Часть первая. Идеи и тренды современного управления (Л.Голубкова)
Первая часть состоит из семи глав, в каждой из которых мы рассматриваем феномен управления с разных точек зрения. В этом мы немного походим на тех семерых слепых мудрецов, которые путем ощупывания слона с разных сторон пытались представить его облик. «Есть слон или нет, это дело не важное. Но, раз у людей возникла потребность составить мнение о слоне, чем она хуже других потребностей? И они удовлетворяют ее, исходя из опыта жизни…».3 Привлекая свой двадцатилетний опыт управления, автор последовательно задает вопросы и пытается найти на них ответ.
Наш первый вопрос начинается со слова что. Что такое управление? В чем состоит смысл управленческой деятельности, суть этого понятия? Что является единицей управления? Чем отличается управление от администрирования, а руководство от заведования? Как происхождение слова «управление» влияет на его смысл? Здесь нам придется покопаться в словарях, чтобы выяснить историю возникновения слов, обозначающих понятия, связанные с управленческой деятельностью в разных языках.
Следующим вопросом станет где. Во второй главе мы рассмотрим, в каких ситуациях, при каких условиях, в структурах какого типа мы имеем дело именно с управлением? Каково соотношение в управлении искусственного и естественного?
Отдельную главу мы посвятили вопросу когда. Современное управление возникло вместе с корпорациями, которые выросли из недр послевоенного военно-промышленного комплекса. Нам предстоит разобраться в механизмах, формах и следствиях корпоративного способа управления.
В четвертой главе мы задались вопросом: является ли управление профессией и можно ли управлению научить? Речь пойдет о субъекте управления, руководителе. Кто он, современный руководитель, какие у него ценности, мотивы, как они формировались в последние полвека?
На этом заканчивается исследование управления-руководства и начинается описание деятельности управления-проектирования. В главах про стратегическое управление и управление развитием мы попробуем ответить на вопрос как. Управленческие методы и технологии широко обсуждаются в программах обучения менеджменту, на конференциях, в книгах и статьях. Существенно меньше материалов посвящено проблеме перевода технологий из одной культуры в другую. Перевода не в смысле изложения американских книжек на русском языке (хотя мы являемся свидетелями формирования менеджерского новояза), но адаптации технологий, развившихся «там», к нашей организационной и социальной действительности. Нас интересует здесь проблема переноса западных и, с недавних пор, восточных способов управления на наш культурный субстрат, который можно кратко охарактеризовать как советское промышленное наследие.
Управление развитием предполагает, что организация должна меняться. Но в каком направлении, куда? Историческое время, в котором живет организация и ее части, жестко определяет границы ее развития и ее культуру. Рассмотрение организаций через призму цивилизационных волн Тоффлера позволит нам по-новому взглянуть на желательные и нежелательные аспекты управленческих преобразований.
И в заключение мы зададимся традиционным сейчас вопросом – а что дальше? Все больше появляется заявлений, в которых нынешнюю мировую ситуацию называют кризисом управления. Какой тип управления, какие структуры и связи изжили себя, что приходит им на смену? Попробуем пофантазировать на тему, каким должно быть посткризисное управление.
Глава 1. Что такое управление?
Для ответа на этот вопрос нам придется заглянуть в словари. Какие слова означают деятельность, которую мы называем по-русски «управление», и какой у них смысл? Здесь нашим помощником будет сам язык.
Известный немецкий философ и языковед Вильгельм фон Гумбольдт на рубеже XVIII-XIX веков сформулировал в научных терминах идею, революционную для европейской мысли того времени о том, что «разные языки – это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его».4 Гумбольдт считал, что язык является высшей сущностью не только по отношению к отдельному индивиду, но и к народу, говорящему на этом языке, оказывая формирующее влияние на мышление, культуру, социальные отношения. Языковое сознание, по Гумбольдту, определяет национальное бытие, «каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг...».5 Развиваясь по своим собственным, только ему присущим законам, язык порождает и развивает глубинный смысл понятий, «внутреннюю форму слова».
Русский язык входит в индоевропейскую семью языков, к которой относятся английский, французский, немецкий и другие языки современной Европы, а также классические языки: древнегреческий, латынь, санскрит (язык священных индийских текстов), некоторые языки Азии, например, древнеперсидский и современный фарси, родственный им таджикский. Современная лингвистика допускает развитие индоевропейских языков в течение тысячелетий из общего праяызка или группы диалектов, на которых говорили родственные племена, распространившиеся в дальнейшем по огромной территории и потерявшие культурную и физическую связь между собой. Установление родства языков началось с начала XIX века, когда ученым стали доступны древние тексты, найденные археологами на территории Малой Азии, Ирана, Индии. Расшифровка этих текстов позволила узнать религиозные, мифологические, бытовые особенности древних народов, проживавших когда-то на этой территории, и сравнить их с известными памятниками Древней Греции, Рима, германской, славянской мифологией. Обнаружились явные культурные и языковые параллели.
