1.2. Культурологический аспект изучения игры
Для культурологии концепция игровой культуры является весьма популярной. Как говорилось ранее корни игрового процесса лежат глубоко в истории, но, все развивалось постепенно, и для культурологов игры являются продолжением различных языческих обрядов, как писал Й. Хёйзинга: «истинная, чистая игра сама по себе выступает как основа и фактор культуры»12. Он утверждает, что культура производна по отношению к игре, иначе говоря, культура разыгрывается, развивается внутри игры и как игра. Соглашаясь с этой точкой зрения, мы уже не можем однозначно заявлять о том, что игра синонимична низкому уровню развития, несерьёзности, деградации взрослого человека. Его работа «Homoludens. Опыт определения игрового элемента культуры» действительно является одним из столпов, на которых основывается изучение игр в настоящее время. Наиболее всего нас в ней интересует то, как голландский исследователь определяет данное понятие; его исторический анализ того, как проявлялись игры и непосредственно то, какие связи он выделяет между игрой и культурой. Игра, по его мнению, неразрывно связана с культурой на протяжении всего существования, при это некоторые черты игрового процесса сформировались еще в поведении животных, то есть до возникновения человеческих сообществ.
Исторический ракурс исследования наиболее близок культурологам, так как они предпочитают изучать игры с позиции эстетико-культурологического нюанса, акцентируя внимание на значении игры как явления людской культуры, на игровом нраве культуры и тех изменениях, что она претерпевает с течением времени. Фокусируясь на игре под таким углом можно задаться вопросом: нет ли соотношения между различиями культур, особенными чертами, придающими каждой из них ее оригинальный склад, — и природой некоторых игр, которые в данной культуре процветают, а в других не пользуются такой популярностью. Само собой разумеется, что пытаться описать культуру через одни лишь ее игры было бы очень смело и, вероятно, чревато ошибочными выводами. В самом деле, каждая культура уникальна, она одновременно знает и практикует большое количество игр разных видов. А главное, невозможно без предварительного анализа решить, какие из них согласуются с институциональными ценностями, подтверждают их, усиливают, а какие, наоборот, противоречат им, ниспровергают их, то есть служат в данном обществе фактором компенсации, предохранительным клапаном. Игровое поведение для Й. Хёйзинги связано с идеалами социальной жизни, представляющимися во многом утопиями: в разные эпохи мы можем отследить игру в идеал. Например, торжественные игры в Древней Греции представляли собой идеал полиса и подкрепляли его существование, тогда как сейчас во многих современных государствах мы видим тенденцию преобладания различных лотерей и букмекерских контор, которые представляют альтернативу провозглашаемому идеалу; при этом выполняя немаловажную, возможно даже необходимую роль, поскольку создают противовес тем вознаграждениям, которые в принципе должны приносить только труд и личные заслуги. Таким образом, раз игра в отдельных своих формах привлекает не только детей; позволяя создавать идеальный мир, и являя собой особую область, содержание которой может взаимозаменяться с содержанием реальной повседневной жизни, по этой причине важно, найти и исследовать характерные черты этого занятия. Это утверждал и Ф. Ратцель, писавший, что «игры народов представляют ценное свидетельство их образа жизни и воззрений на жизнь»13. Эти знания, как и сведения о предпочтениях в выборе форм и видов игры, помогут в объяснении культурной плодовитости и разнообразия игр, и позволят лучше разобраться и понять ценностные характеристики отдельных обществ.
Как же происходило развитие и преобразование такого феномена как игра? Мы можем найти её отголоски уже в традиционных обществах. Этот феномен присутствовал в человеческой жизни всегда, но по мере развития той или иной культуры, его значимость и другие характеристики менялись. Так можем вспомнить, что охота из способа добывания пищи на определённом этапе стала развлечением, из которого в настоящий момент можно убрать даже преследуемую цель – заменить животное на тарелочки, например. Нагляднее всего рассмотреть этот вопрос на пространственно-временном континууме в разных точках нашей планеты.
