Отдела боевых алгоритмов и программ
|
Скачать 2.94 Mb.
|
| щий «стратегическое» значение, - начальнику штаба части. Непонимание глубины и органичности творения сложного технического устройства, какими, несомненно, являются все объекты системы ПРО, а также, к великому сожалению, и амбиции некоторых должностных лиц с претензией на их пресловутую «стратегичность» мышления, привели к фактическому раздвоению подчинённости программистов, несомненно имеющих фактические отличия в своей подготовке и специфике работы по сравнению с «аппаратурными» операторами. Такое раздвоение в дальнейшем и явилось практической предпосылкой к чрезвычайному происшествию, коснувшемуся не только нашей части, но и всех Войск ПВО. Речь идёт о ЧП, произошедшем в ноябре 1978 года, когда вся мощь КИМСа, выдавшего массовый налёт БР со стороны нашего вероятного противника, поставила дежурного генерала на ЦКП Войск ПВО перед необходимостью немедленного доклада для принятия Верховным Главнокомандующим рокового решения. Последствия происшествия для должностных лиц корпуса, ответственных за организацию работ с использованием КИМС, были довольно неприятными, но, к сожалению, никаких мер по восстановлению естества в вопросе о подчинённости программистов ими предложено не было. Зато главнокомандующий, предупредив в приказе некоторых должностных лиц корпуса и заодно главного инженера части «о неполном служебном соответствии», тем самым, хотел он того или не хотел, понимал или не понимал, подтвердил, что боевые программы являются неотъемлемой, естественной частью станции, за техническое состояние которой отвечает в полном объёме главный инженер. К сожалению, повторюсь, никаких изменений в организационноштатной структуре даже после этого драматического происшествия сделано не было. Речь совершенно не идёт о расширении властных полномочий главного инженера. Как заместитель командира он является прямым начальником всего личного состава части. Речь идёт о том, что отделение головы от туловища является нарушением цельности творения и означает гибель всего организма. Что дало подчинение отдела БАиБП начальнику штаба, кто и в какой воинской части видел начальника штаба, работающего в какой-либо штатной или нештатной структуре, созданной для обеспечения технической исправности объекта как основы успешного выполнения боевой задачи? Материальным обеспечением, ремонтом техники, да и практической подготовкой личного состава, обеспечивающего исправность аппаратуры и оборудования, в том числе и подготовкой программистов, начальник штаба тоже не занимается, хотя отдел боевой подготовки и подчинён ему. Конечно, это совершенно не означает, что начальник штаба не нужен, а лишь то, что его повседневная деятельность весьма далека и от аппаратуры, и от боевых программ в том числе. Отсюда следует непреложный вывод о том, что в таких сложных, насыщенных огромным объёмом сложной и разнообразной радиоэлектронной и вычислительной техники системах «пехотные» подходы к обеспечению их боеготовности совершенно не годятся. Поэтому и распределение функциональных обязанностей между должностными лицами должно строго соответствовать реальной мере их фактической ответственности за порученный участок работы. К сожалению, войсковая практика свидетельствует о многих несуразностях и нелогичностях в подготовке специалистов, отвлекающихся от выполнения конкретных обязанностей в рамках своей компетенции по занимаемой должности именно в наших войсках. В качестве примера приведу навязывание всем офицерам, от лейтенанта до полковника, совершенно ненужной, на мой взгляд конечно, информации, если её так можно назвать. «Главное - это знать противника», - декларировал полковник Назаркин из Главного штаба (впрочем, фамилия хоть и реальная, но суть не в этом конкретном должностном лице, а в утверждаемой идеологии подготовки офицеров) на разборе итоговой проверки части. Кто же будет с этим спорить, если эти знания нужны в практической работе. В качестве упущений по этому предмету был назван старший лейтенант из отдела технического снабжения, не знавший изменений в дислокации ПЛАРБ вероятного противника. Зачем снабженцу эти знания в его практической работе? Совершенно не нужны. Но какой делался вывод из этого «незнания»? В части нужно вводить должность начальника разведки, чтобы он отслеживал в том числе и перемещения средств нападения вероятного супостата. Не получилось ввести такую должность в штат части, но в корпусе-то всё-таки ввели! Со штатной категорией полковник! Такие знания о противнике и командиру корпуса, не говоря уж о программистах, при подготовке и ведении боевых действий абсолютно не