Глава 2
Феномен греческого мидизма
Мидизм, под которым общепринято понимать деятельность греков в интересах Персии, получил широкое распространение собственно в балканской Греции,особенно в период Греко-персидских войн66.
До недавнего времени феномен мидизма относительно редко привлекал внимание современных исследователей: почти все работы, в которых затрагивалась эта проблематика, появились во второй половине XX века. Интерес к мидизму с этого времени едва ли стал случайным; вероятно, исследователи склонны были проводить параллели между мидизмом греков и коллаборационизмом периода Второй мировой войны. И далеко не случайно, что в ряде работ, специально посвященных этой теме, мидизм характеризуется именно как «коллаборационизм» греков67. Однако, надо думать, что мидизм в греческом мире и современный коллаборационизм не должны расцениваться явления одного порядка, и выявить сходство и различие между этими двумя явлениями можно только подробно исследовав феномен мидизма.
1. Постановка проблемы
А. Гомм был одним из первых исследователей, кто специально обратил внимание на феномен мидизма. Он отмечал, что мидизм отдельного грека не был преступлением, если государство этого грека не находилось в войне с персами, и, точно также, договор с царем не считался злом для греческого государства до тех пор, пока Персия не нападала на соседние государства68. Таким образом, исследователь, вероятно предполагает, что слово «мидизм» имело более широкое применение и в своем первоначальном значении совсем не обязательно означало предательство.
А. Гомм понимал под мидизмом только политическое сотрудничество греков с персами, но некоторые антиковеды были склонны к расширительному толкованию мидизма, видя в нем не только политическое сотрудничество, но и стремление отдельных греков к восприятию персидского образа жизни. Именно против такого «расширительного» толкования высказывался уже Дж. Холлэдэй, который сделал следующий шаг к прояснению названного феномена: «Что касается мидизма, то невероятно, чтобы многие греки испытывали столь большую симпатию к персидскому образу жизни и таким образом желали бы воспринять его, допустить подчинение Персии как государству, которое представляло собой лучшую политическую или культурную систему... Если представители греческих городов время от времени отстаивали хорошие отношения с Персией, то их мотивы должны лежать более в сфере политики или войны. Такими мотивами могли быть страх перед Персией… или желание получить или удержать власть политической группой, которая была слишком слаба, чтобы добиться этого собственными усилиями»69. Между тем, мнение Дж. Холлэдэя не встретило широкой поддержки среди исследователей, и дискуссия о сущности мидизма продолжилась.
Д. Граф полагал, что «мидизм» выражал социальные и культурные аспекты обвинения в деятельности в интересах Персии, которые подразумевали, что сотрудничавшие с Великим Царем отвергали особый образ жизни, характерный для греческого мира, в пользу ущербного образа жизни Востока. Это свое заключение исследователь подтверждает, во-первых, ссылкой на употребление античными авторами терминов и , которые «означали говорить или действовать подобно грекам или подобно варварам», а, во-вторых, на описание Фукидидом (I. 95, 128–134) мидизма Павсания, которое, по мнению автора, «дает классическую иллюстрацию этому обвинению»70. Таким образом, работа Д. Графа способствовала дальнейшему развитию понимания мидизма не только как политического сотрудничества греков с Персией, но и как социокультурного явления и эти представления нашли дальнейшее восприятие в историографии71. И.Е. Суриков, замечает по поводу мидизма: «Собственно, слово имело широкое значение и могло означать не только измену как таковую, сотрудничество с “мидянами”, но и, скажем, просто приверженность персидскому образу жизни»72.
К. Таплин, в частности, изучив случаи употребления терминологии мидизма в античной литературной традиции, пришел тому же заключению, что и Дж. Холлэдэй. По мнению этого исследователя, коннотации слова «мидизм» в подавляющем большинстве случаев политические; подразумевают проперсидские действия, измену, а не просто умонастроение, и тем более, социокультурное поведение73. К. Таплин определяет мидизм как «акт предательского сговора грека против свободы другого грека»74. Именно тогда мидизм мог приобрести, по словам исследователя, то самое «узкое семантическое поле», в рамках которого греки понимали его как антигреческое, направленное против свободы, сотрудничество с Персией75. Однако стремление опровергнуть факт культурного мидизма побуждает К. Таплина прийти к заключению, что принятие греками чужеземных (варварских, персидских) обычаев, одежды и других атрибутов было почти что обычным делом среди граждан греческих полисов (особенно их политической элиты – аристократии) и не могло дать никакого повода к обвинению в мидизме.
Нет нужды воспроизводить вслед за К. Таплином и другими исследователями многочисленные примеры греко-персидского социокультурного взаимодействия, факт которого ни у кого не может вызвать сколько-нибудь серьезного сомнения76. Однако утверждение, что подражание персидскому образу жизни никоим образом не могло быть связано с обвинением в мидизме в тот период, когда Персия воспринималась в качестве своего врага во многих греческих полисов, на наш взгляд, является заблуждением.
Итак, вопрос, вызывающий расхождения исследователей при попытках дать определение мидизму, довольно ясен: был ли он только политическим или военным сотрудничеством греков с Персией, или сторонники мидизма в греческих полисах стремились к восприятию персидского образа жизни. В данном разделе работы предполагается определить то значение мидизма, которое придавали ему современники, и таким образом выйти на понимание всего феномена в целом. В ходе рассмотрения темы планируется осветить целый комплекс вопросов: к какому времени можно относить возникновение понятия «мидизм»; какое значение греки вкладывали в это слово в наиболее активный период его употребления, прежде всего – ассоциировался ли мидизм изначально с предательством или это далеко не всегда были явлениями одного порядка; всегда ли мидизм воспринимался только как деятельность греков в интересах Персии или же он мог быть также связан с принятием греками персидских обычаев; было ли восприятие мидизма греками всегда неизменным или оно претерпевало определенную эволюцию с течением времени; каковы были особенности употребления терминологии мидизма различными античными авторами по сравнению друг с другом.
Все современные исследования проблематики мидизма могут быть распределены по трем группам: первую составляют несколько работ, так или иначе затрагивающих вопросы терминологии77; вторая главным образом включает работы, посвященные политическому значению мидизма в классической Греции, без какого-либо значимого внимания к терминологическому аспекту темы78; третья объединяет исследования как по мидизму отдельных греческих государств («мидизм полисов и этносов»)79, так и влиятельных политических деятелей («индивидуальный мидизм»)80.
|
