Издательская программа владимира тыцких осуществляется на пожертвования и средства, вырученные за издания «Народной книги» Директор программы
|
Скачать 3.29 Mb.
|
Последний рейс к «Жоржу Филиппару»Восемь часов утра. Над судами сияет солнечный день, вступивший в свои права. Шевченко, поднявшись с французского бота на своё судно, принялся за выпечку хлеба. Старший помощник Голуб в последний раз повёл свою шлюпку к «Жоржу Филиппару». Уже весь лайнер от кормы и до самого бака был охвачен огнём. В солнечном сиянии пламя потеряло яркость, обесцветилось и стало почти невидимым, зато дым зачернел гуще. На месте сгоревших надстроек зловеще коробились в огне чёрные стальные полосы. С борта кое-где свисали остатки верёвочных концов. Французская команда спустила очень много таких концов, чтобы облегчить людям спуск на воду, но они моментально сгорали. Бот, подведённый уверенной рукой Голуба, остановился у самого борта возле бака. Тут ещё уцелел один трап, но огонь подбирался и к нему. Раскалившись в огне, плавились иллюминаторы; вздувались стальные листы палубы и бортов; рвались заклёпки, и головки их, как осколки снарядов, со свистом вспарывая воздух, разлетались во все стороны. Голуб предупредил матросов, что надо быть повнимательнее, такой осколок вполне может нанести смертельное ранение. В бот спустилось восемь мужчин – последние, кто оставался на «Жорже Филиппаре»: старший помощник, главный механик и другие представители командования судна. Последним, с трудом переставляя ноги в покоробившихся от жара ботинках, по трапу спускался невысокий человек в обгоревшем чесучовом кителе с золотыми пуговицами и капитанскими нашивками на рукавах. Это был капитан Вик, командир «Жоржа Филиппара». В тот момент, когда капитан Вик встал на последнюю ступеньку трапа, к догоравшему судну подошли два катера с только что появившегося здесь английского судна. Англичане пригласили капитана «Жоржа Филиппара» к себе. Капитан Вик громко спросил: – Где моя команда? Где мои пассажиры? – Ваши пассажиры и команда, более четырёхсот человек, находятся на советском танкере, – ответил старший помощник Голуб. – Скажите, капитан, на вашем судне остались ещё люди? – На судне людей нет. Все живые сняты, – твёрдо ответил капитан Вик. – Раз мои люди на советском танкере – мне нужно идти туда. – И капитан прыгнул в бот «Советской нефти», бросив в него и спасательный круг со своего судна. Голуб повёл шлюпку вокруг «Жоржа Филиппара». Печальным был этот обход. Всего несколько часов назад моряки любовались его красотой, гордой осанкой, скоростью хода. А сейчас обгоревший, сильно накренившийся на левый борт и наполовину погрузившийся в воду, он доживал последние часы. Капитан Вик поднялся, снял фуражку и, держа её за околышек, прижал к сердцу. Встали и наши моряки. Так они отдали печальный долг судну и погибшим в эту трагическую ночь людям. Когда бот подошёл к «Советской нефти», капитану Вику предоставили право подняться на борт первым. Голуб проводил французского капитана на мостик советского судна к капитану Алексееву. Затем старший помощник отдал распоряжение поднять все шлюпки и трапы. Капитан Вик тем временем говорил капитану Алексееву: – Дорогой коллега, выражаю вам глубокую благодарность от себя лично и от моих пассажиров за всё то, что вы, ваш экипаж и ваши офицеры сделали в эту печальную, трагическую ночь. Поверьте, у меня нет слов, чтобы высказать вам всё наше восхищение мужеством и самоотверженностью советских моряков. Людей на моём судне нет, никого не осталось. Часы судна сочтены. К тому моменту, как мы его оставили, судно накренилось на левый борт градусов на сорок. Прошу вас, дайте распоряжение переписать всех пассажиров и нашу команду, проверить все боты. – Из ваших шлюпок мы подняли на наш борт пять, – сообщил вернувшийся в рубку Голуб. – Одна шлюпка с людьми ещё затемно ушла в океан. Я бы просил вас, капитан, поискать её, – обратился к Алексееву французский капитан. Александр Митрофанович подошёл к машинному телеграфу, повернул рукоятку, дал малый ход машине и указал матросу курс. Затем вызвал на мостик боцмана: – Георгий Захарович, проводите капитана в мою каюту. Найдите у меня в шкафу ботинки, там есть новые, дайте ему, видите, он ходить совсем не может… Всем смотреть – нет ли где шлюпки и людей на воде. Судно взяло курс в сторону видневшегося в дымке каменистого мыса Гуардафуй. На танкере составляли списки