понадобятся. Система ПРО - это не батарея противотанковых орудий, которые можно развернуть в сторону движущихся танков. Она была построена на основе реальной оценки конкретного противника, на основе знания баз размещения МБР и районов патрулирования ПЛАРБ и уж никак не могла поворачивать антенны СРЛС ДО вслед за перемещением лодок в акваториях Северной Атлантики или Норвежского моря. Конечно, это не единственный пример загрузки всех, без дифференциации по родам войск, офицеров опять же «по-пехотному». Отнималось какое- то время от решения действительно нужных дел, в целях обеспечения выполнения системой ПРО поставленных задач в соответствии с её спецификой и назначением. На нашем объекте речь, прежде всего, шла об интенсификации работ по повышению надёжности работы технологической аппаратуры и спецтехнического оборудования, в том числе и по обеспечению стабильной работы «шумопроизводящих» устройств (передатчики, гетеродины и др.). Второй, важнейшей проблемой, требующей принятия безотлагательных мер, являлся поиск приемлемых решений по повышению качества оценки технического состояния аппаратуры тракта АО в автоматическом режиме (программа МФК), стабильности работы боевых программ и, главное, по уменьшению частоты формирования ложных тревог. И если обнаружение космических объектов на заданных рубежах всё-таки обеспечивалось достаточно хорошо подготовленной технологической аппаратурой и отлаженно- стью боевых программ МО и МТУ, то частая выдача ложных тревог ставила под сомнение вообще боевое функционирование системы ПРО, хотя этот «порок» системы был заложен ещё при её проектировании. Действительно, среднее время между выдачей ложной информации (с признаком «А») устанавливалось в ТТЗ равным (не хуже) 28 часам. Таковы были в те годы возможности создания РЛС ДО и с такими предполагаемыми параметрами вынуждены были соглашаться. Конечно, за периоды эксплуатации, предшествующие боевому дежурству, был выявлен целый перечень причин завязки ложных траекторий, и многое уже было сделано по сокращению частоты их появления. Но результаты пока не радовали: среднее время между выдачей ЛБЦ с признаком «А» на октябрь 1978 года составляло всего 1018 часов. Результат примерно в два раза лучше полученного на государственных испытаниях, но он не мог считаться приемлемым. Тем более что теперь появился образец для сравнения. В 1977 году мы подписали акт о завершении государственных испытаний 1-й СРЛС 5Н11У. Если сейчас мне не изменяет память, то не было зафиксировано за всё время нахождения этой станции в штатном режиме во время проведения заводских и государственных испытаний ни одной ложной тревоги. Последующая её эксплуатация подтвердила высочайшее качество её работы по всем параметрам, в том числе и по упомянутому здесь. Требование высокого начальства исключить «всякую» возможность выдачи ложной информации, было, разумеется, чисто волюнтаристским, по- военному, без достаточного знания принципов радиолокационного обнаружения цели. Выдача ложной информации является органическим свойством РЛС, коррелируемым с вероятностью правильного обнаружения и вероятностью пропуска цели. Улучшение одного параметра неизбежно поведёт к ухудшению других. Это радиолокационная аксиома. Но есть масса причин, порождённых в недрах самой радиолокации и вообще использованием в широкой практике электромагнитных излучений, устранение которых может привести к улучшению выходных характеристик радиолокатора. В июне 1978 года, в соответствии с директивой командующего, в части была создана группа анализа под председательством главного инженера по выяснению причин формирования ложной информации и разработке приемлемых решений по улучшению этого параметра РЛС. В состав группы вошли начальник отдела БАиБП, начальник отдела эксплуатации службы главного инженера, заместители командиров центров по технической части и представители НИИДАР. Объединение совместных усилий специалистов выходного устройства (программистов) СРЛС с ведущими специалистами по технологической аппаратуре и явилось практическим ответом, диктуемым самим существом созданного технического устройства, на вопрос, кто есть кто в обеспечении нормального функционирования объекта. Дальнейшие события показали плодотворность работы группы по решению поставленной задачи. Несколько опережая оценку работы группы анализа, должен всё же сказать, что на таких сложных объектах нужны какие-то аналитические структуры, штатные или нештатные. Наличие первых, по-видимому, будет оправдано до тех пор, пока идёт становление объекта и его «поведение» впишется в рамки, установленные технической документацией. В процессе