Речевые стратегии и апеллятивный дискурс монография
|
Скачать 1.44 Mb.
|
Подходы к стратегическому анализу дискурса в отечественной лингвистике Диалогические подходы Описание сущности и механизмов речевых стратегий, по мнению С.А. Сухих [1986: 73], предполагает по меньшей мере два компонента. Первый – это оценка ситуации. Второй – опора на понятие целеполагания, которое предусматривает выбор одной из ряда задаваемых целей, преобразование мотива в мотив-цель, выделение промежуточных целей. На стадии выполнения осуществляется вербализация. При этом существенным для интерактивной ситуации представляется то, что в ней могут иметь место пересмотр плана, различные коррекции, которые манифестируют «ориентировочную деятельность как вспомогательный аппарат поведения, аппарат управления поведением» [Гальперин 1976: 65, 143]. Построение стратегий подчиняется ряду факторов. Принимая личностно-акциональный подход к стратегиям, С.А. Сухих выделяет следующие их тактики («действия»): формирование цели; установление контакта; реализация контакта; изложение плана; аргументацию; мотивацию; оценку; выражение эмоций (симпатий, антипатий); размышление вслух; оправдание; подстрекательство. При этом ввиду многообразия практической коммуникативной деятельности автор выражает определенный скептицизм в отношении возможности составления исчерпывающего список таких тактик. Например, стратегия убеждения в конкретном диалоге описывается с возможными компонентами типа ссылки на авторитет, на свой личный опыт, фокусировки ценности плана и его соответствия общественным нормам. Построение стратегий подчиняется ряду факторов: ожидания на основе общего контекста интеракции; специальные планы (вписывание предлагаемого в намерения реципиента, который реконструирует по отдельным действиям мотив-цель продуцента); степень знакомства коммуникантов; социальный повод; близость установок; сходство интересов; направление перспектив коммуникантов (как А видит Б; как А видит себя; как А видит способ, каким Б видит себя и А); структура личности. Для построения стратегий последний фактор имеет решающее значение, поэтому рассматривается автором подробно. В структуре личности выделяются два основных пласта релевантных для построения и описания стратегий – знания о предметном мире и совокупность норм и оценок. Это позволяет разграничить три уровня описания: (1) макроуровень, предназначенный для решения задач, связанных с согласованием и рассогласованием интенций коммуникантов; (2) средний уровень, на котором описывается роль последовательности фаз в речевых стратегиях, особенности протекания информационно-поисковой деятельности (в соответствии с фазами стратегий при подстройке одного из коммуникантов или нарушения ее в случае разрыва общения); (3) микроуровень, используемый для изучения типов речевых действий и способов их совершения, соотношения темы и интенции и их смены, специфики прерывания беседы, грамматического оформления речевых действий. Прагматическая связанность диалога достигается взаимодействием речевых актов внутри речевого хода. Ходы могут быть связаны общей темой, и их соотнесенность осуществляется при помощи различных повторов. Выделяется вслед за Д. Вундерлихом [Wunderlich 1976:300] два основных типа диалоговых действий – перспективные и реактивные. Первые используются для развития взаимодействия, вторые – для погашения существующих условий. При этом речевые акты обладают полифункциональностью – например, констативы, могут выполнять функцию мотивации (аргументации), оправдания, коррекции, уточнения, отказа, упрека, оскорбления, способствующих реализации основной интенции [Сухих 1986: 76]. Данная концепция отличается глубиной и цельностью методологии. Недостатки ее видятся в некоторой непроработанности отдельных видов стратегий. Так, мотивация то приравнивается к аргументации, то выводится за ее пределы; не устанавливается соотношение аргументации и убеждения. В концепции Я.Т. Рытниковой [1996] вербальные стратегии и тактики описываются применительно к РЖ семейной беседы. Вслед за И.П. Сусовым [1986] и С.А. Сухих [1986] коммуникативная стратегия и тактика соотносятся как род и вид: стратегия понимается как определяемая генеральной интенцией говорящих схема макродействий в рамках коммуникативного процесса, а коммуникативная тактика – как одно или несколько речевых действий в рамках выбранной стратегии поведения. Представление о речевой тактике уточняется на базе «анкеты речевого жанра» Т.