В английской лингвокультуре
|
Скачать 2.8 Mb.
|
|
Е.С. Гриценко, А.О. Лалетина, М.В. Сергеева ГЕНДЕР В АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ Коллективная монография Нижний Новгород 2008 Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ им. Н.А.ДОБРОЛЮБОВА Е.С. Гриценко, А.О. Лалетина, М.В. Сергеева ГЕНДЕР В АНГЛИЙСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ Коллективная монография Нижний Новгород 2008 Печатается по решению редакционно-издательского совета ГОУ ВПО НГЛУ УДК 811.111: 316.346.2 ББК 81.432.1: 60.54 Г 858 Гриценко Е.С., Лалетина А.О., Сергеева М.В. Гендер в английской лингвокультуре: Коллективная монография. – Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, 2008.- 214 с. ISBN 978-5-85839-181-4 В монографии на материале англоязычных дискурсивных практик анализируется конструирование гендера как феномена культуры. Рассматривается динамика представлений о взаимодействии языка и гендера и роль культурного контекста в (вос)производстве представлений о мужественности и женственности. Книга адресована специалистам в области лингвокультурологии, гендерной лингвистики, теории английского языка, преподавателям, аспирантам и студентам филологических специальностей. УДК 811.111: 316.346.2 ББК 81.432.1: 60.54 Рецензенты: А.В. Кирилина – доктор филологических наук, профессор, проректор по научной работе НОУ ВПО «Московский институт лингвистики» Г.Г. Слышкин – доктор филологических наук, профессор, проректор по научной работе ФГОУ ВПО «Волгоградская академия государственной службы» ISBN 978-5-85839-181-4 Ó ГОУ ВПО НГЛУ, 2008 Ó Гриценко Е.С., Лалетина А.О., Сергеева М.В. Введение В современной лингвистике язык трактуется как культурный код нации, «дом бытия» человека (М. Хайдеггер), путь, по которому мы проникаем в современную ментальность и познаем воззрения наших предшественников на мир, общество и самих себя. Язык не только отражает, но и создает ту реальность, в которой живет человек. В большинстве случаев мы имеем дело не с самим миром, а с его репрезентациями, когнитивными картинами и моделями. Мир представлен человеку сквозь призму языка. Язык же есть продукт, составная часть и условие существования культуры (K. Леви-Стросс). В лингвокультурологии как комплексной области научного знания о взаимосвязи и взаимовлиянии языка и культуры (В.И. Карасик) выделяются два направления: от единицы языка к единице культуры и от единицы культуры к единице языка [Слышкин 2000]. При этом язык служит для лингвокультурологии не объектом изучения, но «зеркалом», «копилкой», «носителем» и «инструментом» культуры [Тер-Минасова 2000]. Ее интересует то, какие элементы культуры и каким образом отражаются, хранятся, передаются и формируются с помощью языка. Одним из таких элементов является гендер – социокультурный конструкт, аккумулирующий представления о мужественности и женственности, характерные для общества в определенный период его развития. Cистемное изучение взаимодействия языка и гендера началось на Западе в 1970-х годах. Исследователей интересовали в основном два вопроса: как говорят мужчины и женщины (гендерная специфика речи) и как говорят о мужчинах и женщинах (репрезентация мужского и женского в системе языка). Акцент ставился на том, что можно узнать о гендере, используя язык и лингвистические (лингвокультурологические) методы анализа; в меньшей мере учитывалось, что дает гендер для «приращения» собственно лингвистического знания. Между тем, включение гендерного параметра в лингвистическое рассмотрение позволяет существенно расширить представления о языке как средстве конструирования социального мира. Предлагаемая вниманию читателей монография подготовлена коллективом исследователей Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова. Феномен гендера анализируется в ней с различных точек зрения. В первой главе дается аналитический обзор основополагающих работ по изучению языка и гендера в англистике (Е.С. Гриценко). Вторая глава посвящена выявлению динамики гендерных репрезентаций в британской толковой лексикографии (М.В. Сергеева). В третьей главе рассматривается конструирование гендера в англоязычных журналах об образе жизни (А.О. Лалетина) и кинотексте (А.А. Бодрова). В четвертой анализируется роль гендерного фактора в американском предвыборном дискурсе (Е.