Интерпретация методики
На основе результатов оценки, данной каждым ребенком, заполняется соответствующая таблица (таблица 10). Детям, имеющим, по мнению испытуемого, те или иные ярко выраженные положительные качества, в соответствующие клетки таблицы ставится оценка «+1» («самые добрые»), а дошкольникам, которых испытуемый наделяет отрицательными качествами, ставится оценка «—1» («не очень добрые»).
Таблица 10
Сумма положительных и отрицательных оценок, которые дает каждый ребенок остальным членам группы, является определенной личностной характеристикой и для него самого – в ней выражается степень его доброжелательности в отношении к сверстникам.
Часто оценки детей дошкольного возраста носят эмоционально – аффективный характер – многие дети завышают оценки сверстникам, с которыми они дружат. Иногда девочки более критичны в оценке мальчиков, чем своих сверстниц, и, наоборот, мальчики более критичны по отношению к девочкам.
Для того чтобы более точно определить положение ребенка в системе групповых оценочных отношений, а также для того, чтобы сравнить оценочные показатели и показатель самооценки, определяется индекс оценок. Оценочный индекс обозначает отношение полученных положительных и отрицательных оценок к возможному количеству оценок.
Степень совпадения индексов оценок, полученных от детей, воспитателей и родителей, говорит, с одной стороны, о степени объективности в оценке различных качеств ребенка, в том числе и его самого, а с другой стороны, характеризует отношение оценивающих к оцениваемому ребенку.
Сопоставление оценочных индексов отдельных детей дает возможность получить общую картину оценочных отношений, существующих в данной группе, а именно: выявить дошкольников с благоприятным и неблагоприятным положением в группе, «контрастных» детей (имеющих как положительные, так и отрицательные оценки), существование половой дифференциации во взаимооценках детей, пристрастности в оценках в зависимости от избирательности симпатий. По тем качествам, которые особо ценятся в группе, можно составить представление о ее ценностных ориентирах. Соотношение общегрупповых положительных и отрицательных оценок является показателем общей доброжелательности, существующей в группе. По оценочным индексам также можно судить о степени влияния оценок воспитателя на оценки детей (при включении его в качестве испытуемого).
Рисуночные методики в работе психолога
Первоначально самой популярной рисуночной методикой был тест Ф. Гудинаф – Д. Харрис «Нарисуй человека». Данная методика направлена на исследование интеллектуального развития детей и подростков (от 3 до 15 лет). Оптимальным временем для ее проведения является возраст от 5 до 10 лет. На стадии схематического изображения (то есть примерно до 5 лет) техническая неумелость ребенка мешает ему правильно выполнить изображение. С началом же подросткового возраста у детей возрастает критичность, что также влияет на конечный результат рисования.
В основе методики лежит предположение о том, что изобразительная деятельность отражает умственное развитие ребенка, поэтому остановимся на основных этапах становления детского рисунка.
Наиболее подробное описание развития изобразительной деятельности можно найти у Ж. Пиаже, который, в свою очередь, позаимствовал периодизацию развития рисунка у Д. Люке. Первую стадию (от 1 года до 2 лет) называют доизобразительной (или стадией каракуль), когда ребенок фактически еще ничего не изображает, а просто оставляет на бумаге различные следы, выполняя предметные действия. К концу этой стадии ребенок начинает зрительно контролировать процесс рисования. Затем он случайно узнает в каракулях знакомые ему объекты, то есть придает своему рисунку символическое значение.
На второй стадии (от 2,5 (3) лет до 5–6 лет) ребенок переходит к имитирующему рисунку. Теперь дошкольник стремится изобразить какой-либо конкретный предмет. Сначала рисунки насыщены кругами (напоминающими человеческое лицо), затем появляются прямые линии и другие геометрические формы (отражающие окружающие ребенка объекты). В рисунке разворачиваются динамические отношения («он скачет, а она идет»). Но по технике рисунок все еще также несовершенен. Ж. Люке считал, что на этой стадии ребенку не хватает синтетического единства для объединения элементов рисунка. Эта стадия развития рисунка завершается примерно в 5–6 лет, когда ребенок переходит к так называемым «правдоподобным изображениям».
