В английской лингвокультуре
|
Скачать 2.8 Mb.
|
|
1.2.2 Феномен деривационного мышления на уровне порядка слов Вторичность женского статуса в анализируемом словаре ярко проявляется в традиционном порядке слов, при котором лексемы с мужской референцией регулярно ставятся на первое место в сочинительных словосочетаниях. Как уже упоминалось, ссылки на «естественный порядок» появились в трудах британских грамматистов ещё в XVI веке: “let us kepe a natural order, and set the man before the woman for maners Sake” [Wilson 1560, цит. по Bodine 1998:128]. Даже когда в прескриптивных грамматиках перестал фигурировать термин “worthier gender”, жёсткий порядок слов, где мужское предшествует женскому (man and woman, husband and wife и т.п.) продолжал оставаться нормой построения фраз: за исключением устойчивых сочетаний ladies and gentlemen и bride and groom, наименования мужчин регулярно ставились на первое место. М.Дж. Хардман упоминает эксперимент, ни один из участников которого, независимо от пола, не построил ни одной фразы, где женская лексема предшествовала бы мужской. Испытуемые должны были также отметить свой пол, обведя соответствующее наименование, но при этом женский пол был намеренно помещён экспериментатором (Brooke Kelly) на первое место. В результате, мужчины-испытуемые допускали ошибку при указании собственного пола, по привычке обводя первое из данных слов [Hardman 1996:28], что доказывает, что практика помещения мужской лексемы перед женской глубоко укоренилась в сознании носителей английского языка. В этом плане показательны следующие дефиниции ALDCE, непосредственно связанные с перечислением представителей разного пола: gender – the grouping of words into masculine, feminine and neuter, according as they are regarded as male, female or without sex; sex – 1. the characteristics which distinguish the male from the female; 2. one of the two groups of individuals, male and female; person – 1. a human being; a man, woman or child; feminism – a movement for complete equality between men and women […]. Порядок слов в словнике и дефинициях Порядок слов, где мужская номинация предшествует женской, присутствует при перечислении мужских и женских вариантов заглавного слова лексикографической статьи (речь идёт о сложных словах с гендерно маркированным компонентом: -man, -woman, -sister и т.п.), в формулировке коллокаций, включённых в словарную статью, а также в дефинициях. Помимо описанных выше случаев, когда женская лексема без дефиниции включается в статью по соответствующей мужской номинации с пометой fem., в ALDCE практикуется и другой способ объединения мужского и женского эквивалентов в одну словарную статью: обе лексемы, расположенные рядом, сопровождаются общей дефиницией с гендерно нейтральной формулировкой: Englishman, Englishwoman – 1. one with English parents; madman[-woman] – one who is mad. При жёстком порядке следования «мужское – женское», либо оба варианта, содержащие гендерно маркированный компонент, приводятся полностью (countryman, countrywoman), либо морфема с женской референцией помещается в скобках следом за соответствующей мужской лексемой (shop-boy[-girl], foster-brother[-sister]). Модель с помещением в скобки женского элемента характерна и для коллокаций, включённых в ряд словарных статей ALDCE (речь идёт о гендерно значимых фразеологических дублетах): a man [woman] of fashion; a (mere) slip of a boy [girl]; in his [her, your, one’s, etc.] behoof; Your [His, Her] Majesty; what’s-his[-her, -its]-name; what-d’you-call-him[-her, -it, etc.]. В дефинициях метагендерных антропонимов встречаются не только гендерно нейтральные формулировки (с лексемами person, one или другой метагендерной лексемой в качестве классифицирующего имени), но и перечисление представителей двух полов с использованием союза or, запятой или скобок (практика gender splitting): nurse – 2. a man or woman specially trained to look after sick people; helpmate – a comrade or partner (esp. a husband or wife). Наиболее распространёнными классифицирующими именами в таких дефинициях являются man or woman/man[woman], husband or wife, boy or girl, реже – son or daughter, father or mother, grandfather or grandmother, juryman or jurywoman, actor or actress. Следует отметить, что данный порядок слов в дефинициях метагендерных существительных соблюдается не только в классифицирующих именах: grandchild – a child of one’s son or daughter; consort – 1. a husband or wife, esp. of a king, queen or great ruler; и т.