С. Гриценко). Все исследовательские фрагменты объединены общим методологическим подходом: языковое конструирование гендера трактуется как «когнитивная деятельность импликативного характера, в основе которой лежит соотнесение языковых форм/сигналов с гендерными представлениями, являющимися частью универсума общих смыслов представителей данной культуры» [Гриценко 2005: 12]. Глава 1. СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ В ИССЛЕДОВАНИЯХ ЯЗЫКА И ГЕНДЕРА: РАБОТЫ БРИТАНСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ УЧЕНЫХ Лингвистические исследования гендера зарождались в антропологии и социолингвистике, в центре внимания которых находятся человек и культура, язык и общество. Исследователей интересовали главным образом два вопроса: (1) различия мужского и женского языка, стратегии и тактики речевого поведения, гендерно специфичный выбор единиц лексикона/синтаксических конструкций и (2) репрезентации мужского и женского в номинативной системе языка, приписывание определенных оценок. Многие «ранние» исследования (1970 –1980 гг.) носили ярко выраженный идеологический и полемический характер и ставили своей целью разоблачение гендерного неравенства и патриархатных стереотипов. Экспликация сексизма в языке и обоснование андроцентричности языковой картины мира в рамках данного направления строились на радикальном прочтении гипотезы лингвистической относительности Сепира-Уорфа, осмысленной через призму философии постструктурализма и социологических теорий социального доминирования. На основе синтеза этих теорий сформировались идеологические и методологические основы феминистской лингвистики и ее постулатов об определяющем влиянии языка на восприятие и мышление, мужском контроле над языком и «отчуждении» женщин от языка («замалчивании» женского опыта). В западной феминистской лингвистической традиции наиболее известными трудами, построенными на радикальной версии гипотезы Сэпира – Уорфа, являются работы американских лингвистов Д. Спендер и М. Дейли, которые в значительной мере опирались на социологическую теорию Арденеров. 1. «Безгласные» женщины и «язык, сделанный мужчиной» Одну из влиятельных моделей функционирования языка в культуре и точку зрения на роль гендера в этом процессе предложили британские социологи Эдвин и Ширли Арденер. Сами они не принадлежат к радикальной феминистской традиции, но их идеи были восприняты и развиты Мери Дейли и Черис Крамери, представляющими парадигму доминирования в гендерных исследованиях. Основная мысль Арденеров заключается в том, что хотя каждая социальная группа имеет свое понимание общества, не каждая группа получает возможность публично артикулировать эти идеи. Способы и средства языкового выражения контролируются доминирующей группой, а менее влиятельные группы становятся немыми, «безгласными» (muted), их «реальность» не получает репрезентации. Вот как пишет об этом Ширли Арденер: «В любом обществе существуют господствующие (dominant) способы выражения, создаваемые доминирующими в нем структурами. В любой ситуации «слушают» и «слышат» лишь доминирующий способ выражения. Лишенная голоса группа (muted group) в любом контексте должна выражать себя в терминах доминирующего способа, а не той модели выражения, которую она могла бы создать сама» [цит. по: Cameron 1992: 141]. Безгласной группой, о которой, в частности, пишут Арденеры, являются женщины. У женщин есть другая реальность, но они вынуждены кодировать (выражать) ее в терминах «мужской реальности». При этом речь не идет о полном молчании. Как подчеркивает Ш. Арденер, «Они [безгласная группа. – Е.Г.] могут говорить много и часто. Важно, однако, располагают ли они возможностью сказать все, что хотят, так и когда они этого хотят» [там же]. Таким образом, у Арденеров, женщины имеют как свою модель мира, так и возможность пользоваться языком. Проблема заключается в том, что эти две модели не совпадают, тогда как у мужчин язык и реальность совпадают без проблем. Ч. Крамери, приняв эту концепцию за основу для анализа, выдвигает несколько гипотез, которые затем рассматривает эмпирически. По мнению Крамери, женщинам легче понять мужчин, чем наоборот, поскольку они должны понимать доминантную модель выражения для перевода своего опыта в приемлемую форму (чего мужчинам делать не приходится). Женщины выражают больше неудовлетворения существующими способами языкового выражения и ищут альтернативные модели. Они испытывают больше трудностей в публичной речи; у них отличное от мужчин чувство юмора. В подтверждение своих гипотез Крамери приводит, в частности, данные социологических опросов и клинических практик, где мужчины постоянно выражают удивление по поводу того, что говорят женщины и чего они хотят [Kramarae 1981]. Другая представительница радикальной феминистской традиции США, Мери Дэйли, также находившаяся под влиянием теории Арденеров, свою цель видит в буквальном разрушении доминирующих (патриархатных) канонов и моделей языкового выражения. На основе существующих в языке слов, путем их расчленения, усечения и каламбурного обыгрывания, она создает новые лексемы, отражающие «женский голос» и взгляд [Daly 1978]. Многие неологизмы Дейли ныне широко известны, став частью не только гендерного, но и более широкого англоязычного культурного дискурса. Так, в слове history («история») путем реверсии было выделено два компонента – his («его») и story («история»), затем «мужское» местоимение