Можно вновь упомянуть игры на стадионе в Греции, сопровождавшиеся жертвоприношениями, ритуальными процессиями и церемонией зажигания огня. Всё это посвящалось различным божествам, в процессе соревнования сила, ловкость являлись высшими ценностями и служили подарками, а на время игр прекращались даже военные действия и смертные казни. «Очищенное от всяких чувств личной ненависти и обиды, это состязание нового типа становится школой честности и благородства»14. Такие соревновательные формы игры получили названия «агон», помимо спортивных достижений, участие в них принимали поэты, музыканты, то есть состязания проходили и в творческой сфере. Такого рода соревнования дали название одному из важнейших по мнению Й. Хёйзинги принципов игры, который важен для понимания её сущности - принципу состязательности. Именно в то время появились Олимпийские игры, до сих пор известные и актуальные во всём мире, в основе которых лежит именно этот принцип. Тогда они являлись важным атрибутом экономической и культурной жизни Древней Греции – помимо соревнований спортивного характера, дни игр сопровождались выступлениями ораторов, поэтов; объявлениями различных государственных документов и законов; различного рода торжественными процессиями. За пределами Древней Греции, принципы открытости и честного ход соревнования наблюдаются в известном потлаче. Это священное действо, важным компонентом которого является церемония дарения, с целью возвышения себя в глазах членов своей группы, а также в глазах соперника. Принимающая подарок сторона, берёт на себя обязательства по возвращению подарка в виде более роскошного торжества. Победитель же игр становился первым лицом, что подчёркивает важность состязания в политической сфере, игра стирала дихотомию идеального и реального, ведь победитель уподоблялся богам, становился героем для страны и своего полиса. Ещё раньше в работе Гомера «Илиада» можно найти информацию о поминальных играх, связанных с погребальными процессиями. У игр того времени были свои правила, которые со временем видоизменялись: участниками и зрителями становились исключительно свободные мужчины-греки; позже ими могли становиться и римляне. Единственной женщиной, которая могла наблюдать за играми, была жрица богини Деметры. Стоит отметить, что для женщин были созданы другие игры, предметом культа которых являлась богиня Гера. Но уже в поле традиционной игры мы видим, что именно мужчины были игроками, а женщинам отводилась роль нарушителей, что является свидетельством существовавшей уже тогда гендерной дифференциации. В целом же такие ограничения позволяли Олимпийским играм быть ареной, на которой происходил раздел сфер влияния аристократов. «Большие игры носили в Греции характер аристократический. Совершенство духа и тела рассматривалось едва ли не как наследственная принадлежность аристократии»15. Весь процесс подчёркивал и отражал в себе существовавший тогда культ тела – это проявлялось в том, что участники соревновались обнажёнными. Убийство соперника, на ряду с укусами и нанесением ударов в глаза и уши в борьбе, и споры с судьями были под запретом. Уже тогда можно было отследить зависимость между идеалами, социокультурными укладами участников игр и состязаниями, в которых они были лучшими. Дошедшие до нас имена победителей говорят о том, что строгость воспитания спартанцев, их строгий отбор «достойных» давали свои плоды – именно они чаще всего становились победителями игр. Такого рода игры в то время можно назвать социальным институтом в современном его определении.
Вернёмся к социальной стороне изучения игр, где важное место занимает понятие «играизации», и задачам, поставленным непосредственно в этой работе. Интересующий нас ракурс изучения, на котором мы более подробно остановимся в следующей главе - это классификация игр, и он тесно связан с причинно-следственной связью между человеческими потребностями и играми, которые способны их удовлетворить, поддержать целостность индивида. Но, режде чем перейти к нему, вернемся к Й. Хёйзинге и тем признакам игры, которые он выделял в своих работах:
Игра присутствует во всех сферах жизни и материальной культуры, во все времена, определяя содержание их форм. Поэзия, философия, война, политика в Древности, Средневековье, в настоящее время. Некоторые игровые формы утрачиваются, какие-то создаются, но в большинстве из них мы можем найти повторяющиеся элементы. Культурное развитие вытесняет игровой элемент, который при этом обладает возможностью вернуться в любое время. Интересно отметить, что такая ситуация для Й. Хёйзинги являлась доказательством кризиса культуры в Европе.
Одна из характеристик игры – напряжение. «Напряжение – свидетельство неуверенности, но и наличия шанса»16. При этом она способна снять напряжение, испытываемое человеком в реальной жизни. Эта характеристика связана с одним из направлений нашего исследования, рассматривающим взаимосвязь между структурой игры (правилами, сценарием, границами) и коммуникативными навыками и возможностями индивидов. Иными словами, можно ли считать игру компенсацией неудач (опираясь на предположение, что любое социальное взаимодействие лучше его отсутствия), ресурсом для создания внегрупповых связей, способом общения и идентификации себя с окружающим миром. И если да, то как все это происходит в процессе игры.
Играть в социальные игры способен только человек, это выражение его свободы, принуждение к игре невозможно. «Игра по принуждению уже более не игра»17. То есть, она остаётся таковой только если являет собой возможность выбора.
Игра – это борьба, не всегда связанная с получением выгоды. Игра ценна сама по себе.
