Известия высших учебных заведений
|
Скачать 2.55 Mb.
|
|
Л. М. Алланина L. M. Allanina Ключевые слова: государство, недропользователь, недра, право недропользования Key word: state, mining company, bowels of the earth, the right of mineral resources use Рассматриваются основные особенности и проблемы взаимодействия государства как собственника недр и недропользователей — горных предприятий. Выделяются характерные черты государства как носителя суверенитета и субъекта гражданского права. Предложены конкретные шаги по решению имеющихся проблем в данной сфере. The article discloses the basic features and problems of interaction between the state as a mineral resources owner and the mineral resources users, the mining enterprises. Certain traits characteristic of the state as a sovereignty bearer and the civil law subject are distinguished. Some definite actions to solve the problems existing in the above mentioned sphere are offered. Одним из субъектов правоотношений, возникающих в связи с предоставлением участков недр в пользование, является собственник недр — государство. С другой стороны, всегда присутствуют лица, использующие подземные пространства в установленном порядке (пользователи недр). Особенностью государства в данном случае является то, что оно относится к категории публично-правовых образований. Одни авторы в качестве основного критерия отнесения к последним видят обладание властными полномочиями, то есть функциями публичной власти [1], другие — назначение их деятельности, то есть достижение публичных (общественных) целей [2]. Полагаем, оба критерия отражают публично-правовой характер государства как субъекта права. Существует точка зрения о том, что, выступая в гражданском обороте, государство лишается своих публично-властных свойств и предстает как хозяйственная публичная организация [3]. Указанная позиция, выраженная в отсутствии самостоятельности государства как субъекта гражданского права, представляется спорной, потому, что государство не может быть лишено иммунитета, который присутствует у него всегда (ст. 127 ГК РФ). В любом случае на основании ч. 2. ст. 124 ГК РФ государство выступает в качестве тех или иных коллективных образований. Например, согласно Постановлению Правительства РФ от 06 апреля 2004 г. N 171 Федеральное агентство по недропользованию является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по оказанию государственных услуг, управлению государственным имуществом, а также правоприменительные функции в сфере недропользования. В соответствии с Постановлением Правительства РФ от 22 июля 2004 г. N 370, Министерство природных ресурсов РФ является федеральным органом управления государственным фондом недр. Принимая во внимание глобальную мировую тенденцию «приватизации государственных функций» [4], трудно представить государственные образования, выступающие в сфере пользования недрами, в качестве единого унитарного субъекта: экономические законы объективно требуют включения вместо одного субъекта — государства — множества самостоятельных юридических лиц. При этом указанные лица могут быть в будущем рассмотрены с позиций не только публично-правовых форм, но и частноправовых — в свете мировой ориентации государств на рыночные формы и методы управления. Вместе с тем государство могло бы распределить весь фонд недр между отдельными хозяйствующими субъектами, однако для выступления государства в гражданском обороте, в связи с распоряжением, государственным фондом недр создается особый правовой режим, не совпадающий с тем, который установлен для имущества остальных субъектов — юридических лиц или граждан. Кроме того, выступая в рассматриваемом качестве, публичный собственник недр может приобретать для себя целый ряд специфических прав, которые отражают его верховенство. С учетом дискуссии о правомочиях государства в части распоряжения (и соотношения этого понятия с полномочием управления) недрами и иными природными ресурсами [5] можно отметить, что все правомочия, характеризуемые как «управление» недрами, так или иначе, характеризуют общий режим принадлежащего государству имущества, и то обстоятельство, что государство выступает одновременно как собственник и как суверен, лишь предопределяет особый характер осуществления принадлежащих ему как собственнику правомочий. В ряде гражданско-правовых систем в силу самого факта принадлежности объекта государству они выведены из сферы действия обычного частноправового режима. Это означает, что в правовом регулировании отношений по поводу недр общие гражданско-правовые установления (в том числе и отношения собственности) вытесняются нормами права публичного. Как верно отмечено В. А. Лапачом, данные природные объекты лишь постольку допускают применение к себе цивилистической конструкции права собственности, поскольку они обладают объектными вещными правовыми признаками материальной ресурсной системы, обеспечивающей наиболее фундаментальные потребности общественного бытия [6]. Поэтому очень