his заменено на «женское» her. Полученный таким образом неологизм herstory выражает призыв пересмотреть историю, включив в нее и женщин (рассказать женскую историю человечества). И хотя слово herstory не вошло в широкий лингвистический обиход, в сети Интернет создан ряд сайтов с таким названием, которые посвящены женщинам, внесшим вклад в историю и не получившим достойного отражения в ней. Подтверждением актуальности слова herstory для современного языкового сознания можно считать и появление его «мужского» аналога Hisstory (название недавно созданной туалетной воды для мужчин). В словаре М. Дейли «Webster’s First New Intergalactic Wickedary of the English Language» многие общеизвестные слова получают новые дефиниции путем буквального прочтения кодирующих их наименований: слово home («дом») определяется как «место работы большинства женщин» (most women’s place of work), а слово homesick (букв. «тоскующий/скучающий по дому») как 1) sickened by the home («испытывать тошноту от дома»); 2) sick of the home; healthily motivated to escape the patriarchal home and family («уставать от дома, испытывать здоровое желание сбежать из патриархального дома и семьи»). С лингвистической точки зрения неологизмы М. Дейли интересны тем, что она экспериментирует с внутренней формой «схваченного» словом концепта. Напомним, что, по мнению Ю.С. Степанова, концепт имеет трехуровневую структуру: 1) основной, актуальный признак; 2) дополнительные, «пассивные» признаки, являющиеся историческими; 3) внутренняя форма, запечатленная во внешней, словесной форме [Степанов 2001: 44] или этимологический признак, который, по Степанову, релевантен лишь для ученых и ими обнаруживается. Феминистское словотворчество, на наш взгляд, не только доказывает правомерность предложенного Ю.С. Степановым выделения внутренней формы концепта как компонента его структуры, но и является своеобразным подтверждением мнения, высказанного А.В. Кирилиной [см. также Телия 1996; Баранов, Добровольский 1998], что внутренняя форма концепта, запечатленная в знаке, все же может в большей или меньшей степени осознаваться носителями языка. Еще одной ключевой для феминистской теории работой, основанной на радикальном прочтении гипотезы Сепира-Уорфа, является книга Дейл Спендер «Мужчина сделал язык» (Man Made Language) [Spender 1980]. Ее основная идея – разоблачение андроцентризма языка, где, по мысли Спендер, мужчины контролируют значения слов (дают их определения и интерпретацию), навязывая через язык мужское видение мира. «Язык, – пишет Спендер, – есть средство классификации и упорядочения мира: средство манипулирования реальностью. <�…> Именно язык определяет пределы нашего мира и конструирует нашу реальность. Люди не могут адекватно описать мир, потому что для этого нужно иметь систему классификации. Но как только у них появляется эта система, как только у них появляется язык, они способны видеть лишь навязанные им вещи» [Spender 1980: 139]. Аргументируя свой взгляд на конструирование патриархатного порядка, Спендер использует терминологию Ж. Лакана: «Рождаясь, мы попадаем в символический порядок и, становясь членами общества, входя в значения, репрезентируемые символами, мы тоже начинаем структурировать мир, подводя его под существующие символы; мы входим в патриархатный порядок и тем самым даем ему бытие, мы помогаем ему осуществиться» [С. 4]. В обоснование своей точки зрения Д. Спендер приводит многочисленные лексические примеры, подчеркивая, что речь идет не просто об андроцентристском определении лингвистических терминов, но о создании базовой классификационной системы, в рамках которой интерпретируются понятия и выражения. Так, слово «материнство» в патриархатной традиции определяется исключительно позитивно, так что другие стороны женского опыта, связанные с этим понятием, не могут быть выражены в языке: можно сказать happy motherhood («счастливое материнство»), но недопустима сочетаемость unhappy motherhood («несчастное/несчастливое материнство»). Мужскую перспективу отражает и значение слова work («работа») – «оплачиваемый труд, выполняемый вне дома», ср: «У нее грудной ребенок, она не работает». Источником вновь создаваемых слов, по мнению Спендер, является скорее точка зрения именующего, нежели особенности самой именуемой вещи. Со ссылкой на работу Дж. Арчера она описывает создание новых терминов группой психологов, изучавших гендерные особенности восприятия стимула в окружающем поле. В разработанном ими эксперименте участники могли либо вычленить стимул (фигуру) из окружающего контекста, либо воспринять все поле в целом. Женщины чаще воспринимали стимул и поле как целое, мужчины же вычленяли стимул из контекста. Поведение мужчин получило название field independence (“поле-независимость”), а поведение женщин – field dependence (“поле-зависимость”), что коннотировало ущербность женского