В США и в россии
|
Скачать 1.56 Mb.
|
|
Эпистемологическая модальность проявляется в том, что автор-нарратор заранее знает, какой путь пройдет он сам как председатель Комиссии по помилованию и заключенные, рассмотрением дел которых он занимался. Например, в начале книги А. Приставкин пишет: «Я полагаю, что и Президент, подписывая бумагу о моем назначении в том далеком девяносто втором году, вряд ли догадывался о жертве, которую каждый из нас, из тех, кто прошел за мной и со мной вместе, принес на алтарь безнадежного дела» [Приставкин 2009, с. 8]. Из фрагмента видно, что нарратор знает исход событий своей истории: спустя несколько лет мучительной в моральном плане работы, Комиссия, созданная президентом Ельциным, будет расформирована президентом Путиным «за ненадобностью». В объективном пространстве истории, представляющем работу А. Приставкина в Комиссии, эпистемологическая модальность актуализируется персональным нарратором; в субъективном пространстве дискурса, включающем истории преступлений, эпистемологическая модальность, как правило, используется в речи сказового или аукториального повествователя. Эвиденциальная модальность, актуализирующаяся через речь нарратора-наблюдателя, призвана подчеркнуть фактуальный статус излагаемой истории: события представляются в виде сцен так, словно они снимаются скрытой «нарративной камерой». Например, история Гели Маркизовой приводится в виде краткой фонограммы беседы автора с ней. В случаях, когда автор-повествователь считает, что «звука» недостаточно, он вводит «картинку» (описывает подробнее реакцию женщины): «– Геля, скажите, – приостановил, попросил я, – когда вы узнали об отце? И как это произошло? Она как опомнилась, переспросила: – Как это произошло? – Да. У вас не было желания, когда это произошло, написать Сталину? – Было! – сразу сказала она. – И было написано… И это, наверное, и ухудшило ситуацию…» [Приставкин 2009, с. 301]. Эмотивная модальность проявляется в тексте периодически небольшими сегментами, отражая эмоциональные реакции на фактуальные события и ситуации. Дейктическим центром большинства сегментов эмотивной модальности является автор-нарратор, описывающий свои чувства и эмоции в связи с криминальной обстановкой в стране в целом и конкретными историями преступлений. Неоднократно рассказчик описывает, как меняются его чувства к преступнику в ходе «погружения» в дело: как правило, от ненависти к жалости. Например, после ознакомления с делом В. Г. Веретенникова, изнасиловавшего и убившего восьмилетнюю девочку, А. Приставкин так описывает свои чувства: «Можно ли, прочтя весь этот кошмар, думать о каком-либо смягчении участи этому выродку? Наоборот. Как я написал в начале главы: расстреляют, туда ему и дорога! Да его, гадину, четвертовать бы, как при императрице Екатерине II, <�…>» [Приставкин 2009, с. 189]. После прочтения «всяких справок» автор-повествователь узнает, что в раннем детстве Веретенников остался круглым сиротой; до 14 лет рос, скорее всего, в детдомах и колониях; совершив в 20 лет «проступок», он попал в тюрьму, а выйдя, так и не смог устроить нормальную жизнь: «этакий бирюк, живущий со своим ватником, как с женщиной, и никому не нужный» [Приставкин 2009, с. 190]. Знакомство с другой стороной дела меняет отношение автора к заключенному: с одной стороны, он понимает, что Веретенников совершил тяжкое преступление за которое, безусловно, должен быть наказан; с другой стороны, «начинается эта самая…Зубная боль в сердце. Не то, что жалость, а какой-то, о Господи, разрыв души, кошмар, который невозможно в себе преодолеть» [Приставкин 2009, с. 190]. В результате, этот «зверь, отброс, последняя стадия падения» не повышает своего человеческого статуса в глазах Приставкина, но он уже не жаждет «отрубать по частям ноги, руки, а перед тем как снять голову, отрубить ему член», а просто хочет, чтобы Веретенников был наказан соразмерным преступлению лишением свободы [Приставкин 2009, с. 188–189]. Чувство «зубной боли в