Сравнительно-историческое языкознание переживало свой расцвет с середины XIX и до 60-х годов XX века, чему во многом способствовало рождение формальных методов, в частности структурализма, и переноса их в гуманитарную область. В XIX веке господствовала немецкая школа компаративистики, изучавшая в основном грамматическое и фонетическое сходство классических и германских языков. В начале XX века на смену немцам пришли французы, обратившие внимание на социально-культурные аспекты языковых значений и структуру выражения смысла базовых понятий.
Французский лингвист Э.Бенвенист в своем исследовании основных понятий древней индоевропейской общности пишет об исконном понятии «rex» (правитель, царь) и родственном ему «rectus» (прямой, правильный):
«... прилагательное rectus получает толкование ‘прямой, как прямо проводимая линия’ в значении не только чисто физическом, но и нравственном: ‘прямая линия’ означает правильность, норму. Прямое в системе понятий нравственности отождествляется со справедливостью и достоинством, противоположное ему кривое отождествляется с обманом, ложью...
Латинский rex должен рассматриваться не столько как самодержец, сколько как человек, проводящий линии границ или прокладывающий путь, олицетворяющий одновременно все, связанное с правом... Индовропейское rex – понятие более религиозное, чем политическое. Обязанности rex не повелевать и не вершить власть, а устанавливать правила...»6
Те же смысловые параллели мы находим и в истории однокоренного с управлением слова «правый». В древнерусском и других славянских языках оно означало «прямой, правильный, невиновный», как и в других древнеславянских языках. Слово с тем же корнем в древнеиндийском имело значение «выдающийся, превосходящий», в англосаксонском (от которого произошел современный английский язык) – «сильный, деятельный, смелый», в древнеисландском – «стоящий впереди, стремящийся вперед».7
В современном русском языке «управлять» означает: 1. направлять ход, движение, руководить действиями кого-чего-нибудь; 2. руководить, направлять деятельность кого-чего-нибудь.8 Понятие управления в русскоязычной культуре исторически не связано с демонстрацией власти и силы руководителя. Управление – это поддержание справедливости и порядка первым лицом, способствование движению в заданном направлении.
Рассуждая о путях развития России, методолог Юрий Громыко подчеркивает необходимость восстановления в нашей культуре образа истинного правителя – государя:
«Господь не в силе, а в правде. И правда здесь заключается в наличии сферы свободного самодействия, которое предполагает основанную на любви самоотдачу всех своих сил служению Родине... Государь – это антропологическая фигура, которая конституирует сферу свободного самослужения. Диктатор, вождь, партийный лидер – это тот, кто придумывает внешнюю прагматическую функцию использования служения, обнаруживает, для чего необходимо служение, создает механизмы насильственного понуждения к героическому действию, эксплуатирует самоотречение, но не культивирует условия для воспроизводства служения, поскольку они предполагают личный подвиг самоотдачи с его стороны».9
В русском языке есть несколько слов, сходных, но не тождественных по значению с понятием управления: руководство, заведование, администрирование, после перестройки этот список пополнило заимствование менеджмент. Известно, что в языке не бывает двух слов с абсолютно одинаковым значением. Возникающие в языке новые слова, иностранные заимстования не дублируют смысл уже имеющихся, но получают другие оттенки значения. Что же означают синонимы слова «управление»?
Управление обычно толкуется через понятие руководства, как наиболее близкое по значению: «направляющая деятельность руководителя». Управляют и руководят кем-то или чем-то. Это активные глаголы, предполагающие после себя объект. У них есть возвратные формы: «управляться» и «руководствоваться», но они гораздо менее употребительны.
В слове «руководство» для русского уха сразу выделяется первенство, главенство. Взять за руку и повести за собой. Руководитель не только возвышается над подчиненными в силу иерархии, он является «водителем» в древнерусском смысле, он идет впереди, он больше знает, дальше видит, он содействует продвижению других. «Руководство чаще всего понимается как помощь в организации или осуществлении того или иного процесса. Это происходит, когда к руководителю обращаются подчненные..., и руководитель находит способы ее решения, четко указывая кому и что делать...».10
Несмотря на сходство смыслов, между «руководителем» и «управляющим» слышится несомненная разница. Руководитель – понятие более общее, у него бóльшая сочетаемость. Управляющий является наемным служащим, он следит за порядком, руководит повседневной деятельностью предприятия. От слова «управлять» возник «управленец», но это, скорее, профессиональное отличие, нежели общественная роль.
