Роль и место государственной думы федерального собрания российской федерации в формировании современного военного законодательства россии
|
Скачать 3.35 Mb.
|
СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОЙ СТАТУС ВОЕННОПЛЕННОГО ПО РОССИЙСКОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ КОНЦА ХХ - НАЧАЛА XXI ВЕКА Абдрашитов Э.Е. , доцент, доцент кафедры уголовного права ФГКОУ ВПО КЮИ МВД России С момента развала СССР правительство Российской Федерации приняло на себя исполнение всех обязательств Советского Союза. Деидеологизация жизни привела к тому, что на многие проблемы люди взглянули по-иному, через призму западных ценностей. И, прежде всего, через призму самоценности человеческого бытия. Генеральная Ассамблея ООН в 1975 г. приняла Декларацию о защите всех лиц от пыток и других бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видов обращения и наказания, а в 1984 г. - Конвенцию против пыток. В современных условиях идея приоритетности прав человека нашла свое воплощение в Венской декларации и программе действий Всемирной конференции по правам человека 1993 г. В ней записано, что поощрение и защиту всех прав человека и основных свобод необходимо рассматривать в качестве первоочередной задачи ООН. В связи с этим Государственная Дума и Президент должны были по-другому взглянуть на ситуацию с военнопленными и соответствующим образом оформить свое новое виденье в нормативно-правовых актах. Проблема заключается в том, что правовой статус военнопленных не был объектом пристального внимания ни ученых, ни правотворцев, что отразилось в отсутствии нормативных актов специально оговаривающий их статус. А необходимость подобного акта уже назрела давно. Получается что над этой проблемой довлеет общественное восприятие пленных по советским лекалам. За 20 лет Россия достаточно далеко продвинулась вперед по сравнению с советскими временами в области защиты прав военнослужащих, попавших в плен. Согласно п.8 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76 "О статусе военнослужащих", за военнослужащими, захваченными в плен или в качестве заложников, а также интернированными в нейтральных странах, сохраняется статус военнослужащих. Поэтому статус военнопленного определяется не только нормативно-правовыми актами, касающимися прав пленных, но и основанным на Конституции Российской Федерации законодательстве о военной службе. В силу ст. 2. ФЗ "О воинской обязанности и военной службе" от 28 марта 1998 г. военная служба - особый вид федеральной государственной службы, исполняемой гражданами в Вооруженных силах Российской Федерации и иных подразделениях. Военная служба, согласно ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации" от 27 мая 2003 г. N 58-ФЗ, является видом государственной. Следовательно, любой военнослужащий является государственным служащим, и на него распространяется законодательство о государственной службе. Пункт «л» ст. 37 ФЗ "О воинской обязанности и военной службе" устанавливает, что плен, за исключением случаев добровольной сдачи в плен, считается военной службой. Причем согласно ст.38 во время нахождения в плену срок службы не истекает до момента освобождения. То есть вполне логично утверждать, что пленные – государственные служащие, и на них распространяется законодательство о госслужбе. Законодательство, определяющее особенности статуса военнопленного, представлено правовыми нормами, регулирующими вопросы осуществления военных действий и поведения государственных служащий в данных условиях. Такие нормы содержатся не только в актах, специально посвященных этим вопросам, в первую очередь в общевоинских уставах и в законах «О статусе военнослужащих», «Об основах государственной службы Российской Федерации», «О воинской обязанности и военной службе», но и в других актах, в которых названные нормы составляют лишь некоторую часть. К таковым относятся, в частности, ГПК, КоАП, ТК РФ. Особняком стоит международное законодательство, прямо регламентирующее вопросы обращения с военнопленными: Женевские конвенции 1949 г. и Дополнительные протоколы к ним, Гаагские конвенции 1907 г. Сохраняя статус военнослужащего в плену, военнопленный обладает рядом существенных прав, в осуществлении которых он был ограничен в ходе военной службы в РФ. Однако одновременно на него возлагается и ряд специфических обязанностей, проистекающих из того факта, что военнопленные – это единственная категория военнослужащих, находящихся во власти врага и обязанная ему подчиняться. Таким образом, военнопленные находятся под двойной юрисдикцией – национального права и права государства-захватчика. Военнопленные подчиняются законам, уставам и приказам, действующим в