В. Шмелевой, включающей коммуникативную цель, концепцию автора, концепцию адресата, событийное содержание, факторы коммуникативного прошлого и будущего, языковое воплощение. Фундаментальными стратегиями общения признаются стратегии гармонизирующего (альтруистского, Принцип Другого) и дисгармонизирующего (индивидуально-эгоистического, Я-Принцип) речевого поведения. Анализ коммуникативных тактик осуществляется в рамках этих стратегий с учетом их взаимодействия. Результатом тактических акций и реакций в рамках стратегии является интеракция (либо в совместной задаче, либо в противодействии). Под воздействием тех или иных факторов реакция может преобразоваться в акцию в рамках совершенно иной стратегии. Анализ интеракций основывается на отдельном рассмотрении акций и реакций. В рамках гармонической стратегии выделяются четыре группы тактик-акций. (1) Этикетные тактики, среди которых, прежде всего, выделяются тактики, (1а) благодарности, (1б) приглашения, (1в) извинения; (2) Тактики заботы и участия с выделением тактик (2а) похвалы, (2б) совета и (2в) предложения. (3) Тактики семейного единения, среди которых тактики: (3а) утверждения ценности семейного общения, (3б) комплимента, (3в) естественного гедонизма. (4) Тактики заинтересованности с тактиками (4а) реального интереса и (4б) внешнего этикетного внимания. Выделяются эмоциональные и стандартизованные варианты, связанные с конвенциональным и искренне эмоциональным поведением. Эти тактики отвечают общей концепции жанрового типа, жанра и субжанра (открытая семейная беседа). Они поддерживают доминирующую фатическую целеустановку, способствуют налаживанию тональности взаимного приятия, подчеркивают равенство. Тактики-акции предполагают и стимулируют соответствующие гармонические тактики-реакции. Их выделено две группы. Первая группа – речевые поддержки как особые тактики, направленные на реализацию принципа коммуникативного сотрудничества, стимулирующие речевую активность собеседника, способствующие его эмоциональному комфорту. Выделяются: (1-А) поддержки утверждения, представленные тактиками (1-А-1) этикетного, (1-А-2) семантизированного, (1-А-3) эмоционально-экспрессивного согласия; (1-Б) вопросительные поддержки (1-Б-1) конкретизации и (1-Б-2) выяснения истинности; (1-В) побудительные тактики призыва (1-В-1) к уточнению и (1-В-2) пролонгированию речевых действий. Вторая группа – этикетные реакции в ответ на этикетные тактики-акции. Выявлены: (2-А) благодарность – признание благодарности; (2-Б) похвала (группа заботы и участия) – благодарности / благодарность + похвала; (2В) совет и предложение – благодарность за совет / предложение; успокаивание; (2Г) заинтересованность – развернутый ответ на вопрос; (2Д) семейное единение – речевая поддержка. Дисгармоническая стратегия сопряжена с эгоизмом и личностным индивидуализмом. Деструктивные факторы, определяющие дисгармонию, распадаются на (1) факторы обстановки, не располагающей к гармоничному, позитивному общению, и (2) факторы нарушения принципов ритуального общения (дискретности процесса социализации, непонимания коммуникативного намерения говорящего, неприятия табу-тематики, гипертрофии Я-тем, несоблюдения эмоциональной меры в рамках открытой семейной коммуникации). В результате действия названных факторов гармонические тактики-акции могут вызывать дисгармонические реакции пассивные и активные. В ряду пассивных выделяются (а) тактики неприятия – тактики заботы и участия, которые стимулируют (а-1) отторжение неверной линии социально-ролевого поведения (а-2) тактику-реакцию отторжения главного тезиса + тактику-акцию совета / предложения; (б) тактики семейного единения – реакции равнодушного согласия и неприятия. В ряду активных отмечены: (а) тактики (а1) резкого поучения, (а2) осуждения и (а3) разъяснения; (б) императивные тактики (б1) прямого приказа и (б2) манипуляции; (в) тактики-акции эгоцентризма формируются тактиками (в1) гипертрофирования Я-темы и (в2) сорванного раздражения. Результатом взаимодействия с дисгармоническими тактиками-акциями может быть конфликт в интеракциях: акции поучения и осуждения – реакции неприятия; акции открытого приказа – реакции неприятия, самоуничижения, ответного императива; акции скрытой манипуляции – реакции неприятия и т.д. Дисгармонические тактики индивидуальны и ситуативно-специфичны, а тактики гармонии достаточно четко детерминированы и повсеместны. Оценивая подход Я.