важно, чтобы правовой инструментарий, методы регулирования были адекватны сущности регулируемых отношений. Основной проблемой в данной сфере остается проблема создания эффективной гражданско-правовой конструкции справедливого распределения доходов, полученных в процессе пользования недрами и применения государством наиболее эффективных правовых способов управления фондом недр и создания специального органа государства, призванного осуществлять контроль и надзор за распределением указанных доходов. Государство как суверенная власть не может осуществить эффективное управление недрами лишь одним фактом передачи недр в пользование без учета их значимости для общественных целей, поскольку это — один из бюджетообразующих факторов страны, основа ее жизнедеятельности. Существующий порядок передачи недр в пользование не до конца учитывает специфику горного производства, в результате на фоне истощения минерально-сырьевой базы можно наблюдать перевод огромного числа месторождений в разряд нерентабельных. На первый взгляд это выглядит нелогичным, поскольку регулируются имущественные отношения между государством как собственником недр и субъектом предпринимательской деятельности по вопросу определенного имущества путем передачи прав на него в определенном объеме. Действующий Гражданский кодекс РФ предусмотрел не только достаточно стройную систему регламентации отношений публичной собственности, но и определенные возможности ее эффективного использования собственниками [7]. Своеобразие публичной собственности, к которой относятся недра, проявляется, прежде всего, в цели ее функционирования, состоящей в достижении публичного интереса [8]. Это требует создания особого уполномоченного государством органа, который мог бы осуществлять подобные функции. Решением данной проблемы могло бы служить введение единой системы субъектов, вовлеченных в процесс пользования недрами, во главе которой должен стоять уполномоченный государственный орган. Предположительно, это должна быть государственная некоммерческая организация, не преследующая в качестве основной цели своей деятельности извлечение прибыли, созданная для решения конкретных социально-политических задач. Представляется очевидным наличие в качестве основания разграничения публичного и частного в нормативном акте, регулирующем отношения по использованию недр, категории «интерес». Какой из интересов является основным при извлечении горными предприятиями и обращении в частную собственность полезных ископаемых? Исходя из того, что вопросы владения, пользования и распоряжения государственным фондом недр являются основополагающими при определении порядка и условий осуществления права пользования недрами, предположим, что главным интересом выступают указанные в ст. 2 Закона «интересы народов, проживающих на соответствующих территориях, и всех народов Российской Федерации», то есть публичный интерес. Следовательно, нужно объединить задействованные ныне органы в единую систему субъектов, осуществляющих свою деятельность в связи с использованием преимуществ и полезных свойств недр в соответствии с этим интересом, так как недра — основа и достояние российского общества. В настоящее время с переходом процессов реструктуризации на новый качественный уровень, когда процессы слияний и поглощений привели к появлению в России компаний международного уровня не только по натуральным показателям (ресурсная база, добыча), но и по капитализации, последние стали добиваться существенных изменений в системе государственного регулирования пользования недрами, которая теперь отражает интересы отдельных частных лиц в противовес интересам государства и других субъектов предпринимательской деятельности, что требует детальной регламентации порядка распределения доходов от пользования недрами. Каким образом они должны распределяться? При участии и контроле государства в виде его уполномоченного органа или без него? И как не перешагнуть тонкую грань между публичным и частным, допустив вмешательство государства в частное, или наоборот, слишком ослабив государственное регулирование отношений? Вместе с тем без определения приоритета государственных (общественных) и частных интересов, невозможно точно определить задачи, связанные с эффективным пользованием недрами, стоящие перед публично-правовыми образованиями: подобного комплекса задач в законе РФ «О недрах» не сформулировано. Если у государства есть имущественные права на недра, то ими нужно распоряжаться с вовлечением профессиональных предпринимателей, но в России еще предстоит разработать современную законодательную базу регулирования отношений, связанных с использованием государственной собственности в целом и недр в частности. Исторически публично-правовые образования возникли вовсе не с целью участия в обороте, поэтому государство выделяется из всей массы субъектов гражданского права, отличаясь рядом особенностей. Главное назначение государства как носителя суверенитета заключается в исполнении публично-властных