вооруженных силах держащей в плену державы. Отсюда вытекает, что военнопленный обязан выполнять приказы и распоряжения лагерного и иного военного руководства, пусть даже прямо противоречащие национальному законодательству. Однако уставы не приостанавливают своего действия. Это связано с тем, что сохраняется военная субординация, что выражается хотя бы в соблюдении воинских ритуалов и ношении знаков различия. Так, согласно ст. 39 Женевской конвенции, военнопленные, за исключением офицеров, должны отдавать честь и оказывать внешние знаки уважения, предусмотренные действующими в их собственной армии уставами, всем офицерам держащей их в плену державы. Военнопленные - офицеры должны отдавать честь только офицерам государства-пленителя, старшим их по званию. При этом они должны отдавать честь начальнику лагеря, каково бы ни было его звание. Однако в силу ст. 87 Женевской конвенции, держащая в плену держава не может лишить ни одного военнопленного его звания или возможности носить знаки различия. Таким образом, государство-захватчик не может на практике осуществлять такое наказание, как разжалование, а также лишение специальных наград и званий (ст.87). Существенным правом военнопленных является право на труд. Согласно ст. 49 Женевской конвенции, к работе могут быть принуждены только рядовой состав армии, офицеры ни при каких условиях не могут быть принуждаемы к выполнению каких-либо работ, помимо их желания. Таким образом, право на труд одновременно выступает и правом, и обязанностью военнопленных. Военнопленный, привлекаемый к работам, находится под защитой национального трудового законодательства государства-захватчика, ему гарантируются равные с иными категориями рабочих условия труда и техники безопасности. При этом следует учесть, что день отдыха желательно должен выпадать на воскресенье или в день отдыха, установленный на их родине. Имеет пленный и право на ежегодный восьмидневный оплачиваемый отпуск (ст.53). Таким образом, Женевские конвенции существенно расширяют права военнослужащих, находящихся в плену по сравнению с национальным правом. Необходимо напомнить, что военнослужащий России имеет право помимо основной деятельности заниматься только педагогической, научной и иной творческой деятельностью. Международное законодательство расширяет поле трудовой деятельности до бесконечности, запрещая использовать пленных только на опасных и унизительных работах. Отсюда логично вытекает и следующее право - право на забастовку. Коль военнопленный может быть использован на любых работах, он обладает правом отстаивать свои экономические интересы, что является базисным правом, закрепленным во Всеобщей декларации прав человека. Кроме того, Женевской конвенцией прямо не запрещается пользоваться правом на забастовку. Естественно, что забастовка не должна сопровождаться массовыми беспорядками с применением оружия. Каждый военнопленный обладает правом одеваться не по форме, утвержденной уставом ВС РФ. Дело в том, что согласно ст. 27 Конвенции, одежда, белье и обувь должны выдаваться военнопленным в достаточном количестве держащей в плену державой, причем она должна учитывать климатические условия местности, в которой находятся военнопленные. Форменная одежда неприятельских армий, захваченная держащей в плену державой, будет использована для обмундирования военнопленных, если она соответствует климатическим условиям. Естественно, что при недостаточном количестве форменной одежды национальной армии государство-пленитель обязано снабжать пленных форменной одеждой, утвержденной своими нормативно-правовыми актами. Кроме того, военнопленный является категорией военнослужащих, которым запрещено ношение и использование оружия, что идет вразрез с установлениями ДУ ВС и УВС РФ. Уникальным правом, которое может применяться только военнопленным и интернированным является, право на побег. Побегу пленных посвящен целый раздел Женевской конвенции (ст.91-94). Суть его в том, что побег – это нормальное поведение для военнопленных, за которое он может нести только дисциплинарное взыскание даже в случае рецидива. Хотелось бы заметить, что самовольная отлучка из расположения части считается грубым нарушением дисциплины, и по национальному российскому законодательству влечет уголовную ответственность по ст.