ПРОЕКТ ПРОХОЖДЕНИЯ ПРОГРАММЫ ПО МУЗЫКЕ
В.В. Медушевский
Московская государственная консерватория им. П.И. Чайковского
Как бы ни складывалась в деталях программа прохождения материала по музыке – рассредоточенно в предмете православной культуры или концентрированно в рамках отдельных блоков подкурса по музыке – в любом случае она должна быть цельной.
Для этого она должна иметь ясное ядро, устремленное к саморазвертыванию.
Д.Б. Кабалевский полагал необходимым строить программу, исходя из эмпирически известного. В качестве такой якобы единой завязки предмета он выбрал явления песни – танца – марша, которые далее через песенность – танцевальность – маршевость превращались в оперы и симфонии. Исторически это ошибка. Если бы не выросла светская музыка из церковной, если бы не приняла в себя ее главный импульс – мощные восходящие тяготения к Небу, если бы не взаимодействовали постоянно эти два рукава культуры, – то в отлучении от Церкви песенки пришли бы вовсе не к опере, а к эстраде и року.
Так оно, кстати, и случилось позже, когда общество вступило на путь расцерковления. Тогда и песня тоже встала на стезю деградации: сначала опустилась до бездуховной попсы, а далее выродилась в рок и дегенеративное фальшивое скандирование на одном звуке. И теперь некоторые директора школ, исходя из тезиса «начинать с известного», порешили открывать обучение рок-музыкой, а в 7 классе, когда слух и личность окончательно развратятся, пробежаться и по произведениям серьезной музыки.
Это равносильно тому, чтобы преподавание рисунка начинать с порнографии или с безобразия рекламы только потому, что ими отравлена сегодня жизнь, или преподавание литературы – со сквернословия, за которое на Руси полагалось битье кнутами.
По моему мнению, в выборе исходного основания совершенно недостаточно исходить из известного – это породит равнодушное туристическое отношение к предмету. Чтобы обучение было горячим и возвышающим, нужно исходить из глубочайшей духовной потребности человека вообще и ребенка в частности, без которой он не вырастает в человека.
Это потребность в вечности, красоте, совершенстве, любви, в истине1 – в различении того, что такое хорошо и что такое плохо.
Так и можно было бы сформулировать эту самую первую вступительную тему: «Что такое хорошо и что такое плохо в жизни, искусстве и музыке».
В чем преимущества такого начала? Оно сразу преодолевает герметизм предмета, размыкает его в жизнь, причем в самую важную ее плоскость, которая нынче осталась совсем без окормления – в плоскость духовно-нравственного отношения к жизни. Музыка – самый философичный из языков искусства. Этим нужно пользоваться. Тема прекрасного и безобразного в музыке позволяет ненавязчиво заложить фундамент христианской антропологии, произрастающей из свободы произволения, ставить в доступной для детей форме проблемы добра и зла, любви и ненависти, истины и лжи… Научает распознавать языки мироздания, например мир запахов. О чем говорит благоухание шиповника – можно спросить малышей – о несказанной чистоте и свете или о грязи? А запах протухшего мяса – не о смерти ли?
А в музыке есть ли это противоположение жизни и смерти – как вам кажется?
Вот лет 30 назад появился род музыки, после которой подростки потрошили вагоны, затевали драки, хулиганства, убийства. Как вам кажется: эту музыку нужно отнести к миру чистоты, возвышенности – или к миру зла, тьмы, смерти, злобы? Каких отношений вы хотели бы в своей семье – любви или злобы?
А посмотрите на слушателей, расходящихся после слышания игры гениального исполнителя: глаза восхищенные, лица горят воодушевлением. Слушатели говорят, что как будто сама жизнь стала прекраснее, солнце ярче. Словно обновилась жизнь. Восхищение на лицах. Прибыла новая сила жизни.
«Жизнь и смерть предложил я тебе, избери жизнь», – говорит нам Бог устами Моисея.
Только такое начало программы может абсолютно естественно, если не на первом же уроке, то на последующих, перейти к разговору о Божественных и православных корнях высокой музыки. Градации совершенства, как известно, – один из известных аргументов бытия Бога: так называемый аргумент «от реального к абсолютному совершенству», выдвинутый Фомой Аквинским.
И это не чистое умозрение: лествица совершенств была путем реального возвышения мирской музыки от просто красивого – к прекрасному и к несказанно прекрасному, основанием которого является Абсолютное совершенство Божие.
