Комедия о
|
Скачать 1.3 Mb.
|
ПРЕЛАТ, КОРИЭТ, БЭКОН Трапезная во дворце. Огромный стол заставлен яствами. Кориэт угощает. КОРИЭТ: - Прошу вас, преподобный Лесли. Не отказывайтесь. Ведь вино, кровь Христова. Так учит великая церковь? А вот, например, слеза Христова. «Мозельское». Отведайте, не пожалеете, вещь удивительная. ПРЕЛАТ: - С превеликим удовольствием, именно «Мозельское». Очень люблю эти сорта. Весь смысл северо - германских вин в том, что гроздья винограда растут на склонах гор, под таким углом к солнцу, который позволяет получить необходимое количество тепла для их полного созревания. Но это еще не секрет. Секрет в легком морозце, перед сбором урожая. Казалось, так просто, но в этом-то, вся прелесть, тепло и холод. И вот вам, подарок господа нашего. (Пьет.) Чудеснейшее вино. КОРИЭТ: - Вы, я вижу, знаток вин. ПРЕЛАТ: - Не всегда я был священнослужителем. Бывали времена и другие. (Пьют.) А потом, сан обязывает обладать широким спектром различных познаний в разных областях. Заблудшие души можно встретить, увы, в любых сферах. КОРИЭТ: - Что, правда, то, правда. Возвращаясь к винам, я, к примеру, очень люблю итальянские. ПРЕЛАТ: - Действительно, можно встретить чудесные сорта. Хотя, иногда я предпочел бы «Граппу». КОРИЭТ: - Слишком крепка на мой взгляд. ПРЕЛАТ: - Это, кому как. Папа наш, иной раз, дай бог ему долголетия, очень даже благосклонно относится к сему напитку. КОРИЭТ: - Всем известно о разносторонности взглядов на мир, нашего святого Папы. ПРЕЛАТ: - Вот тут, уважаемый сэр Кориэт, вы абсолютно правы. Его интересует буквально все. КОРИЭТ: - Это понятно. Заботы о пастве, его первейший христианский долг. ПРЕЛАТ: - Не поверите, сэр, насколько широко простираются его интересы. Буквально, во все стороны. КОРИЭТ: - От чего же, охотно вам верю, святой отец. ПРЕЛАТ: - Тут и науки и ремесла разные. А как Папа почитает искусство! Как он его почитает! То есть, словами трудно выразить его отношение к сему предмету. Кстати, сэр Кориэт, имею серьезное предложение от Папы. КОРИЭТ: - Неужели ко мне? ПРЕЛАТ: - Х-м. Как вам сказать? Вы конечно наслышаны о тонком вкусе нашего святого Папы Римского? КОРИЭТ: - О вкусе? Да конечно. ПРЕЛАТ: - И для вас, естественно, не секрет, какой Папа знаток и ценитель всего тонкого и возвышенного в сфере искусства. КОРИЭТ: - Вот это для меня не секрет. ПРЕЛАТ: - А уж какой, наш Папа, меценат! КОРИЭТ: (Поддакивая) - Да, да, да. ПРЕЛАТ: - И конечно, узнав от своих освя... освященных саном подданных о том, что в Англии появился молодой гений в области театра, Папа сразу возжелал лично, я бы сказал визуально насладиться КОРИЭТ: - Чем, чем, простите святой отец насладиться? ПРЕЛАТ: - Даром божьим. Талантом, данным богом, сему христианину. Вот чем, Наместник Бога на земле, и я не побоюсь этого слова, хотел и хочет насладиться. КОРИЭТ: - Я что-то не пойму, святой отец, сформулируйте, пожалуйста, попроще, ибо я весьма слаб в богословских диспутах. ПРЕЛАТ: - Все очень просто. Его Святейшество Папа Римский СикстУ, желал бы лично, лицезреть вашего молодого гения, Уильяма Шакспира. КОРИЭТ: - Простите, святой отец, то ли «Мозельское» в голову ударило, то ли к старости овладевает мною вечернее оту пенье. Понять не могу предмета желания Его Святейшества. ПРЕЛАТ: - Это видать «Мозельское» еще не перебродило. Сосредоточьтесь, сэр Кориэт. Святую Католическую Церковь возглавляет Его Святейшество Папа Римский СикстУ. Это понятно? КОРИЭТ: - Да. ПРЕЛАТ: - Пойдем дальше. Резиденция у Его Святейшества в Ватикане. Я доступно