1.3. Факторы социально-культурной детерминации
гуманитаризации информационной безопасности
в конце XX – начале XXI вв.
В конце XX – начале XXI вв. в России происходит социально-культурная трансформация – переход от индустриального к постиндустриальному, информационному обществу. Поэтому на переломе веков, на переломе культур происходит эволюция факторов, обусловливающих протекание процессов гуманитаризации в сфере информационной безопасности: от технократизма индустриального общества как фактора ослабления гуманитаризации ИБ – к гуманитарной трансформации общества как фактору усиления гуманитаризации ИБ. Рассмотрим их подробнее.
1. Технократизм индустриального общества как фактор ослабления гуманитаризации ИБ. Определив гуманитарную природу безопасности и информации, мы показали, что информационная безопасность генетически имеет гуманитарную сущность. Гуманитарные процессы активно протекают в сфере информационной безопасности. Тем не менее, сложился стереотип доминирования технократического подхода к информационной безопасности над гуманитарным подходом.
Главной причиной возникновения противоречия между гуманитарной сущностью ИБ и ее технико-технологическим статусом, а значит – фактором ослабления гуманитаризации ИБ является технократизм индустриального общества и, как следствие, – технологизация сферы информационной безопасности.
Техника сопутствует человеку на всем протяжении его истории. Целенаправленное созидание искусственной среды и искусственных средств труда – один из существенных отличительных признаков человека, как биосоциального существа. Но по мере развития общества и его технической оснащенности стали проявляться некоторые противоречия между ними, вылившиеся в наше время в крупные проблемы: экологическую проблему, негативные социальные последствия научно-технического прогресса (резкий рост объема знаний, сложность обучения новых поколений). К негативным социальным последствиям технократизма принадлежат и проблемы реализации гуманитарной сущности информационной безопасности.
XIX век по праву можно считать веком расцвета сциентистской методологии. Классическая физика считалась единственной моделью для дисциплин, изучающих живой организм, мышление и общество. Гуманистические последствия этого мировоззрения оказались отрицательными, ибо механицизм отдал мир под бесконтрольную власть техники и создал основу «механизации» человеческого общества, он привел к цивилизации, обожествляющей технологию. Однако нужно заметить, что если для массового сознания это стало очевидным лишь в конце XX в., то философское видение таких последствий имело место гораздо раньше, особенно в рамках «философии жизни». Э. Гуссерль, например, в работе «Кризис европейской науки и трансцендентальная феноменология», опубликованной после смерти автора, подверг резкой критике европейскую культуру, которая, по его мнению, переживает глубокий кризис, а причиной его является дух научности. Наука стала высшей судьей, заменила собой все, в том числе нравственное сознание, подавила творческую активность субъекта.
В конце ХХ века наступило осознание пределов роста индустриальной цивилизации. Ярче всего это видно в факте появления глобальных проблем. Начиная с деятельности «Римского клуба» и личной подвижнической жизни А. Печчеи (204), представители современной глобалистики (254, 255 и др.), представители мировой общественности хорошо обосновали варианты возможного развития человечества на ближайшее время, каждый из которых ведет к гибели человечества, если не будут найдены альтернативы современной техногенной цивилизации.
Поиски спасительных альтернатив побудили философов, этнографов, культурологов, историков обратить более пристальное внимание на те цивилизации, которые развиваются в противовес техногенной и угнетены ею. Речь идет о ценностях родовой организации общественной жизни с мифологическим мировоззрением, которое выполняло охранную функцию по отношению к природе и было пронизано космическим мироощущением. Стали неожиданно актуальными учение древнекитайских даосов с его принципом недеяния в противовес европейскому активизму; учение об ахимсе (ненанесении вреда живому) в индуистско-буддийской традиции; христианская концепция человека как духовного существа; философия русского космизма (Н.Ф. Федоров (260), В.И. Вернадский (66)) с представлением о человеке как космическом событии. Поэтому искания в лице таких современных мыслителей как А. Тойнби (253), К. Леви-Стросс (145), Н. Лосев (154), П. Фейерабенд (261), Й. Хейзинга (267) и др., пытающихся осмыслить весь опыт духовного развития человечества, а не только Европы трех последних столетий, подают надежды на положительные ответы в вопросе: «Чем и как заменить современную техногенную цивилизацию с ее агрессивной позицией по отношению к природе?»
