Вызвала большой интерес у участников. Рассмотренные вопросы полезны всем, кто интересуется особенностями России как цивилизации, в первую очередь, они полезны руководству регионов Российской Федерации
|
Скачать 5.45 Mb.
|
|
Список литературы
О.И. Николина Омский государственный педагогический университет СООТНОШЕНИЕ ФЕНОМЕНОВ ЛЮБВИ И СМЕРТИ В ВОПРОСЕ ОБ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ: НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ XIX ВЕКА Проблема индивидуальности в русской философии очень многогранна. Рассмотрение данной проблемы через анализ первичных феноменов человеческого бытия: любви и смерти – позволяет выявить новый контекст в анализе данной проблемы. Русская философия XIX века, в лице таких величайших мыслителей, как Н. Бердяев, Вл. Соловьев, В. Розанов рассматривает индивидуальность как синоним жизни. Напротив, утрата индивидуальности - это проявление смерти личности, угадываемой уже экзистенциалистами в неподлинном существовании современного человека, окутанного как цепями нормами, стандартами, привычками. Отказ от неподлинного существования, восстановление живой индивидуальности возможны с помощью религиозной веры, любви, осознания смерти, в творчестве. Н. Бердяев в работе «Метафизика любви и пола» доказывает, что все указанные пути неразрывным образом связаны в гармоничное единство. Любой из этих способов - это трансцендирование, преодоление эмпирического объективированного мира. Трансцендентальное – это выходящее за рамки земного, конечного человеческого существования, выход человека, личности к бесконечности. Этот смысл категории трансцендентального связан с религиозным аспектом проблемы смерти. Трансцендирование присуще только живой одухотворенной личности, мертвое трансцендировать не может, как, впрочем, и животное. Существование животного заключено в рамках своего конечного опыта и рамках опыта своего вида. Человек по своей природе не может быть ограничен своим «земным» опытом, он стремится к трансцендентному. Трансцендирование человека открывает перед ним Ничто, как возможность и условие его трансцендентного опыта. Ничто, как находящееся за пределами бытия, представляется для человека загадкой, учитывая, что для человека неизбежна хотя бы одна встреча с Ничто после того, как он покинет мир земной. В постиндустриальном обществе проблема смерти связана с переходом в Ничто. С переносом смерти в саму жизнь, как это произошло в постиндустриальной культуре, должно измениться и понятие «трансцендентного». Если ранее трансцендентное определялось как выход за границы субъекта жизни, то сейчас трансцендирование происходит в условиях конечного мира конечным субъектом. Человек в силу своего существа находится на границе реального и трансцендентного, земного и небесного, на границе временности и бесконечности. Сущность человека такова, что, находясь в границах временности своего существования, он постоянно ощущает себя вне этих границ. Человек стремится к трансцендентному, стремится к преодолению своей земной временной сущности. Смерть, с одной стороны, является врагом человека, так как она отрицает его существование, отрицает жизнь, которая является условием его стремлений, но, вместе с тем, она есть способ трансцендирования человека, она есть «последняя возможность» человека к преобразованию. Этот парадокс является основным в существовании человека. Философия стремится к разрешению этой проблемы, вариантов решения может быть множество. Вл. Соловьев и В. Розанов ищут решение данной проблемы в любви, для них смерть преодолима с помощью любви. В. Розанов одним из первых заявил о том, что вопрос пола один из самых основных в философии и культуре, и стремление «замолчать» этот вопрос приводит к искажению мировоззрения человека, его страхам, комплексам и т.д. Любовь для него – это подлинное проявление жизни, это обнаружение бессмертия в рамках конечного человеческого существования. Любовь делает бессмертным и меня, и объект моей любви. Для В. Розанова истинная любовь связана с деторождением. Воплощение себя в детях формирует индивидуальность, делает ее прочной и самодостаточной. И, как следствие, он критикует христианское отношение к любви, полагая, что христианство рассматривает любовь в аспекте греха, задавая понятие «стеклянной», холодной любви, в которой личность исчезает. Анализируя феномен любви, Бердяев очень близок к теории любви в романтизме. Любовь и семья, как они существуют в буржуазном обществе, есть