3. Публицистический нарратив: синтез публицистического и художественного стилей
Публицистический нарратив представляет повествовательный текст, сочетающий свойства публицистики (фактографическая точность, актуальность) со свойствами художественной литературы (драматическая структура сюжета, художественный стиль), а также характеризующийся наличием голоса автора-повествователя, свойственного как публицистическим, так и художественным текстам. Обязательным условием создания публицистического нарратива является погружение [Franklin 1986, p. 25; Sims 1995, p. 9; Minot 2002, p. 1; Ricketson 2004, p. 235−236].
Актуальность публицистического нарратива предполагает значимость, близость его темы для данного общества в данный период времени.
Погружение означает длительное пребывание автора среди героев будущей истории с целью всестороннего изучения ситуации, «прочувствования» ее изнутри.
Фактографическая точность значит, что в публицистическом нарративе не создаются обобщенно-типические образы, а описываются реально существующие люди, в действительности произошедшие события. Использование вымысла с целью более сильного воздействия на аудиторию неприемлемо, т.к. публицистический нарратив только по форме художественное произведение, а по сути – журналистское.
Драматическая структура предполагает использование традиционной схемы драматического сюжета, свойственной художественному произведению (экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, развязка), а также представление фактографически точной информации в виде оригинально монтируемых сцен, а не в типично информационном формате с обязательной ссылкой на источники информации.
Художественный стиль предполагает образное изложение фактуальной информации с использованием художественных деталей, развернутых диалогов, внутренних монологов и т.д.
Наличие голоса автора-повествователя в публицистическом нарративе означает, что информация представляется не в виде сухой хронологии событий, а в форме истории, в которую рассказчик вкладывает определенное идейно-смысловое содержание.
Рассмотрим особенности актуализации данных признаков в романе нон-фикшн Т. Капоте «Хладнокровное убийство».
Актуальность
Тема «Хладнокровного убийства» – применение высшей меры наказания к убийцам – всегда была актуальна в американском обществе [Квашис 2001, URL]. Согласно данным фонда «Общественное мнение», наиболее остро вопрос о применении смертной казни стоял с 1956 по 1972 гг., когда голоса американцев, выражавший положительное и отрицательное отношение к этой мере наказания, разделились примерно поровну [БД ФОМ 2003, URL]. «Хладнокровное убийство» представляет документальное исследование убийства, акцентирующее внимание на связи социально-психологических факторов и условий жизни (особенно в детстве: бедность, побои, психологические травмы и др.) с преступным поведением.
Погружение
Качественное исследование материала при подготовке романа нон-фикшн – одно из важнейших условий его создания [Agar 1990; Boynton 2005, p. XIII; Ricketson 2004, p. 236]. По словам М. Рикетсона, «исследование – это айсберг, отшлифованная проза – вершина» [Ricketson 2004, p. 236]. С этим утверждением нельзя не согласиться: выдающиеся романы нон-фикшн были созданы в результате глубокого погружения авторов в среду, в которой происходили определенные события: Дж. Херси опросил около 40 выживших после взрыва атомной бомбы в Японии, чтобы затем на основе всего 6 свидетельств написать «Хиросиму»; А. ЛеБланк около 10 лет готовил “Случайную семью”, Тед Коновер сам долгое время работал тюремным охранником для “Новичка” и бродяжничал для “Катясь в никуда”.
Т. Капоте сразу после преступления посетил Холкомб, взяв интервью у множества жителей города, затем на протяжении 6 лет следил за ходом расследования, активно сотрудничая с полицией, а потом, когда Перри и Дик были арестованы, взял у них 60 интервью в тюрьме, а также состоял с ними в переписке [Kazin 2009, p. 24–25; Plimpton 1966, URL]. Капоте настолько погрузился в историю Перри Смита, находя в ней много общего с собственной жизнью, что, как говорят, влюбился в преступника и тяжело переживал его смерть [Voss 2011, p. 16–17; Parks 2005]. Отметим, что автор собирал информацию не только по данному делу, но и читал научную литературу о других убийствах и особенностях мышления преступников, брал интервью у многих убийц, для того чтобы глубже понять героев своей книги [Plimpton 1966, URL].
