2.2.1. Принцип полиязычности
Принцип полиязычности ДОИБ заключается в том, что императивом ее адекватности является множественность языков, отличающихся спецификой содержания и формы.
Специфика мыслительных действий специалиста по ИБ, безусловно, определяет специфику его языка – материальных форм фиксации мышления. По содержанию в языке специалиста в области информационной безопасности выделяется 5 уровней. 1 и 2 уровни – специфический язык, свойственный исключительно гуманитарным явлениям.
1-й уровень – понятийный фонд социально-гуманитарных наук, предназначенные для функционально-объяснительной деятельности в процессе создания КСЗИ: социологии (структура человеческой деятельности, структуры функционирования человеческого знания, структура потребностей и интересов общества и личности, типология потребностей); философии (классификация человеческих знаний), экономики (экономика защиты информации), культурологи (культура информационной безопасности) и других социально-гуманитарных наук.
2-й уровень – терминологический арсенал культуры, антропологии, психологии, лингвистики, предназначенный для понимания предметного смысла защищаемой информации и негативных информационно-психологических воздействий на индивидуальное, групповое и массовое сознание.
3-й уровень – понятийный фонд естественных и технических наук (для обеспечения инженерно-технической и программно-аппаратной защиты информации).
4-й уровень – специфический, собственно языковой фонд (информационные угрозы, формы и виды уязвимости информации, модель нарушителя, информационно-психологические воздействия, несанкционированный доступ и др.).
5-й уровень – язык предметных отраслей, к которым принадлежат защищаемые объекты.
Адекватные принципы деятельности специалиста по ИБ заключаются в синтетическом использовании терминологии всех пяти уровней.
Однако терминологическое содержание языка специалиста по ИБ не исчерпывает его специфики. Ещё более специфичен этот язык по своей форме, которая детерминируется специфическими проявлениями мышления специалиста по ИБ (вербально-визуальным характером, диалогичностью, вариационностью, комбинаторностью, полифоничностью и др.). Главная особенность формы языка специалиста по ИБ, вбирающая все названные особенности его мышления, – это диалектическое единство его знаковости и образности. Наглядно-образная составляющая мышления не может не инициировать разговора об искусственных специализированных средствах языка, а значит использования символьного подхода к нему. На этом специфическом свойстве языка специалиста по ИБ мы и остановим наше пристальное внимание, демонстрируя его в деятельностном контексте.
Деятельность по обеспечению ИБ отличается сущностно-гносеологической, гуманитарной природой, о чем шла речь в 1.1. Поэтому родовым субстанциональным свойством этой деятельности (как информационно-деятельностного феномена) является моделирование. Полагаем, что по отношению к деятельности по обеспечению ИБ ещё более органично понятие символизации, которое позволяет рассмотреть процессы не только как деятельностный феномен, но как феномен гносеологический, объединяющий в единое целое мышление, логику и язык. Именно символьный подход наиболее эвристичен, если подходить к деятельности по обеспечению ИБ с гносеологическими установками.
На первый взгляд, понятия «ИБ» и «символ» кажутся весьма отдаленными друг от друга по своему смыслу. Однако, это всего лишь первое впечатление. Между тем, в переводе с древнегреческого «символ» означает «соединять», «связывать». Символ есть «предмет, действие и т. п., служащие условными обозначениями какого-либо образа, понятия, идеи» (234, с. 454). Говоря о символизации, мы будем понимать символ именно в данном значении. Мы рассматриваем символ как опредмеченную форму гносеологических отношений. Анализ символа и символизации применительно к ИБ позволяет нам вскрыть социо-когнитивную природу последней.
Вопрос о способе реализации в символе идеи – это вопрос о его форме. Логика настоящего исследования указывает на то, что форма символического выражения проявляет себя, с одной стороны, в материальной данности записей, а с другой, – в идеальности индивидуальных восприятий смысла информационных сообщений. Что же собой представляет форма, благодаря которой смысл информации обретает полноправное бытие?
Ответ на этот вопрос лежит в плоскости соотношения таких понятий, как знак и образ. Знаковость и образность – это два наиболее общих способа представления и замещения явлений, свойств и отношений материального и духовного миров. Образ – это такое воспроизведение или замещение предмета (свойства, отношения), которое, в отличие от знака, с этим предметом (свойством, отношением) обладает определенным структурным соответствием. Одна из отличительных особенностей образной формы символического выражения, по сравнению со знаковой формой, – внутренне присущее ей качество вызывать самый широкий спектр ассоциаций. Это связано с тем, что образ – это обширный резервуар самых различных возможностей и потенциальных интерпретаций. Знак же – строго однозначное, предельно очерченное отношение. Функциональное бытие знака не терпит вариативного разброса, различных ассоциативных связей. Его назначение – в другом – в четком указании на определенный предмет (224).
