И профессии
|
Скачать 4.76 Mb.
|
56 и «рассудочная», «формально-логическая», «пустая» – в перспективе диалектической) подкладка. Никакие «критерии аналитической проверки – ни верификация, ни фальсификация, ни гипотетико-дедуктивный вывод – к психоанализу не приложимы», – пишет Н. Автономова [4, с. 62]. Это, действительно, так, с одной оговоркой: дело тут не в какой-то таинственной специфике психоанализа, как, кажется, полагает автор приведенного высказывания, и даже не в «критериях счета» самих по себе, а в принципиальной ограниченности эмпирико-аналитической логики, определяющей предмет, исходя из внешних ему принципов, установок, паттернов, которые, собственно, и выявляются, измеряются и оцениваются количественными методами. Чтобы «потрясти позитивиста»11 не обязательно быть психоаналитиком, достаточно претендовать на конкретное изучение целостного предмета, в рамках любой научной дисциплины. * * * Состояние «холодной войны» между теоретиками и практиками психотерапии было подтверждено даже специальными эмпирическими исследованиями [280, 286]. Из проведенного, например, Морроу-Брэдли и Эллиоттом опроса практикующих более пятнадцати лет психотерапевтов явствует, что, несмотря на информированность о результатах исследований психотерапии, специалисты не используют их в своей практике: «все они назвали свой опыт работы с клиентами, супервизиями, собственной терапией и практическими пособиями намного более значимым «источником информации» для своей практики, чем исследовательские статьи» [68, с. 177]. Пытаясь разобраться в причинах такого положения дел, одни авторы указывают на непримиримое противоречие групповых интересов практикующих терапевтов, нацеленных на конечный результат, и академических ученых, ориентирован- ––––––––––––––– 11 В ходе обзора споров о научности психоанализа Н. Автономова делает следующее замечание: «Однако психоанализ – потрясение не только для позитивиста, но и для феноменолога» [4, с.62]. 57 ных на получение ученых степеней и грантов. Другие полагают, что «неустранимый зазор» неизбежен в виду вторичности теории по отношению к практике: «исследователь обычно не является источником вдохновения, поставляющим практику новые полезные и пригодные для практики теории, а только лишь потребителем идей практика, которые он подвергает строгой научной проверке» [68, с. 176]. Стоит экстраполировать эту аргументацию, например, на культурно-историческую теорию Л.С. Выготского, и ее уязвимость тут же становится очевидной... Невостребованность психотерапевтических исследований обусловлена вовсе не (якобы имеющей место) идиосинкразией практиков к теоретическим идеям и тем более не мнимой бесплодностью научных теорий, а качеством самих этих исследований, точнее положенной в их основу методологией. Итог психотерапевтических исследований является закономерным следствием распространенной среди представителей позитивных наук иллюзии, которую известный французский математик Р. Том назвал «мифом эпистемологов» [178, с. 106]. Иллюзия эта заключается в уверенности, что теоретическую задачу (в нашем случае – проблему предмета и задач психотерапии) можно решить эмпирическим путем, а именно сбором и количественной оценкой фактов. Однако поскольку факты отбираются, исходя из гипотез, то результат в конечном счете определяется качеством теоретического усилия мысли, логикой научного поиска. Эмпиризм в любой его разновидности базируется на разработанной еще Аристотелем индукционистской логике, согласно которой отправным пунктом познания является единичный предмет, индивид как таковой, а задача научного исследования заключается в объединении таких индивидов в классы, виды, роды, множества и подмножества на основе их общих признаков. Правильность обобщения, т.е. наличие абстрагированных признаков в отдельных предметах того или иного класса удостоверяется далее процедурой эмпирико-аналитической проверки. Каким образом выявлялись общие признаки (эффекта психотерапии, терапевтического альянса, переноса и т.