Т. Рытниковой, отметим тщательную проработанность таксономии на основе лингвосоциопсихологического принципа и методологически важный вывод о персональности дисгармонических тактик и конвенциональности гармонических, что дает основания для вывода об их жанровой значимости. Концепция коммуникативных стратегий и тактик О.С. Иссерс [2008] (с более ранним вариантом от 1998 г.) во многом заимствует идеи С.А. Сухих [1986]. Под коммуникативной стратегией понимается совокупность речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели. Стратегия рассматривается как планирование коммуникации и одновременно – как реализация такого плана. Стратегия речевого поведения имеет место «когда ставится целью достижение определенных долговременных результатов» [Иссерс 2008: 54] (курсив наш – Л.В., Н.Ч.). Важная черта стратегий в том, что они представляют собой как гипотезы относительно будущей ситуации, так и контроль [Иссерс 2008: 55; 93]. На основе признака ±гибкость автор противопоставляет стратегии и принципы (максимы) речевого общения, придавая последним характеристику алгоритмичности и рекуррентности – «они требуют безоговорочного выполнения и действуют одинаково на всех этапах коммуникации» [Иссерс 2008: 101]. Описывая типологию речевых стратегий, О.С. Иссерс исходит из различий в семантическом, стилистическом и прагматическом выборе говорящего. По признаку характер цели она выделяет общие и частные стратегии: общие характерны для группы коммуникативных ситуаций, а частные – для конкретных ситуаций. По признаку функция различаются основные (первостепенные) и вспомогательные (второстепенные) коммуникативные стратегии. Основной считается стратегия, которая на данном этапе коммуникативного взаимодействия является наиболее значимой в плане мотивов и целей. Основная стратегия направлена на решение именно той (стратегической) задачи, ради которой было организовано общение, а именно, с воздействием на модель мира, систему ценностей и поведение адресата [Иссерс 2008: 106]. По-видимому, этот тип стратегий следует трактовать как прогнозирующий. Вспомогательные стратегии способствуют эффективной организации диалогового общения. О.С. Иссерс выделяет следующие три типа вспомогательных стратегий: (1) прагматические (коммуникативно-ситуативные) стратегии, учитывающие все компоненты коммуникативной ситуации (автор, адресат, канал связи, коммуникативный контекст и др.), например, стратегия самопрезентации (раскрытия образа автора), статусные и ролевые стратегии, эмоционально настраивающие стратегии и др.; (2) диалоговые (конверсационные) стратегии, которым автор эксплицитно отводит задачу контроля за организацией диалога, например, стратегия мониторинга темы, стратегия контроля над инициативой, стратегия степени понимания; 3) риторические стратегии, в рамках которых используются различные риторические техники эффективного воздействия на адресата, например, стратегия привлечения внимания [Иссерс 2008: 106–107]. Согласно О.С. Иссерс, коммуникативную тактика трактуется как конкретные речевые действия, способствующие реализации стратегии. Речевые стратегия и тактика связаны как род и вид. Как и стратегия, речевая тактика обладает признаком динамичности, обеспечивая гибкость стратегии, оперативное воздействие на ситуацию. Конституентами (реализационными методами и приемами) речевых тактик признаются коммуникативные ходы1. Сами речевые тактики охарактеризованы О.С. Иссерс значительно подробнее, чем стратегии, и считаются более перспективными и операбельными для описания диалогического взаимодействия. Автор дает следующую 7-компонентную схему описания речевой тактики: (1) знания о предстоящем коммуникативном событии (о типе речевых действий, о когнитивных пресуппозициях коммуникантов, о будущей ситуации общения); (2) позиции в предстоящем диалоге (±симметричность, а для несимметричности ±слабость позиции); (3) установки коммуникантов на тип общения (±кооперативность); (4) условия успешности избранной тактики (социо-культурные рамки возможности употребления высказывания); (5) перлокутивные эффекты, свидетельствующие об ±успешности речевой тактики (наличие нарушений условий успешности – не-распознание коммуникативного намерения или сомнительность избрания самой тактики); (6) возможные коммуникативные ходы для реализации намерения говорящего; (7) используемые языковые ресурсы для реализации стратегии [Иссерс 2008: 129]. Языковые показатели речевых тактик, смысл которых состоит в распознавании типа речевой стратегии/тактики, разделяются автором на три типа. На семантическом уровне (обозначим его как С) описаны четыре вида показателей: (С-1) глубинные клише; (С-2) особенности референции (обозначение компонентов речевой ситуации, отношений между участниками и производных этих отношений); (С-3) знания о мире (фреймы и сценарии); (С-4) имплицитные компоненты высказывания (пресуппозиции, установки и т.