отрицание истинной любви, а значит, отрицание соединения с вечностью и утрата индивидуальности, раздробление ее во множестве половых отношений. Н. Бердяев полагает, что нужно развести два вида любви: любовь, основанная на современной христианской морали («импотентно-моральный Эрос», по меткому выражению Вл. Соловьева) и любовь подлинно христианская, положенная в отношениях мужчины и женщины в момент зарождения христианского вероучения. Первый вид любви, ориентированный исключительно на размножение, по мнению русского философа, «дробит» индивидуальность. Это смерть, помещенная внутрь жизни. Имея стремление и не имея способности сформировать себя как совершенную индивидуальность, человек пытается создать задел на будущее, полагая возможность самореализации в детях, с тем чтобы они достигли того идеала индивидуальности, которого не смог достичь он сам. Второй вид любви выводит человека за грань земного, этот Эрос не ставит целью непременное создание семьи, продолжение рода, он ориентирован на духовное совершенствование личности в любви, а тем самым преодоление эгоизма и смерти. Здесь утверждается бессмертная индивидуальность в любви. И только истинный Эрос есть условие для творчества человека. Раскрытие индивидуальности человека возможно в творческом акте. В творчестве человек передает созданному свою индивидуальность, тем самым наполняя продукт уникальным содержанием. Творческий акт исходит из рефлексии над несовершенством мира и ведет к преображению этого мира и собственному преображению. Творческое наследие русской философии XIX века не только не утрачивает своего значения, но приобретает еще большую актуальность в наши дни, когда человек все более утрачивает свою индивидуальность при доминировании технически-виртуального мира над личностным. Этот мир задает свои ценностные ориентиры, нацеленные на потребление общественных и производственных продуктов, постепенно превращая человека в один из них. Обращение к русской философии делает возможным сформировать собственную систему ценностей и тем самым противостоять влиянию инородного западного идеала человеческого существования. В.В.Николин Омский государственный педагогический университет СПЕЦИФИКА РУССКОГО ТИПА ФЕНОМЕНОВ В антропологии приняты разные наборы исходных феноменов человеческого бытия. Это феномены: любви, смерти, труда, игры. Есть и другие варианты, но обычно данные четыре феномена считаются обязательными. При этом сама антропология является европейской и полагает определенную установку, что человеком полноценным является атомарный человек-монада, то есть исследуется человек, который является чистым Я и эгоистом, а это европейский тип человека. Такая методологическая установка требует искать специфику того же русского человека в рамках западного типа индивидуальности. Это возможно, но не раскрывает полностью этой специфики. Встает вопрос о возможности смены в философской антропологии исходной эгоистической (индивидуалистической) установки. В отношениях между людьми выступают иные феномены: коммуникации, одиночества. Но у русского человека оказывается иной тип исходных феноменов. В ядро его основных чувств включен разного типа коллективизм. Это может быть не игра с самим собой и для демонстрации своих возможностей, но игра с учетом другого, друга, коллектива, Бога и т.п. Разные императивы исходного чувства дают иную структуру самого феномена. Если коллективистская составляющая русского человека заложена в его исходные феномены, то при любой другой культурной и социальной сформированности феноменов они будут создавать человека открытого типа, который не в состоянии замкнуться в свой внутренний мир, который не будет обладать самодостаточностью западного типа. В итоге появляются, по крайней мере, две стратегии развития: западная и русская. Первая нацелена на соединение разорванных в культуре феноменов воедино, что и составляет ядро самодостаточной индивидуальности. Так, в европейской культуре Возрождения соединяются феномены смерти и любви, родоначальником такого эффекта стал Петрарка. Любовь как феномен может менять предмет восторга, а смерть – предмет события менять не может. Петрарка создает новый синтез. Это любовь, но с атрибутами смерти. Ибо умершую невесту нельзя заменить. Русский эквивалент этого типа – любовь к родине, к ее природе. Любовь русского связывается с неразделенной любовью юности. Сам тип воспитания в большинстве случаев исключал удачу юношеской любви. Однако, как