излагаю? КОРИЭТ: Предельно доступно. ПРЕЛАТ: - Замечательно. А всем известно и вам, в том числе, что Папа ценитель и меценат тонких искусств. Улавливаете, направление мысли? КОРИЭТ: - Ловлю, ловлю. ПРЕЛАТ: - А у вас в Британии появился гений. Дарование, другими словами, появилось. Появилось или нет? КОРИЭТ: - Дарование? А как же - имеем. ПРЕЛАТ: - Вот, Папа СикстУ и хочет его, это божье дарование лицезреть. КОРИЭТ: - Не сочтите за назойливость, святой отец, все-таки хотелось бы узнать подробнее, что именно хочет, Папа СикстУ. ПРЕЛАТ: - Так, это не мозельское, это отупенье. Сын мой, повторяю. Примерно тысячу пятьсот шестьдесят лет назад в Иудее римлянами был распят Мессия, звали его Иисус Христос. Распяли его ... КОРИЭТ: - Простите, что перебиваю, святой отец. История христианства мне знакома. Я вот, что хочу понять. ПРЕЛАТ: - О, господи! Спаси и помилуй. (Крестится) КОРИЭТ: - Папа СикстУ, хочет видеть одного гения, как такового, его печатные, гениальные творения или спектакль, поставленный по пьесе гения? ПРЕЛАТ: - Сын мой, хвала небесам! И то, и другое и третье. Желательно все сразу. КОРИЭТ: - Так нет же никаких проблем. Если папа берет на себя накладные расходы, гения отправим, хоть завтра. ПРЕЛАТ: - Прекрасно. КОРИЭТ: - В случае, если сегодня часть этих расходов будет покрыта. ПРЕЛАТ: - Вот и договорились. Я мгновенно доложу ситуацию Его Святейшеству. КОРИЭТ: - Вы говорите, Его Святейшество любит «Граппу»? ПРЕЛАТ: - Очень, очень благосклонно относится к сему напитку. КОРИЭТ: - Может попробуем? ПРЕЛАТ: - Отчего же нет? (Пьют) КОРИЭТ: (Сипло) - Круто, круто. ПРЕЛАТ: (Сипло) - И Папа бывает крут. КОРИЭТ: - Нет, ну это правильно. Я только вот понять не могу. Семнадцатый век на носу, Папа меценат и ценитель, а в Европе костры горят. Прямо полыхают костры. С одной стороны, Его Святейшество Гения к себе ангажирует, а с другой на кострах людей жгут. И вот за что жгут непонятно. Взять хотя бы, классический пример - Джордано Бруно. Вроде и мужчина головастый. И идеи у него .... Много разных, в том числе и полезных тоже. ПРЕЛАТ: - Есть и полезные, не спорю. КОРИЭТ: - Так, зачем же сожгли его? ПРЕЛАТ: - А хамить не надо! (Пауза) Тут ведь в каждом отдельном случае, нужно рассматривать ситуацию. Как все получилось. Все бы ничего, идея, между нами, хе^зшвш. Множественность миров - как хорошо! Главное, церкви не противоречит, в принципе. (Пафосно) Не дано нам понять промыслы божьи! Бесконечна сила и могущество его! Разнообразно проявление воли Господа нашего. (Нормально). Соответственно, много народов населяют нашу землю, много стран создали эти народы, и живут они среди многих тварей. Почему бы тут не быть многим мирам? А? Тут можно, между нами, если с умом подойти, и папскую премию отхватить. А он хамить начал. Кричит, орет, как резаный, половины букв не выговаривает, а уж слова через раз слышны. Его, натурально не поняли, он в истерику, его в чувство стали приводить, то, се, короче говоря, он в субординации не разобрался, кто его в чувство приводил, и в морду., а это кардинал оказался. Кардиналу в морду кулаком заехать. Представляете, сэр Кориэт, что тут началось? Ему бы ноги в руки, а он за нож. Насилу скрутили, здоровый попался, одним словом, сразу видно - еретик. Ладно, тут суд. Он там такого наговорил, пересказывать не буду, язык не поворачивается, хорошо, что из-за его дефекта, только половина всего и была понятна. Но и этого за глаза хватило. Ему хлоп, обвинение в ереси. Как это водится, машина сразу закрутилась, допросы всякие, с пристрастием. Ему добрые люди по человечески говорят - отрекись. А он в позу: башмак вперед, руки к груди, на лице такое специальное выражение, ну знаете, короче уперся. Ему бы покаяться, вот что гордыня с человеком делает, будь как все, не выпендривайся, а он нет. Ну и ... .