д.). На лексическом уровне (символ Л) характеризуются также четыре вида маркеров: (Л-1) перформативы либо метаописания коммуникативного намерения; (Л-2) стилистические (коннотативные) компоненты (воздействующие на установки слушающего); (Л-3) показатели интенсивности – «разговорного максимализма» (типа и так всегда, вечно, в сотый раз); (Л-4) частицы, коннективы, колебания, повторы. На лексико-грамматическом и синтаксическом уровнях (символ ЛГС) выделены: (ЛГС-1) лексико-грамматические и синтаксические модели, сигнализирующие о некоторых типах тактик (например, просьб); (ЛГС-2) аффективно-эмоциональные синтаксические модели; (ЛГС-3) синтаксическая транспозиция (типа Мне это надо! Оно меня волнует!). На прагматическом уровне (П) выделено четыре типа показателей: (П-1) типы языковой реакции слушающего, по которым распознается стратегия говорящего и его тактики; (П-2) коммуникативные ходы как сигналы невыраженных пропозиций; (П-3) последовательность коммуникативных ходов (одни создают условия для других); (П-4) весь комплекс коммуникативных ходов. Оценивая подход О.С. Иссерс, следует отметить его подробность и тщательность описания – особенно это касается научно-исторического экскурса в проблему стратегий и характеристики типов речевых тактик. Не случайно, что этот подход является весьма авторитетным в отечественной теории диалога и имеет мощную описательную силу. Вместе с тем, эта концепция, как представляется, содержит ряд недостатков, снижающих ее объяснительную силу. Эксплицируем эти недостатки. Трактовка стратегий. Представляется, что долговременность результатов не является определяющей чертой основной стратегии – результат может быть и кратковременным. Например, стратегия опровержения точки зрения может быть успешно реализована, но само опровержение может в течение сравнительно небольшого промежутка времени быть подвергнуто сомнению, в нем могут быть найдены ошибки. Такие ситуации нередки, например, в судебных слушаниях (см.: [Пучкова 2006]) Также применение стратегии вежливости совершенно не обязательно гарантирует долговременный желаемый для говорящего результат (см.: [Ручкина 2009]). Возможно, имело бы смысл ввести уточнение о долговременности в пределах одной и той же речевой ситуации, однако у автора такой оговорки не делается. На наш взгляд, включение О.С. Иссерс в спектр целей основных стратегий воздействие на систему ценностей несколько превышает реальные и ожидаемые автором возможности стратегий. Такое воздействие, несомненно, связано с долговременным эффектом, однако, учитывая, что ценности представляют собой наиболее ригидную часть когнитивного потенциала человека, (не в последнюю очередь потому, что связаны с национально-культурной картиной мира), доля таких стратегий в общем их количестве, по всей видимости, весьма невелика. Поэтому определение основных стратегий, на наш взгляд, нуждается в соответствующем уточнении – как, впрочем, и вопрос о том, сколько именно основных стратегий, исходящих от одного коммуниканта, может присутствовать в конкретной коммуникативной ситуации, одна или более одной. Трактовка вспомогательных стратегий также не лишена недостатков. Во-первых, учитывая, что речевая стратегия держится на «двух китах» – прогнозировании и контроле (ср. наименование раздела 3.1. – [Иссерс 2008: 93]), следовало бы более четко определить, какова доля этих «китов» во вспомогательных стратегиях. Проще говоря, следует ли считать, что прагматическим стратегиям отводится функция контроля или организации или того и другого вместе. То же касается риторических стратегий. Во-вторых, определяя основные стратегии как семантические, когнитивные, О.