же нормальной эксплуатации, в которой мы уже практически находились, с аналитической работой могут справиться и нештатные временные образования, и структуры, создаваемые для решения специфических вопросов, которые естественно возникают в постоянно работающем организме. Но таких надобностей бывает не так уж много, больше всё-таки приходится заниматься рутинной работой. У меня до сих пор свежи в памяти перипетии тех лет, насыщенных разными примерами как успехов, так и многочасовых, а то иногда и многодневных тягостных раздумий об истинных причинах формирования ЛБЦ. А эти причины надо было вскрыть хотя бы для получения морального удовлетворения, что мы в состоянии докопаться до истоков зарождения этого радиолокационного зла. Мы определили для себя два направления работы, условно названные «внутренним» и «внешним», по вполне понятным мотивам отделив внутристанционные проблемы, грубо говоря, от космических. «Внутреннее» направление работ позволило достоверно доказать виновность в формировании ЛБЦ как нестабильность работы отдельных устройств (передающих, гетеродинных и др.), так и использование контрольного и имитационного сигналов для оценки технического состояния устройств тракта автоматического обнаружения. Из-за недостатков в конструктивном исполнении устройств, вырабатывающих указанные сигналы, в частности в недостаточной развязке в коммутаторе приёмных каналов, контрольный сигнал «пролезал» из проверяемой строки в рабочую, т.е. происходило размножение сигналов и появление их там, где им быть в данный момент не полагалось. Размножение сигналов приводило, с одной стороны, к излишней загрузке МО, а с другой - к завязыванию траекторий по этим ложным отметкам. Это ведь обязанность программ каждую отметку в рабочей строке принимать как отметку от цели, а за добросовестное исполнение предписанных действий винить её негоже. Нам же требовалось найти кардинальные решения по исключению этого зла. Таких вариантов просматривалось всего два. Первый из них предполагал существенную доработку многих устройств, для исключения нежелательного «пролаза» контрольного сигнала, что было сопряжено с большими временными и материальными затратами, уже неприемлемыми в то время. Второй вариант основывался на полном отказе от использования проверочных сигналов. Но возможно ли такое? Ведь это классика проектирования систем такого уровня сложности. Чем их заменить, вернее, какими способами можно будет производить оперативную оценку технического состояния аппаратуры практически всей приёмной позиции? Вопрос весьма принципиальный. Пришлось из двух зол выбирать меньшее. 22 марта 1979 года совместно с В.И. Половинкиным мы представили на научно-технический совет НИИДАР свои предложения по выходу из этой непростой ситуации. Суть наших предложений состояла в проведении интегральной оценки состояния всей СРЛС по величине потока обнаруживаемых космических объектов в единицу времени, по величине порога обнаружения и необходимости автоматизации измерения потенциала. Предлагаемые параметры контроля были нами досконально изучены, обоснованы, и потому на НТС было выработано общее мнение, поддержанное и руководством военной приёмки. И уже 2 апреля я обсуждал с главным конструктором судьбу становившихся ненужными устройств, вырабатывающих контрольный и имитационный сигналы. Решили их не демонтировать, а отключить и законсервировать. Правда, наши совместные с институтом предложения об исключении проверочных сигналов встретили прямо-таки яростное сопротивление со стороны 45 ЦНИИ. Никак не хотела эта «таможня» отказываться от классического подхода к оценке технического состояния СРЛС. Но наши доводы были убедительны, поэтому «добро» на пропуск предложений было получено, и весь последующий период эксплуатации вплоть до гибели объекта мы прекрасно обходились без проверочных сигналов, используя выработанные критерии исправного функционирования всего объекта. Организованное взаимодействие между программистами и командным пунктом позволяло оперативно принимать меры по устранению выявляемых отклонений в работе устройств станций. Это один из показательных примеров роли нормальных деловых, заинтересованных и, я бы сказал, благожелательных отношений между специалистами разного профиля на таком сложном объекте. Безусловно в успешности наших работ огромная роль принадлежит специалистам высокого класса: В.И. Половинкину, С.Ф. Губенскому, Л.П. Арешкову, И.А. Талалакину, Г.В. Барткевичу, Н.А. Голубу, С.