Турция история и современность (сборник статей)
|
Скачать 4.09 Mb.
|
30 ции соответствующего положения: «Государство,— говорится в той же ст. 45,— принимает необходимые меры для реализации продукции растениеводства и животноводства и для того, чтобы ее действительная стоимость попадала в руки производителей». При алализе этого положения следует принять во внимание, что, несмотря на создание и укрепление правительственных и кооперативных учреждений в области сельскохозяйственного кредита, снабжения и сбыта готовой продукции, рынок сельскохозяйственных товаров по-прежнему в значительной мере контролируется торгово-спекулятивным и ростовщическим капиталом. Поэтому записанное в конституции положение выражает далеко не реализованное намерение государства совершенствовать, исходя из возникших экономических потребностей, процесс товарного обращения, приспосабливая его к обслуживанию укрепляющегося земледельческого капитализма, к формированию условий для аккумуляции в руках сельской буржуазии растущей доли прибавочной стоимости при одновременном урезывании доли, поступающей в распоряжение посреднической паразитической агентуры. Это означает, что декларированное в основном законе намерение властей правильно оценить сельскохозяйственную продукцию, добиваться, чтобы ее истинная стоимость поступала в руки непосредственных производителей, а не многочисленных перекупщиков, не распространится на широкие круги мелких товаропроизводителей, продолжающих оставаться объектами эксплуатации торгово-ростовщического капитала. Ряд важных сторон экономической и социальной жизни турецкой деревни затрагивает и ст. 171, обязывающая государство обеспечивать, «учитывая национальные экономические интересы, развитие кооперативной деятельности, направленной прежде всего на увеличение производства и защиту потребителей». Как известно, в Турции кооперативное движение возникло не стихийно (под влиянием обозначившихся потребностей товарного хозяйства), а в результате целенаправленной деятельности политической надстройки в условиях слабого развития товарно-денежных отношений и было призвано повысить этот уровень на базе капиталистической трансформации традиционных структур. Особенно значительное развитие получала сельскохозяйственная кооперация, различными формами которой (кредитная, сбытовая, многоцелевая) к 1980 г. было охвачено свыше половины сельского населения 19. Наряду с традиционными для турецкой деревни типами кооперативов (кредитными и сбытовыми), находящимися всецело под контролем кулацко-предпринимательских слоев деревни, со второй половины 60-х годов начали формироваться многоцелевые кооперативные товарищества (кооперативы развития деревни, по ирригации, лесоводству, сельской электрификации, животноводству), объединяющие мелких и средних производителей и построенные на демократических принципах. 31 В 1971 г. по инициативе прогрессивных кооперативных деятелей был создан Центральный совет объединенных кооперативов (Кёйкооп) как высшее организационное звено кооперативов, «созданных мелкими и средними производителями»20. Кёйкооп вступил в члены Международного кооперативного альянса, установил деловые связи с кооперативными организациями 14 стран, в том числе СССР, Болгарии, Польши, Румынии, Австрии, Нидерландов, Франции, Швеции21. После военного переворота 12 сентября 1980 г. Кёйкооп в числе других прогрессивных организаций был распущен, а его руководство подверглось гонению за связь с левыми организациями22. Правящие круги, чтобы впредь держать кооперативное движение под своим неослабным контролем, внесли в текст конституции специальное положение о том, что «кооперативы, находясь под всевозможным контролем и проверкой со стороны государства, не могут заниматься политикой и не могут осуществлять сотрудничество с политическими партиями» (ст. 171). Под буржуазной проповедью аполитичности всегда скрывается, как известно, намерение правящего класса установить свой •безраздельный контроль над любыми организациями трудящихся. Законодательство республиканской Турции издавна большое внимание уделяет охране лесов. Отметим, что в 1937 г. меджлис, руководствуясь упомянутой выше поправкой к ст. 74, принял специальный закон о передаче в руки государства всех лесных площадей страны. И с этого времени практически все леса находятся под контролем государственных организаций. В конституции 1961 г. уже содержалась специальная статья, которая возлагала на государство осуществление всех дел, связанных с управлением и эксплуатацией лесов. При этом особо подчеркивалось, что собственность государства не подлежит изменению, даже по причине давности времени (ст. 131). Конституция 1982 г. повторила тезис о монопольном праве государства на контроль, наблюдение и использование лесов. В частности, было вновь подчеркнуто, что государство не может утратить право собственности на леса ни при каких условиях (ст. 169). Специально оговорено, что на месте выгоревших лесов обязательно осуществляются новые лесные посадки и запрещается занимать эти места под пастбища и выгоны для скота. Подводя итоги, можно сказать, что содержащиеся в новой конституции различные положения относительно сельского хозяйства и крестьянства по своему существу являются более консервативными, чем это наблюдалось в конституции 1961 г. Об этом свидетельствует все, что касается как охраны земледелия, животноводства и лиц, занятых в сферах материального производства, так и предполагаемого в перспективе перераспределения земли якобы в пользу безземельных и малоземельных крестьян. Подобный вывод подкрепляется и практическими действиями 32 турецких властей: к осени 1984 г. правительство Т. Озала разработало и представило в меджлис законопроект земельной реформы, который в ноябре того же года получил силу закона. Его официальное название «Закон № 3083 о сельскохозяйственной реформе: о землеустройстве на орошаемых площадях»23. Практическое осуществление данного закона официально началось с опубликования в июне 1986 г. декрета правительства относительно районов осуществления реформы, норм предоставляемых крестьянам наделов и принципов оставления в руках собственников участков в границах установленного максимума 24. Не считая необходимым сколько-нибудь подробно анализировать в данной статье указанные законоположения, отметим лишь, что в целом они не создают юридической основы для решения давно назревшей в турецкой деревне земельной проблемы. По мнению турецкого экономиста Н. Куюджуклу, чтобы правильно оценить значение нового земельного закона, необходимо посмотреть, как он будет осуществляться на практике. Однако, добавляет он, и теперь ясно, что крупные землевладельцы смогут сохранить свои угодья, а перераспределение земель в пользу нуждающихся крестьян будет, вероятно, очень скромным 25. Такое положение адекватно отражает консерватизм существующего в современной Турции политического режима, открыто защищающего интересы крупного капитала города и сельской буржуазии деревни. Подлинная цель конституции 1982 г.