ФГНИУ «Государственный институт искусствознания»
На правах рукописи
Коротчикова Полина Викторовна
Ананда К. Кумарасвами (1877-1947) как историк и теоретик искусства
Специальность 17.00.04-Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура
Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения
Научный руководитель:
кандидат искусствоведения, доцент
Багратиони фон Брандт Е. А.
Москва, 2016
Содержание:
Введение……………………………………………………………………..4-23
Объект и предмет исследования……………………………………………….4
Обоснование выбора темы и практическое значение работы……………..4-6
Актуальность выбранной темы……………………………………………...6-7
Историография……………………………………………………………….7-17
Научная новизна работы……………………………………………………17-18
Цели и задачи………………………………………………………………..19-20
Структура работы……………………………………………………………20
Особенности терминологии…………………………………………………20-23
Глава I. Путь от первых статей (1908) до «Раджпутской живописи» (1916). Становление ученого………………………………………………24-74
Биографический очерк. Индия и Англия…………………………………..24-31
Подходы, методы и спорные вопросы индологи XIX – нач. XX вв……...31-46
«Идеальный национализм»………………………………………………….47-62
Раджпутская живопись………………………………………………………62-73
Глава II. Научная деятельность Кумарасвами в 1918-1930. Иконография………………………………………………………………..75-106
Первое десятилетие в США…………………………………………………75-77
«Танец Шивы»(1918)………………………………………………………...77-83
Кумарасвами и музей………………………………………………………..83-89
«Происхождение образа Будды» (1927) и сопутствующие труды. Рождение нового подхода……………………………………………….........................89-97
«Якши». Переход к иконологии…………………………………………...97-101
Кумарасвами и искусство модернизма…………………………………..101-105
Глава III. Иконология и метафизика Кумарасвами.
Труды после 1930 года. ………………………………………………….107-159
Раздел 1. «Преобразование природы в искусстве»…………………...111-117
Природа. Подражание. Воспроизведение……………………………….113-114
Раса………………………………………………………………………..114-116
Методы познания………………………………………………………...116-117
Раздел 2. Основные теоретические категории у Кумарасвами……117-133
Символ и знак…………………………………………………………….117-120
Миф, фольклор, примитив……………………………………………….120-121
Иконический знак и аниконический символ……………………………121-124
Иконография………………………………………………………………124-126
Пространство. Время. Движение…………………………………….......126
Стиль……………………………………………………………………….126-127
Создание и «прочтение» искусства как ритуал………………………….127-129
Музей реальный и идеальный…………………………………………….129-131
«Эстетический шок»………………………………………………………132
Раздел 3. Избранные труды…………………………………………….132-159
«Элементы буддийской иконографии» (1935)…………………………..133-140
История и теория архитектуры…………………………………………...140-151
«Стражи солнечной двери» (2004). Дальнейшее развитие метода Кумарасвами………………………………………………………………152-158
Глава IV. Концепции Кумарасвами в индийской, европейской науке и художественной практике …………………………………………….160-189
Кумарасвами и индийская история искусства. Проекция будущего. Современные подходы и оценки………………………………………..160-172
Кумарасвами, индийская эстетическая традиция и художественные практики…………………………………………………………………..172-177
Кумарасвами и европейская наука………………………………………177-186
Кумарасвами и художественная среда модернизма в США……………186-188
Заключение……………………………………………………………….190-194
Список источников………………………………………………………194-209
Список литературы………………………………………………… …209-230
Введение.
Научная деятельность индолога, историка искусства Ананды Кентиша Кумаравами (1887-1947) протекала в годы формирования и расцвета науки об индийском искусстве. Немногие специалисты могут сравниться с ним по объему, глубине и качеству написанного. Более того, Кумарасвами по сути принадлежит заслуга создания индийской школы истории искусства, формирования ее идейной и методологической базы. Работы Кумарасвами, его подход к описанию памятников и исследования восточной эстетической теории стали своеобразной школой для целой плеяды ученых второй половины XX века.
Объект и предмет исследования.
Объект исследования – научная деятельность Ананды Кентиша Кумарасвами (1887-1947), имеющая ключевое значение для истории изучения искусства Востока в силу многоплановости материала и разработанных ученым подходов и оценок, не утративших актуальности и по сей день.
