Клуба «Свободное слово»: «Перестройка: двадцать лет спустя»
|
Скачать 1.24 Mb.
|
ПОЛИТИКА И МОРАЛЬ: УРОКИ ПЕРЕСТРОЙКИ Размышления над уроками исторических эпох всегда поучительны. Проблема заключается в адекватной «дешифровке» этих уроков, которые нередко составляют смысл ушедших дней. Великий русский историк В.О. Ключевский писал, что история ничему не учит-она только наказывает за невыученные уроки. Другой известный отечественный мыслитель-П. Я. Чаадаев замечал, что, возможно, Россия существует для того, чтобы преподносить великие уроки миру. Как может выглядеть дешифровка уроков перестройки? На мой взгляд, одним из наиболее значимых уроков перестройки является принципиальное переосмысление традиционного соотношения политики и морали, что, собственно, и было одним из заявленных замыслов перестройки. В какой системе координат это происходило? Исторически традиционными оппонентами в противопоставлении политик являются парадигмы политического реализма и политического либерализма (идеализма). Для политического реализма доминирующим принципом политики является интерес, а в мировой политике-национальный интерес государств, основной формой взаимодействия которых выступает конфликт. На практике в достижении своих целей государства руководствуются категориями силы, мощи, национального интереса, баланса сил и т.д. В то время как приверженцы либеральной (идеалистической) парадигмы трактуют политику в целом и мировую политику в частности как сферу сотрудничества, взаимопомощи, безопасности, права, интеграции. Здесь на первый план выходят общечеловеческие ценности и универсальные демократические принципы, а основными мотивами политических акторов-стремление к бесконфликтному гармоническому сосуществованию различных стран и народов. В исторической России ментальность властных групп, как правило, адекватно описывалась в терминах политического реализма, а ментальность массовых групп вращалась в рамках принципов политического идеализма. Так, например, моральные представления о должном в политике массовым сознанием характеризовались смешением норм политики и «частной» морали. Поясню, что имеется в виду. Как известно, суть морали — в незыблемости раз навсегда установленных идеалов, норм и ценностей. Максимально короткой формулой общепринятой морали на бытовом уровне могут служить нравственные максимы: «Возлюби ближнего, как самого себя», «Сам погибай, а друга выручай» и т.п. Иначе говоря, суть морали — в укрощении эгоистической природы человека в пользу альтруизма на основе соблюдения незыблемых фундаментальных идеалов. Между тем, суть политики иная: здесь исходят из понятия интереса, а не идеала. Отсюда — необходимость постоянных изменений политики, ориентированной на реализацию интереса. Это и есть несущая конструкция политики. Суть политики может быть выражена известной формулой: «В политике нет вечных друзей и вечных врагов — есть вечные интересы». По-своему эту мысль выразил Гегель: всемирная история совершается в более высокой сфере, чем та сфера, которую составляют образ мыслей частных лиц, и потому моральность мирового духа не тождественна частной морали. Это не значит, что политика по определению безнравственна или имморальна. Просто базовый критерий нравственности в политике иной. Суть его в соответствии политики национально-государственным интересам нации. Отсюда — весьма простой и инструментальный критерий оценки степени нравственности (или безнравственности) политики: курс, соответствующий интересам моей страны, есть нравственная политика. То, что этим интересам противоречит, есть политика аморальная. При этом личная нравственная состоятельность конкретного политика как частного лица — вопрос второстепенный; модель отношения политически «взрослого» общества к этому вопросу прекрасно демонстрирует четкое разведение в сознании среднего американца оценок бывшего президента Б. Клинтона как частного лица и Клинтона как политика: даже в разгар сексуальных скандалов рейтинг американского президента не опускался ниже 60%-для граждан США был важен итог его деятельности в качестве президента, а не особенности его личных качеств в качестве частного лица. Масштаб популярности Клинтона становится понятным, если учесть, что масштаб профицита американской экономики при Клинтоне составил около 300 млрд. долларов. Вопрос о средствах достижения политических целей — вопрос особый, он нуждается в применении соответствующих адекватных процедур. Скажем, нередко рассуждения о «слезе ребенка», вообще о «гуманности», используются в качестве декора изощренно антигуманной политики, а в случае механического приложения к политике, норм и оценок «частной» морали можно придти, например, к абсурдному выводу о том, что государство есть глубоко безнравственный институт: ведь реализация его функций по определению предполагает насилие, да еще в «особо крупных размерах». История знает прецедент реализации такого понимания. Известно, что в 1991 г. В. Бакатин7, будучи руководителем КГБ, передал американцам схему размещения подслушивающих устройств в посольстве США в Москве. Сами американцы были шокированы подобной акцией и долго отказывались поверить в случившееся. Или, с точки зрения, руководствующегося «частной» моралью массового сознания пакт Молотова-Риббентропа является аморальным политическим шагом, тогда как с точки политического реализма он был не только оправдан, но и необходим. Не случайно денонсация этого соглашения на Съезде народных депутатов СССР в 1989 г. стала пиком политики политического идеализма в нашей стране и, одновременно, знаменовала геополитическое поражение государства, ставшее прологом крушения Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений. Попытки экстраполяции частной морали на сферу политики явно непродуктивны. Как это видно в тех сюжетах мемуаров В. Фалина, которые относятся к периоду переговоров об условиях объединения Германии. Как известно, в переговорном процессе участвовали обе Германии и 4 мировые державы-СССР, США, Великобритания и Франция, а переговоры велись по формуле 4+2, что означало приоритет государств-патронов по отношению к Германиям. Получив соответствующие инструкции Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР Э. Шеварднадзе нарушил их и на вопрос коллег по Политбюро относительно причин столь радикальной смены инструкций ответил: «Об этом меня просил Геншер, а Геншер-хороший человек». Мышление в духе политического реализма характерно для политического сознания российской власти. Политический реализм-это скорее универсальный принцип политического сознания, ибо политика здесь не так поглощена административным управлением, как это было на протяжении столетий в России. Причастность к миру политики дает возможность и рядовому гражданину (а не только политикам) осознать специфичность политической морали, а сама мировая политика рассматривается преимущественно в качестве игры с нулевой суммой. Рассекреченные и опубликованные к настоящему времени документы свидетельствуют о том, что президент США Ф.Д. Рузвельт был заблаговременно информирован о грядущей атаке на Пирл-Харбор, однако он не предпринял никаких мер, чтобы ее предотвратить, ибо исходил из того, что агрессия японцев обеспечит мобилизацию американского общества для борьбы с государствами оси Берлин-Токио-Рим. Другим примером того же порядка могут служить данные о том, что премьер-министр Великобритании У. Черчилль благодаря достижениям английских криптографов, предоставивших в распоряжение руководства Великобритании расшифрованные донесения немецкого Генштаба, знал о готовящейся бомбардировке г. Ковентри, переставшего существовать после обстрела. Однако Черчилль не предпринял ничего, чтобы предотвратить катастрофу Ковентри, руководствуясь принципом выбора меньшего из зол. Очевидно, что меры по обеспечению безопасности одного города были чреваты рассекречиванием самого факта доступа англичан к тайнам немецкого командования, и, соответственно, утратой этого доступа, результатом чего мог стать коллапс не одного города, а всей страны. Имевшие место в истории попытки властных групп России перейти на позиции политического идеализма практически всегда завершались политическим поражением независимо от побудительных мотивов. В качестве примера можно привести романтические иллюзии императора Александра I относительно возможности создания после окончания наполеоновских войн Священного союза в качестве первой в истории попытки создания системы общеевропейской безопасности, основанной на балансе интересов, учете интересов различных европейских стран. Попытка не удалась, ибо союзники России противопоставили открыто конференциальной политике политику кулуарного сговора. В этом не порок, а сила западной дипломатии, исходящей из вечного принципа первенства интересов. Именно этим принципом всегда руководствовалась западная дипломатия в лице Талейрана, Меттерниха, Бисмарка. Символично то, что инициатива Александра I была предпринята уже после того, как Наполеон информировал его о заключенном за спиной русского