МЕХАНИЗМЫ ТВОРЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ ПРОФЕССИОНАЛА В КОНТЕКСТЕ МЕТАКОГНИТИВНОГО ПОДХОДА
Кашапов М.М. (Ярославль)
Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ; № проекта 08-06-00300а
Под психологическими механизмами понимается система различных условий, средств, отношений, связей и других психических явлений, обеспечивающих развитие качеств творческого мышления. Механизмы творческого мышления неразрывно связаны с механизмом развития психики, который, по мнению Л.С.Выготского, является усвоением социально-исторических форм деятельности. «Интеллект у человека один и едины основные механизмы мышления, но различны формы мыслительной деятельности, поскольку различны задачи, стоящие в том и другом случае перед умом человека» (Б.М.Теплов, 1961, С. 114).
Когнитивная перестройка (по Ж.Пиаже) как смена наглядно-образных операций, дологических на формально-логические «запускает» в определенном роде и качественные изменения мышления, прежде всего, развитие самосознания, рефлексивность как способность к самоизменению, что можно отнести к составляющим регуляторного и личностносмыслового компонента мышления. В рамках метакогнитивного подхода сформировалось понятие о классе регулятивных метапроцессов, как особой подструктуры системы переработки информации, послужившее основой для создания современной когнитивной парадигмы исследований интеллектуальных способностей.
Метакогнитивизм датируется от опубликования первой работы Дж. Флейвелла о метапамяти (1971). После выхода данной работы стали проводиться экспериментальные исследования метамнестических процессов, результаты которых вывели исследователей на проблему метамышления и сознательной регуляции познавательных процессов в целом.
Метамышление рассматривается представителями данного подхода (Capeling, Keller, Flavell) как процесс регуляции мышления. А.Браун и Г.Уэллмен, исследуя метамышление, выделяют в качестве основных его функций контроль над процессами мышления, их планирование, регуляцию и согласование. Эти процессы появляются и функционируют в сознательной деятельности в зависимости от трудности задачи и специфики мотивации индивида за её решение. В своих более поздних работах Г.Уэллмен разделяет четыре группы явлений, подпадающих под определение “метамышление”:
А. Постоянные знания человека о мыслительных задачах, процессах, стратегиях и др., которые Дж.Флейвелл называет метакогнитивными знаниями, а Г.Уэллман – теорией человека о душе.
Б. Знания о состоянии, содержаниях, пределах собственного мышления в определенный момент времени, который Флейвелл называет метакогнитивным опытом, а Г.Уэллмен – когнитивным слежением.
В. Регуляцию и контроль над процессами и стратегиями мышления.
Г. Сознательные эмоции, сопровождающие процесс познания (Дж.Флейвелл относит эти процессы к метакогнитивному опыту).
Дж.Флейвелл обозначает те ситуации в процессе выполнения деятельности, которые запускают участие в ней метапознавательных процессов:
Когда познавательная ситуация нова.
Когда внимание акцентируется на том, как решающий мыслит.
Когда решающий обнаруживает существенные рассогласования в деятельности.
Когда на решение задачи дано много времени.
А.Браун указывает, что при исследовании метамышления следует применять метод словесных самоотчетов испытуемых о том, что им известно о собственном мышлении, например, какие операции мышления и с какой целью они будут использовать при решении экспериментальных задач. Указывая на включенность процессов метамышления в деятельность, А.Браун отмечает, что их появление и исчезновение в деятельности зависит от факторов трудности задачи и мотивации испытуемого на её решение.
В плане регулятивных функций метамышление исследовал М.Лефебр-Пинар. Автор выделяет такие регулятивные функции метамышления как активный контроль за процессами мышления, их планирование, регуляцию и согласование. W.Shneider and M.Pressley разделяют метакогнитивное знание и метакогнитивную регуляцию. Под метакогнитивным знанием понимается знание человека о собственном познании, которое включает в себя осознанные познавательные стратегии, их возможности и ограничения, возможные сочетания в процессе решения задач, а также представления о собственных интеллектуальных возможностях, о том, какие задачи являются более или менее трудными для индивида. Метакогнитивная регуляция предполагает мониторинг и контроль над познавательными процессами в ходе разрешения проблемных ситуаций.
Многие зарубежные авторы подчеркивают возможность целенаправленного формирования метакогнитивных способностей. В частности, B.Campione полагает, что при любом типе обучения необходимо формировать у обучающихся метакогнитивные стратегии, позволяющие структурировать и впоследствии обогащать когнитивный опыт. В качестве основных шагов обучения исследователь предлагает 1) экспликацию стратегии, 2) выяснение условий, в которых она является наиболее эффективной, 3) тренировка способов и вариантов реализации данной стратегии в различных познавательных и проблемных ситуациях.
