ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ
ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
«САНКТ – ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
(СПбГУ)
Яврумян Мушег Арсенович
Гибель русской миссии в Тегеране (1829 год)
Причины и следствия.
Направление: 032100 «Востоковедение и африканистика»
Выпускная квалификационная работа бакалавра
(Профиль: История Ирана и Афганистана)
Научный руководитель: д.и.н., профессор Базиленко И. В.
Рецензент: к. и. н., доцент Зданевич А. С.
Санкт – Петербург
2016
Оглавление
Введение 3
Глава 1
А. С. Грибоедов как представитель интересов
Российской империи в Иране 9
1.1. Знакомство с реалиями службы в Иране. Боевое крещение и первые дипломатические успехи. Деятельность во время ирано – турецкой войны
(1821-1823) 9
1.2. Русско-иранская война (1826-1828) и подписание Туркманчайского мирного соглашения .............................................................................. 29
1.3. Назначение А. С. Грибоедова полномочным представителем Российской империи в Иране. Разгром русской дипломатической миссии в Тегеране……………..…………………………………….............................………….42
Глава 2
Иранская историография о разгроме русской дипломатической миссии в Тегеране и гибели А. С. Грибоедова.................................................................................... 62
Глава 3
Исчерпание конфликта 94
Заключение………………………………………….........………….………………...98
Список использованных источников и литературы............................................100
Приложения..................................................................................................................104
Введение
…Голову мою положу за
несчастных соотечественников
А. С. Грибоедов
Из путевых заметок, 24 августа 1819 г.
Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом, но не менее плох и самый исследователь, не алчущий в себе обнаружить всепобеждающий дух авантюризма, путеводной звездой направляющий по академическим серпантинам, непреодолимую жажду добраться до самой сути изучаемого вопроса. Историческая наука тем и прекрасна, что дает возможность каждому почувствовать себя Шлиманом, (1822 – 1890) раскопав свою именно Трою.
Изучение многогранной личности А. С. Грибоедова1, (17902(1795) – 1829) поэта, композитора, драматурга, востоковеда и дипломата, благороднейшего и мужественнейшего сына Отчизны, патриота до мозга костей, одного из самых умных, по меткому выражению А. С. Пушкина, (1799 – 1837) людей России3, чья жизнь трагически оборвалась на чужбине, куда он попал исключительно волею судеб4 в самом расцвете творческих сил, как нельзя лучше способствует претворению в жизнь вышеозначенных душевных порывов и чаяний, в конечном счете, и составляющих истинную награду для дерзнувшего назваться археологом.
Злой рок иль божественный промысел, но в 1818 г. Грибоедова определяют в новообразованную миссию в Иране, где он в должности секретаря при поверенном в делах в Персии С. И. Мазаровиче (ум. в 1852) и делает первые шаги на дипломатическом поприще. Автор «Горя от ума», пройдя боевое крещение, научился держать удар и отвечать на вызовы времени. Из простого секретаря русской миссии в Иране он дослуживается до полномочного министра, но незаменимость на посту, красной линией проходящая через все его служебные тернии, есть лучшее определение и характеристика для Грибоедова-дипломата, высшим достижением которого в известной должности является ключевая роль в подписании Туркманчайского мирного трактата, положившего, казалось, конец британской гегемонии в регионе. Историческое значение заключенного договора подчеркивали и иранские историки. Джамиль Кузанлу, автор труда, посвященного второй ирано – русской войне, с горечью признавая тот факт, что поражение сильно ударило по международному престижу Ирана, лишившегося части своих земель, все же отдает должное России, укрепившейся в регионе: «Стоит признать, что русские, победоносно завершившие войну и подписавшие столь выгодный для себя договор, достигли, возможно, важнейшей для себя задачи: включили в естественные границы своего государства всю южную оконечность Кавказа, тем самым склонив чашу весов в свою сторону в борьбе с англичанами за влияние в ареале Среднего Востока5».
30 января (11 февраля) 1829 г. фанатичная толпа, гнев которой неустанно подпитывался призывами о священной войне против неверных, дерзнувших, согласно народной молве и выступлениям местных ученых-духовников, поднять руку на незыблемые, свято оберегаемые и высоко чтимые столпы магометанской веры, разгромила русскую дипломатическую миссию в Тегеране, при этом был умерщвлен практически весь6 состав посольства, включая и самого полномочного представителя Российской империи в Иране А. С. Грибоедова, чья гибель на рабочем месте во время прямого исполнения своих обязанностей и являлась, быть может, той смертью, которой единственно и был достоин этот благородный и смелый человек, до последнего своего издыхания являвший образец бескорыстного служения7 Родине. Смертью героической, а значит и незабвенной в памяти потомков.
