* * *
Капли крови — луна
Убегает прочь с небосвода,
Освещая мрачную землю
Мерцающим светом...
Падает пепел смерти.
* * *
Дети стайкой слетались
Удить бычков,
Но в устье реки
В тот день
Водоворотом кружились трупы.
* * *
Коснувшись
Зимней травы,
Мотылек, теряющий силы,
На развалины падает
Белой снежинкой...
320
* * *
Комочек сморщенный —
Женская грудь,
Опаленная атомным жаром,
Совсем утонула
В белой коже.
* * *
Озябшие воробьи,
Сбившись в кучку,
Чирикают в сумерках
На обгоревшем каркасе здания —
Под ледяным дождем.
* * *
Тень от меня
Упала
На тень человека,
Сгоревшего в огненном вихре...
Клубится желтая пыль.
* * *
На реке,
Протекающей там,
Где в эпицентре взрыва
Не было уцелевших,
Тихо плывут ромашки...
* * *
В этом камне таится
Гнев:
Как глубоко
Впечаталась тень
Человека, сгоревшего заживо!
СИГЭДЗИ ЦУБОИ (1898 — 1975)
● ИЗ ЦИКЛА «ГЛАЗА ВОЙНЫ»
НОЧЬ 1
На площади
Лужи крови
Тьма ночи обволокла.
Ночь
На пользу себе обращая,
Мерзавцы точат оружие.
Ночью, когда положено спать,
Зорки глаза у нас,
Решимости мы полны.
Ночь. Красное знамя. Розы.
Властителей черная ночь застилает
Наш красный цвет.
Глаза войны.
Глаза злобы.
Дуло мрака.
Стреляйте в розы!
Они давно
Краснее крови.
НОЧЬ 2
В мае, рано утром,
Он выбегает из дома, как птица летит из гнезда,
А вечером возвращается безмолвным, тяжелым
трупом.
Трауром дом встречает безмолвный, тяжелый труп.
От негаданной черной развязки
В жилах родителей вспять устремляется кровь.
322
Неужели эти глаза вовек не увидят майское небо?
Неужели эти губы вовек не затянут «Красное знамя».
И на юной коже, лишенной морщин, не проступят
капельки пота?
Пуля на миг
Обрывает песню.
Протест, неистовей песни, взметнулся в майской
ночи.
И заодно с протестом — розы — что мрак обволок,
Пахучая молодая листва
И плод граната, чья рана всю ночь напролет ноет.
Несправедлива смерть,
Ради которой в могилу кладут!
И мертвые, встав, протестуют.
Живы они среди тех, кто живет,
Их не зароешь на кладбище воспоминаний,
В наших сердцах вечно живы они —
Вместе с горестью нашей,
С яростью нашей,
С нашей твердой верой в победу.
О смерть,
О черная точка в конце,
Вот лозунг наш за последней точкой:
Свобода!
Независимость!
Мир!
ТАМИКИ ХАРА (1905 — 1951)
● ИЗ ЦИКЛА «АТОМНЫЕ ПЕЙЗАЖИ»
ТЕЛЕГРАФНЫЙ СТОЛБ В ОГНЕ
В огне
Телеграфный столб, как свеча,
Вспыхнул и тает.
323
Горит он красной свечой
На том берегу, в огне.
С утра блуждает испуг,
То он виден в глазах одного,
То в глазах другого,
И кричит. А в огне —
Телеграфный столб, как свеча...
ВЕЧНАЯ ЗЕЛЕНЬ
В дельте хиросимской
Кружится в потоке листва молодая.
В памяти смерти и пламени
Теснитесь, благие желанья.
Вечная зелень,
Вечная зелень...
В дельте хиросимской
Теснись, листва молодая.
И ЭТО — ЛЮДИ?
И это — люди?
Что натворила атомная бомба!
Разбухли туловища, разрослись.
Не отличить мужчин от женщин,
О, эти лица — черные, в жару,
Расплывшиеся.
Еле слышен голос
Из губ отечных:
«Помогите...»
