ГЛАВА 3. АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РЕФОРМЫ В ДУХЕ НОВОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО МЕНЕДЖМЕНТА В КИТАЕ
§1. ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ АДМИНИСТРАТИВНОЙ СИСТЕМЫ В СОВРЕМЕННОМ КИТАЕ
Китай, демонстрирующий в последние десятилетия впечатляющие экономические достижения, вряд ли достиг бы таких результатов при отсутствии соответствующих административных преобразований, адаптирующих систему государственного управления к новым экономическим институтам. В ходе трансплантации элементов нового государственного менеджмента в институциональную среду Китая политическое руководство стремится к повышению эффективности государственного управления путем частичного сокращения государственного вмешательства и государственных полномочий, не нарушающего стабильности политической системы, а также повышению профессионализма и гибкости бюрократического аппарата. Первые намеки на необходимость административного реформирования прослеживаются в выступлении Дэна Сяопина в 1980 году, когда он заявил о сверхконцентрации власти, дублировании полномочий, совмещении должностей партийных и административных органов, раздутом штате заместителей и других проблемах в управлении китайским государством 393, требующих незамедлительного решения. Соответственно, в том же духе высказывался его преемник Цзян Цзэминь в 90-е гг., упоминая о том, что «партийно-административный аппарат разбух и разросся, штаты многих учреждений непомерно раздуты, эффективность их низка»394. Характерно, что до сих пор в выступлениях китайских лидеров и в партийных документах прослеживается идея необходимости «модернизации национальной системы управления»395, в частности этот подход был озвучен в Коммюнике 3 пленума ЦК КПК 18 созыва в 2013 году. В этом документе особое внимание уделяется преобразованию государственных функций в пользу макроуправления и контроля, углублению административных реформ, укреплению доверия общества к правительственным структурам, усилению действий государственных органов в рамках закона, формированию сервис ориентированного правительства со стандартизированным набором услуг, а также предотвращению коррупции. Ориентация на развитие сферы услуг, первоочередное удовлетворение потребностей населения, трансформацию государственных функций в пользу сокращения государственных полномочий до мониторинговых и контрольных дает основания говорить о том, что дальнейшие административные реформы в Китае будут проходить в духе нового государственного менеджмента.
В целом история административных реформ в Китае насчитывает более 30 лет. И хотя большинством исследователей396 выделяется не менее пяти этапов административных реформ, а на официальном сайте Госсовета КНР представлено семь периодов, соответствующих отдельным Программам реформ397, наиболее логичным является сведение их к трем этапам, каждый из которых следует параллельно экономическим преобразованиям и характеризуется своими особенностями. Достаточно продолжительный период институциональной эволюции в КНР дает основания предположить, что политическое руководство приложило значительные усилия для поиска наиболее оптимальной институциональной модели и стратегии действий.
Первый этап административных реформ в Китае приходится на 1982 - 1989 гг. Этот этап включает в себя два масштабных мероприятия по сокращению численности государственных служащих. Первое из них берет начало в 1982 году, когда по итогам 5-ой сессии ПК ВСНП непомерно раздутая бюрократическая структура Государственного совета КНР была сокращена со 100 до 61 правительственного учреждения, а количество штатных сотрудников уменьшено с 50 до 30 тысяч398. Собственно, иные цели, кроме сокращения чрезмерно разросшегося государственного аппарата, в тот момент не ставились. Во многом это объясняется ранней фазой развития рыночной экономики Китая, которая в то время не требовала кардинальных изменений управленческого звена, что характеризует его преобразования, по словам китайских экспертов К. Нгока и Г. Чжу, как «в большей степени институциональную реконфигурацию, чем функциональную переориентацию»399. В результате столь масштабного сокращения численности основная административная структура в рамках все еще плановой экономики осталась неизменной. Предпосылкой организационной реструктуризации являлись внутренние причины (последствия Культурной революции), внешнее давление в данном случае отсутствовало, что дает основания рассматривать эти трансформации как формирующие условия для реформ в контексте менеджериальной парадигмы.
Поскольку структура системы управления осталась неизменной, а также эти институциональные изменения носили инкрементный характер и не сопровождались значительными трансформациями неформального контекста, это позволило в дальнейшем расширять масштабы бюрократического аппарата. По официальным данным в 1987 году в составе Государственного совета насчитывалось уже 72 подразделения и 55300 штатных сотрудников. В итоге в 1988 году было проведено второе мероприятие, в результате которого численность учреждений сократилась до 65, а количество сотрудников до 42000 человек400. Кроме того, на XIII съезде КПК в отчете председателя Госсовета Чжао Цзыяна была озвучена необходимость «изменения административных мер по управлению экономикой на иные косвенные методы»401, что подразумевало переход от микроуправления к макрорегулированию экономических процессов.
В дальнейшем в 1988 году на 1-ой сессии ПК ВСНП 7-го созыва было принято решение об очередных административных преобразованиях, включающих функциональные изменения ведомств в пользу макрорегулирования, стратегического управления и делегирования полномочий нижестоящим правительствам402. Этому этапу реформ также было дано название «три фиксации» сан дин [三定], что обозначало упорядочение функций правительственных учреждений, внутренней организационной структуры и численности государственных служащих.
В этот период помимо сокращения численности государственных служащих частично удалось объединить несколько министерств (к примеру, Министерство атомной энергии, Министерство нефтяной промышленности и Министерство угольной промышленности были объединены в Министерство энергетики403) и трансформировать их функции в пользу частичного выведения ряда промышленных предприятий из-под прямого контроля. Тем не менее, реформа не оказала серьезного воздействия на сокращение подразделений министерского уровня: по данным Госсовета, взамен 12 ликвидированных учреждений были созданы 9 новых404. В целом данную попытку рационализации действующих исполнительных органов нельзя назвать успешной, поскольку, кроме ограниченной реструктуризации правительственных агентств, никаких результативных мероприятий проведено не было.
Отсутствие позитивных итогов первого этапа административных реформ 80-х гг. признается большинством исследователей. Так, Т. Кристенсен и др. полагают, что «разделение функций правительства и партии, а также правительства и предприятий не было осуществлено в связи с инцидентом на площади Тяньаньмэнь в 1989 году»405. Китайские эксперты К. Нгок и Г. Чжу также видят причину отсутствия результативности в «неблагоприятной политической и экономической обстановке»406. Ч. Лан добавляет к этому «сопротивление бюрократии и партийных кадров»407, что имело место в 80-е гг. в ходе смены экономического курса и требований политических реформ со стороны отдельных политических деятелей (в частности, Чжао Цзыяна, вынужденного уйти в отставку в конце 80-х гг.). Действительно, оппортунизм бюрократического аппарата признается неоинстуционалистами408 в качестве весомого препятствия на пути институциональных трансформаций.
Несмотря на отсутствие значимых результатов, заметим, что цели, поставленные руководством страны на данном этапе, особенно в области перехода к макрорегулированию и ограничению государственных полномочий, соответствуют основным принципам нового государственного менеджмента. Однако, тот факт, что в 80-е гг. ХХ века даже в англо-саксонских странах реформы в духе нового государственного менеджмента не были окончательно реализованы, свидетельствует об отсутствии непосредственного воздействия этой западной модели на институциональные изменения административного аппарата в Китае в этот период. Тем не менее, отдельными экспертами отмечается «увеличение воздействия на административные реформы в Китае не только внутреннего экономического развития, но и глобализации» с 1988 года409, а также постоянная опора «в разработке административных реформ на мировой опыт»410.
Второй этап административных реформ занимает временной промежуток с 1993 по 2003 гг. Его особенностью является то, что он проходил под лозунгом не плановой, а «социалистической рыночной экономики», прозвучавшем впервые в 1992 году на XIV съезде КПК411. Соответственно, экономика становится основной движущей силой реформ, требующей формирования такой административной системы, которая бы максимально ей соответствовала. Кроме того, этот этап впервые стал носить название «административной системной реформы»412 в отличие от декларируемой в предыдущие годы «институциональной реформы»413. По данным Госсовета КНР, на данном этапе «фундаментальную роль в установлении системы социалистической рыночной экономики играет макроконтроль над распределением ресурсов, в целях реализации которого необходимо ускорить трансформацию правительственных функций, дальнейшее реформирование государственных учреждений, оптимизацию партийных структур»414. Это означает, что реформы начала 90-х гг. следуют в духе преобразований 80-х гг., однако требуют дальнейшей институциональной эволюции и ориентации на экономическую сферу.
В начале 90-х гг. в очередной раз на поверхности оказалась проблема разрастания бюрократического аппарата. Действительно, к этому времени количество подразделений Госсовета КНР достигло 86, численность сотрудников партийных и государственных органов увеличилась до 9,25 млн. человек. В связи с этим значительно повысилось финансовое бремя государства: если в 1980 году расходы на содержание государственного аппарата составляли 66,8 млрд. юаней (5,5 % совокупных бюджетных расходов), то в 1990 году они достигли 333,5 млрд. юаней (9,7%)415.
По словам китайских экспертов Л. Сюэ и К. Чжонга, в эти годы «основной является реформа сокращения персонала, вторичным – решение структурных проблем»416. И хотя проблема раздувания штатов была достаточно острой в силу ее непосредственной взаимосвязи со структурными аспектами, не стоит расценивать эти вопросы как первичные или вторичные. Тем более, что в 1993 году организационная реструктуризация и функциональные изменения получили гораздо большее развитие, чем в 80-е гг. В частности, это связано с таким явлением, как корпоратизация, подразумевающем замену некоторых министерств на хозяйственные структуры, корпорации, которые, тем не менее, продолжали оставаться под всепоглощающим государственным контролем в отличие от западных аналогов. В этой стратегии китайского руководства по обеспечению «приживаемости» института в иной институциональной среде явно просматривается упрощение институциональной формы с целью преодоления институционального разрыва, связанного с несовпадением степени сложности новых институтов, корпораций, и китайской институциональной среды.
Так, Министерство авиационной и космической промышленности было преобразовано в Корпорацию авиационной промышленности и Корпорацию космической промышленности. Кроме того, ряд министерств были трансформированы в советы (например, Министерство текстильной промышленности преобразовано в Национальный текстильный совет Китая). И если корпоратизация имеет аналоги в западном мире, то советы, которые интерпретируются Цзи Ёу как «посредники между правительством и предприятиями»417, представляют собой сугубо китайскую специфику. Корпорации, несмотря на непосредственную подконтрольность государству, выводятся из структуры государственных органов совместно с их полномочиями, ранее принадлежавшим государственным ведомствам, тогда как советы лишь преобразуют свои функции в сторону макроконтроля и остаются в составе системы государственных органов Китая. Возможно, что подобное «выращивание» институтов с течением времени позволит советам эволюционировать в более самостоятельную институциональную форму.
Заметим, что в этих мероприятиях уже просматривается явное ограничение государственных полномочий в духе нового государственного менеджмента. При этом примечательна попытка китайского руководства добиться конгруэнтности новых институтов и существующей институциональной среды путем следования определенным стратегиям «приживаемости» институтов.
Помимо этого, в 1993 году количество подразделений Госсовета было сокращено до 59, а численность штатных сотрудников уменьшена на 20 %418. Примечательно, что большинству сокращенных работников предоставлялись места в других государственных структурах либо в частных организациях. Как утверждал Цзян Цзэминь в целях сохранения стабильной социальной обстановки в стране, «те из 30 млн. правительственных и партийных служащих, которые окажутся лишними, должны уйти в сферу обслуживания»419.
Пиковая точка этого этапа приходится на 1998 год, который по праву признается большинством исследователей420 самым результативным и радикальным. Начало этим трансформациям было дано в докладе Цзян Цзэминя на XV съезде КПК в 1997 году, когда он заявил о необходимости «изменить функции правительства и отделить их от предприятий, создать высоко эффективную административную систему, повысить качество обслуживания населения, установить макроэкономический контроль, сократить количество подразделений и персонала в составе Госсовета»421. В этом выступлении отчетливо прослеживаются три основных принципа реформ, обеспечивших дальнейшую институциональную эволюцию административной системы Китая: повышение автономии предприятий, реструктуризация правительственных организаций и сокращение штата. В соответствии с Программой реформы Госсовета КНР422на этом этапе произошло повторное сокращение количества ведомств, имеющих статус министерств, с 40 до 29, при этом было ликвидировано 15 комиссий и департаментов, ответственных за крупные промышленные предприятия. Это совершенно оправдывает позицию российского исследователя Е.Н. Леута о том, что «правительственные органы лишились функций непосредственного управления хозяйствующими субъектами»423.
В связи с этим, по официальным данным, функции некоторых действующих подразделений Госсовета – Министерства финансов, Народного банка Китая, Государственной комиссии экономики и торговли – были преобразованы в сторону усиления макроконтроля. В том числе последняя была трансформирована в консультативный орган высокого уровня, должность председателя которого замещалась премьер-министром, а членами являлись министры Госсовета. Как сообщается на официальном сайте этого действующего и сегодня подразделения, могущественная в годы плановой экономики Национальная комиссия по планированию (Госплан) была переименована в Государственную комиссию планирования и развития со значительным сокращением ее функционала и наделением ее полномочиями в области стратегического планирования, мониторинга ситуации и макроконтроля424.
Эти процессы свидетельствуют о наличии двояких целей: с одной стороны, сокращении роли китайского правительства в экономических процессах, с другой – укреплении его роли в качестве регулятора рыночных действий и сохранении механизмов контроля. По оценкам исследователей, уже в конце 90-х гг. «руководство Китая адаптировало стратегию, типичную для Запада, но это было сделано за более короткий промежуток времени с четким намерением сохранить политический контроль»425. Партикуляристский подход китайских лидеров к административным преобразованиям, ориентированный на учет предыдущего развития страны, а также постепенное (градуалистское) сокращение непосредственной правительственной интервенции в экономику демонстрирует наличие продуманной стратегической линии по обеспечению «приживаемости» новых институтов в не свойственной им институциональной среде.
Помимо этого, экспертами констатируется «беспрецедентное сокращение трудовых ресурсов государственных органов» в 1998 году426. Так, по официальным данным, в течение 4,5 лет реформ 1 млн. 150 тыс. должностных позиций были устранены на различных уровнях власти, что составило около 50 % сотрудников центральных и провинциальных правительств427. Примечательно, что качественная организационная реструктуризация, впервые реализованная в 1998 году, позволила не допустить в дальнейшем увеличения количества ведомств и значительного раздувания бюрократического аппарата. Кроме того, именно в эти годы в отдельных провинциях появляются первые единые центры предоставления услуг, а также начинают действовать принципы оказания услуг в фиксированные сроки. По словам некоторых исследователей428, первоначальной целью создания таких центров являлось привлечение иностранных инвестиций, а уже в дальнейшем эта цель трансформировалась в задачу повышения качества обслуживания населения, лежащую в основе менеджериальной парадигмы. Масштаб реформаторских мероприятий 1998 года подтверждает значимость этого этапа в истории административных реформ КНР. В связи с этим позицию Б. Чоу относительно того, что «многие инициативы являлись символическими»429, следует считать не вполне состоятельной, поскольку именно на этом этапе удалось значительно реструктурировать государственный аппарат, сократить его численность, сосредоточиться на макроэкономическом регулировании и контроле путем автономизации предприятий.
Наконец, третий этап административных реформ приходится на 2000-е гг. (2003 год – по настоящее время). Он не отличается тем радикализмом, которым характеризовался период конца 90-х гг., поскольку в 2000-е гг. преобладающей является обратная тенденция, имеющая отношение к укреплению регулирующих и контрольных функций государства. С этим связано учреждение в 2003 году ведомств, наделенных макроконтрольными полномочиями, среди которых, как указано на официальном сайте Госсовета КНР, Государственный комитет по контролю и управлению государственным имуществом, Комиссия по регулированию банковской деятельности, Комиссия по регулированию страхового рынка, Государственный комитет пищевой продукции и лекарственных средств, Государственное управление по безопасности и охране труда, а также преобразование Государственной комиссии по планированию и развитию в Государственную комиссию развития и реформ430. Установление ответственности этих ведомств только перед премьер-министром свидетельствует об укреплении вертикали власти и тем самым увеличении степени центрального контроля и регулирования.
Значительной частью экспертов431 отмечается, что этот этап проходил в контексте внешнего давления со стороны ВТО, членом которого Китай стал в 2001 году. Реформы 2003 года проводились уже с учетом обязательств Китая перед ВТО, связанных с обеспечением «доступа на рынок, устранением дискриминации, институционализацией рыночных механизмов и созданием предсказуемого и прозрачного торгового режима»432. В частности, с учетом требований ВТО было образовано Министерство торговли путем объединения целого ряда ведомств, создававших фрагментацию внутреннего и внешнего рынка, импортных и экспортных квот и осложнявших прозрачность проведения торговых операций. Следует согласиться с одним из разработчиков Программы административной реформы 2003 года в КНР Ч. Чжаном, по мнению которого «обязательства перед ВТО стимулировали ход административных реформ в Китае»433.
Значительного сокращения ведомств и штатных сотрудников государственных органов на этом этапе не проводилось. Так, численность подразделений уменьшилась с 29 до 28434, что свидетельствует о первичной необходимости в качественных функциональных, а не количественных изменениях: с одной стороны, повышении макроэкономического контроля, а с другой – сокращении административного вмешательства в экономику.
Также этот этап отличается переносом акцентов с одностороннего развития экономической сферы на систему государственного управления, что было обозначено в 11-м пятилетнем плане (2006 – 2010). Так, в плане декларируется «повышение качества жизни людей как основная отправная точка и цель»435, ускорению развития сферы услуг посвящен отдельный раздел пятилетнего плана, а экономический рост рассматривается как одно из условий социального благополучия страны436.
В целях создания интегрированной системы управления руководство Китая инициировало формирование «суперминистерств» дабучжи [大部制], о чем было заявлено на 2-ом пленарном заседании ЦК КПК XVII созыва в «Мнениях по углублению административных реформ»437. Все остальные задачи и мероприятия, озвученные в этом документе, преемственны с целями и преобразованиями, имевшими место в ходе прошлых этапов. Под «суперминистерствами» понималось объединение действующих ведомств в более крупные с широкими полномочиями, что позволило бы сократить функциональную нагрузку исполнительных органов, повысить эффективность ведомств и ответственность чиновников, а также смягчить проблемы, связанные с коррупцией.
В итоге практические результаты этих мероприятий оказались гораздо более умеренными, чем ожидалось: было сформировано 5 министерств подобного уровня – по охране окружающей среды, транспорту, промышленности и информационным технологиям, жилищному и социальному обеспечению. Таким образом, по данным Госсовета КНР, общая численность ведомств министерского уровня в очередной раз сократилась, но незначительно - с 28 до 27 подразделений438. Тем не менее, не стоит предполагать, что заявленные планы реструктуризации были свернуты окончательно. Известно, что на местном уровне в городах Шэньчжэнь и Шунде провинции Гуаньдун с 2008 года реализуется пилотный проект по созданию «суперминистерств». Так, «в округе Шунде 29 правительственных учреждений были преобразованы в 10 ведомств, количество партийных учреждений сократилось с 12 до 6»439. Что касается округа Шэньчжэнь, то в результате реформ «31 правительственный департамент был устранен или преобразован»440. Более того, удалось добиться исключения 194 административных вопросов из-под ответственности исполнительных органов Шэньчжэня. Избранная политическим руководством стратегия локального экспериментирования ориентируется на первоначальную апробацию институциональных изменений на отдельных территориях страны с целью последующего инкорпорирования в центральную административную структуру. Подобные мероприятия, связанные с минимизацией государственных структур, и, соответственно, изменением институционального дизайна, на прямую коррелируют с принципами нового государственного менеджмента.
В дальнейшем упор на необходимость углубления административных реформ и институциональную эволюцию только усиливается. В действующем 12-м пятилетнем плане временной отрезок 2011 – 2015 гг. именуется «определяющим периодом административных преобразований»441. Последний проект реформы, впоследствии утвержденный ВСНП, был представлен на XVIII съезде КПК в 2013 году442. По словам члена НПКСК, руководителя Хайнаньского института реформ и развития Чи Фулиня, в нем «акцент ставится на реструктуризации и оптимизации подразделений Госсовета, отвечающих за принятие решений, а также разделении их функций, особенно в смежных областях»443. Те же самые основания подтверждаются Программой реформ, в соответствии с которой «упор делается на изменение функций и рационализацию взаимодействия между ведомствами Госсовета»444. В целом направления реформ, обозначенные в 2013 году, коррелируют с предыдущими преобразованиями, не внося ничего принципиально нового в административную практику. Так, в 2013 году продолжает инкорпорироваться «система суперминистерств», результатом которой явилось создание Государственного комитета по здравоохранению и планированию рождаемости, Главного государственного управления по делам прессы, печати, кинематографии и телевидения и некоторых других. В итоге количество ведомств министерского уровня в рамках Госсовета Китая свелось к 25 подразделениям. Помимо этого, в Программе заявляется об упрощении административных процедур при привлечении инвестиций, право на реализацию которых передается местным органам, упрощении разрешительных процедур в области производственной деятельности, лицензирования, сокращении административных расходов для частных предпринимателей445. Заметим, что на сегодняшний день по индексу свободы бизнеса Китай занимает 153 место из 178 (49,7 из 100 возможных, средний общемировой – 64,6)446, что свидетельствует о наличии значительных административных барьеров для частного сектора.
Кроме того, в Программе подчеркивается необходимость формирования независимых «государственных обслуживающих организаций», которые признаются «юридически автономной организационной структурой современного общества»447. Собственно, действующие в Китае некоммерческие организации должны сформировать подобную достаточно конкурентоспособную структуру, предоставляющую населению широкий выбор услуг.
Если первые два этапа характеризовались в основном сокращением бюрократической структуры, передачей ряда полномочий, ранее закрепленных за государственными ведомствами, предприятиям, и отличались друг от друга глубиной административных преобразований, то для третьего этапа определяющей является обратная тенденция. Она заключается в усилении контрольных функций государства в основном над экономической и финансовой сферами путем создания соответствующих подразделений и укреплении вертикали власти. Кроме того, в ходе последнего этапа политическое руководство Китая акцентировало внимание на развитии сферы услуг и ориентации не на достижении сугубо экономических показателей, что определяло предыдущие административные преобразования, а на интересах общества.
Таким образом, в ходе более чем 30-летней истории административных реформ в Китае удалось значительным образом преобразовать структуру Государственного совета в сторону сокращения его административного вмешательства в экономическую сферу. Тем не менее, налицо другая тенденция, определяющая цикличность проводимых преобразований, которая сводится к сохранению и укреплению рычагов регулирования и контроля со стороны правительственных структур. Очевидно, что в связи с этим китайская практика административных реформ рассматривается Т. Кристенсеном и соавторами как созвучная «пост-НГМ тренду на Западе»448. По их словам, для стран ОЭСР характерен такой же «двоякий подход, но при меньшей степени контроля над экономикой со стороны государства»449. Это объясняется в первую очередь разницей в политическом устройстве европейских стран и Китая, в последнем из которых, как пишут российские эксперты, «суть и содержание реформы укладываются в существующую модель политического управления»450. При этом если на Западе взаимодействие между министерствами и агентствами выстраивается на контрактной основе как между органом, принимающим решения и тем, кто его исполняет451, то в Китае бюро находятся в положении иерархического подчинения либо министерствам, либо напрямую председателю Госсовета. Такое положение дел осложняет как функциональную специализацию, так и в конечном итоге создает отношения взаимозависимости, препятствующие повышению мотивации сотрудников бюро при достижении результата.
***
Институциональная эволюция административной системы в современном Китае представлена следующими этапами. Первый этап (1982 – 1989 гг.) преобразований характеризуется бессистемным сокращением численности государственных служащих при отсутствии значительных структурных изменений под воздействием в основном внутренних причин, вызванных последствиями Культурной революции. Второй этап (1993 – 2003 гг.) определяется относительным радикализмом административных реформ под влиянием экономического развития и глобализации и выражается в автономизации государственных предприятий, масштабной реструктуризации правительственных ведомств, сокращении штата, повышении качества обслуживания населения. Наконец, на третьем этапе (2003 г. – по настоящее время) политическое руководство Китая сосредоточилось на укреплении регулирующих и контрольных функций государства, дальнейшем укрупнении ведомств, а также повышении качества услуг и упрощении административных процедур.
В различные временные периоды административные реформы в Китае определялись разными факторами, которые формировали характерные особенности каждого этапа и степень интенсивности преобразований. Если в 80-е гг. ХХ века движущей силой административных реформ являлись в основном внутренние причины, вызванные последствиями Культурной революции, то в 90-е гг. они детерминировались экономическим развитием и глобализацией, а в 2000-е гг. интенсифицировались углублением интеграции Китая в мировое сообщество, в частности вступлением во Всемирную торговую организацию.
Ограничения, установленные политическим руководством КНР, формируют условия для стабильности политической системы, но в некоторой степени неоднозначности административных преобразований. Тем не менее, следование курсу сокращения государственных полномочий, упрощения административной структуры, нацеленности на клиентоориентированность государства путем оптимизации сферы услуг дают основания говорить об ограниченном, но восприятии институциональной средой Китая менеджериальных механизмов. В свою очередь отсутствие конгруэнтности новых институтов и принимающей институциональной среды ориентирует китайское руководство на выбор стратегии по обеспечению «приживаемости» институтов нового государственного менеджмента и нейтрализации воздействия институциональной среды.
|