спасённых. Капитан вызвал радиста и дал ему распоряжение запросить все суда, подбиравшие людей, сколько у них спасённых. Среди спасённых было много индусов, малайцев, китайцев. Один малаец, подойдя к крану, взял кружку и налил воды. Вдруг к нему подскочил француз, вырвал кружку и ударил малайца. Оказавшийся рядом кок Шевченко твёрдым жестом остановил француза. – У нас так не делают. Это – советское судно, – спокойно сказал он. Взял на камбузе чистую кружку и подал малайцу. Французские матросы вместе со своим боцманом взяли шланги, быстро и умело присоединили их, включили воду и стали скатывать палубу, трапы, шлюпки. Французские повара помогали на камбузе. Капитан Вик в сопровождении боцмана Бабая обходил танкер, во всех помещениях которого находились спасённые с «Жоржа Филиппара». Прощание с пассажирами Термометр показывал тридцать пять градусов. Жарко, но прохладный морской ветерок освежал воздух, облегчая работу матросов. По морским законам, судно, первым начавшее спасение, становится главным в районе катастрофы, и всё командование переходит к капитану этого судна. Теперь в районе катастрофы собралось несколько судов – одно японское, два английских, – подоспевших к концу спасательных работ. Все были заняты поисками людей. С японского судна сообщили: «На воде ничего не обнаружено, больше не можем оставаться в районе катастрофы. Ни одного человека мы не подняли. Уходим по своему назначению». Через некоторое время ушли и оба английских парохода. Это были «Контрактор» и «Максуд». Они пробыли в районе катастрофы два часа и приняли с советских шлюпок двести тридцать три человека. Получив радиограммы со всех трёх судов, Александр Митрофанович в раздумье перечитал их несколько раз. Мысленно перепроверил каждый свой шаг, каждое распоряжение, отданное прошедшей ночью. Да, сделано всё, что было в человеческих силах. Но ещё не менее часа «Советская нефть» осматривала район катастрофы. Вдоль борта судна струились зелёные, блестевшие на солнце, волны, за кормой оставалась широкая полоса взмученной воды, на которой, покачиваясь, темнели буйки, выброшенные ночью с «Жоржа Филиппара». Наконец отыскали пропавший бот. Он был пуст, но его подняли на борт танкера. По составленным спискам, на «Советской нефти» находилось четыреста сорок пассажиров, в числе которых – двадцать детей в возрасте девяти-десяти лет и сто шестьдесят членов экипажа «Жоржа Филиппара». Капитан Алексеев принял решение идти в порт Аден, где предполагалось высадить спасённых на берег либо на какое-нибудь французское судно. На палубе «Советской нефти» натянули тенты, чтобы люди могли укрыться от палящих лучей солнца. Был час дня. Танкер полным ходом шёл к Адену. Лишь поздно вечером капитан Алексеев с ходового мостика спустился в свою каюту. Он пригласил капитана «Жоржа Филиппара» и Луи Дрейфуса с дочерью разделить с ним ужин. Служитель Шпек быстро накрыл стол, достал из буфета коньяк и разлил золотистый напиток в тонкие высокие рюмки. Александр Митрофанович прошёл на своё место и пригласил всех к столу: – Прошу вас, коллега Вик. Я понимаю ваше состояние. Всё, что было в наших силах, мы сделали. Выпьем для подкрепления сил и за счастье юной дочери господина Дрейфуса. – Капитан Алексеев, я завидую вашему мужеству и решимости, – начал свой ответный тост капитан Вик. – Подойти на танкере к полыхающему судну на такое близкое расстояние – этого ещё никто не совершал в истории мореплавания… Я видел на мостике приборы… Я потрясён! Такое количество газов в ваших танках!.. Мы жизнью обязаны вашему героическому экипажу. Я с вашим боцманом прошёл по всем помещениям судна. Видел ваших моряков: выполняют судовую работу, как будто ничего и не было чрезвычайного. Это изумительно! Я восхищён! За вас, дорогой, я выпью. За вашу истинную человечность, за сердечность и душевность каждого члена вашего экипажа. Радист Свирский вручил капитану Вику полученные на его имя радиограммы. Жизнь на танкере обретала свой обычный ритм… А запросы шли на судно из многих стран мира. Запрашивали о том или другом человеке, поздравляли тех, от кого получили уже весточки с танкера. Свирский бессменно сидел у приёмника, сон как рукой сняло. Не чувствуя усталости, он принимал сообщения для пассажиров, благодарственные радиограммы в адрес капитана «Советской нефти». Пришла радиограмма от Советского правительства и лично от Михаила Ивановича Калинина, от советских