1.3. Антропологический аспект изучения игры
Для антропологии важным аспектом изучения является присутствие игровых элементов в различных ритуалах, в том числе религиозных, и то, как эти элементы продолжают своё существование уже вне ритуала. Например, множество ритуалов в некоторых обществах, которые использовались перед охотой, чтобы ослабить зверя. Этот процесс часто проходил через идентификацию человека, шамана с будущей жертвой, и он нашёл отражение в детских играх «Так, дети часто играют, будто они тигры, львы, пантеры, разбойники, индейцы, чудовища. По мнению Анны Фрейд, они таким образом бессознательно отождествляют себя с теми самыми силами, которых до глубины души боятся, и посредством приемов джиу-джитсу увеличивают свои силы той самой силой, что угрожает ослабить их»20.
Можно рассмотреть традиционный для нашей культуры день Ивана Купала с поисками «клада», выкуп невесты и прочие свадебные обряды, проводимые из года в год, крепко укоренившиеся в человеческом сознании. Большинство из них начали своё распространение именно из религиозной сферы. Здесь можно вспомнить К. Юнга, который считал, что религия во многом заменяла на первых порах психологию, и до сих пор в каждом из нас существует религиозный инстинкт, являющийся врождённым, проявляющийся уже в бытовых ситуациях. Игровую форму имеют обряды и внутри различных общественных движений. В этой части работы хотелось бы также опереться на работу Э. Хоффнера «Истинноверующий: личность, власть и массовые общественные движения», выпущенную ещё в прошлом веке. В ней исследовался процесс интеграции индивида в различные движения, и те изменения, которые с ним после этого происходили. Эти наблюдения могут применять к фанатикам и многим другим радикальным массовым движениям, в том числе политическим. В таких группах немаловажна роль лидера, его умение коммуницировать, навязывая иногда совершенно утопичные идеи последователям. Верующий во что-либо человек представляет собой особый социальный тип личности. В качестве одной из причин для вступления в ту, или иную религиозную группу можно назвать недовольство собой, которое уходит на второй план, вытесняемое общими с кем-то целями, интересами; некоторой «священной» идеей, которая позволяет думать, что индивид живёт другой жизнью. Процесс глобализации накладывает и в этой сфере свой отпечаток – рождающиеся проблемы, такие как безработица, конкуренция и элементарная усталость от ритма жизни, или наоборот - пресыщенность, угрызения совести становятся отправной точкой для многих людей, ударяющихся с головой в сектантство, построенное на товариществе. При этом отмечается, что бедные слои обычно не попадают в новые группы, так как их это не интересует, и у них не хватает времени на изучение новых идей, недовольство собой.
Обряды являют собой мифы. Всё это находит продолжение в сказках и детских играх, так до сих пор, сохранились игровые элементы обряда инициации внутри детских групп. Спортивные состязания, о которых говорилось в прошлом параграфе, также изначально являлись особого рода культом, религиозной церемонией. Ещё до их появления у многих народов игры на силу и ловкость или же соревнования в загадках служили проверочными ритуалами при инициации, назначении на какую-либо важную должность или миссию; существовали ритуальные песни и танцы. Различные ритуальные формы поведения выполняли свои функции, к которым можно отнести передачу культурного опыта, формирование необходимых паттернов поведения, формирование мировоззрения. При этом в некоторых обществах того времени, как и среди научных исследований на эту тему, игра фактически была синонимом детства и низкого развития. О подобном отношении к процессу игры, который фактически необходимо перерасти через инициацию, писали А.У. Хауитт, А. ван Геннеп: «Он должен оставить все игры и спортивные занятия детства с того самого момента, когда прерываются прежние домашние связи между ним и матерью или его сестрами. Теперь он становится мужчиной, осведомленным, осознающим обязанности, возлагаемые на него как на члена сообщества муррингов»21. В некоторых обществах, существующие до сих пор обряды и ритуалы зачастую имеют именно игровую форму. В продолжении всего вышесказанного можно вернуться в Россию, где, как и во всём мире, процветает такое понятие как «этноспорт». Оно напрямую связано с обрядами инициации, воинской культурой, спортом и игрой. Цель этноспорта – восстановление и сохранение традиционного игрового наследия, находящегося под угрозой исчезновения в эпоху глобализации и урбанизации. «Традиционные игры провозглашены ЮНЕСКО неотъемлемой составной частью культурного наследия человечества и служат воспроизводству этнокультурной идентичности и культурного многообразия»22. И действительно ЮНЕСКО призывает к сохранению и изучению этого явления: существует Отдел традиционных игр и состязания в Департаменте спорта Сектора социогуманитарных исследований, в 2012 году был создан EWS (Всемирное общество этноспорта), за 11 лет до этого появилась Европейская ассоциация традиционных игр. Россия не осталась в стороне, создав в 2012 году Федерацию традиционных игр и этноспорта России (ФТИЭР). Итак, что есть этноспорт, и почему именно сейчас наступил период, когда люди пришли к идее его сохранения?