С. Иссерс допускает логическую ошибку пересечения классов, поскольку едва ли можно признать, что, например, риторические стратегии не представляют собою когнитивных операций. Кстати, и сама автор признает существование функциональной общности как семантических и диалоговых стратегий, так и диалоговых и риторических стратегий (см.: [Иссерс 2008: 107]). В-третьих, сама таксономия вспомогательных стратегий не основана на каком-либо четком признаке – ни на категориальном, ни на модульном, поэтому говорить об исчерпывающем характере элементов таксономии или об их иерархической/прототипической организации представляется преждевременным. Итак, нерелевантным в разделении стратегий оказываются признаки (а) долговременности воздействия; (б) разделения прогнозирования и контроля; (в) когнитивного компонента как дифференциального параметра; (г) основы и предела дробности таксономии. Все это не позволяет говорить о достаточной теоретической адекватности данной трактовки стратегий. Трактовка тактик и их языковых показателей. Для той или иной стратегии можно составить номенклатуру прототипических тактик, однако, по признанию автора, у каждого индивидуума имеется свой репертуар речевых тактик [Иссерс 2008: 113]. Такое соседство типа и идиолекта в известной мере вызывает сомнение в возможности исчерпывающего описания тактик. Не вполне понятна также трактовка сходства и различия речевой тактики и РЖ. С одной стороны, тактика сопоставляется с понятием комплексного (по М.Ю. Федосюку) РЖ, с другой, тактики считаются близкими «первичным» РЖ (см.: [Иссерс 2008: 114]). Можно отметить и некоторое пренебрежение терминологическим различением разных уровней абстракции. Так, конфронтационные тактики считаются представляющими тип тактик, а угроза, обвинение, упрек как способы давления на адресата – видами этого типа (см.: [Иссерс 2008: 121]). Неясно, какое отношение к языковым маркерам имеют фреймы и сценарии как когнитивные образования (уровень С-3) Не пояснено, почему имплицитные компоненты (пресуппозиции и установки – уровень С-4) относятся к семантическим, а не к прагматическим маркерам – а ведь это параметры, связанные с коммуникантами, т.е. имеющие отношение к прагматическому (по О.С. Иссерс) типу стратегий. Частицы, коннективы, колебания, повторы (уровень Л-4) вообще не принадлежат лексическому уровню, их следует описывать в морфолого-синтаксическом блоке. В примерах синтаксической транспозиции (уровень ЛГС-3) О.С. Иссерс транспозиция на самом деле отсутствует – они приведены в восклицательном варианте, а не самом деле задаются с вопросительно-восклицательной интонацией, ср.: А оно мне надо?! В трактовке уровня П принимается подход, который можно соотнести как с прагматическим, так и с диалоговым типом вспомогательных стратегий; при этом прагматика рассматривается широко, в духе подхода С.А. Сухих [1986]2 – ср., например, анализ диалогового взаимодействия первой встречи О. Бендера и И.М. Воробьянинова [Иссерс 2008: 117–127]. Однако если в концепции С.А. Сухих прямо говорится о несущественности для прагматической теории диалога понятий из теории речевых актов, в т.ч. проблемы перформативности, у О.С. Иссерс нет упоминаний подобного рода; сама идея заимствуется, однако ее воплощение порой приобретает причудливые формы – ср. выведение перформативов из сферы прагматического уровня и отнесение их к лексическому (Л-1), а не к уровню ЛГС. В подходе Н.А. Ощепковой [2004] стратегии рассматриваются применительно к аргументативному дискурсу политических дебатов. Автор выделяет два этапа анализа такого дискурса – стратегический и тактический. На стратегическом этапе ставится цель восстановления макроструктуры и микроструктуры аргументативного фрейма. При этом в качестве инструмента анализа используется функционально-аргументативная модель С. Тулмина, прагмалингвистиче-ская интерпретация анализа структуры аргументации Ф. Хенкеманс, а также подход к анализу письменного текста-аргумента, предложенный Л.Г. Васильевым [1999] для рационального типа АД. Минимальной единицей аргументации, единицей микроуровня, вслед за Л.