При обозначаемой большинством авторов значимости формирования метакогнитвных стратегий, в зарубежной литературе, так же как и в отечественной, практически отсутствует описание и анализ самих стратегий. Одна из немногочисленных работ в этой области принадлежит X.Lin. Автор подробно анализирует стратегию, названную им “картографирование концепта”, указывая на широкие возможности её применения при решении целого ряда мыслительных задач. Тем не менее, суть стратегии сводится к созданию ментального образа проблемной ситуации или объекта и расположение его в поле “мысленного взора”, феномен которого был описан С.Косслиным в 80-е годы. Следовательно, в контексте метакогнитивного подхода представляется целесообразным рассмотрение понятия «механизм» как понимания реконструкции понятия «неопределенности», проблемности.
Механизм творческого мышления как способа конструктивной саморегуляции и саморазвития личности в проблемно-конфликтной ситуации составляет конфликт интеллектуальных содержаний и рефлексивно осмысленных и отчужденных личностных содержаний (Я.А.Пономарев, И.Н.Семенов, Н.Г.Алексеев, 1982). О.К.Тихомировым вводится понятие «Динамическая регуляторная система», которая формируется здесь и сейчас и проявляется в регулировании смысла.
Профессиональное мышление наряду с общими механизмами имеет свою специфику, которая определяется своеобразием решаемых задач и условиями труда. Существуют механизмы, тормозящие или же усиливающие развитие профессионального мышления. Согласно М.А.Холодной, к сформированности механизмов метакогнитивной регуляции интеллектуальной деятельности имеют отношение когнитивные стили (2002).
Основываясь на рассмотренных положениях метакогнитивного подхода, в качестве психологических механизмов нами были выделены те, которые способны оказывать наиболее действенное влияние на развитие и функционирование качеств творческого мышления профессионала.
1. Механизм творческого мышления, по мнению Я.А.Пономарева, И.Н.Семенова, Н.Г.Алексеева (1982), как способ конструктивной саморегуляции и саморазвития личности в проблемно-конфликтной ситуации составляет конфликт интеллектуальных содержаний и рефлексивно осмысленных и отчужденных личностных содержаний.
2. Рождение нового связано с нарушением привычной системы упорядоченности: с переструктурированием знания или с достраиванием знаний посредством выхода за пределы исходной системы знаний. Р.Ассаджиоли рассматривал творчество как процесс восхождения личности к “идеальному Я”, как способ её самораскрытия. Одним из основных психологических механизмов самораскрытия творческого процесса является позитивное переструктурирование своего опыта. Динамика самораскрытия творческого процесса: интуиция, вербализация, формализация. Рождение нового связано с нарушением привычной системы упорядоченности: а) с переструктурированием знания или с достраиванием; б) с переструктурированием проблемной ситуации посредством модификации тех или иных базисных черт её проблемности, что влечет за собой изменение в межличностном взаимодействии; в) осуществления выхода за пределы исходной системы знания.
3. Поиск неизвестного с помощью механизма “анализ через синтез” (С.Л.Рубинштейн). Этот механизм означает выявление свойств объекта через установление его взаимосвязей с другими объектами. В процессе решения любой задачи происходит расчленение ее на несколько частей: что известно, что надо найти (анализ), а потом результаты решения данных вопросов объединяет в единый, который и будет ответом к задаче. Одним из способов изучения мыслительных механизмов, определяющих успешность педагогической деятельности, может служить анализ развивающегося отражения профессионалом ситуации своей деятельности (через анализ представленности в сознании знаний о ней).
4. Поиск неизвестного на основе взаимодействия интуитивного, спонтанного и логического, рационального начал. Ход удовлетворения потребности в новом знании всегда предполагает интуитивный момент, вербализацию и формализацию его эффекта; то решение, которое можно назвать творческим, не может быть получено непосредственно путем логического вывода. Рождение нового связано с нарушением привычной системы упорядоченности: с переструктурированием знания или с достраиванием знаний посредством выхода за пределы исходной системы знаний.
5. Поиск неизвестного с помощью ассоциативного механизма. Под ассоциациями понимается установление взаимосвязей между явлениями на основе наличия у них сходных или различных признаков.
6. Соотношение интериоризации и экстериоризации как двух сторон единого эвристического процесса. Интериоризация как формирование внутренних структур человеческой психики благодаря усвоению структур внешней социальной деятельности (П.Жане, Ж.Пиаже, А.Валлон и др.). Экстериоризация (от лат. exterior – наружный, внешний) – процесс порождения внешних действий, высказываний и т.д. на основе преобразования ряда внутренних структур, сложившихся в ходе интериоризации внешней социальной деятельности человека. Поиск неизвестного осуществляется с помощью следующих эвристических приемов: а) переформулирование требований задачи; б) рассмотрение крайних случаев; в) блокирование составляющих; г) аналогия.