Язык, как и живой организм, постоянно обновляет свои «клетки», словарный состав. Незаметно из употребления ушло уютное слово заведовать, которое словарь определяет как «руководить, управлять». Но примеры сочетаемости намекают на особую функцию этого вида управления: заведовать хозяйством, складом. Заведующий никого никуда не ведет, он следит за порядком, который кем-то был уже установлен. Корень слова «вед-» древний, индоевропейский, его родственная форма прослеживается в русском «видеть», латинском «video» (вижу). Ведать – это «знать путем осмотра». Заведовать – это надзирать за вверенным объектом, находящимся в предлах досягаемости, который можно обойти, объехать, окинуть хозяйским взглядом. С укрупнением объектов управления функция заведования становится все менее востребованной, и слово уходит из узуса.
Заведование остается в небольших коллективах (склад, мастерская, детский сад), более крупным организациям более свойственно функционирование. Основой управления-функционирования является закрепленная за каждый сотрудником область деятельности и ответственности, распределение обязанностей, спущенный сверху и потому не подлежающий изменению порядок. Производное слово функционер имеет значение «работник партийного или административного аппарата»,11 оно ýже по смыслу и менее нейтрально в стилистическом отношении. Примечательно определение функционера, сближающее его с начальным смыслом слова менеджер, приведенное немецким социологом и экономистом Альфредом Вебером (Weber):
«Человек, чья деятельность состоит в том, чтобы выполнять функции, т.е. “функционировать”, быть функцией чего-то. Альфред Вебер (“Kulturgeschichte als Kultursoziologie”, 1950) считает, что ‘четвертый человек’ сменит ‘третьего человека’, который ‘в течение тысячелетий прогрессирует через синтез барства и антибарства к полному обесчеловечению’, и что этот ‘четвертый человек’ – функционер, функционер механизма цивилизации, ‘цивилизаторского комплекса’, специалист, надзирающий за рабочими. Честолюбие побуждает его отождествлять себя со своими функциями».12
Функционер предшествует администратору. Первый следует правилам, не особенно размышяя над их происхождением; второй следит за соблюдением этих правил на уровне операций. Администрирование характерно для крупных организаций с развитой системой норм, правил, процедур, нуждающихся в поддержании. Очевидно, что возникновение такого типа управления связано с усложнением иерархической формы власти. Уже в самом известном городе-миллионнике древности, Вавилоне, расцвет которого приходится на III тыс. до н.э., можно найти архитектурное указание на многоступенчатую структуру управления: достаточно посмотреть на зиккураты.13 В авраамических религиях описана лестница Иакова: «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней». (Быт.28:12-16) Основанный на этом библейском сюжете, русский апокриф «Лествица Иакова» добавляет подробности: у лестницы двенадцать ступеней, на каждой справа и слева лица, а на самом верху — «лице, акы человече, из огня изсечено».14 Земной план лестницы Иакова дает представление о числе уровней общественной структуры, которые мыслились в ту эпоху.
Само слово «administratio» в классической латыни имело несколько значений, первым из которых являлось «служение, оказывание помощи, помощь». Другие значения указывали на «заведование, руководство; управление; ведение; обслуживание», а также «исполнение, осуществление».15 С прилагательным административное лучше сочетается управление, нежели руководство. Администрирование проникает в русский язык в первой трети XX века, вместе с другими концептами теории новой организации. Словарь Ожегова, ровесник становления крупных иерархических организационных структур, чутко реагирует на смещение значения слова «администрировать» в область искусственного: «управлять чем-то бюрократически, формально, не входя в сущность дела». Если заведование предполагает у руководителя хозяйскую жилку, крестьянскую основательность, домовитость, то администрирование представляется машинной координацией документов и людей. Администратор, в отличие от управляющего и руководителя, – это ответственный распорядитель, который способствует проведению в жизнь политики высшего руководства, корпоративных стандартов и процедур, его деятельность связывает естественную рабочую среду и искусственный мир норм и правил.
«Администрирование предполагает, что администратор разработал подробные инструкции для каждого исполнителя, постаравшись предусмотреть в них все типовые ситуации, способные возникнуть в практике деятельности. Таким образом, администратор создает правила, которые... регламентируют деятельность управляемых без непосредственного вмешательства и контроля».16
Перейдем к недавнему приобретению русского языка, слову «менеджмент». В словаре русского языка Ожегова, составленном полвека назад, его еще нет. На молодость этого заимствования указывает и неустоявшееся ударение – по-английски оно падает на первый слог (мéнеджмент), но общий сдвиг русской произносительной нормы – перемещать ударение на конец слова – порождает и другой вариант. Другой особенностью является отсутствие глагола. Управление и его синонимы являются отглагольными существительными, то есть обозначают действие. В английском языке «management», следуя этой словообразовательной модели, происходит от глагола «manage».