Этот период характеризуется «интеллектуальным реализмом»: ребенок изображает основные признаки объекта, но не учитывает визуальную перспективу. Другими словами, ребенок старается нарисовать то, что он знает об объекте максимально подробно, отобразить свое представление, а не реальную ситуацию. Например, лицо в профиль имеет второй глаз, потому что у человека два глаза, или вторая нога всадника может просматриваться через лошадь. Кроме того, на данной стадии изображения носят непропорциональный характер (например, машина может быть выше дома). По мнению Р. Арнхейма, на этой стадии ребенок изображает абстрактное представление об объекте, а не конкретный объект.
Д. Люке писал: «Интеллектуальный реализм примитивного искусства противоположен визуальному реализму в двух направлениях; во-первых, изображение содержит элементы модели, которые не видны, но которые художник считает необходимыми; во-вторых, наоборот, отвергаются видимые элементы модели, которые неинтересны художнику… Нарисованный образ кажется взрослому правдоподобным, если он воспроизводит видимое глазами, но для примитивного человека правдоподобие должно передавать знание, которым владеет душа… выделенные черты и различия можно обозначить как „визуальные реализм“ и „умственный (интеллектуальный) реализм“… Известно, что когда ребенок спонтанно себя выражает, он не рисует с натуры, но обращается к своей памяти;…поэтому обычно он использует „внутреннюю модель“ объекта… Внутренняя модель является основанием спонтанного выбора духом важной информации из доступных перцептивных данных… Только то, что художник считает важным, воспроизводится и удерживает в изображении… Рисование, в первую очередь, является зафиксированным визуальным впечатлением, а во вторую – определением, выраженным в линиях вместо слов» [8] .
Если на предыдущей стадии ребенок в большей степени старался изобразить то, что он знает об объекте, то в 8–9 лет изображение приобретает большую реалистичность и пластичность. Происходит переход к «визуальному (зрительному) реализму». Теперь ребенок изображает только то, что видно наблюдателю с одной перспективы: профиль имеет один глаз, скрытые части объекта не видны. Также объекты на заднем плане теперь меньше по размеру, чем объекты на переднем плане. Объекты на рисунке теперь организованы в соответствии с общим планом (осью координат) и геометрическими пропорциями. Однако подобные изменения сопровождаются наличием контурности изображения (отсутствием передачи светотени).
В подростковом возрасте происходит переход к истинному изображению, обладающему высокой пластичностью, органичностью соединения элементов фигур, передающему светотень. Одной из особенностей таких изображений является повышенное внимание к маскулинным и феминным чертам при рисовании человека, что отражает изменения, происходящие в жизни подростка.
На основании данной периодизации можно составить некоторое представление о возрастной динамике развития изображения, а следовательно о возрастной норме. В 30-х годах XX века Ф. Гудинаф разработала стандартную шкалу признаков для оценки изображения человека. А в 1963 году ее ученик Д. Харрис провел повторную стандартизацию метода, что и привело к двойному названию теста «Нарисуй человека» – тест Гудинаф – Харриса.
В качестве критерия оценки интеллектуального развития ребенка авторы теста выделяют не техническую умелость в рисовании, а степень детализированности изображения. Согласно гипотезе авторов, точность изображения отражает уровень развития мышления, поскольку именно оно позволяет выделить наиболее значимые признаки объекта. Не случайно были получены высокие корреляции данной методики с задачами Ж. Пиаже на определение уровня развития интеллекта. Не менее интересен в этом отношении эксперимент, который был проведен в 1970-х годах. В нем слепых детей (от рождения или потерявших зрение до двух лет) в возрасте 6—10 лет просили изобразить человека. Сначала все дети ответили на просьбу отказом, поскольку никогда раньше не рисовали. Но затем они выполнили задание. Оказалось, что если изображения детей 6–8 лет было практически невозможно проанализировать из-за рассогласованности частей фигуры, то рисунки десятилетних детей не уступали рисункам зрячих сверстников [9] . Это исследование показало, что опыт зрительного восприятия не оказывает влияния на изображение фигуры человека, а значит, качество рисунка зависит от общего умственного развития ребенка.