Фактографическая точность
Осознание невымышленности образно описываемых событий заставляет читателя острее переживать прочитанное, глубже задуматься над проблемой [Whiteman 2006, p. 16]. В основе «Хладнокровного убийства» лежат факты реальных событий, происходивших с ноября 1959 года (убийство Клаттеров) по апрель 1965 года (казнь убийц).
Если автор по каким-то причинам решает изменить имя персонажа, конкретное место действия и т. п., ему следует предупредить об этом читателя. Например, по настойчивым просьбам Т. Капоте переименовал человека, пренебрегшего строгими правилами компании и подвезшего Перри и Дика, в мистера Белла, помощника капеллана, которым восхищался Перри, в Вилли-Сороку и сестру Перри в Барбару. Т. Капоте не отрицал этих изменений, а, напротив, подчеркивал их, утверждая, что внес их по моральным соображениям, но все остальное в книге – правда [Plimpton 1966, URL].
Фактуальная точность произведения – достаточно серьезное заявление, которое проверяется исследователями. Так, исследователи, желавшие разоблачить «отступления от правды» в «Хладнокровном убийстве» посвящали серьезные работы выявлению фикциональных элементов в произведении Т. Капоте [Tompkins 1966; De Bellis 1979]. Ф. Томпкинс провел в Канзасе 9 дней, чтобы проверить правдивость фактов, изложенных в книге. Он выяснил, что Бобби Рапп, бойфренд Нэнси, был не звездой баскетбола, а посредственным игроком, который время от времени заходил к Клаттерам, а выставки лошади Нэнси на аукцион не было вообще. [Tompkins 1966, p. 127. Цит. по: Helten 2008, p. 9]. Ф. Томпкинс, изучив множество документов, описал имеющиеся отличия между документами и книгой: показания убийц и их слова в романе расходятся; перед казнью Перри не извинился перед семьей пострадавших; вероятно, Перри убил двух мужчин, а Дик – двух женщин, а не Перри всех четырех Клаттеров, как утверждается в книге [Тompkins 1966, p. 127, 166. Цит. по: Helten 2008, p. 10]. Дж. Де Беллис сравнил первый вариант «Хладнокровного убийства», вышедший посерийно в журнале The New Yorker со вторым, опубликованным издательством Random House в виде книги 10 неделями позже, и обнаружил 5000 правок. Хотя многие изменения не являются фактуальными (касаются орфографии, пунктуации, лексики и т. п.), значительное число изменений касается официальных записей, интервью и писем [De Bellis 1979, p. 520], названий марок и мест [De Bellis 1979, p. 522], описаний внешности героев [De Bellis 1979, p. 532].
Мы считаем, что автор публицистического нарратива не обязан объективно освещать события со всех сторон (это и невозможно), и имеет право отбирать факты по своему усмотрению. Главное для фактуальности – использование достоверных данных, а не показ событий с разных точек зрения. Что касается достоверности, автор должен тщательно проверять информацию и сообщать об ее изменении, поскольку неточности в некоторых фактах могут подорвать авторитет всей книги [Мелихов 2002, URL].
Драматическая структура
Драматическое напряжение создается в произведении, во-первых, благодаря изложению событий в соответствии с традиционной схемой драматического сюжета: 1) предшествующий убийству день: подготовка Смита и Хикока к преступлению и последний день жертв (экспозиция); 2) групповое убийство семьи Клаттеров (завязка действия); 3) расследование убийства (развитие действия); 4) арест преступников (кульминация); 5) казнь убийц (развязка); во-вторых, благодаря ритмичному чередованию сцен из жизни убийц и их жертв: завтрак отца Герба Клаттера – завтрак Перри Смита – пробуждение дочери Нэнси Клаттер – встреча Дика и Перри – обеденное время, миссис Клаттер и Джолен ждут маму Джолен – обед, Дик и Перри отмываются после ремонта машины, и т.д.
В большой степени драматизм повествования достигается благодаря ритмичному чередованию сцен из жизней разных героев: преступников и их жертв за несколько часов до убийства (первая часть «Последние, кто видел их живыми» [Capote 2007, p. 1–72]), скрывающихся убийц, разыскивающих их полицейских и свидетелей (части «Неизвестные лица» и «Ответ» [Capote 2007, p. 73–242]), сцен из зала суда и камер Перри и Дика (последняя часть «Перекладина» [Capote 2007, p. 243–336]).
