Язык и дискурс сми в XXI веке москва
|
Скачать 4.92 Mb.
|
|
Частью личности человека является его Я. Оно социально обусловлено, возникает в ходе обмена символами с другими людьми в контексте окружающей социальной среды. Человек осознает себя и свои поступки, ориентируясь на предположительную реакцию других людей. Попытка осознать себя с точки зрения другого является необходимым моментом самосознания. Я состоит из двух частей, которые можно обозначить английскими словами I и Me (английское местоимение «я» в именительном и косвенном падежах соответственно). I – активная часть, она может сопровождать разнообразные виды поведения (в том числе вербальное), имитацию, игру, принятие ролей. Такое поведение может иметь случайный характер. Me – это объективно-оценочная часть, она связана с ориентацией на возможную реакцию других. В зависимости от характера реакции действие может быть продолжено или прекращено. Действие, контролируемое Me, не может быть случайным. Постепенно в ходе длительной серии взаимодействий между I и Me вырабатывается понятие «обобщенный другой». Это не что иное, как позитивный социальный опыт, отражающий принятые в обществе стандарты поведения26. Цель социализации – приведение в соответствие содержания Я с ценностями «обобщенного другого». С этим выводом созвучно мнение Т. Парсонса: «Процесс социализации можно представить в виде взаимной интеграции эго в его роли с ролью другого (других) таким образом, что общие ценности интернализируются внутри личности эго, и его поведение образует систему взаимно-связанных ролей, ожиданий, санкций»27. К традиционным подходам к социализации относятся также исследования по возрастной психологии. Особое место в них занимают исследование детской когнитивной психологии Жана Пиаже и изучение Лоренсом Колбергом периодов становления нравственных представлений человека. У обоих авторов существуют стадии развития: когнитивного (Пиаже) или морального (Колберг). У Пиаже стадии когнитивного развития ребенка связаны с биологическим созреванием в условиях социальной среды. Стадии сенсомоторная (до 2 лет), дооперациональная (от 2 до 6 лет), конкретных операций (7-11 лет) и формальных операций (12 лет) демонстрируют развитие человеческой психики от чувственного восприятия окружающего мира до способности к абстрактному мышлению. Три стадии развития морального мышления Колберга – доконвенциональная (хорошим является всё, что мне приятно), конвенциональная (хорошим является всё, что соответствует нормам социума) и постконвенциальная (обдумывание абстрактных этических принципов) – описывают рост морального сознания. Обе концепции уязвимы для критики. Дж. Масионис замечает, что даже в США многие люди (примерно 30%) не достигают стадии формальных операций и тем более «никогда не достигают постконвенционального уровня морального мышления»28. Традиционные концепции социализации при всем их разнообразии ставят одинаковые проблемы, связанные со становлением и развитием личности в разные периоды жизни человека. Постепенно в социологии утверждается понятие агента социализации. Это тот круг общения, тот социум, к которому принадлежит индивид. Традиционными агентами социализации являются семья, группы равных, школьные и студенческие коллективы, клубы, производственные коллективы, корпоративные организации и т.п.. Начиная примерно с 80-х гг. прошлого столетия к традиционным агентам социализации добавляются СМИ. Традиционная точка зрения утверждала многими разделяемую концепцию, что естественный язык является необходимым средством социализации и обретения человеком сознания. Отсутствие языка равносильно отсутствию сознания, безумию. Однако приобщение человека к умению говорить является только первым шагом в процессе социализации. Одновременно с приобщением к своему лингвистическому сообществу следует вхождение индивида в культурный контекст, обусловленный культурно значимыми скрепами социальной системы, к которым относятся религиозные и светские традиции и обычаи, нормы нравственности и права, эстетические и хозяйственные ценности, особенности системы воспитания и педагогические принципы обучения. Когда социальная система вместе с ее структурными подразделениями относительно устойчива (именно так: абсолютно стабильных социальных систем не бывает), то социализация осуществляется в соответствии с принятыми нормами и ценностями. Цель процесса социализации: «Получение ориентаций, необходимых для удовлетворительного функционирования в роли – это процесс обучения, но не обучение в целом, а отдельный вид обучения»29. Язык при таком условии является «общим домом» такой системы. Случаи несоответствия реального языкового поведения культурным нормам и ценностям оцениваются как досадные недоразумения. Язык такую социальную систему обслуживает, гарантирует стабильное функционирование социокультурных ценностей, в том числе и норм самого себя. Отношение «речевая деятельность – понимание» (В. фон Гумбольдт, Л.В. Щерба), являясь двумя сторонами общения людей в обществе, обеспечивается функционированием языковой системы в целом. Что касается литературного языка, то он сам по себе является культурной ценностью, требует нормативного к себе отношения, переплетается с нравственностью и правом. Несоответствие нормам такого языка может оцениваться в терминах «хорошо», «плохо», «разрешено», «запрещено» и пр. Наличие в «языковом материале» феноменов, не соответствующих нормативно принятым установлениям, Л.В. Щерба назвал «отрицательным языковым материалом». Такие языковые явления в естественном языке всегда существуют и при обычном понимании отношения между языком и социальной системой решающего влияния на социализацию индивида не оказывают. Причиной этого является подавление культурными стереотипами, ценностями и нормами ненормативного материала. С одной стороны, система культуры оказывается сильнее, а, с другой стороны, сама масса «отрицательного языкового материала» оказывается не настолько критической, чтобы нарушить понимание при общении людей. Существующие в такой социальной системе традиционные источники информации принятой картины социализации не меняют. Ситуация коренным образом изменяется вместе с крупными деформациями социальных систем, которые происходят в результате социальных революций, крупных реформ, войн, переселения и смешения народов. Если до этого изменение языка было очень медленным и незаметным, то в революционный и постреволюционный периоды оно становится бурным и заметным даже при жизни одного поколения людей. Причем меняется все: и лексический состав языка, и языковые нормы. «… Опыт нашей революции, – писал Л.