Как уже отмечалось, при анализе эмоционально-личностной сферы достаточно часто используются проективные рисуночные методики («Рисунок человека» (К. Маховер), «Рисунок семьи», «Рисунок несуществующего животного» и др.). Самой известной является методика « Рисунок человека».
История создания этой методики такова: в процессе работы над тестом Гудинаф – Харриса было получено большое количество эмпирических данных, которые показали, что дети, имеющие одинаковый результат по данному тесту (уровень IQ), рисуют совершенно разные рисунки. По мнению К. Маховер, данный тест, направленный на диагностику интеллекта социально изолированных детей, позволил им проявить свое воображение, открыть свои проблемы, воплощенные в «прозрачно-закамуфлированных автопортретах». Таким образом, изначально нацеленная на диагностику познавательных способностей методика «Нарисуй человека» дала богатый клинический материал, который позволил создать методику «Рисунок человека».
В основе этой методики заложено представление о том, что образ тела является одной из ключевых составляющих образа Я. Другими словами, если в рисунке преувеличено изображение головы, то это можно объяснить высокой значимостью этой части тела для субъекта, что может быть обусловлено как физическими переживаниями (например, головными болями), так и психологическими представлениями (например, приоритет разумного над телесным).
В своих исследованиях Э. Коппитц обратила внимание на то, что рисунки детей в большей степени отражают их тревоги. На основании анализа более 1800 рисунков она выделила около 30 признаков эмоционального напряжения и разделила их на три категории: качество рисования (слабое соединение частей, асимметрия губ, очень большая или очень маленькая фигура и др.), особые признаки, которые обычно не встречают в рисунках людей (короткие или слишком длинные руки, изображение гениталий и др.) и пропуск каких-либо частей тела, которые ребенок обычно изображает в данном возрасте. Несмотря на проделанную работу, дальнейшие исследования лишь частично подтвердили предположения Э. Коппитц. В работах тревожных детей, как правило, встречается не более пяти из указанных признаков. Поэтому интерпретация рисунков требует большого опыта от психолога.
Таким образом, в проетивных методиках нарисованная фигура есть сам человек, а другие части рисунка, формирующие фон, отражают его реальное окружение. Графическое изображение позволяет выдвинуть гипотезы о системе представлений человека о себе и о своем месте во внешнем мире, но не позволяет делать прямые выводы о нем или окружающих его людях.
При работе с дошкольниками нужно учитывать тот факт, что малыши очень подвержены влиянию ситуации, поэтому их сиюминутное настроение может влиять на отношение к выполнению методики. Важно правильно выбрать время для обследования (например, чтобы оно не было сопряжено с лишением ребенка приятных запланированных событий).
Кроме того, дети дошкольного возраста обладают разными темпераментальными особенностями. Другими словами, для одного ребенка рисование не представляет никаких сложностей, а для другого данное задание потребует больших усилий и может привести к тому, что он не завершит рисунок. Проведение обследования в первую очередь должно учитывать состояние и возможности испытуемого, а не экспериментатора. Поэтому недопустимо проводить исследование поздно вечером, нарушая основные режимные моменты в жизни ребенка, затягивать процедуру более чем на час и т. п. Эти требования не просто касаются этики проведения обследования. При их нарушении полученные результаты не будут обладать диагностической достоверностью и дадут искаженные представления о ребенке.
Хотя при интерпретации рисунка используется конечный продукт (рисунок), он неотделим от процесса его создания. Поэтому не допускается анализ материалов, полученных другим психологом. Если же это необходимо (например, при обращении к другому специалисту), то следует помнить, что вторичное заключение может касаться только явных, ярко выраженных органических или психологических проблем, поскольку поведенческий и ситуационный контексты будут утеряны.
