ВВЕДЕНИЕ
(Джон Хьюз)
Контекст
Кашмирский Шиваизм — замечательная духовная ситстема, которая, начиная с момента ее возникновения, придавала большое значение не только пониманию философских коцепций, но, скорее, прямой реализации заключенных в ней истин. Согласно последователям этой традиции, такая истина не может быть понята интеллектуально, но может быть постигнута только посредством прямого переживания. Поскольку Кашмирский Шиваизм является практической традицией, ведущей к духовной реализации, неудивительно, что эта система делает акцент на устную традицию, сохраняющую и передающую неподдающееся описанию понимание, являющееся руководством для непосредственного, живого переживания истин этой традиции.
Современная устная традиция Кашмирского Шиваизма прочно связана с личностью Свами Лакшманджу Райна. Свамиджи (как называли его преданные ученики) имел глубокое понимание этой великой духовной традиции; он был неординарным человеком, всю свою жизнь посвятившим изучению Шиваизма. Свамиджи полностью впитал в себя учения и практики Кашмирского Шиваизма, он считался воплощением доброты, сострадания и щедрости. Он был беззаветно предан Богу. Его жизнь была наполнена непрерывным памятованием и проявлением любви к Господу Шиве, которому он поклонялся в форме Амритешвара Бхайравы, Владыки нектара освобождения.
Свамиджи родился как Лакшман Райна в Шринагаре в Кашмире 9 мая 1907 года. Он был пятым по счету ребенком в семье, состоящей из четырех мальчиков и пяти девочек. Его рождение произошло при необычных обстоятельствах. После рождения его старшего брата Манжу Даса, достигшего к тому времени возраста 18 лет, его мать произвела на свет еще трех дочерей и ни одного сына. Однако родители хотели иметь еще одного мальчика. Они обратились к Свами Раму, их семейному Гуру, с просьбой дать им какое-либо специальное, магическое средство, которое помогло бы им произвести на свет еще одного сына. Горя желанием помочь, Свами Рам благословил миндальный орех и дал его съесть матери Свамиджи. Имея большую веру в духовное могущество Свами Рама, она съела этот орех и вскоре забеременела. Когда она произвела на свет сына, все были очень обрадованы. Услышав о его рождении, Свами Рам очень взволновался и попросил разрешения посетить их дом. Общеизвестно, что хотя Свами Рам потерял способность к передвижению, однако когда он впервые взял на руки младенца, он пришел в экстатическое настроение и даже начал танцевать, при этом припевая: «Я — Рама, а он — Лакшмана».*
* Это имеет отношение к истории о божественной реинкарнации Рамы и его брата Лакшмана, как она описана в классическом индийском тексте Рамаяна.
Свами Лакшманджу на самом деле является выдающимся существом, чья праведная и примерная жизнь прошла в полном соответствии с духовным путем Кашмирского Шиваизма. Но при этом он был человеком. Именно через понимание человеческой стороны его многогранной натуры учение найдет более мощный отклик в душе читателя, пришел ли он из интеллектуального любопытства или же с желанием реализовать истины Кашмирского Шиваизма в собственной жизни.
Встреча с мастером
Я и моя жена впервые посетили Кашмир весной 1969 года вместе с Махариши Махеш Йоги в группе его западных учеников. Во время нашего пребывания Свами Лакшманджу прочитал нашей группе лекцию по Кашмирскому Шиваизму. Как человек, имеющий научную степень в индийской философии и религиоведении, я был заинтригован этим выразительным рассказчиком и относительно неизвестной философией, которую он представлял.
В 1971 году я возвратился в Кашмир вместе со своей женой Денис и дочерью Шанной для того, чтобы обучаться у Свамиджи философии и практике Кашмирского Шиваизма. Хотя мои знания об этой традиции были очень невелики, я знал, тем не менее, что эта традиция делает большой упор на реализацию и переживание высшей истины в условиях нашей собственной жизни. Более того, я понимал, что если я хочу изучить секреты Кашмирского Шиваизма, я должен найти учителя, который не только понимал бы традицию, но имел бы ее практическое переживание, получил плоды и познал истину в своей собственной жизни. Мои исследования убедили меня в том, что Свами Лакшманджу был именно таким человеком. При этом он являлся последним живущим мастером традиции Кашмирского Шиваизма, то есть он был последним в линии передачи учения от мастера к ученику, духовная генеалогия которой характеризуется прямой устной передачей секретов традиции. Свами Лакшманджу был последним Гуру Кашмирского Шиваизма, он донес до нас в нетронутом виде чистоту и богатство этой духовной традиции.
Я путешествовал по Индии вместе с моей женой и дочерью, ведомый глубокой надеждой, что Свамиджи разъяснит мне философию и секреты Кашмирского Шиваизма. На самом деле я не знал, чего ожидать от такого великого философа и святого. Хотя я надеялся, что он ответит на мою искреннюю просьбу, я был очень поражен его глубокой добротой, внимательностью и энтузиазмом, с которым он воспринял наш визит.