По-новому увидели технический прогресс и представители философии техники XX столетия. В статьях М. Хайдеггера ставится широкий круг проблем, имеющих непосредственное отношение к философии техники, (266). Техника, по его мнению, есть способ самореализации человечества. Главная опасность, по М.Хайдеггеру, не в технике, не в «технизации жизни» (247). Нет никакой демонии техники, но есть опасность непонимания ее сущности. Важнейшая задача сейчас – это найти технике «внетехническое» обоснование, определить ее истинную перспективу в истории человеческой культуры.
Близки к М. Хайдеггеру попытки К. Ясперса отыскать радикально иную систему интеллектуального постижения бытия, обрести возможности всепроникающей и целостной картины реальности. В работе «Истоки истории и ее цель» философ рассматривает технику как новый фактор мировой истории (295, с. 88). Он призывает к осознанию современной эпохи и приходит к выводу, что лишь в масштабе истории становится понятным, какие глубокие изменения, подготовленные в течение двух последних веков, произошли в наше время. Эти изменения не сравнимы ни с чем, что известно людям из истории прошедших пяти тысячелетий (295).
С появлением современной техники все изменилось. Она знаменовала собой резкое усиление социальной динамики. В общей картине предыдущей истории обнаруживается последовательность, даже единство.
В 80-е годы в философии техники усилилось внимание к человеческому измерению прогресса. Американский философ Х. Сколимовски в своей статье «Философия техники или философия человека» пытается понять, всегда ли развитие техники сопряжено с глубокими социальными переменами (233). Он обращает внимание на тот факт, что техника достигла расцвета в Китае в XIV столетии, т. е. до европейской научной революции. Стало быть, по мнению философа, научная революция вовсе не обязательна для процветания техники, а развертывание потенциала техники не всегда ведет к общественным переменам.
Западные философы стали склоняться к догадке: а не пошла ли Европа ложным путем, не ошибся ли западный дух в выборе культурно-цивилизованной альтернативы? Европейским человеком завладела жажда познания и порабощения мира. Он слепо доверился познающему уму, расчленяющему бытие, но отверг другие, более благодатные сферы сознания. В результате многие зоны психики атрофировались. Тревожный разум повлек людей к ложным целям. Люди утратили способности к тренировке духа и тела и возымели пагубное желание подчинить себе мир с помощью техники.
Уже древний человек взял в руки приспособление, с помощью которого рассчитывал усилить собственное могущество. Но в этом расчете не на себя, а на рычаг, на колесо, на некоторые устройства он и потерял себя. В мнимом овладении окружающей средой крылась коварная уловка. Люди перестали доверять своей природе, отказались от развития и совершенствования духа. Вооружившись камнем, молотком, плугом, они обратили свой взор на внешний, а не на внутренний мир. Постоянно совершенствующаяся техника породила иллюзию возможного порабощения природы. Жаждущий познания и власти человек, в конечном счете, создал техническую цивилизацию, которая грозит человечеству полной катастрофой, истощением духовных ресурсов, исчезновением самой жизни.
Х. Сколимовски предлагает понимать философию техники как философию человека. Техника, по его мнению, должна быть подчинена человеку, а не человек технике, человеческое понятие прогресса должно, как подчеркивает философ, означать не вымирание других творений природы, не омертвение духовных и чувственных потенций человека, но, скорее всего, углубление своеобразия человека, расширение его духовности (233).
Идея технических мутаций, оказывающих многомерное действие на социальный прогресс, давно уже получила признание в западной философии и социологии. Наиболее последовательно ее развивают Д. Белл (50), О. Тоффлер (254, 255).
Так, О. Тоффлер правильно указывает на признаки современного производства, которое изживает себя. Речь идет о том, что стандартизация охватила не только производство, но также рынок труда и другие сферы жизни. Справедливо отмечается, что во всех индустриальных обществах развивается нечто вроде «технической болезни».
В целом для современной философии техники характерны взвешенные оценки относительно результатов технического прогресса; поиск преодоления тупиков, которые обнаружила техногенная цивилизация; стремление обосновать приоритет человеческих целей над научно-техническими. Иными словами, ученые во весь голос говорят сегодня о необходимости преодоления «техно-перекоса» в развитии общества, о гуманистической коррекции технической реальности.
Техногенное индустриальное общество наложило свой отпечаток и на представления об информационной безопасности. Этому способствовало бурное развитие технических средств передачи, обработки и защиты информации. Революция в технических средствах и информационных технологиях породила иллюзию, что информационную безопасность можно обеспечить исключительно с помощью техники. Возникло противоречие между гуманитарной природой информационной безопасности и ее технико-технологическим статусом в техногенном индустриальном обществе.
