Экономическая теория и экономическая практика:
критика и взаимодействие
Связь экономической теории с практической жизнью, недостаточность отражения практических проблем в версиях экономической теории – проблема давняя, ее появление связано с началом самой науки «экономическая теория». Причины этого понятны и обусловлены самой природой научного теоретического знания. Задачи теории – выявить базовые фундаментальные зависимости в предметной области. Поэтому частные явления, случайные отклонения остаются опущенными, сознательно не принимаются во внимание, чтобы не искажать главные зависимости, определяющие динамику основных процессов. Именно эта особенность теоретического знания приводит к отвлечению от многообразия реальной жизни. Экономическая теория, как и другие теоретические дисциплины, пользуется методом отвлечения от частностей (методом абстракции), затемняющих картину фундаментальных повторяющихся событий, рассматривает связи основных переменных при «прочих равных». Отсюда, естественно, возникает разрыв между реальными событиями и тем, что исследователь избрал в качестве наиболее значимых, объясняющих переменных и соотношений между ними. Задача экономической теории не «описание» реальности, но анализ, выделения главного, объясняющего частности, следование основным тенденциям или отклонения от них.
Вторая сторона проблема, тесно связанная с первой, – связь экономической теории и прикладных (конкретно-экономических) дисциплин. Пространство между теорией и практикой заполняется конкретно-экономическиеми разделами науки. Как дисциплины с преобладание описательного метода, они ближе стоят к реальности, быстрее реагируют на происходящие изменения.
Различие предметов и методов этих разделов экономической науки приводит к различию и научных траекторий. В последнее время этой проблеме уделяется значительное внимание. Исследователи отмечают различия между «наукой (чистой теорией) и искусством (применением) конкретных экономических рекомендаций)»2.
Современный этап развития экономической науки делает связь теории и практики весьма актуальной. Остроту проблеме придает необходимость совершенствования экономических знаний в условиях современных вызовов. Теоретические знания часто воспринимаются как мало затребованные, поскольку в современной экономике бизнесу и государственному управлению, якобы, гораздо важнее конкретные знания и компетенции профессиональных экономистов.
Рассмотрим, как развивалось «расхождение» теории и практики по мере эволюции экономических знаний. Такое расхождение иногда трактуется как конфликт, на наш взгляд, вымышленный, основанный на игнорировании специфических особенностей и задач каждой из этих областей знаний.
Связь экономической теории с практической жизнью, степень отражения в теории актуальных практических задач, взаимодействие теории и практики в версиях экономической теории – проблема не сегодняшнего дня, ее появление связано с началом самой науки «экономическая теория». М.Блауг, рассматривая развитие метода экономической теории у классиков, ссылается на работу Э.Кернса «Характер и логический метод политической экономии», изданную в 1875г., где Кернс высказал раздражение по поводу нескончаемого потока насмешек, который сторонники английской исторической школы адресовали «нереалистичным предпосылкам классической экономической теории»3.
Задачи теории – выявить базовые фундаментальные зависимости в предметной области. Частные явления, случайные отклонения остаются опущенными, сознательно не принимаются во внимание, чтобы не искажать главные зависимости, определяющие динамику основных процессов. Экономическая теория, как и другие теоретические дисциплины, изучает фундаментальные повторяющиеся (естественные, закономерные) события, связи между ними при «прочих равных». Отсюда неизбежно возникает разрыв между множеством реальных событий и тем, что исследователь избрал в качестве наиболее значимых, объясняющих переменных и соотношений между ними в своем исследовании.
Именно эта особенность теоретического знания приводит к критике его концепций как оторванных от многообразной реальной жизни. Критика часто объясняется иллюзией далеких от теории людей, в представлении которых функция экономической теории – описание реальности, и если она это плохо делает, то такая теория плоха и не выполняет своей научной задачи4.
Надо отдать должное представителям экономической теории: они «не оставалась в долгу» перед защитниками преимуществ конкретных знаний, называя такие знания описательными, поверхностными, уводящими от сущности явлений, «вульгарными». Взаимное «недружество» немало объяснялось тем, что экономисты – теоретики не всегда удостаивали своих читателей или слушателей достаточно понятным изложением своих идей. Мало кому удавалось, подобно Маршаллу, так изложить свои идеи, чтобы, по выражению Кейнса, «читатель мог перейти теорию вброд, даже не замочив ног».