Г. Васильевым, считается Аргументативный Шаг, составленный из высказываний, выполняющих определенные аргументативные функции: Тезиса, Данных, Основания, Ограничителя и Оговорки. Максимальной единицей аргументации, единицей макроуровня признается Аргументативный Ход – аргументативная единица, составленная из нескольких Шагов [Васильев 1999]. Формальной границей Хода является абзац, содержащий ответ на спорный вопрос и аргументы в защиту выраженного мнения. Последовательности Шагов можно проследить в сложной структуре аргументативного дискурса по схемам Ф. Хенкеманс. Существует возможность определить вид структуры аргументации при наличии в аргументе лексических единиц, имеющих квалификаторное и модальное значения, а также коннекторов. Так, для английского языка лексические единицы even, anyway могут служить показателями, соответственно, сочинительной и множественной apгументации. Маркерами множественной аргументации являются by the way, incidentally, while apart from, needless to add that, сочинительной: this to thing combined, lead to the conclusion that, when it is also remembered that, in addition to the fact, as well as the fact that, подчинительной: since, because. Второй этап, этап тактического анализа, осуществляется на уровне элементарной единицы – Шага – посредством многоступенчатой модели Б. Уилсона [Wilson 1986], позволяющей оценить качество элементов АД. На каждой ступени предметом анализа и оценки являются различные аспекты аргумента: вывод (Тезис), доводы, языковые средства и способ рассуждения. Выделяется 9 ступеней анализа: 1) анализ посылок и определение тех из них, которые нуждаются в более существенном обосновании; 2) определение адекватности используемых языковых средств с требованием ясности и недвусмысленности ключевых слов; 3) восстановление аргументов, содержащих невыраженные Доводы; 4) поиск отсутствующих ограничителей (количественных и модальных) в Доводах и в Тезисах; 5) анализ Доводов с точки зрения их неполноценности (здесь возможно выявление таких ошибок как ad hominem, ad baculum, ad ignorantiam, ad misricordiam, ad populum, petitio principi, secundum quid и др.); 6) рассмотрение посылок, содержащих недостаточно информации в поддержку тезиса {ложная дилемма, "скользкий склон", необдуманные выводы, т.е. ошибки в рассуждении); 7) анализ аргумента с точки зрения последовательности, связанности и непротиворечивости аргументации (ошибка "фиктивный противник"); 8) оценка дедуктивной валидности аргумента; 9) оценка индуктивной силы аргумента с помощью анализа языковых средств, обоснованности посылок, информативности индуктивной базы, обоснованности используемой статистики и репрезентативности примеров [Ощепкова 2004: Гл. 2]. Данная концепция впрямую рассматривает аргументативные стратегии и тактики. Впрочем, при всей тщательности проработки материала, речь идет на самом деле не о целевых и реализационных факторах собственно диалогического взаимодействия. Характерные черты именно диалогических стратегий (динамичность и гибкость) оказываются несколько «в тени», а провозглашение двух уровней анализа напоминает скорее макро- и микро-уровни как разные интервалы абстракции. Не случайно поэтому, что в этом подходе не приводятся наименования стратегий и тактик, в обзорной главе отсутствует подробный разбор концепций в рамках стратегического подхода, а анализ в исследовательской части направлен на выявление структуры, функциональной семантики аргументов и на поиск ошибок в аргументации на микроуровне. С точки зрения рассматриваемого материала (политические дебаты) это диалогическая концепция, но с позиций метода – в большей мере монологическая. В подходе Л.А. Афанасьевой [2005] опора делается на идею о возможности модификации номинативных стратегий применительно к различным дискурсивным условиям. Влияние негативного коммуникативного результата или его угрозы при их распознавании коммуникантами может заключаться либо в модификации первоначально выбранной стратегии, либо в смене стратегии. Автор выделяет два основных типа факторов, обусловливающих угрозу НКР: (А) когнитивные, обусловливающие несоответствие последовательных ходов в интеракции друг другу в силу той или иной степени непонимания высказывания адресатом; (Б) коммуникативные факторы, обусловливающие возникновение угроз НКР из-за выбора одним из коммуникантов такого варианта развития интеракции, который не является для партнера предпочтительным в данных дискурсивных условиях. Поэтому важным для Л.