Специфика формы символического выражения заключается в том, что она представляет собой диалектику знакового и образного начал. В высших своих проявлениях форма КСЗИ сливается с образностью, в низших – со знаковостью.
Наглядным примером знаковой формы выражения является, например, элементарное измерение побочных электромагнитных излучений в процессе аттестационных работ в защищаемом помещении. Символ в своих наивысших формах может быть представлен как модель КСЗИ, которая приближает абстрактное содержание методологии защиты информации к человеку, показывая их в образе материальных предметов – наглядных схем, т. е. в форме, более легкой для восприятия разумом и сохранения в памяти. Некая условность, присущая символу, не препятствует адекватной передаче реального содержания информации.
Лингвистика четко различает 2 языка: знаковый и символический. Знаковый язык всегда связан и систематически соотносится с некоторой объективно заданной предметностью. В научном исследовании всегда имеется некоторый фиксированный материальный объект, на который направлена познавательная деятельность, и язык, посредством которого этот объект осваивается. Цель исследования – получение точного, предельно конкретного в логическом смысле знания, выраженного в специфическом языке (149, с. 17). Можно ли, опираясь на эти характеристики, назвать язык специалиста по ИБ знаковым? Безусловно – да. Обеспечение ИБ всегда направлено на познание инфообъекта – реального материально-духовного объекта защиты.
Символический язык имеет, по мнению лингвистов, 3 особенности:
играет роль своеобразного «скелета» или «несущих опор», которые, обрастая ещё какой-то дополнительной «плотью», образуют саму реальность, связанную с ним;
существует несоответствие между образами символического языка и связанной с ним реальностью;
существенный фактор, обусловливающий применение символического языка, – интуитивное представление о той реальности, с которой это применение связано, т. е. чувство «целого» (149, с. 49–52).
Названными особенностями обладает язык специалиста по ИБ – один из самых существенных способов реализации символического начала ДОИБ.
Первая особенность символического языка выражается отношением «несущие опоры – дополнительная плоть». В отношении ИБ эту особенность символического языка можно трактовать в трех аспектах, характеризующих различные структурные уровни языка и методологии ДОИБ:
на дескриптивном уровне ДОИБ «несущей опорой» выступает модель защищаемого объекта, его «дополнительной плотью» – различные угрозы и уязвимости каждого из информационных ресурсов, входящих в структуру защищаемого объекта;
на нормативном уровне ДОИБ «несущей опорой» является модель угроз и уязвимостей защищаемого объекта, «дополнительной плотью» – комплекс адекватных мер по защите объекта – комплексная система защиты информации (КСЗИ);
на подытоживающем уровне «несущей опорой» выступает КСЗИ, «дополнительной плотью» – история инцидентов информационной безопасности защищаемого объекта на определенных этапах функционирования КСЗИ.
На любом из названных методологических уровней может происходить развитие языка (изменение структуры классификации угроз или включение КСЗИ в новый информационный контекст), что влечет за собой изменения в знании. Языковые конструкции в этом случае уже нельзя рассматривать лишь как знаковую модель знания о защищаемом объекте. Этот элемент в них присутствует, но он перестает быть главным (как это характерно для знакового языка). Существо языка заключается теперь в том, что он есть условие существования нового знания, а производство оказывается процессом конструирования, создания нового знания, процессом научной символизации. Иными словами, в процессе элементарного описания, измерения язык выступает в роли знакового. В процессе создания определенной системы знания символические функции языка специалиста по ИБ начинают преобладать над знаковыми. Это первая особенность языка ДОИБ как языка символического.
Вторая особенность символического языка – несоответствие между образами символического языка и связанной с ним реальностью – также присуща языку специалиста по ИБ. Так, между образом защищаемого объекта, его угроз и уязвимостей и КСЗИ, не существует полного соответствия. Их отношения изоморфны, изофункциональны и изоэволюционны. Это значит, что можно назвать три принципа взаимосвязи угроз и уязвимостей защищаемого объекта и КСЗИ: принципы изоморфизма, изофункционализма и изоэволюционизма. Их реализация необходима для достижения структурного соответствия предметной, функциональной и исторической плоскостей защищаемого объекта и отражающей их КСЗИ. Это значит, что КСЗИ постоянно подстраивается под структуру защищаемого объекта, модель угроз и уязвимостей, отражающую функциональные особенности объекта, а также историю инцидентов информационной безопасности объекта. Эта особенность подчеркивает формализующие способности языка ДОИБ как символического языка.