профсоюзов, от Наркомвода, от Совтанкера. Пожалуй, ни одно судно ещё не получало столько благодарственных посланий. Бланк за бланком заполнял Свирский и не заметил, как в иллюминаторы золотом ворвались первые лучи солнца нового дня. Шли вторые сутки с того часа, как он принял сигнал бедствия с «Жоржа Филиппара». Семнадцатого мая танкер шёл намеченным курсом. Вокруг разливчато сверкали воды Аденского залива. Участие и неусыпная забота русских моряков были настолько искренни, что спасённые чувствовали себя как дома. Многие за это короткое время уже успели познакомиться, ведь в беде люди сближаются быстрее. Под большим тентом играли ребятишки. На горизонте показалась тёмная точка. Судно. Оно как будто стояло на месте. Но моряки сразу определили – идёт встречным курсом. Радист быстро установил связь. Навстречу «Советской нефти» шёл французский пароход «Андрэ Лебон» со специальным заданием: принять к себе на борт всех спасённых для доставки их в порт Джибутти. Суда сошлись и застопорили свои машины. Официальные переговоры были завершены быстро. Второй помощник записал координаты, а точнее – точку встречи: «17 мая 1932 года. Аденский залив. Широта нордовая 12 градусов 29 минут, долгота остовая 51 градус 10 минут. В 0 часов 15 минут встретили французский пароход «Андрэ Лебон». Начали перевозку пассажиров, сдали четыре бота из шести. Два бота капитан Вик оставил на танкере. Взяв спасательный круг, он поднялся на мостик «Советской нефти» и попросил капитана Алексеева принять этот круг и два бота в память о героическом спасении людей с «Жоржа Филиппара». Капитан Алексеев принял круг, обнял французского капитана и троекратно, по-русски, поцеловал. – Дорогой коллега, за эти часы, находясь на вашем судне, я отогрелся душой, – сказал растроганный капитан Вик. – Мы здесь жили, словно в другом мире, и ваше дружеское участие облегчило нам тяжесть происшедшего. Оставляя танкер, многие пассажиры и члены команды пассажирского лайнера плакали, целовали русских моряков. Вся семья пекаря пришла прощаться к врачу Вьюнову. Расцеловали врача, нашли матроса Иванова – расцеловали и его. Растроганный Шевченко вытирал мокрые от слёз глаза. Перейдя на «Андрэ Лебон», все пассажиры и члены экипажа «Жоржа Филиппара» столпились у борта и запели «Марсельезу». Капитан «Андрэ Лебона» передал капитану Алексееву и всему экипажу «Советской нефти» благодарность от имени всех спасённых, от компании «Мессажери Маритим» и пожелал успешного плавания. Отсалютовав по морскому обычаю гудками, приспустив и подняв флаги, суда разошлись. «Советская нефть» вошла в Красное море. Весть о подвиге экипажа опередила судно. Когда танкер вошёл в Суэцкий канал, по его берегам стояло множество людей. «Слава русским!» – неслось со всех сторон. И на судно сыпались красные розы. Их бросали в таком большом количестве, что скоро вся палуба покрылась цветами. Лоцманы, поднимаясь на борт «Советской нефти», считали своим долгом поздравить капитана и экипаж. Обычно приходилось ждать очереди для прохода через канал. Но сейчас «Советской нефти» предоставили «зелёную улицу». Такого почёта и уважения не оказывали ещё ни одному судну. Двадцать третьего мая в порту Суэц на борт советского танкера «Советская нефть» прибыл представитель пароходной компании «Мессажери Маритим». Он сердечно поблагодарил капитана Алексеева и вручил ему именной секстант и золотые часы. Представитель компании заявил, что только благодаря мужеству и энергичной работе экипажа «Советской нефти» и личной отваге её капитана оказалось возможным при такой катастрофе, как пожар на «Жорже Филиппаре», спасти почти всех пассажиров и членов команды. Число пропавших без вести не превышало тридцати человек – То, что вы совершили, делает честь вашей нации, – закончил речь представитель компании. Но самым трогательным и самым дорогим для советских моряков было то, что танкер с советским красным флагом горячо приветствовали рабочие, носившие в корзинах песок, очищавшие от заносов дно канала. Труженики-арабы посылали приветствия, свою любовь советской стране, её достойным представителям – экипажу танкера «Советская нефть». ШКОЛА ================================================================= СУЩЕСТВУЕТ В ЭТОМ МИРЕ О поэзии Елены Елагиной ВАЛЕНТИН КУРБАТОВ «ОЖИТЬ К УТРУ…» Нет, это уж печать гербовая! Найди эти стихи, без имени рассыпанными на мостовой, загляни случайно через плечо читающему