императора военного австро-англо-французского военного договора, состояться которому помешало только возвращение Наполеона в Париж с острова Эльба. И этот договор планировался после неслыханных жертв, принесенных Россией на алтарь общеевропейского мира, поставивших страну на грань экономического краха: экономические последствия участия России в наполеоновских войнах ощущались даже спустя пятьдесят лет после наполеоновского вторжения. Причем даже Наполеон, нашедший этот забытый Людовиком в спешке позорного бегства документ, расценил его как акт почто инфернального предательства. Другим примером неоправданного смешения норм политики и морали может служить участие России в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Известно, что эта война велась за пределами российской империи за освобождение славянских народов Балканского полуострова от османского ига. Известно, как упорно противился император Александр II давлению «прогрессивного» общественного мнения (славянские комитеты и т.д.), справедливо полагая, что эта война не соответствует возможностям страны. Однако под натиском радикал-либералов он уступил. Итог: военные расходы России в этой войне вдвое (!) превысили годовой бюджет Российской империи и стали причиной тяжелейшего финансового кризиса империи. Более того, плоды военных побед России были утрачены ею на Берлинском конгрессе 1878 г., подведшем дипломатические итоги войны. Не случайно канцлер А.М. Горчаков написал об итогах конгресса: «Эта страница-самая драматическая в моей дипломатической карьере». Подтверждением неуместности смешения «частной» и «политической» морали в вопросе о целесообразности участия России в войне с Турцией стал вердикт Александра III уже через несколько лет после окончания войны 1877-1878 гг. Император страны, которая была вправе рассчитывать если не на благодарность освобожденных ею народов, то, как минимум, на лояльность, был вынужден признать: «В Европе у России друзей нет» и предложил тост за князя Черногорского как за единственного союзника России в Европе. На мой взгляд, именно в описанном контексте следует рассматривать уроки перестройки в сфере соотношения политики и морали. Ведь по существу перестройка в исполнении М. С. Горбачева стала новым изданием российской версии политического идеализма в период его правления. Политика «нового мышления для нас и всего мира», в основе которой лежало все то же смешение стандартов «частной» и «политической» морали, стала спусковым механизмом геополитического краха не только советской империи, но и тектонической реконструкции всей Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений, а с нею-и системы глобальной стратегической стабильности. Морализаторский фетишизм времен перестройки, а затем и постперестройки стал «дымовой завесой» крушения и эффективной политики, и морали. Стенания неолибералов ельцинского правления о засилье государства (причитания о безнравственности внешней разведки и т.п.) послужили прологом к разрушению государства и общества. Любопытно отметить, что новый виток политического идеализма в 1980-е гг. ознаменовался стремлением теоретически обосновать целесообразность и благотворность отказа от насилия в политике. Именно на рубеже 1980-1990-х гг. авторитетнейшими учеными-этиками (среди которых-А. А. Гусейнов, Р. Г. Апресян и другие) была инициирована дискуссия о сущности и возможностях ненасилия в политике. Смысл этих дискуссий заключался в теоретическом обосновании возможности отказа от традиционной для мировой политики ставки на силу. Но парадоксальным образом именно в это время-в 1989-1990 гг. политическая жизнь СССР ознаменовалась чудовищными по своей жестокости и масштабам всплесками насилия. «Насилие» в его беспрецедентном для советской истории варианте вышло на политическую сцену страны. Именно тогда началась череда жесточайших межнациональных конфликтов, которые прошли в ряде областей СССР по сходному сценарию и были сопряжены с чудовищными формами проявления: например, в Ошской области Киргизии на рынках продавались куски человеческих тел с надписью: «Это куски узбекского человеческого тела». На мой взгляд, совпадение очередных попыток обоснования возможности в мировой политике с рецидивами чудовищного насилия не случайно и служит еще одним подтверждением тому, что идеализм в политике (читай смешение стандартов «частной» и «политической» морали) открывает дверь вакханалии насилия. Какова ситуация в сфере соотношения политики и морали в современном российском обществе? Среди