Чувствуете, какая мощная целеустремленность закладывается первой же темой?
На этой теме можно построить несколько занятий, раскрывающих в избранном духовно-нравственном ракурсе различные свойства звука:
Музыкальный звук и шумы (красота длящегося тона голоса и музыкальных инструментов, а с другой стороны, крики, скрежеты)
Тембр как идущий от жизни язык добра и зла.
Артикуляция, штрихи.
Кратко охарактеризую последующие темы курса.
Виды музыки. Имеются в виду следующие:
– богослужебное пение Церкви – музыка молитвы. Она иллюстрируется примерами греческого богослужебного пения, пением отечественным, композиторской музыкой Рахманинова и других русских композиторов;
– благочестивая народная и профессиональная возвышенная классическая или серьезная музыка;
– эстрадная поп-музыка, являющаяся продуктом расцерковления общества и не содержащая уже в себе мощных возвышенных тяготений к красоте. Часто она обольщает ложью: под видом добра – поет о любви, а имеет в виду секс, замешанный на эгоизме…
– рок-музыка, возвращающая нас к тем временам отпадения народов в язычество, когда дьявол в противовес благочестивой музыке молитвы изобрел заклинание.
Обучать рок-музыке не надо, как не надо учить злу, ибо оно само пытается, как голодный волк, преследовать человека, чтобы умертвить его. Потому пошлые виды музыки во все времена истории человечества были исключены из школьного образования.
Но предупредить школьников о возможности развязности и низости в музыке необходимо.
Что же касается церковной и светской музыки, то мысль об их онтологической и исторической связи может пронизать собой все последующие темы. Здесь выход на центральную проблему современной жизни вообще: необходимость воцерковления расцерковленных сфер культуры и жизни (см. мою концепцию «Христианская социальная педагогика в эпоху глобализма).
В чем полезность этой темы? Она сразу дает широкую перспективу музыки, притом основывающуюся на ценностном начале в продолжение первой темы.
Тема ценностной иерархии огромных пластов музыки конкретизируются в следующей, третьей теме.
Жанры и жанровые начала серьезной музыки.
Здесь главный пафос – преодолеть популярное, но совершенно неверное и пошлое представление об однопорядковости жанров. Всегда, во все времена, их система строилась на началах иерархии, то есть священноначалия. И до сих пор некоторые зарубежные собрания музыкальных сочинений подчиняются этому строжайшему порядку. Даже если бы композитор сочинил одно маленькое церковное произведение, перечень его творений начинался бы именно с него. Эту иерархию твердо знали все творцы. Первое, самое высокое место в иерархии занимали церковные жанры, именно потому, что они связывали людей с Богом. Далее шла производная от музыки Церкви трагическая опера, опера-сериа, передающая высшую степень величия и благородства души. Ее аналогом в инструментальной музыке была симфония, тоже передающая пафос соборной общности людей. Инструментальные ансамбли были жанрами благочестивого общения людей. Сонаты раскрывали благородные чувства отдельных личностей, а далее шли фантазии, багатели и прочие мелкие жанры, где могла бы выразиться остроумная мысль или фантазия композитора, его мимолетные чувства и т.д. Границы между жанрами были переходимы, например, Бетховен с некоторым вызовом назвал одну из своих сонат «патетической», что было прерогативой симфоний. Низшие жанры вполне могли подражать высшим. Но сама иерархия от этого не исчезала, как не исчезла и по сей день. И если мы ее не чувствуем – грош цена нашему вкусу.
Музыка в семье искусств и в жизни.
Жизнь едина и осмысливается на всех языках искусств. Главные сферы культуры мы видим во всех искусствах:
Словесность. Богослужебная сфера: церковные гимны, поэзия. Великие молитвы, данные Господом («Отче наш»), ангелами («Честнейшую Херувим», «Богородице Дево радуйся»), святыми (Молитва Ефрема Сирина, переложенная в стихи Пушкиным, она в церкви не поется, а читается Великим Постом).
Поэзия и музыка легко соединяются. Вот несколько песней на текст ангельской песни «Богородице Дево радуйся» (примеры часто исполняемых в Церкви песнопений, вполне благочестивый вариант Стравинского).
Есть великие церковные гимны, открытые свыше святым.