Чуть слышное, беспомощное слово.
И это — люди?
Людские лица?
324
МИЦУХАРУ КАНЭКО (р. 1895)
● НЕЗАБЫВАЕМОЕ
Мать держит ребенка на руках.
Сладкий запах молока.
Нежность смоченной росою розы.
Отец тихонько взял на руки сына,
Высоко поднимает вверх,
Кажет его лазурному небу.
Ангел слетел с высоты,
Принял ребенка в свои объятья.
Отец снова спрятал сына
За пазуху рваного тандзэна 1,
И ребенок там
Заснул безмятежно.
Отец и мать бедны,
Трудятся оба в поте лица,
Но сына ничто не коснется,
Были б только родители живы.
Двадцать лет прошло.
Сын уже вырос.
Для отца и матери он, как прежде,
Дышит сладостью молока и розы.
Но когда довелось увидеть,
Как вырывают сыновей
Силком из родительских объятий
И волокут на кровавую бойню,
Как дурная школа в нашей стране,
Зелье, отшибающее разум,
Даже суровую скорбь людей
Одурманивает бесшабашной песней,
—————
1 Тандзэн — широкое, подбитое ватою кимоно.
325
Тогда опять захотелось отцу
Спрятать за пазухой тандзэна
Единственного своего
Помертвевшего от ужаса сына.
Прикрывая дитя собой, как щитом,
Мать дрожа смотрит в небо, где ангелов
нет,
Откуда только что самолет спикировал,
Полил огнем и улетел.
ХИРОСИ СЭКИНЭ (р. 1920)
● СЮЖЕТЫ ДЛЯ РИСУНКОВ
— Рыба, ты чья? Кто твой хозяин?
— Я сама по себе! — отвечает рыба.
Но рыбак закинул уду,
И большая рыба висит на крючке.
Вот — нарисуйте, пожалуйста, рыбака,
Поймавшего рыбу на крючок.
— Эй, рыбак! Ты чей? Кто твой хозяин?
— Я сам по себе! — говорит рыбак.
Но чиновник пришел: — Ты торгуешь рыбой?
А где разрешенье? Плати-ка сбор!
Вот — нарисуйте, пожалуйста, здесь
Чиновника, проглотившего рыбу.
— А ты, чиновник! Кто твой хозяин?
— Я сам по себе! — возражает чиновник.
— Ты сам по себе? — усмехнулся босс
И снял с него голову, уволил со службы.
Вот — нарисуйте, пожалуйста, босса,
Отрубившего голову... чиновнику.
326
— Босс! А ты? Где твой хозяин?
— Я сам по себе! — бахвалится босс.
Но что б с тобой сталось, босс,
Если б тебя не охраняли солдаты?
Вот — нарисуйте, пожалуйста, солдат,
Марширующих на подмогу боссу.
— Эй, солдат! А ты? Где твой хозяин?
— Я сам по себе! — уверяет солдат.
Но ведь ты получаешь плату, солдат!
Скажи, от кого берешь ты деньги?
Вот — нарисуйте, пожалуйста, здесь
Солдата, берущего деньги.
— А деньги?.. Чьи они, деньги?
— Мы сами хозяева! — кричат деньги.
Нет, сперва собрали налог:
Вот откуда взялись эти деньги.
Нарисуйте, пожалуйста, пачку кредиток,
Что пойдут в уплату солдатам.
— Ну, а ты, налог? Кто твой хозяин?
— Я сам по себе! — говорит налог.
Нет, налог, тебя платим мы,
Мы трудимся — и платим налоги.
Вот, пожалуйста, нарисуйте нас,
Как мы платим в казну налог.
— Ну, а мы, кто наш хозяин?
— Мы — это мы, вот и весь разговор!
Но весь мир станет наш, и только наш,
Когда мы будем хозяева сами!
Вот, пожалуйста, нарисуйте нас,
Нарисуйте всех нас в нашем подлинном виде.
АФРИКА
АЛЖИР
АНГОЛА
БЕРЕГ СЛОНОВОЙ КОСТИ
ГАМБИЯ
ГАНА
ГВИНЕЯ
ЕГИПЕТ
ЗАМБИЯ
ОСТРОВА ЗЕЛЕНОГО МЫСА
КАМЕРУН
КЕНИЯ
КОНГО
МАЛИ
МАРОККО
МОЗАМБИК
НИГЕРИЯ
СЕНЕГАЛ
СОМАЛИ
СУДАН
ТАНЗАНИЯ
ТУНИС
УГАНДА
ЭФИОПИЯ
ЮЖНО-АФРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА
329
АЛЖИР
НАДИА ГЕНДУЗ (р. 1932)
● АЛЖИР
Я видела камни твои,
Я видела землю твою,
И горы твои, и долины,
И снег, и весну;
Я видела, как пробивались ростки
И становились колосьями,
Видела, как в январе
Расцветало миндальное дерево,
Видела, как извивалась
Колючая проволока,
Напоминая о том,
Что было вчера.
Но в оливковых рощах
Издалека мне кивали деревья.
Но в песне ветра
Мне слышался шорох листвы.
Алжир!
Навсегда я твоя.
Вчера твою землю
Кровь обагряла.
Сегодня детям твоим
Принесла я оливы.
Вчера на земле твоей
Корчились в муках тела.
Сегодня над теми, кто пал,
Наливаются соком колосья.
Вчера свои черные зерна
330
Сеяла смерть, но сегодня
Посеяны зерна другие:
Они не из стали,
Не из свинца.
И дети знают об этом...
В земле твоей мертвые спят.
Деревья в оливковых рощах
Залиты солнечным светом.
АСИА ДЖЕБАР (р. 1936)
● КАЖДОЕ УТРО
Каждое утро
Я ищу тебя среди трупов
В двух шагах от нашего дома,
Каждую ночь
Темнота
Опять и опять извергает тела —
В двух шагах от нашего дома,
Под мостом,
Среди зарослей лавра.
Мне говорят:
Если жандармы увели человека —
Больше нет человека.
Каждое утро
Я ищу тебя среди трупов.
Я ищу. Я одна по утрам.
Лишь заря,
Многоликая, в красных кровавых рубцах,
Ходит молча со мной,
И ее немота означает молчанье
Твоей бессрочной отлучки.
Я ищу — и надеюсь,
Что в одно непонятное утро
Я встречу тебя
Среди зарослей лавра.
Мне говорят:
Если живая кровь человека
Бьется в сердце друзей,
331
Которых он, может быть, даже не знал, —
Такой человек не умрет.
Каждое утро
Я ищу тебя среди трупов.
Каждое утро
Мертвецы глядят на меня,
Широко раскрывая глаза.
Каждый глаз точно солнце,
Что втоптано в землю.
Я ищу тебя,
Я хочу тебе показать
Поле нашего завтра,
Наши посевы.
Я тебя жду, я узнаю тебя
Среди зарослей лавра.
Я говорю:
Пусть скорее сгорит безнадежность.
Жизнь, горячее небо, долина мучений —
Все уместилось во мне.
Твоя плодородная кровь
Пропитала грядущее поле.
Каждое утро
В двух шагах от нашего дома
Я ищу тебя среди трупов.
АБУ АЛЬ-КАСИМ СААДАЛЛА (р. 1931)
● БЕССМЕРТИЕ
Заря поднимается
над тобой,
и красной кровью
окрашен лес,
и тучи бегут
трусливой толпой —
захватчики,
оккупанты небес.
И руки зари
горло ночей
стиснули,
332
словно горло врага,
а для земли
потоки лучей
нежнее,
чем девичья рука.
Алжир,
мое сердце и кровь моя,
заря поднимается
над тобой,
и горы трубят,
и плещут моря,
и каждую грудь
сотрясает прибой.
Герои идут.
Дорога звенит.
Поля
протягивают нам цветы,
и солнце,
рвущееся в зенит,
улыбается
нам с высоты.
Алжир!
Сыны неустанны твои.
Алжир!
Гремят барабаны твои.
Бессмертна свобода твоя.
Алжир!
Время врачует
раны твои.
● ПИСЬМО С ГОР
Ты медленно черные строки прочла,
качнулась земля под тобой,
а в сердце вошла и осталась игла,
холодная, долгая боль.
Ты вздрогнула, молнией обожжена,
и рухнул нехитрый уют,
и в комнату хлынула вдруг тишина,
которую мертвой зовут.
333
Руками колени свои обхватив,
ты села на низкий порог
и долго шептала: «Неправда! Он жив,
он жив, он погибнуть не мог.
Пройдя невредимым сквозь тысячу бед,
он встретится снова со мной...»
И вот тебе чудится, будто в ответ
доносится голос родной:
«Любимая, губ твоих розовый шелк
меня не коснется, скользя.
По горной тропе далеко я ушел —
обратно вернуться нельзя.
Атласские 1 кедры шумят обо мне,
поет надо мною звезда.
Я — камешек малый на этой земле,
вошедший в нее навсегда.
Я верю: продлится мое бытие,
продолжится времени ход,
Как семя проросшее, сердце мое
живыми цветами взойдет».
ЖАН СЕНАК (1926 — 1973)
● НЕУЖЕЛИ НАСТАЛ МИР?
Заросли остались давно позади.
В небе — спокойная луна.
Я промываю рану сам.
Охрипшее радио молчит.
Женщины несут мешочки с крупой...
Неужели настал мир?
—————
1 Атлас — горная система в северной части Алжира.
335
МАРГЕРИТ ТАОС-АМРУШ (р. 1913)
● ПЕСНЯ РАЗДУМЬЯ
Ты был ветром, жарким и гордым.
Ты был кедром алжирским горным.
Ты был черным орлом отважным —
это знали в селенье каждом.
Ворожили тебе удачу.
Ты носил амулет всесильный.
Почему ж я сегодня плачу
у ограды твоей могильной?
АХМАД АЗЕГГАХ (р. 1942)
● У КАЖДОГО СВОЕ ДЕЛО
Ручьи рождают луга,
луга рождают цветы,
цветы рождают весну,
весны рождают птиц,
птицы творят вдохновенье,
вдохновенье — поэтов,
поэты творят песни,
песни творят красоту.
А мы? Что мы сотворили?
Конторы, фирмы и тресты,
притоны, тюрьмы и войны —
для себя? Для своих детей?
336
АНГОЛА
АГОСТИНЬО НЕТО (1922 — 1979)
● СОЗИДАНИЕ
Созидать,
созидать,
созидать —
духом и плотью,
мыслью и делом,
сохраняя
мышцы — твердыми,
чуткими — нервы,
сухими — глаза!
Созидать,
созидать
поэмы о наших
изгаженных джунглях,
о подлых ударах бичей,
о деревьях,
израненных жадной пилой.
Созидать,
созидать,
и да будут сухими глаза!
Смеяться под пыткой,
быть стойкими,
твердыми,
сильными,
зло презирать,
воспитывать смелость
и бодрость вливать
в ослабевшие жилы.
337
Созидать,
созидать,
и да будут сухими глаза!
Созидать,
созидать,
окропленное звездами небо.
Дать земле тишину,
колыбельную —
плачущим детям,
отдых —
покрытому пόтом рабу.
Уничтожить орудья войны
и кровавую злобу.
Ненависть выбросить вон!
Но прежде —
изгнать угнетенье.
Строить новый
наш дом!
Но прежде —
мусор убрать
и расчистить
место для стройки.
Созидать,
созидать,
и да будут сухими глаза!
Созидать,
созидать
любовь —
там, где скверна и страх;
свободу —
там, где гремят
привычные цепи;
жизнь —
там,
где на виселицах
качаются
черные трупы...
Созидать,
созидать —
свободу, и жизнь, и любовь,
и да будут сухими глаза!
338
● РЕЗНЯ НА САН-ТОМЕ
Нам вернула Атлантика
эти трупы, вернула —
в красных саванах смерти,
в белой кипени пены
и безудержной злобы жестокосердных людей.
Воронье и шакалы
припадали к расплющенной плоти,
наводнив золотистые пляжи
этой юной земли,
опаленной извечным испугом,
этой юной земли,
оплетенной наручниками и кандалами,
этой юной надежды,
кормилицы наших детей.
Просоленные морем тела
набухали стыдом,
и в кровавом прибое
сшибались бессилье и дерзость.
Потому-то и в наших глазах
то жизнь полыхала, то черная чудилась смерть,
когда мы хоронили
наших мертвых со славой,
и закланий людских
познавали мучительный смысл:
только ради любви,
только вечной гармонии ради,
ради нашей свободы
в окровавленных водах
они свою приняли смерть.
Чтобы их поражение для нас обернулось
победой,
и земля Сан-Томе
стала островом вечной любви!
339
АНТОНИО ЖАСИНТО (р. 1924)
● НАРОД УШЕЛ НА ВОЙНУ
Мафумейра режет ветвями
Сияние солнца,
А в тени на циновке
Матушка Лемба
Кормит сына,
Заблудившись в мечтах об ушедшем муже.
(Сынок ее Каянги — плачет)
Каянга ушел на войну. Каянга ушел на войну...
Заброшенная деревушка.
Свет и тень молчаливо играют между хижин друг
с другом.
Дети спят,
Старики размышляют,
Женщины вспоминают,
Собаки томятся от жажды.
Мухи вьются
В струистом колыхании зноя —
Это все потому, что ушли созидатели жизни —
мужчины.
Солнце
Накаляет вопрос вопросов:
Народ ушел на войну, народ ушел на войну,
А когда он вернется?
Даже птица не режет крылом раскаленное небо,
Каянга ушел на войну. Каянга ушел на войну,
Вернется ли он, не знаю.
Народ ушел на войну, народ ушел на войну,
Я знаю: народ вернется.
340
БЕРЕГ
СЛОНОВОЙ КОСТИ
БЕРНАР БУА ДАДЬЕ (р. 1916)
● РУКИ
Руки — свободные,
живые руки,
умеющие обнимать,
а не душить,
дарить,
а не отнимать.
Руки, созданные,
чтобы выстукивать ритм,
чтобы очистить от злобы мир.
Руки — разлапистые,
корявые,
заскорузлые руки
каменотеса,
лесоруба,
землекопа,
рыбака,
поденщика на плантациях кофе,
хлопка
и сахарного
тростника,
изможденные трудом,
закаленные на ветру,
обожженные дочерна!
Руки говорят
откровенно и до конца,
докапываются до корней,
взметаются ввысь,
встречаются,
341
соприкасаются,
сжимаются в братском пожатье.
Кулаки, словно набухшие почки,
символ жизни, символ единства.
Рука ребенка, не творившая зла,
ладонь старика, отяжеленная мудростью,
пальцы женщины, излучающие состраданье...
Руки смывают усталость и пыль,
руки указывают путь,
руки рассеивают мрак,
руки — украшенье твое, человек!
Черные руки
хранят любовь,
наживают мозоли,
сметают зло,
снимают горький осадок дней,
срывают маски с фальшивых богов.
Руки, я надеваю на вас
браслеты радости и надежд!
Черные руки,
возьмите
молоток и гвозди!
Вселенная — глухая стена.
Прибейте к ней
старую надпись:
«Охота на людей запрещена!»
Руки нищих и угнетенных,
руки — от Конго до Миссисипи,
в ущельях меж небоскребов,
на дорогах, ведущих к сердцу!
Руки строителя и человека —
на земле и в небе,
при свете дня,
под звездами ночи,
в утренних росах,
в мягкости сумерек,
сегодня, вчера и завтра, —
во всем, что живет, и поет,
и кружится в танце!
342
Черные руки —
руки брата,
я протянул к тебе
над океанами и горами,
чтобы слились воедино
цвета наших рук,
чтобы тебя найти
и приветствовать,
Друг!
343
|