Несмотря на широкую распространенность проективных рисуночных методик, достаточно часто встает вопрос о том, насколько они надежны; насколько полученные рисунки могут служить основанием для определения тех или иных отклонений в психическом развитии ребенка или актуальных проблем в его развитии.
В конце 1960-х годов 3. Вандерер предложил экспертам результаты методики «Рисунок человека», выполненные умственно отсталыми людьми, гомосексуалистами, шизофрениками, невротиками и нормальными испытуемыми [10] . Двадцать экспертов должны были по рисунку определить, к какой из представленных групп относится испытуемый. Оказалось, что даже эксперты по проективным методикам смогли определить лишь умственно отсталых испытуемых, то есть фактически выделить не личностный, а умственный аспект в рисовании.
Рисунок ребенка является достаточно сильным индикатором уровня его развития. Сложность использования рисуночных проективных методик (как и любых других проективных методик – «Два дома» (И. Вандвик, П. Экблад), «Детский апперцептивный тест» (Л. Беллак, С. Беллак) и др.) связана с тем, что они применяются для изучения эмоционально-личностной сферы, которая чрезвычайно сложна для выражения ее дошкольником. Ребенка нельзя заставить заполнить опросник, в которым были бы представлены такие вопросы, как: «Чего ты боишься?», «Испытываешь ли ты напряжение в отношениях с близкими?» и т. п. Поэтому психолог находит обходной путь – он предлагает ребенку максимально неструктурированную ситуацию (кого поселить в два дома, кого нарисовать на листе, что можно рассказать об увиденном на картинке), анализируя которую можно увидеть особенности внутреннего мира ребенка, его видение окружающей ситуации.
Коэффициент интеллекта как показатель общего развития ребенка
На вопрос о том, нормально ли развивается ребенок, в последнее время родители часто могут услышать ответ, который выражен в цифрах, за которыми скрывается значение коэффициента интеллекта (IQ). Психологи в дошкольных учреждениях для того, чтобы ответить на поставленный вопрос нередко поступают достаточно просто: берут известные интеллектуальные тесты и получают соответствующие баллы. Для того чтобы правильно использовать тесты и правильно оценить полученные результаты, следует разобраться в том, что такое тесты, откуда они взялись и что на самом деле можно измерить с их помощью.
Известно, что любой тест предполагает выполнение задания. За выполнение задания начисляются баллы, которые в конце суммируются. Как правило, задания расположены в порядке усложнения, поэтому чем больше баллов набрал ребенок, тем лучше он справился с тестом.
Когда тест создается, его проводят на большом количестве детей разного возраста (более 1000 детей каждого возраста). Благодаря этому определяется норма возрастного развития: большинство детей этого возраста всегда выполняет одни задания и не справляется с другими. В понятие нормы попадает 80 % детей данного возраста, 10 % попадают в предел ниже нормы и 10 % – выше нормы. Например, после проведения теста «Цветные прогрессивные матрицы» Дж. Равена психолог получает количество правильно выполненных заданий, выраженных в баллах. После подсчета баллов полученный результат сравнивается с показателем процентильной (относительной) частоты, процент испытуемых того же возраста, которые правильно решили столько же задач, то есть получили такой же балл (см. таблицу 11). Всего выделяется пять уровней развития интеллекта, которые можно представить в виде таблицы 12.
Таблица 11
Таблица 12
Допустим, что по результатам методики Дж. Равена ребенок в возрасте 6 лет 7 месяцев набрал 22 балла. В этом случае в таблице 11 находим возраст ребенка, который попадает в интервал 6 лет 3 месяца – 6 лет 8 месяцев. Далее в вертикальном столбце находим количество баллов, которые набрал ребенок. В нашем случае 22 балла попадают в интервал 21–25 баллов, что, как видно из таблицы, соответствует процентильному интервалу 75–90. По таблице 12 мы можем дать характеристику этого интервала в IQ – 110–124, что соответствует уровню развития интеллекта выше среднего.