Предметом исследования являются труды, научные открытия и методологические разработки ученого, которые относятся к области истории и теории искусства, преимущественно восточного (чаще всего индийского), пути и механизмы их влияния на современные автору научные изыскания и последующее развитие востоковедческой мысли.
Обоснование выбора темы и практическое значение работы.
Необходимость возвращения к «истории истории искусства» не только с целью заимствования прикладного материала, но и для утверждения методологии новых исследований не всегда в должной мере осознается специалистами. Современная история искусства имеет возможность обращаться к целому спектру взглядов, подходов, методов изучения, многие из которых сформировались еще до утверждения области как научной дисциплины. Одновременно непрерывный процесс развития неизбежно имеет своим результатом переоценку достижений авторитетных ученых, а иногда, напротив, неожиданно актуальные находки, неоцененные в свое время. Ясно одно – любой специалист обязан строить собственную систему, четко представляя весь процесс методологического развития, пройденный до него, а также продолжающий развиваться синхронно с его работой, только тогда его научная деятельность может иметь весомые результаты.
Если важность пересмотра, переоценки, а где-то и просто более глубокого анализа европейской методологической школы все же признается и стоит на повестке дня, то история востоковедческих исследований в отечественной науке оценивается исключительно с точки зрения прикладной результативности, фактографической информации. В то время как востоковедческие исследования тем более нуждаются в продуманной методологии, т.к. само формирование этой специфической области строилось и строится на собственном фундаменте, в сложной исторической и идеологической среде, и необходимо также осознавать и оценивать весь спектр внешних факторов, влиявших на нее.
Как верно пишет об этом д-р Белтц, куратор восточной коллекции музея Цюриха: «Мы обязаны вырабатывать наши собственные концепции при изучении искусства. Но мы должны объяснить, как мы пришли к ним и каковы были наши источники. Мы должны проводить диахронический анализ своих подходов и исправлять «канонические» интерпретации»1.
Современная отечественная востоковедческая наука об искусстве оказывается практически исключенной из постоянно обновляющегося потока методов, подходов изучения, обращений к историографии, характерных для мировой индологической научной среды, в то время как включенность в этот процесс, хотя бы на уровне информации, может существенно расширить исследовательские возможности, пересмотреть и обогатить имеющиеся подходы.
Актуальность темы.
Сейчас, когда основной «костяк» науки об искусстве Востока, в первую очередь Индии, сложился, возникла необходимость в углублении отдельных областей знания как по тематическому, так и методологическому принципу. Национальная индийская школа стала активной участницей этого процесса. Множество крупных европейских исследований в области искусства Индии проходят в соавторстве или при поддержке индийских научных институтов.
Индийская школа истории искусства продолжает проходить сложный путь переоценки наследия исследователей конца XIX - первой половины XX века, поиска подходящей методологической базы, конфронтации ученых. Все чаще в последние два десятилетия в Индии появляются статьи и сборники, проводятся конференции2, посвященные вопросам «историографии». Часто звучит в данном контексте имя А.К. Кумарасвами, который стоял у истоков формирования новой школы индологии.
Национальный центр искусств им. Индиры Ганди3 позиционирует себя как «главный источник» любого письменного, визуального и проч. материала по искусству Индии, организует издание наиболее значимых трудов, выпускает сборники, проводит конференции. Показательно, что первым масштабным проектом центра стал выпуск «Избранных писем» А.К. Кумарасвами в 1988г., при поддержке центра вышел двухтомник неизданных эссе Кумарасвами по архитектуре (1992-1995); в 2002 году увидела свет наиболее полная и последовательная из ныне существующих библиография Кумарасвами, написанная Джеймсом Кроучем. Центр регулярно проводит конференции и лекции, посвященные наследию ученого.
В то же время в США, где Кумарасвами провел большую часть жизни, существует книжная премия им. Кумарасвами, присуждаемая за лучшие исследования Южной и Юго-Восточной Азии. В последние два десятилетия переиздана большая часть поздних эссе автора в составе таких сборников, как «Дверь в небеса…» 1997, «Избранное» 2004. Также в 2004 году впервые были опубликованы материалы, над которыми Кумарасвами трудился последние годы жизни, посвященные образно-философской концепции «стражи солнечной двери» и ее символического воплощения в искусстве. Тенденция обращаться к Кумарасвами как к философу и специалисту по сравнительному религиоведению, оставляя «за кадром» его поздние труды в области истории искусства в силу их компаративистской лингвистической сложности, постепенно меняется. И хотя исследователи обращаются к трудам ученого выборочно (останавливаясь чаще на наиболее известных и «читаемых» - «Танце Шивы» и «Преобразовании природы в искусстве»), такая направленность не может не радовать.