Главной причиной сложившегося противоречия является объективный ход развития человеческого общества. Индустриализация, научно-технический прогресс, бурное развитие технических средств передачи, обработки и защиты информации послужили выдвижению на первый план технических аспектов информационной безопасности. Технико-технологический перекос сослужил плохую службу сфере информационной безопасности, поскольку в тени остались ее природные сущностные гуманитарные свойства. Технологическая традиция трактовки информационной безопасности была требованием техногенного общества, поэтому сегодня, в условиях глобальной гуманитарной трансформации, уходит в прошлое.
2. Гуманитарная трансформация общества как фактор усиления гуманитаризации информационной безопасности. Генетическая гуманитарная природа информационной безопасности, определяемая гуманитарными корнями безопасности и информации, рассмотренная в п. 1.1, является ключевым фактором ее гуманитарного статуса во все исторические периоды. Однако в настоящее время, в период постиндустриального общества, гуманитаризация информационной безопасности является категорическим императивом. Интенсивный процесс усиления гуманизации техносферы, а значит – и гуманитаризации информационной безопасности – это объективная тенденция развития последней.
Этому способствует структурная гуманитарная революция, уже круто изменившая многие векторы цивилизационного развития. Прогресс техники привел сегодня к оскудению духовной жизни, к биологическим и психологическим перегрузкам, к представлению о человеке как придатке машины. Тем не менее, в современном обществе зреет понимание необходимости перехода от техногенной к антропогенной цивилизации, без чего невозможно выживание и развитие человечества. Техническая и инженерная деятельность не может больше развиваться в русле технократических установок. При этом преодоление негативных последствий влияния техносреды на человека, возникших у него ощущений «когнитивного диссонанса» через сферу технических знаний не является эффективным. Очевидно, что социально-ориентированное управление, включающее этическое оправдание общественных целей, прогресса и содержания технической реальности, связано не с техническим знанием, как таковым, а с носителем технического знания, т. е. с субъектом (282). И мы вполне согласны с А. Столяровым, что необходим и совершенно естественен процесс приспособления техники к человеку, направленный на ее удобство и предсказуемость, на ее упрощение для повышения управляемости. И это есть процесс гуманитаризации техносферы и социосферы (241). Этот процесс – единственный на сегодня путь преодоления острого противоречия между технологизацией всех сфер человеческой деятельности, их усложнением и – исчерпавшими себя адаптивными физиологическими свойствами человека.
Типичным примером гуманитаризации техносферы стала инфантилизация компьютеров, произведенная в свое время Б. Гейтсом, – перевод сложных, буквенных, трудно запоминаемых, косноязычных команд на понятное всем «картиночное», пиктографическое письмо.
Сильное смещение в сторону производящих (физических) технологий и оттеснение на периферию гуманитарной компоненты существования А. Столяров называет пороком европейской, евроатлантической, западной цивилизации (241).
Однако сегодня, в результате «компьютерной революции» возникли предпосылки к созданию методов численного моделирования неточных наук: истории, экономики, психологии, социологии. Появилась возможность использовать для нужд управления инструментарий семантических, лингвистических, когнитивных практик. Культура, таким образом, получив технологическую составляющую, отныне становится структурной производительной силой и претендует на роль главного регулирующего механизма. Данный процесс носит название гуманитарной революции, задача которой – «консолидировать пространства гуманитарных и физических технологий в единую, связную цивилизационную область» (241).
Структурная гуманитарная революция уже вызвала серьезные трансформации в сфере познания. Развивающаяся сегодня экоантропоцентрическая концепция развития теорий (86) снимает барьеры между такими областями знаний, как социология, психология, антропология, экономика, семиотика и др., объектом исследования которых выступает система «природа – человек – общество», а субъектом – деятельность человека как профессиональное поведение. В основе этой концепции лежит изучение различных механизмов и социально значимых последствий взаимодействия человека с природной, культурной, социальной и экономической средами, опосредуемыми общественными структурами и инфраструктурами через результаты труда (290, 291).
Как справедливо заметил Н.Н. Моисеев, «на смену примитивному антропоцентризму, представлениям о знаниях, которые рождает некий посторонний наблюдатель, приходит понимание всеобщей взаимосвязанности» (174, с. 66). Человек находится сегодня не вне изучаемого объекта, а внутри него. Человек – часть, познающая целое.
Понятие включенности Человека в систему по праву считается одним из величайших достижений естествознания и цивилизации в целом. Величие Н. Бора ученые видят в утверждении плюрализма языков описания. Нельзя с помощью языка описать любое достаточно сложное явление, необходимо иметь множество интерпретаций. Они не только делают явными скрытые возможности понимания, но без них просто невозможно построить голографический портрет реальности (174, с. 67).