п. Перечисление гендерных ролей с соблюдением традиционного порядка слов присутствует в дефинициях самых разноплановых лексем и коллокаций. Наименования лиц разного пола перечисляются через запятую, с использованием скобок, а также союзов or или and: divorce – 1. putting an end to a marriage by law; the separation of husband and wife[…]; crown – 1. the head-dress of gold […] worn by a king, queen, emperor or empress […]; preparatory school – one where pupils are prepared for entry to a public school (boys) or a high school (girls). В последней дефиниции примечательно то, что традиционный порядок слов соблюдается при перечислении не только самих представителей гендерных ролей, но и предназначенных для них заведений. Порядок слов в иллюстративных контекстах Порядок слов, иллюстрирующий положение ФЛ о вторичности женского статуса, характерен и для контекстов анализируемого словаря. При перечислении любых социальных ролей в ALDCE соблюдается строгая иерархия, что, как уже упоминалось, связано с особой важностью для английского языка порядка слов, с иерархичностью мышления, характерной для носителей английского языка: “the major classification for people and all animals is sex-based and hierarchical” [Hardman 1996:27]. С этой точки зрения интересны следующие ИК, где при перечислении представителей различных социальных ролей соблюдаются иерархические отношения, связанные с профессиональным статусом, возрастом, биологическим полом, социальным положением: If you are ill, you have to commit yourself to doctors and nurses17; Our party was composed of teachers, parents and pupils; Men, women and children are human beings; He has behaved shamefully towards his wife and children; The husband is French, the wife German and the servant Italian; but they have English as a common language. Достаточно распространённым в иллюстративных контекстах ALDCE является сочетание women and children: The sight of the poor women and children driven from their homes by the war was very affecting; All civilization is horrified at the bombing of big cities and the killing of women and children. Помимо отражения возрастной иерархии, данные примеры также воспроизводят патриархальный стереотип о том, что женщины являются слабым полом, нуждающимся в помощи и защите (см. ИК к прилагательному weak: the weaker sex (i.e. women); дефиницию chivalry: […] the qualities that a knight ought to have (e.g. courage […], devotion to women and children, the weak and the helpless)). Кроме того, в последнем из приведённых ИК присутствует оппозиция civilization::women and children, что фактически означает, что «человечество» состоит из взрослых мужчин (civilization=males). Перечисление гендерных ролей в ИК и комментариях к ним присутствует в следующих сочетаниях, где мужская лексема предшествует женской: men and women: Both men and women may go; husband(s) and wife (wives): Some husbands and wives are always disputing; father and mother: A girl is a daughter of her father and mother; boy(s) and girl(s): He published several magazines, some that cater to boys, other that cater to girls, etc.; son(s) and daughter(s): They have two sons and one daughter; brothers and sisters: If your room is very cold, if your brothers and sisters are noisy, and you haven’t all the books you need, you’re studying under disadvantages; Mr A and Miss B/ Mr and Mrs A: It has been announced that Mr A and Miss B will be married next month; The servant announced Mr and Mrs Smith. Итак, положение ФЛ о вторичности женского статуса по отношению к мужскому подтверждается на материале ALDCE при анализе порядка слов. 1.3 Стереотипизация мужских и женских образов в первом издании словаря А.С. Хорнби Стереотипическая репрезентация обоих полов является, согласно ФЛ, одной из форм андроцентризма в языке и ведёт к крайней ограниченности гендерных представлений. «Стереотип – это суждение, в заострённо упрощающей и обобщающей форме, с эмоциональной окраской приписывающее определённому классу лиц некоторые свойства или, наоборот, отказывающее им в этих свойствах» [Quasthoff 1973, цит. по Кирилина 1999а:13-14]. Так, следующие иллюстративные контексты в ALDCE отражают представления англоязычного социума о пожилых людях и о политиках: Old people don’t like to depart from old customs; Politicians sometimes practise deception. В первом случае социальной группе, в которой люди объединены по возрастному признаку, отказывается в гибкости и способности адаптироваться к новым условиям жизни; во втором примере группе людей, объединённых по профессиональному