д.) 58 в рамках психотерапевтических исследований было показано выше. «Приверженцам различных терапевтических школ, – пишет в этой связи У. Хентшель, – обычно бывает очень трудно прийти к соглашению относительно единых индикаторов успеха. Определение успеха представляет собой сложную задачу. Чтобы сравнения различных исследований имели смысл, необходима договоренность о минимальном перечне сравнимых критериев, достижение которой, по моему личному опыту, – очень сложный процесс. Я принимал участие в большом количестве исследований терапевтического альянса, и в большинстве из них было невозможно прийти к согласию относительно четких критериев успеха терапии» [200, с. 11]. Еще бы! Ведь для того чтобы «договориться», психотерапевтам различных направлений нужно было отказаться от всего, что специфицирует их подходы и составляет самую суть профессиональной компетентности каждого из них. Зато с точки зрения эмпирического индукционизма такой договор был бы образцовым теоретическим продуктом, поскольку включал бы в себя самые общие, т.е. самые бедные определениями и потому самые «богатые» по числу обнимаемых ими индивидов признаки. Но что дает, точнее, может дать в принципе эмпирико-аналитический метод практикующим психотерапевтам в понимании предмета их деятельности? Что обнаруживается в результате «строгой научной проверки» его средствами? Либо лишенные какого бы то ни было содержания абстракции («паттерны», дефиниции, «факторы»), символом которых может служить определение психотерапии как «лечебного воздействия на психику и через психику на организм больного», либо – если «прийти к соглашению» не удалось – различные, в том числе противоречащие друг другу, представления о предмете (как в Меннингеровском проекте). В обоих случаях – ничего такого, чего практики не знали бы и без исследований психотерапии, никакого нового знания, производство которого, как известно, является единственной целью научной (теоретической) деятельности. В этом и заключается причина «холодной войны» между руководствующимися 59 стандартами написания диссертаций и заявок на гранты академическими учеными и следующими логике своего дела практикующими психотерапевтами. 1.3. Психотерапия в феноменолого- герменевтической перспективе Если психотерапевтические исследования стремились доказать соответствие психотерапии позитивистскому критерию научности, то краеугольным камнем феноменолого-герменевтической аргументации является обоснование качественного своеобразия ее предмета, в силу которого она принадлежит «наукам о духе» и, следовательно, «выходит за рамки точной науки (Science) и включается в порядок герменевтики, эстетики или даже философии» [26, с. 55]. 1.3.1. «Наука о духе» Роль Айзенка в истории феноменолого-герменевтического подхода сыграл немецкий философ Юрген Хабермас, предъявивший в книге «Знание и интересы человека» (1971) [250] обвинение в «сциентистском самонепонимании» самому Фрейду. Не столько содержание (отнюдь не новое), сколько форма этого обвинения спровоцировала широкую ответную реакцию. Даже авторы, считающие излишней серьезную полемику с Хабермасом по этому поводу (в виду ненаучности повода) все же упоминают его как образец феноменолого-герменевтической аргументации12. Некоторые же исследователи полагают, что Хабермас поставил под угрозу научную репутацию психоанализа, и поэтому его доводы требуют специального и тщательного опровержения. К числу наиболее известных оппонентов Хабермаса принадлежит А. Грюнбаум. «В 1981 г. в поддержку хабермасовой концепции «сциентистского самонепонимания психоанализа», – пишет он, – выступил Рикер. Впрочем, Рикер и раньше радовался пораже- ––––––––––––––– 12 См., например: [30, с; 252]. 