Галилей, к примеру, хуже чепуху нес, и дикции вообще никакой, одно было понятно: все у него там крутится, все вращается, а народу, простым людям на его вращение по сути дела наплевать. Народу колебания ни к чему. Народу стабильность нужна. Надо отдать должное старику - быстро сообразил, что к чему. Одумался, покаялся, тут уж , извините, сэр Кориэт, без покаяния в христианстве никак. Ну, и натурально простили его, не звери же! Сейчас сидит за госсчет книжки строчит. Молодец. Потому, не можешь толком объяснить, напиши книгу. Народ не дурак, разберется. Галилей - умница! Занесло человека, бывает, осознал - молодец! Сейчас толком все опишет, до чего умом дошел, а главное аргументировано, глядишь, папскую премию в следующем году отхватит. А Бруно не понял, не покаялся, опять же хамло, потому и сожгли. КОРИЭТ: - Выпьем за упокой души его. ПРЕЛАТ: - За упокой, выпьем. (Пьют) КОРИЭТ: - Непросто все. ПРЕЛАТ: - А как вы хотели, любезный сэр Кориэт? Вот англичане, к слову, за реформацию держатся руками и ногами, а почему? КОРИЭТ: - Почему? ПРЕЛАТ: - Потому, что суверенности захотели. Чтобы значит, не перед кем не отчитываться и денег апостольской церкви не платить. А к чему это приведет? КОРИЭТ: - К чему? ПРЕЛАТ: - К тому, что платить все равно придется, за суверенность свою, только втридорога. Англия никому не платит, а казна пустая. Куда же денежки девались? По карманам, скажите вы, сэр Кориэт. По карманам отдельных граждан. Но карманы тоже пусты. У отдельных граждан. КОРИЭТ: - Ой, пусты! ПРЕЛАТ: - Парадокс! А вот предложи вам церковь пенсию под старость, возьмете? КОРИЭТ: - Сколько? ПРЕЛАТ: - Пятьсот. КОРИЭТ: - В месяц? ПРЕЛАТ: - Вы, сэр бога не гневите - в год. Так возьмете? КОРИЭТ: - Возьму. А что уже предлагает? ПРЕЛАТ: - Это как посмотреть. КОРИЭТ: - А как можно посмотреть? ПРЕЛАТ: - Вот! Вот в чем суть. В точке зрения на предмет. (Входит Бэкон) БЭКОН: - Не помешал, господа? КОРИЭТ: - Что вы, сэр! Как возможно? Присаживайтесь с нами. Мы тут, со святым отцом Лесли трапезничаем и философствуем. Какие новости? БЭКОН: - Появилось еще две постановки на театре, по пьесам нашего гения. КОРИЭТ: - Прекрасный повод выпить. Присоединитесь, отец Лесли? ПРЕЛАТ: - С удовольствием. Хотя театр нахожу бесовской, но соблазнительной реальностью. Литературу же, напротив, очень уважаю. КОРИЭТ: - А как же мнение и вкусы Его Святейшества? ПРЕЛАТ: - Перед ними преклоняюсь, безусловно, но по причине должности, звания и ограниченного мироощущения, имею такую вот устаревшую точку зрения на театр. (Пьют) БЭКОН: - А в чем смысл, позвольте узнать, вашего высоко ученого диспута? ПРЕЛАТ: - В точке зрения на предмет. КОРИЭТ: - Все, знаете, истину ищем. Вот, к примеру, и вопрос о точке зрения. Если бы рассказали китайскому философу, что мы, европейцы, поклоняемся, как высшему богу вселенной -еврею, умершему как раб на кресте, что мы все время ждем второго пришествия этого еврея, которого едим собственной персоной в форме маленького хлебца, то ученику Конфуция, было бы трудно поверить в эти глупости народов, варварских, в его глазах. Если еще добавить, что этот еврей родился посредством инкубации разума от голубя и женщины - физиологически девы до и, заметьте, после родов - не думаете ли вы, что