Официальная трактовка событий, сфабрикованная в кулуарах иранских дворцов и подхваченная высшими чиновничьими кругами России, не желавшими в условиях русско-турецкой войны 1828-1829 гг. усложнять отношения с южным соседом, сводилась к тому, что возмутительное происшествие в столице Ирана, поправшее все нормы международного права, есть исключительно результат «опрометчивых порывов усердия покойного Грибоедова, не соображавшего поведение свое с грубыми обычаями и понятиями черни тегеранской»8. Говоря иными словами, никакой «тегеранской резни» якобы и в помине не было: речь идет о лопнувшем, наконец, терпении столичного народа, не сумевшего более выносить дерзкого русского посла, все естество которого выражало высокомерие и наглость. Излился праведный гнев, и, казалось бы, больше нечего обсуждать. Идентичного мнения придерживается иранский писатель Мохаммад Хеджази, утверждающий, что историкам давно уже пора перестать обращаться к событиям тех дней, поскольку «…Мальцов9 и Макдональд10 уже доказали, что Грибоедов (курсив – авт.) был повинен в своей смерти»11.
Интерпретация событий того злосчастного дня, сводящаяся к огульному обвинению русского дипломата, поведение которого, мол, и повлекло за собою столь трагическую развязку, не выдерживает никакой критики. В настоящем труде, где в качестве основного материала для доказательной базы будут использоваться как самые путевые заметки русского дипломата, многочисленные его письма, официальные отношения и депеши, так и имеющиеся на руках персидские источники, вычлененная информация из которых, разумеется, будет сравниваться с уже обработанной и отстоявшейся, полученной в результате процеживания работ русских и советских изыскателей, сопровождаемые и оными на языке английском, миф о том, что единственно поведенческая линия русского полномочного представителя в Иране привела к трагедии, будет развенчан, а сам Грибоедов, которому прочили прекрасную будущность специалиста по Востоку, предстанет в качестве одного из лучших знатоков Персии своего времени. Более того, автором будет доказано, что возмутительное происшествие в иранской столице – не случайное стечение обстоятельств или следствие «опрометчивых порывов усердия» Грибоедова, а тщательно спланированное умерщвление, политические мотивы которого в настоящей работе будут подвергнуты детальному анализу.
Несмотря на то что обстоятельства уничтожения русского посольства в иранской столице не раз становились объектом изучения отечественных и зарубежных исследователей, приходится констатировать, что это страшное происшествие, являющееся, верно, самым известным и темным событием в истории русско-иранских отношений, до сих по не раскрыло всех своих тайн, и по сей день оставаясь предметом различного рода толков и переложений, обиняков и пересуд. На западных и восточных языках с определенною частотностью продолжают выходить все новые и новые труды характера как научного, так и сугубо публицистического, посвященные трагическим событиям того дня, что в очередной раз доказывает тот неподдельный интерес вкупе с – хочется верить – желанием докопаться до истины, что присутствуют в рядах исследователей. Появлению на свет данная работа обязана желанию представить на суд пытливого читателя критический обзор отражения «тегеранской резни» в иранской историографии. Будет сделана попытка систематизации всех действительных и надуманных обстоятельств, приведших к печальной развязке, и, как предполагает причинно – следственная связь, отдельного внимания удостоится описание событий, последовавших за разгромом русской миссии в Тегеране, цена, которую пришлось уплатить обеим сторонам за полюбовное разрешение конфликта, значение этой мировой для последующей нормализации русско-иранских отношений.
Структурно труд состоит из трех глав, в первой из которых повествующий, отвечая на вопрос о роли личности в истории, пошагово отследит все действия Грибоедова в Иране, выяснив, допустил ли русский дипломат какие-либо фатальные ошибки, за которые – если верить официальной версии – он поплатился как жизнью собственной, так и сотрудников посольства, представит информацию о действиях автора «Горя от ума», заставивших подданных британской короны обратить взор на человека, который впоследствии расстроит все их планы по расширению влияния на Среднем Востоке. Особое внимание будет уделено подписанию Туркманчайского мирного соглашения, имеющего большое историческое значение. Отдельный параграф составит непосредственное описание трагических событий, произошедших в иранской столице, выполненное в нарративном ключе.