Историография.
Библиографию, посвященную Кумарасвами, целесообразно структурировать сразу по нескольким разным признакам. В первую очередь необходимо провести четкое различие между упоминаниями Кумарасвами в европейской литературе и в трудах индийских специалистов, т.к. чаще всего тех и других интересуют совершенно разные области научного интереса в творчестве ученого. Западные исследователи, как правило, обращаются к поздним трудам Кумарасвами на поприще традиционализма, делая акцент на его философии и метафизике, в то время как индийцы предпочитают концентрироваться на роли Кумарасвами в создании идеи «великой Индии» и «великого» индийского искусства вместе с другими деятелями Бенгальского Возрождения, значительно реже анализируя методологию ученого.
Логика данного раздела строится на разграничении (Кумарасвами и традиционализм; Кумарасвами и его вклад в идею «Новой Индии») и жанровых характеристиках (сначала уместно рассмотреть монографии и комплексные исследования, а затем – отдельные статьи и сборники).
Т.к. данная работа посвящена конкретной личности в истории искусствознания, то она была бы невозможна без биографических данных. Неоценимым подспорьем при знакомстве с жизнью ученого является его полная биография, составленная Роджером Липси4, другом и учеником Кумарасвами (другие немногочисленные попытки подобного рода содержат много неточностей). Также оказываются в высшей мере полезными автобиографии и воспоминания его друзей и родных: жены Доны Луизы Кумарасвами, художников Эрика Гилла и Уильяма Ротерштайна, Германа Шредера. Серьезный интерес представляет литература, посвященная жизни и деятельности личностей, так или иначе влиявших на Кумарасвами или находившихся с ним в контакте: Ричарда Ашбе, Йозефа Кемпбелла, Рабиндраната Тагора и др.
Особняком стоят немногочисленные свидетельства огромного вклада Кумарасвами в создание и развитие отдела Востока в Бостонском Музее, где он проработал большую часть жизни. Двухтомное издание Вальтера Мьюра Вайтхилла «Музей изобразительных искусств Бостона: вековая история»5 обращается к деятельности Кумарасвами-хранителя, предлагая интересные биографические и идейные параллели между ним еще одним известным создателем «идеи Востока» - Окакура Какудзо. Дополнительные сведения можно извлечь также из эссе Адели Холл, бостонской коллеги ученого, «Восхищение А. Кумарасвами»6. Помимо этого, неоценимым подспорьем оказались рецензии на труды Кумарасвами, выходившие в крупнейших американских, британских, индийских изданиях.
Совершенно особое место в данном исследовании занимает целый ряд последовательно выпускавшихся сборников, так или иначе связанных с именем Кумарасвами. Три из них собраны силами Дураджа Раджи Сингама, который считал себя учеником Кумарасвами и стремился распространять его наследие. Работы Cингама часто переполнены излишней восторженностью и пристрастностью многих его высказываний, о чем можно судить по названиям: «Почтение А. Кумарасвами: венок коллективных подношений»7, «Кумарасвами: вспоминая и вспоминая снова и снова»8, «Кумарасвами – строитель мостов. Исследование ученого-гиганта»9. Одновременно достоинством и видимым недостатком изданий можно считать восторженную тональность, которую должны были соблюдать авторы. Т.к. все они составлены по сходным принципам, объединяют эссе совершенно разного содержания, от трогательных воспоминаний о Кумарасвами на рыбалке до серьезных критических очерков, посвященных его трудам, то в дальнейшем статьи из этих изданий будут рассмотрены отдельно, соответственно логике повествования.
Выгодно отличается от упомянутых такое издание, как «Парокша: семинар в честь столетия Кумарасвами»10, которое явилось результатом международной конференции 1977 года под редакцией Капилы Вайтсьяян, а также два аналогичных сборника 198111 и 198212гг.