сегодняшних оценок преобладают алармистские, суть которых в том, что политика в современном российском обществе становится все более безнравственной. Этот алармизм не случаен: повседневная реальность дает к тому все больше поводов. Однако, на мой взгляд, процесс изменения соотношения политики и морали в сегодняшнем обществе в высшей степени амбивалентен и противоречив: наряду с очевидными бедами он содержит несомненный позитив. Суть этого позитива можно выразить в двух тезисах. Первый. Сфера жизнедеятельности общества, подлежащая моральной регуляции, в нашем обществе сужается за счет ограничения возможностей «частной» морали в качестве регулятора политических отношений. Второй тезис: этот процесс рационален, целесообразен и благотворен. Легко предвидеть острую и негативную реакцию на высказанное суждение, ибо традиционным стал тезис о том, что привнесение в политику норм нравственности есть условие эффективности политики. Это действительно так. Но проблема глубже и обусловлена тем, что, как отмечалось выше, критерии нравственности в политике специфичны и весьма существенно отличаются от норм и ценностей «частной» морали. Между тем в России вследствие относительной молодости политики как самостоятельного социального феномена присущие именно политике специфические нормы и механизмы нередко подменялись теми, что сложились в рамках общепринятой частной морали, выступавшей в качестве регулятора общесоциальных (в отличие от специфически политических) отношений. Поэтому кристаллизация специфически политической нравственности и освобождение политики от неоправданно широкого применения критериев «частной» морали рационален. Массовое политическое сознание постепенно освобождается от излишнего морализаторства, становится более прагматичным и проникается разумным эгоизмом, без которого общество рискует остаться сообществом лохов — сообществом, которое легче всего облапошить под аккомпанемент разговоров о приоритете общечеловеческих моральных ценностей. В полной мере это демонстрирует эволюция общественной оценки применения вооруженных средств для усмирения криминальных сил в Чечне. Поэтому освоение отечественным массовым сознанием принципов политического реализма-освобождение политического сознания от норм «частной» морали представляется процессом благотворным, хотя противоречивым и чреватым существенными издержками политического и этического характера. Отвечая на вопрос об уроках перестройки в сфере соотношения политики и морали, я бы сформулировала их посредством украинской пословицы, которая гласит: «Если политики много говорят о дружбе, становится понятно: сало нужно перепрятать. А если много говорят о братстве, нужно проверить, на месте ли кошелек». <...> Вячеслав Степин МОДЕРНИЗАЦИЯ. НО КАКАЯ? Я рассматриваю перестройку как один особый тип модернизационных процессов, которые проходили в России и прежде. Эти модернизации были связаны с заимствованием западной техники и технологии, и созданием условий для воспроизводства и развития нового технико-технологического базиса России. А для этого нужно было создавать соответствующие пласты культуры, которые обслуживают такую технику и технологию, прежде всего науку, образование, новый тип культурных и социальных коммуникаций. Все модернизации 18-20 вв. представляли собой прививку определенных фрагментов культуры техногенной цивилизации на почву традиционалистских обществ. Россия долгое время была традиционалистским обществом и лишь сравнительно недавно, по историческим меркам, превратилась в общество техногенное. Ее переход на путь техногенного развития обеспечили три крупных модернизации-реформы Петра I, Александра II, наконец, преобразования, связанные с большевистской революцией и последующей ускоренной индустриализацией страны. В ХХ веке Россия предстала развитым обществом техногенного типа, которое реализовало собственную стратегию развития, не копируя Запад. Было два варианта техногенного развития в XX веке, оно выступало как противоборство социализма и капитализма. Кстати, марксизм, который стал идеологией советской эпохи, был чисто западным изобретением, квинтэссенцией многих базисных ценностей техногенной западной культуры, адаптированной к российским условиям. Эпохи российских модернизаций были связаны с необходимостью ликвидировать отставание от Запада, который после перехода на путь техногенного развития постоянно оказывал давление на традиционалистские общества. Часть их была колонизирована. Другие вынуждены были вступить на путь модернизации, чтобы