показал Боратынский в своих стихах, человека тянет на Родину, где первая любовь закончилась неудачей, там места всегда для него дышат тем чувством. Если же первая попытка закончилась сексуальным опытом, то этот опыт оборачивается неудачей, разочарованием, и на Родину уже не тянет. Таким образом, в исходном состоянии у западного человека и русского биография формируется по-разному. Еще более наглядны образы мыслительные. Хайдеггер выяснил, что прототипом немецкого мыслительного процесса является ручной труд. Именно в нем формируются исходные типы отношений между предметами, которые становятся основанием для отношения также и между идеями. Так и слово мышление в своей основе несет связь, приладку, прилежание. Он рисует образ мастера, который мыслит, а значит, умеет больше и быстрее, чем ученик, поэтому может учить. Русская версия мышления иная. Во-первых, в слове «мышление» нет приладки, есть «мы» и «сл-» (слово, слава, слух, слышать). «Мы» со «словом» – получается «мысль». Тот тип мышления, который в этимологии немецкого языка определяет Хайдеггер, можно перевести на русский язык, но перевести не калькой, а смыслом. В этом случае вырисовывается вместо «сл-» для западного понятия – «св-» (связь, свидетель), а вместо мы – я. Получается цепочка: мысль – ясль – ясвь - язва. Интересно появление расщепления «св» на «зв» и «цв». «Зв-» означает «звук», «звон», «звать», что отличается от «слух», «слава», «слышать». В первом случае речь о внешнем явлении, как оно порождается, во втором – о внутреннем, как оно воспринимается. «Цв-» порождает ряд не слуховой, а зрительный (цвет, что соотносимо с «свет», «свидетель», «видеть»). Итак, в русском языке эквивалентом западного мышления является «язва», не как болезнь или болячка, а как опирающееся на «Яйность» свидетельство. Можно дать и другой эквивалент: «свой» вместо «Я», «звук» и «свет» вместо «слова». Свой-связь вместо мы-слово. Вот полюса русского и западного мышления. Свои преимущества есть у каждого, но пока русский язык не стал предметом деконструкций и анализа, а русское мышление не признается полноправным в диалоге культур. Кто как не русские ученые могут это исправить. Аналогичное сравнение из этой сферы. Деррида анализирует слово «монстр» и получает, что монстр это то, что ускользает из видимости. Монстр на русском языке вполне понятен по ассоциациям, но то, что пытается описать Деррида, описывается русским словом «чудовище». То, что перестает быть видимым, становится чудом, то есть чувствуется, но не видимо, и при этом пугает и восторгает, это и есть чудовище, как ускользающая видимость. Русское слово, таким образом, несет иную ассоциацию и этимологию, которая может быть использована для особенного перевода слов с Запада, перевода по смыслу самого русского слова, через русский эквивалент смысла, с переводом не кальки произношения, не фонетического, а культурного и смыслового. Это и есть философия бытия по-русски, собственно, это и зовется мышлением у русских. Это только исходные посылки поиска специфики русского типа феноменов бытия человека. Они опираются на иной исходный момент в каждом выделяемом антропологией феномене, и отличие в коллективной составляющей, которая делает русского человека не замкнутой на себя монадой, раскрывающей связи мира, но открытой в мир системой, которая обращена на друга и мир. В .Р. Окушко, В. В. Живобрицкая Приднестровский государственный университет им. Т. Г. Шевченко Россия – ядро православно-славянской цивилизации Проблему позиционирования России в международном сообществе следует отнести к одной из важнейших проблем современности. Вопрос в том, чем является Россия для мира сегодняшнего, и, конечно же, будущего, представляется узловым вопросом. Клеймо колониальной империи и форпоста международного коммунистического движения очевидно еще долгие годы будет деформировать имидж государства. Изложенное ниже – видение вопроса с позиций русскоязычных нерусских, живущих вне России. Такая тяжеловесная формула определяет статус очень большого числа людей, оказавшихся в «вынужденной эмиграции». К этой категории относится и значительная часть приднестровцев – граждан молодого внеэтнического государственного образования, принадлежащих большей частью к нерусским этническим корням. С различных исходных позиций деятели науки, культуры, образования все более отчетливо понимают историческое своеобразие культуры России. Вкратце оно сводится к тому, что великая культура, известная