Однако, к сожалению, проведя только этот тест, нельзя достоверно сказать о том, какой уровень развития интеллекта у ребенка. Большинство тестов имеют очень узкую направленность. В нашей стране популярны более десяти методик, позволяющих определить разные аспекты развития ребенка, называемые словосочетанием «коэффициент интеллекта». Высока вероятность того, что если ребенок пройдет все десять тестов, то он может получить десять различных результатов, то есть каждый тест измеряет способность к решению определенного типа задач. А значит, на основании одного теста нельзя сделать однозначных выводов об уровне развития ребенка.
Хотя первые интеллектуальные тесты создавались (в начале XX века) для оценки успешности обучения ребенка в школе, оказалось, что только в трех случаях из десяти это действительно так. Другими словами, интеллектуальные тесты не могут прогнозировать школьную успеваемость, которая так тревожит многих родителей. Самый яркий пример этой закономерности – одаренные дети. При выполнении интеллектуальных тестов они показывают очень высокие баллы, но, как правило, в группе сверстников и в отношениях с педагогом они сталкиваются с большими проблемами.
Разберем несколько примеров, чтобы стало понятно, насколько разное значение могут иметь результаты теста. Представим, что мы смотрим на результаты интеллектуального теста нескольких детей.
Первый ребенок получил высокий балл. Ожидаемая реакция родителей – радость за ребенка и спокойствие за его дальнейшее будущее. Однако выясняется, что этот ребенок постоянно конфликтует со сверстниками и дети относятся к нему недоброжелательно. Скорее всего, у такого ребенка недостаточно развиты коммуникативные навыки, и, несмотря на высокий уровень развития интеллекта, он не знает, как правильно общаться с другими людьми. А значит, его умение решать различные задачи не поможет ему занять достойное положение в обществе, где высоко ценится умение общаться.
Второй ребенок получил балл чуть ниже среднего. Казалось бы, перед нами обычный ребенок, который не хватает звезд с неба. Но, наблюдая за его поведением в группе, можно заметить, что он очень отличается от других детей. Когда на вопрос воспитателя все дети хором кричат ответ или повторяют ответы друг друга, он старается думать самостоятельно. Его ответы не всегда правильны, но это его ответы, и он приложил усилие, чтобы найти их. Популярность этого ребенка в группе будет постепенно расти: к 6–7 годам он начнет придумывать такие интересные сюжеты для игр, которые поразят воображение сверстников и привлекут внимание взрослых.
Третий ребенок получил низкий балл, что указывает на его отставание от сверстников. В этом случае главный вопрос, на который нужно получить ответ, звучит так: этот ребенок будет отставать всегда (например, он имеет органический дефект) или он отстает только сейчас?
Умение решать задачи, получать знания и использовать их не формируется у ребенка само собой, только потому что он взрослеет. И в семье, и за ее пределами должны создаваться особые условия, поддерживающие ребенка в проявлении интеллектуальной активности, подпитывающие ее.
В профессиональном языке есть термин «педагогическая запущенность». Его употребляют в том случае, если ребенку, не имеющему органических нарушений и способному достичь нормального или высокого уровня развития, взрослые не уделяли достаточного внимания. Его не учили рисовать, не показывали новые игры, не лепили с ним куличики, не читали ему вслух и т. д. Для того чтобы догнать сверстников, этому ребенку и окружающим его взрослым придется приложить массу усилий. Чем дольше ребенок находился без внимания, тем сложнее достичь того уровня, который он мог достичь изначально.