сохранить свою самостоятельность как государства. Еще раз подчеркну, что социалистические преобразования в нашей стране в 1930-х годах имели типичные характеристики модернизации, которая проходила под лозунгом «догнать и перегнать» развитые страны капитализма. И надо признать, что историческая задача-провести ускоренную индустриализацию страны-была решена. Было создано общество образованных людей, достигнут мировой уровень развития науки, созданы новые отрасли производства-автомобилестроение, самолетостроение, передовая военная промышленность. Все это было сделано в исторически кратчайшие сроки за счет огромного перенапряжения страны, жесткой власти, больших людских потерь. Но это было сделано. В рамках индустриального развития Советский Союз успешно конкурировал с Западом. Но примерно в конце 1960-х-1970-х годов передовые страны Запада и Востока (Япония) осуществили научно-техническую революцию, создав тем самым экономические и технологические предпосылки для перехода к постиндустриальному развитию. Соответственно этим предпосылкам был организован мировой рынок, который сегодня работает по правилам, выгодным странам, развивающим наукоемкие производства. Несправедливо складываются цены на продукцию сырьедобывающих производств. По расчетам экологов, если включить необходимые расходы на охрану среды в цену на нефть, газ, цветные металлы, то эти цены на сырье выросли бы в 2-3 раза. Мировой же рынок держит их на низком уровне, потому что иначе страны, которые не являются сырьедобывающими, сразу бы проигрывали. Транснациональные корпорации переносят основные производства в Азию, где цена труда низкая, что сказывается на конкурентоспособности производимой продукции. Наконец, устанавливаются очень высокие цены на ноу-хау, на торговлю технологиями. По подсчетам некоторых экономистов, на один доллар прибыли в сырьедобывающем производстве приходится десять долларов прибыли в производстве, обрабатывающем это сырье, а ноу-хау дают тысячу долларов прибыли. Причем в ноу-хау входит не только то, что дают наукоемкие промышленные производства, но новые технологии сферы развлечения (компьютерные игры и т.д.),-все, чем живет мир в эпоху информационного общества. К концу 1980-х сложилась такая ситуация, что мы не вписываемся в рамках мирового разделения труда в мировой рынок и не можем конкурировать с Западом. Необходимо было создавать технико-технологические и экономические предпосылки для постиндустриального развития. Вначале мы попытались это сделать через «ускорение» научно-технического прогресса, не проводя изменений в политической и социальной сферах. Просто ускорение. Мы об этом часто забываем, что в начале «горбачевской эпохи» была попытка осуществить научно-техническую революцию, на старых основаниях, за счет мобилизационного прорыва. Ничего из этого не получилось, и тогда начались процессы перестройки, в собственном смысле. Были объективные препятствия на пути создания предпосылок постиндустриального развития нашей страны. Во-первых, наша плановая экономика была плохо восприимчива к ноу-хау: реконструкции, жесткое планирование и администрирование мешали модернизации производства, и нужно было эту ситуацию изменить. Во-вторых, препятствием для перехода к постиндустриальному циклу было стремление создать общество идеологической стерильности. Ведь что там говорить? Было время, когда при продаже пишущих машинок образец шрифта обязательно посылали в КГБ, чтобы пресечь распространение «самиздата». О каком персональном компьютере, сети Интернета, свободной информации можно было говорить в этих условиях? Надо было эти барьеры убрать. Перестройка и попыталась это сделать. Надо было, во-первых, модернизировать советскую государственную плановую экономику в рыночную, перевести ее в какие-то рыночные формы, и во-вторых-провести демократизацию общества, то, что в те годы называлось гласностью, свободой слова, что подготавливало свободу обмена информацией. Без этого переход в информационное общество был невозможен. Чтобы реализовать эти цели, нужна была особая стратегия. Мы начали, в отличие от Китая, не с экономических реформ, а с политических. С исторической дистанции видно, что это был путь, скорее, революции, чем реформ, который завершился сменой строя, разрушением государства и распадом страны. По-видимому, оптимальным вариантом было бы постепенное реформирование экономики, дозировано соотнесенное с постепенным реформированием партии и государства. Конечно, самое простое сейчас объявить выбранный путь перестройки ошибками М. С. Горбачева. Они были, эти ошибки. Но вряд ли можно было вообще избежать ошибок в той сложнейшей ситуации, в которой началось реформирование страны в конце 1980-х. Сверху проводить демократические реформы мешал партийно-государственный аппарат, интересы того многочисленного слоя партийных и государственных чиновников, которые Джилас называл третьим классом. Сторонникам китайского пути нелишне напомнить, что реформы Дэн Сяопина в Китае вряд ли состоялись, если бы не предшествующая им «культурная революция», когда в борьбе за сохранение своей власти Мао объявил «огонь по штабам», перевоспитание чиновников в деревне и т.