Теоретико-методологические основы лингвистической метрологии (на материале номинаций цвета и звука в русском, английском и французском языках)
|
Скачать 3.65 Mb.
|
1.3. Лингвистическая метрология в свете теории лингвистической относительности Сепира–Уорфа Теория лингвистической относительности Сепира–Уорфа отчасти стимулировала появление, на наш взгляд, интересного и перспективного направления в лингвистике – лингвистической метрологии. Неидентичность «членения» действительности носителями разных языков, их влияние на познавательную деятельность – эти вопросы теории Сепира–Уорфа также являются вопросами лингвистической метрологии. Согласно гипотезе Сепира–Уорфа, «структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира, люди членят мир, организуя его в понятия, и распределяют значения так, а не иначе, поскольку являются участниками некоторого соглашения, имеющего силу лишь для этого языка» [306, с. 34]. Основоположником теории лингвистической относительности считают В. фон Гумбольдта, хотя Ю. С. Степанов небезосновательно отводит эту роль Спинозе. В современной науке есть два направления теории лингвистической относительности. Одно из них представлено школой Л. Вайсгербера, которая рассматривает язык как промежуточный мир между действительностью и сознанием. В основе другого направления лежат идеи Э. Сепира и Б. Уорфа; они получили сейчас широкое распространение. Гипотеза лингвистической относительности сделала актуальным вопрос опосредованности восприятия и осознания мира человеком. Также она коснулась проблемы места, которое занимает язык в построении мира. Философы, лингвисты, психологи пытались решить эту проблему по-разному. Идея о том, что «люди привыкли постигать вещи тем способом, каким эти вещи выражены на родном языке» (Э. Б. де Кондильяк), что человек «живет с предметами так, как их преподносит ему язык» (В. фон Гумбольдт), что «вещи, качества и события вообще воспринимаются так, как они называются» (Э. Сепир), связана с утверждением мысли о влиянии языка на восприятие внешнего мира [306, с. 78]. Опираясь на идеи В. фон Гумбольдта, мы понимаем, что действительность как объект познания не зависит от языка. В утверждениях Э. Сепира наблюдаем тезис, что «реальный мир в значительной мере неосознанно строится на основе языковых привычек той или иной социальной группы, вследствие чего миры, в которых живут различные общества, – это разные миры, а вовсе не один и тот же мир с различными навешанными на него ярлыками» [306, с. 39]. Ссылаясь на лингвистическую концепцию Гумбольдта, мы представляем не только идиоэтнизм, но и универсализм, а также существование в языке универсального и национального. Лео Вайсгербер впоследствии поддерживал и развивал гумбольдтовскую идею идиоэтничности языкового содержания. Опираясь на её основные тезисы, он строил свою теорию языковой картины мира. Он же ввел в науку термин «языковая картина мира». Б. Уорф положил в основу теории лингвистической относительности идею идиоэтнизма. Он пришел к мысли о «полной обреченности человека перед властью родного языка: язык определяет мышление народа, который является его носителем» [336, с. 136]. Существующие в языке наименования предметов, явлений, событий, «звуковые паттерны», стереотипные формы восприятия сохраняют устойчивость в культуре, оказывают большое влияние на сам процесс формирования человеческих представлений об этих явлениях и событиях и их оценку. Интерес Уорфа к языкам американских индейцев сформировался в 1931 г. под воздействием прослушанного курса америндской лингвистики, который читал Эдвард Сепир в Йельском университете. В дальнейшем Уорф занимался языком хопи (юто-ацтекская ветвь тано-ацтекских языков), и именно на его материале формулировал основы теории лингвистической относительности («Язык, мышление и действительность» – Language, Thought, and Reality; Selected Writings of Benjamin Lee Whorf, 1956). Согласно этой теории, имеющаяся у человека картина мира в значительной степени определяется системой языка, на котором он говорит. По Уорфу, грамматические и семантические категории языка служат не только инструментами для передачи мыслей говорящего, они также формируют его идеи и управляют его мыслительной деятельностью [306, с. 29]. Люди, говорящие на разных языках, имеют разные представления о мире. В случае больших расхождений между структурами их языков при разговоре на некоторые темы у них могут возникать трудности с пониманием. Так как языки по-разному классифицируют окружающую действительность и разговаривающие на них различаются по способу отношения к ней, очевидно утверждение, что природа членится в направлении, которое подсказывает наш