60 нию фрейдовской теории, ее неспособности самоутвердиться в соответствии с общепринятыми стандартами эмпирической или естественной науки, – он видел в этом основания для контратаки против тех, кто скорбит об этом поражении. Хабермас, Рикер, Клайн – каждый из них приводит более или менее развернутые доводы против признания естественнонаучного статуса клинической теории Фрейда» [62, с. 92]. О каких же доводах идет речь? Во-первых, Хабермас указывает на отсутствие в сфере психопатологии объективных причинных зависимостей, образующих законы, изучаемые естественными науками. Невротическое поведение обусловлено, вытеснением из сознания травматических переживаний, в силу которого пациент воспроизводит одни и те же лишенные для него смысла действия. Снимая в процессе психоаналитической «рефлексии» вытеснение и побеждая свою болезнь, утверждает Хабермас, человек устраняет и причинно-следственную (этиологическую) зависимость между вытеснением и невротическими симптомами. Поскольку преодолеть подобным образом универсальное действие законов природы невозможно, рефлективную связь, лежащую в основе аналитической терапии, он определяет (гегелевской) метафорой «причинность судьбы» [250, с. 271]. Поль Рикер выражает этот довод в предельно генерализованной форме и характерной для феноменолого-герменевтического подхода стилистике. Метод Фрейда, пишет он, «подтверждает тот факт, что раскрытый смысл ... освобождает спящего или больного индивида, когда тот признает и присваивает его, короче говоря, когда носитель смысла сознательно становится этим смыслом, который до этого момента существовал вне его, в его «бессознательном», а затем в сознании аналитика» [157, с. 233]. «Идея расширения сознания» («причинности судьбы») объединяет, полагает Рикер, Фрейда не только с Ницше, но и с Марксом [там же]. Во-вторых, Хабермас противопоставляет психоанализ и естественные науки по критерию системности. В «науках о природе», по его мнению, отдельный случай истолковывается однозначно, исходя из независимых от кон- 61 текста их применения универсальных законов, тогда как в психоанализе «конкретное истолкование» теоретических положений определяется индивидуальной историей, так что «никакое общее причинное объяснение здесь вообще не может быть сформулировано». Кроме того, в отличие от естествоиспытателя, аналитик формулирует свои этиологические выводы на субъективном языке желаний, влечений, страхов пациента [250, с. 272-273]. В-третьих, подтверждение патогенетических концепций психоанализа и законов естествознания осуществляется принципиально различными способами. В «науках о природе» гипотеза удостоверяется эмпирическими данными, что возможно благодаря объективности изучаемых ими причинно-следственных зависимостей. В психоанализе «интерсубъективная проверка» «конкретного истолкования» невозможна, поскольку для избавления от невроза не достаточно знания аналитика о его источнике, но необходимо, чтобы это знание было признано, «присвоено» пациентом. Поэтому конечным судьей истинности психоаналитической реконструкции является, утверждает Хабермас, (исцелившийся) пациент [250, с. 259-261]. Фрейд, тем не менее, настаивал на естественнонаучном характере психоанализа – в этом и заключалось его «сциентистское самонепонимание». «Новая философия, – разъясняет тезис Хабермаса Рикер, – в значительной части пользуется предшествующим языком и в этом источник неизбежных недоразумений. В случае с Фрейдом такое расхождение вполне очевидно: его открытие принадлежит плану смысловых действий, а он продолжает концептуализировать их и изучать на языке своих венских и берлинских учителей» [157, с. 260]. Открытием Фрейда, по мнению Хабермаса и Рикера, был герменевтический подход: «ниспровергнув Субъекта», т.е. обнаружив, что поступки человека определяются его бессознательным (а не Ego cogito), он поставил задачу истолкования их смысла. Само это истолкование указанные философы сводят к семантическому анализу. Симптомы пациентов представляют собой хитроумный код, пользуясь которым бессознательное выражает свои потреб- 62 ности. Обращаясь к семантике сновидений, игре слов, устойчивым смысловым ассоциациям пациента и т.