п. «Культурная революция», хотя она преследовала совсем иные цели, чем экономические реформы, значительно ослабила консервативные силы и сопротивление аппарата будущим реформам. Что же касается нашей ситуации, то во все периоды перестройки над Горбачевым нависала опасность повторить судьбу Н. Хрущева. Чтобы сохранить власть генсека, он искал пути нейтрализации консервативной элиты. Вспомним его «выходы в народ» с призывами поддержать перестройку, апелляцию к интеллигенции в первые годы объявленной перестройки. Вспомним, что в те годы в народе ходил анекдот: «Перестройка — это как ветер в лесу: вверху шум, а внизу тихо». Политические ходы Горбачева, нацеленные на реформу власти, были вызваны не столько абстрактными соображениями типа: «демократия предполагает легальную оппозицию, разделение властей, свободу прессы», сколько реальной логикой политической борьбы. Стремясь ослабить сопротивление консервативных сил, Горбачев вынужден был делать такие ходы, как перенос центра власти от партии к Советам, изменять саму систему их выборов от фактического назначения согласованных в парткомах депутатов к реальным выборам на альтернативной основе. Все эти политические изменения опережали реформирование экономики. И надо еще учесть, что продолжалась холодная война, хотя и в новых формах. При всех попытках Горбачева уйти от противостояния с Западом, чтобы получить возможность относительно спокойного реформирования страны и даже заручиться поддержкой Запада, инерция борьбы двух лагерей сохранялась. И руководство США не хотело упускать исторический шанс выиграть эту борьбу. Вспомним, как начал выступление перед сенатом Д. Буш сразу же после распада СССР. Он сказал: «Мы выиграли холодную войну», и сенат отреагировал на эти слова длительной овацией. Здесь опять-таки уместно сравнить перестройку и реформы в современном Китае. Китай начал экономические реформы в совсем иной внешнеполитической обстановке. США не видели в нем основного соперника и не препятствовали инвестициям в его экономику, выходу Китая на мировой рынок с товарами легкой промышленности. А к СССР как к основному конкуренту было иное отношение. Политические реформы конца 1980-х в нашей стране реально подорвали власть партии. Но партия была сращена с государством, и объективно это разрушало советскую систему государственного устройства. Ослабление центральной власти, как это не раз было в российской истории, стимулировало рост сепаратизма на местах. Причем стремление партийной элиты в регионах сохранить власть породило феномен региональной партократии, использующей сепаратистские устремления в своих целях. Все это происходило в обстановке усиливающегося экономического кризиса. Низкие цены на нефть на мировом рынке, распад экономических связей, потеря управления экономикой в условиях, когда только обозначились проекты рыночных реформ, резко снизили и без того невысокий уровень жизни в СССР. Недовольство масс выплеснулось в митинги на улицах с требованиями быстрых перемен. Все это завершилось ельцинским переворотом и последующими гайдаровскими реформами, породившими олигархический капитализм и далеко нецивилизованный рынок. Основная историческая задача — создать технико-технологическую и экономическую базу для постиндустриального развития-не была решена. Демократическое правовое государство также не было построено. И сегодня в 2004 г. Президент Путин говорит о необходимости такого государственного строительства. Все это принципиально важно зафиксировать — Россия пока не смогла найти ответа на исторический вызов конца ХХ века. Мы долгое время полагали, что главное-использовать опыт Запада. Многое из того, что у нас происходило в ельцинское время, было своеобразным маскарадом, имитацией форм западной рыночной экономики и демократического устройства при совсем ином содержании. Но в постиндустриальную эпоху в