И профессии
|
Скачать 4.76 Mb.
|
| Глава 2 КОНЦЕПЦИЯ «ДУШЕВНОЙ БОЛЕЗНИ» КЛИНИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ И ЕЕ ГУМАНИТАРНЫЕ И СОЦИАЛЬНО- ПРАВОВЫЕ СЛЕДСТВИЯ В этой главе мы обратимся к концептуально-методологическим основаниям клинической психиатрии. Именно в них коренится противоречие психофизиологического дуализма, проявляющееся в определениях психотерапии и противоположности ее «номотетической» и «идиографической» версий. Нашим проводником будет один из первых критиков психиатрической; теории Л. Бинсвангер. Особое внимание будет уделено эмпирическому обоснованию концепции «душевной болезни», медицинским методам лечения психических расстройств и, конечно, гуманитарным и правовым аспектам психиатрии. 2.1. Концептуально-методологические основания кризиса психиатрии в начале XX в. Людвиг Бинсвангер (1881-1966) – представитель блестящей швейцарской династии врачей, племянник Отто Бинсвангера, лечившего самого Ф. Ницше, ученик Э. Блейлера, близкий друг Фрейда, наконец, знаток и тонкий ценитель философии, одним из первых сформулировал дилемму психиатрии. Является ли душевнобольной «расстроенным» биологическим организмом, объектом естественнонаучного изучения и воздействия или же он – психически больной собрат, другой, субъект межличностных отношений? «Несовместимость этих двух концептуальных горизонтов ведет не только к бесконечным научным противоречиям, но и... к расколу на два обособленных психиатрических лагеря. Сам этот факт демонстрирует насколько важен 86 для психиатрии вопрос: что же мы, человеческие бытийности представляем собой» [16, с. 82]. Конечно, после Ницше, Дильтея, Виндельбанда, Ясперса о противоположности «наук о духе» и «наук о природе», «объясняющей» и «понимающей», «объективной» и «субъективной» психологии было сказано немало. Однако в отличие от других Л. Бинсвангер видел свою задачу не в умножении антитез «сциентизма» и «антисциентизма», а в теоретическом анализе предпосылок, лежащих в основании этих двух концепций, «рассматриваемых то ли как научные, то ли как даже донаучные или «наивные» способы трансцендентальной мотивации или обоснования» [там же, с. 83]. Такая постановка проблемы стала возможной благодаря редкому сочетанию у одного человека компетентности в столь разных областях знания как медицина и философия. Что касается медицины, то как научная дисциплина психиатрия, по убеждению Бинсвангера, пребывает в состоянии кризиса: «Великая хартия» или устав психиатрии, которым до настоящего времени она руководствовалась, был разрушен» [там же, с. 84]. В роли главного психиатрического революционера Бинсвангер видит своего друга Фрейда, хотя в коперниканском величии все же ему отказывает: Фрейд лишь радикально преобразовал базисные идеализации психиатрии, оставив без изменения систему ее координат. Но и этого оказалось достаточным для возникновения психофизиологической трещины в фундаменте дисциплину. Что же до философии, то в 20-е гг. XX в. Бинсвангер был совершенно поглощен идеями неокантианства и философии жизни1. Однако позже, после выхода «Бытия и времени» Хайдеггера (1927), он обратился к более широкому «философскому горизонту», включавшему феноменологию Э. Гуссерля и критическую философию И. Кан- ––––––––––––––– 1 Любопытным свидетельством тому служит разговор с Фрейдом, состоявшийся в 1927 г. и пересказанный Бинсвангером в одной из работ. Обсуждая причины упорства, с которым больные неврозом навязчивости противятся психоаналитическому инсай- 87 та. Под влиянием этих мыслителей и сложилась его стержневая методологическая установка – наука не способна достичь самопонимания без помощи философии. Условием существования любой научной дисциплины является некоторая совокупность базисных онтологических допущений, способов доказательства и обоснования, принципов классификации и т.п. Поскольку наука нацелена на изучение своего специфического предмета, этот концептуальный фон остается вне поля ее зрения, точнее принимается в качестве само собой разумеющейся предпосылки. Такая некритичность вполне допустима, пока дисциплина функционирует без сбоя. Однако дело коренным образом меняется во время кризиса, когда, например, в рамках одной науки возникают альтернативные и равно обоснованные системы базисных идеализации, как это произошло в психиатрии первой половины XX в. Тогда априорные предпосылки науки проблематизируются и перемещаются с периферии в центр ее внимания. Тем не менее, подчеркивает Бинсвангер, даже перед лицом насущной жизненной потребности ни одна наука ––––––––––––––– ту, Бинсвангер предположил, что их противодействие является следствием «отсутствия духа», или «неспособности... подняться до уровня «духовного общения» с врачом» [16, с. 53]. Он был так увлечен своей идеей, что не заметил иронии в ответной ремарке Фрейда: «Да, дух – это все», и, несмотря на последовавшее за ней терпеливое разъяснение: «Человечество всегда знало, что обладает духом; я должен был показать ему, что существуют еще и инстинкты» и т.д., продолжал с воодушевлением рассуждать о присущей человеку религиозности, отношении «я-ты» и т.п. «Но я зашел слишком далеко и почувствовал, что здесь наши взгляды расходятся. «Религия берет начало в беспомощности и тревоге детства и юности. И не иначе», – резко возразил Фрейд. С этими словами он подошел к своему письменному столу и сказал: «Пришло время показать вам кое-что». Он положил передо мной законченную рукопись, озаглавленную «Будущее одной иллюзии», и взглянул на меня с улыбкой, таящей вопрос. Из общей направленности нашей беседы я легко догадался, что означает заглавие рукописи. Пришло время уходить. Фрейд провел меня до двери. И напоследок, тонко и слегка иронично улыбаясь, сказал: «Сожалею, что не могу удовлетворить ваши религиозные потребности»» [там же, с. 54]. 88 не может объяснить свою интерпретацию, используя собственные методы, просто потому, что последние для этого не предназначены. Любой специальный метод имеет в виду особенный предмет, а не себя самое в качестве предмета и уж тем более не тот способ, каким научная дисциплина превращает первоначально безразличное ей явление в свой предмет. Между тем, с сократовых времен концептуальный горизонт знания, или в традиционной терминологии – предпосылки, формы и способы мышления, составляют предмет философии. Во всяком случае, Бинсвангер вслед за Кантом и Гуссерлем усматривает ее миссию именно в этой критической функции. Даже хайдеггеровская онтологическая терминология не в силах замаскировать его философские приоритеты: «...В то время как наука выдвигает вопросы, определяющие ее подход к существующему, философия формулирует вопрос относительно природы доказательства как основания и обоснования – то есть вопрос относительно функции, выполняемой трансценденцией как таковой, функции установления оснований. ... В такой и только в такой мере науку следует «соотносить» с философией; то есть постольку, поскольку самопонимание науки, рассматриваемое как артикуляция актуального запаса онтологического понимания, возможно лишь на основе философского, то есть онтологического понимания в целом» [там же, с. 81]. Поскольку психиатрия пребывает с начала XX в. в состоянии теоретической растерянности, не находя в себе самой достаточных оснований для выбора между двумя взаимоисключающими научными концепциями, она нуждается в помощи философии, или, если угодно, – в философотерапии. Так, предвосхищая наиболее плодотворные методологические идеи структурализма, Л. Бинсвангер доставил задачу критического анализа априорных предпосылок клинической психиатрии, или всего того, что, будучи неартикулированным в виду самоочевидности, предопределяет ее отношение к душевнобольному. 89 Итак, Великая хартия, или «картина мира», психиатрии сложилась во второй половине XIX столетия. Бинсвангер даже указывает точную дату и событие, ознаменовавшее ее рождение, – 1861, выход в свет Pathologie und Therapie der psychischen Krankenheiten Гризингера. В этом сочинении был сформулирован основополагающий принцип клинической психиатрии, впоследствии принимавшийся без каких бы то ни было специальных обоснований, в качестве a priori. Его содержание таково: (1) психическое является функциональным комплексом материального органа (организма) и, следовательно, «должно интерпретироваться учеными-естественниками» [там же, с. 57J. Главное здесь – не установление закономерной связи между определенной органической формой (мозгом, его морфологией, гистологией, биохимией, нервной системой или организмом в целом) и поведением человека, а утверждение физикалистского материализма. Вдохновленный идеями позитивизма и «светом эмпирической психологии», Гризингер лишь в общезначимой форме выразил веру в сводимость психических процессов, как нормальных, так и аномальных, к материальному субстрату человеческого тела. Эмпиризм, подчеркивал он, «вынужден терпеливо ждать того времени, когда вопросы, касающиеся связи между содержанием и формой психической жизни человека, станут, наконец, проблемами физиологии, а не метафизики» [там же, с. 58]. На фундаменте этой веры и было возведено здание клинической психиатрии. Вариации понимания указанной функциональной связи в последующем развитии психиатрии не имеют существенного значения, поскольку не выходят ни за пределы принципа Гризингера, ни за рамки принятого на веру. Так, сам автор Pathologie... полагал, что умопомешательство является «симптомом-комплексом» анормальных церебральных состояний, Майнерт редуцировал его к патологии клеточной и волокнистой структуры мозга, Вернике стремился превратить психическое в объект невропатологии, Кальбаум, Крепелин и Блейлер расширили диапазон клинического интереса от отдельных органов до 90 организма в целом, новейшая биологическая психиатрия углубила его вплоть до генного и биохимического уровней. Однако все эти и подобные им концепции исходят из общей идеи: «Nihil est in homine intellectus, quod non fuerit in homine natura»2. Первое психиатрическое a priori, несомненно, уходит корнями в эмпиризм Дж. Локка и французский материализм XVIII в.3 Фактически возникновение клинической психиатрии во второй половине XIX в. стало отсроченным ответом на призыв П. Гольбаха: «Пусть физики, анатомы, врачи объединяют свои опыт и наблюдения и покажут нам, что следует думать о субстанции, которую хотели сделать непознаваемой» [58, с. 138]. Второе a priori специфицирует и генерализует первое одновременно: (2) человек представляет собой homo natura, организм, взаимодействующий со средой, история которого исчерпывается биологическим природным развитием [16, с. 25]. Хотя психиатрия и не утратила интереса к взаимосвязи структуры и функций мозга, все же с конца XIX в. преимущественно она сосредоточена на происходящем в организме в целом. В психическом расстройстве она усматривает проявление дезадаптации организма (часто отягощенное генетически неблагоприятными факторами) к внешней среде. Сущность человека при этом заключается в пространство его тела, а вся совокупность его отношений с другими людьми и миром редуцируется к биологическому понятию приспособления к среде. «Клиническая психиатрия, – пишет Бинсвангер, – теперь становится ответвлением общей и специализированной биологии, т.е. учением о целостной организменной функции» [там же, с. 65]. ––––––––––––––– 2 «Нет ничего в разуме, чего не было бы в природе человека» (лат.) 3 Сравните, например, приведенные выше формулировки со следующим высказыванием П. Гольбаха: «...Душа составляет часть нашего тела, и ее можно отличать от него лишь в абстракции, ... она есть то же тело, только рассмотренное в отношении некоторых функций или способностей, которыми наделила человека особенная природа его организации» [58, с. 138]. 91 Результатом проекции «концептуального горизонта» биологии на человека в целом и стала идея homo natura, или убеждение, что все жизненные проявления человека определяются «естеством» его организма. Последнее понимается и как наличие в человеке врожденных биологических детерминант (генетической предрасположенности, «инстинктов», типа телосложения и т.п.), и как подчинение его индивидуальной судьбы общему закону природы. Попадая в предметное поле клинической психиатрии, личная история индивида трансформируется в жизненный цикл развития, что, в частности, наглядно проявляется в классификациях душевных расстройств, выделяющих «детские» и «старческие» психозы, «парафрении подросткового возраста», «дегенеративные заболевания» и т.п. Третье apriori гласит: (3) безумие – это болезнь, биологическая аномалия, подлежащая устранению, поскольку она причиняет человеку (физические) страдания или угрожает его жизни. Заимствуя свои важнейшие принципы из биологии, психиатрия, тем не менее, является разделом медицины, которую отличает совершенно произвольное с биологической точки зрения предпочтение одного вида организма – человека. Поддержание здоровья этого привилегированного организма и максимальное продление его жизни – таковы цели медицины вообще и психиатрии в частности. «Здоровье и болезнь – это системы ценностей, объекты суждений, основанных на биологической цели» [там же, с. 254]. Душевные болезни представляют собой разновидность болезней вообще как аномалий человеческого организма. Поэтому они также имеют «естественные», т.е. биологические, причины – нарушение функционирования мозга, жизненного цикла развития, биохимических процессов и т.п. Как и любая другая болезнь, безумие выражается в определенных симптомах, которые детально описываются и классифицируются в психиатрических систематиках. Кроме того, поскольку речь идет о болезнях, психические аномалии само собой разумеющимся образом входят в 92 компетенцию врача, а не психолога, педагога, юриста или философа. В-четвертых, (4) поведение человека является производной его органического существования, а девиантное поведение, в том числе преступное и безнравственное, – симптомом психической патологии. В «физиологической» психиатрии XIX в. это a priori выражалось в прямых констатациях причинно-следственной связи между мозгом и поведением. Скажем, лобные доли рассматривались в качестве «мастерских добра», определенные кортикальные клетки наделялись свойством одухотворенности и т.