В науке известны случаи взросления детей среди животных. К сожалению, описание многих из них носит отрывочный характер. Однако некоторые случаи привлекли внимание широкой общественности и были исследованы весьма подробно. Одним из первых детей-маугли стал мальчик Виктор, который был найден в лесу на юге Франции в 1800 году. В то время ему было 13 лет, но записи, сделанные его учителями, красноречиво свидетельствуют о наличии у мальчика лишь сенсомоторной стадии развития интеллекта (что соответствует умственному развитию ребенка младше двух лет). У Виктора практически отсутствовала эмоциональная мимика, он не понимал речи и не говорил. Несмотря на старания окружавших его специалистов, Виктор достиг лишь скромных успехов – он стал проявлять эмпатию, появились некоторые социальные навыки, но в целом он не смог социализироваться.
Немного позднее в Баварии был найден Каспар Хаузер, юноша в возрасте 16 лет, который имел минимальный словарный запас, мог немного писать и читать, практически не мог ходить, ел только хлеб и пил воду, не выносил дневного света, но прекрасно видел в темноте. Когда Каспар смог говорить лучше, то он рассказал, что все время провел в комнате с низким потолком сидя на четвереньках; ему давали только хлеб, а в качестве игрушки у него была деревянная лошадка. Вскоре его личность обросла слухами, поскольку он обладал дворянской статью: поговаривали о том, что Каспар был незаконным сыном Наполеона. Достаточно быстро он восстанавливал социальные навыки. Интерес к его личности проявляли английские дворяне и аристократы, которые оплачивали его содержание и занятия с ним. Тем не менее, спустя длительное время он не смог достичь нормального уровня интеллектуального развития [11] .
Существуют и современные описания подобных случаев. Как правило, они связаны с жестоким обращением с детьми со стороны психически больных родственников. Так, девушка Джинни все время провела в шкафу, пока в 13,5 лет вместе с матерью она не сбежала от душевнобольных отца и брата. В этом возрасте Джинни не говорила и не понимала речь; она видела не дальше того расстояния, которое ей было доступно в шкафу. К 18 годам после постоянной работы с ней специалистов Джинни смогла произносить очень короткие фразы, нарушая при этом многие грамматические правила («Марша дать мне квадрат», «Что она делать?» и т. д.).
Многие исследователи отмечают, что языковые навыки вносят наибольший вклад в показатели интеллектуального развития (по сравнению, например, с уровнем развития восприятия и памяти). Большинство детей с низкими баллами IQ обладают бедным словарным запасом, но обычно они не отстают от сверстников в способности восприятия форм, цветов или звуков и способны устанавливать очень точные перцептивные различия. Некоторые мальчики, которые не разговаривают до 3–4 лет, в старшем возрасте оказываются одаренными, например, в музыке и математике. Однако в то же время существуют дети, которые могут рассказывать длинные связные истории, несмотря на чрезвычайно бедные пространственные навыки и низкие баллы по IQ. Эти сильные различия между вербальными и невербальными навыками вновь подвергают сомнению идею общего интеллекта. Поэтому нельзя говорить о том, что баллы IQ являются универсальным показателем развития познавательной сферы – необходимо указывать методики, по которым проводилось исследование.
В 1971 году Р. Кеттелл разделил интеллект на «текучий» и «кристаллизованный». Текучий интеллект относительно независим от систематического образования и другого культурного влияния и поэтому лучше всего измеряется тестами, в которых от испытуемого требуется умственное манипулирование абстрактной информацией. Кристаллизованный интеллект представляет собой накопленный опыт и потому его показателем является объем словарного запаса, общие знания и т. п. Показатели обоих видов интеллекта увеличиваются вплоть до подросткового возраста. Однако затем с возрастом текучий интеллект ослабевает, в то время как кристаллизованный, наоборот, продолжает совершенствоваться.
Заметим, что некоторые авторы сводят текучий интеллект к скорости обработки информации. Так, испытуемым предлагалось следующее задание: нажимать на кнопку как можно быстрее после того, как загорится лампочка. Оказалось, что чем выше был коэффициент интеллекта испытуемого, тем быстрее он реагировал на включение лампочки. В случае когда таких лампочек было несколько, то есть задача усложнялась, в целом реакции испытуемых замедлялись. Однако испытуемые с высоким коэфициентом интеллекта все равно быстрее реагировали на свет, чем испытуемые с низким показателем интеллекта. Точно так же, когда перед испытуемым ставилась задача быстро определить различие между простыми стимулами (например, две длинных и три средних полоски), оказалось, что чем меньше испытуемому требовалось времени для обследования стимулов, тем выше был коэффициент его интеллекта [12] .