ст. 337, 338 УК РФ. Право на изменение квалификации преступлений, совершенных военнопленными с единственной целью облегчить себе побег и не сопровождающихся какими-либо насильственными действиями против жизни и здоровья, например, такие, как преступления против общественной собственности, кража без намерения обогатиться, изготовление или использование фальшивых документов, ношение гражданской одежды, влекут за собой только дисциплинарные взыскания (ст.93). Таким образом, военнопленные освобождаются от уголовной ответственности по ряду достаточно серьезных составов преступлений, сопряженных с совершением побега или иными обстоятельствами. Каждый военнопленный имеет право при соответствующем разрешении администрации лагеря временно оставлять место интернирования и посещать близлежащие населенные пункты, делать там покупки. Данное право вытекает из того, что военнопленный не считается заключенным. Плен не лишает его свободы и правоспособности, а лишь частично ограничивает в той степени, которая необходима для отрешения человека от участия в военных действиях. Как правило, человека отпускают из лагеря под честное слово. Естественно, нарушение слова в дальнейшем лишает человека права на посещение населенных пунктов. Поэтому, как правило, побеги с прогулок совершались редко. Каждый военнопленный в силу конвенции пользуется правом на получение информации и корреспонденции. В частности, это выражается в том, что власти лагеря обязаны ознакомить пленных с содержанием Женевской конвенции и иных нормативно-правовых актов, касающихся прав пленных. Никто не может быть ограничен в получении писем и посылок с родины, кроме как по непредвиденным форс-мажорным обстоятельствам. Пленные имеют право выписывать периодические издания и книги. Единственное ограничение касается отсылаемой корреспонденции, которая обязательным образом подвергается военной цензуре. К сожалению, следует констатировать, что данный аспект международного права продуман крайне слабо. Связано это с тем, что при большом объеме корреспонденции государству-пленителю сложно найти много достаточно квалифицированных переводчиков, что, несомненно, приводит к задержкам в отправке корреспонденции на родину. Это обстоятельство существенно ущемляет права военнопленных Право на подачу жалобы лично или через представителя, как военным властям, так и представителям государств – посредников, причем не по команде. Согласно Уставу Вооруженных сил РФ военнослужащий имеет право подавать жалобу только непосредственно своему начальству. Женевская конвенция предоставляет право военнопленному не только жаловаться непосредственному начальству, но и через представителя, а также лично во все организации, контролирующие исполнение прав военнопленных. Таким образом, с военнослужащего сняты ограничения правоспособности, наложенные военной службой. Право на избрание доверенных лиц, которые будут представлять интересы военнопленных перед государствами-покровителями, а также заботиться о материальном, культурном и духовном благополучии пленных. Их нельзя принуждать к работе, если это мешает исполнению обязанностей. Военнослужащий, прошедший плен и подлежащий репатриации, наделен правом не участвовать в военных действиях, в случае если он дал честное слово не брать оружие в руки. Данное решение должна уважать военная администрация родной страны военнослужащего. Итак, правовой статус военнопленного формируется из ряда составляющих: прав человека, прав гражданина, прав государственного служащего, прав военнослужащего и собственно прав военнопленных. На военнопленного распространяется действие международных договоров, норм и правил, Конституции РФ, законодательства о государственной и военной службе, ГК РФ и ТК РФ, с определенными исключениями и ограничениями, дисциплинарных уставов и иных подзаконных актов, регулирующих отношения между военнопленным и иными сторонами. Нам видится, что назрела необходимость преодолеть разрозненность правового поля в этом вопросе и создать единый нормативно-правовой акт, определяющий исчерпывающим образом весь объем прав и обязанностей военнопленных. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МВД И ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ ВНУТРЕННЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА Амиров Р.З., доцент кафедры истории и теории государства и права Уфимского юридического института МВД России В современных условиях несомненную актуальность приобрели проблемы организации взаимодействия субъектов системы обеспечения внутренней безопасности (СОВБ). При этом немаловажное значение имеет изучение исторического опыта функционирования СОВБ на различных этапах развития Российского государства, в том числе организационно-правовых основ взаимодействия вооруженных сил и органов внутренних дел по противодействию внутренним угрозам безопасности государства. До образования регулярной полиции функции обеспечения правопорядка возлагались на различные государственные органы, в частности, приказы, имевшие в своем распоряжении воинские формирования в качестве полицейской силы. С образованием регулярной