— ускорить переход от существующего ныне в Турции среднеразвитого капитализма к высшей его стадии и увековечить систему отношений эксплуатации и подчинения. 1 См.: Капитализм в Турции. Социально-экономическое развитие в 50— 80-х годах. М., 1987, с. 95—96. 2 Tiirkiye tanmmda yapisal degisme, teknoloji ve toprak bolusiimu. Ankara, ly/o, c. 17. 3 Sonmez M. Tiirkiye ekonomisinde bunahm. 1980 sonbahanndan 1982'ye. tkinci kitap. Istanbul, 1982, c. 203—204. 4 Текст конституции 1924 г. см.: Современная Турция. М., 1958, с. 269—280. 5 О социально-экономической сущности аграрной реформы 1945 г. см.: Моисеев П. П. Аграрный строй современной Турции. М., 1970, с. 123—133. 6 Текст конституции 1961 г. см.: Anayasa. Istanbul, 1977, с. 5—8. 7 В 60-х годах крестьянское движение достигло невиданного за все годы республики уровня и начало оказывать все более растущее влияние на ход общественно-политического развития страны. Увеличение числа активно участвующих в социальных конфликтах крестьян, появление в деревне первых крестьянских организаций и усиление их влияния, начало сотрудничества между трудящимися города и деревни — таковы важнейшие сдвиги в борьбе сельских трудящихся, в начавшемся пробуждении самосознания крестьян. Подробнее см.: Сет. I. Tarih acicidan 12 mart. Istanbul, 1980, с. 329—333; Kaz-gan G. Peasent Movement in Turkish Society Since the End of the XVIII-th Century up to Our Times.— International Journal of Economic and Social History. 1980, № 7, c. 337—349. 8 Анализ данного закона см.: Политика и экономика современной Турции. М., 1977, с. 202—206. 3 Зак. 412 33 9 Основанием для отмены указанного закона послужило то, что он не прошел обсуждения во всех комиссиях меджлиса (Vatan. 11.05.1977). 10 Dorduncu bes yillik kalkinma plani, 1979—1983. Ankara, 1978. 11 Cumhuriyet. 16.11.1976. 12 В этой связи вряд ли правомерно считать аграрную реформу 1973 г.. «наиболее крупным экономическим мероприятием правящих кругов» (см.: Ро-залиев Ю. Н. Экономическая политика Турецкой Республики. М., 1980, с. 237). 13 Turkiye Cumhuriyeti Anayasasi. Istanbul, 1982, с. 28. 14 Там же, с. 28—29. 15 Ленин В. И. Аграрный вопрос в России к концу XIX века.— Полное собрание сочинений. Т. 17, с. 97. 16 См.: Аграрный вопрос в странах Азии и Северной Африки. М., 1968, с. 167. 17 Turkiye tanmmda yapisal degisme, teknologi ve toprak bolusumii, c. 23,. 66—67. 18 По данному вопросу см.: The Political Economy of Income Distribution in Turkey. N. Y., 1977, c. 212—213. 19 См.: Turkiye ekonomisinde tanm kooperatiflieri. Ankara, 1983, c. 17. 20 Ekonomik ve sosyal geli§meler karsismda Turkiye'de kooperatifcilik poli-tikasi. Ankara, 1980, c. 18. 21 Tarhan N. Tanmsal kooperatifcilik ve CHP. Ankara, 1979, c. 23. 22 Durum. 1981, № 6, c. 15. 23 T. C. ResmT Gazete. 01.12.1984, c. 3—12. м Т. С. Resmi Gazete. 16.06.1986. 25 Kuyucuklu N. Turkiye iktisadi. Istanbul, 1986, c. 323. Н. Г. Киреев ВОПРОСЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ И ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В ТУРЕЦКИХ КОНСТИТУЦИЯХ Рассмотрение проблем собственности через конституционное :право капиталистически развивающихся стран расширяет представление о характере государственной власти в них, степени воздействия на ее формирование различных правящих групп, особенностях и «зрелости» буржуазного развития. Пример раз-.вития такого права в Турции как развивающейся по капиталистическому пути стране, несомненно, расширяет наши знания по этому вопросу. Приступая к рассмотрению указанной проблемы, следует .помнить, что даже во многих развитых капиталистических странах, например США, Англии, Франции, где буржуазное право формировалось и совершенствовалось не одно столетие, конституции не содержат подробных положений о действии права собственности, права на частную инициативу, прав государства в экономике. Подробно они трактуются на уровне частного права (и прежде всего в гражданских и торговых кодексах). В конституциях же право собственности признается обычно как принципиальная фундаментальная основа буржуазного права. В то же время в других буржуазных странах (Испания, Ита-.лия), где позиции государственного сектора в экономической области особенно значительны, конституции специально оговаривают права государства в экономической области '. В Турции формирование и утверждение этих прав имеет намного более короткую историю. В 1876 г. была принята первая •османская конституция. Это был период, когда в Западной Европе уже начался переход от домонополистического капитализма к монополистическому, а Османская империя еще представ--ляла собой феодальное государство, подпадавшее под все большую зависимость капиталистических государств. Конституция признавала за османскими подданными право создавать раз-.личные товарищества (ширкеты) — в торговле и промыслах, в сельском хозяйстве (ст. 13). В ней же провозглашалась гарантия имущества и собственности и отмечалось, что, «если того не требуют публичные интересы и если невозможна предварительная компенсация, запрещается изымать собственность (мюльк), находящуюся в чьем-либо владении» (ст. 21) 2. Несомненно, такие положения были заимствованы из буржуазных кон- 3* 35 ституций Запада и во многом не соответствовали феодальной сущности османского государства. То же можно сказать и об итогах заимствования гражданского кодекса, принятого в 60—70-х годах XIX в. Этот кодекс, действовавший до 1926 г., исследователи правовой истории Турции не считают подлинно «гражданским кодексом» в буржуазном смысле, поскольку в нем нет важнейших разделов, касающихся права собственности, нет наследственного права в буржуазном значении. Гражданское законодательство продолжало основываться «на шариате и ханифитской юриспруденции». Если и шла речь о собственности, то имелся в виду мюльк—феодальное земельное частное владение, узаконенное в 1858 г.3. В свете этих наблюдений особенно очевидна двойственная, противоречивая роль государства в то время: укреплять основы государственности, государственной собственности, тогда — феодальной, и в то же время способствовать их трансформации в. буржуазные формы, в государственную капиталистическую собственность, поддерживать ростки частного предпринимательства хотя бы формально, буквой закона. Для понимания такой «противоречивой» деятельности можно обратиться и к истории этатизма, подразумевая под этим понятием вмешательство государства в хозяйственную жизнь, ускорявшее начавшийся в империи процесс перехода к капитализму. Даже некоторые турецкие исследователи, демонстрируя исторический подход к явлению, фактически признают, что этатизм как экономическая политика начал осуществляться не при Ататюрке, а ранее. 