1.6. Выводы.
Категория лингвистической, и, в частности, произносительной нормы в настоящем исследовании понимается как феномен, отражающий дуализм ценностного и вероятностного. Эта двусторонность явлется сущностной основой для дуализма кодифицированной и внутриязыковой нормы.
Лингвистическая норма рассматривается в настоящем исследовании не как уровень языка, а как совокупность средств коммуникации, оцениваемых членами языкового коллектива как предпочтительных. При этом средства коммуникации, которым присуща нормативность, могут относиться к различным уровням языка как системно организованного образования. Таким образом, варьирование в пределах языковой нормы возможно как на функциональном, так и на нефункциональном уровне.
Один из аспектов феномена лингвистической нормы заключается в том, что языковые средства, оцениваемые как нормативные, могут составлять основу подсистем национального языка ― макроидиомов, в первую очередь ― литературного языка.
Основная особенность современной нормализаторской детяльности как в области лингводидактики, так и лексикографи состоит в стремлении к следованию принципу коммуникативной целесообразности, что предполагает поиск баланса между требованием объективного отражения варьирования языковых средств и необходимостью упрощения, в зависимости от предолагаемой коммуникативной ситуации.
Можно отметить, что современные принципы языковой нормализации продолжают существовать в контексте национальных традиций и школ. Датская традиция языковой нормализации носит в целом прескриптивный характер. При этом практика кодификации нормы в Дании во многом была связана с педагогической деятельностью. Таким образом, датская школа нормализаторской деятельности близка французской и немецкой традициям.
ГЛАВА 2. ФОНЕТИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ И ФОНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ КОМБИНАТОРНОГО ПРОЦЕССА ЭЛИЗИИ ГЛАСНОГО «ШВА».
2.1. Основные особенности современные датских фонетических процессов.
2.1.1. Комбинаторные процессы в рамках фонетической системы языка.
Если понимать лингвистическую норму, как систему единиц, наиболее предпочтительных для употребления с точки зрения социального одобрения и реализующихся в речи с определённой вероятностью, то нормативный отбор и варьирование нормы осуществляются на всех уровнях абстракции языковой системы, в частности фонетической.
Варьирование фонетической нормы может быть представлено в форме орфоэпических и орфофонических правил: первые определяют фонемный состав слова, вторые — особенности дистрибуции фонем (выбор предпочтительного аллофона фонемы и правила реализации его дифференциальных признаков без искажений). В процессе речевого общения происходит трансформация фонемного состава слова, а также изменения особенностей реализации фонем. Такие трансформации определяют как комбинаторные фонетические или фонологические процессы, к которым относятся ассимиляция, редукция, элизия звуковых единиц и т.п. Комбинаторные процессы могут иметь как системный характер, так и относиться к сфере языковой нормы. Примером фонологического процесса является умлаут, который с фонетической точки зрения представляет собой дистантную ассимиляцию1. Фонологические процессы представляют собой важнейшие вехи в истории языка, а правила, следующие из этих процессов, приобретают статус звуковых законов.
Комбинаторные процессы, в результате которых не происходит трансформации звуковой системы на ее функциональном уровне, можно определить как фонетические процессы. Примерами таких процессов являются элизия «шва» и реализация компенсаторного удлинения сонанта: button [ˈbʌtən → ˈbʌtn̩] 1 ‘пуговица’ (английский язык), gade [ˈgæ:ðə → ˈgæ:ð̩]2 ‘улица’ (датский язык) или лениция /j/ в интервокальной позиции в русских словах фойе, майонез3. Реализация фонетических процессов носит более или менее предпочтительный характер в зависимости от стиля произношения и коммуникативной ситуации, а также темпа речи и синтагматической организации речевой цепи4.
В представленном исследовании используется подход, в соответствии с которым фонетическая система языка представлена парадигматическим инвентарем звуковых единиц, а также совокупностью фонологических и фонетических процессов5.
2.2.1. Общая характеристика фонетической системы датского языка.
Фонетическую систему датского языка отличает ряд особенностей, представляющий богатый материал для исследователей германской филологии и различных областей общего языкознания.
В качестве отличительных черт датской фонетической системы обычно называют богатый вокализм, наличие ларингализации ― так называемого «толчка» (особого типа фонации, обладающего функциональными характеристиками), лабильность звуковой системы, выражающаяся в достаточно динамичной эволюции качества звуков и большому разнообразию комбинаторных фонетических процессов.