полиции взаимодействие с ней армии осуществлялось по нескольким направлениям: 1) создаваемые формирования регулярной полиции комплектовались, как правило, из числа кадровых военнослужащих; 2) к полиции прикомандировывались отдельные военнослужащие и воинские команды; 3) армия (прежде всего, войска гарнизонные и внутренней стражи) и полиция взаимодействовали в осуществлении функций по обеспечению правопорядка. В первой четверти ХVIII в. на руководящие полицейские должности назначались, как правило, офицеры армии, из гарнизонных частей направлялись на службу в полицию рядовые и унтер-офицеры. Несмотря на не вполне надлежащее качество контингента, направляемого военным ведомством для замещения полицейских должностей, такая практика имела место вплоть до последней четверти XIX века. В связи с намечавшимся введением всесословной воинской повинности, именным указом от 4 июля 1873 года военное ведомство освобождалось от обязательного назначения нижних чинов в полицейские и пожарные команды, которые должны были пополняться вольнонаемными людьми. Однако, несмотря на принятие новых правил, на практике военнослужащие по-прежнему были востребованы для пополнения штатов полиции, в частности, на окраинах империи. В первой четверти ХVIII века к столичным полицмейстерским канцеляриям стали прикомандировываться драгунские роты «для караулов, разъездов патрулингом и искоренения воров», а во второй половине ХVIII века для тех же целей привлекались уже кавалерийские и пехотные полки. 3 июля 1811 г. было принято «Положение для Внутренней Стражи». Корпус подчинялся военному министру, функции, возложенные на него, подразделялись на военные (обучение рекрутов) и «относительно к Губернскому начальству», выражавшиеся «в действиях на исполнение закона и на охранение либо восстановление внутреннего порядка по требованиям Губернского начальства». В 1817 году учреждаются жандармы внутренней стражи. Конные жандармские команды комплектовались из офицеров и солдат «исправнейших и преимущественно служивших в кавалерии». Взаимодействие армии и жандармерии организовывалось в процессе осуществления полицейских функций. При подавлении крестьянских волнений жандармские офицеры нередко становились во главе воинских команд, а в 1830-1831 гг. временно вводились в органы местного управления на должности комендантов, получая в подчинение воинские гарнизоны. В свою очередь, полиция и жандармерия могли входить в подчинение военных чинов (главнокомандующих армией, военных губернаторов, военно-уездных начальников, комендантов крепостей и т.д.). Порядок взаимодействия армии и полиции регламентировался также положениями воинских уставов. Усиление чрезвычайных мер охраны внутренней безопасности Российской империи, вызванное как террористической деятельностью, так и в целом ростом революционного движения в стране, нашло отражение и в нормативно-правовых актах, регламентирующих деятельность войск. Несмотря на провозглашенный большевиками в 1917 году слом старой государственной машины и отмену дореволюционных нормативно-правовых актов, можно заметить некоторую преемственность в проводимой политике по обеспечению внутренней безопасности государства. В составе вооруженных сил задачи по обеспечению внутренней безопасности Советского государства возлагались, прежде всего, на войска ВОХР (ВНУС). Однако в условиях гражданской войны, ввиду недостаточности сил и средств внутренних войск, войск ВЧК и милиции по подавлению «внутренней контрреволюции», значительный объем внутренних функций возлагался на РККА. После окончания гражданской войны, в соответствии с Приказом РВСР и ГПУ № 823/215 от 15 апреля 1923 г. борьба с мелким бандитизмом осуществлялась органами внутренней безопасности, «каковыми являются ГПУ с его специальной службой и специальными войсками, и милиция». Задачи по ликвидации крупного бандитского движения возлагались на все воинские части, расположенные в соответствующем районе. Совместные операции войсковых частей Красной Армии и войск ГПУ регламентировались «Положением о порядке привлечения полевых войск органами Госполитуправления при НКВД». В большей своей части данный нормативный акт был составлен, с определенными изменениями, на основе дореволюционных Правил о призыве войск для содействия гражданским властям. Соответствующие положения по взаимодействию в борьбе с бандитизмом нашли отражение в Приказе РВС СССР № 363/59 от 10 июля 1926 г. Привлечение частей и подразделений РККА наряду с войсками ОГПУ осуществлялось также на основании положений о чрезвычайных мерах охраны революционного порядка, в содержании которых нашли отражение нормы чрезвычайного законодательства Российской империи. В целях реализации