миру как русская, строго говоря, не является культурой одного русского этноса. Речь идет о различении в феномене культуры России двух составляющих. Первая – это этнокультура русских, аналогичная этнокультурам других народов, вторая – надэтническая Российская культура, порожденная особыми историческими условиями империи, очевидно, не имеющая аналогов. Первая – отставала и продолжает отставать, поскольку Россия, в отличие от бывших «колоний», не до конца осознала свое самостоятельное значение и ценность. Вторая – прочно вошла в историю развития мировой цивилизации в качестве средоточия православно-славянского мира. Еще одна особенность российской надэтнической культуры менее очевидна, она труднее уловима и формулируема. Почти каждый автор, пытавшийся ухватить сокровенный смысл этой особенности, так или иначе соглашается, что «умом Россию не понять». В ней родилось и вопреки всему продолжает жить особое человеческое свойство, глубоко презираемое и большевиками и «олигархами» – интеллигентность. Это понятие не случайно не имеет точного перевода на другие языки, оно, будучи латинских корней, отражает, однако, в русском языке несколько иной смысл. В нем не столько образованность и ум, сколько деликатное отношение к окружающему миру, людям, событиям. Подобное отношение, несомненно, препятствует деловой эффективности, и порой даже исключает ее, поскольку такая активность неизбежно сопряжена с причинением ущерба кому-нибудь или чему-нибудь, ранее устоявшемуся. Отвлеченные размышления и сетования о несовершенстве мира сего, глубокие переживания по этому поводу составляют основу художественной культуры России, подтекст всех ее высоких духовных свершений. Говоря о носительстве таких высоких качеств, как ненасилие, нестяжательство, духовность, толерантность, всемирность (надэтничность), интеллигентность, наши предки постоянно опирались на общеславянские начала. Россия была и остается центром православно-славянской цивилизации (по С. Хантингтону), особенность которой может схематически быть представлена следующим образом. В первую очередь, эта цивилизация и ее ядро – Россия – внутренне глубочайше многообразна. Это предопределено исторически: в результате колониальных захватов Россия не подмяла и не поглотила население огромных территорий, не уничтожила и не загнала его в резервации. Здесь произошло нечто специфическое, а возможно, и уникальное. Господствующая элита, изначально вбирала и продолжает вбирать интеллектуальные силы всех «порабощенных» этносов, с одной стороны, укрепляя собственную административную элиту, а с другой стороны, и это самое главное, создавая уникальнейший феномен внеэтнической, надэтнической культуры (назовем ее «культурой Достоевского»), преисполненной «вселенской отзывчивостью». Она по самой своей сути не могла и не может принадлежать какому-то одному народу, даже тому, что оснастил ее своим языком. Реальное могущество России не столько в ее пространствах и природных богатствах, которые имеют рыночную стоимость, а тем более не в мощности ее вооруженных сил внутренних и внешних, а в нематерилизуемой сути ее вековых духовных достижений, пробивающихся сквозь все препоны и «занавесы». Великая многогранная культура выросла из православных (ортодоксальных) религиозных традиций, хотя порой и отрицала эти свои корни. К парадоксам и специфике православно-славянской цивилизации следует отнести и тот факт, что господствующий этнос не отбирал, а скорее, отдавал собственные материальные ресурсы покоренным народам. Во многих случаях быть иноверцем было удобнее, выгоднее, чем великороссом. К закату СССР оказалось, что жизнь в Прибалтике, Закавказье и даже Молдавии оказалась существенно благополучнее, чем в глубинной России, загнанной в нищету. Даже формально, по административно-географическому признаку, сегодня более половины территории великой России «принадлежит» не русскому этносу, а бывшим «инородцам», составляющим лишь около 20% всего населения! Для многих обитателей восточнославянской православной цивилизации можно считать характерным ортодоксально-христианское отношение к «греху алчности», к стяжательству. Если в странах нынешнего Евросоюза такое буквальное понимание Заповедей Господних было успешно преодолено католицизмом и в еще большей степени его протестантскими ветвями, и там давно никто не относит обогащение к небогоугодным делам, то у нас такое «ортодоксальное пуританство» сохранилось. Его талантливо поддерживала и развивала упомянутая