Основная особенность датской фонетической системы ― богатство вокалического инвентаря создает предпосылки для лабильности системы и разнообразной комбинаторике. Можно отметить, что между разнообразием вокалического и консонантного инвентаря не прослеживается четкой прямой или обратной зависимости. В отношении взаимосвязи богатства вокализма и консонантизма С. В. Кодзасов и О. Ф. Кривнова указывают что, «звуковой потенциал языка либо в целом имеет тенденцию к расширению (артикуляторное и слуховое поведение носителя языка становится все более изощренным и детализированным), либо звуковые возможности в целом деградируют (звуковое поведение становится все более “грубым”)»1.
На сегодняшний день принято рассматривать фонемный инвентарь датского языка как состоящий из 20 единиц, противопоставленных по ряду, подъему, лабиализации и долготе2. Неогубленные гласные переднего ряда представлены четырьмя парами кратких и долгих фонем сходного качества: /i/ – /i:/, /e/ – /e:/, /ɛ/ – /ɛ:/, /a/ – /a:/; огубленные гласные переднего ряда ― тремя парами: /y/ – /y:/, /ø/ – /ø:/, /œ/ – /œ:/. Огубленные гласного заднего ряда также представлены тремя парами долгих и кратких гласных: /u/ – /u:/, /o/ – /o:/, /ɔ/ – /ɔ:/. Для большинства пар кратких и долгих датских гласных характерно незначительное расхождение по качеству за исключением /ɔ/, /o/ и в особенности /a/. Указывая на расхождение долгих и кратких гласных по качеству, Е. В. Краснова выделяет пару /a/ – /a:/, где это расхождение наиболее выраженное. Этот вывод подтверждается формантными характеристиками датских гласных, представленными в кандидатской диссертации Е. В. Красновой: только для пары звуков /a:/ – /a/ повышение F1 составляет 14%, для остальных ― не более 10%3. Можно отметить, что датский долгий гласный /a:/ в современной фонетической литературе принято обозначать как /æ:/. При этом датский звук /æ:/ всегда долгий, а /a/ ― всегда краткий. Если трактовать пару /a/ и /a:/ как звуки, различающихся по подъему, то есть, /a/ и /æ:/ максимальное количество подъемов в системе датских фонем составляет не четыре, что очевидно при рассмотрении инвентаря гласных переднего ряда, а пять.
На рисунках, приведенных ниже, представлены схемы датского вокализма1, которые приводятся в совместном исследовании Х. Басбёла и Й. Вагнера, а также в работе П. Ладефогеда и К. Джонсон «Курс фонетики».
Рис. 2.2.1.1. Система датских гласных (Х. Басбёл, Й. Вагнер)2
Рис. 2.2.1.2. Система датских гласных (П. Ладефогед, К. Джонсон)3
При отображении датских гласных в транскрипционной системе МФА возникают определенные сложности с фонетической интерпретацией гласного /e/, для которого, как это можно видеть на Рис. 2.2.1.2., характерен значительно более высокий подъем, по сравнению с испанским и японским эквивалентами. Среднее значение F1 для пары /e/ – /e:/, указанное исследовании Е. В. Красновой, составляет соответственно 370 Гц и 365 Гц4, тогда как значения F1 для испанского mesa /mesa/ ʻстолʼ составляет около 450 ГЦ5, а для различных вариантов английского языка в слове bed /bed/ ʻпостельʼ составляют в среднем около 550 ГЦ6.
К основным аллофонам датских гласных фонем относятся звуки [ɑ], [ɑ:], [ɒ:], [ɒ], [ʌ], [ɶ] и [ɶ:]1. Эти звуки являются в основном комбинаторными аллофонами, реализация [ɒ] и [ʌ] имеет определенную позиционную обусловленность. В частности, [ɑ] и [ɑ:] являются аллофонами /a/. Краткий звук /ɑ/ реализуется перед и после /ʁ/, а также перед велярными согласными, долгий [ɑ:] также реализуется перед /ʁ/ при полной вокализации этого согласного: fare [ˈfɑːɑ]2 ʻопасностьʼ.