постановления ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» и принятых на его основе нормативно-правовых актов, из частей ОГПУ создавались чекистско-войсковые резервы и маневренные группы. В соответствии с приказом ОГПУ от 2 февраля 1930 г. предусматривалось «в крайних случаях, при возникновении восстания, по согласованию с краевыми организациями и PВC, ПП ОГПУ организовать там, где недостаточно частей войск ОГПУ, в скрытом виде войсковые группы из надежных, профильтрованных особорганами ОГПУ частей Красной Армии». В январе 1930 г. директивой Штаба РККА предписывалось: «1) Во всех случаях, предусмотренных в § 225 «Временного Устава Гарнизонной службы РККА» для содействия органам ОГПУ или местным гражданским властям во внутренних районах, привлечение частей РККА допускается: а) при введении чрезвычайных мер охраны революционного порядка в форме исключительного или военного положения – с разрешения Реввоенсовета соответствующего военного округа; б) при обычном положении – с разрешения РВС СССР». С провозглашением Конституцией СССР 1936 г. построения социалистического государства рабочих и крестьян отменялся классовый принцип военного строительства. Постепенно отмирает внутренняя функция вооруженных сил по подавлению эксплуататорских классов. Вследствие этого обеспечение внутренней безопасности СССР полностью перешло к войскам НКВД. Однако с началом Великой Отечественной войны обострились внутренние угрозы безопасности страны (рост преступности, активизация националистических вооруженных формирований и др.), для противодействия которым привлекались и армейские части. На вооруженные силы возлагались задачи по обеспечению особых правовых режимов на отдельных территориях СССР. В первые послевоенные годы внутренние войска при содействии армии выполняли задачи по окончательной ликвидации националистических вооруженных формирований. В послевоенный период обеспечение внутренней безопасности СССР в составе Вооруженных Сил было возложено на внутренние войска. При недостаточности их сил и средств, привлекались, в исключительных случаях, военнослужащие Министерства обороны (как правило, при возникновении угроз природного и техногенного характера либо массовых беспорядков). Подобный порядок сохранялся до середины 80-х годов XX века. В связи с обострением национальных, политических и иных противоречий в советском обществе происходил значительный рост внутренних угроз безопасности, требующий активного привлечения армейских подразделений для оказания содействия внутренним войскам МВД СССР (для прекращения межнациональных конфликтов, ликвидации массовых беспорядков, борьбы с незаконными вооруженными формированиями и пр.). В связи с существовавшим в государственной идеологии тезисе об отсутствии у советских Вооруженных Сил внутренних функций (Программа КПСС содержала положение о том, что с точки зрения внутренних условий Советский Союз не нуждается в армии), было принято политическое решение о выведении из их состава внутренних войск в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1989 г. В сфере правового регулирования деятельности Вооруженных Сил по обеспечению внутренней безопасности государства имелся ряд проблем. Первоначально отсутствовала достаточная законодательная база. Действия войск основывались на решениях органов партийного руководства, ведомственных правовых актах (не всегда публиковавшихся в открытых источниках) и даже устных приказах и распоряжениях. В ряде случаев военному командованию предлагалось действовать по собственному усмотрению, исходя из складывающейся обстановки. Обострение внутренних угроз с середины 80-х годов XX века вызвало необходимость более детальной правовой регламентации соответствующих функций Вооруженных Сил, что нашло отражение в принятии ряда законов и подзаконных нормативно-правовых актов на уровне союзных и республиканских органов власти. При этом возникали проблемы, связанные с коллизиями в актах союзного и республиканского (в том числе, РСФСР) уровней, что затрудняло правовую регламентацию и организацию деятельности Советской Армии и внутренних войск МВД СССР как важнейших элементов системы обеспечения внутренней безопасности СССР. С целью повышения эффективности межведомственного взаимодействия между МВД и Министерством обороны по обеспечению внутренней безопасности СССР был принят ряд ведомственных актов. Указом Президента СССР от 29 января 1991 г. МВД СССР и МО СССР предписывалось обеспечить взаимодействие милиции с подразделениями Вооруженных Сил СССР в поддержании общественного порядка на улицах и в общественных местах, осуществлять с этой целью в городах и населенных пунктах совместное патрулирование. Однако в Постановлении Съезда