А. Швыдкову и многим, многим другим не названным здесь программистам, которых мы привлекали к работам по мере необходимости и которые несли службу за пультами ЭВМ. Таким же мирным образом было устранено и много других причин ненормального функционирования устройств станций, а значительно возросший уровень подготовки операторов всех специализаций, прежде всего оперативных дежурных, дежурных инженеров, программистов и др., позволял уже сравнительно легко выявлять и быстро устранять всякие внутренние «шумовые эффекты», могущие привести к завязке ложных траекторий. Что касается внешних причин, то здесь наибольшую опасность представляли радиотехнические средства других ведомств, работающие в нашем диапазоне частот, что им было вообще-то запрещено, либо из-за технического несовершенства тех средств у них был большой уровень побочных излучений, и они «доставали» нас на гармониках. Конечно, ожидать в секторах обзора полнейшего радиоштиля было утопией, поэтому совершенно оправдано было бороться с этим злом всеми доступными средствами и методами: запретными, аппаратурными и, конечно же, алгоритмическими. Примером успешного решения главным конструктором вопроса борьбы с активной шумовой помехой было введение в тракт АО (конкретно в спектроанализаторы) системы упреждающей регулировки порога. Некоторые космические непрерывно-шумовые излучения, например, из созвездия Кассиопея были использованы для контроля работоспособности тракта АО первой СРЛС и сохранения юстировки приёмного АФУ. Расписание входа- выхода излучения в сектор станции было внесено в инструкцию по эксплуатации на приёмное устройство. Теперь несколько штрихов к характеристике работы группы анализа. Мы приступали к работе немедленно после доклада оперативного дежурного о факте выдачи ЛБЦ. Часто причины были достаточно прозрачны, и на составление акта времени много не уходило. Но иногда происходила накладка различных, причём неявно выраженных факторов, и на выяснение причин уходили дни. О таких случаях всегда информировали главного конструктора, и когда перед подписанием акта ясности в раскрытии механизма и причин завязки ещё не было, то иногда он в шутку говорил мне: «Пиши, НЛО!» Мне запомнились такие случаи, связанные с взаимным влиянием СРЛС нашего и соседнего объектов, раскрытием механизма завязки ЛБЦ по американской разведывательной системе «NOSS» и др. К чести В.И. Половинкина и его подчинённых, у нас не осталось ни одного случая, когда бы в акте расследования вместо указания причин и сформулированных мер по недопущению повторения подобной ситуации стоял бы жирный вопрос «НЛО?». Такого наследства мы после себя оставить не могли. У меня, пожалуй, этот период работы с командой Владимира Ивановича был очень плодотворным. За что им всем искренняя признательность и почтение. Конечно, время делало своё дело, менялись мнения людей, что вполне естественно при вскрытии новых обстоятельств, менялись и сами люди. Даже в 1983 - 1985 гг. на объекте появились и некоторые смелые «зайцы», пытавшиеся своё перемещение, разумеется в интересах дела, осуществлять не по законно проложенной тропе, а делать некие «скидки» в сторону, связанные даже с самовольным изменением конструкции аппаратуры. С кем не бывает по молодости или от страстного желания сделать нужное дело быстрее, минуя всякие бюрократические препоны, тем более если найдено, как кажется, идеальное решение некоторой проблемы. В связи с этим «лирическим отступлением» мне, по-видимому, следует обязательно вспомнить огромную работу по вводу программы МПО совместно с аппаратурой «маска», позволивших значительно сократить негативное влияние на сохранение основных ТТЗ станции при появлении помехи типа «северное сияние». Не вдаваясь в детали выполненных работ, обязательно надо воздать должное именно офицерам отдела БАиБП по расширению возможностей и корректности работы программы «Прокруст», позволившей значительно сократить количество ложных завязок. Важно подчеркнуть, что СРЛС 5Н11М успешно справилась с обнаружением всех входящих в сектора обзора как маленьких, 10-сантиметровых в диаметре, шариков, так и особо важных космических объектов, в том числе и американских «Шаттлов». Здесь мы столкнулись с совершенно неожиданной проблемой, связанной с большой ЭПР этих объектов, а следовательно, и с большим отражённым сигналом, что грозило его размножением в тракте АО. А о негативных последствиях такого «эффекта» по внутренним нашим сигналам мы уже хорошо знали. Решение и этой задачи совместно с возможностью выдавать некоординатную информацию по таким крупноразмерным объектам сделало наши РЛС ценнейшим средством пополнения каталога космических объектов, который был сформирован на ЦККП. Подводя краткие итоги результатам совершенствования аппаратуры и боевых программ, в которых мы принимали