родной язык. Люди определяют для себя в мире явлений те или иные категории и типы не потому, что «они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном – языковой системой, хранящейся в нашем сознании» [306, с. 29]. Эта гипотеза также утверждает, что человек, который владеет более чем одним языком, может в действительности практиковать разные структуры мышления, когда говорит на разных языках. Итак, основа теории лингвистической относительности заключается в том, что мир делится индивидами на части, на фрагменты, которые предопределены строением их родного языка. Приведем пример. Для того чтобы обозначить ряд близких предметов, объектов в одном языке, мы можем использовать несколько различных лексем. В другом языке эти объекты обозначаются одним словом. Носитель первого языка должен в своем сознании выделять признаки, которые различают эти объекты, тогда как носитель другого языка не должен делать этого. Таким образом, носители разных языков имеют неодинаковые ментальные образы одного и того же объекта. Проиллюстрируем сказанное примером. Англичане используют одну лексему для обозначения снега. В эскимосском языке таких слов несколько. Носитель эскимосского языка должен знать, о каком снеге идет речь: о падающем или о том, который лежит на земле. Что касается грамматических категорий, Уорф утверждает, что время, число также заставляют людей реагировать на мир по-особенному, определенным образом. В английском языке глагол в личной форме должен содержать показатель времени. Например, I sang ‘Я пел’ (прошедшее время), I sing ‘Я пою’ (настоящее время), I will sing ‘Я буду петь’ (будущее время). Носители английского языка обязаны выделять временные различия в каждом предложении; носители других языков, возможно, не должны отмечать эти различия, но им следует пояснять, например, видимы или невидимы объекты, упоминаемые в разговоре [2, с. 49]. Сторонники теории Сепира–Уорфа рассматривают цветовое пространство как основной источник аргументов. Как отмечает Э. Рош, этому способствует целый ряд обстоятельств. Во-первых, это область, допускающая «другое измерение» (оттенки цвета можно выразить через длину волны). Во-вторых, в экспериментах на запоминание, восприятие и т. д. можно предъявлять стимулы в невербальной форме, что очень важно для сопоставительных исследований по разным языкам: ведь физическая природа цвета одна и та же для всех культур. В-третьих, этнолингвисты давно зафиксировали существенные межъязыковые различия в лексике цветонаименований [298, c. 87]. Исследование теории лингвистической относительности, представленные факты и примеры были важны при проведении лингвистического эксперимента, который определял реакцию людей разных национальностей на звук и цвет. С одной стороны, мы учитывали идею Уорфа и Сепира о разнообразии ментальных образов у разных национальностей. Мы отмечали в каждом протоколе испытуемых особенности реагирования на цвет и звук с точки зрения ментальности, какой-либо языковой необычности. С другой стороны, мы старались с помощью приборов в наибольшей степени объективировать лексические показания испытуемых, приводя к «общему знаменателю» определенные цветообозначения и звукообозначения разных языков. Создавая лингво-метрологические шкалы звука и цвета, мы сравнивали их с системой координат. Перейти от одного языка к другому – это значило перейти от одной геометрической системы к другой. Окружающий мир, координаты которого дают языки, один и тот же. Различны его отображения в языке. При исследовании лексем лексико-семантических полей «звук» и «цвет» мы учитывали то, что картина мира у каждого народа, в каждой культуре состоит из взаимосвязанных универсальных понятий. Эти понятия в равной степени доступны для общего восприятия и исходят из общего посыла. Нами также учитывалось то, что в картине мира отражается нечто специфическое, присущее только носителю конкретной культуры, т е. мы отчасти опирались на понятие языковой картины мира (ЯКМ). О картине мира в общенаучном её понимании можно говорить как о необходимом условии жизнедеятельности человека и как о центре его духовной жизни. «Человек стремится каким-то адекватным способом создать в себе простую и ясную картину мира для того, чтобы оторваться от мира ощущений, чтобы в известной степени попытаться заменить этот мир созданной таким образом картиной. На нее и её оформление человек переносит центр тяжести своей духовной жизни, чтобы в ней обрести покой и уверенность, которые он не может найти в слишком тесном головокружительном круговороте собственной жизни» [378, с. 166]. Мы рассматриваем языковую картину мира как запечатленные в языке процессы и результаты