признаку, приписывается склонность ко лжи. Оба приведённых утверждения, как и любые стереотипы, упрощают реальность18, но они прочно закреплены в общественном сознании и меняются медленно; в той или иной степени стереотипы воздействуют на каждого человека, являясь особой формой хранения знаний и структурами ориентирующего поведения [Матурана 1996]. Именно в стереотипизации заключается ядро механизма традиции и этническое своеобразие культуры. Если в бытовом сознании слово стереотип коннотирует негативное отношение и недоверие, то в когнитивистике оно лишено этих коннотаций, хотя предполагает, что стереотипические репрезентации и восприятия могут основываться на несущественных признаках: так, Х. Патнэм [Putnam 1975] обозначил термином стереотип идеализированные ментальные репрезентации обычных (стандартных) случаев, которые не обязательно являются точными. В психологии появление данного понятия связывают с именем У. Липмана (1922), который определял стереотипы как мнения, знания и ожидания в отношении социальных групп. Первоначально интерес исследователей был сосредеточен на вскрытии неточного, противоречивого и надуманного характера стереотипов. В настоящее время интерес к содержанию стереотипов сменился интересом к ментальным механизмам, посредством которых стереотипы влияют на межличностное и межгрупповое восприятие. Мнение “многие Х являются Y” (например, “большинство политиков - мужчины”) может быть и верным, однако если оно используется в суждении об индивидуальном члене группы (например, “женщина Х не является/ не может/ не должна быть политиком”) имеет место стереотип. Стереотип в таком понимании можно представить в виде формулы “X считает, что Y в основном является Z” [Banaji, Greenwald 1995], где Z (атрибут, ассоциируемый с категорией) распространяется на индивида Y (члена данной категории), а переменная X представляет носителей культуры – среду, в которой бытует данный стереотип. Частным случаем стереотипа являются гендерные стереотипы (ГС) – «культурно и социально обусловленные мнения и пресуппозиции о качествах, атрибутах и нормах поведения представителей обоих полов и их отражение в языке» [Кирилина 1999а:98]. Концепты фемининности и маскулинности присутствуют в каждой культуре. Каждому из полов приписывается набор определённых ролей в обществе, а также личных качеств, которые играют важную роль в создании прототипа мужского и женского в общественном и индивидуальном сознании. Эти стереотипизированные качества функционируют в коллективном сознании по схеме “правильное – неправильное” и формируют, таким образом, определённые социальные ожидания по отношению к обоим полам, поощряя одни и негативно оценивая другие черты людей в зависимости от их биологического пола (ср.: “The good stereotypes […] present how to behave, and the bad how not to.” [Talbot 2005:473]). Представления о мужественности и женственности не только в значительной степени обусловлены культурной традицией, но и представляют собой исторически изменчивые концепты. В связи с этим особенно важна кумулятивная функция языка, благодаря которой возможно наблюдение исторически сложившихся стереотипов. Анализ текстов, обращённых к коллективному адресату, в том числе лексикографических источников, позволяет установить, какие ГС наиболее часто встречаются на данном историческом отрезке и какова их динамика в диахронии. 1.3.1 Стереотипные представления о мужчинах и женщинах в дефинициях ALDCE, как и любой другой словарь, является живой иллюстрацией своего времени. Хотя стереотипизация женских и мужских образов наиболее ярко просматривается в иллюстративных контекстах, ряд дефиниций также отражает и воспроизводит ГС, характерные для англоязычного социума 1940-50-х годов. Стереотип «настоящего мужчины» (то есть идеальные качества, ожидаемые от него) проявляется в дефинициях лексем manly, unman, virile, virility, которые содержат следующие атрибуты: manly – having the good qualities of a man; brave, frank, strong, honorable, etc.; unman – (of a man) take away the courage and strength from; weaken the self-control of; virile – 2. strong; vigorous; active; energetic; virility – manliness; strength; activity. Значимыми для мужчин качествами оказываются сила, энергичность, активность, мужество, самоконтроль, открытость, чувство собственного достоинства. Дефиниции лексем womanlike/womanly и feminine не столь явно формулируют конкретные социальные ожидания от женщин; постулируется лишь то, что подобные ожидания реально существуют в обществе – есть нечто, что