***
Эвфемизмы являются интенционально маркированными риторическими сущностями, поскольку в них проявляется целый ряд интенций языковой личности относительно объекта речи, а также ситуации и его места в ней. Эвфемизация связана с широким спектром авторских интенций: страх или боязнь обидеть, показаться грубым или недостаточно вежливым, желание угодить, стремление скрыть или приукрасить и др. Они также могут выражать дипломатичность, личную заинтересованность, подхалимство и лицемерие. Эвфемизация речевых актов может являться способом манипулирования сознанием другого при установке на сокрытие истины. Пример семантического обмана и «коррупции языка» можно найти у Д. Болинджера:
«Так, вместо слова «бомбардировки» пресса предпочитает говорить о «защитной реакции», «особо точные бомбардировки» заменяются на «хирургические удары», «концентрационные лагеря» заменяются «центрами умиротворения», «бомбы, легшие вдали от цели», именуются «перерасходованными боеприпасами» и т.д. [Болинджер 1998: 35-36].
Интенциональность таких высказываний очевидна: это – стремление кардинально изменить онтологическую картину наличной ситуации, связанное с намерением снизить смысловую напряженность и переструктурировать уже сложившуюся (мета)смысловую парадигму отдельных слов или выражений. Применение метода феноменологического дифференциала позволяет осуществлять качественный анализ внутреннего содержания соотносимых слов с помощью биполярных шкал аксиологической рефлексии и интенционалной парадигмы.
(1)
«бомбардировки» vs (2)
«защитные реакции»;
(1)
«особо точные бомбардировки» vs (2)
«хирургические удары»;
(1)
«концентрационные лагеря» vs (2)
«центры умиротворения»;
(1)
«бомбы, легшие вдали от цели» vs (2)
«перерасходованными боеприпасами».
Слова первого ряда за всю историю человечества обрели устойчивую смысловую «ауру», связанную со следующими векторами мысли: r(страх), r(ужас), r(тревога), r(опасение), r(боль), r(отчаяние), а также r(пессимизм), r(трагизм), r(агрессивность). Аксиологическая оценка тяготеет к отрицательному ряду: r(отвратительное), r(злое), r(отталкивающее), r(низменное), r(аморальное), r(вредное), r(неприемлемое), r(безобразное) r(несправедливое).
Слова второго ряда призваны редуцировать данную парадигму, перевести описываемую ситуацию в более спокойное русло и обеспечить более безболезненное «вращивание» смыслов в сознание людей. Соответственно, речь может идти о рефлексемном ряде другого плана: r(вера), r(надежда), r(одобрение), r(прощение), r(успокоенность), r(терпимость), r(оптимизм), r(безразличие). Аксиологическая оценка тяготеет к положительному ряду: r(допустимое), r(несущественное), r(приемлемое), r(целесообразное), r(справедливое), r(необходимое).
Оппозиция
«unemployed» vs
«lookingfor a job» также обнаруживает антонимичные рефлексивные векторы:
«unemployed» → r(безысходность), r(уныние), r(тревога), r(разочарование), r(неуверенность), r(отчаяние), r(скептицизм), r(трагизм), r(отчужденность), r(смятение), r(обеспокоенность), r(социальная пассивность);
Аксиологическая оценка – отрицательная.
«lookingfor a job» → r(обнадеженность), r(оптимизм), r(уверенность), r(успокоенность), r(вера), r(социальная активность), r(причастность).
Аксиологическая оценка – положительная.
Эвфемизация ведет к смещению смысловых акцентов и значительным рефлексивным сдвигам в восприятии и понимании ситуации. Эвфемистические структуры способны кардинально изменять содержательный план языковых структур и задавать другое смысловое измерение высказывания. Яркой демонстрацией такого риторического хода может служить оппозиция
«умершие» vs
«несуществующие».
«Насчет главного предмета Чичиков выразился очень осторожно: никак не назвал души умершими, а только несуществующими» (Н.В. Гоголь «Мертвые души», с. 105).
«Умершие» → r(печаль), r(скорбь), r(уныние), r(трагизм), r(душевная боль), r(страх) и др.;
«несуществующие» → R(эпифеноменальный) и П(эпифеноменальное).
«Несуществующие» снимает негативные векторы мысли и создает условия для положительной динамики мысли относительно предмета речи.
Литература
Болинджер Д. Истина – проблема лингвистическая // Язык и моделирование социального взаимодействия. – Б.: БГК им. И.А. Бодуэна де Куртенэ, 1998.
Эссе: О романтике в науке
Мария Батракова
У Рэя Бреэдбери есть высказыание: «Только романтики верят в то, что возможно все». Другой писатель-мыслитель Оноре де Бальзака сказал: «Истинный ученый – это мечтатель…». Два великих писателя мыслят в данном случае похоже, что, возможно, доказывает истинность этих суждений…
Мы все знаем, кто такие ученые, настоящие ученые, – это люди, которые посвятили себя всецело науке. А кто же такой романтик? В толковом словаре Ушакова романтик определяется как романтически настроенный человек, склонный к мечтательности, к идеализации людей и жизни. А слово «романтический» трактуется толковым словарем Дмитриева как «тот, кто склонен к мечтательности, созерцательности».