Именно неразделимое единство человека и окружающего его мира определяет сегодня новую идеологию рациональности – гуманитарный антропоцентризм (111, 112 и др.). Именно это понятие парадигмы всеобщего развития представляется нам адекватным современным императивам постиндустриального общества, основанного на интеллекте, на господстве личной, интеллектуальной собственности на средства производства, на творчестве, которое заменит труд, на главенствующей роли информационных ресурсов в экономике и т. д.
Современная постнеклассическая наука характеризуется стратегической направленностью на Человека и потребности человеческой деятельности, а также новой идеологией рациональности – гуманитарным антропоморфизмом.
Если классическая и неклассическая науки считали своей задачей постижение истины о мире, то постнеклассическая наука – постижение того, что должно быть (потребный проект мира). Поэтому высшим принципом познания мира является не эпистемологический (знание – цель), а антропный (знание – средство) инструмент, ориентированный на утверждение человека в мире. Если раньше вожделением познания было знание бытия, то с настоящего момента и далее радикализуется знание перспектив творения бытия, отвечающего нашим запросам.
Согласно принципам постнеклассической науки субъект не просто познает мир, а познает его для человека, ибо мир без человека - ничто. Отныне познать мир означает для субъекта раскрыть побуждения человека. Очевидно, что техническим специалистам без гуманитарных наук и соответствующих им гуманитарных технологий с этой задачей в сфере обеспечения информационной безопасности не справиться.
Если для классики и неклассики рациональным было то, что ведет к законосообразной истине, то для постнеклассической науки рационально то, что ведет к целесообразной жизни и выживанию человека. Рациональное отношение к миру требует специальных усилий сознания по анализу соразмерности позиции субъекта той реальной ситуации, в которой он находится. Субъект должен обладать рационально-рефлексивным отношением к миру, а значит – уметь сознательно управлять собственным поведением, учитывая требования реальности.
Не является исключением и специалист в сфере информационной безопасности. Свободное владение технологиями аналитической деятельности, способность к рефлексии и критическому мышлению – категорический императив для специалиста во всех процессах обеспечения информационной безопасности: построения и эксплуатации комплексной системы защиты информации, информационного обеспечения управления объектом, развития информационного производства и информационного рынка, обеспечения информационно-психологической безопасности и т. д.
В соответствии с новой идеологией рациональности сегодня должен осуществляться переход к новой парадигме – достижению эффективных результатов не только с помощью науки, но в сложном переплетении всех сфер и институтов общества, в тесном взаимодействии научного знания с другими типами знания (ненаучного и вненаучного, философского, религиозного, художественного, мифологического и др.), рационального типа сознания с дорациональным и внерациональным типами сознания. Поскольку современная наука обретает аксиологичность, новый, постнеклассический тип рациональности отличается включенностью в структуру научного знания социальных ценностей и целей. Это признаки глобальной гуманитарной революции. Поэтому в условиях резкого падения духовного уровня общества, засилья пошлости и лжи включение в структуру теории информационной безопасности этических норм морали и нравственности, ценностей патриотизма и гуманизма, разработка принципов их формирования и укрепления, установки на ценность Человека и его духовное развитие на всех уровнях – личности, общества и государства – это категорические императивы. Информационная безопасность России не может быть обеспечена без этих императивов, а значит, – без участия гуманитарных наук и гуманитарных технологий.
Наконец, одной из черт постнеклассической науки является интертеория – неведомый классике тип строения знания, исключающий «монополизм» из концептуальной сферы. В науке принимается плюралистическая установка: теория развертывается как пучок относительно самостоятельных моделей-описаний предметной области деятельности. Ставка делается не на конфронтацию, а на координацию разных подходов, обеспечивающих объемное, голографическое, а потому объективное видение, которое является адекватным отражением реальности. Следовательно, конфронтации ХХ века между «физиками» и «лириками» в любой сфере и особенно – в сфере информационной безопасности бесплодны и неконструктивны. Только их координация соответствует современным тенденциям развития науки и цивилизационного развития в частности.
В современной, постнеклассической науке произошли серьезные изменения формы научности. Этой формой является так называемый методологизм – формы, переакцентирующая внимание со связок «Объект – Знание» и «Объект – Субъект» на связку «Субъект – Знание», а затем – на весь познавательный треугольник «Объект – Субъект – Знание» в органическом единстве всех трех связок. Интегрированное с другими видами знания научное знание, отражающее потребности общества и личности, – вот основа современного, методологического этапа науки (214).