А. Афанасьевой является описание таких стратегий, их влияния на развитие дискурса, а также обусловленность выбора той или иной стратегии речевыми параметрами ситуации, а также личностными особенностями коммуникантов. К когнитивным стратегиям разрешения угрозы негативного коммуникативного результата, обусловленной когнитивными факторами, относятся стратегии двух типов: (А-1) предотвращения неверной интерпретации (в таком случае они маркируют угрозу негативного коммуникативного результата на этапе РА2 в интеракции РА1РА2) и (А-2) снятия возникшего затруднения (в таком случае они маркируют угрозу НКР на этапе РА3 в интеракции, где в РА3 сообщается, что РА2 свидетельствует о неверной интерпретации РА1). Коммуникативные факторы, обусловливающие возникновение угрозы негативного коммуникативного результата, разделяются автором на две большие группы: факторы, представляющие собой претензии адресата: (Б-а) к содержанию предшествующего высказывания: социопрагматические стандарты построения речевых актов; культурные стандарты; различная оценка обсуждаемой коммуникативной ситуации/элементов пропозиции; (Б-б) к плану его выражения (исследованы автором в меньшей степени). Коммуникативные стратегии рассматриваются как превентивные меры, к которым прибегают как говорящий для предупреждения и преодоления угроз негативного коммуникативного результата, так и слушающий, осознающий и/или предвосхищающий возникновение затруднений с однозначной интерпретацией высказывания собеседника. К таким позитивным стратегиям говорящего Л.А. Афанасьева относит (а) самокоррекцию, (б) детализацию, (в) ограничение контекста и т.п.); к позитивным стратегиям слушающего отнесены (а) запрос дополнительных разъяснений значения высказывания, (б) запрос его отдельных элементов, (в) предложение своего варианта интерпретации и т.п. Использование подобных стратегий обоими коммуникантами в большой мере способствует снятию угроз НКР. В диалогическом взаимодействии, состоящем более чем из одного речевого хода (где говорящий и слушающий меняются ролями) используются стратегии, выбор которых зависит от конкретной причины возникновения угрозы НКР: (1) стратегии, направленные на уточнение соответствия высказывания адресанта условиям успешности представляемого этим высказыванием РА; (2) стратегии, указывающие на несоблюдение партнером норм, нарушение табу; (3) стратегии выработки общей точки зрения, там где это несет прагматическое значение. На наш взгляд, сила подхода Л.А. Афанасьевой заключается в разработанности критериев исследования и в акцентировании не причин возникновения негативного результата коммуникации, а способов его преодоления. Вместе с тем, собственно стратегии прописаны, на наш взгляд, излишне общо; классификация тактик у автора также не разработана. Е.В. Рублева [2005] считает, что в политической коммуникации стратегия ориентирована на изменение политических взглядов адресата, на преобразование его отношения к тем или иным теориям, событиям, людям. Опираясь на теоретические разработки О.С. Иссерс [2003] в области функционирования прагматических стратегий и тактик, автор классифицирует для РЖ политической теледискуссии стратегии на: (1) конвенциональные (кооперативный тип, представленный кооперативно-актуалиаторским и кооперативно-конформным подтипом); (2) презентационные (стратегия презентации и самопрезентации), (3) конфликтные (конфликтно-агрессивный тип, конфликтно-манипуляторский, центрированный, активно и пассивно-центрированный типы). Каждая из представленных прагматических стратегий характеризуется определенными речевыми тактиками, которые, в отличие от подхода Ю.К. Пироговой [2007] и Е.В. Швец [2008], отделены от приемов, которые расцениваются как реализаторы тактик. Конвенциональные стратегии характеризуется следующими прагматическими тактиками и приемами: (1а) тактикой комплимента и приемами выражения симпатии, формирования эмоционального настроя, установления добрых отношений, управления дистанцией, смещение внимания особенно в ситуации коммуникативной неудачи, коммуникативного конфликта или дискомфорта; (1б) тактикой интеграции и приемом очерчивания своего круга и присоединения адресата к группе «своих»; (1в) тактикой конструирования образа партнера с приемами отождествления, атрибуции, стереотипизации и установления ассоциативных связей. Презентационные стратегии включают следующие тактики и входящие в них приемы: (2а) тактика оппозиционирования с приемом построения оппозиции «Я-Они»; (2б) тактика апологизации собственной стороны и прием отказа от общих пресуппозиций и создание и внедрение в сознание общих элементов модели мира; (2в) тактика персонификации с приемом создания желательных ассоциаций, связей. Стратегии конфликта представлены следующими тактиками с характеризующими их приемами: (3а) тактикой аффективного реагирования и приемами