3. Топрак, например, пишет, что власти в годы первой мировой войны осуществляли «прямое государственное вмешательство в экономику»4. Но если взять и еще более ранний период, XIX в., мы обнаружим признаки этатизма и в экономике, и в других сферах. Проявлялись они в деятельности Мидхат-паши, в поощрительных мерах османского правительства по созданию государственных фабрик в Стамбуле и на Балканах и в других мерах 5. Они отнюдь не противоречили сущности тогдашнего социально-экономического строя и тогдашнему законодательству, т. е. не были еще государственно-капиталистическими мерами, проводились феодальным государством; в лучшем случае их можно назвать предвестниками госкапитализма. Но это был османский этатизм в хозяйстве страны, поскольку осуществлялась значительная деятельность государства по вмешательству в экономику, объективно продвигавшая страну к капитализму. Таким образом, необходимо видеть глубокую преемственность этатистских мер кемалистов, проводимых уже в республиканский период. Они отвечали тенденциям социально-экономического прогресса, отвечали также потребностям зарождающегося частного предпринимательства, но предусматривали опору на трансформирующуюся государственную собственность. В этот исторический период такие меры были уже не просто тра- диционным государственным вмешательством, они отражали стремление правящей верхушки как-то приспособить существовавшую систему государства к потребностям зарождавшихся буржуазных отношений, учесть тенденции мирового развития 6. Что касается частного капиталистического предпринимательства, то оно было представлено иностранным капиталом и в правовом плане регулировалось не на основе конституционного права, а капитуляционным режимом. Как пишет 3. Топрак, в коммерческом законодательстве второй половины XIX в., за некоторым исключением, не было положений, касающихся деятельности компаний. В действовавшем частном праве еще не было буржуазного понятия «юридического лица». «Поэтому ширкеты (компании) не могли владеть недвижимым имуществом, что задерживало экономическое развитие страны. Не было ни обстановки, облегчающей создание акционерных компаний, ни соответствующего законодательства» 7. Младотурки приняли определенные меры к тому, чтобы поощрить тягу некоторых подданных Османской империи (которыми, кстати, оказывались чаще нетурки) к предпринимательству. Участие империи в первой мировой войне способствовало оживлению деятельности «мусульманского турецкого предпринимательства», которое принимало форму спекулятивного посредничества в условиях усиления государственного вмешательства в экономику8. Если к этому добавить воздействие традиций государственности, ограничение частного права собственности правом на феодальное владение землей, то станет очевидным, что о формировании буржуазного права собственности к началу национально-освободительного движения свидетельствовали, на уровне публичного права, лишь одна-две статьи конституции, а на уровне частного права — противоречивые, ограниченные нормы одновременно и шариата, и гражданского и торгового кодексов. Самого буржуазного права в части собственности, как очевидно, еще не существовало, сохранялись сильные феодальные традиции и религиозного и государственного вмешательства в экономическую жизнь, с усиливающимися элементами госкапитализма, дополненные мерами военной экономики, с элементами практического регулирования частнопредпринимательской деятельности. Все эти источники правового регулирования османских институтов собственности и коммерческой деятельности перекочевали и в право кемалистской Турции 9. Добавляемые новыми законами, они постепенно, на протяжении 20—30-х годов, трансформировались в республиканское право Турции, представляя собой противоречивую, даже эклектическую смесь буржуазного европейского права и остатков средневековых традиций; несомненно, все это свидетельствовало о попытках объединить в праве и феодально-помещичью идеологию крупных землевладельцев, и мелкобуржуазные идеи о «некапиталистической» мелкой частной собственности, и устремления крупной торговой буржу- 37 азии, и государственно-капиталистические идеи бюрократий. Это смешение устремлений, отчетливо проявившееся в период младотурок, в 20-е годы обогатилось и некоторыми новыми моментами, о которых следует сказать особо. Политика «военного этатизма» периода войны трансформировалась затем в военную экономику национально-освободительного движения со •своей идеологией, своими специфическими особенностями, когда дело не сводилось уже лишь к военному чрезвычайному налогообложению, конфискациям, контрибуциям в отношении населения Турции. Эта политика кемалистов была с самого начала направлена против иностранного капитала, против иностранных захватчиков, отвергала капитуляционный режим. После оккупации Стамбула союзниками в 1920 г. всем армейским частям, губернаторам было направлено из Анатолии распоряжение Му-стафы Кемаля прекратить отправку в Стамбул денежных средств и ценных металлов, установить повсеместный контроль над доходами Османского банка (англо-французский капитал), Управления Оттоманского долга (УОТ) и Управления табачной монополии, находящейся в руках французской «Режи». Власти установили контроль над Анатолийской и Багдадской железными дорогами, принадлежавшими иностранному капиталу. Та же участь постигла угольные копи в Зонгулдаке и Эрегли, эксплуатировавшиеся иностранцами 10. Одновременно расширились формы вмешательства государства в хозяйственную жизнь Анатолии. Активно действовал здесь государственный Сельскохозяйственный банк, участвуя в организации снабжения крестьян семенным зерном, скотом. В Кайсери было налажено производство армейских тканей на оборудовании, вывезенном из оккупированного греками Измира. Как отмечает турецкий специалист — исследователь вопросов финансирования национально-освободительного движения, в сущности, все достаточно крупные хозяйственные меры осуществлялись по инициативе кемалистских властей, ими же и финансировались. Эти и аналогичные меры явились первоосновой регулирования экономики в последующие годы. Одновременно их можно считать и мерами по расширению государственной собственности и государственного предпринимательства. Установив, например, свой контроль над угольными шахтами в ряде районов страны, принадлежавшими иностранному капиталу, власти осуществляли их эксплутацию — добычей и перевозкой лигнита часто занимались специально организованные рабочие, батальоны и транспортные бригады ". Фактически речь шла о формировании уже в этот период, на базе различных предприятий, государственной республиканской собственности, составившей будущую материальную основу государственно-капиталистического предпринимательства. Особого упоминания заслуживает