Соревновательный компонент как ориентир присутствует в игре всегда. Так было и в Древней Греции, так есть и сейчас. Стремление стать «быстрее, выше, сильнее» является движущей силой игрока.
Игра – это порядок, её существование возможно лишь в определённых рамках – пространственных и временных. Эти границы должны быть чётко обозначены: длительность игры, территория действа, а также правила, которые незыблемы. Кроме того, существует сценарий игры, зачастую всё это в совокупности, окутано таинственностью.
Отклонения от принятого порядка считаются обманом. Нарушители исключаются из игрового процесса.
Игра невозможна без сообщества, она подчиняет себе инстинкты.
Она является эстетическим феноменом, так как её основа – стремление к совершенству.
Важной формой социальной игры, способом переживания реальности, предполагающим взаимное проникновение культуры и игровой деятельности, является играизация. Она представляет собой внедрение принципов игры в прагматические жизненные стратегии, благодаря чему реальность размывается. Она имеет глобальный характер, проникая во все сферы жизни.
Исходя из перечисленных особенностей игры можно сделать вывод, что игровые элементы чаще всего инкорпорируются в повседневную жизнь, когда человек хочет снять напряжение, или победить кого-то, представив себя лучше него. Играизация как процесс представляет для нас особый интерес, ведь игра – социокультурная практика, значит она отображает социальные тенденции; порождает социальные (или культурные) коды и смыслы. Она представляет собой сложное понятие, изучение которого необходимо в силу того, что она отражает связи между социальными явлениями, характер отношений и зависимостей между ними, являясь качественным индикатором общества – любое его изменение выражает какой-либо сдвиг в обществе. Изменения функций игры, напрямую связаны с изменениями в человеческих потребностях. Действительно, ранее игровая деятельность выполняла свою первичную функцию – рекреативную; также игры позволяли развиваться интеллектуально. В эпоху потребления игровой процесс всё чаще основан на страхе, различного рода девиациях, и отрицании общепринятых ценносетй. Сейчас в игре находят компромисс между обществом и природой индивида, его энергией. Среди отечественных культурологов об этом писал М.М. Бахтин, по его замыслу с помощью данного феномена человек способен освоить свободу. Интересным является его мысль о том, что мы должны говорить не только об индивидуальной, но и массовой (классовой, групповой, общественной) культуре, в которой игре отведена роль альтернативы общественного порядка. Оба автора, упомянутых в выше, описывали игру как важнейшую форму социально бытия человека, что характерно для культурологических исследований.
Работа Й. Хёйзинги повлекла за собой последователей, из которых отдельно стоит упомянуть Х. Ортегу-и-Гассета и О. Финка. Испанский философ и социолог представлен здесь именно как последователь. Он критиковал расцветавшую в XX веке массовую культуру, считая, что культура «живая», подлинная творится одарённой элитой, и именно она противостоит культуре массовой. Творцы подлинной культуры занимаются деятельностью созвучной игре, противостоящей обыденности. Как и Й. Хёйзинга он писал о том, что игровая деятельность неутилитарна, не содержит в себе цели достигнуть определённого результата. В размышлениях о том, как важна игра в его работах появляется спорт. «И если в последнее время, примерно в течение пятидесяти лет, физические игры, т.е. спорт, получили столь громадное распространение, то произошло это по вполне понятным причинам. Я имею в виду знаменательное открытие, сделанное европейским человеком в нашем веке: открытие плоти как великой позитивной силы. […] Он неуклонно дисциплинирует ее и преподает уроки жизни куда более нагляднее, чем все проповеди, вместе взятые»18. Ойген Финк тоже подчёркивал, что игра бесцельна, а реальность и игровой мир тесно переплетаются. «Так называем пятый из основных феноменов человеческого существования. Игра столь же изначальна, как и эти феномены [смерть, труд, господство и любовь]. Она охватывает всю человеческую жизнь до самого основания, овладевает ею и существенным образом определяет бытийный склад человека, а также способ понимания бытия человеком. Она пронизывает другие основные феномены человеческого существования, будучи неразрывно переплетенной и скрепленной с ними»19. Общество создаёт правила игры, что делает их социальными; а круг тех, кто в игре участвует не ограничивается только непосредственными игроками, но и включает в себя свидетелей, например. Отдельно нужно упомянуть, что основанием для игры у немецкого автора является фантазия, позволяющая людям порождать культуру. Все эти концепции создают собой некую модель культуры, которая впала в кризис в XX веке, и в очередной раз доказывают насколько неразрывны между собой реальная повседневная жизнь индивидов в обществе с игровыми процессами и отдельными их элементами.
|