народных депутатов РСФСР от 11 декабря 1990 г. был сформулирован тезис о том, что применение частей Вооруженных Сил СССР в разрешении межнациональных конфликтов представляет собой выполнение несвойственных им функций. В Постановлении Верховного Совета РСФСР от 31 января 1991 г. указывалось, что совместное патрулирование сотрудников органов внутренних дел и военнослужащих Советской Армии и Военно-Морского Флота не было обусловлено уровнем преступности в общественных местах в большинстве регионов РСФСР. Аналогичные противоречия содержали законы СССР и РСФСР о милиции, о чрезвычайном положении и целый ряд других нормативно-правовых актов. Распад СССР привел к возникновению внутренних вооруженных конфликтов и других внутренних угроз, связанных с применением вооруженного насилия, что в процессе становления демократической России потребовало от субъектов правотворчества пересмотреть тезис «армия вне политики» как отрицающий роль армии в качестве субъекта обеспечения внутренней безопасности. Необходимость привлечения Вооруженных Сил к осуществлению внутренних функций нашла отражение в Основных положениях военной доктрины Российской Федерации 1993 года. Военной доктриной 2000 г. в качестве одной из угроз военной безопасности государства был назван терроризм. Однако соответствующие положения не были своевременно закреплены в действующем законодательстве. Так, Федеральный закон от 25 июля 1998 года № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» предусматривал возможность участия Министерства обороны Российской Федерации в проведении контртеррористической операции. Ст.3 Закона определяла зону проведения контртеррористической операции как «отдельные участки местности или акватории, транспортное средство, здание, строение, помещение, сооружение, помещение и прилегающие к ним территории, в пределах которых проводится указанная операция». Следовательно, территория субъекта Российской Федерации (в частности, Чеченской Республики) не могла рассматриваться, как зона проведения контртеррористической операции. Федеральный закон «О противодействии терроризму» от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ устранил имевшие место пробелы в законодательстве (преодолевавшиеся по аналогии права и закона, что видится не вполне приемлемым в отношении применения вооруженного насилия). Военной доктриной 2010 г. была несколько расширена сфера привлечения Вооруженных Сил к обеспечению внутренней безопасности. Указывается, что в мирное время к числу их основных задач относится участие в охране общественного порядка, обеспечении общественной безопасности. В ранее действовавшей доктрине данные функции возлагались на армию только во внутренних вооруженных конфликтах. В соответствии с Военной доктриной, одной из основных внешних военных опасностей является распространение международного терроризма. При этом терроризм не рассматривается в качестве внутренних опасностей. Исходя из того, что к основным задачам Вооруженных Сил и других войск в мирное время отнесена борьба с терроризмом, видится возможным вернуться к формулировке Военной доктрины 2000 г., рассматривавшей терроризм в качестве основной внутренней угрозы военной безопасности. Новеллой Военной доктрины является положение, включившее в сферу деятельности Вооруженных Сил борьбу пиратством, наряду с терроризмом на сегодня являющимся одним из наиболее опасных преступлений международного характера. По нашему мнению, в настоящее время также существует необходимость включить в число основных задач Вооруженных Сил в мирное время борьбу с незаконным оборотом наркотиков (что предполагает необходимость организации взаимодействия с заинтересованными ведомствами, в том числе, МВД). В отличие от ряда зарубежных государств (прежде всего, США и некоторых латиноамериканских государств) в Российской Федерации отсутствует нормативная база, регламентирующая деятельность Вооруженных Сил в борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Нам видится не вполне целесообразным исключение из текста Военной доктрины такой внутренней угрозы военной безопасности как незаконное распространение (оборот) на территории Российской Федерации оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и других средств, которые могут быть использованы для осуществления диверсий, террористических актов, иных противоправных действий (что также требует организации межведомственного взаимодействия в борьбе с данным видом преступлений). В целях упрочения единства СОВБ и повышения эффективности взаимодействия армии и внутренних войск, на наш взгляд, целесообразно на законодательном уровне восстановить единую структуру Вооруженных Сил, с включением в их состав внутренних