Голода 1932 – 1933 гг давно уже вышла за рамки чисто научной дискуссии и стала предметом «большой политики» между Украиной и Россией, а также и других государств. Об этом свидетельствует факт её обсуждения в ООН и европейскими организациями (пасе)

Скачать 6.58 Mb.

Название	Голода 1932 – 1933 гг давно уже вышла за рамки чисто научной дискуссии и стала предметом «большой политики» между Украиной и Россией, а также и других государств. Об этом свидетельствует факт её обсуждения в ООН и европейскими организациями (пасе)
страница	5/40
Тип	Документы

rykovodstvo.ru > Руководство ремонт > Документы

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 40

Сопротивление

Малоизученной проблемой в исследовании голода 1932 – 1933 гг. в украинском селе остаётся соответствующая реакция крестьянства на произвол политики советской власти в украинском селе. Авторы Васильев В. Ю. и Хоптяр Ю. А. утверждают, что «в период хлебозаготовительной кампании конца 1931 года у подольского крестьянства были изъяты не только хлеб, но и продовольственные запасы»^¹. Ослабленные физически крестьяне, осознавая трагизм своего положения, пытались оказывать сопротивление. Исследователи указывают на пассивные формы: побеги из сёл в индустриальные центры, выход из колхозов, изъятие колхозного посевного зерна и колхозного скота, отправляли ходоков в Харьков, Москву, Ленинград с официальными полномочиями получить хлеб. Летними ночами крестьяне, спасая себя и своих родных от голодной смерти, украдкой заходили на поля незрелых хлебов и срезали колосья. С начала жатвы появились так называемые «несуны», несущие зерно домой в карманах^².

На сопротивление, пусть даже прикрытое, реагировала карательно-репрессивная система управления советским обществом. За срыв хозяйственно-политических кампаний увольняли с работы председателей сельских советов. Масштабы этих репрессий, в частности, на Хмельниччине, раскрывает историк Осинский В. Г. Он отмечает о чрезвычайной перегруженности Исправительных учреждений^³ Тема голода 1933 г. изучалась советскими историками с нарастающей интенсивностью, она перерастала в тему голодомора-геноцида в украинском обществе.

Динамика исторических доводов голод – голодомор – геноцид украинского народа отобразилась в работах С. Кульчицкого, В. Марочко, А. Веселовой и др. Работа С. В. Кульчицкого «Голод 1932 – 1933 рр. в Україні як геноцид» (укр.яз.)^¹ – рассуждение историка о сути общественно-политических процессов, наступивши после распада СССР, «государства-коммуны», на смену которому пришло не социальное государство западноевропейского образца, а первоначальный капитализм. В такой ситуации обществу сложно принять на веру утверждение историков о том, что «советский строй в ленинско-сталинское время мог быть построен только железом и кровью. Великой кровью». Всё это мы должны иметь ввиду, когда пытаемся переубедить общество в том, что террор голодом был таким же орудием «социалистического строительства», как и все формы террора»^². Учёный разграничил понятия «голод» и «голодомор»: «В первой половине 1932 г. В Украине разразился голод с десятками тысяч смертных случаев и даже фактами каннибализма – как следствие хлебозаготовок из урожая 1931 г. Однако Голодомора не было. Голодомор есть следствие абсолютной конфискации хлеба из урожая 1932 г., после чего началось изъятие всех иных продовольственных припасов. Смертельные случаи от Голодомора начались поздней осенью 1932 года и достигли апогея в июне 1933 г.»^³. Несмотря на то, что ХХ съезд осудил политический террор 1937 – 1938 гг., однако, утверждает историк – не было признано, что террор голодом в 1932 – 1933 гг. осуществлялся партийными комитетами, комсомолом, профсоюзами, комитетами незаможных селян. «Как можно было признать, что Сталину удалось использовать систему власти, которую все называли «народовластием», для истребления народа, то есть геноцида»^⁴. В 1991 г. вышла книга С. Кульчицкого «Цена «великого» перелома» (укр. язык). Автор осуществил детальный анализ социально-экономической политики Кремля, вызвавшей экономический кризис, нарушивший политическое равновесие, обобщил свои наработки за годы исследований в новых «архивных» условиях. Он приходит к выводу: «Голод и геноцид на селе были запрограммированные заранее»^¹. Этим автор объясняет, почему Сталин применил террор голодом против Украины в определённый период – период максимальной глубины экономического кризиса. «Упущением монографии, - как заметил сам автор, спустя 15 лет, − было отсутствие анализа национальной политики Кремля. Без такого анализа вывод о геноциде зависал в воздухе»^². Позже автор приходит к выводу, что «обоснование Голодомора как геноцида требует одинакового внимания и к социально-экономической, и к национальной политике»^³. Профессор Кульчицкий в своих доводах голода−геноцида указывает на специфику политического устройства СССР, как многонационального государства. Политическое руководство Советского Союза стремилось к тому, чтобы Украина превратилась из страны в республику, наделённую якобы большими конституционными полномочиями, но в действительности целиком подчинена центру^⁴. Выгодное европейское расположение национальной республики Украина для руководителей СССР вызывало обоснованное беспокойство. Опасность агрессии как следствие заговора в Украине, или кризиса в центре, или наличие обоих этих факторов одновременно была весьма реальной. «В начале 30-х годов такой кризис, − считает автор, − в центре и на периферии уже назрел. Сталин, действующий на упреждение, ликвидировал угрозу для своей власти при помощи террора голодом, направленного против украинского крестьянства и индивидуального террора в среде украинской интеллигенции»^¹.