В Энциклопедическом словаре Вебстера приводятся следующие значения этого слова в современном английском языке: переходный глагол 1. удаваться, 2. заведовать чем-либо, 3. умело руководить или влиять на человека, 4. управлять, руководить, контролировать, 5. манипулировать (орудием, инструментом), 6. заставить произойти что-либо, несмотря на обстоятельства, 7. дрессировать, уметь обращаться (с лошадями), 8. (архаическое) экономно, разумно обращаться с деньгами, здоровьем и т.п.; непереходный глагол 9. быть ответственным за что-либо, 10. продолжать работать, функционировать, несмотря на сложности. К четвертому значению приведены синонимы: направлять (guide), вести (conduct), регулировать (regulate), engineer (проектировать, руководить проектом).17
Смысл этого слова связан с понятием «руководить чем-либо, заведовать, несмотря на неприятности, действуя при этом умело и разумно, в рамках своей компентенции». Всплывает образ наемного управляющего, заведущего, квалифицированного, в меру инициативного, которому доверили объезжать лошадей, следить за имением, хозяйством. «Manage» происходит от лат. «manu» (рука) и производного от него «mansio» – имение, усадьба, дом (англ. manor). Этимологический словарь старофранцузского языка приводит две словоформы с тем же значением, mesnage и manage, относящиеся к началу XII века.18 Позже появилось однокоренное слово «манеж». Можно предположить, что сначала средневековый «менеджер» ухаживал за господскими лошадьми, постепенно продвинулся по службе, ему доверили феодальное имение, а затем и хозяйскую фабрику. Другое слово от того же латинского корня «manu», manaie, имеет значения «помощь, защита, пощада»19 и отражает отношения зависимости и подчинения в феодальном обществе.
Латинские, точнее происходящие из поздней латыни слова старофранцузского языка пришли в английский во времена норманского господства, который начался с правления Вильгельма I Завоевателя после его победы в битве при Гастингсе в 1066 году. Правящий класс принес на территорию современной Англии норманский диалект севера Франции, которым стали пользоваться для общения с новой властью местные жители, по преимуществу англосаксы, говорившие на староанглийском языке, родственном немецкому, датскому, голландскому и другим языкам германской группы.20 Такое вынужденное двуязычие продолжалось с начала XII до середины XV века и способствовало тому, что до сих пор сходные значения одного и того же понятия могут обозначаться германским и латинским корнями (ср. получить – герм. gеt и лат. acquire).
Однако это касается только того лексического пласта, которым пользовались в народе. Большинство слов современного английского языка со значением «управлять» (вершить власть, руководить) относились к узусу франкоговорящей верхушки: короля, баронов, наместников и духовенства и, вследствие этого, происходят от латинских корней (ср. control, director, guide, govern, rule, supervise). В то же время общегерманский king, соответствующий функции священного царя, вождя (от этого корня и рус. князь), и его женская ипостась queen остались в языке. На разделение полномочий первого лица государства, властного статуса и права действовать, указывает известное выражение: «Английская королева царствует, но не правит».
Современное значение слов manage и management в деловой среде сводится к целеполаганию в оперативной области, ответственности и контролю (ср. определение из Оксфордского словаря английского делового языка: отвечать за или контролировать организацию, подразделение, проект). Существительное management также имеет сходное с русским значение «руководство» как совокупность руководителей организации.21
Сравним руководство и менеджмент. Руководитель, помимо функций планирования, выполнения, контроля, идет впереди и ведет за собой, направляет, определяет границы деятельности, словом, активно воздействует на подчиненных. Менеджер действует в установленных границах своей области, данных ему полномочий. Руководство и менеджмент различаются не только по активности реализации функции управления, но и по степени предсказуемости своих действий. Руководство нацелено в будущее, именно поэтому слово «руководитель» родственно «вождю». Руководитель часто вынужден действовать в условиях неопределенности, результат руководства измеряется качественными параметрами. Руководство может быть успешным, мудрым, правильным. Менеджмент цикличен, результат его известен и вычисляем. Так в русском управленческом новоязе появилось устойчивое сочетание «регулярный менеджмент», которое в силу тавтологии отсутствует в английском.
Можно сделать вывод, что manager – это наш заведующий, поставленный умело и разумно руководить четко ограниченной областью деятельности. Русскоязычное понятие менеджмента ýже управления и руководства, ближе к обеспечению, функционированию, нежели к развитию. Менеджер обустраивает ту область, которую он контролирует, он ничего не придумывает и не занимается развитием. Русский язык отразил это смысловое различение и поместил «менеджера» в середину организационной иерархии. Ср.: менежер среднего звена, но высшее руководство компании.