развитых в экономическом отношении странах Запада происходят существенные перемены. Поэтому важно обозначить проблемы, которые возникают в современном мире, и ответить на вопрос: что представляют собой модернизационные процессы в постиндустриальную эпоху? Обязательно ли для первых шагов построения современной научно-технологической базы, для создания наукоемких производств, конкурентоспособных на мировом рынке, предварительные демократические преобразования в соответствии с идеалами западной демократии? В принципе опыт модернизации в Южной Корее, Чили, Китае показывает, что для этого нужно сильное и стабильное государство. И необязательно демократическое. Авторитарные и даже диктаторские режимы вполне успешно могут решать эти задачи. И уже после того, когда созданы основы цивилизационного рынка, могут осуществляться демократические перемены (как в Чили и Южной Корее). И еще одна проблема, которую следует обсудить: что означает демократия в постиндустриальную, информационную эпоху? Сегодня многое изменилось в реализации идеалов демократии, сложившихся в предшествующие эпохи. Возникают новые проблемы. Как можно организовать свободные выборы, свободное волеизъявление людей в условиях почти тотально устанавливаемого контроля над мозгами через современные электронные СМИ, через Интернет, через информационную политику? Это нужно проанализировать. Я вспомнил, анекдот, который имел хождение в сталинскую эпоху: как сделать так, чтобы кошка добровольно лизала скипидар? Надо у ней под хвостом намазать скипидаром, и она будет тогда его вылизывать и совершенно добровольно. Это была идея имитации свободы в условиях прямого насилия. Но, оказывается, можно осуществить и информационное насилие, то есть так программировать человека, что ему будет самому казаться, что все решения он принимает совершенно добровольно. Так что же означает демократия в условиях, когда кто-то владеет информацией, дозировано ее распределяет, нечто внушает, программирует массы людей? Ведь демократия-это свободное волеизъявление личности. А как обеспечить такое волеизъявление? И еще одна проблема. Возможно ли в однополярном мире сохранить демократические традиции в странах, которые силой навязывают выгодные им перемены власти другим странам? Если лозунги защиты прав человека и демократии используются как основание военного вмешательства, бомбежек, последствием которых становятся гуманитарные катастрофы, то это явно деформирует демократические идеалы. Насколько совместимы демократия внутри и авторитарно-деспотические действия вовне? Все эти проблемы нужно тщательно анализировать. Проблематизируется в условиях постиндустриального мира и идеал «социального государства», который традиционно служил привлекательным образцом для либеральных политических реформ. Немецкий философ и политолог Уильких Бек справедливо отметил, что современный рынок разрушает социальное государство. Производство уходит туда, где дешевая рабочая сила и сырье, в богатых странах рабочих мест становится все меньше, и все большая нагрузка ложится на государство в области социальной защиты населения. Между тем, налоговая база сужается, поскольку корпорации стремятся платить налоги в оффшорных зонах. Если так будет продолжаться, то сама идея социального государства будет поставлена под вопрос, что, собственно, сейчас и происходит, например, в той же Германии. В общем, современный мир проблематизирует многие старые ценности. И поэтому говорить о том, что спасение сейчас в насаждении образцов современной западной демократии, которая сейчас востребована внешнеполитической конъюнктурой,-это не очевидность, а, скорее, проблема для анализа. Сейчас цивилизация переживает период вхождения в очень тяжелую эпоху развития для всех стран. Будет жесткая конкуренция за источники сырья, за пресную воду, нас ожидает взрывной рост населения, в режиме с обострением, особенно в период примерно с 2020-го по 2030-й год, когда будет жить поколение наших детей и внуков. Это будет взрывной рост народонаселения планеты. 