его удивление и неприязнь перерастут в отвращение? Но если поймать этого убегающего китайца, держать его за рукав и кричать ему на ухо, что еврей - Бог пришел в мир, чтобы умереть в муках для того, чтобы успокоить отца, Бога Евреев, считавшего, первородный грех гарантией адских мучений, не охватил бы его настоящий гнев? Чтобы быть верной, всякая догма, должна прятать здравый смысл под загадочной формой. А он, здравый смысл, должен иметь два лица, лицо света и лицо тьмы. Верую, ибо бессмысленно! ПРЕЛАТ: - Сказано неплохо. Надеюсь, вы это не будете печатать? КОРИЭТ: - Упаси господь! Зачем? ПРЕЛАТ: - Тогда выпьем, братья! (Пьют) ПРЕЛАТ: - Вот мы тут, говорили о христианстве. А ведь, братья мои, христианство - великое оружие. Великое и сложное. Вот взять, например, Сатану. Сатана - это оборотная сторона христианства! Нет сатаны - нет христианства. Шедевр же сатаны - это факт самоотрицания. Впрочем, мы утомили сэра Бэкона, своими, не очень трезвыми, рассуждениями. БЭКОН: - Напротив. Интересно. Только вот к чему вы это все? КОРИЭТ: - Так, вообще о жизни. Об истине. БЭКОН: - Как можно говорить о том, чего нет? Истина осталась в золотом веке. Там и только там, все было разумно и правильно. Потом пришло безумие теологических диспутов, и христиане истребляли друг друга из-за слов, значения которых они не понимали. Католики были немилосердны, протестанты неумолимы. Затем пришла революция, и тут же навязала свободу при помощи террора, а братство - кровью. Затем последовала подлая и коварная реакция. Определенные интересы, будучи в опасности, надели маску на лицо религии, а сейф объединился с крестом. Потом вперед пошла наука и под маской прогресса, начала вырезать людей не тысячами, как это было раньше, а целыми народами. (Пауза) КОРИЭТ: - И что дальше? БЭКОН: - Кто знает? Бог даст, все повторится. ПРЕЛАТ: - Выпьем, братья. (Пьют) ПРЕЛАТ: - А коль скоро вы, братья, так хорошо все понимаете, подумайте вот о чем: все в мире относительно. И не вечно. Старость, братья, не за горами. И хорошо, что еще есть бескорыстные люди, готовые на все, даже выделить вам персональные пенсии. БЭКОН, КОРИЭТ (Одновременно): - Сколько? ПРЕЛАТ: - Сожалею, братья, но это отдельная тема нашей богословской беседы. Ах! Боже мой! Прошу меня простить, опаздываю на вечернюю молитву. (Уходит) БЭКОН: - Вам он не сказал, сколько? КОРИЭТ: - Сказал. Пятьсот. БЭКОН: - В месяц? КОРИЭТ: - Бог с вами. В год. БЭКОН: - И что? Брать? КОРИЭТ: - разумеется. БЭКОН: - Что потребуется? Имейте в виду, я патриот. КОРИЭТ: - Я тоже. Потребуется, думаю говорить, и, главное, ничего не делать. БЭКОН: - Разумно. А если? КОРИЭТ: - Будущее предвидеть невозможно, но можно его достойно встретить. Вот Вы, сэр Бэкон, можете представить себя на суде в роли обвинителя, приговор которого, приведет к смерти особы Королевской крови? БЭКОН: - Это невозможно. КОРИЭТ: - Ах будущее, как оно темно! А на подобном процессе, только над вашим воспитанником или родственником? БЭКОН: - Какая странная идея. КОРИЭТ: - Почему же? БЭКОН: - Потому что этого не может быть. КОРИЭТ: - Не может быть, потому что не может быть никогда. Так? БЭКОН: - Я не понимаю, вы все это к чему? КОРИЭТ: - А вот и будущее. К тому: Готовьте речь, Лорд Бэкон. В скором времени она вам потребуется. Вы будете главным обвинителем на процессе против Марии Стюарт. БЭКОН: (Кричит) - Что? КОРИЭТ: - Да. БЭКОН: (Кричит) - Нет! Почему я? Этого не будет! КОРИЭТ: - Сегодня этого действительно не будет. А через неделю свершится. Т-с-с! Тихо. Приказ Королевы. Так что оттачивайте вашу философию, сэр Бэкон. (Кориэт удаляется) РОЖДЕНИЕ ГАМЛЕТА Эссекс, Д. Ди, Уолсингем, Деккер, Шакспир. ЭССЕКС: - Вы говорите, алхимия затрагивает практически все стороны нашей жизни. Вы говорите, трансмутация является отражением явлений, происходящих в микро и макрокосмосе, почему же тогда она не может быть применима в литературе? Почему нельзя взять перо, бумагу, нагреть, охладить, отделить, совместить, добавить философского камня и получить литературный шедевр? Д. ДИ: - Говоря по сути, рождение любого шедевра и есть алхимия в чистом виде. Вы берете частичку жизни, духовную субстанцию, смешиваете с законами жанра, нагреваете на огне человеческой страсти и вот уже в вашей голове происходит таинство трансмутации, результатом, которого является шедевр. ЭССЕКС: - Это понятно. Вы сейчас говорите о ремесле, стол, стул, бумага, перо, чернила, тишина и время. Меня же интересует, существует ли другой путь? Д. ДИ: - Ах, вот оно что? Другой путь. Взять низкую рукопись, поместить в некий аппарат, скажем - колбу, добавить философской ртути, смешать с субстрактом таланта, накрыть плащом Аристотеля, поместить это все в утробу дельфина и ждать появления шедевра? Так? ЭССЕКС: - Да, примерно так. Это возможно? Через философский камень к шедевру. Д. ДИ: - Дело в том, что путь поиска философского камня абсолютно индивидуален, можно сказать даже, персонифицирован. Если даже в ваших руках окажется точный рецепт его изготовления, нет абсолютно никакой гарантии его получения. В этом процессе все зависит только от индивидуума. ЭССЕКС: - Значит, не существует надежного рецепта! Д. ДИ: - От чего же, есть один проверенный временем, весьма простой и действенный. ЭССЕКС: - И его можно узнать? Вы можете мне его показать? Д. ДИ: - Конечно. ЭССЕКС: - И вам, как алхимику, будет не жалко раскрывать секрет таинства? Д. ДИ: - Нет. Напротив, рад им поделиться. Он очень прост. Итак, для получения философского камня, необходимо взять современную лабораторию, достаточное количество денег, для приобретения нужных веществ, инструменты, пища, одежда, все это смешивается с огромным терпением, настаивается на огромном желании, возгоняется на сотнях килограммах алхимической литературы и настаивается, примерно лет двадцать пять. Я полагаю, применяя этот рецепт, успех гарантирован. ЭССЕКС: - Двадцать пять лет? Д. ДИ: - Минимум, двадцать пять лет себя целиком необходимо посвятить только этому, отказавшись от всего. От всего мирского. ЭССЕКС: - Для того, чтобы жить двадцать пять лет, не нуждаясь, покупая дорогое сырье, книги и инструменты, чтобы купить современную лабораторию, так это же надо сначала иметь целое состояние. Д. ДИ: - Именно так. Согласитесь, сразу возникает вопрос, имея состояние, зачем его тратить на поиск призрачного философского камня? Жизнь показывает, как правило, чего-то из этого набора необходимости, не хватает. Есть состояние, нет желания, есть желание, нет терпения, есть терпение, нет времени и так далее. Отсюда и адептов крайне мало, один - два на пятьдесят лет. ЭССЕКС: - Адептов мало - жулья, зато хватает. Однако, есть же еще один путь. Что если создать гомункулюса? Создать ему все условия и заставить творить шедевры? Д. ДИ: - Разумно. Гомункулюс - это всегда очень интересная тема. (Размышляя.) Создать условия и заставить творить? Вы знаете, есть такая старая история. Жил в Праге раввин Леви, серьезно занимался алхимией и весьма преуспел в этом. И все бы ничего, вот только проживал он в еврейском гетто и каждый день видел