Кремль строил советское государство именно в такой форме, чтобы «справиться с украинским освободительным движением не только с помощью силы, но и демагогии. Ведь в Кремле всегда ощущали потенциальную опасность такой формы государственности… Террором 1933 и 1937 гг. кремлёвские политики надолго отодвинули опасность распада Советского Союза. Но в период системного кризиса советского коммунизма эта опасность не только опять проявилась, но и реализовалась. Сфокусирование государственного террора сталинского времени на гражданах Украины или на украинцах, которые могли бы стать гражданами Украины (речь идёт о Кубани), продолжалось в течение многих десятилетий. На переломе 80 – 90-х гг. инициаторами направленного против Кремля движения оказались не украинцы, а граждане Российской Федерации»^².

Автор ссылается на Римский устав Международного криминального суда (2003 г.), квалифицирующий преступления против человечности [humanity (англ.)] как действия, связанные с осознанным нападением на гражданское население (в форме убийства, уничтожения, порабощения, депортаций, заключений и т. д.).

По мнению профессора С. Кульчицкого все признаки преступления прослеживаются в событиях 1932 – 1933 гг.^³ А если выходить из того, что украинский народ не просто этнос, но и политическая нация, а Украина – не территория, где живут украинцы, а страна, – «то мы должны признать геноцидом террор голодом, применённым против украинцев УССР и на Кубани под видом хлебозаготовок»^⁴.

В качестве аргументов – доказательств геноцидного характера голода 1932 – 1933 гг. для Украины − профессор С. Кульчицкий использует документы, исходившие от высшего политического руководства ВКП(б) и Украины. Динамику организации геноцида профессор Кульчицкий представляет в такой последовательности. Прежде всего, Сталину необходимо было определить врага. Поэтому естественное нежелание крестьян работать в колхозах задаром квалифицировалось как «кулацкий саботаж». Нежелание компартийно-советских работников выбивать хлеб у голодающих крестьян рассматривалось как «предательство». Меры борьбы с такого рода «вредителями» фиксирует «Директива ЦК КП(б)У секретарям обкомов партии» от 13 декабря 1932 г.

Этой директивой предлагалось немедленно исключать из рядов партии «наиболее злостных элементов», высылать их на север, подвергать длительным срокам заключения, расстреливать. ^¹Этой директивой украинское партийное руководство отвечало на позицию местных руководителей на инструкции чрезвычайных хлебозаготовительных комиссий – Молотова в Украине и Кагановича на Кубани. «Принятые к исполнению инструкции были продиктованы Сталиным и сводились к террору голодом», − утверждает историк^². Далее в этой связи С. Кульчицкий ссылается на бюро Северокавказского райкома ВКП(б) по вопросу «О ходе хлебозаготовок и сева по районах Кубани». Суть которого состояла в том, что 10 кубанских районов было занесено на «чёрную доску»: за короткое время изт них вывезли всё зерно и почти всё продовольствие. 18 ноября под нажимом Молотова было принято постановление ЦК КП(б)У, а 20 ноября – постановление СНК УССР, почти идентичные по содержанию и одинаковые названием: «О мерах по усилению хлебозаготовок». Главным пунктом украинских и кубанского постановлений было учреждение натуральных штрафов. Колхозам, колхозникам и единоличникам, задолжавшим хлеб государству, устанавливали дополнительное задание по мясозаготовкам в размере 15-месячной нормы и по заготовкам картофеля в размере годовой или двухгодовой нормы (с. 96). Сталин 27 ноября, выступая на объединённом заседании ПБЦК и президиума ЦКК ВКП (б), заявил, что Украина и Кубань припрятывают зерно в ямах, саботируют хлебозаготовки и угрожают голодом рабочему классу^¹.