В. Щерба, – показал, что резкое изменение языкового материала неминуемо влечет изменение речевых норм даже у пожилых людей: масса слов и оборотов, несколько лет тому назад казавшихся дикими и неприемлемыми, теперь вошла в повседневное употребление»30. Традиционные средства информации в это время могут выполнять необычную для себя функцию: выступать средством обработки общественного сознания для достижения конкретных социальных целей, а, следовательно, участвовать в социализации, способствовать вхождению индивида в определенную группу для достижения определенных целей. Его включение в такую деятельность связано с выполнением социальных ролей. А для выполнения таких глобальных задач традиционные средства информации должны стать массовыми, что влечет в свою очередь перестройку языка СМИ. Доступность, краткость, ясность и простота для достижения именно этих целей становятся основными его характеристиками. С содержательной точки зрения оценочные категории истины и правды уступают место прагматической полезности и политической целесообразности. Разумеется, деятельность СМИ не связана только с политической социализацией, и тем более ее нельзя огульно оценивать как негативную. Например, на телевидении существует большое количество познавательных передач, очень качественных в художественном отношении программ, передач, предназначенных для различных целевых аудиторий зрителей. И чтобы мы ни говорили относительно СМИ, они вместе с семьей, школой, группами равных, трудовыми коллективами давно уже стали агентами социализации. Для настоящего времени характерен особый способ изменения языкового материала, которое происходит без социальных катаклизмов. Большой «вброс» в национальные языки «негативного языкового материала» (с точки зрения существующих в настоящее время литературных норм) связан с возникновением информационного общества и новых технологий функционирования и распространения информации. Конечно, сами коммуникативные технологии ни в чем не виноваты. Да и вообще есть ли здесь причина для волнения и беспокойства? Во-первых, если изменяется языковой материал, то должны измениться нормы его употребления. Так до сих пор было всегда. И нет оснований сомневаться в том, что механизм «речевая деятельность – понимание» не найдет свои нормы употребления. Просто раньше такие нормы существовали долго. По крайней мере, они не изменялись при жизни одного поколения носителей языка, а сейчас это стало актуальным для современников. Во-вторых, причиной такого рода явлений стало, на мой взгляд, рассогласование между традиционными механизмами социализации и гигантскими возможностями неконтролируемого языкового негатива. Чтобы в настоящее время стали менее острыми проблемы влияния негативных аспектов СМИ на обычную социализацию человека, следует помнить, что социализация – это система обучения человека его социальным ролям и статусу и что СМИ в этой системе уже давно стали неотъемлемым структурным элементом. Более того, в настоящее время уже существует и продолжает развиваться общество нового типа. Такое общество основано на информационных технологиях, которые пронизывают все сферы жизнедеятельности человека. Слияние средств массовой информации с компьютерными технологиями создает совершенно новые, нетрадиционные условия социализации, в которых возникает возможность влияния на сознание значительных масс людей. Возникает культура реальной виртуальности31, которая лишена пространственных и временных характеристик. Традиционное представление о месте и времени получения информации, необходимой для социализации человека, заменяется пространством потоков информации, доступных любому человеку в любом месте земного шара и в любое время. Такая культура не имеет пространственных и временных границ. Информация существует в глобальном смысле везде. В реальной виртуальности она доступна всегда. Новые информационные компьютерные технологии создали новые условия для функционирования средств массовой информации, что реально обеспечивает виртуальное обучение правилам функционирования в роли, относящейся к данному статусу индивида. В результате этих новаций возник новый агент социализации: глобальная реальная виртуальность, которая может способствовать внепространственной и вневременной социализации индивида. Правда, не следует забывать, что социализация индивида осуществляется через систему агентов социализации, в которой СМИ выполняют важную функцию, но являются лишь частью системы. Литература
Массмедийный политический дискурс Украины: особенности «послемайданного» периода Л.А. Кудрявцева (Киев) Массы никогда не дают убеждать себя доказательствами, но только утверждениями, и авторитет этих утверждений зависит от того обаяния, каким пользуется тот, кто их высказывает. Гюстав Лебон. 