воспринимается как типичное или подобающее для представительниц женского пола: womanlike, womanly – like a woman; proper for a woman; feminine – 1. of women; typical of or suitable for women19. Частично расшифровываются социальные ожидания в иллюстративных контекстах, сопровождающих данные дефиниции: примером типично женской черты оказывается любопытство (feminine curiosity), а подобающим для женщины качеством, согласно ALDCE, является скромность (womanly modesty). Приведённые ИК выступают в роли типичных примеров, являющихся источником прототипического эффекта в гендерной категоризации [подробнее об источниках прототипического эффекта см. Lakoff 1987; Гриценко 2005а,б]. В более явной форме социальные ожидания от женщины выражены в дефинициях прилагательных handsome и sexless, где фигурируют такие женские качества как обаяние, нежность, а также зависимость: handsome – 1. (of a woman) having that kind of beauty that is associated with vigour and dignity rather than feminine charm; sexless – (of a woman) not having the feelings of tenderness, dependence, etc. which are usually expected of a woman. В последней дефиниции интересным представляется акцент на необходимости для женщин соответствовать определённой модели поведения (usually expected of a woman). Требование соответствовать некоему стандарту присутствует и в дефинициях unfeminine и unwomanly: unfeminine – unwomanly, unsuitable for a woman; unwomanly – not womanly; not characteristic of a good woman. Отрицательная оценка несоответствия определённым требованиям проявляется и в дефинициях лексем с мужской референцией: sissy – a boy or man who acts in an unmanly way; effeminate – womanish; unmanly; lacking in vigour, courage and similar qualities. Данные лексемы являются негативно-оценочными в результате действия стереотипа, что мужчина обязан “быть мужчиной”, то есть в достаточной мере обладать приписываемыми ему качествами (vigour, courage and similar qualities). Но в дефиниции слова effeminate присутствует и другой мотив: несоответствие социальным ожиданиям выражается не только в том, что “не быть мужчиной” – это “неправильно”, но и в том, что не подобает быть похожим на женщину (womanish). Поскольку гендерные знания структурированы в форме полярных оппозиций, нетипичное женское воспринимается как типично мужское, а нетипично мужское (в примере effeminate) – как типично женское. Мотив “не быть как женщина” проявляется также в следующих дефинициях: virile – 1. of a man; manly; manlike; not effeminate or weak; womanish – 1. (of a man, his feelings, acts, etc.) like women; 2. (of clothes, things, etc.) suitable for women rather than for men; woman – 3. a man with emotions, qualities, etc. which are supposed to be typical of women; 4. (sing. with def. art.) feminine emotions, qualities, etc. Контексты к приведённым ЛСВ лексемы woman эксплицируют негативную оценочность данной номинации, употреблённой по отношению к мужчинам: All the old women in the government ought to resign now that war has been declared; There is something of the woman in his character. Приведённые дефиниции не только подтверждают, что «во всех культурах соблюдаются отличия между полами, и как только ту или иную черту поведения начинают ассоциировать с определённым полом, от неё стараются избавиться представители другого пола» [Кирилина 1999а:80], но и позволяют заключить, что в англоязычном социуме середины XX века для мужчины важно избегать всякого проявления женственности. При этом наличие у женщины мужских качеств не рассматривается как нечто негативное: так, неясной представляется оценка в дефинициях лексем mannish (1. (of a woman) like a man) и tomboy (a very active noisy girl who behaves like a boy), а в дефиниции прилагательного handsome (см. выше) присутствует скорее положительная оценка, несмотря на то, что женщине здесь приписываются черты, традиционно характеризующие мужественность (vigour and dignity). Данное положение M.