Сталинскую телеграмму от 1 января 1933 г., направленную украинскому руководству, автор геноцидной концепции профессор Кульчицкий характеризует как «весь Тридцать третий год»^². Телеграмма жестоко предупреждала о необходимости сдавать хлеб, иначе в ход пойдут обыски с последующей ответственностью «укрывателей зерна», предусмотренной постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. К тому же, у всех тех крестьян, «у кого не будет найден хлеб – конфискуют другие продовольственные продукты длительного хранения»^³. Автор обращает внимание: «забирали не только зерно, мясо с салом и картофель, как приписывали партийно-правительственные постановления. Забирали свёклу, горох, фасоль, пшено, лук, фруктовую сушку и всё другое, чем крестьяне запасались до следующего урожая. Под руководством уполномоченных по хлебозаготовкам, чекистов и милиционеров обыски в каждом селе проводили члены комитетов незаможных селян»^⁴. С. Кульчицкий, ссылаясь на сведения органов ГПУ и НКВД, указывает, что за период с 1 декабря 1932 г. по 25 января 1933 г. ими было выявлено 14956 ям и 1980 других тайников, где было спрятано 1,7 млн. пудов хлеба^⁵. «Под прикрытием легенды, − утверждает учёный, − о подземных «пшеничных городах» в украинских и кубанских сёлах была осуществлена мерзкая акция изъятия хлеба и всего незернового продовольствия, не имеющая ничего общего с хлебозаготовками»^⁶. Крестьянам, как одной из активных украинских общественных групп, был преподан сталинский урок, главной целью которого было выработать страх и смирение, сделать из них покорное орудие в руках кремлёвских политиков.

Таким образом, профессор С. Кульчицкий определяющим моментом в признании голода 1932 – 1933 гг. в Украине геноцидом выдвигает национальный аспект. В стремлении высшего политического руководства СССР превентивным ударом – террором голодом по Украине и Кубани (в основном населенной украинцами) определяется желание пресечь возможность осуществить конституционное право выхода из СССР. В то время как высшее советское политическое руководство прекрасно осознавало, что навязанный советский образ жизни со всеми его нарушениями прав человека никак не воспринимался свободолюбивой национальной натурой украинцев, складывавшейся столетиями.

Прежним политическим режимом, угнетавшим украинцев, не удалось сломить их бунтарский дух, их вековечное стремление возродить свою государственность. Советское руководство неслыханным террором, репрессиями, насилием и другими мерами, попиравшими права и свободы человека, вселяло страх на подсознательном уровне, ломало историческую память поколений. И как следствие – на определённое время удалось затормозить естественный процесс становления украинской государственности.

Профессор Н. А. Якименко в монографии «Украинское село: 70 лет перестройки» (укр. язык), изданной в 1993 г., в главе «Голод» определяет голод 1933 г. как «геноцид», ссылается на Декларацию ООН о предупреждении и наказании геноцида, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 ноября 1948 года, ратифицированной СССР в 1954 г. Заметим, что Сталин её ратифицировать не захотел! Автор считает, что то, что «происходило на Украине в 30-х годах, полностью или частично попадает практически под каждый пункт Декларации ООН». Но, наиболее, по мнению профессора Якименко, оно соотносится с пунктом «в»: «умышленное создание для этой группы условий жизни, преследующих цель полного или частичного её физического уничтожения». Для крестьян Украины действительно были созданные такие условия жизни, которые способствовали их «физическому уничтожению», − убеждён автор^¹.

Значительную часть главы, посвященную голоду 1932 – 1933 гг., автор уделяет проблеме нарушения прав человека. Эти анти-законные действия в условиях тоталитарного государства инициировались сверху, и с жестокой последовательностью выстраивали цепочку строжайшего исполнения этих указаний на местах. Репрессивные методы хлебозаготовок были узаконены уже выше названным постановлением СНК УССР от 20 ноября 1932 г. «О методах усиления хлебозаготовок». Автор раскрывает роль «буксирных бригад» в силовом изъятии не только хлеба, но и съестных припасов у голодающих крестьян. В состав «буксирных бригад», как правило, входили: член правления местного колхоза или депутат, два – три комсомольца, один коммунист и местный учитель^². На микро-историческом уровне профессор Якименко раскрывает суть общественно-политических настроений украинского села, иллюстрируя свои выводы многочисленными письмами, отправленными в центр различными слоями села: крестьянами, местным руководством, студентами – выходцами из крестьян, журналистами, о катастрофическом положении с продовольствием, о голодании, опухании и массовых смертях на почве голода. Авторы возмущены, они разочарованы народным характером власти. «Вместо провозглашенного Октябрём «Вся власть Советам!...» − не контролированное дикое своеволие уполномоченных активистов «буксирных бригад»^³.

В подтверждение умышленного изъятия продовольствия в украинском селе, автор цитирует из крестьянских писем свидетельства о том, что на железнодорожных станциях лежали горы невостребованного зерна, гниющего под дождём^¹.