концептуализации действительности, как проявление творческой мыслительной и языковой/речевой активности человека, характеризующиеся количественной и качественной нетождественностью с процессами и результатами научной концептуализации мира в сознании человека. Введение понятия ЯКМ ведет к различию субъекта и объекта мысли, выявлению особого языкового содержания. Модели мира различаются в силу того, что отображают всю сумму представлений о мире внутри различных этносов. Разные языки по-разному концептуализируют мир. Это видно уже из того, что в любом языке есть лексемы, которые невозможно перевести на другие языки одним словом и которые вообще трудно переводятся. Анализ картины мира позволяет понять, чем отличаются этнические культуры и как они дополняют друг друга, образуя целое на уровне мировой культуры. В каждом «мире» или «микромире» имеются специфические речевые построения, создаваемые с помощью слов-концептов. Слова-концепты выступают в качестве имени семантического поля и несут ритмические, интонационные, синтаксические, фразеологические показатели. Человек понимает не то, что позволяет ему язык, а вербализует субъективно актуальное для него в данной речевой ситуации содержание концептуальной картины мира. Поэтому понятие языковой картины мира включает возможность вербализации любого содержания мышления. В этом смысле язык постоянно совершенствуется, развивается, отражает новации времени, различных сфер общественной жизни. Б. Уорф отдавал предпочтение языковым картинам перед научными. Это привело его к игнорированию объективного фактора познания за счет преувеличения роли языка для развития науки. В каждом языке, с его точки зрения, отражена своя система категорий. В западной науке сложилась ситуация, при которой отдают предпочтение категориям, извлеченным лишь из индоевропейских языков. «Однако удивительнее всего то, – писал он в связи с этим, – что различные широкие обобщения западной культуры, как, например, время, скорость, материя, не являются существенными для построения всеобъемлющей картины вселенной», поскольку подобных категорий нет в неиндоевропейских языках (например, индейских)» [336, с. 136]. Но, во-первых, универсальные категории, о которых говорил Б. Уорф, не могут быть не отражены в любом языке – в том числе и в индейских. Во-вторых, кроме вербального пути познания существует еще и невербальный, или объективный. В-третьих, любые категории тем больше приобретают научную ценность, чем больше они универсальны, т. е. независимы от языковых средств их выражения. В-четвертых, словесные обозначения научных категорий не могут служить в качестве основного источника для изучения их содержания. Между тем Б. Уорф полагал, что подлинная наука должна опираться исключительно на языковой опыт, который заключен во всех языках, а не только индоевропейских. Он писал: «Западная культура при помощи языка произвела предварительный анализ реального мира и считает этот анализ окончательным, решительно отказавшись от всяких корректив. Единственный путь к исправлению ошибок анализа лежит через все те другие языки, которые в течение целых эпох самостоятельного развития пришли к различным, но одинаково логичным, предварительным выводам» [336, с. 140]. Таким образом, Б. Уорф призывал всех ученых изучать и исследовать языки, стать языковедами, чтобы во всем множестве языков они выявляли категории, уже осмысленные в каждодневном опыте их носителей, т. е. проверенные временем и мудростью народа. Что касается цветовой картины мира, то она является фрагментом концептуальной картины мира. По мысли К. Р. Мегрелидзе, «обозначение цвета – это точка, в которой отчетливо ощутимо различие в “видении мира” как в истории развития одного народа, так и между отдельными народами» [234, с. 56]. В решении концептуализации цвета выделяют два основных подхода. Первый из них – культурный релятивизм (теория Э. Сепира и Б. Уорфа) – был сформулирован Л. Блумфильдом: «Физики рассматривают цветовой спектр как непрерывную шкалу световых волн разной длины от 42 до 72 сотен тысяч миллиметров. Но языки выделяют различные части этой шкалы вполне произвольно и без четких границ в значениях таких цветовых названий, как фиолетовый, синий, зеленый, желтый, оранжевый, красный, и цветообозначения в различных языках не имеют таких же градаций» [53, с. 130]. Теория лингвистического универсализма (теория Берлина–Кея) противостоит релятивизму. Её исследование дает возможность признать очевидным тот факт, что цвет представляет собой семантическую универсалию. Американские исследователи-лингвисты выделили одиннадцать универсальных основных цветовых терминов на материале двадцати языков. А. П. Василевич