Сразу после того как мы приехали в Шринагар и остановились в отеле, я сказал Денис, что хочу повидать Свами Лакшманджу как можно скорее. За шесть месяцев до этого я написал ему о моем намерении приехать в Кашмир, чтобы изучать Кашмирский Шиваизм. В письме я говорил о том, что надеюсь на его согласие обучать меня. Теперь я находился в Кашмире, однако я так и не получил от него ответа. Более того, я предполагал, что он откажет мне в моей просьбе. Возможно, он даже не захочет встретиться со мной. Мой ум был полностью переполнен этой ужасной мыслью. Я был очень взволнован и совершенно не знал, чего ожидать. Итак, в воскресенье после обеда я вышел из такси на окраине озера Дал, возле ашрама Свамиджи.
Воскресенье было публичным днем. Когда я приехал, ашрам был переполнен людьми обоих полов и всех возрастов. Преданные Свами Лакшманджу сидели и стояли группами, разговаривая между собой. Свами Лакшанджу, которого все здесь называли попросту Свамиджи, я не увидел. Когда я спросил о нем, мне ответили, что он только что удалился в свою комнату и вскоре вернется. Пока я ожидал его возвращения, мои нервозность и опасения возросли еще больше. Кое-кто из преданных, которые гуляли в саду, обратили на меня внимание и проявили искренний интерес к моей ситуации. Они засыпали меня лавиной вопросов: кто я, сколько мне лет, чего я хочу, как долго я намерен здесь оставаться, как я услышал о Свамиджи и т. п. Будучи вовлечен в эту непрерывную цепочку вопросов и ответов, я едва заметил, как прошло некоторое время. Затем справа от меня, в направлении дома Свамиджи, я заметил какое-то оживление. Один из преданных, находившийся рядом со мной, сказал мне, что появился Свамиджи.
Я увидел его спускающимся с крыльца дома. Он был выше, чем я запомнил. В окружении своих преданных он двигался по направлению к лекционному залу. Он выглядел очень радостно. Он был худощавым, около 6 футов ростом. Одет он был в традиционную кашмирскую одежду, которая, как я узнал, называлась фарон. Он уверенно осмотрелся, его взгляд выражал мощь и внутреннюю силу. Я не знаю, каким еще образом можно выразить это, но мне он показался настоящим королем благодаря его росту и величественному поведению. Его потрясающая внешность дополнялась коротко остриженными волосами и симпатичным и добрым лицом, сияющим дружелюбием и сердечностью.
Один из преданных подошел к нему и сказал, что я приехал сюда в надежде встретиться с ним. Он посмотрел на меня, обернулся к своему ученику и что-то коротко ему ответил. Этот человек подошел ко мне и сказал, что Свамиджи согласился встретиться со мной и что я должен последовать за ним в лекционный зал. Я был так взволнован и так нервозен, что едва смог встать. Встреча с человеком такого статуса и репутации внушала мне благоговение.
Когда я вошел в лекционный зал, он уже сидел на устланном покрывалами полу. Он взглянул на меня и пригласил меня сесть рядом. Я подошел и устроился там, где он указал. Без единого слова он взял мою руку, посмотрел мне в глаза и затем сказал: «Я так рад, что Вы наконец приехали». Что-то внезапно изменилось во мне. Я почувствовал сильную волну любви и благодарности. Я осознал, что он очень отличается от того, кого я ожидал увидеть. Что-то как будто подтолкнуло меня изнутри, и я произнес: «Сэр, я знаю, что Вы — мой Господь Бог, спасибо Вам за то, что Вы позволили мне приехать». Затем он достал из складок своей одежды фотографию моей семьи, которую я выслал ему шесть месяцев назад. Он показал мне фотографию и сказал: «Я ждал тебя». Для меня это была первая и, я думаю, не последняя демонстрация его человечности. Со временем величественное сознание Свамиджи полностью охватило и возвысило мою душу.
Свамиджи не только согласился обучать меня и Денис Кашмирскому Шиваизму, он также помог нам устроиться. Он сказал нам, что стремится разделить с нами духовные богатства традиции, потому что он хочет сохранить их для будущих поколений. Он считал, что богатство Кашмирского Шиваизма должно быть передано всем людям независимо от принадлежности к касте, от вероисповедания, пола или цвета кожи. Он любезно позволил нам стенографировать его лекции, с тем, чтобы в дальнейшем они могли быть прочитаны, исследованы, отредактированы и, наконец, изданы.
Тогда я еще не знал, что мы проведем в Кашмире больше пятнадцати лет, впитывая мудрость и святость этого великого человека. В конце концов, мы даже построили дом рядом с жилищем Свамиджи; наша дочь выросла в Кашмире и посещала местную женскую школу при монастыре, а в 1977 году Денис родила сына, которого Свамиджи назвал Виреш.
|