Продолжением содержания тематики настроений украинского крестьянства периода голодомора оставался народный фольклор, представленный автором в четверостишьях, песнях, присказках и прочее. Этот жанр народного творчества сравнивал жизнь при царе и при коммунистах, при которых исчезло продовольствие:

«Був цар і цариця,

Були хліб і паляниця,

А настали Комуністи

І не стало чого їсти».

Или трехстишье про ГПУ:

«Батько в созі,

Мати в созі,

Діти ходять по дорозі,

Коли їде ГПУ,

Діти драла в кропиву».

А также о страданиях всего народа:

«Косіоре, Косіоре,

Яке тепер у нас горе, −

Нема хліба, нема сала.

Україна бідна стала»^² .

Автор также раскрывает официальную позицию власти, которая не признавала факт голода, а лишь констатировала «отдельные факты трудностей с продовольственным снабжением, или «ошибки» местного начальства»^³.

Голодомор рождал тысячи сирот и беспризорников. Гибли родители. Дети оставались беспризорными. Родители, пытаясь спасти детей, сознательно оставляли их на улицах городов, у интернатов, детоприёмников, патронатов. Эта часть драматической истории украинского голодомора нашла отражение на страницах книги Н. Якименко. Автор приводит цифру: 6694 бездомных детей было подобрано лишь в одном Харькове на протяжении марта − мая 1933 г.^¹ Голод, по мнению автора, был использован для «изъятия тех жалких драгоценностей, остававшихся у крестьян после революции». За золото или серебро в магазинах Торгсина можно было купить неограниченное количество продуктов^². Одним из первых в украинской историографии профессор Н. Якименко поднял вопрос о карательно-репрессивной системе на местах: о деятельности кустовых народных судов. Посредством анализа следственных дел автор раскрывает содержание и масштабы репрессий против тех, кто не мог должным образом организовать сдачу несуществующего хлеба. Автор анализирует особенности и методы работы следователей, выбивавших дознание у обвиняемых, суровость приговоров, которые никак не отвечали степени социальной безопасности того или иного преступления, абсурдность этих приговоров: за невыполнение плана хлебозаготовок приговаривали председателей колхозов до 10 лет тюремного заключения, а за убийство с целью грабежа – 4 – 5 лет^³.

Авторское исследование этой темы весьма разнообразно. Н. Якименко одним из аспектов изучения проблемы раскрывает вопрос «ответственности» и вины. «Наряду со Сталиным, Молотовым и Кагановичем перед судом человеческой памяти должны стать Косиор, Постышев и Чубарь. Именно они, − пишет историк, − с благоволения Сталина… в 1933 г. организовали страшный погром тех органов, которые имели хоть какое-либо отношение к сельскому хозяйству. Руководители компартии объявили, что за тяжелое положение украинского села отвечают Наркомзем, где органы ОГПУ раскрыли «вредителей». 11 марта 1933 г. Коллегия ОГПУ СССР списком «рассмотрела» дело 75 служащих наркоматов земледелия и совхозов Украины, Белоруссии и Северного Кавказа. На следующий день в газетах появилось сообщение о приговоре и его исполнении: 35 человек расстреляно, 12 – получили по 10 лет, а 18 – по 8 лет лагерей. Власть заметала следы преступлений, ликвидируя людей, хорошо знавших настоящих виновников трагедии. Среди расстрелянных – известные специалисты сельского хозяйства Ф. М. Конар, М. М. Вольф, О. В. Маньковский и др.”

В качестве испытанного метода одурманивания масс советским руководством профессор Якименко называет политическую ложь. Среди виновных: «активные участники контрреволюционных вредительских организаций, бывшие активные белогвардейцы и петлюровцы, члены колхозов, МТС, совхозов и других органов государственного аппарата»^¹. На массе фактического материала Н. Якименко раскрывает «настоящий погром, произведённый в сельскохозяйственных вузах Украины: Харькова, Полтавы. Их преподаватели были объявлены «вредителями», «агентами иностранных разведок». Этим сталинское руководство пыталось отвлечь внимание народа от настоящих виновных в голодоморе. «К сожалению, − констатирует учёный, − в значительной степени руководителям ЦК ВКП(б) удалось достичь поставленной цели». Даже сегодня встречаются люди, которые, по мнению учёного, позволяют манипулировать своим сознанием представителям давно ушедшей эпохи, а именно утверждать, что причины голода крылись в нежелании колхозников работать^².

Юрий Брязгунов утверждает, что голодомор зафиксирован в местах компактного проживания украинцев в РСФСР: «именно в уездах и волостях Центрального Черноземья, Кубани, где веками проживали потомки украинских переселенцев, зафиксированы факты массового голода»^¹. Весьма сложной была ситуация южных районов ЦЧО – в Рассошанском, Ольховатском, некоторых иных, где компактно проживали потомки украинских казаков, переселившихся на эти ещё свободные земли в XVI – XVIII вв. В качестве доводов автор анализирует динамику хлебозаготовок. Так, в 1932 г. Рассошанский район обязали сдать 12850 т зерна, что в 1,8 раза больше предыдущего года. В Ольховатском районе подсчитали, что даже при условии сдачи государству зерна, полученного колхозниками за мизерные трудодни, − даже тогда район на сможет найти ещё 3124 т зерна обязательных поставок^². Он также ссылается на работу профессора Загоровского^³, который обращает внимание, что в 1933 г. особенно пострадали юго-западные районы ЦЧО, именно там проживали этнические украинцы^⁴.