войск, имевшую место в предшествующие этапы развития Российского государства (Российская империя, СССР). Обеспечение внутренней безопасности должно носить комплексный характер, как сочетание мер политического, экономического, социального и военного характера. При этом требуется наличие отлаженной системы взаимодействующих субъектов, объединенных общими принципами, целями и задачами по осуществлению данного рода деятельности. Военизированные императивы являются обязательным условием эффективности функционирования системы обеспечения внутренней безопасности, о чем свидетельствует как исторический опыт Российского государства, так и опыт современных зарубежных стран (в частности, уставы Армии США подробно регламентируют ее функции по обеспечению внутренней безопасности, в т.ч. по борьбе с терроризмом). В зависимости от исторических условий изменяется лишь степень участия вооруженных сил в обеспечении внутренней безопасности в процессе совместной с правоохранительными органами деятельности. Применение вооруженного насилия должно рассматриваться как крайняя, но необходимая мера и должно осуществляться на тщательно разработанной правовой основе, исключающей двойное толкование и применение аналогии. Дальнейшее совершенствование правовых и организационных основ взаимодействия министерств обороны и внутренних дел Российской Федерации, безусловно, будет способствовать более эффективному решению задач по обеспечению внутренней безопасности государства. |
Похожие:
 |
Инструкция по составлению, уточнению и использованию списков избирателей... Ов избирателей на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации седьмого созыва (далее – Инструкция)... |
|
Региональные организации телерадиовещания Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации пятого созыва и уведомивших |
 |
План-конспект для проведения занятий с членами участковой избирательной... Место проведения: методический кабинет Избирательной комиссии Московской области (Москва, ул. Кулакова, д. 20, к. 1) |
|
Республики бурятия буряад республикын Государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Выборы» при подготовке и проведении выборов депутатов Государственной... |
|
Сведения о поступивших в избирательные комиссии субъектов Российской... Сведения о поступивших в избирательные комиссии субъектов Российской Федерации обращениях |
|
Инструкция по организации единого порядка установления итогов голосования,... Государственной автоматизированной системы Российской Федерации "Выборы" при проведении выборов депутатов Государственной Думы Федерального... |
|
Центральная избирательная комиссия российской федерации постановление В соответствии с пунктами 3, 17 статьи 27, частью 1 статьи 74 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального... |
|
Базовые расценки на предоставление площадки интернет-сайта для размещения... Базовые расценки на предоставление площадки интернет-сайта для размещения материалов предвыборной агитации по выборам депутатов Государственной... |
|
Правительства Российской Федерации от 30 июня 2004 г. N 321 (Собрание... Федерального закона от 17 июля 1999 г. N 178-фз "О государственной социальной помощи" (Собрание законодательства Российской Федерации,... |
|
Проект об утверждении Административного регламента Федеральной таможенной... Моженного союза» (Собрание законодательства Российской Федерации, 2010, №23, ст. 2796), на основании статей 54, 58 Федерального закона... |
|
Вопросы судебной практики, возникающие в ходе применения Целью обобщения является изучение судебной практики поприменению судами постановлений Государственной Думы Федерального Собрания... |
|
Приказ Минздравсоцразвития России от 16. 04. 2012 n 366н "Об утверждении... В соответствии со статьей 37 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-фз "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"... |
|
Методические рекомендации по проведению государственной инвентаризации... Порядком проведения государственной инвентаризации лесов, утвержденным приказом Федерального агентства лесного хозяйства от 06. 06.... |
|
Приказ об утверждении Правил эксплуатации и обслуживания железнодорожных... В соответствии со статьями 3 и 58 Федерального закона "Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации" (Собрание законодательства... |
|
В. И. Матвиенко I. Открытие триста тридцать первого заседания Совета... Открытие триста тридцать первого заседания Совета Федерации Федерального Собрания Рос-сийской Федерации. (Звучит Государственный... |
|
Информационная война Рекомендовано к печати комитетом по безопасности государственной думы российской федерации и секцией "военно-технические проблемы"... |