расширил понятие «основные цветообозначения» и рассмотрел его как психологически важное для носителя языка. В результате ассоциативных экспериментов А. П. Василевич выделил цветообозначения, которые являются наиболее вероятными кандидатами на вхождение в число основных цветонаименований в будущем (салатовый, бежевый, бордовый, сиреневый, лимонный, малиновый, изумрудный, бирюзовый, вишневый, багряный, васильковый, кирпичный) [66, с. 60]. Итак, цветовое пространство диффузно и лишено четких границ. У людей разных национальностей, а также у индивидов одного и того же лингвокультурного пространства цветонаименования имеют разные прототипические референты и особые ассоциации. Следует отметить, что национально-специфическое, которое типично для большего количества индивидуумов определенного этноса, усложняется индивидуальными речевыми и мыслительными особенностями человека как представителя данного этноса. Логично заметить, что для создания индивидуальных цветовых картин мира основой является национальная цветовая картина. Следует признать отличие цветовой картины мира, объективированной в языке (наивная цветовая картина мира), от цветовой картины мира, созданной в естественнонаучном знании. «Научное мышление дифференцирует цветовой спектр, принимая во внимание физические свойства световой волны. Наивное сознание при концептуализации цвета руководствуется практическими критериями» [373, с. 89]. Очевидно, что языки кардинально отличаются друг от друга. Эти языковые различия связаны с большим разнообразием обычаев и общепринятых манер поведения в тех культурах, где эти языки развиваются. Четко прослеживается связь культуры и лексики, прагматики языка. И несмотря на определенный скептицизм, который остается в отношении мощи и актуальности гипотезы Сепира–Уорфа, внимательное изучение кросскультурных научных исследований, посвященных её проверке и вопросам лингвистической метрологии, в некотором смысле дает ей подтверждение. Выводы по главе 1 В первой главе диссертации исследована антропологическая концепция человека, которая рассматривает его как символическое существо. Информация о мире, которая доступна восприятию людей, представлена нами как субъективный образ объективной действительности, создаваемый человеком. Индивид является субъектом и носителем целостной картины мира, также он представляет её фрагмент, познает, отражает в концептуальной системе и языке мир, постигает в нем самого себя. Исследование проявления антропоцентризма в философии и лингвистике позволило, с одной стороны, выявить ранее не изученные специфические особенности антропоцентризма в языке, типы его ограничения, с другой – получить знания о человеке, эмоционально и оценочно интерпретирующем действительность. Иными словами, анализ понятий «человеческий фактор», «антропоцентризм в языке» и «антропоцентризм вообще» производился с целью поиска новых подходов, методов, гипотез, позволяющих развивать современную теорию нового научного направления, заявленного в нашем исследовании, – лингвистической метрологии. Отмечены и проанализированы основные антропоцентрические направления и подходы, в русле которых исследование лингво-метрологических шкал звука и цвета и – шире – лексической системы языка в целом представляется наиболее перспективным. Исследован вопрос, касающийся проявления антропоцентризма при восприятии цвета и звука. При этом мы рассмотрели наличие столь же объективно существующих логических отношений между объектами (логические границы), а также наличие реально существующих объектов материального мира (референциальные границы). Принцип ограничения антропоцентризма в языке, созданный и исследуемый в нашей работе, требует обращения к этим двум факторам. Ограничение субъективизма в языке представлено нами как метод лингвистической метрологии, при использовании которого результаты лингвистического эксперимента, а именно лексические характеристики какого-либо явления, соотносятся с точными метрологическими показаниями приборов, измеряющих это явление. Такой метод позволяет расширить словарь внелингвистической информацией (например, добавить соответствия лексем разных языков с показаниями приборов), а также решить проблему субъективности в словаре (включая в список лексем данные лингвистического эксперимента «Определение реакции информантов разных национальностей на качество звука и цвета»). Способ ограничения субъективизма способствовал расширению исследовательско-методологического поля, так как нами использовалась фиксация связи «денотат (цвет, звук) – прибор – субъективная номинация (предложенная человеком)». Исследование лексических единиц, таким образом, проводилось