Исследователи В. Сергийчук^⁵ и Г. Ефименко^⁶ научно обосновывают человеко-ненавистические планы и действия большевистской власти на украинских землях с её стремлением побороть так называемый «уклон к украинскому национализму», о чём Сталин говорил на XVII съезда ВКП(б).;. Юрий Брязгунов приводит цифры, характеризующие % проживания украинцев: на Кубани – 90%, в Кубанской и Воронежских землях – 60%^¹. Г. Ефименко утверждает, что именно в этих районах крестьяне – украинцы были в основном зажиточными, и с недоверием относились к советской коллективизации, нередко саботировали её осуществление^². Известно, что 15 декабря 1932 г. выходит Директива ЦК ВКП(б) и СНК СССР о прекращении украинизации. Г. Ефименко обращает внимание на содержание постановления ЦК ВКП(б) от 14 декабря «О заготовках на Украине, Северном Кавказе и Западной области», где в частности отмечалось: «легкомысленная, не исходящая из культурных интерессов населения небольшевисткая «украинизация» почти половины районов Северного Кавказа при полном отсутствии контроля за украинизацией школы и печати со стороны краевых органов, дала легальную форму врагам советской власти для организации сопротивления…»^³. Г. Ефименко считает, что если политику коренизации в УССР резко остановить было невозможно из-за международного аспекта, то за административными границами Украины сделать это было значительно легче. Для власти коллективизация была главной целью. Для её осуществления большевикам была нужна поддержка национально ориентированных сторонников в борьбе с крестьянством, значительную часть из них составляли украинцы. После голодомора крестьянство не составляло опасности тоталитарному режиму и перестало оказывать сопротивление советской системе. Г. Ефименко отстаивает однозначную направленность постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 декабря 1932 г., где прямо сказано, что неправильное осуществление украинизации стало причиной неудовлетворительного проведения хлебозаготовок. Автор склонен усматривать в действиях высшего политического руководства страны по отношению к украинскому населению Северного Кавказа и других регионов компактного проживания украинцев политику этногеноцида^¹.

Юрий Брязгунов приходит к выводу, что «этноцид был направлен против более динамичной, трудолюбивой, интеллектуально расчётливой, а значит – более конкурентноспособной и зажиточной нации, цивилизованность, которой угрожала «аморальному» и «варварскому» (позже названному) «единому сообществу – советский народ»^².

Профессор Ю. Шаповал среди причин голода называет ошибочные «военно-коммунистические», давлеющие, административные методы руководства аграрным сектором, «которые и послужили причиной катастрофического состояния на селе» ^³.

Позиция Кремля в отношении проведения хлебозаготовок в Украине была весьма жесткой. В качестве доказательств профессор Шаповал ссылается на выступления Молотова и Кагановича на III Конференции КП(б)У (6-9.07.1932 г.), где украинские большевики, по мнению автора, упустили последний шанс поправить ситуацию на продовольственном рынке, а значит, и не допустить миллионные жертвы безневинных украинцев. Выступления Молотова и Кагановича, по мнению автора, обострили ситуацию в Украине. «Эти выступления, по сути, засвидетельствовали однозначно жёсткую позицию в отношении украинского крестьянства»^⁴. Что касается позиции автора в признании «геноцида» голодом? Профессор Шаповал отмечает: «…продолжается дискуссия о том, что действительно голод имел характер геноцида в отношении украинского народа, но примечательна одна деталь: голод не затронул соседние с Украиной области России. А потерпевшие от голодания украинские крестьяне (те, которым удалось пробраться сквозь установленные границы) ходили туда менять и покупать хлеб»^¹. Энтосоциальный аспект голодомора 1932−1933 гг. расскрывает исследование, изданное по заказу Государственного комитета телевидения и радиовещания Украины в соответствии с Программой выпуска социально значимых изданий^².

Авторский коллектив фундаментального академического издания «Голод 1932 – 1933 годов в Украине: причины и последствия» (укр.яз.), изучив массу документов, исходивших от большевистско-партийных советских органов, от непосредственных очевидцев пережитой трагедии, пришёл к заключению, что голод 1932 – 1933 гг. был спланирован советским политическим режимом против украинского населения и имел все признаки геноцида. Так, Л. Гриневич отмечает: «Непостижимая для человеческого разума бездеятельность власти в условиях голодомора на фоне инициированной «сверху» информационной блокады этой трагедии повергла в шоковое состояние украинское общество, породив в его части твёрдое убеждение в том, что людомор 1933 г. – это не просто «ошибка» в «хозяйственных расчётах», а целенаправленная акция коммунистической власти против украинцев, закономерное последствие колониального статуса Украины»^³.