активное участие в конце 1970-х и начале 1980-х годов, следует особо подчеркнуть, что мы, как специалисты, вполне можем быть довольны достигнутыми результатами: количество ложных завязок сократилось более чем в 10 раз, значительно вырос коэффициент боевой готовности. О ложняках теперь говорили очень редко, и в этом плане мы почти вплотную приблизились к нашему соседу, которого я по долгу службы хорошо знал от начала строительства и до завершения государственных испытаний Конечно, применённая там современная (для того времени) элементная база, технические и программные решения по обработке радиолокационного сигнала, по оценке и управлению техническим состоянием СРЛС 5Н11У не давали нам шансов быть, как они. Но мы всё-таки были первопроходцами в радиолокационной технике системы ПРО и этим по праву можем гордиться. Наши СРЛС смогли в 1980-е годы по качеству и количеству выдаваемой полезной информации стать практически на один уровень с соседним объектом. Это свидетельствует о великом труде всего нашего ИТС, программистов не в последнюю очередь, сумевших удерживать этот сложный организм под названием СРЛС 5Н11М во вполне достойном состоянии для решения задачи государственной важности. Жаль только, что объект, которому были отданы многие и не худшие годы жизни, так печально закончил своё существование. У меня перед глазами многие и многие десятки старших лейтенантов, капитанов, майоров и подполковников, внесших достойный вклад в обеспечение приемлемого качества функционирования объекта. Многих из них помню в лицо. Я их вижу стоящими ежедневно в строю перед заступлением на боевое дежурство, в ожидании всяких возможных «сюрпризов» там, на объекте, сосредоточенно вглядывающимися в мигающие лампочки на пультах ЭВМ, немного сероватыми от усталости после смены с дежурства, оживлёнными и даже окрылёнными при успешном решении неожиданно возникшей проблемы, распутывании всяких радиолокационных ребусов. То, что не могу здесь перечислить всех активных участников тех событий, связано лишь с масштабами работ, боязнью кого-то в этом списке пропустить и тем самым обидеть и - увы! - свойством человеческой памяти. Пусть так и остаются в моей памяти все сослуживцы молодыми, энергичными и целеустремлёнными. Спасибо им всем за добросовестный труд и честную службу. Баглай Василий Михайлович, полковник юстиции в запасе Спасибо ОБАПр В августе 1979 года после окончания высшего военного училища я, молодой лейтенант с дипломом инженера по эксплуатации радиотехнических средств, прибыл в управление отдельного корпуса ПРО - войсковую часть 75555 - для распределения в одну из частей, входивших в состав корпуса. Так как основным курсом, пройденным в училище, являлся «борт противоракеты и стартовое оборудование», а войсковую стажировку мы проходили в одном из отдельных противоракетных центров (ОПРЦ), где абсолютному большинству моих товарищей, как и мне, условия службы понравились, нашим горячим желанием было получить назначение в этот ОПРЦ. Однако мне было предложено убыть для прохождения службы в отдельный радиотехнический узел дальнего обнаружения (ОРТУ ДО) - войсковую часть 52361, что и было выполнено. Дальнейшая судьба молодых офицеров, а их в том году прибыло в ОРТУ ДО больше полусотни, решалась приемной комиссией. На ее заседаниях командование части и командиры основных подразделений, изучив личные дела, знакомились с прибывшими офицерами, задавали им вопросы для уточнения возможного предназначения и выносили решение о распределении в подразделения. И здесь моя просьба о назначении командиром взвода также была оставлена без удовлетворения, как и в в/ч 75555. Мне было сказано, что решение комиссии мне доведут позже. Пока я ждал решения, из кабинета заместителя командира части, где проводилось заседание, вышел подтянутый седой полковник. Как позже выяснилось, это был начальник группы общеузловой аппаратуры (ГОУА) полковник Куликов Петр Иванович, который, продолжив начатое на заседании комиссии, задал мне ряд вопросов. Одним из последних был: «Товарищ лейтенант, училище вы окончили отлично, а как у вас с абстрактным мышлением?» Видимо, мой ответ убедил его, что с абстрактным мышлением все в порядке, и мне было предложено служить в отделе эксплуатации боевых алгоритмов и программ. Как я позже узнал, отдел был образован в этом же году и включен в состав ГОУА, а в управлении части оставлен так называемый отдел анализа, в задачи которого входил анализ различных ситуаций, возникающих в ходе эксплуатации боевых программ, и выработка предложений по их совершенствованию. Поскольку я о части, куда меня направили, почти ничего не знал - ни