п., терапевт расшифровывает язык симптомов, переводит «невразумительный» текст в «понятный» текст. Его деятельность принципиально подобна миссии культуролога структуралистской ориентации, заключающейся в том, чтобы дать представителям одного общества (времени) семантический ключ к материальным и духовным достижениям другого общества (времени). Однако психоанализ гораздо ближе к истокам герменевтики, чем любой ее современный вариант, причем и по времени, и по сути дела, полагают Хабермас и Рикер. Полем деятельности аналитика является конфликт между «невразумительной», «скрытой» семантикой желания и «очевидным», «понятным» языком культуры, вытесняющим естественные влечения индивида в область бессознательного. С этого противоречия, по мнению Фрейда, началась история человечества, в ходе которой обузданная средствами культуры энергия «инстинктов» использовалась в социальных целях. Невроз современного человека воспроизводит этот базисный конфликт, который рассматривается Рикером и Хабермасом как семантическое противоречие «самонепонимания» – схождение означающего («дискурса силы») и означаемого («дискурса желания»). Свое разрешение это противоречие находит в опосредствующем движении интерпретации, приводящем пациента в «критическую точку», где он осознает, что «энергетика пронизывает герменевтику, а герменевтика раскрывает энергетику. Именно в этой точке процесса символизации и благодаря ему желание заявляет о себе» [там же, с. 261]. Поэтому психоанализ представляет собой не просто гуманитарную дисциплину13, но образец глубинно-герменевтического подхода, потенциальный эталон наук о человеке. Как видим, по существу аргументация Хабермаса и Рикера не выходит за рамки неокантианской антитезы ––––––––––––––– 13 «Я утверждаю, – писал Рикер, – что Фрейда можно читать так же, как наши коллеги и учителя читают Платона, Декарта, Канта» [157, с. 253]. 63 «наук о духе» и «наук о природе», объяснения и понимания и т.п., однако традиционные доводы облекаются терминологией новейших философских концепций, каковыми в 60 – 70-е гг. прошлого века были герменевтика и структурализм. 1.3.2. Герменевтическая практика Что касается герменевтики, то главный труд Х.-Г. Гадамера «Истина и метод» вышел в 1960 г. В этой книге, вслед за Шлейермахером, Дильтеем и Хайдеггером, Гадамер отвергает научный метод и противопоставляет ему понятие образования (индивида) гегелевской «Феноменологии духа», которое считает квинтэссенцией европейской гуманистической традиции и методологическим образцом для гуманитарных наук [44, с. 59]. Однако истолковывает он это понятие весьма произвольно. Гегель называет образованием поэтапное освоение индивидуальным сознанием всеобщих форм бытия и мышления, или, что то же самое, воспроизведение в «снятом» виде процесса созидания социокультурного мира, в ходе которого индивид постигает необходимость его происхождения и становится (образовывается) человеком. Гадамер (ссылаясь на Гегеля) определяет образование как «открытость всему иному, другим, более обобщенным точкам зрения» [там же]. «В образовании заложено общее чувство меры и дистанции по отношении к нему самому, и через него – подъем над собой к всеобщему. Рассматривать как бы на расстоянии себя самого и свои личные цели означает рассматривать их так, как это делают другие. Эта всеобщность – наверняка не общность понятия или разума. Исходя из общего, определяется особенное, и ничто насильственно не доказывается. Общие точки зрения, для которых открыт образованный человек, не становятся для него жестким масштабом, который всегда действенен; скорее они свойственны ему только как возможные точки зрения других людей» [там же]. Итак, если для Гегеля целью и итогом образования является системное знание, т.е. постижение индивидом 64 закономерных связей между единичными и особенными явлениями, казавшимися ему вначале самодостаточными, и именно такое знание он называет всеобщим, то Гадамер рассматривает образование в качестве бесконечного рефлективного движения между единичным (индивидуальным сознанием) и общим (мнением других). Индивид соизмеряет свою самодостаточность (пред-рассудки и пред-суждения) общими принципами (традицией), а общее принципы изменяются в ходе соотнесения с «иным» индивидуальных сознаний. В рамках гегелевской логики, с традицией которой сопоставляет свои «пред-рассудки» Гадамер, такое движение мысли соответствует определяющей рефлексии, которая есть «соотношение со своим инобытием в самой себе» и поэтому – «бесконечное соотношение с собой» [49, с. 28]. У