восприятия. Однако, как замечает Спендер, тот же самый феномен можно назвать терминами context awareness («осознание контекста») и context blindness («контекстуальная слепота»), имплицирующими превосходство женского и ущербность мужского восприятия. «Любое имя отражает предвзятость и процесс именования кодирует эту предвзятость, определяя, что подчеркнуть, а что не заметить», – заключает Спендер [Spender 1998: 98]. Поскольку слова кодируют мужской опыт, женщины вынуждены либо пользоваться чуждыми им словами (тезис об отчуждении женщин от языка – alienation of women) или отказаться от языка вообще (silencing of women). В основе мужской власти в языке, по Спендер, лежит идея о мужском превосходстве как несомненной естественной данности. Если поколебать незыблемость подобных представлений, оспорив, например, определения каких-то понятий, мужчины перейдут в оборонительную позицию, что подтолкнет женщин к «наступлению», поскольку власть мужчин уже не будет рассматриваться как естественная и справедливая. Таким образом, феминистская лингвистическая теория получает выход в феминистскую политическую практику, ставя вопрос о сопротивлении, противодействии (resistance) мужскому контролю над языком. Эта идея получила дальнейшее развитие в феминисткой стилистике и литературной критике (теория «чтения-сопротивления» (resistant reading) Джудит Феттерлей) [Fetterley 1981]. Работа Д. Спендер проникнута политическим пафосом и уязвима для лингвистической критики. Ее неоднократно упрекали за непоследовательность в употреблении термина «значение» и произвольность в толковании других лингвистических терминов («структура», «слово», символ»). Критики Спендер справедливо указывали на чересчур прямолинейное представление о доминировании мужского начала в языке и неправомерность понимания его как монолитной системы, нормы которой низводят индивида до роли механического воспроизводителя правил языка [Talbot 1996: 48]. Вместе с тем следует признать, что работы Д. Спендер акцентировали агентивность человека в языке, роль «человеческого фактора» в создании значений. |
Похожие:
 |
Основа вежливости в английской лингвокультуре: джентльменство (gentlemanliness)... «Новосибирский национальный исследовательский государственный университет» (новосибирский государственный университет, нгу) |
 |
Учебно-методический комплекс Музыкальная культура и искусство Великобритании... Развитие английской музыкальной культуры в эпоху Возрождения (XV – начало XVII вв.) |
|
Лексикология английского языка Рецензенты: кафедра английской филологии №1 Санкт-Петербургского университета; канд филол наук доцент кафедры английской филологии... |
|
На вновь открывшейся странице заводим английский заголовок новости,... Новости в английской ленте необходимо регулярно обновлять (по мере появления событий). То же касается и анонсов (если есть англоязычное... |
|
Чтение и перевод английской научной и технической литературы Чтение и перевод английской научной и технической литературы является уникальным учебным пособием, неоднократно переиздававшимся... |
|
М. Дубровин. «Путеводитель по английской грамматике». Книга 1 |
|
Книга: Тайные операции английской разведки: Ближний и Средний Восток,... Тайные операции английской разведки: Ближний и Средний Восток, Африка и Европа после 1945 года1 |
|
Чтение и перевод английской научной и технической литературы Печатается с малозначительными редакционными изменениями по одноимённому изданию 1968 г |
|
О некоторых компонентах жанра просьбы Целью статьи является изучение функционирования высказываний, сопровождающих собственно просьбу в английской драме ХХ века |
|
Английский для подготовки к военной олимпиаде Учебное пособие Краснодар И. Н. Сухомлина – доцент кафедры английской филологии, канд филол наук (Кубанский государственный университет) |
|
Конспект интегрированного занятия Практический курс английской грамматики... Урок предназначен для студентов четвертого курса специальности 050303 Иностранный язык |
|
Содержание введение 3 1 перевод в контексте теории речевых актов 7 Темой нашей выпускной работы является «Перевод английской устной речи на русский язык» |
|
Фгбоу впо «Бурятский государственный университет» Институт филологии... I. Теоретико-методологические основы изучения эпиграфа в современной науке |
|
Лекция II. 3 Голландцы были не единственными противниками Англии, кто претендовал на господство в Индии. Сильные имперские стремления обнаружились... |
|
Передача английского страдательного залога Существует несколько способов перевода английской пассивной конструкции на русский язык. Выбор способа перевода зависит от значения... |
|
Российской Федерации Федеральное агентство по образованию Государственное... Методические указания обсуждены и утверждены на заседании кафедры английской филологии факультета филологии и журналистики Ростовского... |