в субъективном и объективном аспектах. При этом речь шла не об устранении антропоцентризма и субъективизма вообще, а о степени его проявления. Учитывая основные каноны антропоцентризма, но, в то же время, привлекая показания приборов, мы предлагаем метод решения проблемы референциальных границ. Он заключается в построении универсального языка понимания номинаций звука и цвета разноязычными специалистами, который демонстрирует процесс целенаправленного уменьшения числа субъективных элементов. Благодаря такому инструментарию определен новый способ толкования и исследования лексики – через понятие и перцепцию: это два пути продвижения к наибольшей степени объективности и универсальности. Исследование понятий универсалии, универсалии цвета, их классификации приблизило нас к пониманию важности для нашей работы изучения терминов «значение» и «универсальное понятие». Осознавая отличие языковых и культурных систем, считаем очевидным существование семантических и лексических универсалий – единой базы понимания, которая соединяет культуры и общества. Теория лингвистического универсализма и теория лингвистической относительности стимулировали проведение нашей работы в следующем направлении. Мы учитывали идею Сепира и Уорфа о разнообразии ментальных образов, но в то же время не игнорировали объективные факторы, пытались привести к «общему знаменателю» звуко- и цветообозначения разных языков. Работая с номинациями звука и цвета, мы четко определили отчасти универсальность, отчасти национальную специфику этих лексических единиц. Нами охвачены толкования различных культурных миров, эти толкования приближены к объективности максимальной степени с помощью эксперимента, в котором задействованы информанты разных национальностей и приборы. |
Похожие:
 |
Инструкция по подготовке и оформлению статьи Статьи принимаются на английском (предпочтительно) и русском языках. Название реферата и статьи должно четко отражать их содержание... |
 |
Руководство для авторов Технические требования к оформлению рукописей Объём статьи допускается в форматах: 10 страниц, 12,5 и 15 страниц, включая нотные примеры, иллюстрации, cхемы, приложения, примечания,... |
|
Заявление может заполняться на русском или английском языках Заявления на русском языке название компании также указывается на английском языке |
|
Теоретико-методологические аспекты анализа мирового рынка технологий Со временем под этим стал подразумеваться также сам процесс передачи или получения этих сведений. В настоящее время в русском языке... |
|
Конспекты занятий Занятие 1 Тема: Эмоциональное выгорание: методологические основы, причины Цель: Знакомство с понятием «эмоциональное выгорание» и основные теоретико-методологические основы выделения его причин. Самодиагностика:... |
|
К участию в конкурсе приглашаются Для перевода на русский язык предлагаются конкурсные тексты на английском, немецком и французском языках (Приложение 2) по следующим... |
|
Инструкция по заполнению Анкеты образовательного учреждения среднего... Программа предназначена для заполнения Анкеты на двух языках: русском и английском. Для удобства интерфейс полностью сделан на русском... |
|
Комплектность оборудования Инструкция по эксплуатации и руководство по запасным частям на английском и русском языках |
|
Конкурсные задания Тестовые задания состоят из 40 вопросов с выбором ответов. Практических задач две: одна на русском, другая на английском языках.... |
|
На правах рукописи Теоретико-методологические основы исследования рекламной коммуникации в рамках современных блог-платформ. 5 |
|
Наречия образа действия в русском языке и их английские эквиваленты Наречия образа действия в русском и английском языках в сопоставительном аспекте 31 |
|
1. Biopolymers & Cell. Биополимеры и клетка Журнал Института молекулярной биологии и генетики Национальной академии наук Украины на английском и русском языках |
|
На каком языке нужно заполнять анкету для получения визы в Финляндию? На все вопросы анкеты можно отвечать на русском, английском, финском, шведском языках, но писать можно только латиницей. Кириллицу... |
|
Т. И. Ершова Российская Федерация, пф гу вшэ При обучении говорению, слушанию и письму предлагается применять так называемые «учебные тексты» на английском и русском языках |
|
Атрибутивные словосочетания в русском и английском языках (сопоставительно-типологический... Работа выполнена на кафедре русского языка и методики преподавания Адыгейского государственного университета |
|
Настоящий документ содержит Как правило, эти изменения и дополнения делаются на перспективу, однако, некоторые из них, из соображений безопасности, могут вводиться... |