Разговор о понятии «коэффициент интеллекта» будет неполным, если не обратиться к исследованиям Дж. Флинна, который в 1981 году начал систематическое изучение различий результатов интеллектуальных тестов, полученных с 40-х по 80-е годы XX века. Проанализировав результаты в более чем 30 странах Европы, Северной и Южной Америки, а также Австравлии и Новой Зеландии, Дж. Флинн пришел к однозначному выводу о том, что результаты выполнения тестов значительно возросли [13] . Получив столь неожиданный результат, Дж. Флинн решил максимально «очистить» данные от возможных влияний неучтенных переменных. Для этого он анализировал лишь массовые выборки; смотрел только те результаты, которые были получены по одному и тому же (неизмененно от поколения к поколению) тесту. Особый акцент он сделал на тестах, которые по своему характеру не связаны с той или иной культурой. Как уже было отмечено, кристаллизованный интеллект может развиваться на протяжении всей жизни (и поэтому люди в возрасте 60–70 лет превзойдут в тестах, направленных на измерение этого вида интеллекта, молодых людей в возрасте 18–25), но текучий интеллект рассматривается как общая способность, практически не поддающаяся изменениям. В связи с этим Дж. Флинн пришел к выводу, что наиболее показательными будут результаты по тесту «Цветные прогрессивные матрицы» Дж. Равена. Однако оказалось, что даже при соблюдении указанных ограничений за 30 лет значение коэффициента интеллекта выросло по разным странам на 5—25 баллов! И лишь в некоторых случаях подобные изменения можно было гипотетически объяснить внешними влияниями (как, например, введение новой системы обучения математике в Норвегии). Полученный феномен получил название «эффект Флинна». Что же стоит за этой закономерностью? Обратимся к примерам.
Для ребенка с IQ более 130 школьное обучение будет несложным, и впоследствии он преуспеет практически в любой профессии; ребенок с IQ более 140 в будущем станет известным человеком; ребенок с IQ более 150 сделает творческий вклад в развитие цивилизации и будет признан гением. Если во Франции за 30 лет IQ вырос на 15–20 пунктов, то эти изменения должны были стать заметны: 25 % детей должны быть признаны одаренными. И эти данные не могут быть социально не замечены. Однако в настоящее время подтверждений столь массовому развитию способностей человека нет. В США IQ подростков вырос на 14 пунктов, в то время как результаты выполнения тестов, оценивающих школьные способности, сильно снизились. Другими словами, развитие текучего интеллекта оказалось связано со снижением кристаллизованного интеллекта. Может ли быть так, что интеллектуально более развитые подростки стали хуже учиться? Скорее, речь идет о том, что «Цветные прогрессивные матрицы» Дж. Равена (и другие подобные тестовые задания) измеряют не интеллект как таковой, а некоторый показатель, имеющий отношение к интеллекту.
Таким образом, с одной стороны, идея измерения интеллекта весьма привлекательна, поскольку позволяет построить прогноз развития ребенка, его обучения в школе; с другой – как и любое исследование детской психики, она не лишена противоречий и подвергается обоснованной критике. Отказ от оценки интеллектуального развития невозможен, но полученные результаты должны использоваться с большой осторожностью.
Тем не менее нужно признать, что в настоящее время довольно распространена точка зрения, согласно которой психолог для определения уровня развития ребенка использует исключительно тесты. На самом деле, тест является лишь одним из инструментов работы психолога, и чем выше квалификация специалиста, тем чаще тест становится лишь первой и далеко не самой значимой ступенькой на пути к пониманию ребенка.