Постнеклассическая научность реализуется сегодня путем: 1) усиления универсализации и энциклопедичности знания; 2) углубления межпредметных и междисциплинарных связей; 3) сращивания современных технологий научно-исследовательской, научно-информационной, научно-популяризаторской, практической, образовательной и других видов деятельности; 4) интеграции учебного, научно-исследовательского, научно-популярного, мифологического, религиозного, художественного и других видов знания; 5) компьютеризации всех сфер человеческой деятельности.
Названные особенности познавательной деятельности по своей сути направлены на гуманитаризацию информационной сферы, на ее упрощение для повышения управляемости, и они уже нашли свое отражение в общественной практике. С гуманитарной трансформацией цивилизации тесно связаны наметившиеся тенденции современного общественного развития, требующие реализации гуманитарной сущности информационной безопасности. К этим реалиям относятся: устойчивое развитие общества, информационное развитие общества, повышение социальной роли управления в связи с усложнением управляемых объектов, углубление специфики управления процессами социальной природы по сравнению с управлением техническими системами и, наконец, – утверждение парадигмы «защищенного развития».
Первая тенденция – утверждение новой модели развития цивилизации – модели устойчивого развития, нацеленной на гармонизацию взаимоотношений общества, человека и природы. Улучшение качества жизни людей, обеспечение их безопасности, экологизация их сознания и мировоззрения, выдвижение интеллектуально-духовных ценностей на приоритетное место по отношению к материально-вещественным ценностям – вот лишь некоторые проблемы устойчивого развития общества, требующие своего решения и на мировом, и на государственном, и на региональном уровнях. В соответствии с программой развития ООН главным показателем, характеризующим достижения различных стран мира, является индекс человеческого развития. Это находит сегодня отражение в приоритете человеческого капитала перед материальными и финансовыми ресурсами. Так, причины подавляющего большинства случаев утечки информации имеют именно человеческую природу. Очевидна необходимость организации человеческого фактора, прорыв в области управления человеческим капиталом организации с целью обеспечения ее информационной безопасности.
Вторая тенденция – другая глобальная проблема современности – информационное развитие общества. Цивилизация обрела информационный облик, изменился тип человеческой культуры. Главными ее приоритетами стали Человек, знания и информация. Человечество вступило в информационный век и типом культурного бытия индивидов и социумов стала информационная среда. Во всех развитых странах приняты программы информационного развития, определены основные положения государственной информационной политики. Новая терминосистема (информационная цивилизация, информационная революция, информационные ресурсы, информационная культура, информационные сети, информационное оружие, информационная безопасность, информационное право, информационный менеджмент, информационная экономика, информационные издержки и др.), стремительно овладевшая общественным сознанием в развитых западных странах, является отражением внимания к Человеку и его знаниям, отражением нового, гуманистического типа культуры. Многоликая информационная среда, окружающая человека, требует от него постоянного решения информационных проблем. Требуется организация этой среды, управление ею, правовое регулирование, инвестиции и экономическое обеспечение, защита от негативных информационно-психологических воздействий. Все это – процесс информатизации, вне контекста которого невозможно рассматривать сегодня проблемы информационной безопасности. Информационная безопасность органически взаимосвязана с информатизацией, которая определяется как «организационный социально-экономический и научно-технический процесс создания оптимальных условий для удовлетворения информационных потребностей и реализации прав граждан, органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, общественных объединений на основе формирования и использования информационных ресурсов» (191).
Все составляющие национальных интересов РФ в информационной сфере, названные в Доктрине информационной безопасности РФ (соблюдение конституционных прав и свобод личности, духовное обновление России, информационное обеспечение государственной политики, развитие отечественной информационной индустрии и др.), – есть ключевые процессы информатизации общества.
Очевидно, что все названные проблемы информационного развития в контексте информационной безопасности требуют, в первую очередь, решения комплекса сложнейших гуманитарных проблем.
Третья тенденция – виртуализация, способствующая повышению социальной роли управления в связи с усложнением управляемых объектов, замещением реальных вещей симуляциями-образами в экономике, политике, культуре, а также формированием киберкультуры (106). Менеджмент как вид деятельности по управлению обеспечением информационной безопасности субъекта (личности, организации, государства) – это, по сути, информационный процесс, составная часть информационного сектора экономики. Управление становится все больше связано с познанием не самих объектов, а информации о них, с производством новых знаний и распознавания и интерпретации информации об объектах управления. А это значит, что управление приобретает все более информационно-познавательный, а значит – гуманитарный характер. Учитывая усложнение и без того закрытых объектов информационной безопасности как объекта управления, включение в их структуру безопасности личности в информационной сфере, следует констатировать потребность в дальнейшем углублении гуманитаризации информационной безопасности.