Пятый раздел посвящён террору голодом, экономическим и этносоциальным аспектам. Это издание - итог работы большого коллектива учёных: как сотрудников Института истории НАНУ, так и ведущих специалистов этой проблематики. Выход этой работы не мыслим практически без учёта огромной, к тому времени вышедшей исторической, правовой, мемуарной, документальной литературы этой трагедии за последние (до 2003 года) 15 лет. В работе проанализирована довольно солидная источниковая база настоящих и будущих исследований голода 1932 – 1933 гг. Исторические документы, исходящие от Сталина и его окружения, несут информацию о причинах голода 1932 – 1933 гг. в Украине. Эти документы раскрывают новое видение персональной ответственности Сталина и его соратников, определяют круг «заинтересованных лиц», политические решения которых привели к голодомору в украинском селе (эти решения они принимали без утверждения на политбюро, т. е. практически индивидуально), подчёркивают капитулянскую позицию украинских большевиков – Косиора, Чубаря, Петровского^¹.

Авторы разграничивают понятия «голод», «мор», «голодомор». Так, голод 1933 г. – следствие широкомасштабных экономических экспериментов большевиков, а «массовую смертность людей – мор (особенно смертность так называемого нетрудоспособного населения) обусловили правительственные решения, инструкции, приказы, действия»^². Хлебозаготовки приобрели формы массового карательно-репрессивного оттенка после приезда в Украину «группы инквизиторов» с Молотовым во главе. Осенью и в начале зимы 1932 г. вышли постановления, исполнения которых создали предпосылки массового физического уничтожения больших групп людей^³. Уже до 20 ноября 1932 г. СНК УССР выдал постановление «О мерах по усилению хлебозаготовок», обязав местные власти выполнить плановые задания до 12 января, а образование семенных фондов – до 15 января 1933 г. Таким образом, инициатором массового изъятия хлеба в колхозах и единоличных хозяйствах крестьян формально было правительство.

Авторы доказывают, что элементом организации голодомора стало также решение ЦК КП(б)У о занесении должников на «чёрную доску» (18.11.1932 г.), а 6.12.1932 г. выходит совместное постановление ЦК КП(б)У и СНК УССР «О занесении на «чёрную доску» сёл, злостно саботирующих хлебозаготовки», жертвами которых стали жители сёл: с. Вербка Павлогорадского района, с. Гавриловка Межевского района Днепропетровской области; с. Лютенки Гадячского района, с. Каменные Потоки Кременчугского района Харьковской области; с. Свято-Троицкое Троицкого района, с. Пески Баштанского района Одесской области. Авторы раскрывают формы и методы механизмов голодомора, среди них и «товарные репрессии» − лишения крестьян продовольствия. Этот метод практиковался также против отдельных хозяйств колхозников и единоличников даже в сёлах и колхозах, выполнивших плановые задания. Следующим механизмом в организации голодомора стало осуществление правительством политики изоляции голодающих крестьян от остального населения. 27 декабря 1932 г. был учреждён единый паспортный режим по всей территории СССР. 9 апреля 1933 г. СНК УССР и ЦК КП(б)У издали постановление «О временных правилах трудового распорядка в колхозах», запрещавших колхозникам оставлять работу, бригаду без разрешения правления^¹. Заградительные отряды «войск НКВД» проверяли багаж у крестьян, не допуская провоза хлеба более чем 10 кг.

СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановлением от 2 декабря 1932 г., за подписью Сталина и Молотова, запрещали крестьянам «свободную торговлю своим хлебом» в колхозах и районах, не выполнивших хлебозаготовительных заданий. Запрещалось торговать картофелем, но разрешалось изымать её у колхозников, незаконно получившим её на трудодни.

Таким образом, авторы приходят к выводу о том, что «карательно-репрессивные методы хлебозаготовок, в начале направленные только лишь против «кулаков», в период массовой коллективизации приобрели иные формы и масштабы. Тоталитарный режим прибёг к массовому усмирению населения, насаждая законы о лишении сёл и колхозов, даже целых районов, продуктов питания. Осуществление этих законов придало государственной политике того времени характер геноцида против крестьян. Последовательное и сознательное внедрение этой политики в жизнь имело своим последствием голодомор 1932 – 1933 гг.»^¹.

Авторы раскрывают экономический механизм голодомора, демонстрируя динамику абсолютных данных о валовом сборе основных зерновых культур по секторам и процент заготовленного ими хлеба^².