сердце» сопровождает автора в работе над всеми делами: «эта моя книга возникла из странного ноющего чувства, которое не имело до поры до времени выхода в виде слов, но изматывало и скреблось изнутри, как предвестие неминуемой беды, которую невозможно предотвратить» [Приставкин 2009, с. 156]. Когда дело касается преступлений против детей, душевная боль ощущается физически: «Когда я прочитал его [дело Цибиноговой, жестоко убившей четырехлетнюю дочь – С. Б.], я не был ни удручен, ни потрясен, ни даже травмирован, хотя и это случается. Я был убит. Вот так и понимайте, как написано» [Приставкин 2009, с. 65]; «Не могу я физически пережить, когда над детьми измываются» [Приставкин 2009, с. 160]. Отчаяние вызывает обыденность «пьяных» бытовых преступлений: «Невозможно передать отчаяние, которое охватывает при чтении сразу нескольких сотен дел. <�…> Каждое такое дело единично, но собранные вместе они представляют как бы ОБЩЕЕ ДЕЛО на весь народ, который до того спился, что потерял себя и не осознает, что же он творит. <�…> Не случайно в моей книге я выношу эту проблему впереди всего остального, в отчаянии от того, что, видя бедственное состояние моих сородичей и земляков, не могу предложить никаких средств к спасению» [Приставкин 2009, с. 62, 63, 65]. Раздражают автора-повествователя бездушные нераскаявшиеся преступники, думающие только о лучшей участи для себя: «Больше всего меня раздражают эти последние прошения, в них нет покаяния, поиска истины, хотя бы ценой жизни, а та же примитивная попытка уйти, скрыться за общими словами от ответа за содеянное» [Приставкин 2009, с. 204]. Кроме этих чувств и эмоций рассказчик на протяжении книги описывает множество других. Таким образом, А. Приставкин регулярно включает сегменты эмотивной модальности в нарратив, ритмично чередуя их с базовыми эпистемологической и эвиденциальной модальностями. Автор выражает свои чувства и эмоции открыто, от своего имени. Сегменты обусловливающей модальности, содержательно связанные с проблемами морального и законодательного плана, фокусируют внимание на испытаниях (внешних препятствиях или внутренних обязательствах), через которые прошли персонажи. В тексте «Долины смертной тени» базовые эпистемологическая и эвиденциальная модальности регулярно прерываются сегментами обусловливающей модальности, чтобы подчеркнуть, что работа в Комиссии по помилованию является для автора настоящим моральным испытанием: «каждодневная попытка (и каждодневная пытка) проникновения, внедрения в чужые судьбы, судьбы заключенных» [Приставкин 2009, с. 7]. Например, нарратор постоянно повторяет, что, превозмогая себя, он читал и перечитывал истории страшных преступлений («И пришлось перечитать дело заново, чтобы почувствовать: простить невозможно. Десять лет за все это тоже мало, но она должна их отсидеть» [Приставкин 2009, с. 70]), а затем пересказывал их в книге («Сознаюсь, что не без усилий пытаюсь сообщить какие-то подробности: каждое слово для меня здесь мучительно» [Приставкин 2009, с. 66]). Особое испытание представляло рассмотрение дел смертников: «быть последней инстанцией в их судьбе и решать, а по сути, распоряжаться чужой жизнью» [Приставкин 2009, с. 8]. Не случайно многие, приглашенные работать в Комиссию, под разными предлогами отказывались, а Алесь Адамович так прямо и сказал: «Но не могу быть Богом!» [Приставкин 2009, с. 157]. Таким образом, сегменты обусловливающей модальности помогают читателю прочувствовать, насколько тяжело в моральном плане членам Комиссии выполнять свои обязательства. Гипотетическая модальность регулярно используется автором для того, чтобы «погрузить» читателей в различные виртуальные ситуации и состояния. В следующем сегменте, например, читателю предлагается почувствовать себя на месте члена Комиссии: «А теперь закройте глаза и забудьте, если, конечно, сможете, про эту шевелящуюся, еще живую ногу и постарайтесь, собрав все силы души, вызвать хоть какую-то жалость к этому…<�…>. И если вам, несмотря на весь этот кошмар <�…>, удастся найти в себе силы не поднять руку для еще одного убийства, хотя в душе вы осознаете, что он его заслуживает, вы поймете, что должен испытывать каждый из нас, когда мы, собравшись, решаем…» [Приставкин 2009, с. 19]. В приведенном ниже фрагменте А. Приставкин описывает свой опыт прохождения «ритуального обряда» перед виртуальной казнью на электрическом стуле: «Ремешки, провода, маска… И вдруг испытал пронзительное ощущение конца, стал умолять коллегу, исполняющего роль палача, в шутку, конечно, ни в коем случае не включать телевизор, к которому по непонятной мне причине почему-то тянулись провода от моего стула» [Приставкин 2009, с. 139]. Автор-повествователь использует гипотетическую модальность, чтобы «погрузить» читателя в состояние человека, которому подписан смертный приговор: «Вот я и предлагаю уважаемым читателям накоротке и вместе с нами попробовать присесть на этот почти безопасный стул, невзирая на странные провода – вдруг подключено!.. Чтобы попробовать ощутить слабые токи и услышать в себе и через себя, через свою собственную судьбу боль своего ближнего, который попал в беду» [Приставкин 2009, с. 141]. Неоднократно автор-нарратор использует гипотетическую модальность, чтобы представить себя на месте преступника: «а как было бы, случись такое со мной?»; «возраста он примерно моего, да и детство наше с ним совпадает, так что за судьбой автора (фамилия реальная) я вижу и свою судьбу, которая могла бы сложиться не лучше» [Приставкин 2009, с. 148, 197]; а также показать, что судьбы многих благопристойных «несидевших» читателей могли бы сложиться по-другому, если бы у них было другое детство, им не повезло бы оказаться в определенных ситуациях и т. п.: «А может быть, нужно по-другому? Пожалеть, посочувствовать, помочь… Увидеть в таких сломанных судьбах и свою судьбу, которая лишь сложилась, дал Бог, удачнее. Повезло. Но могло ведь и не повезти» [Приставкин 2009, с. 199]. Таким образом, через представление виртуальных ситуаций читатель глубже погружается в реальное эмоционально-интеллектуальное состояние автора-повествователя. Аксиологическая модальность также достаточно представлена в «Долине смертной тени». Писатель открыто и жестко оценивает людей, предметы и явления как в общем, так и в частности. Например, о криминальной обстановке в нашей стране нарратор пишет, что «В криминальном облике Россия выглядит «не голубым разводом плесов да заливов средь изумрудных берегов, а бездонной разверзанной пропастью… В которую мы падаем, падаем, падаем…»; «Моя несчастная, измордованная насилием страна» [Приставкин 2009, с. 10]. Русский народ автор-повествователь характеризует как «тот самый великий русский народ, который велик и в том, что весь изоврался, изворовался, спился, наплевав на весь мир, а прежде всего на самого себя…Иррациональный во всем, даже в вопросах самосохранения» [Приставкин 2009, с. 9–10]. Мир заключенных он сначала оценивает как «помойку», «человеческие отбросы», «грязища, заполнившая наш мир выше авгиевых конюшен», а затем пишет, что это скорее не помойка, а «гниющая незаживляемая рана» [Приставкин 2009, с. 10]. Также автор-повествователь оценивает конкретных героев историй и ситуации. Например, маньяка Головкина автор называет «ничтожеством», «зверем», «существом в человеческом обличии», души «ни в каком виде, ни в целом, ни в зачаточном, ни в деформированном или урезанном, у Головкина бы не обнаружили» [Приставкин 2009, с. 441, 446, 443]. Об одной газете, пытавшейся опорочить Комиссию по помилованию и помилование вообще, нарратор пишет: «Одна московская газетенка, долго и безуспешно поливавшая нас грязью» [Приставкин 2009, с. 510]. Журналистов, работавших в ней он называет «недоумками из газетки» [Приставкин 2009, с. 510]. Таким образом, писатель открыто выражает оценку излагаемого материала. Итак, базовым принципом ритма модальных точек зрения в тексте «Долине смертной тени» является чередование сегментов, содержание которых определяется эпистемологической модальностью, с сегментами, задаваемыми другими типами. Общий объем маркированных модальностей в тексте достаточно высок. Среди них, в свою очередь, большое место занимает аксиологическая модальность: автор не пытается объективно представить истории преступлений, рассмотренные им во время председательствования в Комиссии, а напротив, прямо и резко оценивает события и героев. Интерпретация модальной структуры нарратива подводит читателя к осмыслению заглавия романа нон-фикшн – «Долина смертной тени». Во времена Давида, когда писался псалом (Пс. 22.4), это была опасная территория, проходя через которую можно было умереть. В переносном смысле «долина смертной тени» означает испытания, с которыми необходимо справиться человеку, не умерев духовно. Для А. Приставкина таким испытанием стала работа в Комиссии. Во-первых, огромных моральных усилий стоило не очерстветь, начав принимать формальные решения, а каждый раз проходить через «пытку» вживания в судьбы преступников и жертв. Во-вторых, большой работой над собой было каждый раз заставлять себя рассматривать дела заключенных, усмиряя чувство мести, руководствуясь милосердием. В-третьих, тяжело было, вспоминая свое безмятежное прошлое, продолжать, превозмогая себя, идти бесконечной «долиной смертной тени», жертвуя своим душевным спокойствием и отношениями с семьей. Наконец, сложно было не опустить руки и продолжать миловать, когда большинство россиян настроены против работы Комиссии. Разумеется, не только А. Приставкин переживал тяжелые испытания: каждый персонаж этой книги прошел своей «долиной смертной тени». Сопоставление нарративных модальностей «Хладнокровного убийства» Т. Капоте и «Долины смертной тени» А. Приставкина Нарративная модальность обоих романов нон-фикшн строится на чередовании базовых типов модальности с маркированными. В «Хладнокровном убийстве» доминирующей модальностью является эвиденциальная. Использование этой модальности в качестве идейно-смысловой основы текста позволило решить две основные задачи, которые ставил перед собой автор: 1) создать произведение, являющееся правдивым отчетом о событиях (a true account of a multiple murder and its consequences), изложенным с точки зрения безличного репортера, который описывает произошедшее, опираясь исключительно на факты, которые видел и слышал сам; 2) создать текст, обладающий непосредственностью воздействия фильма, т. е. представляющий монтаж отобранных автором сцен (из которых читатель должен извлечь закодированные писателем смыслы), а не размышления писателя по поводу событий [Plimpton 1966, URL]. Интерпретация содержания, порядка и частоты представления сегментов маркированных модальностей, чередующихся с базовой эвиденциальной, помогает читателю понять авторское отношение к излагаемому материалу, скрытое за маской беспристрастного «оператора» событий. Открытая авторская оценка проявляется очень редко, что усиливает когнитивное значение сегментов, включающих ее. Идейно-смысловую базу «Долины смертной тени» составляет эпистемологическая модальность, проектирующая композицию как всего романа нон-фикшн, так и каждой криминальной истории в отдельности. Автор заранее знает, какой путь пройдут герои, какие идеалы определяют мифологемы их путей, и что помешает им достичь этих идеалов. Такое знание позволяет писателю делать определенные выводы, которыми он открыто делится с читателем. Сегменты маркированных модальностей в основном используются для «погружения» читателя в эмоционально-перцептуальную и интеллектуальную деятельность автора-нарратора, а не персонажей-заключенных. Писатель не пытается объективно представить истории преступлений, рассмотренных им во время председательствования в Комиссии, а напротив, прямо и резко оценивает события и героев. Объективированное представление сцен в эвиденциальной модальности (словно снятых «нарративной камерой») используется редко, что фокусирует читательское внимание на действительно важных для нарратора событиях. Таким образом, на всех нарративных уровнях мы видим, что автор американского криминального романа нон-фикшн подводит читателя к постижению смысла истории, главным образом, путем определенного структурирования нарративных точек зрения, стараясь при этом избегать прямых оценок и открытых выводов. Автор российского криминального романа нон-фикшн, с одной стороны, также осмысленно проектирует нарративную структуру произведения; с другой стороны, не полагается всецело на проницательного читателя, а открыто и достаточно категорично выражает свое отношение к волнующим его проблемам. Литература:
Вопросы к разделу: 1. Сравните организацию нарративного пространства американского и российского романов нон-фикшн. 2. Сравните способы репрезентации темпоральности в данных нарративах. 3. Сопоставьте нарративно-речевые структуры американского и российского криминальных романов. 4. Сопоставьте американскую и отечественную истории в аспекте нарративной модальности. |
Похожие:
 |
Справка о торгово-экономическом сотрудничестве между Российской Федерацией и Японией По данным фтс россии, объем российско-японской торговли в 2012 году составил 31,2 млрд долл. Сша (темп роста – 105,3% по сравнению... |
|
В. Захаревич, В. Попов, Л. Гребнев Международная аккредитация образовательных... В предыдущих работах были рассмотрены особенности организации обучения и аккредитации инженерных образовательных программ в США и... |
|
Несколько слов от организаторов конференции: Конференция «Микрофинансирование... Агенством международного развития США. Мнения, отраженные в данном отчете, отражают взгляды авторов и не обязательно совпадают с... |
|
Обзор отрасли: алмазогранильная промышленность Индия (Бомбей), Бельгия (Антверпен), Израиль (Тель-Авив), США (Нью-Йорк), Таиланд (Бангкок), Россия. Ювелирная промышленность наиболее... |
 |
Опыт функционирования федеральной контрактной системы США Контрактная система США создана в 1921 году и является одной из старейших государственных контрактных систем |
|
Текстов, размещенных данным сообществом в сети Интернет на сайте... |
|
Справочник хозяйственных операций. Упп 8 >14. 08. 2012 России от 04. 06. 2012 №138-И. Если сумма обязательств по контракту не превышает в эквиваленте 50 тысяч долларов США по официальному... |
|
Системы координат Глава Способы определения координат Спутниковые технологии появились в России в начале 1990-х гг; почти на 10 лет позднее, чем в США. Их преимущества перед обычными... |
|
Темы дня: Денонсация соглашения с США правительство кр денонсировало... Премьер-министр Кыргызстана Темир Сариев Сегодня21 июля подписал постановление Правительства «О денонсации Соглашения между Правительством... |
|
Редактор-составитель Ю. Г. Фельштинский Гарвардского университета (сша) (Haughton Library, Harvard University). В издание включены также некоторые документы из Архива Гуверовского... |
|
Шаблон Европы, Ближнего Востока, Азии, США и России в различных секторах экономики: промышленное и гражданское строительство, горнодобывающая... |
|
Шаблон Европы, Ближнего Востока, Азии, США и России в различных секторах экономики: промышленное и гражданское строительство, горнодобывающая... |
|
В. К. Пучинский гражданский процесс США Сша и анализируются различные аспекты американского гражданского судопроизводства: источники гражданско-процессуального права,... |
|
“Американские тнк как фактор влияния в Китае” С самых давних времен между странами было множество разногласий, но они не мешали государствам тесно сотрудничать в разных сферах.... |
|
Практики оценки деятельности полиции в США Материал подготовлен в рамках проекта «Поддержка реформы системы оценки работы милиции в России через исследование, адвокацию и взаимодействие... |
|
Магистерская программа «Теория международных отношений и внешнеполитический... Оценки и рекомендации мозговых центров США по формированию американской внешней политики в отношении россии во время второй администрации... |