Наконец, третья особенность символического языка, касающаяся интуитивного чувства «целого», также имеет прямое отношение к ИБ. Каждая возникающая угроза и уязвимость в процессе ее многократного включения в созданную КСЗИ постоянно соотносится с интуитивным представлением о целостности этой системы, в которую внедряется данный элемент знания об угрозе или уязвимости, об их месте, роли и влиянии на КСЗИ. Этот компонент мышления ученые называют квазипредметностью (149, с. 52). Интерпретация новых угроз и уязвимостей информации в защищаемом объекте, оценка информационных рисков чрезвычайно важны для выбора адекватных мер защиты объекта в рамках целостной КСЗИ. Эта особенность отражает интерпретационный потенциал языка специалиста по ИБ.
Язык угроз защищаемой информации и их понимания и интерпретации, классификационный язык, язык уязвимостей информации и другие языки составляют систему языков, выраженных обобщающим понятием «язык специалиста по защите информации». Каждый из них обладает, на наш взгляд, различной мерой знаковости и образности, различным формализационным и интерпретационным потенциалом.
Символический характер языка специалиста по ИБ обусловливает органическое единство его практической и познавательной деятельности, подтверждающее действие общего принципа интегративности практической деятельности, о котором мы говорили в начале параграфа. Зададимся вопросом, может ли познавательная деятельность в процессе создания КСЗИ быть названа теоретической? Или она носит эмпирический характер?
По мнению В.С. Швырева, эмпирическое исследование есть нахождение и обработка фактов, классификация явлений, установление между внешними свойствами явлений, формулировка эмпирических зависимостей без раскрытия существенных, глубинных характеристик и связей предмета (273, с. 288). На первый взгляд, это мнение дает возможность отнести деятельность по обеспечению ИБ и его язык к эмпирическому типу познания. Тем более что, по словам философа, эмпирическая наука содержит элемент «деятельности по совершенствованию и развитию концептуальных средств», т. е. «по существу в эмпирическую стадию науки входит и элемент теоретического мышления» (там же, с. 306).
Заметим, однако, что в современной философии существуют и другие позиции в отношении теоретичности, отличные от приведенной выше. Так, Е.А. Мамчур считает, что «область теоретического в научном познании складывается из различного рода форм деятельности – составления классификаций, выдвижения гипотез, построения моделей, конструирования теорий» (160, с. 299). Следовательно, формально и построение классификаций угроз защищаемой информации, и моделирование КСЗИ мы можем отнести к научно-теоретическим процедурам.
Язык специалиста по ИБ основан на принципе объяснения, который, как известно, является признаком научно-теоретического познания. Правда, это не причинное, а функциональное объяснение, о котором мы уже упоминали в п. 2.1. Суть этого принципа заключена в том, что для объяснения уровня защищенности объекта необходимо включить выявленные угрозы и уязвимости данного объекта в различные классификации угроз защищаемой информации, причин, обстоятельств, факторов воздействия на защищаемую информацию, интерпретировать степень их опасности, оценить информационные риски, а затем создать новую систему защиты информации, адекватную выявленным угрозам и уязвимостям.
Эксплицирование научно-теоретического характера языка специалиста по ИБ позволяет сделать вывод о том, что он в процессе создания КСЗИ фиксирует новое научное знание, т. е. результаты приращения знания. Приращение знания основано на интерпретационных и формализующих возможностях языка специалиста по ИБ. Развитие знания за счет символических возможностей языка – это один из путей приращения знания – «интерпретационное приращение».
Однако есть и другой путь теоретизации, приращения знаний – путь, основанный на формализации и упрощении, также базирующийся на объяснении. Объяснить явление, как считают ученые, это значит сделать доступной пониманию сложность тех его наблюдаемых форм, которые даны нам в непосредственном созерцании (160, с. 300). Объясняющая сила деятельности по обеспечению ИБ коренится в её удивительном свойстве принимать в себя, как бы ассимилировать разнообразие творений человеческого духа, тем самым делая их не только обозримыми, но и доступными нашему разумению. Эта уникальная способность делать знание видимым обусловлена формализующими, упрощающими возможностями языка специалиста по ИБ.