Психологической наукой в практику дошкольного образования внедрено большое количество методик, методических приемов и других процедур, направленных на изучение психического развития ребенка. Разнообразие этих средств дает возможность использовать два подхода к построению диагностики: первый – основан на количественном определении наиболее типичных ответов детей на те или иные задания (например, диагностика школьной зрелости А. Керна и Я. Йирасика), а второй – на понимании закономерностей процесса развития в детском возрасте. Условно эти подходы можно обозначить как тестовый и клинический.
Тестовый подход характеризуется наличием специальных методик,
которые позволяют сравнить результаты их выполнений конкретным ребенком с результатами, полученными у детей того же возраста. Баллы, полученные при выполнении тестовых заданий, позволяют сравнить результаты испытуемого с нормативными показателями. При этом тестовые задания предполагают соблюдение четких правил проведения методики, поскольку для того, чтобы сравнивать результаты, полученные в ходе той или иной диагностической процедуры, необходимо, чтобы для всех испытуемых она была представлена одинаково.
Тестовое обследование направлено на то, чтобы сделать диагностику максимально объективной, то есть исключить влияние посторонних факторов, способных воздействовать на результаты выполнения методик. Именно поэтому при проведении индивидуальных детских тестов недопустимо искажать инструкцию методики. Рекомендуется также избегать присутствия взрослых, поскольку они могут отвлечь ребенка, исказить результаты обследования. Строго запрещается хвалить ребенка за правильные ответы или выражать какие-либо иные эмоции, поскольку в этом случае ребенок начнет ориентироваться на реакцию взрослого, а не на реальное выполнение задания.
Тестовый подход, характерный, в первую очередь, для зарубежной психологии, представляет собой высокотехнологичный метод, который доступен практически любому диагносту, освоившему стандартную, четко обозначенную процедуру проведения той или иной методики и алгоритм ее интерпретации. В то же время очевидно, что в случае, когда испытуемые одного возраста получают одинаковые баллы при выполнении какого-либо теста, это не всегда означает, что уровень их развития одинаков, ведь при применении тестового метода диагноста в первую очередь интересует количество баллов (правильно решенных заданий), а не характер ошибок, за которыми подчас скрывается своеобразие развития того или иного ребенка.
Многие детские психологи начали использовать в своей работе подход, противоположный тестовому. Они обращали внимание не на результат выполнения действия, а на процесс. Обратимся к классическому опыту Ж. Пиаже. Перед ребенком ставятся два одинаковых стакана. В одном из них вода. Затем психолог начинает наливать во второй стакан воду до тех пор, пока ребенок не согласится с тем, что в обоих стаканах одинаковое количество воды. Далее вода из одного стакана переливается в другой – более узкий и более высокий. Взрослый задает ребенку вопрос: «Стало ли в узком стакане больше воды?» Если ребенок не понимает вопрос, его можно переформулировать: «Если ты или кто-нибудь из детей выпьет воду из этих стаканов, вы выпьете одинаковое количество воды?»
Если бы в ходе эксперимента использовался тестовый подход, то экспериментатор учитывал бы только ответы «да» или «нет» и на основании этого сделал бы вывод о том, понимает ли ребенок, что вне зависимости от формы стакана количество воды остается прежним.
Ж. Пиаже ввел метод клинической беседы, который предполагает разговор с ребенком и разрешает умышленно сбивать его, чтобы проверить устойчивость его знаний, эмоциональное реагирование с целью проверки его социальной компетентности. В приведенном выше примере, после того как ребенок давал правильный или неправильный ответ, ему говорили: «Мальчик до тебя сказал, что… (произносится ответ, противоположный тому, который дал ребенок). Ты уверен в своем ответе?» То есть психолог выясняет, как ребенок пришел к такому выводу.
Клинических методик не меньше, чем тестов, но их информативность намного выше. В то же время их проведение требует не только слепого следования инструкции, но и внимательного, деликатного наблюдения за ребенком и изменения хода разговора в зависимости от его действий. Для этого требуются немалый опыт и большие знания в области детской психологии.
|