Гегеля «порочный круг» определяющей рефлексии снимается опосредствованием противоположных моментов сущности, в ходе которого она, обогащаясь определениями, проявляется и переходит в действительность. Теоретическим выражением действительности является понятие, воспроизводящее закономерные, системные связи, которые превращают различные и противоположные определения наличного бытия и сущности в моменты конкретной целостности (изучаемого предмета). Гадамер отказывается от этого дальнейшего движения мысли к истине, указывая на «неснимаемое противоречие» между опытом и научным знанием [44, С. 418], и абсолютизирует определяющую рефлексию, придавая ей к тому же субъективный смысл. Так рождается метод философской герменевтики, представляющий собой взаимопревращение частного и общепринятого мнений, в ходе которого достигнутое между ними согласие относительно смысла истолковываемого предмета отрицается на следующем витке рефлексии и т.д. «Теперь мы видим, – резюмирует Гадамер, – какое требование тут содержится: требование привести свои предрассудки во взвешенное состояние. Однако тогда действие суждений прерывается, а уж тем более действие предрассудков, то с логической точки зрения возникает структура вопроса. Сущность вопроса – в раскрытии возможностей, в том, чтобы они оста- |
Похожие:
 |
Рабочая программа учебной дисциплины мдк 05. 01 Выполнение работ... ... |
|
Рабочая программа учебной практики. По профессии 35. 01. 15 По профессии 35. 01. 15 Электромонтер по ремонту и обслуживанию электрооборудования в сельскохозяйственном производстве |
 |
Профессиональный стандарт рабочего по профессии Перечень основных единиц профессионального стандарта по профессии «Машинист горных выемочных машин» |
|
Инструкция Внимательно прочитайте задание ПМ. 01Техническое обслуживание и ремонт автотранспорта по профессии ппкрс автомеханик код профессии 190631. 01 |
|
Основная образовательная программа по профессии. Нормативные документы... Федерального государственного образовательного стандарта по профессии среднего профессионального образования 110800. 01 «Мастер сельскохозяйственного... |
|
Образовательная программа для подготовки и переподготовки рабочих... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по эксплуатации распределительных сетей» разработаны в наноо уц... |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по ремонту и монтажу кабельных линий» разработаны наноо уц энергетик... |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по ремонту воздушных линий электропередачи» разработаны наноо уц... |
|
Отчет по практике для получения рабочей профессии Рекомендации студенту по составлению отчета о прохождении учебной практики по получению рабочей профессии |
|
Конспект урока по технологии «Цветоводство и декоративное садоводство»... Цель занятия: Показать значение профессии садовника, озеленителя, цветовода в жизни человека |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебный план и программа по профессии «Электрослесарь по ремонту электрических машин» разработаны наноо уц «Энергетик»... |
|
Рабочая учебная программа для обучающихся по программе профессиональной... Бсуву во «Шекснинская специальная общеобразовательная школа закрытого типа» квалифицированных рабочих по профессии «Плотник» |
|
Методическая разработка внеурочного интегрированного мероприятия... Интегрированное мероприятие по указанной теме было проведено совместно с мастерами производственного обучения для группы нпо по профессии... |
|
Методические рекомендации по выполнению внеаудиторной самостоятельной работы Профессиональный модуль: «пм 04. Выполнение работ по профессии горнорабочий подземный – машинист подземных установок. Мдк 04. 01.... |
|
Анкета мотивов выбора профессии Эта тема раскрывает базовый этап профессионального самоопределения, основные компоненты, которые должен учитывать учащийся при выборе... |
|
Методическое пособие по английскому языку по профессии: 22. 02. 06 (150415) Методическое пособие предназначено для студентов, обучающихся по профессии: «Сварочное производство» инацелено на развитие навыков... |