Четвертая тенденция – углубление специфики управления процессами социальной природы по сравнению с управлением техническими системами. В технических системах цель является внешним фактором и в управляемую систему не входит (например, аэропорт, которого должен достигнуть самолет). Процесс управления здесь – это процедура выбора и реализации определенных целенаправленных действий.
У социальной же системы всегда существует не одна цель, а совокупность целей, которые к тому же задаются не извне, а формируются внутри самой системы. Формирование целей внутри управляемой системы; выбор способов воздействия на систему, способных обеспечить достижение выбранных целей; анализ всей совокупности внутренних и внешних связей управляемого объекта в условиях экспоненционального роста информации о нем; неспособность провести детальный анализ возможных следствий принимаемых решений – вот те специфические сложности, которые возникают в процессе управления социальной системой. Поэтому следует говорить не об управляемом, а о направляемом развитии социальных и социо-технических систем.
Эту тенденцию развития управления называют также мягким, «софтизированным» управлением (174, 173). Ученые провозглашают новое понимание смысла процесса управления социальными системами: воздействия человека необходимы лишь для того, чтобы поддерживать желаемые тенденции либо избежать тех или иных событий, способных увести в сторону поток развития ситуации. Управляя социальной системой, управляющий субъект должен понять естественные тенденции развития, стремления людей, и только с помощью такого знания-понимания стремиться преодолеть трудности развития. Всеми названными признаками социальной системы обладает система информационной безопасности. Так, процесс моделирования и оценки угроз защищаемой информации и угроз негативных информационно-психологических воздействий на личность – штатный процесс управления этой системой. Появление все более изощренных методов воздействия на личность с целью получения информации ограниченного доступа или с целью манипулирования личностью требует все более пристального внимания к гуманитарным (психологическим, педагогическим и др.) методам управления информационной безопасностью.
Пятая тенденция – утверждение парадигмы «защищенного развития», обоснованной нами в п. 1.1.
Все выявленные тенденции сходятся в единой точке в рамках появившейся парадигмы «безопасности через развитие» или, как мы ее называем «парадигмы защищенного развития».
Доказывая гуманитарную сущность ИБ в п. 1.1., мы уже писали о том, что в конце XX – начале ХХI веков под влиянием социогуманитарной трансформации общества и интенсивных процессов информационного развития человечества четко проявились две парадигмы безопасности: парадигма защищенности и парадигма развития.
В настоящее время наблюдается устойчивая тенденция смещения акцентов в деятельности по обеспечению безопасности с парадигмы защищенности на парадигму развития. Появилось понятие «безопасность через развитие». Его суть заключается в том, что обеспечение безопасности все в большей степени осуществляется через развитие и все в меньшей – через защиту.
Считаем, что парадигмы защищенности и развития не могут быть взаимоисключающими постольку, поскольку не могут исключать друг друга сохранение и изменение, существование и развитие, которые находятся и должны находиться в диалектическом единстве.
Развивается методология развития, самоутверждения как основа безопасности в дополнение к уже существующей методологии защищенности. И современная тенденция – не переход от одной методологии к другой, а формирование методологии развития и ее гармоничное слияние с методологией защищенности. На стыке двух парадигм безопасности рождается одна – парадигма «защищенного развития». Возвращаясь к информационной безопасности, следует говорить о методологии «защищенного информационного развития» как парадигме информационной безопасности в ХХI веке, соединяющей в себе единство двух ее методологий – методологии защищенности и методологии развития.
Поскольку защищенность олицетворяет устойчивость системы, следует вспомнить о концепции устойчивого развития общества. Тогда можно говорить о «защищенном информационном развитии» и «устойчивом информационном развитии» как о синонимичных понятиях. А это свидетельствует об органических взаимосвязях новой методологии с концепцией устойчивого развития.
Появление концепции устойчивого развития связано с комплексом грозящих мировой катастрофой проблем, с которыми столкнулось человечество в XX столетии. Сегодня концепция устойчивого развития в своем содержании далеко не исчерпывается экологической проблематикой, хотя ее разработка начиналась именно с этого. Несмотря на то, что за последние полтора десятилетия в мире появились тысячи публикаций по проблемам устойчивого развития, приняты сотни государственных и региональных программ устойчивого развития, созданы десятки специализированных институтов, споры вокруг содержания и даже самой целесообразности использования данного термина не утихают по сей день. И это далеко не случайно.