Массовую смертность сельского населения в 1933 г. вызвали три хлебозаготовительные кампании, сопровождавшиеся максимально возможным изъятием хлеба у основных производителей. Усилили трагедию дополнительные факторы: сплошная коллективизация, раскулачивание, паспортизация населения, плановый набор рабочей силы на селе для новостроек, система оплаты труда в колхозах на трудодни.

Исследуется также и тема «торгсина» и его роль в изъятии ценностей у голодающих крестьян. Авторы констатируют, что «в 1932 – 1933 гг. выкачка у крестьян хлеба и золота происходила одновременно. Государство, насильственно лишив крестьян хлеба, предложило покупать его за валюту и золото посредством системы торгсинов. Хлебозаготовки и золотозаготовки происходили по принципу разнарядки и осуществлялись с небывалым цинизмом и наглостью»^³.

Исследование раскрывает также механизм массового заселения опустошенных от голода украинских сёл переселенцами из ЦЧО, Белоруссии, Горьковской, Ивановской, Западной областей. Так, на 9 декабря 1933 г. в Украину прибыло 238 поездов, доставивших 16310 хозяйств колхозников, 83604 члена их семей^⁴.

Глава, посвященная демографической ситуации, подготовленная профессором Кульчицким, отмечает, что «прямые потери населения от голода 1933 г. в границах УССР были в пределах от 4 до 4,5 млн. человек, к тому же последняя цифра является более вероятной»^¹. Учёный вместе с тем, предостерегает от искушения излишних эмоций при этом: «Необоснованны утверждения о том, что количество людей, погибших от голода в украинском селе, было меньше 3 млн. человек. То же самое лишь неосведомленные с современными демографическими исследованиями могут говорить, что тех, кто погиб в 1933 г. было больше, чем 4,5 млн. Называя цифры от 7 до 10 млн. и более, мы, если не списывать на эмоции, свидетельствуем о том, что не желаем считаться с наукой»^².

Авторы фундаментального исследования отмечают, что значительной части украинского общества «безграмотные и зловещие действия в отношении украинского села ассоциировались именно с Москвой, то вполне логично, что в украинском обществе начали расти симпатии к политическим противникам большевизма, прежде всего к украинскому освободительному движению. А это уже в действительности было небезопасно для режима. И Москва принимает, возможно, единственно правильное для себя решение: объединив задание унификации идеологической жизни в СССР с объяснением причин провала хлебозаготовительной кампании в Украине, власть осуществляет резкий поворот в национальной политике. В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 декабря 1932 г. подчёркивалось, что именно неправильное осуществление украинизации стало одной из причин неудовлетворительного проведения хлебозаготовок^³.

Появляются полемические исследования. Дискутируя с учёными Запада Р. Дэвисом и С. Уитрофтом, отстаивающими концепцию «природно-климатического фактора «голода» историк Г. Васильчук отмечает, что «тезис о заболевании растений», повлиявший на сбор зерна, выглядит циничным в условиях рукотворного голода. Причиной кризиса были коллективизация, хлебозаготовки, карательно-репрессивные методы, политика раскулачивания, но не «болезни растений»^¹.
Учебники

Изданные школьные и вузовские учебники истории Украины в постсоветское время впервые уделяли внимание причинам, механизмам проведения и последствиям голодомора 1932 – 1933 гг. в Украине. Авторы указывают на нереальные хлебозаготовительные планы из урожая 1932 г. – 356 млн. пуд.^², «органические изъяны самого принципа продразверстки, на основе чего строились отношения между городом и селом»^³, жестокость в действиях хлебозаготовительной комиссии в Украине с Молотовым во главе, наделенного чрезвычайными полномочиями. Этой комиссией было «дополнительно» заготовлено с 1 ноября 1932 г. по 1 февраля 1933 г. 105 млн. пуд. зерна. Общее количество изъятого хлеба составляло 261 млн. пуд. В результате чего к началу 1933 г. практически во всех районах Украины запасов продовольствия не осталось!!! В соответствии с постановлениями ЦК КП(б)У (18 октября 1932 г.) и СНК УССР (20 ноября 1932 г.) «О мерах по усилению хлебозаготовок» «государственная партия санкционировала проведение массовых обысков с немедленной конфискацией имеющихся запасов». Постановления указывали на осуществление натуральных штрафов мясом и картофелем. Это означало «террор голодом»^⁴. Подворные обходы конфисковывали либо-какие запасы еды: сухари, картофель, сало, соления, фруктовой сушки и т. д. «Забирали всё продовольствие, припасенное крестьянами до нового урожая, и те оставались без еды, приговоренные к голодной смерти»^¹.

Смертность от голода началась уже в первый месяц действий молотовской комиссии. Начиная с весны 1933 г., она стала массовой.