5,6 миллиарда населения Земли из 10 миллиардов, которые ожидают в 2020-м или в 2025-м году, будут жить в странах Азии. Около 20 процентов этого населения будет молодежь. Это очень взрывоопасная ситуация и структура. На этом фоне будет резко возрастать значимость ресурсов, и будут проходить определенные цивилизационные разломы (о которых писал Хантингтон). Обостряется не только экологический, но и антропологический кризис. Сейчас совершенно очевидно, что цивилизация создала технологии, применение которых приведет к трансформации биологических основ человеческого бытия. Открывается возможность выращивания стволовых клеток, выращивания отдельных органов, которые могут заменить состарившиеся или поврежденные органы человеческого тела. Ренд при Буше (я смотрел стенограмму его последнего заседание) обсуждал вопрос: как Америка ответит на этот вызов искусственного выращивания и замены органов человеческого тела, и таким путем искусственного продления жизни людей? Надеются, что уже в ближайшее время можно будет продлевать жизнь примерно до 150 лет. Но богатые и бедные будут, как и сейчас, находиться в разных условиях. Только богатые смогут использовать эти новые возможности, поскольку они будут стоить очень дорого. Эту проблему уже серьезно обсуждают. Я думаю, что эта перспектива реальна, реальна перспектива реконструкции человеческой телесности, замены органов, внедрения чипов в человеческое тело и т.д. Техногенная цивилизация уже сегодня открывает дорогу этим новым технологиям. Но эти технологии могут взорвать все до сих пор накопленные в культуре способы социальной регуляции человеческих отношений. В ближайшие 20-30 лет возможен колоссальный, гигантский для всего человечества перелом, переход в какое-то новое состояние. Старые ценности техногенной культуры вряд ли будут соединять людей, будет что-то новое, многие ценности будут меняться. Я об этом уже не раз писал. Как в этих условиях осуществлять модернизации, и есть ли смысл копировать Запад, который сам достаточно радикально меняется? Это основная проблема, которую необходимо глубоко и серьезно обсуждать. Валентина Федотова |
Похожие:
 |
Правила фитнес клуба «Бифит» Введение Добро пожаловать в фитнес клуб «Бифит» Правила Клуба Вы всегда можете ознакомиться на рецепции Вашего Клуба. В случае необходимости правила Клуба могут быть пересмотрены... |
 |
Магические слова. К. Бессер-Зигмунд В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Евангелие от Иоанна, 1: 1) |
|
Правила Клуба «verso m» В фитнес-клубе «verso m» (Клуб) установлены правила («Клубные правила»), обязательны для всех Клиентов Клуба (Членов Клуба). Просим... |
|
Николай Панков «Крестьянские Ведомости» Международного клуба агробизнеса президент Международной промышленной академии Вячеслав Бутковский представил нового президента клуба... |
|
Треваньян Шибуми Оригинал: “Shibumi”, 1979 Автор, о котором практически ничего кроме слухов не известно, оказался если не пророком, то уж точно обладающим неслабыми аналитическими... |
|
Образовательная программа детского клуба велопутешествий «россия» «россия» разрабатывалась и внедрялась в течение 25 лет с 1975 по 2000 год. Программа «Спортивные велопоходы» комплексная и интегрированная.... |
|
Страна построила завод, страна построила город, ресурсы поставлялись... Осуществить даже 10 лет спустя. Возможно, эти цели и не были первостепенными,…однако без них район утратил нечто в своем духовном... |
|
Iv. Техническое задание «лада», и молодёжной команды клуба «ладья» в сезоне 2017/18 г г по следующим лотам |
|
Проект корпорации, проект «Новый Мир» В качестве поощрения наших старых друзей, проводивших свое свободное время в наших мирах, корпорация предлагает огромные бонусы,... |
|
Техническое задание по лоту №1 № Четыреста двадцать пять тысяч девяносто пять) рублей 00 копеек, в том числе все налоги (включая ндс) и сборы |
|
Извещение о проведении открытого запроса цен в электронной форме Начальная (максимальная) цена договора составляет 923 456,70 (Девятьсот двадцать три тысячи четыреста пятьдесят шесть) рублей 70... |
|
Гарантии изготовителя Предприятие гарантирует безотказную работу вру в течение 2-х лет со дня ввода в эксплуатацию, но не более 2,5 лет со дня отгрузки... |
|
Памятка для водителей велосипедов, мопедов, скутеров Управлять велосипедом, при движении по дорогам разрешается лицам не моложе 14 лет, а мопедом – не моложе 16 лет |
|
Инструкция №4 «Правила дорожного движения для водителей велосипедов, мопедов» Управлять велосипедом по дорогам разрешается лицам не моложе 14 лет, а мопедом – не моложе 16 лет |
|
129 083,00 (сто двадцать девять тысяч восемьдесят три) рубля 00 копеек Заявка включает в себя заявку, заполненную по форме и содержанию согласно приложению к документации о закупке, а также прилагаемые... |
|
Инструкция для Тайных покупателей проект «Sonata» Тайный покупатель должен запомнить все детали визита, зафиксировать их в анкете, и если спустя какое-то время после проверки потребуются... |