1.4. Кодификация произносительной нормы и нормализаторская деятельность.
Если сущностный дуализм лингвистической нормы проявляется в том, что норма выступает как категория внутриязыковая и социолингвистическая, то внешний дуализм нормы проявляется в ее двух формах ― внутриязыковой и кодифицированной. Под кодифицированной нормой Л. А. Вербицкая понимает норму, «представленную исследователем или автором справочников, словарей и разного рода пособий»1.
Еще в конце XIX ‒ начале XX вв. понятия нормы и кодификации практически отождествлялись. В частности в работах таких филологов, как А. А. Шахматов, А. М. Пешковский норма выступала как «свод правил, одобренных обществом, соответствующих языковому идеалу говорящих»2.
Кодификация связана с нормализаторской деятельностью, т. е. с «сознательным воздействием общества на развитие литературного языка»3, которое оценивается лингвистами как более или менее необходимое. Представления о высокой степени необходимости такого воздействия соответствуют прескриптивному подходу к языковой нормализации. В свою очередь, дескриптивный подход не предполагает существенного сознательного воздействия общества на развитие языка.
К основным направлениям нормализаторской практики в лингвистике можно отнести лексикографию и педагогическую деятельность.
Как правило, современные лексикографы не ставят перед собой задачу создания идеальных нормативных словарей. Выдающийся скандинавист В. П. Берков: «…полностью нормативных словарей не бывает. Даже самые cтpoго нормативные словари включают в свой корпус известное количество коллоквиализмов (разговорных слов и словосочетаний), областных (диалектных) единиц и др.»1.
Сегодня в условиях развития электронных справочных систем, в том числе и словарей, возможна реализация подхода, сочетающего достоинства принципов прескрипции и дескрипции. Подход, интегрирующий эти принципы, предполагает детальное информирование заинтересованных участников коммуникации о вариантах использования языковых единиц с указанием возможных рекомендаций составителя относительно коммуникативной целесообразности тех или иных вариантов. Сторонники такого подхода, который сегодня развивается в рамках лексикографии, называют его «проскриптивным» от латинского proscribere ‘делать общественным’2.
Среди сторонников проскриптивного подхода можно назвать современных датских лексикографов Х. Бергенхольтца3 и С. Тарпа, а также южноафриканского исследователя Р. Х. Гоуза4. Лексикограф Х. Бергенхольтц акцентирует внимание на том, что в английском языке proscriptive означает ‘запрещающий’. В этом значении термин «проскриптивный» встречается в лингвистических работах как характеристика запрещающих правил5. Х. Бергенхольтц упоминает предложение Г. Джеймса ввести термин praeterscriptive «претерскриптивный»6, чтобы избежать омонимичного словоупотребления, но, все же, отдает предпочтение термину «проскриптивный»7.
При составлении проскриптивного словаря лексикограф ставит перед собой задачу обеспечить представительность языковых средств узуса, сохраняя намерение оказать влияние на представления «пользователя» словаря о языковой норме.
Х. Бергенхольтц систематизирует основные особенности проскриптивного словаря в сопоставлении с прескриптивным и дескриптивным следующим образом:
Таблица 1.4. Принцип проскрипции в лексикографии.
(интерпретация Х. Бергенхольтца)1.
|
эмпирический базис
(представительность)
|
соответствие эмпирическому базису
|
намерение составителя оказывать влияние на «пользователя»
|
дескриптивный словарь
|
+
|
+
|
‒
|
проскриптивный
словарь
|
+
|
+
|
+
|
прескриптивный словарь
|
+ ‒
|
+ ‒
|
+
|
Обозначение «+ ‒», характеризующее соответствие прескриптивного словаря эмпирическому базису (узусу), указывает на потенциальную возможность лексикографической работы предписывающего характера представить подробную информацию относительно особенностей использования языковых единиц. Вместе с тем для прескриптивного словаря принцип представления исчерпывающей информации не является сущностной характеристикой.
Иллюстрируя применение проскриптивного подхода в лексикографии, Р. Х. Гоуз и С. Тарп используют примеры2 из «Датского словаря»3, а также из толкового электронного словаря датского языка под редакцией Х. Бергенхольтца1.
Одним из примеров реализации принципа проскрипции в электронном словаре является возможность подсказать пользователю нормативный вариант написания слова, если в поисковом запросе слово было введено с ошибкой. При этом, если пользователь вводит вариант слова, не соответствующий орфографической норме, но распространенный в приделах узуса, например, написание «liniere» ‘линовать’ вместо «linjere», то результат поиска сопровождается пометой, что такой вариант «liniere» правописания не принят Датским лингвистическим советом, тем не менее, он встречается с большей частотностью, чем нормативный вариант2.
Важнейшим проявлением языковой нормализации выступает педагогическая деятельность. Классическая традиция преподавания иностранного языка, основанная на взглядах Л. В Щербы предполагает сознательное освоение литературной нормы, обусловленное сравнением языковых систем. При этом с точки зрения Л. В. Щербы рационализация этого сравнения является необходимой составляющей при обучении иностранному языку, в том числе и произношению3. Принцип осознанного сравнения языковых систем на протяжении всего периода обучения фонетике изучаемого языка реализован в пособии Б. С. Жарова «Датское произношение»4.