функций. Участие в гражданском обороте так или иначе подчинено этой цели, поэтому, характеризуя государство как субъект указанных правоотношений, необходимо учитывать это. Выступление в гражданском обороте в качестве равноправного с иными субъектами не означает умаление или ограничение суверенитета государства. Речь идет о сокращении материальных и иных возможностей его проявления и осуществления, но не о формально-юридическом ограничении суверенитета как такового, исходя из той посылки, что в действительности государственный суверенитет, будучи формально-юридическим феноменом, одновременно несет и материальное содержание [9]. Признание этого не будет противоречить принципу равных начал, на которых государство и другие публично-правовые образования выступают в гражданском обороте с иными субъектами, так как в самом Гражданском кодексе указанный принцип соблюдается постольку, поскольку иное не вытекает из Закона и особенностей таких субъектов (ст. 124 ГК РФ). Активы пользователей недр в виде отделенных (извлеченных) полезных ископаемых либо иных поступлений — это ценность. Эта ценность есть ничто иное, как отделенная составная часть недр, правовой режим которых закреплен в качестве основы благосостояния народов в Конституции РФ. В связи с этим отсутствие в действующем законе «О недрах» нормативной регламентации порядка оформления в собственность полученных в результате пользования недрами поступлений при действии общего правила статьи 136 ГК РФ не в полной мере отвечает социальной сущности и значению недр: представляется, что право на поступления от использования такого социально важного феномена, как недра, затрагивает публичные интересы. Соответственно, существующая в настоящее время «конструкция» приобретения подобных прав должна принять такую форму, в рамках которой реализуется как юридически значимая воля субъектов частного права, так и интересы третьих лиц. Таким образом, необходима разработка оптимальной правовой конструкции права пользования недрами, которая, с одной стороны, позволяла бы надлежащим образом реализовывать юридически значимые интересы частных лиц (пользователей недр), а с другой стороны, учитывала бы и публичный интерес — интерес государства. Список литературы
Сведения об авторе Алланина Лилия Мансуровна, Тюменский государственный нефтегазовый университет, г. Тюмень, тел. 8(3452)453526, e-mail: wildorchids9@yandex.ru Allanina L. M. Tyumen State Oil and Gas University, tel: 8(3452)453526, e-mail: wildorchids9@yandex.ru __________________________________________________________________________________________________________ УДК 316.472 Межсубъектное социальное партнерство как фактор развития гражданского общества IntersubjectIVE social partnership as A factor of a civil society development Р. Р. Галлямов, Г. Д. Горбунова R. R. Gallyamov, G. D. Gorbunova Ключевые слова: социальное партнерство, межсекторное социальное партнерство, межсубъектное социальное партнерство Key words: social partnership, cross-sector social partnerships, intersubjective social partnership На основе системного анализа, посредством исследования широкого круга публикаций, материалов Интернета и неопубликованных источников предпринимается попытка нового подхода к определению сущности и значения межсекторного социального партнерства, которое, по мнению авторов, необходимо характеризовать как «межсубъектное социальное партнерство». Based on the systematic analysis through examining a wide range of publications, the Internet materials and unpublished sources, the author makes an attempt to apply a new approach to determination of the nature and value of cross-sector social partnerships, which, in the author’s opinion, should be characterized as «intersubjective social partnership». В отечественной обществоведческой науке и социально-политической практике проблема такого направления социального партнерства, которое принято называть сегодня межсекторным, в течение короткого времени приобрела популярность. Согласно мнению одного из признанных российских авторитетов научного исследования этой проблемы, профессора В. Н. Якимца [1], трудом, в котором впервые очерчены базисные элементы концепции межсекторного социального партнерства в России и поставлена проблема взаимодействия трех секторов (государство, бизнес и некоммерческие организации) при решении социально-значимых задач современного периода развития страны, стал коллективный сборник нескольких авторов, опубликованный в 1996 году [2]. С начала 1990-х годов, когда исследование социального партнерства в нашей стране стало возможным, данный феномен общественного развития рассматривался лишь в традиционном аспекте изучения трипатризма, то есть отношений государства, работодателей и наемных работников (в лице их объединений — профсоюзов). Однако уже к 2005 году именно межсекторное социальное партнерство стало одним из самых интенсивно разрабатываемых направлений данной проблематики. При этом, несмотря на относительно небольшой