Помимо биографического тома авторства Р. Липси, а также полной библиографии трудов Кумарасвами, составленной Джейсом Кроучем, практически не существует работ, посвященных непосредственно научной деятельности Кумарасвами. Одним из немногих исключений можно считать монографию Рэя Ливингстона «Традиционная теория литературы»13. Она представляет определенный интерес, но Ливингстон обращается только к нескольким аспектам деятельности Кумарасвами, концентрируясь на разработанной последним традиционной эстетике, и применяет свои выводы для характеристики литературного наследия, лишь вскользь упоминая об истории искусства. Эта работа является наглядным подтверждением уже озвученного выше феномена: в европейском сознании личность ученого стойко ассоциируется с философией традиционализма, и даже обращение к искусству Индии как будто становится результатом его «философских» изысканий, а не первопричиной и основой его методологии.
Еще одно исследование последних лет, на которое стоит обратить внимание - диссертация 2011 Эдварда Крукса, посвященная композитору и теоретику Джону Кейджу и тому влиянию, которое на него оказали некоторые положения теории Кумарасвами («Связь теории Джона Кейджа с идеями Кумарасвами»14). Безусловно, подобное исследование своевременно и актуально. Существует достаточно много монографий, которые обращались и обращаются к музыкальной теории и практике, разработанной Кейджем, и ни одна из них не обходит стороной отмеченную взаимосвязь идей, тем более что сам композитор неоднократно говорил и писал об этом. Тем не менее, Крукс обращается только к эстетическим воззрениям Кумарасвами, интерпретируя их применительно к музыке или искусству в широком смысле слова. И хотя им проведена глубокая и серьезная работа, то, что выходило за рамки интересующей его темы, упомянуто вскользь и порой получило несколько поверхностную оценку.
Среди европейских трудов, в которых Кумарасвами уделено центральное или одно из ключевых мест, особую нишу занимают издания, посвященные теме традиционализма как философской концепции. К сожалению, многие из них имеют тон миссионерских или проповеднических сборников, что, видимо, и является одной из причин, по которым обозначенные философские течения часто характеризуют немного пренебрежительно, как «недофилософию» и «недорелигию». В качестве исключений можно привести серьезные труды библиографического характера, посвященные первым мастерам школы традиционализма. Монография «Свет с Востока. Восточная мудрость для современного Запада»15, несмотря на патетическое название, содержит достаточно обширный и серьезный материал, посвященный поздним трудам Кумарасвами. Знаковой можно также считать работу Уильяма Куина «Единая традиция»16, в которой научная деятельность ученого рассматривается не только с позиции философии традиционализма, но и частично с позиции искусства, а также освещаются неизвестные факты его биографии.
Чтобы еще раз проиллюстрировать мысль об одностороннем восприятии наследия Кумарасвами в работах европейских исследователей, достаточно обратить внимание на несколько статей из сборников: «Последние столпы истины» Марко Байстроччи17 или «Кумарасвами. Современный Платон»18 Курта Ляйдекера.
К теме традиционализма в трудах ученого обращается также глубокая статья Рамы Кумарасвами, сына ученого, в сборнике «Дверь в небеса. Кумарасвами о мифе и значении»19, которая посвящена основным теориям интерпретации мифа и символа в современной для ученого науке. В этой статье автор проводит важные параллели в отношении к этому вопросу у Г. Юнга, М. Элиаде, Д. Кемпбелла, А. Кумарасвами и других ученых, а также определяет основополагающие различия между ними. О взаимодействии ученых в рамках школы традиционализма повествует эссе Марко Паллиса «Встреча умов: Кумарасвами и Рене Генон»20, в котором автор, лично знакомый с мыслителями, проводит свой сравнительный анализ их философских поисков. Еще один обзор творческого наследия Кумарасвами, с особым акцентом на его поздних метафизических и философских изысканиях, можно найти в статьях Уайтела Перри21.
Cледует выделить исследования Алана Антлиффа, который концентрирует свой научный интерес на теме анархизма в искусстве и философской мысли США. Его авторству принадлежит статья «Революционный пророк для постиндустриальной эпохи»22 в ницшеанском сборнике «Я не человек, а динамит», а также монография «Анархистский модернизм: Искусство, политика и первый американский авангард»23. Антлифф рассматривает научную деятельность и личные контакты Кумарасвами через призму его достаточно радикальных политических убеждений.