Дж. Хардман формулирует как “good for women equals bad for men”: то, что является положительным для женщин, считается неподобающим мужчине, хотя утверждение “You’re a good man”, адресованное женщине, в мужских устах является комплиментом [Hardman 1996:29-30]. Таким образом, лексикографический анализ подтверждает, что в патриархальной культурной традиции женское имеет меньшую ценность, чем мужское. Дефиниция существительного chivalry представляет интерес не только тем, что в ней перечисляются качества идеального мужчины-рыцаря, но и тем, что в ней проявляется представление о том, каким должно быть его отношение к противоположному полу: chivalry – 1. […]; the qualities that a knight ought to have (e.g. courage, honour, politeness, nobility, loyalty, kindness, fairness, devotion to women and children, the weak and the helpless). Здесь примечателен ряд women and children, the weak and the helpless, где женщина изображается как слабый пол, требующий защиты [о феномене виктимизации женщин см., например, Барчунова 1998; Гриценко 2005а:328-329]. Стереотипное представление о женщинах как слабом поле, как классе, в который могут быть включены и другие “незащищённые” социальные группы (children, the weak and the helpless), но который противопоставляется мужчинам, неоднократно обсуждалось в ФЛ. Так, Д. Камерон считает, что выражение women and children first является проявлением “языкового сексизма”, основанного на патриархальных стереотипах, на представлениях о том, что женщин и детей нужно защищать и контролировать, как принято защищать своё имущество [Cameron 1998а:161]. С этим высказыванием перекликается утверждение М.Дж. Хардман, которая определяет понятие chivalry как “the polite and courteous manner to display dominance” [Hardman 1996:27; см. также Таннен 1996:36 о “рыцарстве” как метапослании власти]. Своеобразное представление о женщине выявляется в дефиниции лексемы lap-dog, где в описании собаки использованы, казалось бы, нерелевантные черты (a small pet dog such as a woman might nurse on her lap). Здесь женщина ассоциируется с предметами (в данном случае - животными) небольших размеров20 и выглядит как существо домашнее, а также склонное к проявлению привязанности и нежных чувств. Эта же склонность приписывается женщинам и в примерах к дефинициям лексемы deary и коллокации yours affectionately: deary, dearie – (colloq.) dear one; darling (used, e.g., by a mother speaking to or of her children); yours affectionately – used at the end of a letter when the two persons love each other (e.g. from a mother to her son). Мужчины, в отличие от женщин, широко представлены в ALDCE в различных общественных сферах – в сфере профессиональной деятельности, образования, позиций власти, – что иллюстрирует дихотомию “личное – публичное” (public – private), в которой женщины традиционно ассоциируются с семьёй и домашним хозяйством, а мужчины – с разнообразной общественной деятельностью: “public and private, economic and domestic, labor and leisure, according to principle of gender” [Armstrong, Tennenhouse 1987, цит. по Cameron 2002:174; см. также Kotthoff 2001:17-18]. Хотя британский трон неоднократно занимали женщины, в дефинициях ряда лексем не используется практика парного употребления слов с мужской и женской референцией, и тем самым реализуется стереотип о том, что судьбами страны, как правило, вершат мужчины: sovereign – 1. a ruler; a monarch; a king or emperor; dynasty – a line of succession of rulers (kings, emperors, etc.) […]; come to the throne – become king; ruler – 1.[…]; a king, an emperor or a dictator (cf. Queen=female ruler). Стереотипное представление о том, что в сфере образования также преобладают мужчины, становится очевидным при сопоставлении следующих пар дефиниций: boarding-school – one where, during term, boys and girls live, and are fed and looked after completely; boarder – […] a schoolboy who lives at school; co-education – the system of educating boys and girls in the same school and class; co-ed – (U.S.A. slang) a girl student at a co-educational school or college. В первом случае boarding school описывается как заведение и для мальчиков, и для девочек; тем не менее, согласно дефиниции boarder, типичным воспитанником такой школы является schoolboy. Во второй паре дефиниций, где речь идёт о совместном обучении, именно женский пол получил номинацию co-ed: если учесть, что маркируется, как правило, нечто нестандартное, то можно заключить, что в глазах общества совместное образование – это не обучение представителей двух полов вместе, а несколько необычный допуск женского пола в исконно мужские учебные заведения. Дефиниция лексемы copyright отражает стереотип, что писатель, художник, композитор – профессии мужские: copyright – the rights of an author, painter, composer, etc. to print or in other ways make money from his work during a period of years fixed by law. Copyright may pass to a man’s wife or children when he dies. В свете такой дефиниции, ИК в статье по данной лексеме уже вызывает ассоциации исключительно с мужчинами, хотя формально он является гендерно нейтральным: If the works