страдания и мучения своего народа. А условия жизни в гетто, надо отметить, очень тяжелые. От непосильного труда, люди быстро старились и скоро умирали. Сердце еврея не выдержало, и решил он помочь людям. Целиком посвятил себя еврей помощи своим братьям. Дни и ночи напролет трудился в своей лаборатории он, и, наконец, создал неутомимого глиняного работника. Достаточно было вложить в рот существу записку, с соответствующими каббалистическими формулами, и существо оживало. Ему не требовалось ни сна, ни пищи. Без устали готов был он выполнять самую тяжелую и неблагодарную работу. Раввин назвал существо — «Големом». Все бы ничего, да настала суббота, алхимик, будучи евреем, воспользовался для оживления «Голема» каббалой и еще чем-то, а по еврейским законам в субботу строжайше запрещено работать. Забыл об этом еврей и не остановил работника, не вынул у него изо рта записку. ЭССЕКС: - Что же случилось дальше? Д. ДИ: - «Голем» вышел из подчинения. Сломался механизм. Много бед натворил он, призванный быть послушным инструментом, приносящим только добро людям. Я полагаю, это удел любого «Голема». ЭССЕКС: - Записку вовремя вытаскивать надо было! Д. ДИ: - Вы правы. Теперь это ясно. Только еврей об этом не подумал. Всем ясно, любое действие нужно делать вовремя. Однако, мало кто знает время наступления этого «вовремя». (Появляются Уолсингем и Томас Деккер) ЭССЕКС: - Вы, Уолсингем, безукоризненно точны. Рассказывайте. Что с публикацией или вы уже принесли мне книгу? УОЛСИНГЕМ: - Есть некоторые проблемы, сэр. ЭССЕКС: - Интересно, что за проблемы? Опять ирландцы что-нибудь взорвали? УОЛСИНГЕМ: - Нет, сэр. Наши проблемы, гуманитарного свойства. ЭССЕКС: - Вот как? Слушаю. УОЛСИНГЕМ: (Деккеру тихо и жестко) - Кратко доложить. ДЕККЕР: (Выходит вперед, в замешательстве) - Почтительно рад приветствовать Вас, Ваше Сиятельство. Суть проблемы, если кратко, заключается в том, что ваше последнее требование... УОЛСИНГЕМ: (Тихо подсказывает) - Наш проект. ДЕККЕР: (В сильном смущении) - Ваш... Наш последний проект, некоторым образом, забуксовал. И не то, чтобы он сам по себе буксует, а в том, что наш автор.... УОЛСИНГЕМ: (Тихо поправляет) - Дубина! Наш признанный гений. ДЕККЕР: (Волнуясь) - Наш признанный дубина ...а, о, господи! Прошу прошения. Наш, всецело признанный гений, отложил работу над этим проектом, сославшись на чрезмерную занятость. ЭССЕКС: - Не понял, что он сделал? УОЛСИНГЕМ: (Тихо и злобно) - Отвечать. Только коротко и доступно. ДЕККЕР: (Отчаянно труся) - Есть! Все дело в том, что наш признанный гений (Бросает трусливый взгляд в сторону Уолсингема), некоторым образом, сообщил о том, что его понимание контекста данного произведения не совпадает с текстом, и особенно, так сказал признанный гений, его не очень что бы устраивал подтекст произведения, в смысле того, что ... ЭССЕКС: - Стоп. Уолсингем, переводите. УОЛСИНГЕМ: - Сэр, наш подопечный гений, заявил, что не готов издавать указанное произведение. (Пауза) ЭССЕКС: - Господа, я, что-то не возьму никак в толк, смысл истории. Вы, Деккер, ответьте по существу - пьесу издали или нет? ДЕККЕР: (Сбивчиво) - Ваше Сиятельство, мы приложим максимальные усилия, для решения данной проблемы, тем более с процессом издания трудностей нет. Однако, в связи с тем, что произведение не народная песня или баллада, а результат авторского труда, что и должно быть указано на титульном листе, вот в данном случае и возникли некоторые, несущественные, на мой взгляд, трудности. ЭССЕКС: - Сэр Уолсингем, вам, похоже, сегодня