отражения эмоции, настроения, чувства говорящего, переживание человеком своего отношения к высказыванию и окружающему миру; (3б) тактикой оценочного реагирования с приемами оценок (нормативных, интеллектуальных, эмоциональных), относительно формы и содержания своего и чужого высказывания и компонентов коммуникативной ситуации; (3в) тактикой шутки и приемами смещения фокуса внимания, формирования эмоционального настроя, управления дистанцией; (3г) иронической тактикой с аналогичными (3в) приемами; (3д) тактикой диффамации с приемами негативной оценки – «отстранения», прямого и косвенного оскорбления, развенчания притязаний, навешивания ярлыков, умаления интеллектульных, нравственных, профессиональных, физических качеств, игры на понижение роли и статуса, иронической оценки и др.; (3е) тактикой дегуманизации и основным приемом создания и внедрения в сознание аудитории фобии, причиной которой является партнер по коммуникации; (3ж) тактикой актуализации психологической роли с приемом игры на понижение/повышение ролевых позиций коммуниканта относительно партнера по коммуникации (аудитории); (3з) тактикой отделения от роли и коррекции пресуппозиций адресата относительно поведения адресанта, что достигается сознательным отказом от некоторых персуазивных тактических приемов использования; (3и) тактикой отказа от предложенной роли с приемом отказа от общих пресуппозиций относительно статусно-ролевых характеристик адресанта. К универсальным тактикам отнесены: тактика конструирования образа партнера; тактики «шутка» и «ирония»; тактика «комплимент»; тактика оценочного реагирования; тактика аффективного реагирования; тактика апологизации собственной персоны. К |
Похожие:
 |
И. Т. Касавин Текст, дискурс, контекст И. Т. Касавин. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка |
 |
Медиа дискурс и новые медиа 11 §1 Медиа дискурс как теоретический... Сми, многочисленные новые ресурсы в виде сайтов и мобильных приложений как Storehause или Bloglovein. На смену статичному приходит... |
|
Результаты тестирования vb-mapp и первоначальные цели обучающей программы... Речевые и коммуникативные навыки Вани в данное время находятся на очень низком уровне |
|
Петров в. А. Биологические основы получения пчелиного яда монография ... |
|
Языковой круг: личность, концепты, дискурс Волгоград Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – Волгоград: Перемена, 2002. – 477 с |
|
Монография посвящена социально-философскому анализу природы правового... Г 944 Правовой нигилизм в России: монография. Волгоград: Перемена, 2005. 280 с |
|
Монография Под редакцией М. Б. Есауловой Персонификация высшего профессионально-педагогического образования: на пути к самоуправляемому обучению: монография / под ред. М.... |
|
Монография Ефимова Н. В., Мыльникова И. В., Катульская О. Ю., Дьякович М. П Монография может быть полезна специалистам Роспотребнадзора, преподавателям, студентам и аспирантам медицинских и педагогических... |
|
Монография может быть использована в научной деятельности социологической... Сфера социально-культурного сервиса: теоретические аспекты изучения: монография / Коллектив авторов – спб.: Изд-во спбгусэ, 2012.... |
|
Сборник упражнений Б 79 Речевые нарушения у взрослых и их преодоление. — М.: Изд-во эксмо-пресс, 2 0 0 160 с |
|
Распоряжение от 28 декабря 2012 г. №2575-р Об утверждении Стратегии... Целью стратегии является определение наиболее эффективных методов реализации задач в области таможенного дела в соответствии с международными... |
|
Конференция №3. «Россия и Запад: от противостояния к диалогу? (геополитэкономический... Конференция №3. «Россия и Запад: от противостояния к диалогу? (геополитэкономический дискурс)» |
|
Фгбоувпо «Пермский государственный национальный исследовательский... Стратегии перевода (практический аспект): учебный модуль для слушателей специальности «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации»... |
|
Чистые вещества и смеси ... |
|
Российский и зарубежный опыт систематизации законодательства о спорте Монография Соловьев А. А. Российский и зарубежный опыт систематизации законодательства о спорте: Монография / Комиссия по спортивному праву... |
|
Российский и зарубежный опыт систематизации законодательства о спорте Монография Соловьев А. А. Российский и зарубежный опыт систематизации законодательства о спорте: Монография / Комиссия по спортивному праву... |