Рассмотрим данную проблему на примере казаков. Исконно в воинской культуре состязание является основой воинственного типа личности. Именно оно было основой инициации у многих народов. У казаков условно существовало три этапа инициации - младенческая, подростковая и юношеская. Изначально первая происходила сразу с появлением зуба у ребёнка, чуть позже её проводили в шестилетие: ребёнка сажали на коня с шашкой. «Новорожденному все друзья и знакомые отца приносили что-нибудь на зубок. Этот подарок непременно был военный: патрон пороха, стрела, лук, пуля, дед дарил шашку или ружьё»23. Второй этап проходил в возрасте 13-15 лет. Главным действием обряда были, так называемые, «потешные сражения». С 17 до 19 лет происходил третий этап, юношеская инициация. Она представляла собой изолированное обучение и дальнейшее публичное состязание. После чего устраивались праздничные игры. С 2009 года некоторые черты тех культурных традиций, ритуалов служат основой для праздничных состязаний, которые являются одним из возможных выражений этноспорта, что с недавнего времени признано на законодательном уровне. Они носят название «Шермиций», и объединяют казаков из России и других стран. С более ранних времён велись работы по воссозданию некоторых внешних атрибутов традиционных для данной культуры процессов, а также некоторых видов состязания. Участники игр также проверяются на предмет теоретических знаний о военной культуре своего народа. «В 2016 году воинские ритуалы и чинопоследования донских казаков, совершаемые на шермициях, проводимых Ассоциацией «Шермиции», внесены в реестр объектов нематериального культурного наследия народов Российской Федерации»24. На описанном примере становится понятно, что игровые традиции народов России для теоретиков этноспорта являются столпом в развитии спорта в целом.
Интересен подход К. Гирца, который рассматривал игру в качестве выражения культурного опыта, а при сборе материала рассматривать её как текст. В одной из глав своей работы «Интерпретация культур» он описывал петушиные бои на Бали, как развлечение и как ритуал. Важными сторонами для рассмотрения являлись при этом эмоции, задействованные в познавательных целях. «И всё же они [петушиные бои] говорят не просто о том, что риск волнует, поражение удручает, а триумф вознаграждает (банальные тавтологии), но о том, что именно с помощью этих эмоций – поставляющих, таким образом, своего рода наглядный пример – строится общество и индивиды соединяются воедино»25. Иными словами, это не просто элемент в системе духовной и материальной жизни, а общественное явление, вписанное в культурный контекст настолько глубоко, что его отражение можно найти в любой сфере того общества, а внутри него можно найти части всех существующих общественных отношений (например, он писал о «драматизации проблемы статусов»26). Оно отражает реальность и создаёт её одновременно, как это делают, например, телевидение или книги у европейцев, при этом каждый балиец будет видеть в этом явлении что-то своё, так как представленные через призму игры реальность и опыт несколько сжаты. Необходимость границ, в который существует игра, подчёркивалась и К. Гирцом, и другими антропологами: «Разница между игрой и забавой в том, что у игры есть правила. […] И я думаю, что у ребёнка, играющего с кубиками есть правила. Сами кубики создают некие правила»27.
Такое понимание и рассмотрение игры необходимо, в особенности потому, что процессы глобализации изменяют нашу социальную реальность, территориальная идентичность постепенно исчезает, что отражается на всех сторонах нашей жизни. Мы сталкиваемся с гибридизацией - многосторонним синтезом западных и местных культурных особенностей во всех сферах, с альтернативной глобализацией - глобальными культурными движениями, возникающими за пределами Запада и оказывающими на него сильное влияние, субглобализацией - движением, имеющим региональный размах и способствующим сближению обществ. Встречаемся с влиянием культурной динамики глобализации, о которой писал Питер Бергер. С тем, что глобальная культура американская по своему генезису и содержанию, при этом не связана с историей США. Мы видим фронт борцов за непротиворечивый синтез ценностей западного либерализма и неких элементов традиционных культур, борцов за отказ от превращения культурных особенностей народов (в том числе и спорта) в товар. Поощрение этнокультурных различий порождает всё большее количество фестивалей, направленных на популяризацию данного течения; небольших мероприятий, сопряженных, как правило, с известными в народе праздниками и традиционными этнокультурными атрибутами. Похожая ситуация происходит и в остальном мире - этнокультурное многообразие спорта становится институциональной нормой поощрения. ЮНЕСКО продолжает подчёркивать, что традиционные виды физической активности являются важной составляющей всемирного культурного наследия. И важно не концентрировать изучение и поощрение лишь на этой сфере игр из всего их многообразия.
Оценив вышесказанное, не забывая при этом о том, что это лишь малая часть разработанных концептов игры, подтверждаем высказанную в начале мысль о том, что понимание игры нельзя представить в рамках одной картины, оно остаётся разрозненным. Во-вторых, в очередной раз отметим, насколько важно изучать игру и её влияние на повседневность. Вспоминается работа историка Люсьена Февра «Бои за историю»28, в которой одна из глав была посвящена человеческим эмоциям. В ней говорилось о том, что эмоция в какой-то момент способна стать общественным институтом, может быть регламентирована на подобии ритуала. В качестве примера рассматривался церемониал первобытных народов, где зрелищность являла своей целью сплотить народ посредством однородной эмоции. Памятуя о том, что ритуал и игра – понятия перекликающиеся друг с другом, можно говорить о том, что ту же цель преследует и игра. И в настоящее время, где по мнению историка существует конфликт средств общения, а эмоция стала помехой человеческой деятельности, для нас особенно важно сохранить этот элемент единения через неё.
Отметив наиболее подходящие и разработанные теории, перейдём к следующему важному вопросу, рассмотрение которого необходимо для понимания игры как инструмента включения человека в повседневность: какие классы игр предлагают нам исследователи? И начать стоит с исследователя, сделавшего упор именно на антропологический аспект изучения – Р. Кайуа.
|