of English and American writers are copyright, they cannot lawfully be printed in other countries without permission. Противоположный эффект, когда иллюстративный контекст или графическая иллюстрация усиливает отражаемый дефиницией ГС, возникает при анализе словарных статей по лексемам dictaphone и etiquette: dictaphone - a machine that makes a record of words spoken into it (e.g. by a business man). The words may afterwards be reproduced and written down; etiquette – the rules of behaviour among polite people; the unwritten rules about what a professional man may or may not do in his own profession. В дефиниции dictaphone предмет ассоциируется с мужчиной (случай “covert gender” по М.Дж. Хардман21), а графическое изображение отражает стереотипное представление о профессиональных ролях мужчин и женщин: мужчина-бизнесмен, записывающий свою речь с помощью диктофона, и женщина-секретарь. Дефиниция лексемы etiquette отражает и воспроизводит стереотип о том, что в профессиональной деятельности преобладают мужчины; данный стереотип усиливается за счёт ИК (medical [legal] etiquette), в котором упоминаются характерные для того времени мужские профессиональные области – медицина и юриспруденция. Употребление в дефинициях demesne 2 и firearm лексемы man (а не person) также представляется не случайным, так как, согласно ALDCE, имущество и оружие – это исключительно мужские семантические сферы, что доказывается иллюстративными контекстами данного словаря (см. раздел 1.3.2): demesne – a landed estate, esp. the land that a man reserves for his own use […]; firearm – (usu. pl.) a gun, rifle or revolver which may be carried by a man. Таким образом, поляризация фемининности и маскулинности и специфика культурной репрезентации пола на данном историческом отрезке отражена в ALDCE даже в дефинициях лексем, непосредственно не связанных с семантическими сферами «мужественность/женственность». 1.3.2 Мужчина и женщина в иллюстративных контекстах Наиболее ярко стереотипизация мужских и женских образов проявляется в иллюстративных контекстах ALDCE. Представления о фемининности и маскулинности в словаре середины ХХ века Значительное число ИК отражает представления о фемининности и маскулинности, характерные для британского социума середины 20 века. Подобные контексты содержат общие утверждения о гендерных ролях (A pretty girl usually receives more attention than a plain girl; Some husbands begrudge their wives money to buy clothes) либо формулируют ожидания общества от мужчин и женщин (Every woman should learn to cook; Politeness is an attribute of a gentleman), т.е. такие ИК содержат обобщение и прескриптивность. Как отмечает А.В. Кирилина, эффект стереотипизации достигается за счёт высказываний, пресуппозицией которых является общеизвестность утверждаемого: “читатель не должен задумываться над правильностью подобных утверждений, а принимать их как должное, всем известное” [Кирилина 2000:66]. Особенно чётко данный эффект проявляется в утверждениях с местоимениями-кванторами (some husbands, every woman), с глаголами долженствования (should learn to cook), а также при употреблении гендерно маркированной лексемы в обобщающем значении (a pretty girl, a plain girl, a gentleman). Подобные ИК отражают гендерные стереотипы, которые, в терминологии Дж.Р. Сёрля, “имея форму ‘приспособления слов к миру’, на деле являются ‘приспособлением мира к словам’ и в определённой степени “навязывают” читателю ряд поведенческих моделей в качестве ожидаемых от представителей того или другого пола. Таким образом связываются коллективный прошлый опыт и текущая ситуация” [Кирилина 2000:67]. Обобщающий характер высказываний, применение кванторов всякий, каждый, любая, все и т.п., наличие в тексте модальных маркеров типа конечно, разумеется, известно, придающих частным суждениям облигаторно-универсальный характер, риторические вопросы, имплицирующие эмфатическое утверждение или отрицание, относятся к формам опосредования, предполагающего наличие в тексте суждений и оценок, подталкивающих читателя к определённому прочтению [Гриценко 2005а:274-275]. Феномен опосредования впервые описал К. МакКейб [McCabe 1981], показавший, что для реалистических текстов характерна иерархия дискурсов или голосов, один из которых занимает позицию «истины». Этот «доминантный» голос опосредует остальные голоса в тексте, эксплицитно или имплицитно побуждая читателя занять определённую позицию по отношению к излагаемой информации. Наряду с культурными кодами (Р. Барт) – идеологическими пропозициями данной культуры, т.