надэтническая российская культура, пронизанная состраданием к беднякам и презрительным отношением ко всякого рода проявлениям буржуазности. Библейские менялы, торговцы, мытари, фарисеи, приравниваемые к блудницам, никогда не были в почете. Но было бы абсурдно пытаться бросить тень ни грандиозные научно-технические успехи современности, которые в значительной степени достигнуты благодаря западной цивилизации, которой свойственно наращивание научно-технической, энергетической мощи человечества при сохранении неписаного, но господствующего биологического «права сильного». Цивилизационные различия складывались столетиями. Они более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами. Однако в течение столетий самые затяжные и кровопролитные конфликты порождались именно различиями между цивилизациями. В то же время происходит и другое: взаимодействие, взаимопроникновение и сотрудничество, т. е. процесс сближения во многом диаметральных цивилизаций. Западная и православно-славянская цивилизации, представляют собой две необходимые друг другу комплиментарные цивилизации: одна олицетворяет собой уверенное преуспеяние в сфере реальной экономики, другая – непрестанные мучительные поиски социального духовного совершенствования. Иного пути – кроме слияния этих двух начал – по-видимому, не существует. Оно и единственно возможно. |
Похожие:
 |
В. Познин Изобразительное решение аудиовизуального произведения «Изобразительное решение аудиовизуального произведения», но, думается, они будут полезны всем, кто готовится к работе по созданию... |
 |
Эдред Торссон «Северная магия: мистерии германских народов» Северной (она же германская, тевтонская или руническая) магической традиции, составленное одним из ведущих мировых специалистов в... |
|
Рабочая программа педагога Они ведут себя неестественно, не находя возможности самим адекватно оценивать свое состояние. Это обусловлено в первую очередь особенностями... |
|
Дополнительного образования детей «дом детского творчества» кемеровского... Методическая разработка предназначена для педагогов дополнительного образования, однако также могут быть полезны всем, кто хочет... |
|
«первые шаги» (в помощь начинающему руководителю шск) Методические рекомендации Методические рекомендации предназначены для руководителей и педагогов-организаторов школьных спортивных клубов образовательных учреждений... |
|
Врачи, философы и ученые исследуют эти вопросы уже более двух с половиной тысяч лет Хотя многое из этих «как» вполне подходит и для взрослых, книги имели в виду, в первую очередь, заботу о детях. В них хотелось обратить... |
|
Актуальные вопросы современной науки И, технических и сельскохозяйственных наук, медицины, истории, педагогики, экономики и юриспруденции, социологии и политологии. Сборник... |
|
Вопросы и ответы И, физиологии человека и животных, биохимии, генетике, медицинской биологии, биологическим аспектам сельского хозяйства, экологии.... |
|
Книга служит учебным пособием по курсам истории и современного состояния... В хронологической последовательности представлен процесс типологического развития средств массовой информации в связи с национальными... |
|
Книга служит учебным пособием по курсам истории и современного состояния... В хронологической последовательности представлен процесс типологического развития средств массовой информации в связи с национальными... |
|
Программа курса “Правовое регулирование предпринимательской деятельности в ес” Москва 2009 г ЕС» предназначен для студентов магистратуры Института европейского права мгимо (У) мид россии, направление «Юриспруденция», программа... |
|
Книга предназначена для студентов, в первую очередь тех, кто поже |
|
Выращивание рассады овощных культур в домашних условиях Это же относится к томатам и разным видам лука. Разумеется, для опытных огородников наши советы “не откроют Америку”, а вот для начинающих... |
|
Вашего запроса сформулирована очень узко. Приводим Вам некоторые... Здравствуйте, Сергей. Тема вашего запроса сформулирована очень узко. Приводим Вам некоторые сведения, найденные в сети Интернет,... |
|
Резюме не роскошь, а средство трудоустройства Обязательно учитывайте тот факт, что в первую очередь мы вас видим и оцениваем по вашему резюме. Именно мы, кадровики, судим: интересны... |
|
Природа языка и мифа в свете антропосоциогенеза Адресуется лингвистам, филологам, антропологам, этнографам, а также всем, кто интересуется природой языка и мифа |