Развивая лингводидактические традиции Л. В. Щербы, М. В. Гордина и Г. А. Белякова отмечают, что при обучении иностранному произношению основой дидактического материала становится некая «усредненная норма», не тождественная речи конкретного носителя: «…слушая речь какого-либо носителя французского языка, не следует слепо подражать всем особенностям его произношения. Задача изучающих французский язык ― максимально приблизиться французской усредненной норме (français standardisé) и в идеале ― реализовать ее»1. Понятию «усредненной нормы» как некоего стандартного варианта языка вне индивидуальных и диалектальных особенностей соответствует понятие «ригсмол» в «Фонологии датского языка» Х. Басбёла2.
На основе представления составителей учебных пособий об «усредненной норме» формируется кодифицированный вариант языковой нормы, которую в зарубежной литературе нередко рассматривают как отдельный вид нормы и называют «педагогической»3. Бельгийский исследователь М.-Э. Дамар выделяет три типа грамматик: дескриптивные, нормативные и предназначенные для учебной деятельности. В свою очередь, в группе нормативных грамматик можно выделить «традиционные» и справочные пособия. При этом справочные грамматики одновременно относятся к группе «педагогических» грамматик4.
В отношении нормализаторской деятельности связанной с педагогической практикой, равно как и применительно к лексикографии, допустимы принципы прескрипции и дескрипции. В частности, можно обратить внимание на замечание лексикографа Л. Згусты о том, что в современной практике языковой нормализации сохраняются различия между собственно лингвистическим и лингводидактическим подходами в отношении принципов прескрипции и дескрипции. Л. Згуста указывает, что американская лингводидактика в этом отношении представляет собой исключение, поскольку американская педагогическая практика не предполагает значительного влияния на идиолекты учащихся5.
В современной лингводидактике наблюдается тенденция различать термины «иностранному языку» (foreign language ― FL) и обучению «второму языку» (second language)1. Преподаваемый язык как «иностранный» (FL) предполагает более жесткое следование литературной норме, и в этом случае принципы трактовки нормы приближаются к прескриптивным. В свою очередь преподавание языка как «второго» (SL) основывается на прагматическом ситуативном подходе и, при таком подходе тип языковой нормализации приближается к дескриптивному.
Педагогическая норма отличается от общелингвистической прежде всего ее ориентацией как на моделируемую речевую ситуацию, так и на саму коммуникативную ситуацию преподавания. Поэтому можно заключить, что языковая норма в лингводидактике в значительной степени основывается на принципе коммуникативной целесообразности. «Критерий коммуникативной целесообразности» рассмотрении феномен лингвистической нормы использовался лингвистами В. Г. Костомаровым и А. А. Леонтьевым2. Л. А. Вербицкая отмечает, что принцип коммуникативной целесообразности, сужает представление о норме до «системы норм, варьирующих от случая к случаю»3. Вместе с тем сам по себе процесс преподавания предполагает представление нормы как некой системы правил, отобранных в соответствии с учебными задачами.
В зарубежной лингводидактике пользуются авторитетом принципы педагогической нормы, разработанные А. Вальдманом. В целом эти принципы исходят из критерия коммуникативной целесообразности. Концепция А. Вальдмана предполагает, что педагогические нормы должны:
отражать реальную речь изучаемого языка в «аутентичных коммуникативных ситуациях»;
соответствовать идеальному представлению носителя языка о речевом употреблении;
соответствовать представлениям как носителей языка, так и самих обучающихся о «типе лингвистического поведения» лиц, изучающих иностранный язык;
учитывать факторы освоения информации и учебной деятельности.
Отметим, что требование отражения речи аутентичной коммуникативной ситуации и требования принятия во внимание особенностей процесса преподавания в определенной степени вступают в противоречие друг с другом1.
Классическое представление о коммуникативной целесообразности в процессе преподавания иностранного языка предполагает определенное упрощение, а также «инвариантность формы»2. Одним из примеров стремления к максимально полному соответствию принципу «инвариантности формы» являются пособия «Датское произношение для начинающих»3 и «Датское произношение в 49 текстах»4. В указанных пособиях редуцированные фонетические реализации предъявляются практически во всех возможных случаях, что в значительной степени расходится с требованием аутентичности коммуникативной ситуации.
Следует отметить, что кодификация произносительной нормы как в сфере лексикографии, так и в области лингводидактики осложняется рядом особенностей, отличающих фонетическую норму. К таким особенностям относятся трудности фиксации произношения при помощи фонетической транскрипции, субъективные факторы, связанные с проведением слухового анализа, а также широкая орфоэпическая и орфофоническая вариативность5.
Таким образом, одной из центральных проблем кодификации и нормализаторской деятельности в области произносительной нормы является проблема установления баланса между стремлением к сохранению аутентичности языкового материала и его систематизации, которая требует определенного сужения орфоэпического и орфофонического варьирования.
|