Художественный стиль
Представление информации о групповом убийстве и его расследовании в «Хладнокровном убийстве» преследует двойную цель: как журналист Т. Капоте максимально точно и подробно освещает произошедшее, как писатель излагает события образно, оказывая на читателя эстетическое воздействие. Для создания живых образов автор не прибегает к типическому обобщению, а описывает конкретные предметы и явления, акцентируя внимание на ярких деталях. Например, создавая образ провинциального городка, где произошло громкое убийство, Т. Капоте описывает реальный город Холкомб, фокусируя внимание на «говорящих» деталях: «a stark old stucco structure, the roof of which supports an electric sign – dance – but the dancing has ceased and the advertisement has been dark for several years» (ветхое строение с неоновой вывеской «Танцы», которая давно не светится), «another building with an irrelevant sign, this one in flaking gold on a dirty window – Holcomb bank» (здание с размещенной на грязном окне позолоченной вывеской «Холкомбский банк», с которой стерлась почти вся позолота) [Capote 2007, p. 1].
Голос автора
Роман Т. Капоте – не сухое, беспристрастное изложение фактов, а повествование наблюдателя, имеющего свою точку зрения на сообщаемые факты, субъективно оценивающего их. Рассказчик, объективно характеризуя убийц Перри Смита и Ричарда Хикока как не вполне адекватных людей, опасных для общества, все же выражает негативное отношение к высшей мере наказания, показывая, что смертная казнь – такое же хладнокровное убийство, как и то, что совершили преступники. Т. Капоте не пропагандирует открыто отказ от высшей меры наказания, но его нарратив заставляет читателя почувствовать жалость к казненным преступникам, которую он чувствовал в начале книги к жертвам.
Таким образом, с одной стороны, публицистический нарратив является подробным фактографически точным отчетом о произошедших событиях; с другой стороны – это художественное произведение. Синтез публицистического и художественного стилей, во-первых, усиливает эстетическое воздействие на читателя и эффект сопричастности (читатель сильнее сопереживает героям, зная, что они – реальные люди), во-вторых, способствует более глубокому осмыслению событий (информация, представленная «читабельным» языком и в увлекательной форме, более понятна и близка, чем сухие факты).
Литература к разделу:
База данных ФОМ: Американцы о смертной казни для убийц: динамика за 75 лет: база данных содержит сведения об уровне поддержки американцами смертной казни с 1936 по 2002 гг. – Электрон. дан. 2003. –http://bd.fom.ru/report/map/doc0307.
Квашис, В. Куда идёт смертная казнь? / В. Квашис, Г. Альбрехт // Право и политика. – 2001. – № 6. – http://daily.sec.ru/.
Мелихов А. Казнить нельзя помиловать // Знамя. – 2002. – № 12. – С. 202–203. – Рец. на кн.: Приставкин А. Долина смертной тени: роман-исследование. – М.: Текст, 2002. – 447 с.
Agar M. Test and Fieldwork: Exploring the Excluded Middle // Journal of Contemporary Ethnography. – 1990. – 19. – P. 73–88.
Boynton R. Introduction // The New New Journalism : Conversations with America’s Best Nonfiction Writers on Their Craft. – New York, 2007. – P. XI–XXXII.
Capote T. In Cold Blood. – Penguin Classics, 2007. – 336 p.
De Bellis J. Visions and Revisions: Truman Capote’s In Cold Blood // Journal of Modern Literature. – 1979. – Vol. 7. – № 3. – P. 519–536.
Franklin J. Writing for Story: Craft Secrets of Dramatic Nonfiction by a Two–Time Pulitzer Prize Winner. – Plume Book, 1986. – 284 p.
Helten M. Truman Capote’s Nonfiction Novel “In Cold Blood” and Bennett Miller’s Biopic “Capote”. – GRIN Verlag, 2008. – 100 p.
Kazin A. The Imagination of Fact: Capote to Mailer // Truman Capote / ed. H. Bloom. – Infobase Publishing, 2009. – P. 23–41.
Minot S. Literary Nonfiction: The Fourth Genre. – Longman, 2002. – 152 p.
Parks A. Capote in Kansas: A Drawn Novel / A. Parks, Ch. Samnee. – Oni Press, 2005. – 120 p.
Plimpton G. The Story Behind a Non–fiction Novel // The New York Times January. – 1966. – № 16. – http://www.nytimes.com/
Ricketson M. Writing Feature Stories: How to Research and Write Newspaper and Magazine Articles. – Allen and Unwin, 2004. – 284 p.
Sims N. The Art of Literary Journalism // Literary Journalism: A New Collection of the Best American Nonfiction. – Ballantine Books, 1995. – 480 p.
Tompkins Ph. In cold fact // Esquire. – 1966. – June. – P. 125–171.
Voss R. Truman Capote and the Legacy of “In Cold Blood”. – The University of Alabama Press, 2011. – 246 p.
Whiteman G. The Role of Narrative Fiction and Semi–Fiction in Organizational Studies, 2006. – 34 p. – http://repub.eur.nl/res/pub/9731/ERS–2006–079–ORG.pdf.
Вопросы к разделу:
Чем объясняется актуальность публицистического нарратива?
Что предполагает фактографическая точность публицистического нарратива?
Что означает понятие «погружение»?
Что означает понятие «драматическая структура» публицистического нарратива?
Почему публицистический нарратив относят к художественно-публицистическим жанрам литературы?
Как актуализируется «голос» в публицистическом нарративе?
4. Публицистический нарратив VS. "жесткая новость": языковая и композиционная структура
Языковые особенности публицистческого нарратива:
– образное изложение материала, благодаря которому у читателя создается «эффект присутствия». Важный способ достижения наглядности – описание яркой детали. На первый взгляд, деталь может быть малозначительной, но она должна создавать у читателя определенное настроение;
– эмоционально окрашенный стиль повествования – использование различных лексических, морфологических и пунктуационных приемов, способный вызвать сопереживание читателя;
– избегание канцеляризмов, штампов, повторов (если это не художественный прием);
– использование длинных, сложных предложений только для художественного эффекта (например, чтобы акцентировать длительность описываемого события). В целом текст должен быть читабельным [Виноградов, URL; Колесниченко 2008].
Композиционные особенности публицистического нарратива:
– последовательность воспроизведения событий: от начала к концу, а не от наиболее важному к наименее существенному, как в «перевернутой пирамиде»2;
– представление информации в сценах и диалогах, а не в громоздких авторских предложениях, атрибутируемых источником информации (цитатой или косвенной речью);
– оригинальный монтаж фрагментов: ритмичное чередование сцен и фона, различных пространственных и временных планов повествования, смена дискурса, темпа речи и т.д. Такой монтаж способствует поддержанию напряжения, создаваемого сюжетом журналистского нарратива [Виноградов, URL; Колесниченко 2008].
Рассмотрим данные особенности представления информации на примере двух статей с одинаковым содержанием: Мать шестерых детей Ганна Овертон, чей приемный сын умер от солевого отравления, обвинена в его убийстве и осуждена пожизненно. Первая, «традиционная» статья «Exclusive: Mom Accused of Murder Speaks Out» написана Джу Джу Чанг и Шаной Гилдебранд 24 октября 2008 г. для журнала ABS News. Вторая, нарративная статья «Hannah and Andrew» написана Памелой Коллофф 20 Апреля 2011 г. для журнала Texas Monthly.
Языковые особенности:
В первой статье информация излагается в соответствии с газетным стилем: кратко, чётко и точно. Каждый новый факт занимает 1–3 предложения, и, как правило, атрибутируется источником информации (цитатой или косвенной речью). Например:
Hannah insists the creole seasoning mixed with water wasn't to punish –– it was to soothe Andrew's insatiable appetite (факт).
“My thought was that I would calm him down, appease him, give him like a broth, without giving him a tummy ache from eating more food,” Hannah told “20/20.” (атрибуция).
Во второй статье информация излагается в художественном стиле.
Например, в статье не просто сообщается, что у ребёнка часто случались вспышки гнева, но одна из таких вспышек иллюстрируется в сцене:
Andrew asked if he could have lunch, and Hannah told him that he needed to wait; Larry was bringing them something to eat, she explained, and he would be back in a few minutes.
Andrew flew into a rage. He defecated on the floor of his bedroom, then smeared feces on the bed, the dresser, and the walls.
Larry attempted to restore order upon his return, putting Andrew’s soiled sheets in the garbage and hosing off the boy and his foam mattress in the backyard. While Larry tried to scrub down the bedroom, Andrew pulled his sheets out of the trash several times, despite repeated warnings not to do so. Losing his patience, Larry took the sheets to the family’s fire pit and burned them.
В первой статье автор стремится к максимально объективной и обезличенной подаче информации. Он «смотрит» на события сверху и объективно сообщает, что есть две точки зрения на смерть ребенка: насильственна или случайна. Джу Чанг приводит ряд опрошенных в подтверждение как первой точки зрения (сами Ганна и Лари Овертоны, Его Преподобие Род Карвер, его жена Норив Карвер и прихожане церкви, соседи, врач, оказывавший Эндрю первую неотложную помощь, Эдгар Кортс, ведущий эксперт по солевому отравлению Майкл Мориц), так и второй (прокурор Сандра Иствуд, следователи).
Для придания наибольшей объективности каждое мнение подтверждается цитатами. Например, описание дома Овертонов как «дома ужасов» подтверждается словами прокурора Сандры Иствуд, сообщающей, что Ганна насильственно заставила Эндрю съесть 23 чайные ложки приправы, а затем смотрела, как он умирает:
The arrest warrants painted the Overton home as a house of horrors, where Andrew was monitored by a camera and was punished with spicy seasoning. <�…> “This case boils down to a woman who, basically, tortured a child,” said prosecutor Sandra Eastwood, “becoming so enraged she forced him to have 23 teaspoons of hot pepper and then watching him die in agony.”
Точка зрения церковного сообщества, о том, что смерть ребёнка – случайность, подтверждается цитатами преподобного Рода Карвера и его жены:
The Overtons’ church community saw the accusations against Hannah and Larry as ludicrous and rallied around the couple, raising nearly $700,000 for their defense.
“What they came up with and what really happened were completely different things,” said the Rev. Rod Carver.
“It’s so bizarre,” Noreen Carver, Rod Carver's wife, said, “because [Hannah Overton's] really the last person you would think would be charged with this type of crime.”
Таким образом, очевидно, что автор статьи тщательно проработал информацию (опросил многих свидетелей обеих сторон) и максимально беспристрастно представил её. Создал эмоциональную отстранённость. Автор не становится ни на одну из сторон. Он находится «над историей».
Во второй статье автор показывает историю в своем субъективном восприятии. Она смотрит на события не «сверху», а с позиции участника. Очевидно, что автор так же тщательно проработала информацию: в статье представлены точки зрения представителей обеих сторон, выдержки из документов. Но факты представляются таким образом, что защищают Овертонов.
Автор не просто приводит слова Патриции Гонсалес о том, что когда Эндрю оказывали первую помощь, Ганна улыбалась, но сообщает, что это эти показания давались не сразу, а через год после случившегося, в течение которого в СМИ и интернете активно действовала кампания по осуждению приемной матери.
Автор включает себя в мир истории как персонажа, а не как беспристрастного невидимого наблюдателя. Так она описывает свой приезд в тюрьму: «Hannah and I discussed her case and the anguish that had consumed her following Andrew’s death. “I spent many nights beating myself up over ‘Could I have done this or could I have done that?’ “Hannah told me, staring at her hands…” и к Ларри с детьми: “As Larry stood in the kitchen and peeled potatoes, the kids—excited to have a visitor—showed me around their house, pointing out their favorite hiding places and the plaster cast of their footprints in the hallway, which includes the letter A for Andrew”.
Таким образом, обе статьи основаны на реальных, проверенных фактах и интервью очевидцев. Но автор первой статьи стремится к беспристрастной подаче материала, снимает «незаинтересованной» камерой, то автор второй – намеренно субъективна, фокусирует нарративную камеру на то, что защищает героев истории.
Композиционные особенности:
Статья Джу Чанг имеет структуру «перевернутой пирамиды»:
Сначала идет хэдлайн. отвечает на вопросы: Кто? Четырёхлетний Эндрю Бёд, Что? Умер. Где? В больнице. Когда? Осенью 2006 г. Как: мучительно переживая боли, вызванные солевым отравлением. Хэдлайн занимает 1 абзац (3 предложения).
Затем – лид, отвечающий на вопрос «Почему?» – Чтобы заглушить неуёмный аппетит ребёнка, приёмная мать дала ему накануне слишком много порций приправы для супа, разведенной с водой. Также в лиде сообщается, что Ганна Овертон (приёмная мать погибшего мальчика) была арестована по обвинению в убийстве. Лид занимает 8 небольших абзацев (1–3 предложения).
Далее – непосредственно статья, в которой сначала излагаются факты, на основании которых можно сделать вывод о том, что смерть ребёнка – случайность, затем – факты, подтверждающие, что Ганна, возможно, убила мальчика намеренно. Сообщается, что Ганна Овертон была осуждена пожизненно. Даются комментарии свидетелей и присяжных. Говорится о том, что муж Ганны Ларри Овертон с пятью детьми регулярно навещают мать в тюрьме. Заканчивается статья словами ведущего эксперта по солевому отравлению доктора Майкла Морица, который считает, что Ганна не виновна в смерти ребёнка. Основная часть статьи занимает 53 абзаца.
Статья Памелы Коллофф имеет структуру драматического произведения. Она включает экспозицию, завязку, развитие, кульминацию, развязку.
Экспозиция: параллельно показываются жизни Эндрю и Ганны до их соединения. Эндрю – мальчик, оказавшийся в приюте в 2,5 года, т.к. его 18–летнюю мать–наркоманку лишили родительских прав. Ребенок отстает в развитии и считается «проблемным» из-за регулярных вспышек гнева. Ганна Овертон – миссионерка, мать четырех детей, беременная пятым, желающая взять ребёнка из приюта. Ганна с мужем Ларри хотят усыновить ребёнка с какими-либо отклонениями, у которого крайне мало шансов покинуть стены приюта.
Завязка: Овертоны усыновляют Эндрю. У них получается наладить эмоциональный контакт с мальчиком. Но они не могут справиться с неуёмным желанием Эндрю все время есть (даже несъедобные вещи) и вспышками гнева, когда его разумно ограничивают.
Развитие действия: Гана попадает в аварию и вынуждена провести несколько недель в больнице. На этом фоне состояние Эндрю ухудшается: вспышки гнева из-за ограничения в еде становятся сильнее (ребенок бьется головой о стены, испражняется на пол и размазывает фекалии по всему дому); к ним прибавляется расчесывание до язв комариных укусов. После одной из таких вспышек гнева Ганна дает Эндрю бульон с приправой для супа. Ребёнку становится плохо. Через несколько часов он умирает в больнице от солевого отравления.
Кульминация: Ганну арестовывают. Суд решает, что Ганна Овертон била приемного сына (язвы на теле (от расчесывания), гематомы на голове (бился о стену)) и насильно заставляла его есть соленую приправу в качестве наказания за непослушание. Женщину осуждают на пожизненный срок, разлучая до конца жизни с пятью детьми.
Развязка: оказывается, прокурор умышленно не представил суду документы и свидетелей, подтверждающих, что Ганна пыталась спасти ребёнка, а не убить. Адвокат подает петицию в высший апелляционный суд.
Литература к разделу:
Виноградов. Репортаж из букв: Учеб. пособие, 2012. – to-report.livejournal.com/2614.html
Колесниченко А.В. Прикладная журналистика: Учеб. пособие. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 2008. – 180 с.
Chung J., Gildbrand Sh. Exclusive: Mom Accused of Murder Speaks Out // Corpus Christi, Texas, Oct. 24, 2008. – http://abcnews.go.com/TheLaw/story?id=6098673&page=1#.UNEbrl-SZfK
Colloff P. Hannah and Andrew // Texas Monthly, Jan. 01, 2012. – http://www.texasmonthly.com/2012–01–01/feature2.php
Вопросы к разделу:
Охарактеризуйте языковые особенности публицистического нарратива, сравнив его с «жесткой» новостью.
Охарактеризуйте композиционные особенности публицистического нарратива, сравненив его с «жесткой» новостью.
|