Профессор Кульчицкий, подготовивший эту главу, квалифицирует голод как геноцид, имевший социальную окраску. То есть, «геноцид целил своим острием не в украинцев, как таковых, а в сельское население»^². «Визитной карточкой «геноцида» учёный считает натуральные штрафы. В Поволжье их почти не было».

Иная картина – на Северном Кавказе. За данными переписи 1926 г., здесь проживало более 3 млн. украинцев, в том числе на Кубани – более 900 тыс. (62% всего населения), на Дону – до 500 тыс. (44%), а в Армавирском округе – более 300 тыс. (33%). Методы геноцида в виде заготовок здесь не отличались от украинских… Прямые и косвенные потери населения Северного Кавказа от «голода достигают за миллионы»^³.

Впервые концепция национальной истории 20 века была представлена в учебниках для общеобразовательных школ. Первым таким учебником стал учебник профессора Ф.Г. Турченко «Новейшая история Украины»^⁴. Попытка представить национально-государственную концепцию истории Украины была воспринята далеко неоднозначно. Оценки учебнику давались резко полярные… Объяснялось это тем, что книга профессора Турченко охватывала наиболее драматический период в истории украинской нации. Это революция и гражданская война; 20лет «социалистического строительства» с его насильственной коллективизацией, непосильной индустриализацией; инспирированным властью голодомором 1932 – 1933 гг., забравшего более 7 млн. человеческих жизней и нанёсшего непоправимый удар по украинской нации. Это также – Вторая мировая война, унёсшая более 5 млн. украинцев на фронтах, в коммунистическом подполье, партизанском движении и Украинской Армии^¹.

Подготовленная д.и.н. В.И. Марочко энциклопедическая статья "Голодомор 1932−1933 гг. в УССР" (укр. яз.) дает определение этому явлению как "геноцид укр. народа тоталитарным коммунист. режимом во время утверждения социалист. сектора экономики в СССР, подчинения общества парт-гос. органам власти и установления в стране личной диктатуры И.Сталина"^².

Таким образом, огромный пласт украинской историографии голода 1932−1933 гг. постсоветского периода признает факт организованного голода-геноцида со стороны тоталитарного советского режима против украинского народа, выделяя в этой трагедии прежде всего национальный аспект.

Капустян А.

Раздел 2. Общий и региональный подход к истории великой трагедии народов России и Украины

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 40

	Собачьи истории Сборник рассказов английского писателя и ветеринарного врача, давно завоевавшего признание российских читателей. В отличие от ранее...		От автора 6 вступление 6 первая часть 11 вторая часть 160 М. О. Кнебель ощущается и в литературном труде, который стал уже фактом ее биографии. Из-под пера М. О. Кнебель вышла не одна серьезная...
	Должностной регламент Российской Федерации, административно-территориальными образованиями иностранных государств, посольствами, консульствами, торговыми...		Их здоровью и развитию расширенный научно-практический комментарий Где бы ни говорили об этом Законе на форуме, круглом столе или конференции уже сам факт его появления вызывает жаркие споры
	Совместная магистерская программа по правам человека мнения договорных... Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (увкпч оон) в рамках проекта по реализации совместной Магистерской программы...		Тема урока “оон уникальная международная организация” Библиотеки Информационного Центра ООН в Москве. На открывшейся странице в центре нажать ссылку, чтобы перейти на русскоязычную версию...
	Доклад о положении молодёжи и реализации государственной молодёжной... Охватывает ключевые сферы экономической деятельности государств-членов еаэс, в которых предусмотрено проведение единой, согласованной...		Беспилотники специального назначения Беспилотные авиационные системы используются в вооруженных силах различных стран уже достаточно давно. В последние годы подобные...
	Приложение 2 Решение дискуссии по проблемам геодезического обеспечения в РФ По итогам обсуждения проблем геодезического обеспечения в РФ участники отметили следующее		Книга вышла в издательстве «Гилея» «Вот уж не везет, так не везет: я хотел написать самую подрывную книгу в истории, а она стала коммерчески успешным бестселлером»
	Книга вышла в издательстве «Гилея» «Вот уж не везет, так не везет: я хотел написать самую подрывную книгу в истории, а она стала коммерчески успешным бестселлером»		Межгосударственный стандарт Еасс представляет собой региональное объединение национальных органов по стандартизации государств, входящих в Содружество Независимых...
	Методы испытаний Еасс представляет собой региональное объединение национальных органов по стандартизации государств, входящих в Содружество Независимых...		Гост 31173-2003 Еасс представляет собой региональное объединение национальных органов по стандартизации государств, входящих в Содружество Независимых...
	Межгосударственный стандарт гост Еасс представляет собой региональное объединение национальных органов по стандартизации государств, входящих в Содружество Независимых...		Метрологии и сертификации ( мгс ) Еасс представляет собой региональное объединение национальных органов по стандартизации государств, входящих в Содружество Независимых...

Похожие: