Монография Издательство «Эпоха»
|
Скачать 3.59 Mb.
|
|
Часть дагестанской подпольной сети складывалась и функционировала всегда автономно. И в разное время структурно менялась, приспосабливаясь к меняющейся политической ситуации. Все «братья» в живой сети-цепочке и в виртуальной Сети как бы все знают, но при этом связаны молчанием и никто из них не знает всего. То есть, действует та же система, что и в любом тайном сообществе, хорошо укорененном в структуру общества и, где каждый привык к двойной жизни и двойной морали. Каждое столетие выдвигает свои проекты объединения мира – мессианские идеи, которые противопоставляет «старому миру». В начале XXI века получили наибольшую актуальность две, на первый взгляд, взаимоисключающие идеи: глобализация по-американски и джихадизм – идея установления некого всемирного исламского халифата. Однако особенность второй идеи в том, что реально она пока выполняет грязную работу для воплощения идеи глобализма по-американски. Борцов за воплощение идеи джихадизма можно условно поделить на идеологов современного джихада с всемирно известными именами и аналитические центры зарубежных спецслужб – это мозг проекта; международную террористическую сеть со своими базами, специалистами как чисто военными, так и по ведению психологических войн, тактикой и стратегией, учетом конкретной этно-региональной привязки конфликтов – это как бы тело организации; третьими, но не по значению, а по условному обозначению можно считать – тех, кто занимается финансированием и прочим материальным обеспечением всей этой сложной системы. Кроме всеобъемлющего глобального, существуют регионально привязанные джихадистские проекты для всех регионов и даже небольших анклавов с мусульманским населением. Активизация тех или иных проектов, как мы видим, зависит от политического заказа, и не всегда этот заказ напрямую связан с основным проектом. Запуск того или иного джихадистского проекта, скорее, свидетельствует о наличии некого совпадения интересов США и НАТО с интересами стран-сателлитов в исламском мире. Такое совпадение интересов было какое-то время у США и афганских моджахедов – США не могли позволить СССР доминировать на столь важном в геополитическом плане направлении: руками моджахедов США захватили Афганистан и сделали его своим плацдармом в Азии. Нарастание угрозы религиозно-политического экстремизма на Северном Кавказе также связано с регионально привязанным джихадистским геополитическим проектом. Руками мусульманского населения региона США пытаются разрубить для себя кавказско-каспийский нефтяной узел. Не случайно, говоря сегодня о религиозно-политическом экстремизме, мы имеем ввиду два взаимодействующих и взаимодополняющих религиозных сегмента: воинствующую часть традиционных мюридских структур и ту часть экстремистов, которых принято было условно называть «ваххабитами». Объединяет их: 1. построение всемирного исламского Халифата – как общая декларируемая цель; 2. сложная многоуровневая система подчинения, позволяющая западным спецслужбам и связанным с ними спецслужбам исламских государств-сателлитов Америки, использовать эту глобальную сеть в геополитических интересах Запада /теперь уже все более в интересах одной державы – США/; 3. общие, источники финансирования, методы борьбы и даже вооружение и подготовка в одних и тех же лагерях, одними инструкторами. Это позволяет некоторым исследователям-политологам, говорить о них, как о зарезервированных на территории геополитических противников США и живущих до поры до времени под прикрытием кадровых диверсионно-террористических спецподразделениях. Теракты в США 11 сентября 2001 г. /кто бы ни был их реальным организатором/ открыли эпоху «мятежевойны», наступление которой предсказал еще в начале 60-х гг. XX в. русский военный ученый-эмигрант Евгений Месснер27. Он выявил принципиальные особенности этого явления, среди которых: -отсутствие линий фронта и четких границ между противниками; -превращение общественного сознания в основной объект воздействия; -пространство войны становится четырехмерным (к трем традиционным добавляется информационно-психологическое измерение). Однако Месснер был крайне скуп в описании методов борьбы с противником, избравшим стратегию «мятежевойны». Первыми попытку восполнить этот вакуум предприняли политики и военные США. Сентябрьские теракты заставили американцев активизировать эти усилия. Ответом на стратегию «мятежевойны» стала концепция «сетевого противоборства»28. Наибольшую угрозу в плане создания предпосылок для вмешательства извне и различных видов агрессии от информационно идеологических и культурно-цивилизационных до военных представляют ушедшая в полуподполье террористическая сеть и пятая колонна агентов влияния региональных и мировых исторических антагонистов России в национальных республиках. Борьба с террористической угрозой внутри страны предполагает создание сложной, хорошо координируемой многоуровневой программы и в целом системы государственного масштаба. Совершенно победить политический терроризм невозможно. Пока существует антагонизм в самом обществе, интересы различных групп в нем будут сталкиваться, и время от времени эти столкновения будут выражаться в форме терроризма. Поэтому надо сразу сказать о том, что мы говорим об одном виде политического терроризма, который порождается религиозным экстремизмом исламского толка и все более примыкающем к нему в плане практического приложения этническом и региональном сепаратизме. Факторы, способствующие усилению террористической угрозы в конкретных условиях России, можно разделить на несколько основных составляющих:
Кланово-кастовая система власти способствует очень быстрой стратификации – разделению общества на почти не смешивающиеся социальные слои и его поляризации. Это при том, что большинство живущих поколений, еще помнят себя равноправными членами не разделенного перегородками социального государства – СССР. Естественно, такое насильственное изменение социального статуса и жесткое, без надежды на его улучшение для себя или детей, ограничение возможностей, не может не вызвать аккумуляцию огромного количества протестной энергии. В маленьких многонациональных республиках, «закупоренных» в своем географическом пространстве распространением в центральных, более богатых и перспективных областях страны ксенофобии, это создает условия для жесткой межэтнической и внутриэтнической конкуренции. При продолжающемся в республиках Северного Кавказа углублении кризисных явлений во всех сферах жизни каждое вступающее в жизнь все с меньшим культурным и образовательным запасом молодое поколение - это потенциально «лишние люди». «Несмотря на некоторую стабилизацию социально-политической обстановки на Северном Кавказе, активность боевиков, по мнению многих аналитиков, не снизилась. «Удивляет сохранившаяся скоординированность действий боевиков, их подготовка, конспирация и синхронность», – отмечает конфликтолог Арсен Мерзоев. Согласно заявлению командира батальона «Восток» Сулима Ямадаева, на которое обратили внимание зарубежные СМИ, на территории Российской Федерации, в труднодоступных горных районах Северного Кавказа, укрываются в настоящее время более тысячи боевиков, включая иностранных наемников. По мнению А. Мерзоева, боевики сохраняют преданность своему делу и невероятный фанатизм. В настоящее время готовятся новые ряды «борцов за веру», проникнутых идеями экстремизма, национальной и религиозной ненавистью. Всё большую тревогу у общественных и религиозных деятелей Северного Кавказа вызывают «миссионеры», настраивающие молодежь на джихад. О разлагающем влиянии на молодежь радикальных религиозных организаций говорилось в октябре 2006 года на митинге под лозунгом «Нет террору!», прошедшем в Нальчике. Председатель общественной национальной организации кабардинцев «Адыгэ Хасэ» М. Хафицэ с горечью заявил, что идеями религиозного экстремизма в настоящее время проникнуто огромное число молодых людей. «Ваххабиты» намерены продолжать пополнение своих рядов за счёт молодёжи и беспощадно расправляются с теми, в ком видят угрозу своей деятельности. Серьёзные опасения вызывает также то, что экстремисты все активнее используют для пропаганды своих идей Интернет. Так, на сайтах движения «Хамас» можно найти материалы, содержащие призывы к насилию и оправдание насилия на английском, французском, немецком, русском, арабском, малайзийском и тюркском языках, а также на иврите, фарси, урду. 20 ноября 2006 г. был признан виновным в возбуждении религиозной ненависти и публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности В.Б.Стомахин – главный редактор издания «Радикальная политика», один из авторов экстремистских сайтов «Кавказ-центр» и «Daymohk». Он приговорён к пяти годам лишения свободы в колонии общего режима»29. Но это пока единичные случаи. Ситуация в молодежной среде и социально неустроенной части средних поколений создает эффект гремучей смеси. В национальных республиках в силу дополнительных специфических условий эта смесь еще более взрывоопасна. Если прибавить к этому воздействие внешних антироссийских сил, прямо заинтересованных в дестабилизации кавказского региона, опирающихся на хорошо укорененную и разветвленную агентурную сеть и отработанную в течение почти двухсот лет антироссийскую идеологию, можно говорить о том, что некоторая стабилизация, достигнутая усилиями правоохранительных органов, – это только передышка. И эту передышку нужно использовать для разработки всеобъемлющих комплексных мер нейтрализации негативных факторов, провоцирующих усиление террористических и информационных угроз. Но даже при условии немедленной разработки и внедрения таких комплексных мер, еще в течение долгого времени республики Юга России потенциально будут оставаться социальной и оперативной базой развития террористической сети, а в случае усиления внешнего вмешательства – для собственных бандформирований и иностранных наемников. Дагестанское экстремистское подполье традиционно ориентировалось не на далеких арабов, а на Турцию и северокавказскую эмиграцию в этой стране. Есть основания полагать, что с уничтожением бандформирований в Чечне именно дагестанское экстремистское подполье унаследовало не засвеченную часть «ваххабитского» спецназа – теперь это инструкторы в молодежных группировках различного типа. Прошедшие в Республике Дагестан выборы в Парламент республики были, мягко говоря, не идеальны. Но на макрополитическом уровне итоги все-таки могут вписаться в положительную динамику процессов на Северном Кавказе. В контексте региона, на фоне строительства мирной жизни в Чечне, при частичной смене правящих элит и самого стиля руководства в Дагестане, это дает некоторые надежды на благоприятное развитие ситуации в целом. Но следует сказать, что некоторая смена элит, при сохраняющейся общей кризисной ситуации еще не означает решающего перелома в пользу конструктивных сил. К тому же, смена элит спровоцировала ускорение скрытых процессов трансформации антироссийского подполья, во многом позволив ему встроиться в систему власти на более выгодных условиях. Нельзя забывать о том, что на смену открытому и откровенно чуждому «ваххабизму» в России идет новый «штамм вируса» экстремизма, идеологически более адаптированный к ментальности северокавказских народов и позволяющий полностью мимикрировать до поры, встраиваясь в систему власти и общества. Называть эту экстремистскую сеть «ваххабитской» уже некорректно, по меньшей мере, по двум причинам: 1. Ваххабизм – это официальное течение в исламе, являющееся государственным в Королевстве Саудовская Аравия. Если мы объявляем ваххабизм вне закона, то почему позволяем нашим гражданам в огромных количествах ежегодно ездить на хадж в страну победившего ваххабизма, поддерживаем с этой страной дипломатические отношения? 2. Экстремизм дагестанской сети – это уже не саудовский ваххабизм даже в идеологическом плане, хотя и вбирает в себя некоторые его элементы. С одной стороны, это наднациональное учение о всемирном исламском государстве, с другой, – это уже сильно отуреченный и контролируемый Турцией, а точнее стоящими за ее спиной Соединенными Штатами и НАТО, региональный проект, в основе которого лежит идея непрерывной Кавказской войны. В Чечне рупором этой идеологоии был и остается Мовлади Удугов, В Дагестане – это Доного и ряд историков, придерживающихся право-либеральных и/или национально-сепаратистских взглядов. В геополитическом плане – это ключевой элемент глобального туранского проекта, направленного теперь уже на отторжение от России мусульманских регионов, разрушение Китая с целью отторжения уйгурских областей, с включением Средней Азии, Казахстана, Афганистана … Однако для современной Турции такая агрессивная и антироссийская интерпретация геополитического проекта Турана не является ни идеальной, ни тем более единственно возможной. Так. Известный политолог, придерживающийся евразийских взглядов – Петр Савицкий полагает, что великороссы – это не просто ответвление восточного славянства, но особое имперское этническое образование, в котором сочетаются славянский и тюркский субстраты. Именно такое понимание Турана, как позитивного начала для формирования российской цивилизации и государственности характерно для современного евразийства30. Большинство российских патриотично ориентированных политиков и аналитиков сходятся в том, что биполярность российской модели цивилизации, сочетающей в себе православно-мусульманское и русско-тюркское начала дают основания надеяться на то, что будут найдены приемлемые для стран региона пути развития. Именно прагматично-позитивное переосмысление народами и государствами старых геополитических проектов и установок их корректировка в соответствии с изменившимися реалиями позволило бы народам большого региона от Кавказа до Персидского залива встроиться в процессы глобализации без чрезмерных потерь и потрясений. Однако на сегодня говорить об этом мы можем только с очень сдержанным оптимизмом, поскольку турецкая внешняя политика пока строго следует в фарватере американских интересов в регионе, хотя можно без особого риска ошибиться, предположить, что уже в недалеком будущем у турецкого государства и народа будут основания сожалеть о столь безропотном подчинении своей политики чужим интересам. Для России и Кавказа следование Турции в фарватере американских интересов оборачивается тем, что вопреки установившимся отношениям добрососедства, бурному росту товарооборота между странами и развитию туризма, во внешней политике этой страны еще очень многое не укладывается в представления о дружбе и добрососедстве. Одним из элементов такой двойственности в турецкой внешней политике можно считать информационно-идеологическую и проч. поддержку боевиков прежней террористической сети и еще большую поддержку новой. Новая экстремистско-террористическая Сеть, активно формирующаяся сегодня на всем пространстве СНГ, особенно быстро на Северном Кавказе, отличается от боевиков, задействованных в провалившемся арабском геополитическом проекте, курировавшемся также спецслужбами США и Великобритании, как по качеству вовлеченного человеческого материала: от кандидатов наук, студентов, служащих и др. образованной части городского населения, до неграмотных молодых людей в сельской местности, так и по интерпретации идеологии. Спектр вариантов трактовки экстремизма очень различен – это и мюриды различных шейхов, постепенно привносящие в свое мировоззрение элементы того, что мы прежде относили к чисто «ваххабитским» веяниям, и так назывемые Интернет-мусульмане, и молодежь, обучавшаяся в исламских вузах за рубежом, и их ученики и др. Степень спаянности в сети так же различна. Есть ячейки убежденных молодых бойцов – посвященные в цели и методы борьбы, но есть и более рыхлые образования, состоящие из молодых людей, которые пока просто дружат по интересам и используются своими кураторами «втемную». Псевдоваххабитская риторика сегодня – это еще и дополнительная конспирация, хотя «уши» турецких и прочих спецслужб основательно выглядывают в изменившейся идеологии экстремистов, а главное в использовании ими новейших, прежде всего, американских военных разработок по ведению сетевых войн. Эта новая экстремистская сеть гораздо опаснее прежнего «ваххабитского» подполья. Во-первых, потому, что ее члены работают не за страх или деньги, а за идею, во-вторых, идея эта не нова – это реинкарнация старой идеи непрерывной Кавказской войны, разработанная и активно использовавшаяся, как мы упоминали выше, турецкими, британскими, а в годы Великой Отечественной войны, немецко-фашистскими спецслужбами. Структура новой террористической Сети /НС/, точнее, той ее части, которая прикрывается радикальной псевдоисламской риторикой, очень мобильна и многофункциональна – от открытых терактов и похищений людей, до распространения своей идеологии и привлечения новых членов. В начале 90-х гг. XX в. под влиянием успешно проведенной военной операции в Ираке, в США была сформулирована концепция «революции в военном деле» (Revolution in Military Affairs), которая нацелена на ведение «более гуманных» войн с применением различных новых видов «нелетального» оружия и максимально широкое использование в военных целях новейших информационной и коммуникационной техники и технологий, прежде всего, для обеспечения управления, контроля и разведки. Примерно в то же время получила распространение концепция «информационной войны» (ИВ) и ведения информационных операций (ИО), также предусматривающая использование информационных технологий (ИТ), но в гораздо более широком контексте. Например, программный документ Комитета начальников штабов ВС США «Единые перспективы 2020» определяет информационные операции как любое воздействие на информацию и информационные системы противника, сопровождаемое защитой собственной информации и информационных систем31. Это определение служит базисом для следующего утверждения: информационной операцией является любая атака, направленная против информации и информационных систем противника. Следуя этой логике, физическое уничтожение телефонного узла является актом информационной войны в такой же мере, как и нарушение работоспособности этого узла путем внедрения вируса, постановки помех и т.п32. Дополнением этого определения служит тезис, также выдвинутый в «Единых перспективах 2020», согласно которому ИО могут проводиться в мирное время или в неопределенных ситуациях с целью защиты собственной информации и информационных систем, а также с целью оказания влияния на информацию и информационные системы противника. Информационная война превращается, таким образом, из вида боевых действий (warfare) в самостоятельное мероприятие, которое (т.е. информационная операция) в самом широком смысле слова становится основным способом ведения конфликта33. Террористическая сеть, частью задействованная, частью – законсервированная является оружием двойного назначения. С одной стороны, это диверсионно-террористическая деятельность в традиционном понимании, с другой, - это использование новых Интернет-технологий для ведения информационной войны. В свою очередь, информационная война ведется постоянно – и в мирное время, и в военное, незначительно различаются только методы и средства проведения операций. Информационная война включает два аспекта: традиционный – информационно-психологическая война и информационно-технологический уровень – блокирование и уничтожение средств связи и коммуникации, заражение вирусами информационных систем противника и др. В эту сеть входят как вспомогательные и очень значимые звенья все виды подконтрольных СМИ, различные гуманитарные фонды и общества. Мартин Либики, один из основателей теории информационной войны в ее современном звучании, в 1995 г. утверждал, что информационная война – это вид конфликта, при котором задачами противоборствующих сторон являются защита собственной информации и информационных систем, манипулирование информацией противника или ее искажение, а также ограничение возможностей противоборствующей стороны в доступе и обработке информации34. В Дагестане современная информационная война в этом понимании началась в 90-х годах и носила скорее вспомогательный характер по отношению к основной информационно-психологической войне, которая велась в российских и мировых СМИ вокруг чеченской войны. Идеология раннего Удугова, взятая на вооружение всеми антироссийскими силами, полностью основывалась на теории «непрерывной Кавказской войны», которая разрабатывалась спецслужбами Турции для агентурной работы с северокавказской эмиграцией и ведения с ее помощью подрывной работы в мусульманских регионах России. Главным последователем методов, средств и идеологических установок Удугова в Дагестане был и остается Хаджи-Мурад Доного35 и ряд журналистов и ученых, придерживавшихся этих же взглядов на историю. Это создало в Дагестане уникальную ситуацию, когда даже при кажущемся противостоянии «ваххабизму» вся эта интеллектуально-финансовая сеть всегда обслуживала общую и приемлемую для обоих направлений идеологию. Дагестанская подпольная сеть складывалась и функционировала всегда автономно. Структурно она менялась, приспосабливаясь к меняющейся политической ситуации. В упрощенной, схематичной форме ее структура и связи с родственными структурами, которые обеспечивают ее жизнеспособность, выглядят так:
Если говорить о таком аспекте террористической деятельности этой сети, как заказные убийства и теракты, то существует так называемый список «смертников» - люди, которых «ваххабиты», якобы, приговорили к смерти. Список этот, постоянно обновляясь, вывешивается на таких одиозных сайтах, как Кавказ-центр и др. Чтобы произошел теракт или убийство – нужен бизнес-заказ. Но это не значит, что весь цикл бизнес-заказа осуществляется в Интернет-сети. Напротив, Интернет – это магазин. Фамилии в списке – предлагаемый ассортимент товаров. Выставив список на сайте, так называемые «ваххабиты» из числа Интернет-мусульман или «пауки», выжидают. Само по себе попадание фамилии в список не означает немедленной ликвидации. Для того, чтобы это случилось, нужен реальный заказ с предоплатой, причем, «пауки» чаще «не при делах», хотя по другим устным каналам могут быть оповещены и могут отслеживать события, чтобы вовремя сообщить на сайт о результатах. Список и раскрученный Интернет-сайт вроде удуговского – это только витрина. Чем быстрее и точнее были выполнены предыдущие заказы и чем громче и резонанснее были преступления, например, убийство министра по национальной политике, информации и внешним связям Дагестана Загира Арухова, тем выше рейтинг магазина. Поэтому о ликвидациях, особенно, громких, скажем, о ликвидации сотрудников спецслужб, сайт сообщает сразу и преподносит это как сделанную работу, правда, называя эти убийства чисто идейными. Но те, кто планирует политическое убийство внутри республики, понимают, что речь идет об очередном успешно устраненном конкуренте или освободившемся «кресле», внешние заказчики-координаторы – зачищают политическое поле республики от пророссийских политиков и влияния Москвы, Интернет-магазин – повышает рейтинг и, соответственно, ему увеличивается содержание от заинтересованных спецслужб. То, что мы условно определили, как умеренное крыло, на самом деле, является частью координирующего звена. Изначально привязанные к турецкому геополитическому региональному проекту, они остались на тех же позициях, на которых стоял ранний Удугов, до его перехода под кураторство спецслужб, работавших по арабскому геополитическому проекту. То есть, изначально это крыло было ближе к традиционному исламу. Сейчас его сближение с традиционистами возможно по многим объективным и субъективным причинам, в основном из-за общих источников финансирования и курирующих центров, естественной смены поколений мусульман и духовенства, частичной адаптации, наличию общности идеологии и целей. Причем, совпадают не только внешние, но и внутренние каналы финансирования и доминирующая идеология. Самым важным связующим звеном в этой структуре оказывается именно среднее звено – идеологи-координаторы, как из числа сотрудников иностранных спецслужб, так и местные «серые кардиналы» - как входящие в умеренное крыло, так и идеологи националистических группировок. Именно в этом звене, в большинстве случаев принимается решение о ликвидации. Если нет заказчика, готового оплатить убийство, продумывается план создания видимости бытовой или коммерческой мотивации и находятся реальные люди, заинтересованные в участии /должники, конкуренты, давние обиды и др/. Например, причиной, по которой человек, как правило, имеющий собственное дело и пригретую при нем группу из числа «братьев», соглашается взять на себя ликвидацию другого человека, зачастую, родственника или друга, может быть обещанная прибыль при распределении должностей, кредитов, прощение налоговых долгов и др. Согласившись на участие в ликвидации, босс передает через доверенных лиц своим «братьям», что многие их личные финансовые проблемы решились бы…, те уже по своей системе оповещения доводят заказ до конкретных исполнителей и координируют акцию. Поскольку никто не отдает приказов о ликвидации напрямую, нижнее звено – исполнители получают деньги, либо сами ликвидируются /иногда их «сдают» милиции и ликвидируют при штурме очередного жилого дома/. Сама же акция преподносится исключительно как месть «ваххабитов». Для этого и нужно прикармливать, зачастую, при вполне официальных структурах и предприятиях в охране или в числе сторожей бывших боевиков из «зеленки» - «братьев». Они делают грязную работу, порой, почти бескорыстно – на фанатизме, но чаще за деньги, потому что, осев, они тоже обзаводятся семьями. Все «братья» в живой сети-цепочке и в виртуальной Сети как бы все знают, но при этом связаны молчанием и никто из них не знает всего. То есть, действует та же система, что и в любом тайном сообществе, хорошо укорененном в структуру общества и, где каждый привык к двойной жизни и двойной морали. |
Похожие:
 |
Монография Волгоградское научное издательство Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
 |
Хрестоматия Издательство «Научная книга» Б83 Петровская эпоха в церковной публицистике начала XVIII века: Хрестоматия. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2013. – 311 с |
|
Афонин И. Д., Смирнов В. А. Социально-трудовые отношения: сущность... М23 Мумладзе Р. Г., Афонин И. Д., Смирнов В. А. Социально-трудовые отношения: сущность и реализация в процессе управленческой деятельности:... |
|
Образовательной деятельности Галанов А. Б. Методика телекоммуникационной образовательной деятельности в школе: Монография. – Уфа: Издательство иро рб, 2010. –... |
|
Москва Издательство «Физическая культура» Б 20 Компетентность специалиста по адаптивной физической культуре: монография /В. Ф. Балашова М.: Физическая культура, 2007. – 246... |
|
Петров в. А. Биологические основы получения пчелиного яда монография ... |
|
Монография посвящена социально-философскому анализу природы правового... Г 944 Правовой нигилизм в России: монография. Волгоград: Перемена, 2005. 280 с |
|
Монография Под редакцией М. Б. Есауловой Персонификация высшего профессионально-педагогического образования: на пути к самоуправляемому обучению: монография / под ред. М.... |
|
Монография Ефимова Н. В., Мыльникова И. В., Катульская О. Ю., Дьякович М. П Монография может быть полезна специалистам Роспотребнадзора, преподавателям, студентам и аспирантам медицинских и педагогических... |
|
Теория и практика нарративного анализа в социологии Теория и практика нарративного анализа в социологии. Монография. – М.: Издательство «Уникум-центр», 2006. – 207 с |
|
Актуальное членение предложения в текстовом дискурсе и в языке Актуальное членение предложения в текстовом дискурсе и в языке (по материалам сопоставительного изучения португальских и русских... |
|
Монография может быть использована в научной деятельности социологической... Сфера социально-культурного сервиса: теоретические аспекты изучения: монография / Коллектив авторов – спб.: Изд-во спбгусэ, 2012.... |
|
Т. Д. Рубанова история библиотечного дела древний мир Средние века Эпоха Просвещения Учебное пособие предназначено для студентов дневного и заочного отделений факультета документальных коммуникаций, изучающих курс... |
|
Обида (психогенез деструктивного поведения) Монография Г 960 Обида (психогенез деструктивного поведения): монография / Мар гос ун-т; Н. Ю. Гусаков. – Йошкар-Ола, 2010. – 124 с |
|
Речевые стратегии и апеллятивный дискурс монография Л. Г. Васильев, Н. Н. Черкасская. Речевые стратегии и апеллятивный дискурс / Монография. – Калуга: Калужск гос ун-т им. К. Э. Циолковского;... |
|
Российский и зарубежный опыт систематизации законодательства о спорте Монография Соловьев А. А. Российский и зарубежный опыт систематизации законодательства о спорте: Монография / Комиссия по спортивному праву... |