организационной структуры, ни техники, стоящей на вооружении, то на предложение я ответил, что мне все равно, где служить, и готов убыть, куда будет приказано. Вместе с замполитом подразделения Ставничим Леонидом Михайловичем они помогли временно разрешить вопросы с моим размещением, и на следующий день я прибыл на сборы молодых офицеров. Я с благодарностью вспоминаю и Петра Ивановича, который был хорошим руководителем, и Леонида Михайловича, оказывавшего мне, молодому офицеру, и в дальнейшем некоторую помощь и поддержку вплоть до моего обучения в Калининской академии, где он в то время был замполитом факультета. Так началась моя офицерская служба в войсковой части 52361. В отделе мне была поставлена задача по изучению алгоритма и программы машины функционального контроля (МФК). Вместе со мной алгоритмы и программы узла осваивали майор Чертов Николай Иванович, служивший ранее в другом отделе ГОУА, и мой однокашник по училищу Володя Попов. Одновременно с изучением алгоритмов и программ мне пришлось изучать построение и принципы работы ОРТУ ДО в отличие от моих коллег, которые обладали в этих вопросах более глубокими знаниями: один в связи с предшествующей службой, второй изучал это в училище в качестве основного курса. Легче всех учеба давалась Попову В.М., до поступления в военное училище окончившего физико-математическую школу и обладавшего необходимыми для программиста качествами. Впоследствии он доказал это, за короткий период став одним из ведущих специалистов отдела, тесно работающих с представителями промышленности, которые являлись разработчиками боевых программ. Скрипел, но грыз науку Николай Иванович, с легкой завистью отмечая, что «вам, молодым, учиться легко, у вас мозги еще не заржавели». Обладая природным умом и упорством, он не отставал в овладении новой специальностью от молодых офицеров. Несмотря на трудности, мы за отведенные на подготовку, если не ошибаюсь, четыре месяца изучили в минимально необходимом объеме алгоритмы и программы, прошли стажировку и сдали зачеты на допуск к несению дежурства. Приказом по части я был назначен в 3-й боевой расчет, в котором, за редким исключением, нес дежурство весь период вплоть до поступления в 1988 году в академию. Начальником этого расчета отдела был майор Толок Петр Андреевич, основная специальность которого, как и у меня, была МФК, в связи с чем он был закреплен за мной в качестве наставника. Несмотря на допуск к самостоятельному несению боевого дежурства, наши знания и 151 практические навыки требовали углубления и совершенствования в течение нескольких лет, для того чтобы чувствовать себя на дежурстве уверенно и самостоятельно справляться с большинством из возникающих в ходе боевого дежурства задач и аварийных ситуаций. По этой причине, прибыв на объект для несения дежурства, практически все номера боевого расчета получали в библиотеке литературу с описанием боевых алгоритмов и программ, инструкции по эксплуатации РТУ ДО и его отдельных устройств и в течение смены занимались их изучением. Кроме Петра Андреевича в состав 3-го расчета отдела входили Голубев Сергей, Косых Алексей и Сиротинин Евгений. Все они к моему приходу имели опыт несения дежурства и оказывали мне, молодому специалисту, всю возможную помощь как при возникновении нештатных и аварийных ситуаций, так и в изучении боевых алгоритмов и программ. Время, проведенное совместно при несении дежурства, сближало офицеров, и практически каждый из четырех боевых расчетов отдела являлся крепким, сплоченным совместной службой и задачами коллективом. Кроме дежурства в составе этих коллективов проходила боевая учеба, а зачастую и свободное от службы время, отмечались праздники, оказывалась помощь в решении бытовых и других проблем. Так, если в освоении программы МФК основную помощь мне оказывал Толок П.А., то в вопросах программирования основным учителем был Сергей Голубев, благодаря которому я научился создавать небольшие программы, отдельные из которых в последующем были признаны как рационализаторские предложения и внедрены в программу МФК. Алексей Косых наряду с оказанием помощи при несении дежурства и в изучении программ был для меня учителем на рыбалке, в занятиях многими видами спорта, в целом мы стали хорошими друзьями. Это он, не имея при этом особых задатков, решил пробежать марафонскую дистанцию, заразил нас своим упорством, при этом образовался целый клуб любителей бега. Превозмогая все трудности, мы добились того, что хотели. На фото (справа) марафонский забег Акулово - Полигон - Акулово - Наро-Фоминск - Акулово, а слева: участники Московского международного ма- 1 %. I 5чл а рафона мира