е. констатациями, с которыми, как ожидается, читатель согласится, или тем, что в рамках данной культуры признаётся самоочевидным, – опосредование относится к лингвистическим механизмам косвенного позиционирования читателя, под которым понимается «навязывание» читателю авторской позиции или определённого прочтения текста. Позиционирование в данном случае означает языковые механизмы обозначения/индексации позиций, которые предлагается занять адресату сообщения и/или способы «встраивания» читателя в определённые позиции [подробнее о типах позиционирования и их лингвистических механизмах см. Гриценко 2005а: 268 и далее]. Косвенное позиционирование путём навязывания читателю доминантного прочтения текста (термин С. Миллз [Mills 1996]), – т.е. позиций, предлагаемых читателю текстом в данный исторический момент в рамках культурных пресуппозиций, которые делают текст понятным, – характерно для многих иллюстративных контекстов ALDCE, эксплуатирующих традиционные гендерные представления и стереотипы. Ряд ИК представляют собой обобщения, содержащие противопоставление двух полов, при этом сравниваются физические данные мужчин и женщин (примеры 1-3) и их личностные характеристики (4):
Хотя последний ИК формулируется в форме вопроса, он выглядит скорее риторическим в свете контекста к лексеме feminine (feminine curiosity). В вопросительной форме построены и некоторые другие ИК, очевидно, отражающие вопросы, актуальные для данной эпохи; ответом на них могут быть оценочные высказывания, где объектом оценки выступает женщина (Do you think it is right for women to paint their lips or do you disapprove? Do you think it degrades a woman to marry a man, not because she loves him, but because he’s very rich? Do you think a wife should conform her habits and tastes to those of her husband?). Это наблюдение согласуется с мнением о том, что в дискурсивных практиках женщина чаще, чем мужчина, становится объектом оценки [напр., Гриценко 2005а:227]. Качествами, ожидаемыми от женщины, являются скромность (womanly modesty), умение вести себя в обществе (the little decorums that are supposed to mark a lady), хорошо готовить (Every woman should learn to cook), внешняя привлекательность (A pretty girl usually receives more attention than a plain girl; She carries herself well (=stands and walks gracefully)). В контекстах обобщающего характера женщина также выступает в роли матери – всегда любящей, преданной, что иногда мешает ей объективно оценивать поступки своего ребёнка: Every mother feels affection for her children; A mother is devoted to her children; Mothers are sometimes blind to the faults of their children. Стереотип о взаимоотношениях мужа и жены реализуется в следующих ИК: Some husbands and wives are always disputing; Some husbands begrudge their wives money to buy clothes. Здесь семейная пара представлена как вечно спорящая, причём распространённым поводом для споров является женская любовь к одежде (cf. Conformity to fashion is essential to the happiness of some women), сталкивающаяся с порядком, при котором деньгами в семье распоряжается муж. В то же время, в подобных контекстах присутствует и мотив облагораживающего влияния, которое женщина оказывает на мужчину: Many a rough man has been civilized by his wife. Качества, ожидаемые обществом от мужчины, воспитываются с детства, и главное, что требуется от мальчика в семье, – это послушание (A good son is always anxious to please his parents), причём особенно важно поступать по воле отца (A good son does not act against his father’s wishes). В мальчике воспитываются такие качества, как стремление добиться успеха, достичь высокого статуса (A boy who is careless in what he does will never succeed) и стоицизм (We admired the boy’s confidence in the midst of danger; The boy bore up well when news came that his father had been killed) – таким образом, ещё с детства ребёнку внушается стереотип доминирующей мужественности (hegemonic masculinity). Вопрос о разграничении различных типов мужественности (hegemonic masculinity vs subordinate masculinities) и выделение среди них стереотипа доминирующей мужественности, который наиболее часто отражается в языке в качестве образца для подражания, был впервые поставлен в работах Р. Коннелла [Connell 1993]. Среди основных составляющих доминирующей мужественности выделяются рациональность, гетеросексуальность, иерархия, доминирование, насилие и роль «добытчика» (rationality, heterosexuality, hierarchy, dominance, violence and being “the breadwinner”) [подробнее см. Talbot 1998:189-213]. Определённый пласт гендерных представлений структурирован в форме абстрактных идеалов, знания о которых создают прототипический эффект [Lakoff 1987, Гриценко 2005а,б]. Так, развивая идею Р. Коннелла, С. Поллак [Pollack 1995] выделяет четыре стереотипных идеала мужественности в английском языке, в рамках которых происходит (или должна происходить) социализация мужчины:
Соответственно обозначенным идеалам, англоязычный социум середины XX века ожидает от взрослого мужчины прежде всего мужественности (He bore himself like a man), готовности к подвигу (Is there any man unwilling to fight in defence of his country?), умения добиваться высокого статуса (He’ll never be anybody; he’s too lazy and ignorant) и материального благополучия (A man who always anticipates his income can never save or become rich; A wise man sets apart some of his money for illness or old age), готовности взять на себя заботу о семье (A father has the custody of his children). Немаловажными признаются и качества светского человека, а именно вежливость (Politeness is an attribute of a gentleman), способность быть интересным собеседником (He’s a very poor company; he never smiles or jokes and has very little to say) и умение вести себя с женщинами (It is a convention for a man to raise his hat to his women acquaintances; “May I have the next dance with you?” (said by a gentleman to a lady)). Интересно, что некоторые ИК отражают происходящие в середине 20 века социальные изменения: например, контекст “It used to be customary in England for a man to give up his seat to a lady in a crowded tram-car” иллюстрирует поведение мужчины, которое на момент публикации ALDCE уже не считается характерным проявлением галантности. |
Похожие:
 |
Основа вежливости в английской лингвокультуре: джентльменство (gentlemanliness)... «Новосибирский национальный исследовательский государственный университет» (новосибирский государственный университет, нгу) |
 |
Учебно-методический комплекс Музыкальная культура и искусство Великобритании... Развитие английской музыкальной культуры в эпоху Возрождения (XV – начало XVII вв.) |
|
Лексикология английского языка Рецензенты: кафедра английской филологии №1 Санкт-Петербургского университета; канд филол наук доцент кафедры английской филологии... |
|
На вновь открывшейся странице заводим английский заголовок новости,... Новости в английской ленте необходимо регулярно обновлять (по мере появления событий). То же касается и анонсов (если есть англоязычное... |
|
Чтение и перевод английской научной и технической литературы Чтение и перевод английской научной и технической литературы является уникальным учебным пособием, неоднократно переиздававшимся... |
|
М. Дубровин. «Путеводитель по английской грамматике». Книга 1 |
|
Книга: Тайные операции английской разведки: Ближний и Средний Восток,... Тайные операции английской разведки: Ближний и Средний Восток, Африка и Европа после 1945 года1 |
|
Чтение и перевод английской научной и технической литературы Печатается с малозначительными редакционными изменениями по одноимённому изданию 1968 г |
|
О некоторых компонентах жанра просьбы Целью статьи является изучение функционирования высказываний, сопровождающих собственно просьбу в английской драме ХХ века |
|
Английский для подготовки к военной олимпиаде Учебное пособие Краснодар И. Н. Сухомлина – доцент кафедры английской филологии, канд филол наук (Кубанский государственный университет) |
|
Конспект интегрированного занятия Практический курс английской грамматики... Урок предназначен для студентов четвертого курса специальности 050303 Иностранный язык |
|
Содержание введение 3 1 перевод в контексте теории речевых актов 7 Темой нашей выпускной работы является «Перевод английской устной речи на русский язык» |
|
Фгбоу впо «Бурятский государственный университет» Институт филологии... I. Теоретико-методологические основы изучения эпиграфа в современной науке |
|
Лекция II. 3 Голландцы были не единственными противниками Англии, кто претендовал на господство в Индии. Сильные имперские стремления обнаружились... |
|
Передача английского страдательного залога Существует несколько способов перевода английской пассивной конструкции на русский язык. Выбор способа перевода зависит от значения... |
|
Российской Федерации Федеральное агентство по образованию Государственное... Методические указания обсуждены и утверждены на заседании кафедры английской филологии факультета филологии и журналистики Ростовского... |