Глава следующая целиком посвящена анализу иранской историографии, так или иначе освещавшей «тегеранскую резню», при этом повествующий не ставил целью изучить весь представленный по данному вопросу материал. Основная задача исторического расследования есть указать ряд отправных точек, отталкиваясь от которых, те или иные исследователи и приходили к своим умозаключениям, порою столь разнящимся между собой, обозначать общую картину того, как интерпретируется злосчастное тегеранское происшествие иранской и западной мыслью.
Последняя глава касается исчерпания конфликта, русско – иранским отношениям после разгрома посольства в столице Ирана и гибели А. С. Грибоедова.
Вся та информация, что, по убеждению автора, пытающегося, не отказываясь от догм научного стиля изложения, придать красок сухим фактам, тем самым увеличив интерес читателя, важна и интересна, но подчас напрямую не относится к заявленной теме, содержится в сносках и приложениях. Переводы с иностранных языков выделены курсивом.
Глава 1
А. С. Грибоедов как представитель интересов
Российской империи в Иране
Судьба! О, как тверды твои уставы! Великим средь Австралии зыбей Иль в Севера снегах – везде одно ли Присуждено? – Искать желанной доли Путем вражды, препятствий и скорбей! А. С. Грибоедов Юность вещего, 1823
1.1. Знакомство с реалиями службы в Иране. Боевое крещение и первые дипломатические успехи. Деятельность во время ирано – турецкой войны (1821-1823)
Грибоедоведением автор «Горя от ума» традиционно рассматривается в контексте попавшего в силки фатума человека, мужественно несущего свой крест. Жизнь Грибоедова, таинственная и детерминированным рядом событий обусловленная, изобилует «белыми пятнами, не поддающимися объяснению противоречиями, ведь не случайно Пушкин в своем «Путешествии в Арзрум» писал о «могучих обстоятельствах, затемнявших облаками» бытие будущего дипломата [Грибоедов в воспоминаниях современников 1980: 265]. Воистину: пути Господни неисповедимы. Ведь единственно участие в 1817 г. Грибоедова в качестве секунданта в дуэли Шереметева (1794-1817) с Завадовским, (1794-1856)12 ставшей притчей во языцех для Петербурга того времени, предопределило всю его жизнь, в дальнейшем неразрывно связанную с Востоком, и, сам того не желая13, он был назначен14 секретарем в новообразованную русскую дипломатическую миссию в Иране. Несмотря на то, что грезы об успехах на литературном поприще разбились15 о скалистый берег реальности, он понимал: Рубикон уже перейден. Иначе говоря, вызов судьбы А. С. Грибоедовым был принят. Как же важно стране иметь в своем арсенале человека, готового с полной самоотдачей, невзирая на вихрь перемен, козни и закулисные игры недоброжелателей, делать свое дело до конца. Дело по представлению интересов Российской империи на международном дипломатическом поле. Что же до иранского участка этого поля, то он был буквально испещрен минами. Страна уже с конца XVIII в., что совпадает с эпохой наполеоновских войн, была «на карандаше» у крупнейших европейских держав. Туман противоречий, появление которого было инспирировано столкновением на Ближнем и Среднем Востоке интересов Англии, Франции и России, окутал и Иран, с годами становясь только еще более сплошным и сильным. К работе сапера в подобных условиях предъявлялись особые требования, удовлетворить которые было по плечу далеко не каждому. Здесь-то и выходит на первый план фигура Грибоедова, вся совокупность предрасположенностей к различным видам деятельности которого просто не могла остаться для первых лиц государства незамеченной. Все бы ничего, но речь идет не о простом дипломатическом назначении – о «дипломатической ссылке», то есть ссылке без видимых ее атрибутов: «…Теперь объясню тебе непритворную мою печаль. Представь себе, что меня непременно хотят послать – куда бы, ты думал? – В Персию, и чтоб жил там. Как я ни отнекиваюсь, ничто не помогает…(курсив-авт.)» [Грибоедов, Сочинения 1988:449]. Нет сомнений: упорство и настойчивость, с которыми министерство иностранных дел в лице Нессельроде предложило принять Грибоедову назначение скорее походили на приказ, не подлежащий обсуждению, нежели на совет или рекомендацию.