срок научного исследования проблемы, в отечественной науке сложилось значительное разнообразие не только базовых методологических оснований изучения этого феномена, но и определений его основной дефиниции. Как отмечает Н. В. Собчук: «…в литературе приводится множество терминов идентичных термину межсекторное социальное партнерство, в том числе такие как: «многосторонние процессы», «многосторонний диалог», «многостороннее управление», «многосекторные партнерства», «партнерства трех секторов», «общественно-частные партнерства», «новые социальные партнерства», «глобальные сети публичной политики» и многие другие, причем порой разные термины употребляются одновременно в одном документе» [3]. По результатам анализа материалов опубликованной литературы, фондов диссертационного зала Российской государственной библиотеки и ресурсов Интернета, наряду с вышеперечисленными обозначениями понятия «межсекторное социальное партнерство», наиболее часто употребляются такие: «новое социальное партнерство» и «конкурентный корпоративизм» (С. П. Перегудов), «частно-государственное партнерство» (И. М. Бородачев), «межсекторное взаимодействие» (А. С. Автономов, Е. М. Осипов, Е. Н. Сидорова), «социальное партнерство в широком смысле» (А. В. Бородина), «государственно-общественное социальное партнерство» (Л. А. Иванова), «социальный диалог» (М. П. Ситкова), «локально-территориальное социальное партнерство» (С. А. Алексеев) и т. д. Одновременно большинство исследователей пользуются для обозначения базовой категории понятием «межсекторное социальное партнерство». На наш взгляд, истинный смысл рассматриваемого явления более адекватно отражает понятие «межсубъектное социальное партнерство». Достаточными аргументами в поддержку данной авторской позиции выступают несколько положений. Во-первых, понятие «межсекторное социальное партнерство» возникло именно в отечественной науке и практике в связи с необходимостью его отделения на определенном этапе от применяющегося уже в течение продолжительного срока термина «социальное партнерство». Последнее понятие внедрено в российскую действительность с начала 1990-х годов методом адаптирования западной терминологии, из-за того что в нашей стране, в связи с формированием рыночной экономики, вместо традиционной советской формулы «профсоюзы — школа коммунизма» возникла необходимость создания новых, адекватно отражающих реалии социальной жизни концептов. Именно тогда возникла идея определения отношений между молодым российским государством, обновленными профсоюзами, представляющими теперь интересы наемных работников, и нарождающимся классом бизнесменов в форме социального партнерства, к которому призывало все отечественное общество. Сам термин «социальное партнерство» был заимствован тогда из зарубежной теории и практики и применялся в традиционном, «трипатристском» смысле. С середины 1990-х годов с появлением в нашей стране зачатков гражданского общества одновременно развернулись теоретические и прикладные исследования «некоммерческого сектора» социального развития, который был представлен тогда преимущественно самодеятельными общественными организациями самого различного толка. Как отмечает В. Н. Якимец, в мировой практике и терминологии вместо понятия «некоммерческий сектор» чаще всего используется термин «неправительственные организации», при одновременном применении дефиниций: «общественные организации», «гражданские организации» и «неприбыльные, некоммерческие организации». Однако в российской правовой практике эти понятия не закрепились. В дальнейшем чаще использовалось понятие некоммерческий или «третий» сектор [1]. То есть особенности становления демократического строя в нашей стране привели к тому, что некоммерческий или «третий» фактор общественного развития стал пониматься как соответствующий «сектор», а взаимодействие между акторами этого процесса — как «межсекторное партнерство», в отличие от «социального партнерства» как такового, обозначающего в основном социально-трудовые отношения. Таким образом, сам процесс внедрения соответствующей терминологии в отечественную теорию и практику не говорит об однозначной необходимости применения только понятия «межсекторное социальное партнерство», это сложилось в значительной степени случайно, а значит, условно. Во-вторых, само слово «сектор», как известно, пришло в русский язык из европейских (прежде всего — латинского) языков и имеет четыре основных смысла, в том числе: а) часть площади чего-либо; участок, ограниченный радиальными линиями (например, сектор обстрела, сектор наблюдения); б) отдел учреждения или организации с определенной специализацией; в) часть народного хозяйства, имеющая определенные отличительные экономические и социальные черты (например, государственный сектор, частный сектор) [4]. Таким образом, из приведенных смыслов понятия «сектор» в нашем случае применяется своего рода объединенное значение пунктов а) и б). В этом случае «межсекторное социальное партнерство» понимается как партнерство, которое обеспечивается взаимодействием трех независимых секторов: 1) государства в лице правительственных организаций и представителей других ветвей власти; 2) предпринимательского сообщества, представленного как отдельными бизнесменами, так и их корпоративными организациями; 3) негосударственных и некоммерческих самодеятельных общественных организаций, представляющих интересы широких слоев населения, проявивших организационно-гражданскую активность и общественную позицию. При этом несколько в стороне оказывается такой важнейший элемент гражданского общества как высокоразвитое местное самоуправление, выступающее, с одной стороны, как бы «продолжением» государственного управления на местном уровне, с другой стороны, территориальной формой общественной активности граждан, а, следовательно, своеобразным передаточным механизмом между политическим управлением и гражданским сообществом. Таким образом, социальное партнерство в широком смысле невозможно ограничить только рамками трех названных выше секторов, тем более что они (эти секторы) постоянно «накладываются» друг на друга. А в процессе взаимодействия различных субъектов гражданского сообщества возникают дополнительные социальные «площади, ограниченные радиальными линиями», то есть какие-то новые секторы. Таким образом, понятие «межсекторное социальное партнерство» не может в полной мере отразить смысл исследуемого нами явления. В-третьих, межсубъектное (межсекторное) социальное партнерство, находящееся в процессе постоянного развития, представляет собой не просто «арифметическую сумму» наложенных друг на друга секторов, оно создается на основе генезиса совершенно нового качества социальных взаимоотношений, инициируемых, прежде всего, субъектами этих отношений, хотя и проявляющихся в соответствующих пространственных характеристиках. Именно взаимодействие субъектов, функционирующих в процессе этого партнерства, задает его смысл, определяет векторы ориентации, густоту и интенсивность взаимоотношений между отдельными субъектами. Не случайно некоторые авторы, исследующие проблемы межсекторного социального партнерства, отмечают несовершенство данного термина и пытаются включить в него дополнительные элементы. Например, социолог А. А. Ловкова считает, что межсекторное социальное партнерство представляет собой межсекторное взаимодействие, организованное сетевым образом. При этом она полагает, что при организации партнерства очень важна роль концентратора сети (здесь и далее курсив авторов статьи), который выступает организатором процесса взаимодействия, посредником между партнерскими организациями и создает благоприятные условия для сотрудничества. Таким организатором сети, по мнению А. А. Ловковой, являются инфраструктурные общественные организации [4]. В этом случае возникает еще один субъект социального партнерства — «инфраструктурные» организации, которые, по-видимому, каждым отдельным автором и в каждом отдельном случае определяются по-своему. Именно несовершенство «межсекторной» концепции социального партнерства, не позволяющее отразить в ней все необходимые практические способы реализации этого процесса, привело некоторых авторов (В. Н. Якимец) к необходимости разработки новой парадигмы, основанной на создании теории «социальных полей», когда утверждается, что при взаимодействии межсекторного пространства «…почти всегда устойчиво возникает ансамбль из семи полей: поле адаптации корпоративных идентичностей; нормативное и правовое поле; поле взаимных потребностей, мотиваций, ожиданий; информационное поле; поле процедур, оргструктур, механизмов; финансово-экономическое поле» [1]. Поэтому, по нашему мнению, более приемлемым является использование понятия «межсубъектное социальное партнерство», так как оно исходит не из распределения «подведомственных территорий» в виде соответствующих определенных «секторов» сотрудничества, а основано на анализе активного участия в этом процессе соответствующих субъектов, на выявлении их «количественного» и «качественного» влияния, на определении «новых» субъектов партнерства, генезис которых неизбежен по мере развития демократии и совершенствования гражданского общества. В связи с тем, что мы определили в качестве основных элементов общественного в широком смысле социального партнерства именно межсубъектное взаимодействие, возникает необходимость определить «веер» этих субъектов, обозначив значение каждой из составляющих данного веера. Анализ отечественных публикаций и диссертационных исследований показывает, что несмотря на наличие общепринятых в этом смысле подходов, существует определенная дискуссионная ситуация. Например, В. Н. Якимец считает, что «…смысл межсекторного социального партнерства (пост-социалистическое пространство или государство благосостояния) состоит в налаживании конструктивного взаимодействия между тремя силами, существующими на общественной арене — государственными структурами, коммерческими предприятиями и некоммерческими организациями. Эти силы принято условно называть первым, вторым и третьим сектором» [1]. Позицию, несколько отличающуюся от точки зрения В. Н. Якимца, занимает А. А. Ловкова, которая считает, что «…межсекторное социальное партнерство на муниципальном уровне представляет собой взаимовыгодное сотрудничество органов местного самоуправления, бизнеса и общественных организаций, направленное на повышение качества жизни местного сообщества и обеспечивающее синергетический эффект от объединения ресурсов различных акторов и активизации ранее скрытых ресурсов местного сообщества» [5]. Таким образом, А. А. Ловкова в качестве первого сектора рассматривает органы местного самоуправления, тем более что она специально подчеркивает роль вводимого ею понятия «концентратора сети», который «...выступает организатором процесса взаимодействия, посредником между партнерскими организациями и создает благоприятные условия для сотрудничества. Таким концентратором сети выступают инфраструктурные общественные организации» [5]. Более широко рассматривает состав субъектов социального партнерства Е. П. Чернобровкина, которая исходит из того, что «…межсекторное социальное партнерство — это конструктивное взаимовыгодное взаимодействие институтов государства и гражданского общества, в котором заинтересована каждая из сторон [6]. То есть автор ограничивается указанием лишь на два основных субъекта социального партнерства, не рассматривая их более подробно. Довольно подробно подчеркивает роль такого важного его субъекта в системе социального партнерства, как местное самоуправление, В. И. Филенко, отделяя его при этом от государственного и муниципального управления: «Социальное партнерство во взаимодействии органов муниципальной власти и местного самоуправления имеет больше шансов на осуществление, на достижение позитивных результатов, потому что оно инициируется местным самоуправлением, то есть, такой формой народовластия, которая обеспечивает возможность населению самостоятельно и под свою ответственность решать вопросы местного значения» [7]. Во многом согласуется с приведенным выше подход С. А. Алексеева, который, назвав партнерство «локально-территориальным», уверен в том, что межсубъектное социальное партнерство в основном носит локальный характер и присуще уровню муниципальных образований. То есть С. А. Алексеев выделяет в отдельный субъект межсубъектного социального партнерства именно муниципальный уровень территориального управления [8]. С конца первого десятилетия нынешнего века среди исследователей социального партнерства появляются работы, в которых авторы стремятся «расширить» ставший уже традиционным перечень субъектов или секторов, в рамках которых осуществляется это партнерство. Как справедливо отметила в данном контексте А. Г. Акрамовская: «Эффект «размытости границ» между разными секторами общества (власть, бизнес, некоммерческий сектор) и появление новых образований на их стыке (социальные предприятия, государственные корпорации, корпоративные благотворительные фонды и др.) ставит перед исследователями вопрос об определении их секторальной принадлежности, роли и месте в жизни общества, межсекторном взаимодействии, а также необходимости уточнения элементного состава самих секторов» [9]. При этом автор данной идеи совершенно по-новому подробно структурирует и описывает систему участников межсекторного социального партнерства, в том числе: 1) в третьем секторе (представительские, надзорные, сервисные, проектные, инфраструктурные и экспертные организации); 2) во втором секторе (бизнес-ассоциации, корпоративные благотворительные фонды, непосредственно фирмы, предприятия и т. д.). В результате проведения компаративного анализа основных подходов к определению базового явления межсубъектного (межсекторного) социального партнерства, предлагаемых в отечественных работах, мы пришли к выводу, что наибольшее распространение среди них имеют такие, как: область социального пространства, тип социального взаимодействия, совокупность взаимных отношений, совокупность методов решения социальных проблем, реформа государственного управления, ценностная ориентация взаимодействующих субъектов, общественный институт. То есть межсубъектное социальное партнерство представляется как цель, процесс, отношения, методы, принцип, аксиологическая составляющая социального развития в ходе взаимодействия между различными субъектами современного общества. Подобная многоаспектность и многоуровневость рассматриваемого нами феномена создают дополнительные трудности для формулировки достаточно полной, но не очень громоздкой его дефиниции. На наш взгляд, основу данного социального феномена все же составляют система взаимодействия различных общественных субъектов и создаваемый ею тип социальных отношений, развивающийся в определенном пространстве. Концептуальная позиция авторов данной статьи исходит из того, что межсубъектное социальное партнерство представляет собой системно организованное и взаимовыгодное взаимодействие различных имеющихся и вновь возникающих субъектов современного социума, формирующихся на этой основе разнообразных общественных отношений, генерирующих, в совокупности совершенно новые взаимно принимаемые ценности, механизмы и принципы влияния друг на друга этих субъектов в определенном пространстве и создающих в результате гармоничное состояние общественного процесса в широком смысле слова. Основными субъектами межсубъектного социального партнерства на современном этапе выступают: во-первых, государственный аппарат во всех его проявлениях, ветвях и уровнях; во-вторых, муниципальное управление, выступающее «передаточным механизмом» между государством и местным сообществом; в-третьих, самодеятельное местное самоуправление, постепенно вытесняющее директивно-государственное управление из муниципального уровня управления обществом; в-четвертых, корпоративно организованный бизнес, активно взаимодействующий и с государством (государственно-частное партнерство), и с местным сообществом; в-пятых, совокупность граждан с высоким уровнем политической и правовой культуры, с активной общественной позицией, организованных в самые различные объединения и ассоциации. По мере дальнейшего развития гражданского общества происходит усложнение межсубъектного взаимодействия на основе возникновения методом «отпочкования» новых самостоятельных субъектов рассматриваемого партнерства. Список литературы
Сведения об авторах Галлямов Рушан Рахимзянович, д. с. н., профессор кафедры философии и социологии, Башкирский государственный аграрный университет, г. Уфа, Тел.: 8(347)2280617, 89033566024; e-mail: gal-rushan@yandex.ru Горбунова Гюзель Дамировна, аспирант, кафедра государственного и муниципального управления, Башкирская академия государственной службы и управления при Президенте Республики Башкортостан, г. Уфа, тел.: 8(347)2665835, 89373132035; e-mail: ggd1@yandex.ru Gallyamov R. R., Doctor of Sociology, professor of the chair of philosophy and sociology, Bashkir State Agricultural University, phone: 8(347)2280617, 89033566024; e-mail: gal-rushan@yandex.ru Gorbunova G. D., post-graduate of the chair of state and municipal management, Bashkir President’s Academy of Government Service and Management, phone: 8(347)2665835, 89373132035; e-mail: ggd1@yandex.ru |
Похожие:
 |
Известия высших учебных заведений Жизненные стандарты в системе управления социальным развитием северного региона 22 |
 |
1 Андреев Ю. С., Шишмарев К. С. Оценка ошибки пикселизации и ее учет... Известия высших учебных заведений. Проблемы полиграфии и издательского дела. ― №5 ― 2013 |
|
Известия высших учебных заведений Ответственный редактор Л. Н. Морокова Редактор, оператор электронной верстки Н. В. Шуваева Адрес редакции: 625000, Россия, г. Тюмень,... |
|
Учебник для студентов высших учебных заведений Ветеринарная токсикология Мн: ”Урожай”, 1999 — с., 4 л ил.: ил. ( Учебник для студентов высших учебных заведений) |
|
Решение Министерства образования и науки Украины о присвоении грифа... Рекомендовано Министерством образования и науки Украины в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений |
|
Методические рекомендации составлены на основании типовой программы... Методические рекомендации составлены на основании типовой программы производственной практики студентов медицинских высших учебных... |
|
Методические основы управления ит-проектами Учебник Допущено Учебно-методическим... Допущено Учебно-методическим объединением в области менеджмента в качестве учебника для студентов высших учебных заведений направления... |
|
Тексты в трех томах Для студентов факультетов психологии высших учебных заведений по направлению 521000 — «Психология» |
|
В. Д. Шадриков А. Г. Здравомыслов Государственного комитета Российской Федерации по высшему образованию в качестве учебного пособия для высших учебных заведений |
|
Российской федерации фгбоу во ставропольский государственный аграрный университет Рекомендации для практической подготовки студентов высших учебных заведений, обучающихся по |
|
С. Е. Берлина Клиническая фармакология антимикробных средств Методическая разработка для практических врачей, интернов, студентов медицинских высших учебных заведений |
|
Учебное пособие 2-е издание Рекомендовано умо рае по классическому... Рекомендовано умо рае по классическому университетскому и техническому образованию в качестве учебного пособия для студентов высших... |
|
Теория и методы Допущено Министерством образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по... |
|
Учебник для студентов высших учебных заведений Новая история стран Азии и Африки. Xvi—xix вв. Н72 учебник для студ высш учеб заведений / [A. M. Родригес и др.]; под ред. A. M.... |
|
Массовый спорт и спорт высших достижений Возможность средних профессиональных учебных заведений организовать обучение спортсменов высокого мастерства |
|
Учебное пособие для вузов Министерством образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений |
Заказать интернет-магазин под ключ!