Звуки [ɒ:], [ɒ] и [ʌ] являются аллофонами соответствующих долгих и кратких /ɔ:/ и /ɔ/. Краткий [ɒ] реализуется перед полностью вокализованным вплоть до элизии /ʁ/ в небольшом ряде случаев, например в местоимении vor [ˈvɒ] ʻнашʼ, в краткой позиции в предударном слоге: normal [nɒˈmæˀl] ʻнормальный, обычныйʼ. Долгий звук [ɒ:] является аллофоном, реализация которого обусловлена последующей /ʁ/, в том числе и полностью вокализованной: kort [ˈkɒːd] ʻкартаʼ. Около 60% реализаций [ʌ] приходятся на различные графические сочетания ʻeʼ и ʻrʼ и сочетание ʻ-orʼ в конце слова3. Графическое ʻ-erʼ в конце лексемы может соответствовать как сочетанию морфем (например, окончание инфинитива -e и суффикс -r формы пресенса: læser [ˈlεˀsʌ] ʻчитаетʼ), так и единичной морфеме: fisker [ˈfesgʌ] ʻрыбакʼ. Функционирование [ʌ] в качестве экспонента суффикса деятеля -er, -or является аргументом в пользу фонемизации этого звука.
Огубленные звуки [ɶ] и [ɶ:] являются аллофонами фонем /œ:/ и /œ/. Их реализация обусловлена контекстом фонемы /ʁ/ в том числе в ее вокализованном варианте [ɐ̯] или при ее выпадении /ʁ/: grøn [ˈgʁɶnˀ] ʻзеленыйʼ, gør [ˈgɶɐ̯] ʻделаетʼ, gøre [ˈgɶːʌ] ʻделатьʼ.
В «Фонологии датского языка» Х. Басбёл обосновывает на фонемизацию аллофонов [ɑ], [ɑ:] и [ʌ], приводя в качестве аргумента минимальные пары: Ane – Anne – Arne [ˈæ:nə] – [ˈanə] – [ˈ ɑ:nə] (два варианта женского имени ʻЭнеʼ, мужское имя ʻАрнеʼ), Ane Olsen, Anne Olsen, Arne Olsen [ænəˈo:ˀlsn̩] – [anəˈo:ˀlsn̩] – [ɑnəˈo:ˀlsn̩] (два варианта женского имения и фамилии ʻЭне Ольсенʼ, мужские имя и фамилия ʻАрне Ольсенʼ), på den – potten [ˈphɔd̥n̩] – [ˈphʌd̥n̩] (ʻгоршокʼ, словосочетание ʻна этомʼ)1. В исследовании Х. Басбёла инвентарь фонем определяется довольно сложно, с учетом контекста /ʁ/ и без него2, но если принять во внимание решение датского лингвиста относительно звуков [ɑ], [ɑ:] и [ʌ], то инвентарь датских гласных фонем возрастает от 20 до 23. Отметим, что Х. Басбёл также трактует как фонему гласный [ɒ]3, для чего есть определенные основания, так как /ʁ/, обуславливающая его реализацию, вокализована полностью, иными словами фонема выпадает. Если четко различать пару [ɒ] и [ɒ:] по долготе, то число фонем в датской вокалической системе возрастает до 25. К инвентарю фонем Х. Басбёл относит и нейтральный гласный «шва» [ə], что увеличивает состав датских гласных до 26 фонем4.
Традиционно датский нейтральный гласный не рассматривался как самостоятельная фонема, и таким образом число датских фонем ограничивалось 20. Зачастую гласный «шва» не отображается на схемах датского вокализма в работах по фонетике. В современных работах Х. Басбёла5, Р. Шахтенхауфена6 и Н. Грённум7 «шва» трактуется как фонема.
Нейтральный характер гласного «шва» объясняется тем, что при его артикуляции речевой аппарат образует однокамерный резонатор. Идеальная осциллограмма этого звука представляет синусоидальную волну, а расчетные значения F1 и F2 составляют соответственно 500Гц и 1500Гц. В речи дикторов, принимавших участие в экспериментах, проведенных в рамках представленного исследования, значения формант гласного «шва» составляют в среднем F1=260Гц, F2=1560Гц для диктора–мужчины, и F1=350Гц, F2=1800Гц для диктора–женщины. Некоторое повышение по подъему по сравнению с эталонным значением подтверждается решением Л. Бринка и Й. Лунда насчет отнесения датского «шва» к гласным средневерхнего подъёма1. Продвинутость нейтрального гласного по ряду отчасти объясняется тем, что в представленном исследовании были рассмотрены реализации «шва» преимущественно в контексте дентального аппроксиманта (переднеязычного щелевого сонанта) [ð]2. Признаков огубленности датский гласный «шва» не имеет.
Общие правила фонетической реализации датского шва, преимущественно ограничительного характера, сформулированы лингвистами Л. Бринском и Й. Лундом следующим образом3:
[ə] реализуется только в заударном слоге;
[ə] никогда не реализуется в контексте вокализованного аллофона [ɐ̯] фонемы /ʁ/;
[ə] никогда не реализуется после гласных звуков, (за исключением [i], [y], [u] в консервативном варианте произношения)4
[ə] никогда не реализуется перед сонантами [ð], [w], [j] и [ŋ], а также перед губно-губным шумным звуком [v].