Появление концепции устойчивого развития базируется на осознании важнейшего онтологического принципа, согласно которому развитие всякой системы только тогда может быть развитием, когда оно устойчиво, т. е. сохраняет устои своего бытия. В противном случае любая изменчивость системы может оказаться началом ее гибели. Понятие «устойчивое развитие», таким образом, есть отражение противоречивости бытия вообще – единства устойчивости и изменчивости во всяком развитии.
Однако мы только что выяснили, что уже есть понятие, природой которого является единство сохранения и изменения, устойчивости и изменчивости. Это понятие – безопасность. Как видим, онтологические статусы понятий «безопасность» и «устойчивое развитие» идентичны. Однако в ХХI веке более актуальна парадигма безопасности как цивилизационная парадигма, чем парадигма устойчивого развития. Об эвристической ценности и преимуществах парадигмы безопасности свидетельствуют, в частности, дискуссионность понятия «устойчивое развитие», о чем шла речь выше. Это подтверждают результаты контент-анализа мирового информационного потока и превалирование в последнем термина «безопасность». Ярким свидетельством доминирования парадигмы безопасности над парадигмой устойчивого развития является и большое количество принятых в России и в мире в начале ХХI века концептуально-доктринальных стратегических документов по безопасности, упомянутых в начале настоящей работы. Особенно ярко это иллюстрирует принятая в 2009 году «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», в которой согласно п. 3 заложен «принцип безопасности через устойчивое развитие». Наблюдается экспоненциальный рост создаваемых для решения проблем безопасности международных организаций, а также вопросов безопасности, включаемых в поле их зрения и др.
Эвристическая ценность парадигмы безопасности, ее более высокий социальный статус, чем статус концепции устойчивого развития, обусловлены, на наш взгляд, следующими факторами:
1. Базовый характер человеческих потребностей в безопасности согласно известной пирамиде потребностей А. Маслоу. Возникло противоречие между базовым характером потребностей в безопасности и низким социальным статусом безопасности как обеспечивающей деятельности. Поскольку модель устойчивого развития идентична модели обеспечения безопасности, то обеспечение безопасности трансформируется из обеспечивающего вида деятельности – в основной. Обеспечение безопасности (как единства защиты и развития) оказывается наиболее плодотворным для организации деятельности. Статус деятельности по обеспечению безопасности существенно повышается. Автоматически снимается противоречие между ключевой, базовой ролью потребностей в безопасности в структуре потребностей и ее низким статусом обеспечивающей деятельности. Более подробно этот аспект рассмотрен нами в (16, 34).
2. Обострившаяся потребность в сохранении, защите установленного статуса мироустройства в ХХI веке. В условиях глобализации – ключевой тенденции постиндустриализма – под угрозой разрушения оказались базовые основания мирового устройства. Пошатнулась мировая экономическая и финансовая системы. Все чаще мы говорим о глобальной социально-гуманитарной катастрофе. Информационно-цифровая революция усилила опасность действия информационного оружия в информационных войнах. Исчезают нормы морали и нравственности, разрушаются духовные устои цивилизации. Все это говорит о том, что человеческая цивилизация нуждается сегодня в сохранении достигнутого за весь период ее существования. Потеря устойчивости, установленного статуса экономики, социальной сферы, экологии и всех других сфер деятельности требуют определенных защитных усилий. А это значит, что в настоящее время требуется акцент на одной, защитной стороне амбивалентной природы безопасности. По закону маятника, после возврата в устойчивое, адекватное состояние потребуется концентрация на другой стороне амбивалентной природы безопасности – развитии.
3. Фоносемантическая привлекательность понятия «безопасность». Не умаляя значения концепции устойчивого развития, отметим также и фоносемантические преимущества понятия «безопасность». Оно состоит из одного термина, давно используется, отличается емкостью, лаконичностью, простотой и понятностью, укоренено в общественном сознании, легко- и удобопроизносимо. Понятие «устойчивое развитие», напротив – появилось недавно, не всем понятно, нуждается в объяснении, должно пройти длительный путь, чтобы стать общеупотребительным.
Статус безопасности сегодня столь высок, что она даже выдвигается на роль национальной идеи России, столь близки идеи безопасности менталитету российского народа, история которого знает много войн.