придется поработать переводчиком с английского на английский. УОЛСИНГЕМ: - Так точно, сэр. ЭССЕКС: - Что, так точно? Переводите. УОЛСИНГЕМ: - На сегодня труд не издан, сэр. ЭССЕКС: - Еще раз. УОЛСИНГЕМ: - Ваше Сиятельство, пьеса «Гамлет» на сегодняшний день, не издана. Господин Вильям Шакспир отказался ее издавать. (Пауза) ЭССЕКС: (Резко) - Шакспира ко мне! Ну, сейчас я этому неподвижному гению эпохи, дам! (Уолсингем хлопает в ладоши. Появляется Шакспир. Он входит несколько развязной походкой Создается ощущение, что он пьян) ШАКСПИР - Мое глубочайшее почтение, Ваше Сиятельство. Мое почтение, сэры. Как говорится, дай вам бог здоровьичка. Ну, чтоб деньги были и все такое... ЭССЕКС: (Металлическим голосом) - Объяснитесь. ШАКСПИР (Не понимая) - Чего это? ЭССЕКС: (Невероятно спокойным голосом) - Объясните, господин драматург, причину своего поведения. ШАКСПИР: - А чего такого? Нормальное поведение. УОЛСИНГЕМ: (Тихо) - Ты, дубина, быстро и почтительно объяснил, Его Сиятельству, причину своего отказа. ШАКСПИР: (Возмущенно) - Ваше Сиятельство, прошу отгородить меня от хамства этого, с непроизносимым прозвищем! Я в таких условиях работать не могу! Я в таких катаклизмах нервничаю, а мы драматурги, народ тонкий, и от этих угроз, талант теряем. Он у нас от хамства прям пропадать начинает. УОЛСИНГЕМ: (Зверея) - Что??? ЭССЕКС: - Спокойно, сэр Уолсингем, А чем это пахнет? (Принюхивается) А! Понятно. (Понимая, что запах исходит от гения.) Хорошо не дерьмом, как раньше. Деккер, вразумите драматурга. ДЕККЕР: - Слушаюсь, Ваша Светлость . Вилли, голубчик, Его Сиятельство крайне, ты понимаешь меня, крайне озабочен твоим несогласием, издавать ту самую пьесу. ШАКСПИР: - Это которую? С негром что ли? ДЕККЕР: - Мавром, а не негром. ШАКСПИР: - А мне, что мавр, что эфиоп, что негр, все едино -африканцы черножопые. Д. ДИ: - Обратите внимание, граф, какие серьезные познания в географии, все за столь малый промежуток времени. ДЕККЕР: - Хорошо, оставим африканцев в покое. Нас сейчас интересует «Гамлет». ШАКСПИР: - Про принца что ли? ДЕККЕР: - Именно. Про датского принца. ШАКСПИР: - А не буду я. УОЛСИНГЕМ: - Как ты смеешь, скотина! ШАКСПИР: (Возмущенно) - Вот опять! Это же невозможно творить в таких диких условиях! Ваше Сиятельство, настоятельно умоляю вас, защитить меня от давления, угроз и нападок этого джентльмена, а заодно и всей его клики. Ваше Сиятельство, нет мочи работать и творить нетленку. Просто таки готов на коленях вымаливать защиту от этого монстра. Это он здесь еще тихий, а что он на театре себе позволяет. Это ж дикие выходки! Не за себя, за театр прошу. ЭССЕКС: (Спокойно) - Успокойтесь, Вилли, сэр Уолсингем не причинит вам вреда. Он добрый. Сэр Ди, что вы обо всем этом думаете? Д. ДИ: - Однако, подопечный наш сильно продвинулся вперед. И, боюсь, может продвинуться еще дальше. ЭССЕКС: - Это я и сам вижу. Вилли, объясните нам, почему вы отказываетесь печатать «Гамлета»? ШАКСПИР: - С превеликим удовольствием, Ваше Сиятельство. Мне это нетрудно, тем более, я раз объяснял этому Деккеру, в чем тут загвоздка. Вы, Ваше Сиятельство, прикиньте сами. Как можно эдакую дрянь, да под моим именем выпускать? Ведь там и сюжет, того, гуляет и публике будет невнятен, и чертовщина всякая, призраки какие то, прости Господи, шастают все время, а нам народ в вере воспитывать нужно. Сам этот, как его, принц, ну, просто полудурок какой то! Ни мать, ни дядю, ни бабу свою, никого не жалеет. Всех режет, почем зря, для него человека укантропупить, что блоху. Опять