офицеры части Михаил Шилкин, Алек сей Косых и ваш слуга. С Евгением Сиротининым - закоренелым холостяком, любителем и знатоком спорта и отдельных видов искусства, было интересно проводить свободное время, в том числе в ходе редких выездов в столицу. Прошел год, за который пришедшие в отдел новые офицеры, в том числе я, успели более глубоко изучить боевую специальность, успешно сдали на 3-й класс, начали изучать смежные специальности. Для меня это стала программа машины обнаружения, так называемое «Поле». Но, как и ранее в случае появления сложных аварийных или иных нештатных ситуаций в эксплуатации боевых программ и работе узла, на помощь сразу приходили старшие товарищи по боевому расчету, которые подстраховывали от возможных ошибок, оказывали помощь в анализе результатов функционального контроля и выработке предложений по устранению неисправностей станционного и общеузлового оборудования. Но при самых сложных ситуациях для проведения анализа и выявления причин знаний офицеров боевого расчета зачастую не хватало, и тогда вызывалась группа анализа, в составе которой были самые опытные и знающие офицеры, входившие в отдел анализа. Несмотря на то что они были в основном на 4 - 7 лет старше меня, мы смотрели на них как на богов, которые знают и могут почти все, и мы понимали, что никогда не сможем их догнать. Среди них мне особенно запомнились рассудительный Володя Середа, Сергей Карловский, неразлучный со своей папиросой, размеренный и неторопливый Г еннадий Барткевич, любитель «порешать задачки» ироничный Вячеслав Кильдишов. Многие из них в дальнейшем защитили диссертации, занимались наукой и преподавали в военных вузах. Вячеслав Дмитриевич Киль- дишев был одним из руководителей моих курсовых и дипломной работы в академии, учил «уму-разуму» и наставлял на «путь истинный», за что я ему весьма благодарен. Через год в отдел поступило пополнение из молодых офицеров, среди которых хорошо помню Г ену Шумилина, с которым мы в последующем вместе дружили, занимались спортом и выступали в составе сборных команд части, и Диму Дементьянова, ставшего позже хорошим специалистом программы МФК, а затем занимавшегося наукой в одном из столичных военных НИИ. В ходе дежурства нам часто приходилось выполнять боевые задачи по сопровождению космических объектов, к числу которых в основном относились искусственные спутники, в том отечественные, особенно в период вывода их на заданную орбиту, а также иные запускаемые космические аппараты. Кроме того, осуществлялись проводки баллистических целей, запущенных из отечественных полигонов и подводных лодок, траектории кото- 153 рых проходили через зоны ответственности узла как на северо-западном, так и на юго-восточном направлениях. К таким работам, при наличии заблаговременной информации, тщательно готовились, но бывало, что проводки осуществлялись и без предварительной подготовки. С учетом результатов сопровождения таких объектов оценивалась как работа боевого расчета узла в целом, так и расчета отдела. Говоря об оценках за несение боевого дежурства, хочу отметить, что это был действенный рычаг поддержания боевой готовности, несмотря на то что существовала уголовная ответственность за нарушение правил несения боевого дежурства. Итоги его несения подводились как фактически перед сменой каждого боевого расчета, так и ежемесячно, каждый учебный период и учебный год. Результаты и оценки, полученные по итогам боевого дежурства, обсуждались на служебных совещаниях, партийных собраниях и конференциях. С учетом этих результатов военнослужащие поощрялись либо получали взыскания, как служебные, так и партийные. От них зависели сроки представления к очередному воинскому званию, продвижение по службе и многие другие вопросы. Мы постоянно чувствовали эту ответственность, поэтому не удивительно, что одним из самых страшных снов в то время был сон, что во время несения дежурства боевая программа останавливается, а ты забыл коды, которые необходимо набрать на пульте для ее перезапуска или пе- ревызова, и просыпались после такого сна в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем. Вспоминаются и трудные дни учений, когда в шинели, с полевой сумкой, затянутые в портупею с оружием, с общевойсковым защитным комплектом и противогазом, по нескольку суток мы проводили в убежище либо на объекте, где также заступали на боевое дежурство. Но в большей степени вспоминается не тяжелая служба, а веселая офицерская молодость, в которой мы успевали все как на боевом дежурстве, так и между сменами. А это и совершенствование знаний в области математики, программирования, вычислительной техники, и занятия