В жанре проповеди (слова) мы имеем величайшие образцы, которые должны знать школьники. Например, Иоанна Златоуста, равноапостольного Косму Этолийского. Прекрасный повод прочитать в классе что-нибудь из величайшей сокровищницы словесности, которой полностью лишены современные дети!
Есть промежуточные жанры между храмовой и внехрамовой областями, как и в музыке: жития святых, которые читаются и келейно, и в храме, сокращенно в каноне утрени.
Примеры общих высоких жанров и жанровых начал, свойственных разным искусствам. Например, романтическая баллада литературная, вокальная, оперная, инструментальная. И псалмодия как жанровое начало музыки – но есть и архитектурная псалмодия, псалмодия глаз, походки.
Далее во все времена, начиная с античности, выделялись теорией сферы высокого, среднего и низкого стилей.
В изобразительном искусстве – те же сферы: икона – картина – попса, безобразие рекламы.
В архитектуре: церковное зодчество – общественные здания (дворцы, сенат, концертные здания) – попса: казино, рестораны (здесь пестрота, эклектика, броская вульгарность).
Искусство одежды: возвышенные облачения священников, пронизанные говорящей символикой деталей (например, епитрахиль как символ взятой Господом на рамена заблудившейся и покаявшейся овечки). Светская возвышенная одежда (парадная, торжественная, вечерние туалеты). Обыденная одежда. Антиискусство – одежда вызывающе-вульгарная, пошлая.
Искусство поведения, этикет, походка, речь. Сами типы личности, мимика (в музыке: Патер Лоренцо из «Ромео и Джульетты» Прокофьева). Русские святые. Благородный тип русского лица на дореволюционных фотографиях среди всех социальных сословий (крестьян, купцов, аристократии, интеллигенции). Печать беснования и деградации на фотографиях первых революционных лет. Пустые глаза на стендах передовиков производства в последующие времена…
5. Множество тем открывается введением исторического ракурса. Здесь нас встречают понятия эпохального стиля, направления исторического развития, проблема фундаментальной неоднородности истории в соответствии с Божественным откровением, например, в притче о пшенице и плевелах, мысль о линии апостасии, приведшей к полной чернухе. (См. мою концепцию «Основы духовно-нравственного воспитания и образования в школе».) Здесь разговор об энтелехии серьезного искусства (высшей цели, заключенной в него как его суть) – подъеме духа. (По определению Баха: «Последняя цель…музыки – служение славе Божией и освежение духа».) Веяние в высокой музыке, призывающей к благодати Божией, призывающей к высоте жизни, благочестию, чистоте, возвышенности, серьезности. Выражение в высокой музыке состояний духовного человека, законов духовной христианской антропологии (как говорил Тертуллиан, «всякая душа – христианка»). Здесь же мысль о миссии русской культуры и музыки в мире.
В XXI веке на мировоззренческий уровень вышел вопрос о цивилизациях. И особенно остро встал вопрос о специфике Православной цивилизации, самостоящей в мире по оценке крупнейших культурологов Запада (Шпенглер, Тойнби, Хантингтон), не говоря уже о более ранних разработках русской мысли (труды Данилевского). Россия рассматривается культурологами Запада как стержневая страна православия, к которой исторически должны прижиматься (хотя временно и отошли) другие православные страны. Сказанным задается правильный масштаб понимания и русской музыки, своеобразия отраженного в ней особого бытия1, осознания высочайшей ее миссии в мире.
В полноте осознание цивилизационной специфики русской культуры может быть достигнуто лишь в старших классах, но духом высоты православной цивилизации должен быть пронизан, конечно, и соответствующий материал в младших классах.
Какой главный вывод из сказанного? Только правильно выбранное, истинное духовно-нравственное основание позволяет протянуть единую линию развития через все темы и все годы обучения, что способствует образованию прочного каркаса мировоззрения, пронизанного верой и устремленного к совершенству. Во всех темах оно позволяет четко различать прекрасное и тем самым воспитывает слух как орган поиска небесной красоты и отвращения от низменного и пошлого.
А это и есть главная цель воспитания музыкой. Эпиктет советовал не искать обучение в одном, а совершенствование в другом. Правильно выбранное основание обеспечивает этот желанный союз. Широта и адекватность познания мира музыки идет в непрестанном союзе с воспитанием.
Все сказанное – не более чем схема. Воплотить ее в конкретные разработки – эта задача находится за пределами представленного здесь методологического эскиза.
|