Русскому понятию руководства соответствуют в английском еще два слова: guide (направлять) и lead (вести за собой, лидировать, быть первым). Последнее получило новую жизнь в 80-х годах прошлого века в связи с укрупнением бизнеса и усложнением его структуры, прежде всего, в США, что привело к пересмотру роли руководителя. В то же время наша организационная культура унаследовала традицию коллективных форм управления. Лидерство ассоциируется в семантическом поле «Контакты» с соперничеством22, а его сочетаемость в русском языке ограничена тематикой политики и спорта. Согласитесь, что «лидер предприятия» звучит не по-русски. Слово «лидерство» зафиксировано в Русском орфографическом словаре, но в толковых словарях оно еще может отсутствовать.23
Подробнее современное понятие лидерства как вида руководства будет рассмотрено в третьей главе, в связи с феноменом корпорации.
Экскурс. Управленческое решение
Описывая действия руководителя в поведенческой парадигме, западная теория менеджмента не в состоянии определить, что именно является содержанием его деятельности. В то же время вопрос: в каких единицах можно описать деятельность руководителя – является основным для понимания. С конца 1970-х годов на него пытались ответить участники Московского методологического кружка:
«До сих пор, в рамках теории управления, в научных работах и практических рекомендациях, в учебниках и популярных статьях, а значит, – и в идеологии организаторов разного уровня, организационно-управленческую деятельность... рассматривают как процесс принятия решения по схеме: “сбор информации – принятие решения – контроль за исполнением”...
... Стратегия руководства является прямым следствием той теоретической схемы и модели управления, которая в качестве центрального момента деятельности руководителя выделяет работу по “принятию решений”. В реальной практике работы руководителей эта схема и не может приводить ни к чему иному, кроме названных эффектов “авторитарности” и “администрирования”. В этой схеме совершенно не учтены ни процессы организационного проектирования и программирования, ни процессы сценирования и задействования человеческого фактора».24
Частично принимая аргументы против сведéния всей деятельности руководителя к принятию решений, мы все же должны признать, что именно управленческие решения и являются содержанием работы управленца. Другое дело, какого рода эти решения должны быть, чтобы претендовать на искомую единицу управления. Мы считаем, что решения руководителя всегда относятся к выбору оптимального варианта из числа возможных. Для поиска, анализа и подготовки вариантов в организации существуют различные специалисты или службы. Деятельность же руководителя состоит в том, чтобы их оценить и выбрать наиболее примлемый. Здесь слова «приемлемый», «адекватный», «уместный», «оптимальный» являются ключевыми. Иногда в бизнес-литературе встречаются слово «лучший». Но лучший не значит оптимальный. Руководитель не ищет лучший путь, он должен здесь и сейчас выбрать тот способ, который соответствует ситуации. Часто руководитель вынужден брать на себя и функцию аналитика – это не должно вводить нас в заблуждение. Успешность руководителя, таким образом, должна оцениваться в терминах адекватности его реакции на ситуацию выбора управленческого решения. Указанное справедливо для всех уровней управления – от руководителя группы из трех человек до генерального директора крупной компании.
Экскурс. Управление и педагогика
Как показывает практика, хорошие руководители среднего звена происходят чаще из среды военных и учителей. Следуя уставу, командир и солдат включены в круг регулируемых взаимоотношений. Это одновременно и ограничение, и благо. Сложность жизни редуцирована к кратким и четким положениям воинского устава:
«Приказ (приказание) должен соответствовать федеральным законам, общевоинским уставам и приказам вышестоящих командиров (начальников). Отдавая приказ (приказание), командир (начальник) не должен допускать злоупотребления должностными полномочиями или их превышения... Приказ формулируется ясно, кратко и четко без употребления формулировок, допускающих различные толкования.»25
Воинская служба прививает понятие о дисциплине и подчиненному, и начальнику. Военные привыкли к тому, что существует определенная иерархия, в которую встроен не только он сам, но и его командир. Прошедшим военную службу не надо напоминать ставить в копию при переписке непосредственного руководителя, потому что он несет ответственность за своих подчиненных:
«Приказ командира (начальника) должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок. Военнослужащий, получив приказ, отвечает: «Есть» - и затем выполняет его. При необходимости убедиться в правильном понимании отданного им приказа командир (начальник) может потребовать его повторения, а военнослужащий, получивший приказ, - обратиться к командиру (начальнику) с просьбой повторить его. Выполнив приказ, военнослужащий, несогласный с приказом, может его обжаловать. О выполнении полученного приказа военнослужащий обязан доложить начальнику, отдавшему приказ, и своему непосредственному начальнику.»26
Там, где есть четкие правила и обеспечена возможность их исполнения, отслуживший в армии руководитель чувствует себя комфортно. Поэтому из военных получаются отличные заведующие, хорошие функционеры, удовлетворительные администраторы. А вот управленцы... Это зависит и от личного опыта, и от рода войск, и от специальности, и, конечно, от уровня должности и звания. Полковник имеет больший горизонт планирования и большее число объектов в подчинении, чем майор, сложность его работы выше. Штабные лучше планируют на бумаге, чем полевые офицеры. Зато у последних лучше получается руководить оперативно, принимать решения, быстро делать выбор в условиях неопределенности.
Армия приучает работать с теми, кто есть. Поэтому военные, у которых были в подчинении подразделения, обычно хорошие педагоги. Обучение и направление подчиненных – одна из важных составных частей работы любого оперативного руководителя. Умение добиться от подчиненного выполнения поручения – задача не такая простая, как это может показаться. Люди чувствуют, когда их начальник ощущает себя руководителем. Например, командный голос – это обязательное условие успешной работы начальника.
Сказанное выше справедливо и для преподавателей, точнее, для учителей. Школьный учитель находится в более «руководящей» ситуации, чем преподаватель вуза: это и разница в возрасте, и окружение, и статус. Ему не нужно доказывать, что он умнее своих учеников – дистанция слишком велика. Однако, по мере взросления школьников, они ставят под сомнение учительский авторитет. Именно в старших классах проявляется настоящие способности учителя не только к преподаванию своего предмета, но и в области педагогики.
Существует ли педагогика для взрослых? Безусловно, да. В любом возрасте у человека формируются новые понятия, связи. И здесь руководитель-педагог оказывается в более выгодной ситуации, чем технарь. Ведь преподаватель прошел профессиональное обучение тому, как формировать новые понятия.
В педвузе основным предметом на старших курсах является методика. Как пишет в своем исследовании «Философия образования» соавтор этой книги В.М. Розин:
«Сегодня пишутся методики в любой хотя бы отчасти организованной практике. Понятие методики не только стало привычным, но и в некотором роде стерлось... Пренебрежение же к методической стороне дела ведет к падению качества работы, к снижению эффективности, к появлению различных проблем и напряжений...
... В массовой деятельности довольно быстро возникает профессиональное общение и складывается профессиональный обмен опытом. В этих условиях происходит сравнение и описание действий отдельных индивидов, ведущее к выявлению образцов, способов и приемов. Такое сравнение автоматически выявляет и поляризует несколько разных... образцов, поэтому встает вопрос об эффективности каждой такой однородной группы способов и приемов...»27
Огромное число книг по западному менеджменту написано в стиле «методических рекомендаций». Возникает вопрос об «эффективности группы способов и приемов». Слепое копирование той или иной «методички» по менеджменту не только не приводит к положительным результатам в реальности управления, но и может стать причиной серьезного кризиса и самого руководителя, применяющего новый «чудодейственный» метод, и бизнеса в целом. Вот как оценивает готовые приемы и методики в обучении менеджменту Ричард Фарсон, американский психолог, ученик Карла Роджерса, основателя школы гуманистической психологии:
«Если менеджер поверит, что для успешного выполнения своих обязанностей ему достаточно посещать семинары и следовать простым формулам, он получит эффект, обратный желаемому. Когда подобные формулы обнаруживают свою неэффективность, менеджер разочаровывается, становится агрессивным... Такова обратная сторона упрощенного подхода к проблеме... Вот и мечутся менеджеры и целые компании от одной новомодной обучающей программы к другой, принимая на вооружение все новые и новые направления менеджмента, его определения и специальные термины.»28
Сказанное выше, однако, не означает, что современный руководитель может обойтись без осмысления своих действий и управленческого опыта в целом, без методики. Заведование и функционирование не требуют от руководителя формировать у подчиненных новые понятия. Но уже администратор, который должен проводить руководящие указания сверху вниз, сталкивается с этой необходимостью. Он должен, к примеру, уметь разрабатывать понятные, четкие и ясные документы, а для этого владеть методикой их составления. Руководитель, который занимается управлением, то есть увязыванием нового и существующего, обязан разложить свои действия на методически вычленяемые единицы. Для этого в программах повышения квалификации руководителей стоило бы ввести предмет «Основы методики». А пока в наших бизнес-школах учат «эффективному лидерству», «организационному поведению» и «психологии управления», но не рефлексивной позиции по отношению к собственной практике руководства... Чтобы частично восполнить этот пробел, обратимся к основным смыслам понятия «методика». Проф. Розин выделяет в этом понятии четыре «идеи»:
определенной организации предметного материала;
нормативности методики;
обоснованности методики;
общезначимости методики.29
Каждый руководитель должен начать с того, чтобы «организовать предметный материал», которым станет его управленческий опыт и наработанные приемы решения стандартных управленческих задач. В российских компаниях даже сам факт регулярного осмысления удач и неудач с коллегами и подчиненными может дать благотворный эффект. В западной практике менеджмента, в частности в проектном управлении, каждый проект завершается обязательным этапом (!) под названием «Извлеченные уроки». Это не просто «отчет о проделанной работе», а совместное обсуждение-размышление над тем, какие задачи были выполнены, что получилось и не получилось и почему. Попробуйте спросить руководителя средней российской компании, в чем причина успеха его подразделения или проекта. В лучшем случае он уйдет в глубокий ступор... Нежелание анализировать собственные удачи является первым показателем того, что руководитель не умеет обобщить и заново пересобрать свой управленческий багаж. Он похож в этом на ребенка, который, еще не обладая культурой счета, каждый раз считает предметы на пальцах. У него еще не сформирован навык свернутой мыслительной работы. Поэтому для него отдельной задачей станет посчитать пять яблок или пять карандашей. Счету учатся еще в дошкольном возрасте, а вот кто систематически учит руководителей решению любых управленческих задач? Читатель может возразить, что управление сложнее счета и научить управлению нельзя. Научить, действительно, нельзя. Эта особенность управленческой деятельности будет подробно рассмотрена в четвертой главе, посвященной профессионализации руководителя.
Здесь же мы хотим обратить внимание на то, что руководитель обязан анализировать свою работу. Чем более рефлексивной будет позиция руководителя, тем более предсказуемой и комфортной будет его управленческая жизнь. Это не означает, что он не встретится с трудностями. Однако постепенно у него сформируется умение превращать проблемы (нестандартные ситуации) в задачи (наборы последовательных шагов по их решению). То, что справедливо для методиста в школе и вузе, полностью подходит и для современного управленца, заинтересованного в профессиональном росте. Обратимся снова к «Философии образования», но заменим везде «методиста» на «руководителя», а «предметника-специалиста» на «специалиста» (инженера, экономиста, закупщика и пр.), а саму замену обозначим курсивом:
«Потребность представить и обосновать предметно-профессиональную деятельность заставляет руководителя заимствовать различные средства из других видов практики... Заимствуя из других предметов и дисциплин представления, понятия, идеи, модели, знания, руководитель меняет предметность, связанную с этими средствами, все они переосмысляются руководителем относительно той действительности и той предметности, которые характерны для его сферы деятельности и его позиции. Это, с одной стороны, “понимающая позиция”, т.е. руководитель понимает задачи и проблемы, которыми живет специалист, он видит то же содержание, что и специалист. С другой стороны..., руководитель понимает и видит все же несколько иначе: он вносит в предметный материал новые связи и отношения, операционализирует и систематизирует его, создает методические знания и предписания. Можно предположить, что исходной реальностью для руководителя выступает не та, которую он заимствует из других дисциплин..., а та, которая им обосновывается, нормируется, рефлексивно осознается, упорядочивается. Но обосновать, нормировать, осознать, организовать предметный материал руководитель может, лишь обратившись к представлениями и конструкциям, лежащим вне данного предмета. Причем все эти представления и конструкции влекут за собой новые для данной предметности смыслы...
Практически же руководитель... строит не понятия (как ученый), а методические представления метода, способа, приема, операции, понятия, склеивает не все смыслы, которые необходимо склеить, а лишь некоторые. Недостатки склейки руководитель компенсирует тем, что, как правило, дает не одно описание, а несколько: чисто рефлексивное, практически не аргументированное описание, описания, обоснованные в тхе или иных отношениях..., синтетическое описание крупным планом и т.д. Лишь все вместе эти описания образуют методику.»30
Этим руководитель-методист, хороший руководитель, отличается от руководителя-специалиста. На руководящие должности часто назначается способный инженер, технолог, экономист, врач, программист. Такой тип специалиста успешно реализовал свои профессиональные амбиции и достиг «потолка» в данном предприятии. Например, способному главному механику, который руководил группой таких же инженеров-механиков, предложили возглавить отдел главного инженера. Вместе с повышением по службе он должен не только узнать новое предметное содержание службы главного энергетика, группы охраны труда и ряда других, которые переданы ему в подчинение, но и кардинально изменить взгляд на содержание своей работы. Теперь ему придется решать не только и не столько задачи технико-технологические, сколько человеческие, управленческие. Не каждый хороший инженер-механик сможет быстро перековаться в «инженера человеческих душ». Отсюда и личные драмы таких руководителей, и неэффективность в зоне их ответственности. Чаще всего такие руководители-специалисты замыкаются в предметной области, а функцию осмысления и конструирования новых организационных смыслов передают кому-то из подчиненных или начальников.