Со временем эта полемика не угасла, но получила другое наполнение. Развитие экономической теории и конкретно-экономических дисциплин в последние десятилетия выявляет новые стороны. С одной стороны, экономическая теория широко включает в свой предмет новые события и черты реальности. С другой стороны, конкретно-экономические дисциплины по мере накопления знаний нуждаются в обобщении изменений в конкретных областях реальной экономической жизни, что продвигает исследования в конкретных предметных областях – в менеджменте, маркетинге, в различных отраслевых экономиках, корпоративной стратегии и др.
Остроту проблеме связи экономической теории и практики придает необходимость совершенствования преподавания экономических дисциплин в условиях вызовов нашего времени. Теоретические знания часто воспринимаются как мало затребованные, поскольку в современной экономике бизнесу и государственному управлению, якобы, гораздо важнее конкретные знания и компетенции, а не «общие рассуждения» теоретиков.
Рассмотрим, как складывалось отмеченное расхождение и какое влияние оно оказывало на экономическую теорию, как это расхождение выглядит сегодня. Забегая вперед, скажем, что «взаимные упреки» экономистов-теоретиков и представителей конкретных экономических дисциплин в значительной степени способствовал прогрессу этих двух областей экономической науки. Такое расхождение было, на наш взгляд, одним из побудительных факторов дальнейшего совершенствования экономической теории, оно преодолевалось в теоретических версиях, способствовало развитию предмета и метода. В то же время знание основных линий расхождения теории и прикладных дисциплин помогает уточнению и развитию предмета этих разделов экономической науки.
Разработка экономической теории в рассматриваемом здесь плане шла по линии все большего включения в ее концепции явлений реальной жизни. Многие явления реальной экономики, будучи обобщены и определены как базовые (фундаментальные), нашли отражение в теоретических моделях на протяжении исследований ХХ века. Однако, продвигаясь вперед, концепции экономической теории все же не преодолели расстояния, отделявшего их от многослойной, многофакторной реальности. Напротив, в каком-то смысле по мере разработки теоретических версий и инструментов анализа, они становились все более абстрактными, увеличивая расхождения с реальностью и порождая дополнительные критические аргументы. Проследим, по каким линиям складывалось расхождение теории и практики, отмечая лишь наиболее важные моменты.
• • •
Расхождение экономической теории и практики прежде всего было отмечено самими представителями теории. Рассмотрим кратко эволюцию экономической теории с точки зрения развития (совершенствования) ее предмета и метода абстракции.
Появление экономической теории как систематического теоретического знания связано с именем Адама Смита. Он очертил границы предмета экономической теории, выделив главные явления, существование и развитие которых определяет движения той материи, которая стала объектом исследования – экономики. Именно эти общие явления (обобщенные в понятия) – богатство, труд, создающий стоимость, разделение труда и производительность, распределение богатства - позволили открыть то, что потом получило название фундаментальных оснований экономического общества. Выделение главного было началом метода абстракции.
На этих ранних ступенях теории первостепенное значение имело понимание происхождения, природы (сущности) тех явлений, которые экономическая теория включала в свой предмет.
После Адама Смита и Давида Риккардо важнейшим этапом в разработке экономической теории, в оформлении ее как области системного знания стали работы Альфреда Маршала. Он консолидировал, по выражению Шумпетера5, достижения классиков и открытия маржиналистов. Извлек из этой консолидации новую теоретическую систему, получившую затем название «неоклассики». Он создал научную версию рыночной экономики, разработав теорию цены и механизм ее формирования под одновременным действием спроса и предложения, объяснил действие рыночного механизма.
Маршалл создал систему частичного равновесия и проанализировал его условия. Однако это было статическое равновесие, хотя фактор времени присутствовал в системе Маршалла через понятия рыночного, короткого и длительного периодов. Позднее это позволило дать основы динамического процесса - значение сбережений и накопления капитала, роль накопления опыта и распространения знаний для роста производительности и проч.6 Маршаллианские идеи равновесия, тем не менее, воспринимались как статические и подверглись критике . Так, Дж.Хикс отметил, что «в общем и целом такая теория означает уход от действительности: динамическое общество требует динамической теории»7.
Целому ряду версий Маршалл придал инструментальный характер, что сделало их орудием экономического анализа на всей последующей истории экономической теории. Но именно это продвижение в экономической теории породило то, что в последствии вызвало упреки в абстрактности.
Маршалл разработал базовые идеи теории спроса. Он объяснил кривую спроса, свойство ценовой эластичности спроса, дал концепцию потребительского излишка и излишка производителя. Однако, создав строго логическую трактовку теории потребления, Маршалл сам оценивал недостаток логического построения, которое может увести в сторону от трудностей экономического анализа реальности, в частности, проблем бедности и социальной несправедливости.