Датский гласный «шва» выполняет ряд лингвистических функций5. Во-первых, /ə/ входит в состав флексий, например дентального суффикса -ede [əðə], -te [də] претерита, суффигированных артиклей -en [ən], -et [əð], а также является экспонентом таких морфем, как окончание инфинитива (at læse [ˈlεːsə] ʻчитатьʼ) и окончание множественного числа существительных и прилагательных (grønne huse [ˈgʁɶnə ˈhuːsə] ʻзеленые домаʼ). Гласный «шва» выполняет функцию соединительного гласного при образовании сложносоставных слов наряду -s и нулевым соединительным компонентом (drengebarn [ˈdʁaŋəbarn] ʻмальчикʼ: dreng мальчик, barn ребенок). Х. Басбёл отмечает, что «шва» является единственным возможным конечным гласным основы слов, которые не относятся к заимствованным и не являются дериватами. Можно отметить, что функциональная нагрузка датского «шва» вполне обосновывает фонемный статус этого звука.
Равно как относительно инвентаря гласных, относительно системы датских согласных мнения ученых расходятся. Вместе с тем лингвисты, чьи взгляды в той или иной степени приближаются к структуралистскому подходу выделяют 18 согласных фонем. Именно такой инвентарь представлен в «Фонологии датского языка» Х. Басбёла1, «Фонетическом очерке…» Б. С. Жарова2. В учебнике «Современные германские языки» В. П. Беркова указано 19 фонем3, но одна из них ― заднеязычный щелевой звук (велярный фрикатив) /ɣ/ ― не входит в состав фонемного инвентаря стандартной копенгагенской нормы, но относится к консервативной норме, представленной в речи людей, родившихся в период с 1910 по 1940 г. В таблице 2.2.1. представлены датские согласные фонемы, упорядоченные в соответствии с принципами классификации МФА.
|
губно-губные
|
губно-зубные
|
дентальные (зубные)
|
альвеолярные
|
заальвеолярные
|
палатальные
|
велярные
|
увулярные
|
глоттальные
|
взрывные
|
p b
|
|
|
t d
|
|
|
k g
|
|
|
носовые
|
m
|
|
|
n
|
|
|
ŋ
|
|
|
вибранты
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
фрикативные
|
|
f v
|
|
s
|
|
|
|
ʁ
|
h
|
аппроксиманты
|
|
|
ð̞4
|
|
|
j
|
|
|
|
латеральные аппроксиманты
|
|
|
|
l
|
|
|
|
|
|
Вне основной таблицы:
|
Глухой альвеолярно-палатальный фрикатив /ɕ/ (двойная артикуляция)
|
Характерной особенностью датской системы согласных является противопоставление взрывных согласных по признаку аспирации: /b/ – /p/, /k/ – /g/, /t/ – /d/ а не звонкости, как в большинстве европейских языков. Отметим, что для датских взрывных все же характерно некоторое различие по звонкости и глухости имеет место, но VOT1 непридыхательных согласных настолько велика, что при фонологическом описании этих звуков признаком звонкости пренебрегают. В частности, по данным эксперимента, проведенного в Орхусском университете в 2015 г., для датского [d], произнесенного в интервокальной позиции, значение VOT составило 28,3 мс, для английского [d] 22,8 мс, а для полнозвонкого испанского [d] ― -105 мс2. Единственной парой датских фонем, которую принято рассматривать как привативную оппозицию по признаку звонкости, являются фрикативы /v/ и /f/.
Фонетически датские взрывные согласные транскрибируются следующим образом: [ph] или [b̥h], [b̥], [kh] или [g̊h], [g̊], [d̥͡s] или [ts], [d̥]. В представленной работе принята транскрипция, используемая в современной лексикографической практике, а также в научной литературе, когда речь идет о случаях, в которых дополнительная артикуляция при произнесении согласных носит иррелевантный характер: [p], [b], [k], [g], [t], [d]3. Отметим, что выдающийся датский фонетист Э. Фишер-Йоргенсен считает, что интерпретация датского /p/ как [b̥h] приводит к необходимости анализировать довольно сложные фонологические сочетания, и, очевидно, с осторожностью относится к такой трактовке датского глухого взрывного звука /p/1.
Одной из особенностей датской фонетической системы является тенденция к лениции (ослаблению артикуляции) согласных. Эта особенность датской звуковой системы является составляющей диахронического лимита и в разные периоды истории датского языка была представлена как на функциональном2, так и на собственно фонетическом уровне3. Результатом поэтапной вокализации датских согласных /v/, /ɣ/ были образованы дифтонги [aɪ̯], [ɔɪ̯], [ɑʊ̯], [œʊ̯], [ɛʊ̯], [ɔʊ̯], [eʊ̯], [øʊ̯], [iʊ̯], [yʊ̯]4 на реализацию которых в датской речи указывал О. Есперсен, оценивая последние четыре дифтонга как недостаточно распространенное явление5. С учетом довольно редко встречающегося сочетания [uɪ̯] (huje [huɪ̯ə] ‘галдеть’), число дифтонгов современного датского языка составляет 116. При этом если говорить о фонетических дифтонгах, образованных гласными и вокализованными аллофонами согласных фонем, то их число доходит до 40 (с учетом дифференциации по наличию просодической характеристики ― «толчка»)7. Отметим, что в научной литературе, начиная с работ О. Есперсена, практически не представлена аргументация фонемного статуса датских дифтонгов8. Таким образом, вопрос о функциональном датских дифтонгов и вокализованных согласных представляется одним из актуальных вопросов фонологических исследований на материале датского языка.
Одной из характерных особенностей звуковой системы датского языка является реализация особого типа фонации, так называемого «толчка» (stød). В сверхполном типе произнесения, при выражении эмфазы «толчок» может представлять собой гортанную смычку, но в остальных типах произнесения он артикулируется как ларингализация, при которой происходит сближение голосовых связок со стороны щитовидного хряща и появляется фонация «скрипучий голос». Датский «толчок» может быть реализован только на гласных, аппроксимантах и носовых согласных1. В текстах объемом 73 000 слов лексических слов, затранскрибированных в рамках настоящего исследования, 21,25% слов имеют хотя бы один «толчок».
Фонологически толчок представляет собой просодическое явление, родственное акценту 1 в шведском и норвежском языках. В датском языке «толчок» выполняет различительную функцию: læser [ˈlεːsʌ] ‘читатель’ – læser [ˈlεˀsʌ] (глагол ‘читать’ в личной форме настоящего времени). Большинство лингвистов не выделяют датские звуки с ларингализацией в отдельный класс, а рассматривают «толчок» как самостоятельную просодему2, а наличие и отсутствие толчка как фономорфологическое чередование3. Отметим, что некоторые современные фонетисты представляют оппозиции датских гласных фонем как тернарные, выделяя краткие, долгие и ларингализованные фонемы. При такой интерпретации число датских гласных фонем составляет 344.
Акцентно-ритмическая структура датских слов во многом определяется противопоставлением гласных по долготе, реализацией толчка и отсутствием долгих согласных. Если исходить из теории примыкания вокальных и консонантных сегментов1, в датском языке можно выделить три типа слогов: закрытый с плотным и сверхплотным примыканием и открытый слог ― со свободным и сверхсвободным примыканием. В слогах с плотным примыканием краткий гласный прикрыт согласным: klasse [ˈklas - ə] ‘класс’. Сверхплотное примыкание характерно для закрытых слогов с «толчком», который резко отсекает последующий слог: finder [ˈfenˀ - ʌ] (глагол ‘находить’ в личной форме настоящего времени).
Датские открытые слоги строятся по принципу свободного примыкания, при котором согласный, находящийся в позиции после долгого гласного, относится к последующему слогу klase [ˈklεː - sə] ‘гроздь’. а свободное в сверхсвободное huset [ˈhuˀ - səð] ‘этот дом’.
В настоящем исследовании фонетические процессы современного датского языка рассматриваются в первую очередь в рамках сегментного анализа, тем не менее, отметим такие особенности датской интонационной системы, как деклинацию в предцентровой части большинства типов высказываний и «волнообразный» характер интонации как следствие падения тона на ударных слогах. Интонационный контур вопроса и повествовательного предложения в стандартном копенгагенском варианте сходны, при этом в вопросе наблюдается восходящий тон в конце синтагмы, в утверждении – нисходящий2.
2.2.4. Нормативныe варианты современного датского языка.
Лингвистическая норма как комплекс языковых средств, употребление которых имеет социальную ценность и осуществляется с определенной вероятностью, воплощается в языковых формациях ― макроидиомах, которые определяют как «литературный язык» или «литературная норма». Сегодня в научном дискурсе часто используются термины «стандартный копенгагенский вариант датского языка» (Advanced Standard Copenhagen Danish), предложенный Х. Басёлом1.
В задачи представленной работы входит изучение языковых явлений на материале стандартного копенгагенского варианта в региональном плане противопоставленного ютландскому варианту.
В первой главе исследования было упомянуто, что датская литературная норма обозначается не только как «стандартный копенгагенский вариант», но и как «ригсмол» (исторический термин для обозначения датского литературного языка). Х. Басбёл различает эти термины, рассматривая «ригсмол», как некий абстрактный вариант внедиалектальной нормы, лишенный региональной специфики даже в той степени, в которой ей обладает стандартный копенгагенский вариант. Н. Грённум в свою очередь предпочитает использовать термин «копенгагенский ригсмол»2.
Стандартный копенгагенский вариант необходимо отличать от копенгагенского интердиалекта или «нижнего» копенгагенского варианта, для которого в первую очередь характерна такая особенность, как удлинение кратких гласных и как следствие пренебрежение противопоставлением гласных по долготе. Вторая особенность, характерная для копенгагенского интердиалекта, а именно реализация /a/ после /ʁ/ как /ɑ/: rem [ˈʁɑmˀ] ‘ремень’, сегодня, по оценке Н. Грённум рассматривается как явление, относящееся к литературной норме молодого поколения3.
На протяжении XX века датская произносительная норма развивалась весьма динамично и представлена целым рядом процессов, один из которых связан с изменением инвентаря согласных фонем.
Для языкового сообщества ― носителя языка, обладающего подобной лабильной системой, может быть характерно следование нескольким лингвистическим нормам в виду одновременного функционирования языковых архетипов и неотипов. Во второй половине XX века в датском языке сложилась ситуация сосуществования двух норм, различающихся по диахроническим признакам.
Явлениями, которыми в 80-е – 90-е различались более новый стандартной копенгагенский вариант и консервативная норма, выступили в первую очередь реализация в консервативной норме велярного фрикатива, а также группа фонетических процессов, связанных с редукцией /ə/1. В настоящее время следование консервативной норме, являвшейся основным вариантом 30 – 40 е гг. XX в. является редким явлением, тем не менее с учетом некоторой речевой вероятности консервативных норм, сегодня можно говорить о трех вариантах произносительной нормы: консервативный вариант, отражающий особенности речи людей, родившихся в период с 1910 по 1940 г., вариант нормы «молодых людей», родившихся после 1975 г. Соответственно, носителями стандартной копенгагенский вариант нормы, являющейся объектом представленного исследования, являются в первую очередь люди, родившиеся в период с 1940 по 1975 г.2
Рассмотрим основные особенности изменения датской произносительной нормы от консервативной к варианту «молодого поколения».
2.2.4. Изменения системы датских фонологических единиц в XX в.
Одним из наиболее значительных изменений системного характера, произошедших в прошлом столетии в датском языке, выступило исключение из фонологического инвентаря звонкого велярного согласного /ɣ/, которое осуществилась в результате полной элизии или замены его на /j/ или [w] (/v/): [ˈpi:ɣə → ˈpi:ə] ‘девочка’, vælge [ˈvɛlɣə → ˈvɛljə] ‘выбирать’, arg [ˈɑˀɣ → ˈɑˀw] ‘коварный’1. В лингвистической литературе это явление было зафиксировано как узуальное в начале XX в. О. Есперсеном2.
Лениция [ɣ], которую М.И. Стеблин-Каменский в работе 1953 г. характеризует как свойственную современному датскому языку3 и относит к общему процессу перебоя согласных в датском языке: «Характерно, что в современном датском языке смычные согласные, по-видимому, находятся в состоянии дальнейшего перебоя. <�…> Несомненна связь датского перебоя согласных с другим специфичным для датского языка явлением в области согласных, именно с “ослаблением” звонких щелевых в положении после гласных, т.е. их вокализацией», хотя полное исчезновение велярного фрикатива из звуковой системы датского языка М.И. Стеблин-Каменский не констатирует4. В пособии Б.С. Жарова «Датское произношение» отмечается факт перехода слов с исчезнувшим [ɣ] из разговорного в полный стиль речи5. В словарях «Датский словарь»6, в словаре «Датское произношение»7 П. Мольбека Хансена и других словарях, изданных не ранее 1990 г., звонкий велярный фрикатив не включен инвентарь звуков, представленных в транскрипции. В более ранних словарях «Словарь датского языка» (электронная версия) и «Большом датско-русском словаре» под редакцией А.С. Новаковича в ряде сочетаний еще можно увидеть факультативный [ɣ] в случаях наиболее позднего присутствия этого звука.
Отметим, что еще в пособии по датскому произношению У. Альбек 1942 г. тенденция замены /ɣ/ на /j/ или /v/ ([w]) оценивалась как явление, которого в речи следует избегать8. Сегодня же реализацию фонемы /ɣ/, как исключение, можно встретить во время торжественного пения канонических текстов церковной службы: helliget [ˈhɛliɣəd̥] ‘святится’, rige [ˈʁi:ɣə] ‘царство’9. В свою очередь, абсолютное большинство ситуаций речевой коммуникации на датском языке не предполагает возможность реализации фонемы /ɣ/. В исследовании, проведенном Е. В. Красновой, на материале записей 1980-х гг. не было зафиксировано ни одной реализации велярного фрикатива /ɣ/.
В области орфофонического развития консонантизма можно выделить появление вокализованных аллофонов фрикативов /ʁ/ и /v/ «полугласных» [ɐ̯] и [w], на которое обратил внимание О. Есперсен1. Интересно, что, в отличие от замены фонемы /ɣ/ на /j/ или /v/ ([w]), реализация вокализованного /ʁ/ в пособии У. Альбек оценивается в некоторых случаях как предпочтительный вариант произношения. У. Альбек рекомендует произносить вокализованный /ʁ/ перед суффиксом -inde, указывающим на профессиональную деятельность женщины lærerinde ‘учительница’, kunstnerinde ‘художница’2, а также в слове forældre ‘родители’3.
В отношении изменения датского вокализма на протяжении XX в. можно отметить общую тенденцию увеличения гласных аллофонов нижнего подъема, например, появление аллофонов огубленных гласных заднего ряда /ɔ/, /ɔ:/: [ɒ], [ɒ:] kort /ˈkɔ:d/, [ˈkɒ:d] ‘короткий’4 и [ʌ] hånd /ˈhɔnˀ/, [ˈhʌnˀ] ‘рука’5.
2.2.5. Изменения правил сочетаемости фонем.
Изменения правил сочетаемости фонем. характеризующие развитие датского произношения с середины XIX века, относятся, в целом к произносительной норме и затрагивают, как орфоэпические, так и орфофонические аспекты.
В частности, общая тенденция «расширения» гласных в комбинаторном окружении сонантов касается как изменения выбора аллофонов при сохранении фонемного состава слова, так и изменения выбора фонемы. Можно отметить употребление краткой фонемы /e/ вместо /i/ после /ʁ/: rigtig ‘правильный’1. К группе орофэпических изменений можно также отнести закрепление в норме копенгагенского варианта произнесения окончания -ed /əð/, тогда как ютландский вариант /əd/ стал оцениваться как диалектизм2.
К наиболее значимым комбинаторным процессам датского языка можно отнести леницию («ослабление») согласных, примером которой является вокализация фрикативов, а также комплексный процесс, получивший название в датской лингвистике «ассимиляция «шва».
Рассмотренное выше исключение из инвентаря фонем велярного фрикатива /ɣ/ можно рассматривать как проявление процесса вокализазции согласных на функциональном уровне. В результате этого процесса датский велярный фрикатив перешел в неслоговой гласный [i̯] (после гласных переднего ряда и [ɐ̯]), в гоморганный [i̯] аппроксимант /j/ (после /l/) и в неслоговой гласный [u̯] (после гласных заднего ряда). В позиции после гласных верхнего подъема в конце слова или перед конечным гласным в большинстве случаев фрикатив /ɣ/ выпал. Переход фонемы /ɣ/ в неслоговые гласные и аппроксиманты не во всех случаях осуществлялся в контексте последующего нейтрального гласного: klog [ˈklɔˀɣ] → [ˈklɔˀu̯] ‘умный’, vælg [ˈvεlˀɣ] → [ˈvεlˀj] ‘выбирай’. Вместе с тем, учитывая основные правила дистрибуции /ə/3 процес вокализации и выпадения /ɣ/ привел к росту численности слов, содержащих «шва» в позиции после аппроксимантов, неслоговых гласных и гласных: vælge [ˈvεljə] ‘выбирать’, kloge [ˈklɔ:u̯ə] ‘умные’, rige [ˈʁiːə] ‘государство, царство’.
Указанный выше процесс «ассимиляции» нейтрального гласного в датском языке выпервые был описан в начале XX века О. Есперсеном. Сегодня в исследовательской практике лингвисты основываются на понимании этого процесса Л. Бринком и Й. Лундом, которые сформулировали сущность «ассимиляции «шва»» следующим образом: «Ассимиляция ə состоит в том, что ə видоизменяется до наиболее сонорного соседнего звука без потери свойства слогообразования»4. Основные структурные особенности датского процесса «ассимиляции» нейтрального гласного отражены в определении, сформулированном датским лингвистом Р. Шахтенхауфеном: «Ассимиляция «шва» есть феномен, который заключается в слиянии «шва» и соседнего сонорного звука в слогообразующий сонант, если соседний звук является согласным, или в двусложный гласный1, если соседний звук является гласным, например (до и после «ассимиляции «шва»»):
[b̥i:ðə] → [b̥i:ð̩] bide ‘кусать’
<�…>
[tsu:ə] → [tsu:u] tue ‘кочка’»2.
Понятие слияния, на которое указывают Л. Бринк, Й. Лунд и Р. Шахтенхауфен, можно точнее интерпретировать как элизию «шва»3 с последующей компенсацией элизии удлинением соноранта.
Отметим также, что помимо «ассимиляции» в датском языке имеет место процесс элизии «шва», не сопровождаемый компенсаторными явлениями, как правило, представленный апокопой, в результате которого происходит изменение слоговой структуры слова: stikke [ˈsdegə → ˈsdeg] ‘колоть’, pose [ˈpo:sə → ˈpo:s] ‘сумка’4.
Генезис современного явления «ассимиляции «шва»» в датской лингвистике с некоторой долей условности принято относить к 40-м годам XIX века. Во многом эта временная отсылка связана с тем, что фоноисточники, находящиеся в распоряжении датских лингвистов, за исключением двух, представляют собой записи речи дикторов, рожденных не ранее 1840 г.5
С процессом «ассимиляции «шва»» связаны некоторые новейшие тенденции развития датской произносительной нормы. Например, в контексте этого процесса наблюдается реализация новых аллофонов — долгих [ʌ] (/ɔ/) и [ɶ] (/œ/): bøje [ˈbʌ:ɪ] или [ˈbʌ:ɪ] ‘гнуться’, которая, по оценке Н. Грённум, является не только особенностью речи молодежи или носителей копенгагенского интердиалекта, но характеризует и речь лиц более старшего поколения, соответствующую языковой норме1.
Н. Грённум также отмечает тенденцию изменения длительности гласного в слоге, предшествующем «шва»: leve [ˈle:wə] → [ˈlewʊ] ‘жить’, bage [bæːjə/bæːɪ] → [bæjɪ] ‘печь’ (глагол) при одновременной допустимости варианта, в котором реализуется бифонемная последовательность гласных одинакового качества: [bæ:æ]2.
Ряд тенденций изменения современной датской произносительной нормы в области консонантизма, относящиеся к речи, как более молодого, так и более старшего поколений, был исследован лингвистом Н. Фарао на материале лингвистических корпус LANCHART3 и Danpass4. К изменениям, указанным Н. Фарао, относятся, элизия [w] перед слогообразующим [ð̩] [ˈlæːwəð̩] → [ˈlæːð̩] ‘делал’, монофтонгизация сочетания [ɑj]: [vɑjˀən] → [vɑˀn] ‘этот путь’5. Можно отметить, что изменения связанные с выпадением аппроксимантов ― вокализованных согласных, приводят к изменению слоговой структуры слов. При этом в редуцированных формах, на которые обращают внимание исследователь, первично имеет место редукция /ə/. Н. Фарао указывает также на полную редукцию конечных взрывных смычных согласных, реализуемую в наиболее частотных словах. Для звука [d̥], по результатам исследования Н. Фарао, такими словами являются alt ‘всецело, вполне’, helt ‘совсем’, rigtigt ‘правильно’, hvert ‘каждый’, skarpt ‘остро’ (в разн. знач.), tidspunkt ‘момент времени’6.
В целом ожно отметить, что большинство современных фонетических процессов датского языка можно объяснить вокалическим характером фонетической системы. Основные группы процессов связаны с вокализацией согласных, фонетической редукцией «шва» и увеличением числа аллофонов гласных фонем, обусловленных в первую очередь контекстом фонемы /ʁ/. Вокализованные согласные создают целую группу сочетаний, в которых возможна редукция «шва» с компенсаторными процессами. Таким образом, датский гласный /ə/ является ключевым элементом большинства датских комбинаторных фонетических процессов.
Можно предположить, что дальнейшее развитие датской произносительной нормы пойдет по пути роста разнообразия типов фонетических процессов, сопровождающихся изменением количественных характеристик гласных и, соответственно, акцентно-ритмической структуры слов.
|