первый важнейший кема-листский документ о национализации, или, правильнее, этатиза- ции, т. е. об учреждении государственной республиканской соб-ственности — закон о ликвидации халифата, принятый в 1924 г, (№ 431). Общеизвестны статьи этого закона о высылке из страны всех членов семьи султана-халифа и его свиты, лишении их прав гражданства. Менее известны другие важнейшие стать» этого же закона, которые предусматривали лишение всех чле--нов семьи султана-халифа имущественных прав на территорий Турции (ст. 5 и 7). Более того, отдельные статьи закона устанавливали, что вся числящаяся за членами султанской семьи недвижимость, а также вещи и предметы, хранящиеся в султанских дворцах и других помещениях, включая различные коллекции, «передаются нации». Наконец, и это самое существенное, объявлялись «переданными нации» также недвижимое и движимое имущество, считавшееся принадлежностью султанского правительства и казначейства (ст. 10) 12. Это было подлинно» революционным решением — не только потому, что впервые огромная в условиях Турции феодальная государственная собственность, в первую очередь земельная, провозглашалась «народной», республиканской, т. е., по существу, буржуазной, но и потому еще, что учреждался принцип будущих буржуазных ре^-форм и мероприятий — не только социально-экономических, но-и политических. Памятуя о нем, легче понять и сегодняшние реалии Турции — такие, например, как сильный государственный сектор, являющийся базой индустриализации, его обширный социальный механизм, активно воздействующий на политику и идеологию страны. Таким образом, стремление кемалистов к созданию в отсталой полуфеодальной стране буржуазного государства неизбежно предусматривало в сфере экономики необходимость сосредоточения накоплений в руках государства, создания материальной базы европеизации, т. е. требовало не только продолжения, но и расширения этатистских мер, которые по своему размаху, целям были уже мерами госкапитализма, хотя формы и методы их внедрения неизбежно несли традиционный или полутрадиционный характер. Формирование буржуазной государственной республиканской собственности сопровождалось упрочением в руках турецкой буржуазии и помещиков и частной буржуазной собственности, прежде всего земельной, но не только ее. В руки турецкой буржуазии переходило имущество миллионов греческих и армянских семей, покинувших страну в периоды военных действий. Кроме земельных участков они оставляли дома, мастерские, торговые и производственные помещения, оборудование. Жажда предпринимательства, охватив турецкую общину после победы национально-освободительного движения, подогревалась и льготами властей в делах приобретения указанной собственности, Давлением на инонациональную буржуазию. В дни подготовки Измирского экономического конгресса в 1923 г. характерны были приводимые следующие высказывания, опубликованные в журнале «Илери». Автор их не ставит под •сомнение ведущую роль государства в развитии крупной промышленности и некоторых других отраслей экономики. Вместе с тем, может быть, впервые в истории Турции в полный голос звучит требование всемерного развития национального частного предпринимательства: «Не оставлять личной инициативе никакого места, никакой сферы деятельности — значит подрывать основы экономического развития нашей страны и благосостояния народа. Когда государство... стремится все взять в свои руки, оно обязательно обрекает страну на нищету... особенно очевидна необходимость оставить свободной сферу торговли»13. Успешно завершив национально-освободительную борьбу, ликвидировав султанский режим, турецкая буржуазия требовала свободы частного предпринимательства, и это буржуазное требование представлялось ей важным, подлинно революционным лозунгом в деле реорганизации феодального турецкого государства. В свете этого и других аналогичных выступлений в защиту частного сектора можно должным образом разрешить одно недоумение, высказываемое по поводу позиции в период конгресса Мустафы Кемаля. Так, турецкий историк G. Селек писал, что до Измирского экономического конгресса никто не сомневался в этатистских взглядах руководителя национально-освободительного движения в Турции, однако «после победы он изменил своей философии», «ни словом не упомянул этатизм на открытии конгресса» 14. Действительно, в выступлении Мустафы Кемаля на конгрессе в 1923 г. не содержалось программы этатистских мероприятий. Однако это вовсе не означало, что новые власти отказывались от этатизма, и об этом свидетельствовали уже упомянутые ранее их меры в отношении иностранной капиталистической собственности, по учреждению госмонополии и т. д. Вновь повторять высказывания об этатизме прежних младо-турецких руководителей только что развалившегося государства для новой власти, очевидно, было неприемлемо, и недаром Мустафа Кемаль в своей речи в Измире много говорил об отличии нового государства от прежнего, подвергая султанскую власть, султанское правительство беспощадной и уничтожающей критике. В тот момент обстановка требовала деклараций, предназначенных для поддержки национальной буржуазии, для развития ею частного предпринимательства, ранее подавляемого феодальным османским государством, иностранным капиталом. Стремление властей правильно сориентироваться в послевоенной обстановке, учесть основные тенденции социально-экономического развития рождающегося турецкого буржуазного республиканского государства довольно отчетливо просматривалось в выступлениях и министра экономики Турции Махмуда Эсада, который заявил на Измирском конгрессе, что новая Турция должна следовать системе смешанной экономики. Экономиче- 40 екая деятельность должна осуществляться и государством, на~-пример крупными кредитными учреждениями, крупными предприятиями и т. д., и частным предпринимательством, причем в-некоторых сферах экономической деятельности «будет отдаваться предпочтение частному предпринимательству» 15. В принятых на Измирском конгрессе положениях содержатся требования торговцев, земледельцев, промышленников не только о развитии свободной инициативы, но и о помощи государственных банков, о государственном регулировании и строительстве. Эти тенденции «смешанности» отражались и в праве, прежде всего в конституционном. В ст. 70 конституции 1924 г. устанавливались такие публичные права и свободы, характерныег для буржуазного права, как право и свобода договора, передвижения, трудовой деятельности, приобретения и владения,-создания торговых товариществ. Другая статья (74-я), весьма напоминавшая ст. 21 конституции 1876 г., гласила, что, если не подтверждается требование публичных интересов, если отсутствует возможность предварительной компенсации, ничье имущество не может быть использовано, ничья собственность не-может быть отчуждена. Каких-либо положений, особо оговаривающих право государственной собственности, государственного предпринимательства, в конституции 1924 г. не было. Единственным косвенным признанием института государственной собственности было все то же положение о возможности отчуждения частного имущества в публичных интересах. Лаконизм конституционного права в части собственности после 1924 г. все более компенсировался постепенным расширением источников частного права, которые либо предназначались специально для изменения вещного права, и прежде всего права собственности, либо, имея более общий характер, содержали статьи, которые утверждали, расширяли буржуазное право соб'-ственности.