Повышение статуса безопасности как парадигмы ХХI века требует серьезного переосмысления механизмов обеспечения информационной безопасности. Процесс обеспечения информационной безопасности обретает в дополнение к уже имеющимся новые черты нетехнического характера. К ним относятся:
1. Глобализация обеспечения информационной безопасности. Безопасность любого объекта (субъекта) не может быть обеспечена в полной мере без обеспечения глобальной информационной безопасности. Особенности обеспечения информационной безопасности в условиях глобализации активно исследуются сегодня как проблема международной информационной безопасности (276). Процесс обеспечения ИБ становится все более интеллектуально-емким и инновационно-емким.
2. Системно-синергетический характер информационной безопасности. В одно системное целое объединяются глобальный, региональный, национально-территориальный и локальные аспекты. Системно-синергетический характер проблемы информационной безопасности проявляется и при объединении в одно целое различных видов безопасности, что было отражено в «Концепции национальной безопасности Российской Федерации» (1997) (126), что сегодня отражено в «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» (2009) (242) и аналогичных документах других государств. Информационная безопасность занимает при этом особое место в структуре видов безопасности, находясь в инфраструктуре всей системы. Более подробно об этом мы писали в (22). Системность проявляется также в применении различных видов управления информационной безопасностью (риск-менеджмента, стратегического менеджмента, управления знаниями, менеджмента качества (20, 25, 27 и др.).
3. Опережающий характер обеспечения информационной безопасности. Обеспечение информационной безопасности является упреждающим. Опережающий характер управления позволит решать проблемы обеспечения информационной безопасности до превращения потенциальных угроз в реальные путем предотвращения появления этих угроз, т. е. с помощью профилактических мер. Социогуманитарной, субъектной природе деятельности по обеспечению информационной безопасности и связанными с этим информационно-аналитическими императивами посвящен ряд наших публикаций (19, 20, 21, 27 и др.)
4. Информационно-консенсусный характер обеспечения информационной безопасности. В современном обществе военно-силовые средства не являются основными. Доминирующими здесь оказываются рационально-консенсусные средства, имеющие информационную природу. Предотвращение информационных войн и конфликтов, устранение реальных информационных угроз должны достигаться урегулированием спорных вопросов, международных и региональных кризисов – исключительно политическими, согласительными средствами. Формирование культуры информационной безопасности и критического мышления субъектами также являются средствами противодействия негативным информационным воздействиям, чему мы неоднократно посвящали наше внимание (24, 37, 40, и др.).
5. Ноосферные ориентиры информационной безопасности. Развитие человечества в конечном счете приведет к формированию предсказанной В.И. Вернадским сферы разума, ноосферы, когда мерилом национального и индивидуального богатства станут духовные ценности и знания Человека, живущего в гармонии с окружающей средой. При ноосферной ориентации обеспечения информационной безопасности добавится группа критериев информационной безопасности, отражающих информационно-духовные характеристики развития, которые в перспективе будут становиться все более весомыми по сравнению с «материальными» индикаторами (66). Вопросам разработки критериев оценки уровня информационного развития и информационной безопасности в современных условиях посвящена одна из наших работ (3).
Новые гуманитарные черты процесса обеспечения информационной безопасности естественным образом требуют новых подходов к подготовке кадров для этой сферы. Целый ряд наших статей посвящен этим проблемам (18, 20, 21, 29, 36, 39 и др.). Например, необходимо гораздо более глубокое формирование информационно-аналитических компетенций специалистов сферы информационной безопасности, поскольку их практическая деятельность становится гораздо более аналитически-насыщенной (20). Полагаем, однако, что новые, гуманитарные подходы к подготовке специалистов по ЗИ нуждаются в отдельном исследовании.
Таким образом, в конце XX – начале XXI веков наблюдается эволюция факторов, обусловливающих протекание процессов гуманитаризации в сфере ИБ: от технократизма индустриального общества как фактора ослабления гуманитаризации ИБ – к гуманитарной трансформации общества как фактору усиления гуманитаризации ИБ. Гуманитарная трансформация общества как современный фактор гуманитаризации ИБ вызвала появление новой парадигмы информационной безопасности – парадигмы «защищенного информационного развития». Эта парадигма породила новые гуманитарные особенности процесса ИБ: глобализация, системно-синергетический, опережающий и информационно-консенсусный характер, ноосферные ориентиры. Для реализации столь глубинной гуманитарной трансформации сферы информационной безопасности требуется новая, более адекватная методология. В качестве такой методологической платформы в следующей главе мы обосновываем герменевтику.
|