в автобусе, – через минуту скажешь: ну да, ну да, батюшка-Петербург. Его рука. Его не находящая себе места Муза. Уберите в книге Елены Елагиной «Островитян» и «Город фальшивых фасадов» с их прямыми окликами Города, и всё равно, даже и в самых личных, задыхающихся, пересиливающих одиночество стихах «Я плачу – значит, я живу» или «Знаешь прекрасно, как всё это происходит», никуда не денетесь от этой неустойчивой мерности, этой стройной неуверенности, этой замкнутой доверчивости, всегда так свойственной в своём двоении лучшей поэзии Петербурга («город пышный, город бедный…»). И, как ни крути, а автор естественно, чтобы не сказать «невольно», начинает цикл «Островитянами» (только улыбнусь в скобках строке «Так книги нет ещё, но есть названье – Островитяне…» – всё успел Город нашептать своим детям; и «Островитяне» есть – так называется петербургская повесть Николая Лескова). Город настаивает на своем присутствии. Он ревнив ко всякому слову и жаждет прописаться в каждой строке. И всё норовит повернуться к читателю «стальным классицизмом», всё норовит забыть, что стоит на болоте, и даже стихи свои торопится заковать в гранит и мрамор. А только, наверное, его как будто навсегда усмиренная почва так же ревниво ищет равноправия, и от «Медного всадника» до «Двенадцати», от «Реквиема» Ахматовой до «Шествия» Бродского тайно проступает и зыблется в каждой высокой строке, как вечное «Ужо тебе!» Только вот сказала Елагина, что «здесь время, как гвардеец на параде, стоит во фрунт», что «нет здесь места ветру перемен», а смотришь, уже в следующем стихотворении «сломался порядок Божий в бесовскую чехарду», бесы разлетелись по стихам «проворнее ангелов», и вот уже «тает, тает наша льдина», и уже «износилось, износилось наше время и за ним – пространство». Не углядел гвардеец за временем, перенадеялся на «стальной классицизм», удерживающий форму. О, с этой формой здесь всегда отношения напряжённые. Здесь все «заражены нормальным классицизмом», который диктуется самим колонным воздухом, но потому же все, начиная с Пушкина, помнят, что с ней надо держать ухо востро. Вот и у Елагиной форма тоже как будто теряет строгую петербургскую выделку. И происходит это не по недогляду автора, а как раз по его воле. Поэт помнит об искушении ордерной красотой и сознательно уходит от почти уже «насвистывающей» классики, которая в «однообразной красивости» грозит погубить живое страдающее сердце. Муза устаёт быть молодой и, когда старится время, не притворяется моложе его и не стыдится, что голос её делается горше и глуше, хотя средства у неё всё те же, что были от века – перо и бумага. Нечем больше художнику заслониться от своих бед и нечем ему заслонить милую землю и бедную историю, в которых он вырос и которые так переплетены в русском сердце, что не знаешь – беда ли родины болит в тебе, или твоя духовная неустойчивость расшатывает стоящий за окном день. Она ли виновна, что проклят «твой несчастный народ со своим задушевным фольклором» или это твоя грешная бумага и твои кровавые чернила отняли у него, а заодно и у тебя, не одно счастье, а и «покой и волю». Хоть поэт уже и в Петербурге не тот, что «во времена блаженных фармацевтов», когда поэты были «порочными пророками и гласом не то небес, не то, напротив, ада», и слово их уже не летит, а влачится теперь инвалидом «и ничего не значит, ни-че-го». А только это не вся правда. И когда бы так, то подлинно оставалось чернильницу, как Лютер, об стену – «и вся игра». А ведь вот пишет поэт, преодолевает свою и чужую немоту. Не страшится темнот в стихах и возможного непонимания, потому что разве он пишет для читателя? Он из себя выхода ищет, из себя земного к себе небесному и, простите, если он прошепчет что-то скрытное и не договорит – он потом через себя и к вам пробьется, к такому же небесному в вас. А «дай Бог, срастётся, оживёт» в нём окроплённая мёртвой и живой водой повреждённая душа, так и слово его вернёт потерянное, было, значение. Видите, как Елагина почти теми же словами, что о душе, говорит о слове, о «вечных словах», на краткое время потерявших значение: «дай Бог, мол, оживём к утру». И вся-то поэзия сегодня так. Исподволь сращивает душу и заживляет слова. И пока идёт этой дорогой, на время порой теряет читателя. Он-то всё еще ждёт её там, где два десятилетия назад оставил, а она уж вон где и уж давно и законы чтения другие, и «лицо, и мысли, и одежда», а