Однако есть надежда. С 2015 года в стандартах отсутствуют названия дисциплин. Поэтому возможно вернуться к формированию в вузах действительно нужных дисциплин при обучении студентов. Раньше так и было. Изначально формировались паспорта специальностей, а затем нужные дисциплины.
Все вышесказанное относится к пользователям ПК, а не к студентам, обучающимся программированию. Хотя пользователи ПК должны уметь программировать в VBA для автоматизации работы на ПК.
В настоящее время работаю в Одинцовском гуманитарном университете. Пишу помаленьку статьи. Начал создавать заготовки для третьей книги.
Заключение
Конечно, к такому научному и практическому потенциалу, заложенному в программистах части, отнеслись не по-государственному.
Но следует отметить, что некоторые программисты, служившие в отделе, нашли свое достойное место в вузах и НИИ.
Для обеспечения высокого качества обучения офицеров в вузах постоянно направлялись из отдела наиболее профессиональные офицеры.
В Военной командной академии им. маршала Г.К. Жукова в свое время преподавали боевые алгоритмы средств и системы ПРО офицеры отдела Сы- роватский А.С., Калыш Г.Ф., Кильдишов В.Д.
Продолжали службу в 45 ЦНИИ Болдышев Б.Н., Бызов А.Г., Глебов М.О., Завалий В.Н., Петров В.П.
На полигоне Сары-Шаган испытаниями новой техники занимались Аржаных Е.П., Новиньков Г.А.
В МГУ в настоящее время преподает информатику Швыдков С.А.
Успешно трудятся в ведущих НИИ Новгородов С.Л., Орех А.Е.
По рассказу Новинькова, Аржаных за успешное решение задач оформили присвоение досрочного звания «полковник» в двух проектах приказа. По алфавиту он возглавлял списки в этих проектах. При их подписании начальник полигона обратил случайно на это внимание. Посчитал, что непорядок, и вычеркнул его из обоих списков. Добро нужно делать аккуратно.
Более десятка офицеров отдела стали кандидатами технических и военных наук.
Вот и все, что сумел написать.
В конце обычно каются и просят прощения у всех. Но в своей жизни никому осознанно и продуманно не планировал что-то плохое. Написал, что вспомнил, не надо искать что-то такое особенное в тексте. Поэтому в заключение хотелось выразить всем признательность за совместную службу и пожелать здоровья, успехов. Программисты отдела честно выполнили свой долг.
Вспоминается, как нам, школьникам, капитан первого ранга говорил, что у офицера одна привилегия - первому умереть. Он преподавал физику
51
после увольнения при хрущевском сокращении армии. Ему до пенсии недоставало три месяца. Он рассказывал, что их направили воевать на Дальний Восток. Уже там после войны с фашистами очень не хотелось погибать, а выполнять приказы нужно.
Оказывается, в Монголии есть горные речки. Нужно было через них организовывать переправы. Нрав рек суровый. При небольшой оплошности человека смывало потоком воды, и он погибал. Поэтому выбор у командиров был небольшой. Офицер-доброволец обвязывался веревкой - и на противоположный берег. Затем по веревке, при благоприятном исходе, налаживали переправу и шли все остальные. После этого рассказа я понял, что по степям Монголии бегают не только лошади Пржевальского. Там есть горы. История войн повторяется.
Мой отец, Дмитрий Алексеевич, мне говорил о книге Быкова «Дожить до рассвета». Ее нужно постоянно помнить всем офицерам, которые до конца должны выполнять свой воинский долг, несмотря на обстоятельства.
В настоящее время иногда пишу для души статьи в журналы «Информатика и образование», «Информатика в школе». Написал две книжки. Нужно по всем законам написать третью. Но наступает старость, и задумываешься о том, кому это нужно. Нового уже не придумаешь, а остальное неинтересно. Однако нужно продолжать «трясти пальму, чтобы упал кокос».
Пунин Игорь Павлович, полковник в отставке,
канд. тех. наук, доцент
Есть такая профессия - офицер отдела боевых алгоритмов
и программ
Аппаратура защиты от помех и боевая программа помеховой обработки РЛС ДО «Дунай-3» системы ПРО А-35 (1974 - 1983 гг.)
Наверное, справедливо утверждают писатели, что истина в житейском смысле это то, что «человеком помнится всю жизнь». Когда на День космонавтики в апреле 2014 года С.Ф. Губенский организовал сбор отдела боевых алгоритмов и программ в/ч 52361 (Кубинка) с выездом на наш горячо любимый объект и мы дружной гурьбой переступили порог вычислительного комплекса А-30О, где так же красиво, подмигивая индикацией, стояли линейки ЭВМ, действительно вспомнилось все, как будто и не было этих 40 лет.
К сожалению, записи в процессе службы не велись, многие даты, события и факты память утратила, и, если в тексте будут неточности, нестыковки, а может быть, и ошибки, прошу заранее извинить.
Ясно, что какого-либо умысла в этом нет, просто вашему вниманию предлагается ретроспективный взгляд на ряд задач испытаний и боевого применения РЛС ДО «Дунай-3» московской системы ПРО А-35, в решении которых нам посчастливилось быть активными участниками.
Недавно в одной аналитической статье были представлены выводы о том, что, по оценкам зарубежных и отечественных экспертов, во второй половине XX века в военной области были решены только три сверхзадачи: атомная бомба, космонавтика и ПРО. Наверное, такая оценка справедлива.
В августе 1974 года вновь прибывших выпускников военных училищ для прохождения службы на РЛС ДО «Дунай-3» системы ПРО А-35 было порядка 60 человек. Распределением молодых офицеров по подразделениям руководили главный инженер части подполковник Поддубняк И.В. и начальник отдела кадров подполковник Петров Н.И.
Учитывая большой объем выпускников Житомирского, Пушкинского, Киевского и Минского училищ, на собеседование к главному инженеру заходили группами по четыре офицера.
С легкой руки Ивана Васильевича наша четверка в полном составе была назначена на новый для РЛС ДО «Дунай-3» комплекс аппаратуры защиты от помех Б-34М («маска»), который организационно входил в состав отдела спектроанализаторов А-31С («спектры»). Начальник отдела подполковник Воробьев И.И., начальник отделения подполковник Серенко И.П.
В этот период на многих средствах системы ПРО А-35 проводилась масштабная модернизация, в том числе эти работы полным ходом шли и на устройствах РЛС ДО «Дунай-3» («спектры» и «маска») для подготовки их к заводским испытаниям.
Сентябрь 1974 года мы совместно с представителями разработчика провели в 100-метровом по длине подэтаже технологической аппаратуры РЛС, где занимались «прозвонкой» и монтированием кабельного хозяйства устройства защиты от помех Б-34М.
Октябрь и ноябрь ушли на настройку и проверку комплектов аппаратуры «маска» согласно установленным режимам работы, а также на проведение и анализ неисправностей по данным местного функционального контроля.
Общее руководство со стороны разработчика на этапе монтажных, пусконаладочных и контрольно-измерительных работ выполнял начальник отдела НИИДАР Звягинцев Б.Н., а со стороны РЛС молодыми лейтенантами руководил выпускник Харьковской академии ПВО капитан Миронов В.А.
В едином перечне работ по защите РЛС от помех наряду с монтажом и настройкой аппаратуры «маска» параллельно шли доработки на смежном по приемному тракту устройстве «спектры».
На «спектрах» разработчик готовил к испытаниям систему упреждающей регулировки порога (знаменитая ячейка А313С314), которая должна была «держать» порог обнаружения приемного тракта РЛС в соответствии с заданной вероятностью ложной тревоги.
Учитывая, что в данной ячейке был реализован амплитудный критерий автоматической регулировки порога, возникала необходимость нормировки входного сигнала, что в условиях сложной помеховой обстановки в зоне РЛС ДО «Дунай-3» добиться было непросто.
Работы шли с задержкой графика, чувствовалась нервозность как со стороны разработчика, так и со стороны военных.
Проблема заключалась в том, что к осени 1974 года на устройстве автоматической регулировки порога удалось добиться стабильных результатов только в двух режимах: по уровню собственных шумов и по работе с внешними стационарными помехами.
В случае возникновения в зоне РЛС ДО «Дунай-3» импульсной помехи ячейка А313С314, из-за своей аналоговой инерционности, не успевала от-
54
слеживать ее энергетический потенциал, и вероятность ложных тревог возрастала.
Несмотря на возникающие по ходу работ сложности и локальные неудачи, шаг за шагом настройка аппаратуры приближалась к конечной цели. В итоге в процессе заключительных проверок удалось добиться заданных по ТТЗ параметров, и в декабре 1974 года доработки на устройствах «маска» и «спектры» были закончены, а РЛС ДО «Дунай-3» успешно прошла испытания после ввода в строй новых комплексов аппаратуры.
В январе 1975 года лейтенанты аппаратуры «маска» были включены в состав боевых расчетов РЛС ДО «Дунай-3» и приступили к несению дежурства. Главной задачей дежурства для системы ПРО А-35 на 1975 год являлась ее подготовка к государственным испытаниям.
Первые месяцы дежурства положение «масочников» было довольно сложным, так как мы оказались внутри такого своеобразного треугольника.
С одной стороны, «спектры» с новым элементом по автоматической регулировке порога обнаружения, с другой - вычислительный комплекс А-30О с боевыми программами, на которых только шли доработки по новому «полю» (боевая программа МО) и по «маске» (боевая программа МПО), плюс наши недостаточно глубокие знания и умения.
Ситуация усугублялась еще и тем, что, как говорится, спросить было не у кого, так как устройство защиты от помех Б-34М являлось абсолютно новым для РЛС ДО «Дунай-3», и другие номера боевого расчета оказать нам конкретную помощь не могли.
Много бессонных ночей «с осциллографом в руках» было направлено на то, чтобы научиться правильно оценивать суть возникающих проблем, нестыковок, неисправностей, а иногда добиться и простого понимания в диалоге с офицерами боевых расчетов других устройств.
Причина состояла в том, что зачастую претензии одной стороны (КТП РЛС А-32У; «спектры», УСВ в/ч 18960; вычислительный комплекс) были абсолютно непонятны другой стороне («маска») и наоборот, т.е. конструктивного анализа проблем не получалось и прав в таких ситуациях, естественно, оказывался тот, у кого «больше прав».
Понятно, что молодые лейтенанты устройства Б-34М в этих пограничных конфликтах находились в наилегчайшей весовой категории и терпели одно поражение за другим.
Впоследствии этот начальный этап взаимодействия «маски» и наших коллег по приемному тракту нашел свое отражение в виде незамысловатой песни под гитару, которую «масочники» всегда просили меня спеть и в которой были такие слова по поводу работы со «смежниками»:
55
Вы не подумайте, что выдумка все это,
Служить на «маске» в сменах - Вот действительно кошмар.
Едва приняв дежурство и скуривши сигарету,
На «поле» начинается известный нам аврал:
Помехи душат РЛС, лишь крик и вой по ГГС,
Отметки прут лавиной, в полный рост,
Комплекты «спектров» на дыбы,
У всех мгновенно взмокли лбы,
А мы на «маске» тяжко дышим в нос.
Что же случилось? В не БР почти полсмены,
Г де искать причину? Что в журнале написать?
Все с ума свихнулись и рыскают по схемам,
Вот новая догадка, - но к черту все опять!
Уже четыре блока сдуру попалили,
Нам ЗИПа не хватило, а причина неясна!
Когда же на рембазу эти блоки отвезли мы,
То даже и рембаза починить их не смогла!
Другой бы испугался тут, занервничал, задергался,
А лейтенантам с «маски» - наплевать,
Мы можем всеми «спектрами», пятнадцатью комплектами, Вручную, тихо, молча управлять.
Мы чистим «поле» от помех, работать в них и смех, и грех, Настроим осциллограф и о'кей.
Покажем вам ТК и СИ, а больше ты и не проси,
Иначе можно пулей меж бровей.
Примечание. Здесь ТК и СИ - основные импульсы синхронизации устройства Б-34М, по которым «маска» выставлялась на заданный элемент «поля» для бланкирования помех.
Спустя год, к сентябрю 1975-го, многие элементы по анализу эксплуатации устройства Б-34М - «маска» были отработаны, совершенствовались приемы локализации сбоев, были внесены соответствующие изменения в ИЭ, доработаны положения по проведению функционального контроля, поиску и устранению неисправностей.
Устройство стало функционировать стабильно, поток сбоев и отказов значительно снизился, офицеры получили достаточный опыт, и в итоге работа с соседями по приемному тракту перешла из категории «качать права» в плоскость взаимоуважения и анализа возникающих проблем.
«Маска» и «спектры» - это только два устройства, на которых нам с первых дней пришлось окунуться в круг задач по доработкам и испытаниям аппаратуры РЛС ДО «Дунай-3». Общий фронт работ на средствах системы был значительно шире, что определялось огромным комплексом задач по модернизации московской ПРО А-35 в целом.
Выход системы ПРО на модернизацию был связан с тем, что начиная с конца 1960-х годов в США высокими темпами шли испытания межконтинентальных баллистических ракет (МБР) второго поколения: «Минитмен-3», «Поларис А-3Т» и «Посейдон С-3».
Эти ракеты имели многозарядные головные части (от 3 до 10 боевых блоков) и впервые были оснащены средствами преодоления ПРО (тяжелые и легкие ложные цели, постановщики помех).
По решению генерального конструктора Кисунько Г.В. основной замысел на модернизацию системы ПРО А-35 заключался в решении двух сложных научно-практических задач.
Во-первых, требовалось сохранить на максимально возможном уровне, т.е. без серьезных конструктивных изменений, состав и архитектуру технических средств вооружения, так как они к тому моменту времени были смонтированы и устойчиво функционировали.
Во-вторых, в достаточно сжатые сроки провести глубокую алгоритмическую модернизацию, т.е. путем доработок боевых алгоритмов и программ на вычислительных комплексах системы ПРО А-35 (порядка 30 ЭВМ в единой сети) добиться решения следующих задач:
обеспечить средствами системы поражение одной многозарядной баллистической цели, оснащенной комплексом преодоления ПРО (СБЦ - сложная баллистическая цель);
снизить частоту формирования ложных баллистических целей (ЛБЦ);
повысить уровень защиты от помех;
реализовать комплексный информационный обмен между системами ПРО, ПРН и ККП (путем преобразования траекторных измерений РЛС ДО в новые системы координат плюс разработка и отладка протоколов взаимодействия с внешними абонентами и др.).
Реализация этих сложных алгоритмических задач потребовала решения многих актуальных проблем, в том числе и кадровых.
Учитывая большой «вес» алгоритмических доработок, в декабре 1975 года штат отдела боевых алгоритмов и программ в/ч 52361 (Кубинка) был увеличен на 10 единиц. Комплектование отдела по новому штату осуществлялось за счет привлечения специалистов из других отделов и служб самой РЛС ДО «Дунай-3» (в/ч 52361).
Назначением вновь прибывших офицеров на конкретный программный комплекс руководил начальник отдела боевых алгоритмов и программ подполковник Половинкин В.И.
Вполне закономерным и логичным было решение Владимира Ивановича включить в состав группы программистов на новую боевую программу помеховой обработки (МПО) следующих офицеров:
капитана Губенского С.Ф. (группа общеузловой аппаратуры - ГОУА);
старшего лейтенанта Кильдишова В.Д. (в то время уже офицер отдела боевых алгоритмов, ранее служивший в отделе спектроанализаторов РЛС);
лейтенанта Кисленко Ю.Н. (аппаратура управления РЛС А-32У);
лейтенанта Сиротинина Е.А. (аппаратура управления РЛС А-
32У);
лейтенанта Реву В.Д. (группа общеузловой аппаратуры - ГОУА);
лейтенанта Пунина И.П. (комплекс помехозащиты РЛС Б-34М).
Ведущим разработчиком от НИИДАР (Научно-исследовательский институт дальней радиосвязи, Москва, метро «Преображенская площадь») по программному комплексу МПО являлся Кутузов В.В.
В общем ряду «старых» боевых программ того времени (МО - машина обнаружения; МТУ - машина траекторного управления; МФК - машина функционального контроля), которые устойчиво и надежно функционировали с конца 1960-х годов, программа МПО (машина помеховой обработки) только «начинала ходить», да и то постоянно спотыкаясь: либо останов, либо зацикливание.
На первых порах пришлось нам услышать от коллег достаточно много усмешек и по поводу неустойчивой работы самой программы МПО, и по виду распечатки данных для оценки результатов ее функционирования и др. Вспомнить хотя бы такой факт, что тогда на «маске» даже цифропечать была в восьмеричном коде. Ситуацию исправили быстро, и одной из первых доработок, которую успешно выполнили офицеры-программисты МПО, была именно разработка новой подпрограммы печати в десятичной системе счисления.
На первом этапе изучения, анализа и совершенствования боевой программы помеховой обработки требовалось выйти на решение следующих задач:
обеспечение совместно с НИИДАР (Кутузов В.В.) проведения экспериментальных работ для набора статистических данных по характеру воздействия помех на РЛС ДО «Дунай-3»;
обработка, анализ и классификация помех по результатам эксплуатации боевой программы МПО;
разработка предложений по совершенствованию алгоритмов программы МПО с целью повышения защиты РЛС ДО «Дунай-3» от помех.
Несомненными лидерами в решении поставленных задач были старший лейтенант Кильдишов В.Д. и капитан Губенский С.Ф. Уже на первом этапе модернизации программы были получены важные результаты, которые во многом подтвердили правильность программно-алгоритмических решений, предложенных нашими ведущими специалистами Губенским С.Ф. и Кильдишовым В.Д.
Дальнейший процесс анализа работы программы МПО показал, что помеховая обстановка в зоне РЛС ДО «Дунай-3» имеет сложный, комбинированный характер, связанный с помехами различной природы, как искусственными, так и естественными.
Проблема эффективной работы боевой программы МПО заключалась еще и в том, что на этапе ее разработки сама реальная помеховая обстановка в зоне РЛС ДО «Дунай-3» была для ее разработчиков (НИИДАР) априорно неизвестной.
Следовательно, авторы объективно не имели возможности провести детальный анализ помех, исследовать особенности их поведения, выполнить классификацию, а также описать помехи формально строго, т.е. в виде математических моделей различного класса.
В связи с этим изначально разработать алгоритм помехозащиты с некоторым «фиксированным» набором параметров, который смог бы обеспечить эффективную работу РЛС ДО «Дунай-3» при воздействии помех, не представлялось возможным, что требовало от офицеров-программистов МПО постоянного анализа функционирования программы по реальной космической обстановке и разработки предложений по ее совершенствованию.
Выполненный офицерами-программистами МПО набор большого числа статистических данных, группировка, анализ и классификация помех позволили установить, что на РЛС ДО «Дунай-3» достаточно интенсивно воздействовали не только внешние, но и внутренние помехи локатора.
Природа внутренних помех во многом определялась тем потоком мощности, который периодически возникал в результате «сложных взаимоотношений» таких устройств приемного тракта, как «спектры» и гетеродинные частоты РЛС ДО «Дунай-3», что в результате приводило к «вспучиванию поля» и завязке ложных траекторий.
Проведенный анализ позволил в дальнейшем выделить такие ситуации в отдельный класс внутристанционных помех и пристально за ними следить, так как с большой долей вероятности именно по таким помеховым образованиям могли быть завязаны траектории ложных баллистических целей (ЛБЦ), что резко снижало эффективность работы РЛС ДО «Дунай-3».
Что касается внешних помех, то в алгоритмах МПО они классифицировались на активные и пассивные.
Опыт несения боевого дежурства позволил офицерам отдела под научным руководством НИИДАР (В.В. Кутузов) существенно доработать программы по борьбе с основными типами активных помех.
В частности, внесены изменения и доработаны программы по борьбе с атмосферными помехами (Солнце, грозовые молнии); с помехами типа «дождь» от радиостанций близкого частотного спектра (связные и радиорелейные станции, самолетные радиовысотомеры); с индустриальными помехами (электрички, сварочные аппараты, искрение в двигателях внутреннего сгорания и др.).
Серьезное влияние на работу СРЛС-1 («север») оказывало периодически возникающее мощное ионизированное излучение в ближнем космосе - помеха типа «северное сияние».
Для СРЛС-2 («юг») ощутимую шумовую помеху создавало активное Солнце, если оно в фиксированный момент времени располагалось в зоне обзора под небольшими углами места, где первая строка РЛС ДО «Дунай-3» дважды просматривалась за обзор. В отдельных случаях засветка от Солнца по азимуту достигала внушительных размеров, что с учетом выставления «маски» по дальности не только серьезно уменьшало зону обзора, но также неоднократно являлось причиной завязки ложных траекторий.
Вместе с тем за очень короткий по времени срок, в результате напряженной и целеустремленной работы специалистов НИИДАР и офицеров- программистов МПО, путем постоянных доработок и испытаний боевой программы удалось:
существенно разгрузить обработку информации на боевой программе обнаружения МО (за счет своевременного бланкирования помех);
внести свою достойную лепту в задачу снижения частоты завязки ложных траекторий на РЛС ДО «Дунай-3».
О достаточно высоком качестве решения этих задач говорит тот факт, что выставление бланков на области помех оставляло «поле» в работоспособном состоянии как по дальности, так и по угловым координатам, что обеспечивало успешное решение задач обнаружения и сопровождения целей.
Это в дальнейшем было достоверно подтверждено разработкой и внедрением в практику боевого дежурства такого интегрального показателя по оценке боевых возможностей РЛС ДО «Дунай-3», как величина потока обнаруженных космических объектов (КО) в зоне обзора локатора.
Причем величина потока КО носила практически стационарный характер как в течение одного часа, так и в течение суток, что убедительно подтверждало стабильный характер работы всех устройств РЛС, а также программ помехозащиты (МПО), обнаружения целей (МО) и траекторного управления (МТУ).
Конечно, потери в обработке были. Однако их величина полностью отражает известный постулат ученого с мировым именем Котельникова В.А., который доказал, что «.. .любой способ помехозащиты РЛС обязательно приведет к увеличению ошибок измерения координат и параметров движения цели».
Подводя итог первому, самому трудному этапу (1975 - 1979 гг.) развития боевой программы МПО, нужно сказать следующее.
На основе реальной космической обстановки, в процессе постоянных доработок и испытаний офицерами-программистами МПО был разработан и внедрен ряд программных модулей, которые во многом изменили архитектурный облик программы помеховой обработки и значительно повысили уровень защиты РЛС ДО «Дунай-3» от помех.
Если эти проблемы укрупнить, то за указанный период офицерами- программистами МПО под руководством ведущих специалистов НИИДАР (Кутузов В.В.) были решены три сложные научно-практические задачи:
выявлены и устранены существенные программноалгоритмические недостатки боевой программы МПО;
достигнута устойчивая работа программы МПО во взаимодействии с аппаратурой РЛС и другими боевыми программами вычислительного комплекса А-30О;
обеспечена алгоритмическая гибкость защиты РЛС от помех в различных условиях реальной космической обстановки.
Начало второго этапа развития программы МПО условно можно отнести к 1979 году, когда отдел боевых алгоритмов и программ в/ч 52361 был разделен на две части:
а) отдел боевого применения (подчинение командиру части, штатная численность 6 человек);
б) отдел эксплуатации боевых программ (штат 25 человек), который был переподчинен командиру группы общеузловой аппаратуры (ГОУА).
Командир ГОУА - полковник Куликов П.И., заместитель командира по технической части подполковник Грабинский Н.Н.
Начальником отдела боевого применения был утвержден начальник «старого» отдела алгоритмов и программ подполковник Половинкин В.И. Владимир Иванович стоял у истоков отдела боевых алгоритмов, прошел все пути становления и развития программно-алгоритмического обеспечения части, вырастил целую плеяду профессионалов высокого уровня, твердо руководил коллективом, всегда добивался побед и заслуженно Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1982 году был награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени.
В быту Владимир Иванович оставался скромным, доброжелательным и абсолютно непритязательным человеком. Все мы прекрасно знаем, что человек, бывший «правой» рукой командира, сопредседателем многих комиссий по доработкам и оценке боевых возможностей РЛС ДО «Дунай-3», возглавлявший отдел алгоритмов в самый сложный его период, долгое время проживал в однокомнатной квартире, имея взрослого сына. И только перед самым увольнением в запас командование части посчитало возможным улучшить жилищные условия семьи Половинкиных.
Спасибо вам, Владимир Иванович, за ваш упорный труд, командирскую заботу, солдатскую стойкость, терпение, мудрость и честность. (Похоронен на родине в г. Оренбург.)
Начальником отдела эксплуатации боевых программ был назначен всеми нами любимый и уважаемый подполковник Арешков Л.П.
Леонид Петрович прошел в «старом» отделе все ступени боевого мастерства, прекрасно знал алгоритмы и программы, принадлежал к той знаменитой группе выпускников Киевского училища 1967 года, которые составляли ядро отдела, и, вне всякого сомнения, по достоинству возглавил вновь формируемое подразделение (проживает в г. Киев).
На наш взгляд, это организационно-штатное мероприятие серьезно повлияло на эффективность решения задач программно-алгоритмического обеспечения части. Подтвердилось известное положение о том, что «сумма двух долей может оказаться меньше, чем некогда единое целое».
Согласно вновь разработанному положению, главным направлением деятельности отдела эксплуатации боевых программ являлось качественное выполнение задач боевого дежурства.
Приоритеты отдела боевого применения были другими: компетентный и профессиональный разбор «нештатных» ситуаций и исследование направ-
62
лений по совершенствованию программно-алгоритмического обеспечения части.
Нельзя сказать, что взаимодействие между отделами отсутствовало, но оно теперь больше держалось на личных взаимосвязях, так как задачи у них (да и подчинение) были разделены.
Параллельно набирали обороты и другие процессы, которые в той или иной мере стали влиять на конечный результат.
Уехали на учебу в Харьковскую инженерную академию ПВО Аржаных Е.П., Новиньков Г.А., Петров В.П., Кильдишов В.Д, Барткевич Г.В., в Калининскую (Тверскую) командную академию ПВО - Калыш Г.Ф., Середа В.В.
Перевелся в Генеральный штаб Голуб Н.А., в Киевское училище ПВО Карловский С.Г.
Уходили офицеры отдела и в другие организации (Бычков В.Р., Бобров Ю.Н., Мажников В.И., Зотов А.Н.).
Таким образом, за два-три года отдел получил порядка 30-40% «боевых потерь», а снижение опыта и научно-технического потенциала составило гораздо большую величину. Естественно, что вновь прибывшие в отдел лейтенанты быстро компенсировать такое снижение качества не могли, для этого требовалось несколько лет упорного труда.
В дальнейшем, в середине 1980-х годов, ошибку разделения отдела боевых алгоритмов осознали и исправили, и отдел вновь стал единым целым. Но к этому времени много накопившихся проблем было отложено в долгий ящик, да и до большой беды - пожара на РЛС в мае 1989 года, оставалось недолго.
Дополнительно к неудаче организационного разделения отдела изменился и исследовательский режим работы.
К этому моменту времени ведущие специалисты НИИДАР были переориентированы на решение новых оборонных задач по разработке программно-алгоритмического комплекса распознавания космических объектов в составе двух станций: «классическая» РЛС и лазерно-оптический локатор (РЛС «Крона» г. Зеленчук, Кабардино-Балкарская АССР), и на объекте стали появляться достаточно редко.
Конечно, как разработчик, НИИДАР продолжал сопровождение программного обеспечения МПО и в полной мере отвечал за качество боевой программы защиты от помех, что было связано с обязательным подписанием очередных формуляров на программно-алгоритмические доработки после проведения соответствующих испытаний.
Следует подчеркнуть, что порядок в этом вопросе был достаточно жесткий, хорошо отработан организационно и неукоснительно соблюдался.
|