- . . ••.: . Ори этом одним из бросающихся в глаза «несоответствий» было активное насаждение буржуазного института частной собственности при относительной распространенности государственной, вакуфной собственности на землю и одновременно очевидной беспомощности частного национального предпринимательства. И наоборот, наличие значительного госсектора, заметный размах государственного регулирования в 20-е годы мало отражен в конституционном праве. Национальная буржуазия, помещики как бы забегали вперед, спешили с созданием буржуазной системы законодательной охраны и развития частной собственности и предпринимательства и одновременно осуществляли переустройство прежней государственной машины с ее собственной банковской системой и производственной базой, расширяемой за счет иностранных предприятий, в систему государственного капитализма. В частном секторе это означало трансформацию докапиталистической помещичьей собственности в буржуазную, захват средств производства, принадлежавших 41 зднонациональной буржуазии, перевод ремесла на рельсы капиталистического производства. Причем утверждавшееся частное .национальное предпринимательство Турции никоим образом не уподоблялось капитализму Запада, а турецкий предприниматель (в основном мелкий или средний) не противопоставлялся народу. Кемалистский тезис утверждал, что развитие Турции идет ли по капиталистическому пути, ни по социалистическому, что «государство и личность не противостоят, а дополняют друг друга» 16. Перечень новых законодательных актов, подтверждающих и уточняющих право частной собственности, в 20-е годы был заметно расширен благодаря принятию законов о деревне (1924 г.), о кадастре (1925 г.), торгового кодекса (1926 г.), закона о поощрении промышленности (1927 г.) и некоторых других законов, например о бесхозных землях17. Многие из них имели очевидные признаки стремления приспособить евро-лейское буржуазное законодательство к турецким реалиям под-•час путем формальным, схематичным. Так, торговый кодекс 1926 г., просуществовавший до 1957 г., не устанавливал минимальный размер капитала акционерных компаний, определялась лишь стоимость акции — 5 лир. В законе не содержалось и других четких положений об акционерных обществах — основной (Организационной форме капиталистического предпринимательства. В результате по числу обществ трудно было судить о ре-.альном размахе такого предпринимательства. Наибольшую значимость и универсальность в группе зако-зюв, принятых в это десятилетие, имели новые гражданский кодекс и закон об обязательствах, введенные в 1926 г. по образцу швейцарских и действующие с изменениями до сих пор18.>Они .признавали право частной собственности на недвижимое имущество, на основное средство производства в такой аграрной стране, какой была Турция,— на землю и вводили таким образом в систему землевладения буржуазное право частной собственности 19. Несомненно, гражданский кодекс и закон об обязательствах 1926 г. сыграли огромную роль в «узаконении», подчас авансом, буржуазных отношений собственности в Турции, внедрении их практического регулирования, причем в соответствии с гражданским кодексом в основе капиталистической трансформации турецкого общества программировался прусский путь развития сельского хозяйства. Какую эволюцию претерпевал в эти годы институт государственной собственности? Тот же гражданский кодекс подтверждает эффективность института публичных интересов, право за государством во имя этих интересов отчуждения и т. п., од-«ако этот акт допускался лишь при условии предварительного возмещения владельцу стоимости отчуждаемого имущества. Источники прав государства на регулирование экономической жизни, на имущество расширялись в этот период благодаря принятию Великим национальным собранием Турции важных законов о выкупе у иностранцев железных дорог и других концессий,-например на табачую «Режи», на муниципальные предприятия,, горнодобывающие предприятия; об установлении госмонополии на производство и сбыт ряда важных товаров и т. д. Такими источниками можно считать и законы об учреждении управления" государственных железных дорог (1924, 1937 гг.), управления военными заводами («Макина-кимья эндюстриси куруму»,-1925 г.), государственных имений, о реорганизации Сельскохозяйственного банка (1924, 1937 гг.), о создании Промышленно-горнозаводского банка (1925 г.), а позднее — законы о создании государственных Сумербанка (1933 г.), Мореходного банка (1933 г.), Этибанка (1935 г.), Народного банка (1938 г.), закона о государственных торгах (1934 г.), о создании Управления сахарных заводов (1935 г.), Управления металлургических предприятий Турции (1939 г.) и многие другие законы. Учреждение на основе этих законов государственных предприятий, банков, обществ с их движимым и недвижимым имуществом было непосредственным образом связано не только с национализацией капиталистической собственности иностранных компаний, но и с неудачными попытками частного национального капитала обосноваться в железнодорожном строительстве, горнодобывающей и сахарной промышленности. Важней1-шее значение в расширении законодательства, касающегося государственной собственности, имел закон № 3460 «Об экономических государственных организациях», принятый в 1938 г. Он регламентировал деятельность пяти крупнейших в то время государственных экономических организаций (ГЭО) — Сумербанка, Этибанка, Сельскохозяйственного и Морского банков, Общества государственных предприятий сельского хозяйства. За ними признавались права юридического лица, действующего в соответствии с нормами частного права. В законе подчеркивалось, что капиталы ГЭО — это государственные средства, что их деятельность контролируется министерством экономики, что руководящему персоналу запрещается занимать должности в других учреждениях и фирмах 20. Как считают турецкие экономисты, государство активно вмешалось и в банковскую деятельность, «установило над ней контроль» через такие законодательные меры, как законы «Об охране вкладов» (1933 г.), «О ссудных операциях» (1933 г.) и «Отурецких банках» (1936г. ) 21. Получила значительное распространение и такая форма государственной собственности, как муниципальная собственность. Закон 1930 г. о муниципалитетах признавал за ними широкие полномочия по установлению прав владения над бесхозными, ничейными земельными участками (речь шла о брошенном греческими и армянскими беженцами недвижимом имуществе), бросовыми землями, вакуфными участками и т. п. (ст. 159, 160), Аналогичные права за муниципалитетами признавали и другие законы, например о жилищах. По неполным данным, с 1925 по 1936 г. муниципалитетам и деревням государством было прода- 42 43 шо по низкой цене несколько сот тысяч единиц недвижимого имущества, главным образом земельные участки; только анкар--скому и стамбульскому муниципалитетам, например,— 20 млн. кв.