Проблема формализации и интерпретации знания тесно связана с исследованиями принципа простоты, которые также подтверждают научно-теоретический характер языка специалиста по ИБ. Как считают специалисты, исходная процедура теоретизации, а именно процедура идеализации может быть рационально интерпретирована как процедура упрощения (160). Поэтому язык специалиста по ИБ, безусловно, являясь языком упрощения, формализации расчета угроз и уязвимостей в целях создания КСЗИ – это не только эмпирический, но и теоретический язык, язык «формализующего приращения» знания.
В каких конкретных процессах воплощается упрощение в сфере обеспечения ИБ? Философы выделяют около 28 типов упрощений. Основными среди них являются 3 типа: субстратное, структурное и концептное. В субстратном упрощении преобразуется лишь субстрат, в структурном – лишь структура, в концептном – изменяется системообразующее свойство (160, с. 277).
Основа субстратного упрощения – небольшое число элементов, характеризующих защищаемый объект, как основа объяснения его уникальности в многообразии объектов. Данный тип упрощения лежит в основе анализа структуры защищаемого объекта.
Структурное упрощение – подведение защищаемого объекта под определенный класс объектов. Происходит сравнение, сопоставление отдельных объектов и поиск сходного, тождественного в их свойствах и проявлениях. Данный тип упрощения лежит в основе классифицикации защищаемых объектов и их категорирования, например, – в классификации информационных систем персональных данных (ИСПДн).
Концептное упрощение выходит за плоскость эмпирии в процессе сложной познавательной деятельности, которая предполагает обращение к систематизации методов и средств защиты объекта. Данный тип упрощения – основание моделирования КСЗИ.
Формализующие свойства языка, наличие основных типов упрощения в познании специалиста по ИБ позволяет говорить о теоретическом характере воспроизведения им реального мира объектов, о достижении в процессе познания единства в многообразии, являющегося, как мы выяснили, условием теоретического освоения мира.
Как любое упрощение, упрощение в сфере ИБ не является простым переводом содержания объекта на специфический язык, а предполагает довольно длительную и сложную работу мышления. «Обратное движение» от специфического языка к традиционному знанию об объекте также дает прирост знания по сравнению с исходным знанием, подвергавшимся упрощению (250, с. 351). Анализ языка специалиста по ИБ в категориях символического языка науки (148, с. 202) свидетельствует об острой необходимости разработки его семантики, т. е. способа содержательной интерпретации КСЗИ, или – специфического знания о защищаемых объектах. Только тогда язык специалиста по ИБ сможет подняться на одну ступень с полноценными символическими языками.
Язык выполняет 3 функции: 1) функцию общения (взаимного обмена знанием о защищаемом объекте), 2) функцию сообщения (передача некоторого логико-пространственного, голографического содержания объекта), и 3) функцию воздействия: волюнтативную (выражение волеизъявления, желания, пожелания), экспрессивную (сообщение высказываниям выразительности) и эмотативную (выражение чувств, эмоций) (148). И уж, коль мы говорим о специфическом языке, то мы должны признать, что все 3 функции так или иначе (на разных функциональных участках – ярче или слабее) реализуются в деятельности по обеспечению ИБ. Так, если в инженерно-технической защите наиболее рельефно проявляется функция сообщения и функция общения (движение сигналов по цепям), то в организационной защите информации наиболее отчетливо реализуется функция воздействия, например, – на сотрудников предприятия, имеющих доступ к защищаемой информации.
Таким образом, исследование языка специалиста по ЗИ показало, что его мышление материализуется не только в знаковые, но и в образные формы языка, что свидетельствует о теоретическом характере познания информационной реальности специалистом по защите информации. Требования, предъявляемые ко всем символическим научным языкам, диктуют необходимость разработки семантики языка, методологии содержательной интерпретации КСЗИ. Интерпретация результатов формализации (упрощения) и интерпретации – вот 2 основных направления, методология которых должна быть разработана в рамках изучения семантики языка специалиста по ЗИ. Методология формализующего и интерпретационного приращения знания о защищаемом объекте должна вывести теорию информационной безопасности на качественно новый уровень развития.
Полиязычность ДОИБ, обоснованная в настоящем параграфе, синтез знакового и символического языков, их разноуровневость и специфические проявления насыщают эту деятельность многообразием смыслов. Высокая смыслоемкость ДОИБ требует от специалистов по ЗИ применения филологических, лингвистических, психологических и других гуманитарных знаний и методов познания смыслов.
|