О настоящем назначении сохранился рассказ А. С. Стурдзы, (1791- 1854) к которому автор призывает относиться критически, так как ни в каком другом источнике эти данные не находят подтверждения: ни у самого Грибоедова, ни в его окружении, ни у других современников. Несмотря на то что ряд отечественных исследователей (Шостакович 1960; Базиленко 2015; Мелвилл 2015), равно как и их англоязычных коллег (Kelly 2002; Brintlinger 2003) склонны доверять16 чиновнику, мы, воспоминания Стурдзы приведя, все же будем придерживаться традиционной для грибоедоведения точки зрения, сводящейся к тому, что Грибоедов, лицо подневольное, ничего не выбирал и выбирать не мог, а известное назначение стало своеобразной ссылкой за участие в четверной дуэли.
«…Я знал Грибоедова при самом начале деятельности его на поприще словесности и службы. Подобно Батюшкову (1787 - 1855), он домогался должности дипломатической и с этой целью искал моего знакомства. Светлый ум, крутой нрав и сметливая физиономия Грибоедова полюбились мне. Пользуясь тогдашним положением моим при министерстве иностранных дел, я вступился, сколько мог, за благородного искателя и предложил ему на выбор должности канцелярского чиновника в Филадельфии и Тегеране. Грибоедов колебался; я указывал ему беспристрастно на относительную важность этих посольств, измеряемую связью каждого из них с прямыми выгодами России. Мне хотелось, чтобы и он предпочел Америку Персии, потому только, что более надеялся на правила и образ мыслей нового начальника этой отдаленной миссии, барона Тейля, с которым я подружился на зимних бивуаках 1812 года, при Березине. Однако ж я познакомил Грибоедова лично не только с ним, но и с статским советником Мазаровичем; оба они находились в столице и собирались в путь, каждый сообразно своему назначению. Грибоедов сам решил17 участь свою и отправился в Персию... Никогда в жизни не случалось со мною быть столь близким очевидцем при выборе самим страдальцем собственного таинственного жребия»18.
Автор находит целесообразным кратко осветить события, предшествующие образованию миссии, в которую был определен секретарем Грибоедов, без затрагивания которых в повествовании образуются лакуны, что явно не поспособствует полному раскрытию заявленной в заглавии работы темы.
Русско-иранская война 1804 – 1813 гг., завершившаяся подписанием 12 октября 1813 г. Гюлистанского мирного договора, стала ознаменованием усиления Российской империи в регионе. Несмотря на все старания британцев, им не удалось спасти Иран от поражения. Малочисленные русские войска – общее число солдат в Закавказье не превышало 8 тысяч - превосходили персов в военной организации, тактической выучке, полководческом таланте военачальников. Поражению Ирана способствовала и позиция народов Закавказья, отнюдь не желавших возвращаться под ненавистное иго иранского шаха. В этом контексте нельзя не сказать и об успешном для России завершении русско-турецкой войны, окончившейся подписанием в мае 1812 г. Бухарестского мирного договора, и об исторической победе в Отечественной войне с французами, лишний раз напомнившими о славе и величии русского оружия и в конечном счете предопределившими победоносное окончание русско-иранской войны 1804-1813 гг.
Гюлистанский трактат юридически закрепил:
Вхождение в состав Российской империи Дагестана, Грузии, Имеретии и Гурии, Мингрелии и Абхазии, ханств Карабахского и Гянджинского, Шекинского и Ширванского, Кубинского и Бакинского, а также части Талышского
Прерогативу России держать военный флот на Каспийском море
Право свободной торговли на территории смежного государства, полученное купцами обеих стран
Предоставление русским купцам ряда льгот и привилегий: пятипроцентную ввозную пошлину, освобождение от внутренних таможенных пошлин и.т.д.
Закулисные игры англичан привели к тому, что помимо основного договора сторонами был подписан, казалось бы, ничего не значащий «сепаратный акт». Последний предоставлял шаху возможность обратиться к русскому императору с просьбой об уступке Ирану части завоеванных земель. Впоследствии англичане неустанно доказывали персам, подогревая их реваншистские настроения, что, дескать, границы-то условные, неокончательные. Таким образом, британцы нашли то самое «яблоко раздора», с помощью которого они могли бы всегда спровоцировать очередное военное столкновение между двумя государствами.
Если одни пытались доказывать условность территориальных претензий Российской империи к Ирану, вторые – простодушно верили. Ярчайший пример: в труде иранского ученого, целиком и полностью посвященном второй русско-иранской войне 1826-1828 гг., в качестве одной из причин, приведших к непосредственному столкновению двух сторон, названа
|