мы всё там, где ещё так недавно были едины. И вот мы сетуем на кризис поэзии, да она и сама поддакивает, словно не видя, что сама же и уходит, ушла за беспокойной душой, которая вернее слышит сбои времени и вернее находит пути исцеления себе и слову, чтобы «ожить к утру», из одного одиночества протянуть руку другому, чтобы быть вместе. А уж в Питере никак в этом диалоге не минуешь стоящего между человеком и человеком, между читателем и поэтом Города, который и разъединит, но он же и соединит, потому что на главной-то Божьей глубине подлинно его время, «как гвардеец на параде стоит во фрунт» и не даёт смутить себя (во всяком случае, смутить надолго) вихрям, которые властвуют на «континенте». И «остров» Петербурга в поэзии всё тот же, что светил русскому сердцу в прежней его поэзии, и всё светит воскрешающе новым, живым, ускользающим и неизменным, потерянным и победным (лови, лови эту «муаровую» текучую тайну) светом сейчас. Нет нам пароля, а только заветное имя, Им и живём, им и лихо любое врачуем. Да и во всей-то России – не правда ли? – что-то всё настойчивее тянет «Петербургом», и «нет ей пароля, а только заветное имя». Ну, значит, тем более, вместе «и живём, и врачуем» никогда не переводившееся на Руси лихо. ЕЛЕНА СКУЛЬСКАЯ |
Похожие:
 |
Программа книгоиздания России Издательская программа «Учебники и... Издательская программа «Учебники и учебные пособия для педагогических училищ и колледжей» Руководитель программы З. А. Нефедова |
|
С. А. Полиевский Вайнбаум Я. С. и др Издательская программа «Физическая культура и спорт» Руководитель программы доктор педагогических наук, профессор Ю. Д. Железняк |
|
Джампа Тинлей "Подготовительные практики нёндро" При подготовке книги были использованы материалы издания общины "Зелёная Тара" «Советы по медитации в затворничестве», г. Улан-Удэ,... |
 |
Публичный отчет о деятельности мбоу дд мшв: прогимназия №46 В 1993 году открыта начальная школа детский сад, которая с 1998 года имеет статус прогимназия. Учебно-воспитательный процесс осуществляется... |
|
Благотворительность в зеркале сми Программа строительства 200 православных храмов развернута во всех столичных округах, кроме Центрального. Церкви возводятся как по... |
|
Книга о войне и не только. Д. Я Президиум Союза ветеранов госбезопасности выражает сердечную признательность за участие в финансовом обеспечении издания книги |
|
Название, автор и год издания учебной программы Примерной программы начального общего образования (Примерные программы по учебным предметам. Начальная школа. В 2-х ч. – М.: Просвещение,... |
|
Основная образовательная программа (опп) специалиста, реализуемая... Аннотация основной образовательной программы по направлению подготовки 190109. 65 «Наземные транспортно-технологические средства»... |
|
Совета Министров Луганской Народной Республики от «23» января 2018 года №32/18 порядок Государственным унитарным предприятием луганской народной республики «рынки луганской народной республики» |
|
Донецкой народной республики прика з Республики от 08. 12. 2015 №012. 1/628 «О разработке медико-технологических документов по стандартизации медицинской помощи в системе... |
|
Донецкой Народной Республики от 06. 07. 2015 №398 Народной Республики и нормативными правовыми актами Министерства юстиции Донецкой Народной Республики и определяет отдельные вопросы... |
|
Программы (основная/дополнительная), направление подготовки, специальность,... Новикова, Л. И. Русский язык: пунктуация [Электронный ресурс] : учебное пособие / Л. И. Новикова, Соловьева Н. Ю. М.: Иц риор, ниц... |
|
Программы (основная/дополнительная), направление подготовки, специальность,... Новикова, Л. И. Русский язык: пунктуация [Электронный ресурс] : учебное пособие / Л. И. Новикова, Соловьева Н. Ю. М.: Иц риор, ниц... |
|
Порядок получения, учета, распределения и выдачи лекарственных препаратов... Приказом Министерства здравоохранения Донецкой Народной Республики от 28 марта 2017 года №443 (в редакции Приказа Министерства здравоохранения... |
|
Пути Бхагавана Шри Раманы Махарши Шри раманашрам благодарит Владимира Ильича Танклевского, члена Совета и Правления Международного благотворительного фонда спасения... |
|
Н. О. Надточей Домашняя работа по английскому языку Имя автора и название цитируемого издания указаны на титульном листе данной книги (ст. 19 п. 2 Закона РФ «Об авторском праве и смежных... |