п. [там же, с. 62]. После «биологического поворота» поведение начали интерпретировать также в терминах адаптации-дезадаптации организма к условиям среды. Целесообразность, разумность человеческого поведения, с этой точки зрения, представляют собой лишь высшую форму органической приспособляемости. «Ощущение, чувство, образ, мысль, умозаключение – одним словом психизм в целом теперь занимает свое место наряду с химизмом, физикой и механикой организма» [там же, с. 65]. Соответственно нарушение психизма обусловливает дезадаптивное, или, попросту, отклоняющееся от нормы, поведение. И наоборот: преступное, безнравственное, асоциальное, необычное поведение представляет собой симптом психического расстройства, заболевания организма. Подобные симптомы необходимо устранять, прежде всего потому, что они угрожают жизни данного организма. Поскольку функция психической адаптации расстроена, и индивид не осознает опасности своей болезни, вполне уместно проведение терапевтических мероприятий в недобровольном порядке. Наконец, согласно пятому a priori, (5) душевно больной представляет собой объект естественнонаучного изучения и излечения. Безумие влечет за собой утрату способности (в полной мере) отвечать за свои действия. Ответственность за поведение пациента несет врач. Следствием «редукции человека к его телесному существованию», выдающей себя за последнее слово науки, |
Похожие:
 |
Рабочая программа учебной дисциплины мдк 05. 01 Выполнение работ... ... |
|
Рабочая программа учебной практики. По профессии 35. 01. 15 По профессии 35. 01. 15 Электромонтер по ремонту и обслуживанию электрооборудования в сельскохозяйственном производстве |
 |
Профессиональный стандарт рабочего по профессии Перечень основных единиц профессионального стандарта по профессии «Машинист горных выемочных машин» |
|
Инструкция Внимательно прочитайте задание ПМ. 01Техническое обслуживание и ремонт автотранспорта по профессии ппкрс автомеханик код профессии 190631. 01 |
|
Основная образовательная программа по профессии. Нормативные документы... Федерального государственного образовательного стандарта по профессии среднего профессионального образования 110800. 01 «Мастер сельскохозяйственного... |
|
Образовательная программа для подготовки и переподготовки рабочих... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по эксплуатации распределительных сетей» разработаны в наноо уц... |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по ремонту и монтажу кабельных линий» разработаны наноо уц энергетик... |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по ремонту воздушных линий электропередачи» разработаны наноо уц... |
|
Отчет по практике для получения рабочей профессии Рекомендации студенту по составлению отчета о прохождении учебной практики по получению рабочей профессии |
|
Конспект урока по технологии «Цветоводство и декоративное садоводство»... Цель занятия: Показать значение профессии садовника, озеленителя, цветовода в жизни человека |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебный план и программа по профессии «Электрослесарь по ремонту электрических машин» разработаны наноо уц «Энергетик»... |
|
Рабочая учебная программа для обучающихся по программе профессиональной... Бсуву во «Шекснинская специальная общеобразовательная школа закрытого типа» квалифицированных рабочих по профессии «Плотник» |
|
Методическая разработка внеурочного интегрированного мероприятия... Интегрированное мероприятие по указанной теме было проведено совместно с мастерами производственного обучения для группы нпо по профессии... |
|
Методические рекомендации по выполнению внеаудиторной самостоятельной работы Профессиональный модуль: «пм 04. Выполнение работ по профессии горнорабочий подземный – машинист подземных установок. Мдк 04. 01.... |
|
Анкета мотивов выбора профессии Эта тема раскрывает базовый этап профессионального самоопределения, основные компоненты, которые должен учитывать учащийся при выборе... |
|
Методическое пособие по английскому языку по профессии: 22. 02. 06 (150415) Методическое пособие предназначено для студентов, обучающихся по профессии: «Сварочное производство» инацелено на развитие навыков... |