2004 год ознаменовался наиболее жестким за всю историю независимой Украины противостоянием политических сил, поддерживающих двух кандидатов в президенты, с одной стороны лидера Партии регионов, с другой – лидера партийного блока «Наша Украина». В этом противостоянии активное участие принимали и широкие народные массы (известные события в Киеве на Майдане – площади Независимости осенью 2004 г. во время выборов президента страны), и масс-медиа, и политические силы за пределами страны. Именно события 2004 года, получившие в СМИ название «оранжевая революция», а в оппозиционном массмедийном дискурсе – «так называемая оранжевая революция», изменили политический вектор развития Украины, а следовательно, и политический дискурс в целом и массмедийный политический дискурс в частности (последний мы рассматриваем как особый тип дискурса, который представляет собой не отдельную разновидность массмедийного или политического дискурса, а симбиоз, закономерный результат их эволюции, органически сочетающий их основные особенности и реализующийся, прежде всего, в текстах масс-медиа различных жанров и различных политических нарративов). Президентские выборы 2004 года изменили не только политическую карту Украины, но и собственно медийный контент, речевые средства и приемы его выражения. С 2004 года Украина пребывает в перманентном выборном процессе: президентском, парламентском, местных советов депутатов, мэров городов – очередных и внеочередных, и роль СМИ в этом процессе трудно переоценить. Количество политических ток-шоу выросло небывало: «Свобода слова» (1 раз в неделю с утренним повтором) на телеканале ICTV, «Свобода на Интере» (1 раз в неделю с утренним повтором) на телеканале «Интер», «Шустер.live» (5 раз в неделю с двумя повторами – ночным и утренним) – телеканал «Украина», «Большая политика с Евгением Киселевым» (1 раз в неделю с утренним повтором) – «Интер», «Я так думаю» - «5 канал» и ряд других менее популярных. Основной политический нарратив названных программ – «Выборы». Также активно используются политиками и политологами в предвыборной агитации печатные СМИ, интернет-издания, наружная реклама. Высокие рейтинги названных телепрограмм, широкое участие в них в той или иной форме телезрителей, обсуждение политических событий в прессе, на различных интернет-форумах позволяют утверждать, что медиатизация жизненного пространства украинского социума «после Майдана» (событий 2004 года) достигла критической массы (подробнее: Кудрявцева Л.А., Филатенко И.А., 2007). Это дает основания полагать, что сегодня на Украине последовательно реализуется одна из моделей воздействия масс-медиа на социальном уровне – модель медиазависимости, которая напрямую связана с нестабильностью в общественно-политической жизни. В условиях кризиса власти (2004-2010) украинские граждане все чаще обращаются к масс-медиа как источнику не только информации, но и психологического комфорта. В свою очередь СМИ получили уникальный шанс – оказывать беспрецедентное массированное речевое воздействие на практически беззащитных перед ними граждан. Самыми яркими особенностями украинского массмедийного политического дискурса «послемайданного» периода стали конфликтогенность и агрессивность, которые и предопределили общее направление речевого воздействия. Для современного украинского политического мышления в целом установки толерантности ослаблены, массмедийная политическая речь, особенно в контексте нарратива «Выборы», тяготеет к бескомпромиссности, непримиримости, речевой агрессии. Это нередко ведет к конфликтам, неспособности достичь сотрудничества, что приводит к публичным скандалам, обвинениям в предательстве национальных интересов, антигосударственной деятельности и под. (ср. бескомпромиссную «войну» в публичном дискурсе руководителей государства – президента и премьер-министра страны, следствием которой стал распад некогда единой команды «оранжевых» политических сил и др.). Политическая интолерантность публичных лиц, включая руководителей государства, ведет к расколу страны, деградации политического электората и к возможным необратимым негативным последствиям для самой государственности Украины. В условиях политического выбора, каковым является избирательная кампания, желание очернить оппонента сопряжено с желанием оказать психологическое воздействие и влияние не только на оппонентов – прямых участников конфликтных форм коммуникации, но в первую очередь – на третьих лиц, слушателей/зрителей/читателей, с целью навязать им свои негативные оценки, оказать манипулятивное пиар-воздействие. В украинском обществе, как и в любом другом, существует определенная система оценок, а его члены имеют представление о справедливости такой системы. Отсылка адресантом своих слушателей/читателей к справедливой, на его взгляд, системе оценок не требует аргументации и позволяет адресанту не только соотнести свои действия и действия своих политических оппонентов, но и осуществить широкомасштабное манипулятивное воздействие на общественное сознание, поскольку каналом такого воздействия выступают масс-медиа с их необъятным коммуникативным ресурсом. Как показывает исследованный материал, персоны описываемого нарратива широко используют в дискурсивных практиках как негативные оценочные суждения, так и позитивные. Естественно, негативные оценки относятся исключительно к деятельности политических оппонентов, а позитивные – самого адресанта. Ср.: «Это моя задача – защищать государственную собственность. И если нужно – поставить ее на служение и бюджету, и каждому человеку!.. В Украине не будет власти олигархов! (Юлия Тимошенко, премьер-министр, кандидат в президенты. – «Свобода Савика Шустра», телеканал «Украина», 18.12.2009); «Мы достигли отличной динамики в экономике… Экономические темпы развития были практически самыми большими в Европе… Каждый месяц в Украину поступал один миллион инвестиций. Я этим горжусь…» (Виктор Ющенко, президент Украины, кандидат в президенты. – «Факты», 5.01.2010); «Я выступаю категорически против приватизации стратегических объектов. Я выступаю за то, чтобы все эти объекты энергетики и жизнеобеспечения граждан оставались под государственным контролем и в государственной собственности… Я развею миф о том, что государство не умеет управлять собственностью. И собственным примером докажу, что государство может быть иногда лучшим управленцем, чем частный сектор» (Арсений Яценюк, кандидат в президенты. – «Комс. правда в Украине», 28.12.2009); «Я сделаю Украину по-настоящему независимой, чтобы и страна, и народ сами могли решать судьбоносные вопросы без вмешательства как Запада, так и Востока… Я утвержу целостность и соборность Украины… Я укреплю демократию. Украина будет демократической не на словах, а на деле… Демократия – это права человека, верховенство закона, свобода слова… Украина нуждается прежде всего в стабильности – и политической, и экономической, и безусловно – в реформах… Украина станет государством для людей» (Виктор Янукович, кандидат в президенты. – «Комс. правда в Украине», 5.01.2010). Чаще всего, как видно из приведенных примеров, позитивные оценочные суждения представителей власти – кандидатов в президенты связаны с утверждениями о нынешних достижениях в экономике, политике, социальной сфере, представителей оппозиции – с будущими благами и достижениями. Варианты негативных оценочных суждений имеют достаточно широкий спектр. Прежде всего это обвинения оппонента в некомпетентности вообще или в незнании каких-то профессиональных вопросов в частности, а также оценка умственных способностей оппонента: «Нынешний правящий режим не способен в разгар мирового финансового кризиса проводить разумную финансовую реформу» («БЛИК», 17.12.2008); «“Черновецкий будет начинать и заканчивать свой рабочий день с мыслью о референдуме, потому что больше ничего полезного для киевлян сделать не может,” – сказала Юлия Тимошенко» («Главред», 2.02.2007); «Подписанное вами соглашение [с РФ о поставках газа – Л.К.] – это капитуляция. Вы – бездари!» (президент в адрес правительства, «Рабочая газета», 7-13.02.2009); «Чудовищная депрофессионализация и деинтеллектуализация… не коснулись Службы безопасности, а накрыли ее» («2000», 29.01.2010). Одной из наиболее активно реализуемых в последнее время моделей оценочных суждений в украинском массмедийном политическом дискурсе выступает модель оценок, обвиняющих оппонентов в чрезмерном рвении к власти. Суждения такого типа используют в качестве аргумента все субъекты политического нарратива «Выборы»: «По словам Виктора Ющенко, Юлия Тимошенко стремится к установлению хаоса в стране, чтобы получить возможность стать “сильной рукой”» («Комс. правда в Украине», 23.12.2008); «Тимошенко и Литвин пока радуются. Первая сохранила власть, второй получил ее» «(БЛИК», 11.12.2008); «Главная задача БЮТ была реализована – Тимошенко осталась премьером» (там же); «Абсолютная власть. Наследство для Юли?» (название статьи, «БЛИК», 12.11.2008); «Те, кто сидит на Грушевского в исполнительной власти, хотят хаоса в стране, – сказал Ющенко. – Он им нужен, чтобы побудить страну отказаться от демократии и установить в Украине диктатуру» («Сегодня», 24.12.2008); «Я ясно увидел, что Вы [президент – Л.К.] сейчас основное внимание уделяете не проблемам Украины, а думаете, как удержаться при власти. И готовы для этого воспользоваться даже мировым финансовым кризисом» (экс-президент Л.Кравчук в адрес президента В.Ющенко, www.unian.net, 24.02.2009);«Лидер “регионалов” не смог доказать свою способность быть эффективным оппозиционером, потому и его слова о наличии антикризисной программы воспринимаются как очередная попытка вернуться к потерянной властной кормушке» (www.unian.net); «По-видимому, непреодолимое и в то же время безосновательное желание лидера Партии регионов как можно скорее вернуться к власти сыграло с ним злую шутку, приведя к странным метаморфозам в сознании дважды экс-премьера. <�…> а не для получения власти любой ценой,” – отмечается в заявлении БЮТ» (www.proua.com); «Сегодня вы идете по трупам ради своей цели» (президент в адрес премьер-министра, «Рабочая газета», 7-13.02.2009); Активно реализуются в политическом нарративе «Выборы» оценочные суждения, обвиняющие оппонента в нанесении ущерба стране, отдельной области, границам Украины и т.д.: «Тимошенко привела во власть людей с судимостями, а ее депутаты занимаются захватом бизнеса других людей и незаконными сделками с землей в Киевской области, – говорит Ющенко» («Сегодня», 24.12.2008); «Мы остановили политический кризис, и это многим не нравится, – добавил Литвин. – Хотят чтобы страна дальше разваливалась» (korrespondent.net/ukraine/politics/691545, 26.12.2008); «“Я считаю, что Президент страны, который сегодня работает на то, чтобы было “чем хуже, тем лучше”, и зарабатывает на беде, должен уйти в отставку завтра вместе с председателем НБУ,” – заявила Тимошенко в эфире телеканала “Украина” в пятницу вечером» (www.rbc.ua, 19.12.2009); «Из-за правительства Юлии Тимошенко Украина осталась без своего мяса и сала» («Комс. правда в Украине», 25.12.208); «Вы довели Украину до дефолта в 1997 году (премьер-министр в адрес президента, «Рабочая газета», 7-13.02.2009). Следует особо отметить распространение моделей негативных оценочных суждений в массмедийном политическом дискурсе, представляющих обвинения оппонентов а) в обострении конфронтации (схема «Они постоянно раскачивают устои/стабильность/демократию», «Они специально раскалывают общество (в вопросах языка/НАТО и т.д.), коалицию», «Эти оранжевые/бело-голубые/красные опять готовы идти на все»), а также б) в нарушении морального облика нормального члена общества, в нечестности и непорядочности: «Л.Черновецкий отметил, что “необходимо что-то делать” с Ю.Тимошенко поскольку “она расшатывает общество”» (www.unian.net); «Это шок! В недавнем 2004 году они со слезами обнимались на Майдане, потом со скандалом поссорились, помирились и вот опять дерутся и ставят друг другу подножки» («БЛИК», 22.12.2008); «Стоило коварной Юле показать коготки, как она тут же получила ответный удар» (там же); «Тимошенко заявила, что Ющенко развалил коалицию» («БЛИК», 3.09.2008); «Президент ведет себя безответственно и собственно по его поручению вчера была разрушена коалиция» (там же); «В конце совещания СНБО глава МВД якобы подозвал к себе киевского мэра и сказал, что тот “брехун и просто падлюка”, однако получил ногой по колену» (www.unian.net); «Мошенничество является почерком госпожи Тимошенко, которая давно уже должна сидеть за решеткой» (кандидат в президенты И. Богословская, «Рабочая газета», 7-13.02.2009). Широко используется в массмедийных оценочных суждениях утверждения о сходстве объекта с историческими персонами, литературными персонажами, комическими образами и героями анекдотов, мультфильмов и т.д., в результате чего объект получает все признаки, в то числе и негативные, которыми обладают персонажи: «Лидер оппозиции Виктор Янукович – главный Шрек Украины. Большой, стабильный, надежный, последовательный, зеленый и с кривой усмешкой» («Главред», 23.12.2008); «Спикера Верховной Рады-6 Арсения Яценюка не зря называют кроликом Сеней. Сходство с паинькой Кроликом из Винни-Пуха не заметить невозможно» («Главред», 23.12.2008); «Мэр города, общающийся с голосами из высших сфер? Прототип мэра Кто-то-города из мультика “Хортон” киевляне узнают в обличье столичного головы Леонида Черновецкого» («Главред», 23.10.2008); «Недавно СМИ писали о том, что в галереи портретов всех премьер-министров Украины портрет Тимошенко поменяли. Не связано ли это с тем, что на портрете премьер была похожа на старуху Шапокляк? («Главред», 23.10.2008); «Нестор Шуфрич: львенок, готовый порвать весь мир» («Главред», 23.12.2008); «Леонид Черновецкий, считают наши эксперты, практически обезьянка из мультика “По дороге с облаками”» («Черновецкий – американец, Скрипка – пес, а Герман – Снежная Королева», «Сегодня», 15.12.2008); «Луценко – “Орлеанская дева” и Шуфрич – “Д’Артаньян”» (название статьи, «Комс. правда в Украине», 9.06.2008). Сравнение с исторической персоной, например, с Адольфом Гитлером, может выражаться имплицитно: «Виктор Ющенко назвал инициаторов внесения изменений в Конституцию, позволяющих парламенту выбирать главу государства. По его словам, эта версия выписана даже не в украинских кабинетах, но была принята Тимошенко, чтобы реализовать “план Барбаросса”» (www.facts.kiev.ua/arhive/2008-12-25/93058/index.html). Особенностью украинского массмедийного политического дискурса являются появившиеся еще в ходе избирательной кампании 2004 г. и не утратившие актуальности по сей день неаргументированные оценки по типу «Они – бандиты», «Он/она – предатель национальных интересов», «Он/она – вор», звучащие из уст руководителей государства, чиновников высокого ранга, кандидатов в президенты в первых лиц государства, что не наблюдалось ранее, во все предшествующие годы независимости (в СМИ данные суждения представлены в виде непрямого или прямого цитирования): «Президент обвиняет премьер-министра в государственной измене» («БЛИК», 19.08.2008). «Юлия Владимировна, вы регулярно воровали тот газ, а теперь поучаете, как избавиться от коррупционеров? У вас дар к воровству, пусть мне бог простит!» (президент в адрес премьер-министра, «Рабочая газета»,7-13.02.2009); «Воровка и подкаблучники!» (президент о премьере и ее соратниках – «БЛИК», 23.12.2008); «Пани, вы просто воровка и мошенница!» (кандидат в президенты И.Богословская в адрес премьер-министа, 7-13.02.2009); «Я знал и Павла Лазаренко [экс-премьер-министр Украины, бывший деловой партнер нынешнего премьер-министра, кандидата в президенты Ю.Тимошенко, в настоящее время отбывает наказание в тюрьме США – Л.К.] и Юлию Тимошенко, и лично с ними разговаривал. Это воры самого крупного “класса”, – заметил мэр Киева Черновецкий» (www.unian.net). Известно, что одним из способов речевого воздействия в массмедийном политическом дискурсе является использование идеологически нагруженной лексики с целью размежевания «наших» и «ненаших», формирования в массовом сознании мегасимволов Добра и Зла, а также навешивание вербальных ярлыков. В дискурсе «оранжевых» партий это: голодомор, демократия, демократический выбор, демократическая коалиция, евроинтеграция (вступление в Евросоюз), европейские стандарты, евроатлантическая интеграция (о вступлении в НАТО), независимость, проукраинская политика (политики), свобода слова – позитивно окрашенные идеологемы, являющиеся символами Добра. В дискурсе их политических оппонентов, Партии регионов, символами Добра выступают идеологемы политическая стабильность, европейский вектор, дружба с Россией, соцстандарты, федерализация, объединение страны, единое экономическое пространство (ЕЭП), государственный статус русского языка, внеблоковость, административно-территориальная реформа, реформа местного самоуправления. Некоторые символы Зла, такие как коррупция, админресурс, фальсификации используются всеми субъектами политического дискурса в зависимости от пребывания во власти или оппозиции, что вполне логично. Удивительно то, что пребывающие с 2005 года у власти партии (входящие в блок «оранжевых» провластных сил) используют названные символы в обвинениях оппозиционной партии, потерявшей власть, а следовательно, и возможность использовать админресурс и фальсификации в выборах парламента или президента (в чем они обвинялись в 2004 году на момент пребывания у власти). Манипулятивный характер здесь очевиден. Идеологическую функцию в украинских масс-медиа выполняют словесные ярлыки, являющиеся маркерами чуждости, символами Зла, вызывающие негативное отношение, формирующие образ врага в общественном сознании. Ярлыки в украинском массмедийном дискурсе используются широко и разнообразно. В период парламентских избирательных кампаний это преимущественно названия политических направлений, партий, идеологий, общественных явлений: а) антиукраинская политика, русско-советская партия, «дети Кучмы», партия донецких бандитов, донецкие бандюки, «донецкие». доны, промосковские политики, кремлевские агенты, пятая колонна, рука Москвы (Кремля), еэпнутые (о сторонниках ЕЭП – единого экономического пространства); б) бандеровцы, «нашисты» (представители партии «Наша Украина»), нацики, «оранжи», «померанцы» (от укр. помаранчевый ‘оранжевый’), проамериканская политика (политики), пронатовская политика (политики, президент), фашисты, «майданутые» (о тех, кто стоял на Майдане в 2004 году – сторонниках В. Ющенко), галичанско-чикагская камарилья (о западноукраинских сторонниках В. Ющенко, апелляция к американскому гражданству и месту рождения – Чикаго жены В. Ющенко), оранжевый клан, оранжевый путч, ющенизм и др. В ходе президентских избирательных кампаний актуализируется группа ярлыков, дискредитирующих политических оппонентов созданием негативного образа. Это могут быть оскорбительные эпитеты, метафоры, имена, названия, которые характеризуют того или иного кандидата в президенты, вызывают эмоционально-негативное отношение к нему окружающих: о В. Януковиче: зек, Бандюкович, премьер-шапошник (апелляция к его уголовному прошлому), проффесор (апелляция к распространенной в 2004 в масс-медиа анкете, заполненной Януковичем); о В. Ющенко: «трехпроцентный» президент, «кефирный» рейтинг президента (апелляция к 2,5-3% рейтинга согласно социологическим опросам 2009 г.), «пасечник» (апелляция к хобби президента). Надо отметить, что в 2008-2009 гг. впервые в избирательной кампании на Украине из уст первых лиц государства прозвучали грубые и оскорбительные ярлыки, нашедшие отражение и развитие в массмедийном дискурсе: комментируя декларацию о доходах Ю. Тимошенко, президент на встрече с журналистами высказался премьер-министра: «Бомж! Где берутся сотни миллионов гривен на рекламу у премьера, у которого ни квартиры, ни кусочка земли, ни машины? Бомж! Как можно 50 лет бомжом жить в стране?» («Власть денег», 2009. №48). Ярлык «бомж» и возникшие после него «Бомжуля» (бомж + Юля, по аналогии с Тигрюля из политической рекламы Ю. Тимошенко), «Леди Бомж» активно стали использоваться в печатных СМИ и в интернет-пространстве. Широкую распространенность в украинском массмедийном политическом дискурсе получили ярлыки, выражающие иронию или сарказм: экспрессивная «кыця» (рус. кошечка), «наша кыця», «газовая принцесса» (о Ю. Тимошенко, в последнем апелляция к ее прошлому – руководству компанией ЕЭСУ и связанным с ней уголовным скандалам в Украине, России и США), «Катрин-Клэр» (о Катерине Ющенко – жене президента, гражданке США украинского происхождения, номинация активно использовалась в президентской кампании 2004 г.), «мессия» (о В. Ющенко), «кролик Сеня» (об Арсении Яценюке) и др. Появление ярлыков может быть обусловлено негативной реакцией на высказывание политика. Так, обращение «любі друзі» (рус. любимые друзья) в публичном выступлении президента стало в украинских масс-медиа обобщенным наименованием с отрицательной коннотацией некоторых наиболее приближенных сторонников президента. Усиливает воздействующий ресурс украинского элемента «любі друзі» его использование в русскоязычном высказывании (приём переключения языковых кодов для обозначения таких осуждаемых явлений, как кумовство, коррупция, в окружении президента): «Легендарные “любі друзі” тем более должны отойти от политики, поскольку они провалили не только проект “Нашей Украины”, но и репутацию президента»; «Тем более, что “любі друзі” будут пускаться во все тяжкие, чтобы троцкистский принцип “ни мира, ни войны” торжествовал как можно дольше» («Товарищ», 2005 №9); «“Любі друзі” занялись клонированием» («Вечерние вести», 17.03.2006, заголовок); «Ирпенские “любі друзі” не умеют проигрывать («Вечерние вести», 31.03.2006); «Сборщик компромата на “любих друзів” («2000», 07.04.2006, заголовок); «Означают ли события, которые произошли на последнем съезде “НУ”, что в партии начался серьезный процесс кадрового обновления, освобождения от “любих друзів”?» («Киевский телеграф», 27.10-2-11.2006); «Что делать Юлии Тимошенко, если “любі друзі” снова ее кинут?» («Вечерние вести», 12.10.2007, заголовок); «Оставшуюся половину [кредита МВФ – Л. К.] “освоили” “любі друзі”: силами собственных и семейных фирм и фирмочек в рамках “тендеров о госзакупках”, о которых слагают легенды» («2000», 2009, №13) 32. Создаваемые в массмедийном политическом дискурсе ярлыки могут использоваться только в период тех или иных политических событий, а могут сохраняться и активно использоваться в течение длительного времени. Так, в 2007 году, когда в обществе обсуждался вопрос создания коалиции для выхода из политического кризиса, достаточно широко использовались негативно-оценочные ярлыки – окказиональные образования: «Ширка» (от широкая коалиция, с участием во власти Партии регионов) и «Порка» («посторанжевая» коалиция в Верховной Раде из Блока Юлии Тимошенко и блока «Нашей Укрианы – Народной самообороны»): «…вся эта тягомотина, скорее всего, закончится либо созданием недееспособной “ПорКи”, которая ничего не будет означать… Либо будет изобретена некая “ШирКа”, которая удивительным образом переплетет интересы основных политических игроков» («Киевский телеграф», 9-15.11.2007). Из этих двух новообразований лишь одно сохраняет свою актуальность и широко используется в масс-медиа: «Ширка спасет Ющенко от импичмента» («2000», 2009, №13). Из всех политических ярлыков, введенных в массмедийный дискурс с 2004 года, сохранивших свой воздействующий потенциал и активно используемых все эти годы следует назвать такие, как «проффесор», «любі друзі», «донецкие», «нашисты», «оранжи», «помернцы», «пасечник», «газовая принцесса». Названные номинации вызывают эмоционально негативное отношение той или другой части общества (в зависимости от электоральной поддержки «своего» политика и его партии). Значительным воздействующим потенциалом в избирательных кампаниях обладают, как известно, политические лозунги. Наиболее яркими из них были: «Нас багато – нас не подолати!» (рус. «Нас много – нас не победить!), «Ющенко – так!» (рус. «Ющенко – да!»), в 2009 г. – «Вона працює» (рус. «она работает»). Время появления последнего – период жесткого противостояния в Верховной Раде и блокирования депутатами Партии регионов трибуны парламента в борьбе за принятие закона по социальным стандартам. Это предопределило появление рекламных билбордов: «Вони блокують. Вона працює» (рус. «Они блокируют. Она работает»). Широкое обсуждение в масс-медиа ситуации в парламенте, а также отмеченная выше медиатизация украинского социума сделали прагматическую пресуппозицию легко узнаваемой адресатами: они – Партия регионов, она – премьер-министр Ю.Тимошенко. Высокая оценка деятельности премьер-министра, кандидата в президенты вводится в имплицитном виде. Основное воздействующее назначение первой части рекламного текста («Вони блокують») состоит в присвоении оценки и создании подобия аргументации, без чего положительная оценка деятельности главы правительства на фоне экономического кризиса, падения производства, повышения безработицы и т.п. была бы воспринята обществом с недоверием. Параллельно с позитивной оценкой работы главы правительства вводится негативная оценка ее оппонентов. В ходе избирательной кампании первая часть политической рекламы менялась, информируя обо всех делах правительства Ю. Тимошенко, неизменной оставалась вторая часть – «Вона працює». Имплицитная форма подачи информации обладает, как известно, большой притягательной силой, поскольку предполагает соучастие адресата в создании сообщения путем извлечения скрытой информации. Интерпретируя сообщение в запланированном адресантом виде, адресат принимает нужную адресанту информацию, не ищет ее подтверждения, обоснования. В этом и заключается манипулятивная составляющая имплицитной информации. Однако положительный эффект данного политического лозунга оказался сомнительным, поскольку его имплицитность получила в рекламных текстах неожиданные и разнообразные интерпретации, в том числе и игровые: «Вона працює – Україну грабує» (рус.‘Она работает – Украину грабит’), «Вони кака. Вона цяця» (рус.‘они кака – она ляля/куколка’), «Вона працює. Вони вмирають. Вони – це українці» (апелляция к рекламе «Вона працює. Вона – це Україна»), «Вона працює. Вона – це автокомісійка» (реклама комиссионного магазина), «Вони працюють. Ми танцюємо» (реклама танцевального клуба «Биг Данс»), «Вони розмовляють. Вона працює. А я знімаю» (реклама фотоаппарата). В оппозиционных масс-медиа местоимение «вона» стало использоваться с денотативным содержанием ‘премьер-министр Украины’ и негативной коннотацией: «А еще я заметила, что у ВОНЫ пустые глаза, как пуговицы…» («2000», 01.01.2010); «А пока ВОНА борется с кризисом и эпидемией (президент борется с ВОНОЙ) обходные газопроводы тем временем строятся» («2000», 11.12.2009); «…неведомые (или ведомые) силы толкают ВОНУ в то самое кресло» (там же); «Кому кризис – война, а кому ВОНА! Вот у кого в стране кризиса нет. Так это у премьерки – с таким купеческим размахом отгуляла собственное выдвижение! [кандидатом в президенты – Л. К.]» («2000», 30.10.2009); «Креативщики ВОНЫ высоко подняли планку…» («Сегодня», 15.01.2010). Экспрессивность, ирония, сарказм номинации «ВОНА» поддерживается графически, а в некоторых случаях – и присутствием в одном синтагматическом ряду других лексических экспрессивов: кака, цяця, премьерка (используемый в западной Украине лексический вариант к «премьер»). Отдельные попытки придать образу «ВОНЫ» положительную оценочность успеха не имели (в поддерживающем Ю. Тимошенко журнале «Фокус» заголовок статьи, вынесенный на первую страницу обложки: «Великая Отечественная ВОНА», №52 (164) от 23.12.2009). Имплицитная форма дискредитации оппонентов используется и одной и другой стороной политического противостояния. Ср.: «В то же время Австрия специализируется на отмывании денег из стран Восточной Европы. Австрийские финансовые корпорации в Европе имеют примерно такую же репутацию, как бизнесмены из Донецка» («Киевский телеграф». 28.04 – 4.05.2006). Данное суждение имеет пресуппозицию «У донецких бизнесменов криминальный бизнес», которая направлена на навязывание адресату негативной оценки (эта пресуппозиция имеет поддержку в эксплицитных ярлыках «донецкие бандиты», «донецкие», которые наиболее активно употреблялись украинскими масс-медиа в период президентской кампании 2004 года). Обвинения оппонента, выраженные имплицитно, могут иметь самый разный характер, вплоть до обвинений в пристрастии к наркотикам, причем привлечь адресанта к ответственности за распространение неподтвержденной информации практически невозможно, поскольку она не выражена в сообщении в явном виде. Примером может служить высказывание «Девушка с конопляной поволокой во взгляде переходит вместе с коммунистами в оппозицию» («Киев. телеграф», 30.06-6.07.2006). «Конопляная поволока во взгляде» – это, по сути, обвинение в употреблении наркотиков, не названным в тексте, но однозначно угадываемым читателем лидером оппозиции 2004 года Ю.Тимошенко. Читатель при этом безусловно вспомнит прямое обвинение в употреблении кокаина Юлией Тимошенко, прозвучавшее из уст представителя Партии регионов Т.Черновила, в последствии им дезавуированное. Имплицитную информацию могут содержать окказиональные номинации: «…недавно Луценко заявил, что Киев возглавляет “коксохимический мэр”» («Сегодня», 5.11.2007), «Леня-Космос» (о мэре г.Киева) (ассоциации с элементами из жаргона наркоманов: «кокс» - кокаин, «космос» - состояние наркотического опьянения). В массмедийном политическом дискурсе Украины последних лет повсеместно используется ненормативная лексика, прежде всего – элементы уголовного жаргона, что формирует у адресата ощущение криминализации всего политического пространства страны, вызывает разочарование и во власти и в оппозиции: «Жесткое мочилово со стороны прежних сообщников по “оранжевому” лагерю» («Сегодня», 13.12.2005); «Вот пацаны мирно делят парламентские комитеты» («Киев.телеграф», 26.05-1.06.2006); «Борис Беспалый назвал обыск [в квартире лидера «Народной самообороны» - Л.К.] истерией Януковича и его братков» («Сегодня», 13.12.2005); «Бело-голубки [о Партии регионов – Л.К.] очень даже эту тему хавают» («Киев. телеграф», 30.06-6.07.2006); «Список Партии регионов фактически можно разделить на три части. Крупные бизнесмены, мелкие политики типа Кушнарева и “конкретные пацаны”» («Веч.вести», 15.12.2005); «Очень скоро “люби друзи” будут “шестерить”, если им позволят, у “донов”» («Веч.вести», 07.08.2006) и др. Используя жаргонизмы для характеристики деятельности политика/партии, адресант в корыстных целях подталкивает получателя информации к определенным образом смоделированной интерпретации сообщения. Манипулятивная сущность таких приемов очевидна. Абсолютно новым для массмедийного политического дискурса «посторанжевого» периода является использование первыми лицами государства, лидерами политических партий в публичном дискурсе (пресс-конференции, заседания органов власти и т.д.) с последующим тиражированием в масс-медиа непристойной, грубо-фамильярной лексики (или эвфемизмов табуированных единиц), которая в большой степени демонстрирует низкий уровень культуры самих говорящих. В сентябре 2005 года президент, пребывая с визитом в США, объявил во время телемоста с Украиной о том, что отправил в отставку премьер-министра и правительство страны, «послал… с пляжа» (адресант не произнес табуированное слово, но оно было воспринято определенной частью общества, как и всякий прецедентный текст, www.ПРАВДА.com.ua, 11.09.2005). Или его же высказывание в адрес премьер-министра на заседании Совета национальной безопасности Украины, тиражированное в масс-медиа: «Если не заплатите своим партнерам в Верховной Раде, если они не купят себе очередной Lexus, то они к вам, извините, жопой повернутся» («Сегодня», 10.01.2009; «Власть денег», 2009, №48 и др.); «Господин Осадчий возглавляет предвыборный штаб Ющенко и имеет задание просто блокировать работу. Бестолочь, блин!» (Юлия Тимошенко, «Викна», телеканал СТБ, 05.11.2009); «Я об этом публично скажу сегодня на телевидении, что этого засранца [мэра Симферополя, представителя Партии регионов – Л.К.] поддерживать не буду» («События», телеканал «Украина», 02.10.2009) и т.д. Речевой ресурс пиар- воздействия в украинском политическом дискурсе разнообразен и не исчерпывается вербальными средствами. Широко используются политиками и невербальные элементы. Эта тема требует отдельного рассмотрения. Но не могу не отметить некоторые, наиболее яркие из них. Так, лидер блока БЮТ (Блока Юлии Тимошенко), единственная из известных политиков-женщин использует подчеркнутый сексизм как главный инструмент воздействия на электорат: прозрачные гипюровые кофточки, декольтированная спина, плотно облегающие бедра платья, застёжка-«молния» на спине до середины бедер, бесконечные наряды «от кутюр», белый цвет одежд – символ чистоты, невинности), кокетливые сердечки на белом фоне (символ возглавляемого ею политического блока) – всё это вкупе с косой-веночком (апелляция к украинскому фольклорному образу) создает необычайно завлекательный образ женщины-политика. Отвечая на вопросы, в чем феномен Юлии Тимошенко как политика, известный политолог Д.Выдрин отмечает: «Изысканная вульгарность и утонченная пошлость Юлии Владимировны – это действительно абсолютное оружие, которое сложно парировать любыми рациональными аргументами и проектами… Она фактически довела в политике до такого совершенства свою женскую форму, которую являет миру, что уже нет необходимости в содержании» («Сегодня», 27.01.2010). От себя добавлю: созданный невербальный образ коррелирует с вербальными ярлыками и лозунгами: кыця, цяця, бело-сердечная, «Голосуй сердцем!» – и является, возможно, наибольшим ресурсом пиар-воздействия в политическом дискурсе Украины «постмайданного» периода. Кудрявцева Л.А., Филатенко И.А. Медиатизация в современном украинском социуме: взгляд лингвиста // Un om, Un symbol. – Bucuresti, 2007 С. 331-337. |
Похожие:
 |
Медиа дискурс и новые медиа 11 §1 Медиа дискурс как теоретический... Сми, многочисленные новые ресурсы в виде сайтов и мобильных приложений как Storehause или Bloglovein. На смену статичному приходит... |
|
Отчет о научной деятельности за 2016 год 1 Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: XIII международная научно-практ конф. 28-29 января 2016 г., Мгюа им. О. Е. Кутафина,... |
 |
Материалы международной ежегодной научно-практическая конференция «Правовая политика российского государства в XXI веке: состояние, проблемы и направления развития» |
|
Асеан во внешней политике США в XXI веке Становление Ассоциации стран Юго-Восточной Азии как ведущей региональной организации 15 |
|
Экономическое сотрудничество россии с китаем в XXI веке Диссертация выполнена в Центре постсоветских исследований Учреждения Российской академии наук Института экономики ран |
|
Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... «Особенности стратегических альянсов международных компаний в секторе информационно-коммуникационных технологий в XXI веке» |
|
Молодежь и медицинская наука в XXI веке 30 марта 1 апреля 2011 года г. Киров Под ред. И. В. Шешунова, С. А дворянского, С. В. Игнатьева – Киров: Кировская государственная медицинская академия, 2011. 240 с |
|
О теории правового регулирования: сравнительный анализ Эффективно ли оно влияет на развитие экономики и социальной сферы? Помогают ли традиционные процедуры правотворчеству? Каковы возможные... |
|
Хильдегард Шефер. Мост между мирами. Теория и практика электронного общения с Тонким Миром «То, что в одном веке считается мистикой, в другом веке становится научным знанием» |
|
Эволюция политики США в атр в XXI веке По мнению многих аналитиков, в ближайшем будущем центр мировой политики и экономики переместится из евроатлантического региона в... |
|
Ричард По Четвертая волна, или Сетевой маркетинг в XXI веке Джон Милтон Фогг, соучредитель журнала «Network Marketing Lifestyles», однажды сказал мне, что по части публикаций в сфере сетевого... |
|
Книга является результатом многолетних исследований одного из ведущих... Роберт Б. Такер. Инновации как формула роста: Новое будущее ведущих компаний. М.: Олимп-бизнес, 2006. – 224 с |
|
И. Т. Касавин Текст, дискурс, контекст И. Т. Касавин. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка |
|
Учебно-тематическое планирование Проект «Начальная школа XXI века». Н. Ф. Виноградова (Русский язык. С. В. Иванов) М: Вентана-Граф, 2015г |
|
Руководство пользователя Москва 2008 Руководство пользователя «Автоматизированная... Ооо "ФинПромМаркет-xxi" (далее – Правообладатель) и Вами – конечным пользователем продукта (далее – Пользователь). Соглашение определяет... |
|
Речевые стратегии и апеллятивный дискурс монография Л. Г. Васильев, Н. Н. Черкасская. Речевые стратегии и апеллятивный дискурс / Монография. – Калуга: Калужск гос ун-т им. К. Э. Циолковского;... |