спортом, которым увлекались абсолютное большинство офицеров отдела, - от гиревого спорта до шахмат, от легкой атлетики и лыж до карате, от тяжелой атлетики до волейбола и футбола, а также искусство и туризм, рыбалка. Офицеры отдела составляли не только костяк сборной части по многим видам спорта, но и часто являлись примером для подражания в спорте не только для военнослужащих, но и для жителей гарнизона. Примеров тому немало, и вот некоторые из них. С появлением у офицеров отдела первых спортивных велосипедов начали практиковать выезды в окрестности гарнизона сначала на несколько часов, потом на день, и в итоге совершали многодневные велопробеги по местам боевой славы Подмосковья. Были дни, за которые я проезжал до 300 километров. Наше увлечение велосипедом перешло ко многим офицерам гарнизона, которые вместе с нами участвовали в велосипедных путешествиях. На сохранившихся у меня фотографиях мы запечатлены во время многодневных велосипедного и лыжного походов по Подмосковью. Вспоминая наши туристские маршруты и походы, а были они пешие, лыжные, велосипедные, байдарочные, смешанные и пр., невозможно не отметить, что задающим генератором идей, разработчиком и организатором, а также участником большинства из них был наш «фронтовой» журналист и фотокорреспондент Сергей Леонидович Белугин, который привил любовь к путешествиям многим десяткам молодых офицеров гарнизона, а также не одному поколению школьников Акуловской средней школы. С его подачи и при активном участии Михаила Шилкина мы (примерно десять молодых офицеров) в складчину приобрели несколько подержанных байдарок и периодически сплавлялись по рекам Подмосковья с ранней весны до поздней осени. Позже эту любовь к байдарке стала разделять со мной и моя супруга, а намного позже и дочь. |
Похожие:
 |
Кормен Т.,Лейзерсон Ч., Ривест Р., Штайн К. Алгоритмы: построение и анализ, 2-е издание Целями освоения данной дисциплины являются как получение теоретических знаний в области организации структур данных и базовых вычислительных... |
 |
Об использовании проблемно-ориентированных языков программирования... В статье рассматривается один из возможных подходов к проблемам проектирования лингвистических алгоритмов и к способам организации... |
|
Содержание Средства индивидуальной защиты (сиз) предназначены для сохранения способности выполнения личным составом органов внутренних дел служебно-боевых... |
|
Программа курса Для успешного прохождения курса слушателям необходимо выполнить задания по написанию программ на Scheme. Первое задание посвящено... |
|
Исследование алгоритмов идентификации для систем бездатчикового векторного... Разработка и исследование алгоритмов идентификации и векторного управления в асинхронном электроприводе |
|
Утверждено Арестархова Н. В., начальник отдела образовательных программ кгбу «рцсп по адаптивным видам спорта» |
|
Миллер Дон. Подводный спецназ; История; Операции; Снаряжения вооружение,... Великобритании до сих пор не разглашает подробности боевых операций своих легководолазов, осуществлявшихся в годы Второй Мировой... |
|
Программа вступительного экзамена для направления подготовки магистров... Рам) и языке высокого уровня. Временная и емкостная сложность алгоритмов для разных представлений. Сложность в среднем и наихудшем.... |
|
Программа социокультурной деятельности Комышанова К. Э. методист отдела программ детского и семейного отдыха гаук "Мосгортур" |
|
Руководство подготовкой и проведением Конкурса Настоящее положение по проведению Конкурса по полевой выучке среди боевых расчетов зенитных ракетных войск (далее – Положение) определяет... |
|
Государственной информационной системе персонифицированного учета... Требования к мис, передаваемым в фонд алгоритмов и программ Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации,... |
|
Должностной регламент Федерального закона от 27 июля 2004 г. №79-фз «О государственной гражданской службе Российской Федерации» регламентирует профессиональную... |
|
Доклад о ходе реализации и оценке эффективности муниципальных Программ... Программ, представленных администраторами Программ в соответствии с Порядком разработки, реализации и оценки эффективности муниципальных... |
|
Конспект урока на тему: «Робот lego mindstorms ev3 исполнитель циклических... Конспект урока на тему: «Робот lego mindstorms ev3 – исполнитель циклических алгоритмов» |
|
Исследование аппроксимационных алгоритмов решения обратных задач технической диагностики |
|
Должностной регламент Ростовской области главного специалиста отдела трудоустройства и специальных программ занятости управления государственной службы... |