Еще одно направление, получившее развитие в последние годы, исследует феномен влияния традиционалистских идей Кумарасвами на искусство модернизма, опровергая распространенную точку зрения о непримиримой конфронтации ученого с идеями современной ему художественной среды (Л. Кройц 24).
В целом нет ничего удивительного, что авторы, обращавшиеся к Кумарасвами в западной литературе, в основном концентрируют внимание на нем как на философе-метафизике. Этому способствовал как тот образ, который ученый невольно создавал, живя в Америке, так и направление многих его поздних статей и работ, изданных и получивших известность именно на Западе. Они оттеснили на второй план его труды по истории искусства т.к. многие исследователи, не имеющие прямого отношения к индологии, обращаются к его наследию весьма избирательно.
Подобные суждения, тем не менее, не имеют отношения к востоковедам и историкам искусства, которые обращались и продолжают обращаться к трудам Кумарасвами, беря их за основу или подвергая переосмыслению. Здесь особенно хотелось бы отметить два сборника 1992 и 1995 годов под редакцией видного индолога Мишеля Майстера25, в которых собраны эссе Кумарасвами последних лет, посвященные изучению индийской культовой и светской архитектуры. Огромная заслуга ученого в том, что он выделил среди статей, в которых большинство находит лишь метафизическую философию, работы, наглядно демонстрирующие созданную Кумарасвами методологию изучения храмового пространства (до него их значимость отметил только Рудольф Арнхейм в своей «Динамике архитектурных форм»26). Важность этих малоизвестных статей для переосмысления наследия Кумарасвами, в частности, отметил Филипп Вагонер в статье «А. Кумарасвами и практика истории архитектуры»27.
Для индийских специалистов наибольшее значение представляет ранний период творчества Кумарасвами, прошедший под знаменем Бенгальского Возрождения.
Монография Гуха Тхакурты 1992 года «Создание нового индийского искусства: художники, эстетика и национализм в Бенгалии»28 является наиболее полным, однако далеко не единственным исследованием этого вопроса. В монографии 2004 года «Памятники, объекты истории», которая прекрасно раскрывает перед читателем картину научной искусствоведческой мысли конца XIX - первой половины XX века, автор расширяет рамки и тематику своего исследования, оставаясь на той же «волне». Обе эти работы ярко демонстрируют распространенную позицию оценки наследия Кумарасвами, который упоминается чаще всего как «первооткрыватель», «борец», «создатель идеи Великой Индии». А. Ранганатхан в сборнике «Мыслители индийского Возрождения»29 дает достаточно полный и глубокий обзор трудов Кумарасвами, однако сама тематика сборника предопределила обращение к раннему, националистическому этапу в творчестве автора.
В 1977 году увидела свет уникальная монография Партхи Миттер30, посвященная истории осмысления Европой Индии, начиная с легенд Средневековья и кончая особенностями развития индийской историографии, многие из которых были обусловлены старыми европейскими предубеждениями и идеологией национальной борьбы. Данный труд имеет особое значение, т.к. это первая серьезная, крайне негативная критическая оценка творчества Кумарасвами индийским ученым. Но очень важно отметить, что речь идет в первую очередь о «раннем» Кумарасвами и его пылких, порой экзальтированных работах, доказывающих «спиритуальный» характер индийского искусства.
Особняком стоит такая тема, как «Кумарасвами и раджпутская живопись». В силу того, что ученый стал своего рода «первооткрывателем» и вдохновил целую плеяду исследователей (Карл Кандалавала, Херман Гетц), редкое исследование обходится без хвалебного или критического отзыва в его адрес, примером может служить предисловие Карла Кандалавалы31 к его монографии «Живопись пахари» 1958 года. Существует и ряд эссе, обращающихся к этой теме, к примеру «Кумарасвами и раджуптская живопись» Г.М. Шейха32.
Имеет место и куда более перспективное направление - обращение к методологии Кумарасвами, к его иконографическим и иконологическим опытам. Например, в сборнике по результатам семинара 1977 года появились статьи видного специалиста по иконографии Б.К. Бхаттачарьи, «Кумарасвами о буддийском искусстве и иконографии»33 и Деванганы Десай «Отражение подхода Кумарасвами к индийскому искусству»34. Прамод Чандра еще в 1975 году провел работу, предвосхитившую труд Майстера, составив сборник «Изучение архитектуры Индии»35, отметив во вводной статье место Кумарасвами в развитии этой области.
Сборник 2011 года «Индийская история искусства: смена перспектив», выпущенный по результатам конференции 2006 года – самое яркое подтверждение актуальности обращения к творчеству Кумарасвами на индийском материале. Пожалуй, в нем впервые собраны комплексные и, наоборот, очень узкоориентированные статьи, которые предлагают осмысление «методологии в индологических исследованиях» в контексте не только индийской национальной школы. Из наиболее важных для исследования творчества Кумарасвами: «История истории искусства – индийский контекст» Парул Пандья Дхар36, «История искусства: ее многослойный характер» Капилы Вайтсьяян37, «Вклад Стелы Крамриш в индийскую историю искусства» Ратана Париму38 и «Вопросы к истории искусства: утверждение религиозного единства» Химаншу Прабха Рай39. Особенно интересно обращение к трудам ученого Капилой Вайтсьяян, создателем Фонда Индиры Ганди в Дели, а также Ратана Париму, который, будучи учеником Гомбриха, стал для современной индологии носителем своеобразного «венского духа».
Тенденции переосмысления наследия, наметившиеся в индийском искусствознания после обретения независимости и получившие новый виток развития в последнее десятилетие с одной стороны, и подъем интереса к Кумарасвами-мыслителю на Западе – с другой стороны, свидетельствуют об актуальности данного исследования, но не представляют наследие ученого комплексно.
В отечественном искусствознании первую оценку научного творчества ученого дал С.Ф. Ольденбург, обратившись к его ранним статьям и достаточно критически оценив их содержание. Востоковед, отдав должное идее, отметил у Кумарасвами и его единомышленников излишнюю напористость, недостаточное знание памятников и источников40. Т.к. Ольденбург затрагивал только самые ранние статьи Кумарасвами, его замечания справедливы и обоснованы.
Творчество позднего, зрелого ученого оценивается лишь в работе И.И. Шептуновой «Очерки истории эстетической мысли в Индии в новое и новейшее время»41. Она имеет важное значение для нашего исследования, т.к. предлагает общую картину развития эстетической теории в Индии в зависимости от политико-культурной ситуации в стране, что позволяет проследить схему взаимовлияний, происходивших в среде индийской интеллигенции, в которой Кумарасвами обладал безусловным авторитетом. Отдельный интерес представляет подробный анализ знакового труда ученого «Преобразование природы в искусстве».
Научная новизна работы.
Из историографического обзора очевиден с одной стороны, всплеск интереса к наследию Кумарасвами. С другой стороны – большая часть исследователей обращается или акцентирует внимание только на одной важной точке его концепции – эстетике, патриотической публицистике, изучении традиционного искусства, в то время, как труды ученого настолько разноплановы, что, обращаясь к одной области без должного знания других, ученые делают опрометчивые выводы. Создается впечатление, что, при понимании значимости вопроса, серьезность наследия Кумарасвами недооценивается. Более того, многие работы ученого (по истории и теории архитектуры, исследованию ключевых художественно-–эстетических терминов индийской мысли и т.д.), несмотря на свою непреходящую актуальность, часто остаются за рамками обсуждения.
Тенденции индийского искусствознания, так же, как и очередной европейской «переоценки» духовного состояния общества с неизбежным обращением к метафизике, привели к тому, что имя и труды Кумарасвами, находятся в центре дискуссии в Европе, США и Индии. Тем не менее, не существует ни одной комплексной работы, посвященной анализу наследия ученого в области истории и теории искусства, и своевременность исследования, которое бы максимально широко, с одинаковым упором обратилось к наследию ученого, очевидно по ряду причин:
Индийская школа, несмотря на всю заинтересованность в данном вопросе, имеет тенденцию «пере-» или «недо-» оценивать те или иные труды автора, делать упор только на одной стороне его деятельности. Эта ситуация обусловлена исторически сложившейся вовлеченностью в проблемы колониализма, национализма, патриотизма и ориентализма, с особой остротой воспринимаемые национальным сообществом.
Европейская научная мысль, напротив, переживает всплеск интереса к традиционализму как философско-культурному процессу, а также к наследию эпохи модернизма. В результате исследователи делают упор на философско-эстетических трудах автора, в то время как он не считал их «открытиями», а скорее комплексным и критическим изложением концепций традиционных мыслителей. Кумарасвами ставят в вину неоригинальность, отсутствие собственной позиции, теории, методологии, в то время как существует целый пласт крайне важных трудов по истории искусства, значение которых вряд ли можно переоценить.
На фоне этого существует небольшой процент новейших индийских и международных исследований, посвященных отдельным аспектам наследия Кумарасвами, что говорит об актуальности вопроса. Одним из наиболее «свежих» примеров может быть секция «Влияние А. Кумарасвами на искусство XX века» на конференции 2010 г. в Чикаго и «Конференция азиатского искусства и культуры, посвященная А. Кумарасвами», проходившая в сентябре 2012 г. на Шри-Ланке.
Исходя из этого, вполне своевременно обратиться к исследованиям ученого в области индийского искусства и теории искусства, дать им новую оценку, определить методологию и, как следствие, обозначить его место и значение для истории искусства, тем более, что анализируемые труды Кумарасвами никогда не переводились на русский язык и до сего момента остаются известны лишь узкому кругу специалистов42.
Вполне возможно, отстраненность от тонкостей колониально-освободительных отношений Индии и Британии и от увлечения «спиритуализмом» и «поиском духовности» в США, станет дополнительным преимуществом, позволяющим более сбалансировано проанализировать имеющийся материал.
Цели и задачи работы.
Цель исследования – комплексно и максимально полно рассмотреть научное наследие Кумарасвами именно в области истории и теории искусства, доказав его значимость для востоковедческой мысли вплоть до настоящего времени.
Основные задачи, требующие своего решения, следующие:
- Рассмотреть картину развития науки об индийском искусстве начиная с XIX в. (появления направления как отдельной дисциплины) и до 2-й половины XX века (времени наивысшего ее развития); определить основные проблемы, подходы, оценки, ошибки и находки исследователей, оказавшие наибольшее влияние на формирование индологии.
- Обосновать причины и оценить результаты революционного характера ранних трудов ученого по сравнению с предшествующей научной традицией, выражающиеся в полемике с общепринятыми на тот момент европоцентристскими тезисами.
- Представить максимально полный обзор работ ученого, посвященных истории искусства (не только Индии, но традиционного искусства в целом); в частности, обратиться не только к знаменитым трудам Кумарасвами, но и к малоизвестным или забытым монографиям и эссе, а также письмам и докладам, анализ которых необходим для создания полной картины его научного наследия.
- Вычленить ряд тем, впервые введенных Кумарасвами в научный оборот, коснувшись их развития в трудах последователей.
- Проследить эволюцию методологических подходов, используемых ученым в разные периоды работы, определить причины смены подходов в тот или иной период.
- Определить суть новаторской деятельности Кумарасвами для истории искусства, причины и результаты произведенной им «революции».
- Доказать приоритетное значение истории искусства для научного творчества ученого как в ранних критических, так и в поздних метафизических статьях.
- Проследить влияние идей, открытий, методов Кумарасвами на художественную среду и эстетическую мысль, а также на исследования в области истории искусства в Индии и Западе, проанализировать оценку его деятельность современным научным сообществом.
- Принимая во внимания весь комплекс задач, представленных выше, определить актуальность предложенной Кумарасвами методологии, подходов, а также тем исследования для современной истории искусства.
Структура работы.
Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения. Список литературы для удобства разбит на две части: первая включает источники, вторая – исследования.
Особенности терминологии.
Некоторые термины, использованные в исследовании, имеют несколько вариантов прочтения, часто достаточно противоречивых, поэтому следует сразу уточнить значения, в которых они будут употреблены в тексте.
Основной и наиболее спорный из них - национализм, со всеми производными от него («националистический», «национальный» и т.д.). В данном случае, он является устоявшимся в исторической науке термином для определения социально-политической идеологии сопротивления43, зарождение которой связывают с религиозными течениями в индуистской среде в 1870 гг. (Арья Самадж)44. Важно отметить, что вопрос индийского национализма до сего дня стоит достаточно остро, получив в последние десятилетия «второе дыхание», но наша работа концентрирует внимание на том наполнении, которое имел этот термин в первой половине XX в. и именно в той культурно-идейной среде, которой принадлежал Кумарасвами.
Мы понимаем под ним не радикальный национализм, сложившийся в рамках религиозной общины индуистов, т.е. отождествляющий нацию с определенным вероисповеданием; и не противостоящий ему «защитный» национализм мусульман, построенный по тому же принципу. Речь идет об общегражданской версии национализма, социально-политической идеологии сопротивления на базе концепции духовного и культурного единства Индии и ее народов, т.н. «инклюзивный национализм» или «секуляризм»45. Его создателями и духовными лидерами стали представители новой интеллектуальной элиты, основными принципами – уважение ко всем религиозным системам, «единство в многообразии», и при этом – существование некой духовно-культурной базы, объединяющей всех жителей Индостана как представителей единой нации.
В данном исследовании, в силу его направленности, термин чаще всего будет звучать в контексте культурно-идеологическом, являясь «рычагом», запустившим процесс интереса к культурному наследию страны и поиску новых путей его изучения. Бесспорным условием национализма на индийском материале стало его противостояние «колониализму».
Колониализм, пожалуй, можно считать еще одним термином, вынужденно получившим в истории эмоционально окрашенное наполнение. Нашему исследованию тоже не удастся избежать его негативной составляющей, что не является, тем не менее, поводом от него отказаться.
Следует оговориться, что мы будем придерживаться центральной позиции, признавая плюсы и минусы как первого, так и второго подхода. Но в силу особенностей организации идеологической среды в Индии и в Англии конца XIX - начала XX века, мнения и точки зрения, описываемые в исследовании, могут быть куда более радикальными, чем те, которых придерживается автор.
Последовательно связанным с двумя предыдущими можно считать и понятия Восток, ориентальный, ориентализм. Мы старались принципиально избегать двух последних терминов, несмотря на крайнюю легкость, с которой они употребляются в авторитетной англоязычной литературе, т.к. они нередко совершают подмену понятий. Термин «ориенталист» первой половины XX в. обозначал направленность интереса, предполагавшую некоторое противопоставление «западного» исследования и «восточного» материала. Но после работы Э. Саида 1978 г.46 он стал восприниматься как модель пренебрежительного восприятия и пристрастно-полярного изучения Востока в Европе и США. В силу особенностей исследования мы не можем совершенно избежать понятия «Восток» в его антиномии к «Западу», необходимых для разъяснения концепции Кумарасвами и самой идеологической среды первой половины XX века. Но вдаваться в тонкости «ориентализма» не будем, как и заранее лишаем обсуждаемые термины пристрастно-эмоционального контекста, при использовании в рамках данной работы.
Последним широко понимаемым понятием, которое достаточно часто будет звучать в тексте, является традиционализм. Выбор подходящей терминологии в данном случае определялся по принципу наибольшего соответствия. Литература предлагает несколько вариантов, ни один из которых не дает полного и корректного представления о проблеме. Philosophia Perennis (philosophia perennis et universalis), или «вечная философия» – наименование не школы, а конкретного модуса, варианта теоретических представлений, используемого неоплатониками, неотомистами, представителями Теософского общества и т.д.. Понятие о неких универсальных извечных философских принципах, повторяющихся в воззрениях людей вне зависимости от эпохи, культуры и религии, включая вечные истины о высшей сущности, бытии человека и его духе, природе реального и сакрального, и производные от него понятия «перрениализма», «перрениальной философии» одними исследователями используются, другими критикуются за несостоятельность. Наиболее точным определением того направления философской мысли, к которому часто причисляют Кумарасвами, можно считать термин «интегральный традиционализм»47, отличительными чертами которого ученые видят «безальтернативность», непререкаемую правильность описываемых законов, а также его тесную связь с религиозными и сакральными понятиями и установками48.
Т.к. существует представление о «традиционном» обществе только лишь как о находящемся на определенной стадии исторического развития, отметим, что далее под словосочетанием «традиционная культура» будет пониматься «не только момент развития традиционных обществ <�…> но и <�…> культурная целостность, обладающ(ая) традиционной же организацией окружающей среды в разумное и духовное целое, в которой в силу ее сохранности во времени поддерживается равновесие между культурными метафорами света и тьмы <�…>силами разрушения и силами сохранности культурного порядка»49.
|