же, разжигание агрессии, эротики и мистики щас, как мы 5ар1епз У15окотогаНз, не нужно это. А представьте на спектакле ребенка, невинное, то есть дитя?! И самое центральное, что хотел сказать, стиля нету. Ни смысла, ни стиля. Ни уму, так сказать, ни заднице. (Пауза) ЭССЕКС: (Д. Ди) - Сэр, поручаю вам объяснить подопечному, суть происходящего. Д. ДИ: - Значит так. Это крайне приятно видеть и слышать появление твоего собственного мнения, но, увы, нас оно не интересует. Ты, сегодня же, под своим именем отдашь рукопись в редакцию. Все. Пошел в редакцию. ШАКСПИР: (Возмущенно) - Да, на каком собственно, основании! Ваше Сиятельство, это че ж такое в Британии творится?! Прям со всех сторон, поперли на меня. Если тут кругом меня не понимают, да еще давят, главное дело, отовсюду, я могу тогда на принцип пойти. Я ж теперь же к самой матушке Королеве могу с нижайшей обратиться. Я вхож. Она то, матушка Елизавета, поймет меня и обласкает. И сэр Бэрли мне всячески покровительство оказывает, я и к нему могу. ЭССЕКС: (Кричит) - Молчать! (Короткая пауза) Сегодня же. Это понятно? Сейчас же, мухой, в типографию и в печать. ШАКСПИР: (Визгливо) - Не буду я! Я не графоман какой-нибудь! Я Шакспир! И всякое, чего под руку подвернется под своим фамилием печатать не стану. Мы, Шакспиры. Нас пол мира знают! Требую свиданья с самой Королевой! ЭССЕКС: (Бешено) - Пошел вон! Убрать (Задыхается). (Уолсингем и Деккер хватают орущего Шакспира и профессионально уносят) ШАКСПИР: (Уносимый Уолсингемом и Деккером) Опять! Опять на талант давят. Больно! Пустите, пустите меня. Правду не задавишь! Да, пустите наконец! (Пауза) Д. ДИ: - Помните притчу о «Големе»? ЭССЕКС: - Теперь я, кажется, начинаю понимать смысл этой истории. (Появляется Уолсингем) ЭССЕКС: - Пьесу сегодня же в печать, через доверенное лицо. Согласия этого болвана не спрашивать. Кто у нас доверенное лицо? УОЛСИНГЕМ: - Томас Фелиппес, сэр. ЭССЕКС: - Очень хорошо, Выполняйте. УОЛСИНГЕМ: - Разрешите, сэр? ЭССЕКС: - Слушаю вас. УОЛСИНГЕМ: - Разрешите, я займусь воспитанием этого хама? ЭССЕКС: - Непременно. Только сильно не калечить. Эта свинья нам еще пригодится. Спасибо, Лорд Бэрли, удружил, это ж такое еще поискать надо! Идите. (Уолсингем кланяется и удаляется). ЭССЕКС: - Сэр Ди, вы не рассказали, как удалось остановить вышедшего из под контроля «Голема» и чем кончилась вся история? Д. ДИ: - А чем закончилась история с ящиком Пандоры? История это умалчивает, сэр. Темнота. |
Похожие:
 |
Комедия Бербенчук, подполковник, командир отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона |
 |
Сюрреалистическая комедия Но кто-то их пока отговорил. Хотя зачем подавлять в себе потребности! Мы тоже, возможно, когда-нибудь узнаем. И будем неожиданно... |
|
Михаил Соколовский Завещание обжоры комедия в двух действиях москва 2009 Действующие лица Натали Валентина де Шай, вдова Фридриха Андрея де Шая, властная красивая женщина, 52 года |
|
Комедия в двух действиях Сцена разделена на три части. Посередине – лестничная клетка, на нее, слева и справа выходят двери двух квартир. В глубине – стеклянная... |
|
Трехмерная анимационная семейная комедия секретная служба санта клауса... Клаусов. В этом опаснейшем приключении ему будут помогать диссидентствующий Дед Санта (отец Санта Клауса) и одержимая упаковочной... |
|
Детективное агентство «синий заяц» Комедия в двух действиях для двух... Ноги в армейских ботинках на столе. Это сидит Волков. В зубах у него трубка, но не дымит. Табака давно нет. Одним словом, это комната... |