Наверно, ученые древности, например Древней Греции, были романтиками. Можно представить, какое ясное небо и темные ночи были в то время. Воздух был кристально чистым, небесные светила были видны отчетливо, и ученый-астроном мог любоваться небесной красотой, и, созерцая эту красоту, изучать движение небесных светил и делать великие открытия. В данном случае мы рассмотрели точную науку - астрономию.
Но романтизм не был чужд и гуманитарным дисциплинам древности, таким как ораторское искусство или риторика. Автор первых трактатов по красноречию пифагореец Эмпидокл утверждал, что «что главная цель оратора — не раскрытие истины, но чёткость и убедительность при помощи вероятного», а его ученик Горгий, древнегреческий софист, открыл, что «вероятное важнее истинного», и «умел в своих речах малое представить великим, а великое малым, выдать старое за новое и новое признать старым, об одном и том же предмете высказывать противоречивые мнения», по словам Платона. Разве это не романтично - обладать такой свободой слова?
Так в чем же состоит романтика и романтизм ученых людей? Изобретательность ума, воображение, душевные порывы, эмоциональность – вот что движет оратором; полет фантазии необходим, чтобы, как говорил Платон, «малое представить великим», «выдать старое за новое и новое за старое». Разве Горгий, который произносил свои речи с поэтической выразительностью и даже разработал специальные риторические приемы, которые называют «горгианскими фигурами», не был романтиком? Как и все ораторы древности….
Все, кому присуща «свободная изобретательность ума» (выражение А. Эйнштейна), могут быть отнесены к романтикам. В науке нельзя обойтись лишь экспериментами и практикой, ученому необходимы фантазия и воображение, с помощью которых можно строить удивительные гипотезы и создавать оригинальные теории. Я хочу привести в качестве примера популярную в наши дни «теорию струн», которая гласит, что фундаментальными единицами природы являются не субатомные частицы, вроде электронов, протонов и нейтронов, а крошечные вибрирующие отрезки или одномерные струны. Никто никогда не видел этих частиц, в начале 70-х эта теория была просто бомбой. Можно представить, какой силы воображение потребовалось ученым, выдвинувшим эту теорию. Но тем не менее, многие лучшие физики-теоретики работают над этой теорией, выдвигают новые гипотезы, все глубже и глубже погружаясь в эту научную бездну.
Писателю тоже необходимо воображение, он продумывает линию сюжета, представляет, как будут выглядеть и действовать его герои. Также как у ученого-теоретика, его сознание, разум находится в свободном полете, создавая новые, иные, неведомые картины. Возможности человеческого мозга безграничны, но все равно соблюдаются некоторые каноны: новое видение мира должно в какой-то мере согласовываться с тем, что уже известно. Ричард Фейнман прекрасно это сформулировал в одной своей книге: «Что нам нужно, так это воображение, но воображение в смирительной рубашке».
А что же можно сказать о лингвистах? Деятельность ученого-лингвиста разнообразна: это и переводы, исследование языка, сопоставление с другими языками, история языка, - словом, работа достаточно разнообразная. Но главное - стремление познать тайну слова. Слово до сих пор не познано. Что такое значение слова – это тайна за семью печатями. Вопрос «Что такое значение?» по-прежнему вызывает в нас «ментальную судорогу» (по выражению Л. Витгенштейна). Романтика лингвистики заключается в наличии этой тайны. Лингвисты, стремящиеся приблизиться к постижению этой тайны, - романтики, верящие в силу, действенность и безграничные возможности Слова.
***
Для повышения интереса к феноменологической лингвистике хочется привести несколько высказываний выдающихся философов и лингвистов о перспективах феноменологических исследований.
***
«…мы и в жизни очень чутко и тонко слышим все эти оттенки в речах окружающих нас людей, очень хорошо и сами работаем всеми этими красками нашей словесной палитры. Мы очень чутко угадываем малейший сдвиг интенции, легчайший перебой голосов в существенном для нас жизненно-практическом слове другого человека. Все словесные оглядки, оговорки, лазейки, намеки, выпады не ускользают от нашего уха, не чужды и наших собственных уст. Тем поразительнее, что до сих пор все это не нашло отчетливого теоретического осознания и должной оценки! Теоретически мы разбираемся только в стилистических взаимоотношениях элементов в пределах замкнутого высказывания на фоне абстрактно лингвистических категорий. Лишь такие одноголосые явления доступны той поверхностной лингвистической стилистике, которая до сих пор при всей ее лингвистической ценности в художественном творчестве способна лишь регистрировать следы и отложения неведомых ей художественных заданий на словесной периферии произведений. Подлинная жизнь слова в прозе в эти рамки не укладывается. Да они тесны и для поэзии»
(М.М. Бахтин)
***
«Как только мы попытаемся осуществить это, сейчас же перед нами раскроется грандиозная, сложнейшая и тончайшая картина, которая превосходит по тонкости архитектоники все, что могли представить себе по этому поводу схемы самых богатых воображений исследователей»
(Л.С. Выготский)