Перед «чистой» теорией заслугой Маршалла явилась также идея «репрезентативной фирмы»8, оказавшая значительное влияние на развитие формальных методов в теории. В деятельности фирм, независимо от их индивидуальных особенностей (размеров, отраслевой ориентации, форм организации и проч.), было выделено нечто общее: целевая функция, сопоставление издержек и выручки для получения прибыли, значение предельной производительности, значение закона убывающей отдачи при определении размера фирмы. В понятии репрезентативной (представительной) фирмы использовались сильные допущения: совершенная конкуренция, свободное предпринимательство, полная осведомленность всех участников игры о ценах, значение прав собственности, прибыль как единственный мотив экономических действий.
Такое представление о фирме было неизбежно абстрактным. Однако с точки зрения построения теоретической конструкции достигался важный результат: были выделены ключевые переменные в деятельности фирмы, идентифицирующие ее как феномен рынка. Стало возможным квантифицировать основные параметры ее деятельности. Понятие «фирма» приобрело операциональность - единица хозяйственной деятельности, результаты которой можно было определить функционально и включить в модель, описывающую ее рыночное поведение.
Следует заметить, что положения Маршалла обладали важной особенностью: в них была отражена хозяйственная практика предприятий того времени, они базировались на многочисленных примерах из современной жизни, из экономической истории ряда стран, реального законодательства. Теория фирмы так, как она представлена в работе Маршалла, являет собой довольно тесное соединение теории и практики9, от которой экономическая теория в своих последующих версиях ушла во имя большей логической стройности.
Переход от классической версии к неоклассической означал как изменение предмета исследования, так и изменение метода теоретического анализа. Маржинализм - новый качественный этап развития экономической теории - переместил предмет исследования в сторону механизма функционирования экономики, поведения субъектов экономики – потребителей и фирм, методов принятия ими экономических решений.
Особое значение приобрело логичное и непротиворечивое объяснение того, как множество субъектов экономики, преследующие разные цели, достигают скоординированного результата в виде единой системы обмена благ, удовлетворяющего разнообразный спрос людей. Стало возможным доказать, почему экономическая «субстанция» не распадается под напором различных целей индивидов. Экономическая теория в неоклассической версии объяснила сходимость интересов субъектов экономики, возможность достижения равновесных состояний в рыночной экономике. Это позволило объяснить и распределение ресурсов в экономике таким образом, чтобы оно было эффективным и давало возможность создавать необходимый обществу набор благ.
Достижения теории опирались на совершенствование метода теоретического анализа. Базовые явления, отобранные исследователями в качестве определяющих, очищенные от экономических «шумов», в абстрактной интерпретации превращались в переменные величины в экономических моделях. Для того, чтобы такую логическую операцию совершить, необходимы были соответствующие предпосылки (условия, ограничения), позволявшие реализовать необходимую абстракцию. Построенные на такой основе теоретические модели экономики давали упрощенные (объясняющие) «образы» экономики, составляли базу экономического прогноза, когда речь шла об основных фоновых тенденциях развития экономики.
Чем дальше уходила экономическая теория от «подробностей» экономической жизни, чем «чище» и логически более строго обоснованными были ее предпосылки, тем совершенней становились ее понятия и модели. Однако строгая логика научной версии не избавляла от противоречий, замеченных критиками. Так, Й.Шумпетер подмечает несоответствие неизбежного единообразия рыночного поведения при принятых жестких предпосылках совершенной конкуренции и реальности. Он отмечает, что механизм чистой конкуренции, заставляет участников рынка максимизировать свою чистую выгоду путем оптимального приспособления количеств покупаемых и продаваемых благ. Эта адаптации приведет к разным результатам в зависимости от информированности, скорости реакции и «рациональности» участников игры, а также в зависимости от ожиданий относительно будущих изменений цен. Кроме того, скажутся ограничения, созданные их прошлыми решениями. Шумпетер отмечает, что первым автором, ощутившим логический дискомфорт в связи с совершенной конкуренцией был Г. Мур в публикации 1906 г. Paradoxes of Competition10.
Совершенствование понятий, выразившееся, в частности, в их квантификации, позволило широко применить математические методы в экономическом анализе, в схематической форме представить действие сложных систем. Эрнст Мах заметил, что хорошее объяснение – это простое объяснение, которое легко запомнить и которое увязывается с большим разнообразием наблюдаемых явлений» (подчеркнуто нами И.Р.)11. Приведенный выше пример репрезентативной фирмы согласуется с этой мыслью: поведение фирмы аналогично поведению любых хозяйствующих субъектов рынка (в том числе, домашнего хозяйства): общим принципом их деятельности является максимизация полезного эффекта.
Подобный метод построения научных версий превращал экономическую теорию в довольно точную дисциплину (особенно в сравнении с другими социальными науками). Простота объяснения экономических явлений отражала не упрощение ради упрощения, но более глубокое понимание исследователями главного (стержневого) процесса и наличие адекватных методов для изложения сути дела.
Степень абстрагирования в экономической теории сильно продвинулась вперед с широким применением математических методов в экономическом анализе. Значение абстракций для построения моделей видно на модели общего равновесия Л.Вальраса. Как отмечает Й.Шумпетер, решая новаторскую задачу «разработки основ математической теории экономического процесса, он (Вальрас) не имел иного выбора, кроме «героического упрощения». Вначале он постулировал, что затраты факторов в единице продукта являются технологическими константами; «что не существует такого феномена как постоянные издержки; что все фирмы в отрасли производят продукт одного и того же вида, одним и тем же методом и в равных количествах; что производственный процесс не занимает времени; что проблемами размещения производства можно пренебречь»12. Эти допущения (предпосылки) широко применялись в неоклассической экономической теории. Чистую конкуренцию трактовали как «всезнание», идеальную рациональность, мгновенность реакции. Отклонения от модели принадлежали к обширной области «фрикций». К фрикциям относили все, что не вмещалось в концепцию совершенной конкуренции13.
Сильная степень абстракции позволила достичь на тот момент выдающегося итога - создать модель общего равновесия, отразившую сходимость результатов действия всех субъектов в пространстве рыночной экономики.
После Л.Вальраса с учетом новых математических приемов и аналитической техники теория общего равновесия была доработана и развита К.Эрроу, Ж.Дебре, М.Аллэ14. Вершина теории совершенной конкуренции была достигнута.
Модель общего равновесия явилась доказательством максимы А.Смита о действии механизма «невидимой руки рынка» - автоматического регулятора экономики. Она также выполняла роль основной модели экономического обмена. Впервые экономический процесс был представлен как функционирование системы, где «все участники экономики имеют дело с одним и тем же множеством цен, которое обеспечивает общий поток информации, необходимый для обеспечения координации в системе» 15.
Интересно, что в высшей степени абстрактная идея общего равновесия и возможность системы устанавливать равновесные состояния позволила К.Эрроу прийти к весьма практическому выводу: при нарушении механизма функционирования системы (например, во время войн) возникает парадоксальное недоверие к системе, «ей не желают доверять в условиях, сильно отклоняющихся от обычных… Принимается за очевидное, что эти сдвиги могут быть обеспечены только путем контроля над ценами, нормирования и прямого распределения ресурсов».16 Эта мысль подтверждается снова и снова на практике в болезненные переломные моменты жизни экономики, во время экономических кризисов, трудности которых каждый раз стимулируют поиск рецептов в контроле над экономикой со стороны нерыночных сил.
Метод извлечения из повседневной практики наиболее значимых фундаментальных явлений и превращение их в переменные моделей, требовал постоянной коррекции выводов теории в соответствии со значимыми изменениями экономической практики, учета этих изменений в моделях поведения лиц и экономики в целом.
Последующая эволюция экономической теории все больше расширяла границы своего предмета, включая в него психологические факторы – предпочтения потребителей, ожидания хозяйствующих субъектов, реакцию на неопределенность событий и конечного результата принимаемых е: решений.
Заметим между прочим, что стремление к точности определений и применение количественных методов в экономической теории совсем не исключало эвристических интуитивных способов продвижения научной мысли.
По мере совершенствования экономической теории нарастала и становилась все активней критика недостаточного отражения реальности так сказать изнутри, от самих теоретиков. П.Самуэльсон в лекции 1970 года по поводу вручения ему нобелевской премии отметил, что «экономика как наука длительное время развивалась в отрыве от проблем экономики как объекта исследования». Он цитирует риторический вопрос А.Пигу, видимо, сомневавшегося в практической пригодности теоретических знаний: «Может ли кому-нибудь прийти в голову нанять экономиста для управления пивоваренным заводом?». «…Только в последней трети нашего века… экономическая теория начала активно претендовать на то, чтобы приносить пользу бизнесмену-практику и государственному чиновнику» 17.
Отметим, что, рассматривая критические замечания в адрес экономической теории, мы останавливаемся только на той критике, которая сопровождалась предложением некоторой альтернативной версии, а не ограничивалась лишь заявлениями о неприемлемости теории.
Жестким критиком экономической теории «изнутри» был американский экономист Кеннет Боулдинг. В ряде работ 1940-х – 1950-х гг. он отмечает, что теория плохо связана с практикой, в частности, с системой принятия решений в экономике. Особому критическому вниманию подверглась концепция маржинализма. Боулдинг доказывал, что предположения маржиналистов о максимизации, как жестком принципе поведения, нереалистичны, а теория предельной производительности не способна объяснить реально существующие отклонения в этом процессе18.
Один из самых глубоких аналитиков истории экономической мысли норвежский экономист Рагнар Фриш, нобелевский лауреат 1969 г., отмечал, что представители германской исторической школы, американские институционалисты остро критиковали неоклассиков, не подвергавших свои теоретические выводы статистической верификации. Эти школы отличала, по выражению Фриша, наивная вера в наблюдение, «свободное от теории», в то, что факты должны «говорить сами за себя». Фриш замечает: «Факты, которые говорят сами за себя, говорят очень наивным языком»19.
Тем не менее, под действием этой критики теоретики «приступили к построению такой теории, которая могла бы быть приведена в непосредственную связь с наблюдаемым материалом»20. Теоретикам пришлось выработать формальные и статистические методы проверки своих версий.
Развитие внутренней логики научной теории и неудовлетворенность большими «зазорами» между моделями экономики абстрактной теории и реальностью способствовали появлению новых отделов экономической теории. Прежде всего, это были попытки рассматривать отклонения от совершенных (абстрактных) условий, - несовершенную конкуренцию. В сущности, теории несовершенной конкуренции играли в каком-то смысле роль конструктивной критики экономической теории, роль теорий ad hoc, восполнявших логические «просветы» между «чистой теорией» и практической картиной реальных рынков.
Одна из создательниц теории несовершенной конкуренции Джоан Робинсон, отмечала, что в реальном мире не действует предпосылка о совершенной конкуренции. Экономисты, которые в своих логических построениях руководствовались этой предпосылкой (а на ней основывались все теории классической и неоклассической школ), «приходили к ошибочному выводу, будто последняя имеет такое же значение и в реальном мире»21.
Более резкой критике подверг теоретиков совершенной конкуренции Э. Чемберлин. «…Соединение теории конкуренции с такими фактами, для объяснения которых она не годится, не только вело к ложным выводам относительно фактов; оно привело также к затемнению самой теории»22
Стараниями разработчиков теории несовершенной конкуренции в неоклассическую концепцию был введен ряд идей, расширивших круг фундаментальных оснований теории, значительно приблизивших ее к реальности. Один из главных моментов состоял в том, что поведение фирмы-несовершенного конкурента формировалось с учетом характеристик внешней среды, особенностей рыночной структуры23. Это дало основание для разработки идеи стратегического поведения хозяйствующего субъекта. Были обогащены многие другие концепции теории. Появилась возможность показать равновесие фирмы при неэффективном распределении ресурсов. Расширилась концепция эффективности, были изучены разные типы эффективности (и неэффективности) - производственная, аллокативная, стало возможным оценить социальную цену аллокативной неэффективности несовершенного конкурента (треугольник Хабергера). Была разработана концепция неценовой конкуренции не в связи с издержками, а за счет дифференциации продукции, учитывавшая реальность сочетания, переплетения совершенной конкуренции и чистой монополии
Значительным этапом продвижения экономической теории к отражению реальности было появление и развитие институциальных концепций, авторы которых также «внесли большой вклад» в критику экономической теории. Отмечая направление этой критики, М.Блауг подчеркивает, что институционалистов не устраивали высокий уровень абстракции, присущий неоклассике, статический (и тем самым нереалистический) характер ортодоксальной теории цены, недостаточная эмпиричность классической и неоклассической теорий24. В отличии от первого поколения институционалистов (Т.Веблен, Дж.Коммонс), не предложивших, по мнению Блауга, никакой «жизненной альтернативы неоклассической теории», неоинституционалисты значительно повлияли на экономистов-теоретиков, в особенности в их «движении к конкретному». В теоретических версиях были учтены феномены внешней среды обитания субъектов рынка - институты.
Дуглас Норт подметил существенный недостаток неоклассической теории - противоречие между логикой теоретической версии и необходимостью учета внешних (институциональных) обстоятельств экономической деятельности. Он показал безукоризненную логическую стройность неоклассической версии, прослеживая от поведенческих принципов индивида, формирования и накопления капитала, до условий роста общего выпуска на душу населения. Но с точки зрения экономической истории неоклассическая версия ущербна, оставляет неясными ряд вопросов. Здесь проявилась именно та опасность, о которой подозревал Маршалл: строгая логика сильно очищает предмет исследования в ущерб реальности. Мир, который она изучает, по образному выражению Норта, лишен трения: в нем нет институтов, все изменения происходят посредством совершенно функционирующего рынка. «Короче, стоимости необходимой информации, неопределенность, трансакционные издержки здесь не существуют»25. Но именно благодаря этому «несуществованию» неоклассическая формула оставляет необоснованными лежащие в основе (неоклассики) предпосылки, которые должны использоваться для развития основного массива теории экономики.
Х.Демсец, один из разработчиков неоинституционального подхода, резко критиковал этот «пробел» в теории: «…Принятое в модели совершенной конкуренции допущении об отсутствии информационных издержек делает эту модель бесполезной для исследования фирмы»26.
Обогащение экономической теории в этом отношении связано, прежде всего, с работами Рональда Коуза. Он позволил показать двойственность механизма распределения ресурсов – в процессе функционирования рынка и путем административного планирования внутри фирмы. В этой пионерной статье 1937 г. Коуз отмечает, что цель его статьи – «устранить разрыв между предположениями экономической теории, что в одних случаях ресурсы размещаются посредством механизма цен, а в других – усилиями предпринимателя-координатора» 27 .
Подход Коуза позволил включить в теоретический анализ экономики трансакционные издержки, вызвал необходимость коррекции принципа максимизации, показал значение институтов для процесса обмена в обществе, и, прежде всего, частной собственности, – все это значительно обогатило фундаментальные основы представлений об экономике, послужило базой плодотворных междисциплинарных исследований.
Таким образом, под действием «внутренней» критики происходило развитие (расширение) экономической теории за счет включения в ее предмет дополнительных явлений реальной жизни, а в ее модели - дополнительных переменных.
Расхождение экономической теории и конкретно-экономических прикладных разделов обусловлено двумя основными причинами: различием предмета - исследование общих тенденций теорией и частных, локальных явлений конкретными дисциплинами - и методов построения научных версий - модели основных процессов в теории и описание этих процессов в конкретных дисциплинах. Конкретно-экономические дисциплины, ближе стояли к реальности, но в их научную задачу не входило исследовать место конкретного явления в экономической системе в целом.
Эволюция реальной экономики в Х1Х-ХХ вв., усложнение отраслевой структуры, способов организации, углубление разделения труда и интеграции под влиянием научно-технического прогресса чрезвычайно изменили окружающую среду экономической деятельности и способы ведения бизнеса. Новая деловая практика требовала обобщений, это привело к пониманию важности научного исследования конкретной практической деятельности.
На изменения экономической реальности гораздо быстрее реагировали прикладные исследования. Отражение изменений в экономической жизни стало задачей «новых» конкретно-экономических дисциплин – менеджмента, маркетинга, различных отраслевых экономик, финансового анализа, экономики организации, корпоративной стратегии и др.
По мере расширения области применения конкретно-экономических дисциплин, вовлечения в их сферу все новых областей деловой практики, с одной стороны, и развития методов экономической теории, с другой, расстояние, отделявшее экономическую теорию от многослойной, многофакторной реальности не было преодолено.
Однако расхождение между экономической теорией и конкретными дисциплинами не является, на наш взгляд, серьезной научной проблемой: обе эти области экономического знания ставят фактически единую задачу - дать такую картину изучаемого предмета, которая давала бы достоверную версию его изменений и, следовательно, возможность прогноза будущих тенденций.
Каждый из этих разделов экономической науки имеет свои функции. Экономическая теория дает знание экономики как системного единства. Прикладные дисциплины не могут этого сделать за пределами своей локальной конкретной предметной области. В то же время многообразие, многофакторность мира не может стать содержанием теоретических моделей, но является предметом исследования конкретных дисциплин. Эти две черты и составляют базу взаимодействия экономической теории и конкретных прикладных разделов экономических наук. История экономической науки и прикладных дисциплин знает немало примеров их взаимного обогащения.
|