м земли22. Такого рода изменения в законодательстве вступали в определенное противоречие с текстом конституции 1924 г., и в нее вносились поправки. Так, в 1937 г. в ст. 2 были включе-.ны «шесть стрел» программы НРП, в том числе принцип этатизма (девлетчилик). Была расширена ст. 74 за счет включения левого абзаца, устанавливающего возможность отчуждения земельных участков и лесов 23. Положения конституции 1924 г. с последующими изменениями были суммированы в конституции 1945 г. Несколькими годами позже (в 1952 г.) правительство Демократической партии (ДП) восстановило текст конституции 1924 г., но со всеми включенными в нее до 1945 г. поправками. Можно считать, таким образом, что власть ДП не нуждалась в каких-то новых лринципах конституционного права и удовлетворялась тем, что •содержала конституция 1924 г. с внесенными в нее изменениями. Несмотря на правительственные декларации о необходимости постепенного свертывания госсектора, приватизации государственных предприятий при режиме ДП, тенденция одновременного совершенствования, модификации как права частной собственности, свободы предпринимательства, так и права государства на активное вмешательство в экономическую жизнь сохранялась и в 1950—1960 гг.24. Развитие частного капитала в стране, ускорение его роста и концентрации в 50-е годы, несомненно, привели к определенному изменению содержания понятий «частная собственность» и «частное предпринимательство». Последнее, подразумевавшее ранее прежде всего мелкое и среднее предпринимательство, отныне включало уже реально утверждавшийся крупный торгово-промышленный капитал. Что касается собственности, то, очевидно, и это понятие стало намного более емким, ибо речь шла уже не только о собственности как таковой, но и ее буржуазном характере. К началу 60-х годов можно было говорить о концентрации значительной частной собственности в виде средств производства в промышленности. Характерным примером отражения этих изменений в торговом праве было введение нового торгового кодекса с 1957 г. Турецкие исследователи отмечают, что обновление торгового кодекса стало крайне необходимым, и самые важные изменения были внесены в положения, касающиеся акционерных компаний. Так, их минимальный капитал был установлен в 500 тыс. лир (для того времени крупная сумма), а минимальная стоимость акции — 500 лир. Для поощрения концентрации капитала в акционерных компаниях было отменено прежнее положение о том, что каждый акционер, сколько бы акций он ни имел, мог располагать отдельным голосом только по каждой из первых десяти акций, т. е. общее число голосов в его распоряжении не 44 могло превысить 10. Новый торговый кодекс признавал за каждой акцией, сколько бы их ни было, отдельный голос25. Именно в 50-е годы происходила ускоренная концентрация и централизация частного капитала, частной капиталистической собственности, прежде всего в форме акционерных компаний. Некоторые из них стали зародышами будущих монополистических объединений В. Коча, Сабанджы, Транстюрк и др. Однако важно подчеркнуть, что в этот период, хотя и был снят лозунг этатизма, рост государственной собственности оставался весьма заметным. Речь идет как о расширении ранее созданных государственных компаний, так и о создании новых. Среди последних следует отметить такие крупные, как общество «Турецкая нефть» (1954 г.), общество «Мясо — рыба» (1952 г.), «Кормовая промышленность» (1956 г.), «Угольные предприятия Турции» (1957 г.), «Компания цементных заводов Турции» (1953 г.), «Лесная промышленность Турции» (1956 г.), «Целлюлозно-бумажные предприятия Турции» (1955 г.), общество «Азотная промышленность» (1954 г.). О несоответствии провозглашаемых правительственных деклараций, положений конституции реальным мерам по укреплению и расширению госсектора писал в 1959 г. А. X. Башар: «В числе институтов, которые мы приобрели на Западе, словно готовую одежду, есть и наша конституция... Будучи этатистами, мы приняли либеральную конституцию, а поскольку она противоречит нашим реалиям, применить ее мы не смогли. Даже во многих странах Запада в XIX веке государство вынуждено брать на себя экономические и социальные обязанности...» 26. Разумеется, нельзя говорить о полной преемственности законодательства 50-х годов в отношении государственной и частной собственности. Государственный сектор, государство в этот период были законодательно обязаны осуществить новые, весьма важные меры, предназначенные для поддержки частного капитала. Например, основной формой создания государственной компании стала в это время акционерная форма; во многих вновь создаваемых государственных компаниях некоторое, правда небольшое, число акций предоставлялось частным лицам, частным фирмам. В 1956 г. была проведена важная законодательная акция, касавшаяся норм собственности — в результате систематизации и унификации принятых в различное время законов о национализации некоторых видов недвижимости и других положений и законов, включая гражданский кодекс, был принят закон № 6830 об отчуждении, именовавшийся также законом об обобществлении. Принятие этого закона знаменовало собой оформление весьма подробного права государственных юридических лиц на национализацию и обобществление частной собственности, как движимой, так и недвижимой. Это право регламентировало порядок принудительного отчуждения частной собственности, но при обязательном условии — компенсации стоимости. С момента оплаты стоимости обобществленное недвижимое иму- 45 щество приобретало характер «общественного имущества». Закон перечислял все ступени государственной власти, которые могли возбуждать дело об отчуждении частной собственности — от сельского собрания старейшин до губернатора 27. Первой турецкой конституцией, в которой формальное право буржуазной частной собственности достаточно близко приближалось к тому, чтобы отражать истинное положение, сложившееся в отношениях собственности, отражать соответствующий уровень капиталистического развития и его особенности, была конституция 1961 г., принятая в результате государственного переворота 1960 г. Этот документ представлял собой уже не формальное, а принципиальное усвоение, модификацию, приспособление принципов европейского буржуазного права к условиям Турции; в то же время он отражал на уровне публичного права особенности социально-экономической структуры страны, ее отличие от развитых структур Запада, включая важнейшее— главенствующую роль государственного капитализма. В части социально-экономических статей этот документ является принципиально новым по сравнению с конституциями 1924 и 1945 гг.— он утверждает, подробно перечисляет экономические принципы капиталистически развивающегося государства, и прежде всего решающую роль государства в формировании социально-экономической структуры. Как отмечают турецкие исследователи, конституция 1961 г. в части экономических и финансовых положений составлена весьма детально, подчас даже «без необходимости детально» 28. Проблемы собственности, государственного вмешательства в экономику рассматриваются не просто в двух-трех общих статьях, как это было в прежних конституциях, им отводятся отдельные статьи и разделы. В целом, как отмечали буржуазные исследователи публичного 'права в Турции, эти конституционные положения «утверждают экономическую структуру, основывающуюся на частной собственности и свободе предпринимательства; вместе с тем эта структура регулируется и ограничивается определенными принципами, призванными снять недостатки чистой капиталистической модели» 29. Статья 36 конституции 1961 г. провозглашала, что «всякий обладает правом на [частную] собственность и наследование» 30. Конституция оперирует общим понятием собственности, относя к ней в равной степени собственность капиталистов и помещиков на средства производства и собственность мелких производителей. Это обычный способ затушевывания различия между капиталистической собственностью и собственностью мелких товаропроизводителей. Более того, такое объединение понятия собственности позволяет включать сюда и личную собственность, что облегчает еще более защиту частной капиталистической собственности, позволяет вуалировать эксплуатацию труда капиталом 31. Вместе с тем ст. 36 содержит и оговорку, которая, как и в других буржуазных конституциях, ограничивает 46 права на частную собственность, подчеркивая, что эти права «могут законодательно ограничиваться», «но только в публичных интересах». Подчеркивается также, что «использование права [частной] собственности не может противоречить интересам общества». Статья 37 ограничивает и права земельных собственников. В ст. 40 провозглашались такие обычные для буржуазных конституций свободы, как свобода заниматься трудовой деятельностью в любой сфере и свобода договора, «свобода создавать частное предпринимательство». На государство возлагалась обязанность «принимать меры, обеспечивающие частному предпринимательству безопасную и уверенную деятельность в соответствии с потребностями национальной экономики, и сообразно социальным целям». В конституции 1961 г. было подтверждено и сохранение института отчуждения — первая часть ст. 38 гласила, что «государственные и публичные юридические лица, когда того требуют публичные интересы, и при условии предварительной компенсации стоимости, имеют полномочия обобществлять, полностью либо частично, недвижимость, находящуюся в частной собственности,— в соответствии с установленными законодательством принципами». Следующая статья (39-я) провозглашала, что «частные предприятия, по сути своей деятельности носящие публичный характер, могут быть огосударствлены...». Во введенном в текст конституции специальном разделе «Экономические и финансовые положения» подчеркивается ведущая роль государства в регулировании общественной и экономической жизни страны. Инструментом этого регулирования объявлялся, впервые в конституционном праве, план, за выполнение которого ответственна Государственная плановая организация 32. Статья 130 указанного раздела подтверждала, что «природные богатства и их источники находятся в распоряжении и владении государства. Оно обладает правом на их поиск и эксплуатацию; осуществление этого права путем объединения государства с частной инициативой или непосредственно руками частной инициативы решается законодательным путем» 33. Турецкие авторы, комментирующие конституцию 1961 г., считают, и не без основания, что не только эти статьи формально сужают право на частное предпринимательство и частную собственность. Различные ограничительные положения содержатся и в статьях о труде, отдыхе, «справедливой оплате труда», создании профсоюзов, о забастовках, социальной защите и т. д. Такие ограничения оцениваются даже некоторыми турецкими авторами как якобы признание за государством права в выполнении требований социальной справедливости34. Однако утверждать, как это делают турецкие авторы, что такого рода меры отличают принципиально турецкую социальную структуру от «модели чистого капитализма», разумеется, неверно. Эти •оговорки имеются во многих конституциях развитых капиталистических стран. Что же касается содержавшихся в конституции 47 1961 г. ограничений на вмешательство государства в экономическую жизнь, то их «естественные» пределы прежде всего установлены необходимостью соблюдать другие принципы конституции, и прежде всего права частной собственности, предпринимательства, свободы договора и т. п. Специально оговоренных ограничений в этом отношении не было. Более того, ст. 53 устанавливала, что пределы экономических и социальных обязанностей государства соответствуют «масштабам его экономического развития и финансовым источникам». Естественно, что такое определение границ государственного вмешательства в социально-экономическую жизнь — важное свидетельство широких функций госсектора. Эти развернутые положения, как видим, несравнимы с теми краткими упоминаниями общественной собственности и роли государства, которые содержались в конституциях 1924 г. Столь широкое правовое вмешательство государства в социально-экономическую жизнь — несомненное свидетельство важных отличий буржуазного развития Турции от классических форм, присущих западным буржуазным системам. Конституция 1961 г.— новое явление в эволюции буржуазного публичного права Турции. Буржуазное государство в состоянии воздействовать в качестве надстройки на развитие страны путем не формального буржуазного правового регулирования, не эклектического заимствования готовых правовых норм Запада. Речь идет уже о самостоятельном правотворчестве, идеи и принципы которого не противоречили сути буржуазной эволюции, однако порождены были реалиями социально-экономического развития страны. Особенностью конституции 1961 г. было и то, что она в^свя-зи с этим на уровне публичного права подчеркивала значимость такой влиятельной в условиях Турции социальной прослойки, какой была бюрократия, чиновничество всех уровней. Не ограничившись положениями о различных ступенях государственной администрации (ст. 112—116), составители конституции включили специальный раздел о статусе и ответственности государственных служащих (ст. 117—119), причем специально оговаривалось, что речь идет и о служащих общественных («каму»), экономических организаций, составляющих, как известно, основу госсектора страны. В целом можно считать, что разработанный в предшествующие годы и постоянно совершенствуемый институт государственного вмешательства в социально-экономическую жизнь страны,, лишь регистрируемый в ранее действовавшей конституции как важнейший институт, в конституции 1961 г. впервые был развернут в целую систему конституционных положений, составивших публично-правовое обоснование тех особенностей буржуазного развития страны, которые определялись этатизмом. Что касается частной собственности, ничего принципиально нового по этому вопросу в конституцию 1961 г. внесено не было, не 48 была проведена и детализация соответствующих положений. Как и ранее, важнейшим законодательным актом в этой области оставался гражданский кодекс 1926 г., подробно регулиру-. ющий право собственности и наследования, а также законы об, обязательствах, об аграрной реформе, торговый кодекс и дру> гие ранее упомянутые законодательные документы. Не следует, конечно, такой «дисбаланс» в подходе к регла-» ментации прав государственной и частной собственности расценивать как эволюцию публичного права в направлении абсолютизации этатизма. Скорее, наоборот,— в условиях постепенного укрепления позиций крупного частного предпринимательства, появления монополистического капитала, вовлечения страны в систему мирового капиталистического хозяйства появилась не-, обходимость конституционно оговорить, причем детально, те большие права и обязанности государства в различных сферах жизни общества, которые оно обеспечило в период формирования турецкой модели буржуазного развития. Итоги социально-экономической эволюции турецкого общества после принятия конституции 1961 г, подтвердили, что развиваются зафиксиро^. ванные в ней тенденции, в частности тенденция сохранения и совершенствования модели смешанной экономики, иными словами, взаимодействия частного и государственного секторов, взаимодействия двух форм капиталистической собственности, двух форм предпринимательства. Вместе с тем за 20 лет действия конституции 1961 г. содержание понятия «частная собственность» заметно изменилось: оформился монополистический капитал, он представлен ныне крупной частной монополистической собственностью и относительно крупными масштабами в промышленном производстве, банковском деле. В понятие «частный, крупный капитал» входит также и иностранный монополистический капитал, действующий в стране все более активно. Для изучаемой проблемы важно учитывать такое явление, как проникновение в 60—70-е годы крупного капитала в те сферы современного производства, где ранее действовало почти единолично государство (в текстильном производстве, в производстве цемента и т. п.). Обширной сферой воспроизводства частной собственности остается мелкотоварное производство. Ныне оно все чаще база роста мелкокапиталистического производства и одновременно — ефе-. ра, где происходит уничтожение частной собственности мелкого производителя на средства производства. Только с учетом этих изменений в структуре частного сектора — роста в нем крупной капиталистической собственности, усиления противоречий последней с мелкой собственностью — можно правильно оценить эволюцию такого надстроечного института, как право частной собственности, понять направление этой эволюции. Соответственно происходит и эволюция частного права, торгового права, позиций буржуазных партий в вопросах собственности; соответственно изменяется деятельность профессиональных организа- |
Похожие:
 |
Сборник статей Часть 1 Красноярск 2016 Международный педагогический портал «Солнечный свет» Международная педагогическая дистанционная конференция «Педагогика и образование», сборник статей, часть 1 |
 |
Задача очевидным образом выходила за рамки узко медиевисти История ментальностей. К реконструкции духовных про- цессов. Сборник статей под редакцией У. Рлульфа |
|
Сборник статей москва издательство «изобразительное искусство» «Н. К. Рерих. Жизнь и творчество». Сборник статей М., «Изобразительное искусство», 1978, 372 с с ил |
|
Высшего профессионального образования «воронежский государственный... Человек и общество: история и современность : межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 9 / [науч ред. М. В. Шакурова]. – Воронеж:... |
|
Сборник статей Часть 1 Красноярск Май 2017 г. Международный педагогический... Международная педагогическая дистанционная конференция «Педагогика и образование», сборник статей, часть 1, май 2017 г |
|
Итоги и перспективы энциклопедических исследований сборник статей... История России и Татарстана: Итоги и перспективы энциклопедических исследований: сборник статей итоговой научно-практической конференции... |
|
Сборник статей под ред. О. А. Голубковой, к ф. н,- спб.; Издательств «ом-пресс» Технологии коммуникации в транзактном анализе. //Сборник статей под ред. О. А. Голубковой, к ф н,– спб.; Издательств «ом-пресс»,... |
|
Zarlit современнаяпоэзия : русскаяизарубежная краснодар 2011 удк... С современная поэзия: русская и зарубежная (сборник статей) / Под ред. А. В. Татаринова. Краснодар: zarlit, 2011 |
|
Итоги и перспективы энциклопедических исследований сборник статей... России и Татарстана: Итоги и перспективы энциклопедических исследований: сборник статей итоговой научно-практической конференции... |
|
Сборник статей итоговой научно-практической конференции научных сотрудников... России и Татарстана: проблемы энциклопедических и науковедческих исследований : сборник статей итоговой научно-практической конференции... |
|
Примерные вопросы к вступительному экзамену в магистратуру уголовный процесс Типы (формы) уголовного процесса: история и современность. Отличительные черты обвинительного, инквизиционного, состязательного и... |
|
Сборник научных статей и докладов участников Поволжской научно-практической... Сборник научных статей и докладов участников Поволжской научно-практической конференции. Самара, 12 13 ноября 2009 г. Самара:... |
|
Сборник статей Новокузнецк Инновационные процессы в системе начального и среднего профессионального образования |
|
Сборник статей выпускников Оценка эффективности управления финансированием крупных судостроительных контрактов |
|
"Решение уравнений" с применением технологии ркмчп 59 Международная педагогическая дистанционная конференция «Педагогика и образование», сборник статей, часть 4 |
|
Сборник статей Омск 2015 Омское региональное отделение общероссийской общественной организации «Российский комитет защиты мира» |