Случается, что инженеры на руководящих постах не могут отойти от творчества, которое имманентно инженерно-конструкторским видам деятельности. Часто приходится слышать про первое лицо организации: «Наш генеральный – творческий человек, что-то все время выдумывает, только ничего толком объяснить не может. Вроде все правильно говорит, но ничего не понятно...». Это свидетельствует о неблагополучии в организации. Управленец ничего не придумывает, генерация идей не является ни обязательной, ни, тем более, квалификационной составляющей его должности. Задача руководителя, при выборе единственного для данной ситуации правильного способа действий, – довести до подчиненных основания своего выбора. Где-то руководитель пользуется своим правом: «Я сказал!», где-то он приводит многословные аргументы в пользу своей точки зрения. В любом случае на уровне управления возникает необходимость сформировать новый корпус представлений у подчиненных, сформировать образ будущей деятельности, правильно сориентировать людей. А это задача педагогическо-методическая. Засилье инженеров и экономистов на руководящих должностях часто приводит к недооценке этой специфической компоненты управленческой деятельности. Ниже мы покажем, как увлечение счетными методами, в ущерб гуманитарным, привело западный мир к нынешнему кризису.
Прояснению концептов, связанных с управлением, нам также поможет рассмотрение разных видов управления, которые прослеживаются исторически и существуют сейчас. На разделение управления на отдельные виды, указывал еще Платон в своем диалоге «Политик»:
«Смешаем ли мы воедино искусство царя и искусство истолкования, искусство приказывать, искусство прорицать, искусство глашатая и многие другие искусства, имеющие общее свойство – повелевать? Или, если хочешь, подобно тому как мы сейчас сравнивали искусства, сравним и их имена: ведь самоповелевающий род пока безымянен, и мы таким образом отделим одно от другого, поместив род царей в область самоповелевающего искусства, всеми же остальными родами пренебрежем и предоставим кому угодно придумывать им имена: в самом деле, наше исследование было предпринято ради правителя, а не ради того, что ему противоположно.»31
Все известные традиционные общества32 пользовались для описания своей иерархической организации трехуровневной структурой. Вообще трехчленные описания составляют основу архаической картины мира и позволяют в некоторой степени реконструировать мифологические, социально-культурные, языковые и психологические объекты, которые лежат в основе представлений о действительности современного человека. Например, тернарными являются первичные системы счета, грамматических категорий времени и рода. Прежде чем человек научился считать или придумал слова для обозначения чисел, он, несомненно, владел наглядным, интуитивным представлением о числе, позволявшим ему различать одного человека и двух людей, двух и многих людей или других предметов. То, что первобытные люди сначала пользовались только такими понятиями, как один, два и много, подтверждается тем, что в некоторых языках до сих пор существуют три грамматические формы числа: единственного, двойственного и множественного. Позднее человек научился делать различия между двумя и тремя деревьями или людьми.33
Мифология большинства известных культур, как исчезнувших в древности, так и существующих по сей день, выделяет три объекта: Небо, Землю, Подземный мир. Так, у народов индоевропейской языковой общности существовала мифологема «ось мироздания», выраженная через образ мифологической горы Меру и «мировое древо». И «ось мироздания», и «мировое древо» имеют четкую вертикальную структуру, которая отражает три основные социальные функции, сложившиеся еще в эпоху родоплеменного строя: жрецы, воины и земледельцы.34 С развитием цивилизации формируется представление о Духе, Душе и Теле. Разворачивание Единого начинается сверху, на этом уровне оно невидимо и непостижимо для человека. По мере проявления Дух «отвердевает» и материализуется в Теле. Функциям жрецов, таким образом, соответствует духовная сфера. Воины находились посередине, отождествлялись с Душой, движущей силой проявления высшего замысла. Земледельцы и возникшие позднее торговое и ремесленное сословия – внизу, в области материального, телесного.
Эта общественная конструкция оказалась крайне устойчивой, ее можно наблюдать и в управлении современной организацией. Обычно кабинеты высших руководителей находятся выше, чем служебные помещения подчиненных. Это проявляется, например, в экспрессивной американской деловой культуре, где совет директоров корпорации заседает в больших залах на верхних этажах небоскребов, откуда открывается панорама города.
Три уровня, соответствующие этой конструкции, выявляются и в самой структуре управления, показанной на рис. 1:
|