7. Механизм творческой рефлексии: осознание и понимание, каким образом происходит творческое изменение и улучшение деятельности. Применение рефлексии способствует расширению и увеличению зоны внутреннего плана и внешней активности. Взаимосвязь внешнего (предметного) и внутреннего (модельного) планов действий составляет основу психологического механизма творческой деятельности человека. Внутренний план действий это способность действовать “в уме”, которая отличает психологический механизм интеллекта человека от соответствующего механизма интеллекта животных. Данный механизм характеризуется переосмыслением и перестройкой субъектом содержаний своего сознания, своей деятельности, направленной на преобразование себя, своих личностных черт, в том числе креативных, и окружающего мира.
8. Механизм перехода с ситуативного уровня профессионального мышления на надситуативный позволяет профессионалу в более полной мере актуализировать собственный творческий потенциал (М.М.Кашапов, 2000). Такой механизм осуществляется через речевые конструкции + рефлексивные средства (осознание того, что стоит за рамками конкретной ситуации. Реализация мета-позиции в осмыслении происходящего характеризуется отсутствием ситуационной, внешней детерминистической зависимости) + внешняя помощь (обучение приемам надситуативного мышления). Учет данного механизма позволяет успешно формировать у будущих специалистов приемы надситуативного мышления как психологическую основу творческого профессионального мышления. Актуализация данного механизмы осуществляется с помощью способности к самотранценденции означающей способность человека к выходу за пределы наличной ситуации, обеспечивающая ему возможность самоизменений и саморазвития. Находясь внутри ситуации трудно понять, что происходит. Нужно подняться над ситуацией. Для этого необходимо установить общности между элементами проблемности компетенции, возникающими в профессиональной деятельности, и элементами проблемности компетентности, затрагивающими личностные характеристики субъекта профессиональной деятельности. Характер выполняемой деятельности неизбежно изменяется под влиянием изменившегося субъекта мышления. Человек, приобретая адекватные профессиональной деятельности особенности мышления, в определенной степени изменяет саму эту деятельность. Разработанные нами методы динамического моделирования («Сценарный метод» и др.) позволяют установить механизм функционирования надситуативного уровня профессионального мышления (М.М.Кашапов, 1991). Данные методы, основанные на процессе распознавания, рефлексии и классификации ситуаций, способствуют выходу на продуктивные виды деятельности. Овладев механизмом перехода с ситуативного уровня профессионального мышления на надситуативный, творчески думающий профессионал начинает мыслить, занимая мета-позицию, от продуктивного, успешного завершения ситуации. Обратимость мышления означает умение мыслить, поднимаясь над решаемой ситуацией, от конца к началу, от дебюта к финалу. Ориентация на достижение позитивного, нового отличает, как показали наши исследования, эффективного профессионала от неэффективного (М.М.Кашапов, 1989; Т.Г.Киселева, 1998; Е.В.Коточигова, 2001; Т.В.Огородова, 2002; И.В.Серафимович, 1999; Ю.В.Скворцова, 2004 и др.).
9. Механизм когнитивной интеграции. Д.Н.Завалишина, рассматривая механизмы функционирования зрелого интеллекта, выделяет механизм операционной интеграции, основной формой реализации которого является постоянное образование новых операционных структур, представляющих собой достаточно устойчивые, целостные интеграции различных операционных элементов (перцептивных, логических, интуитивных), адресованных разным аспектам действительности.
10. Творческий акт как включенный в контекст интеллектуальной деятельности рассматривается Я.А.Пономаревым также через призму соотношения осознанных и неосознаваемых механизмов по следующей схеме: на начальном этапе постановки проблемы проявляет активность сознание, затем на этапе решения - бессознательное, а отбором и проверкой правильности решения на третьем этапе занимается сознание. Механизм творческого акта состоит, по мнению Д.Н.Завалишиной, в «выходе за пределы» исходного уровня психического обеспечения деятельности, преобразования ситуации, в подключении (или специальном формировании) новых «пластов», «планов» психической организации субъекта. В результате продуктивный процесс становится многомерным, гибким (1991, С. 21).
11. Механизм синергетической альтернативы является способом снятия рассогласований в профессиональной деятельности. Это обнаружение такого варианта выхода из ситуации, который не только устранял бы её исходную противоречивость, но и заставлял бы сами противоречия «работать» на преодоление друг друга. Работа профессионала не может стать творческой, если не обеспечены её механизмы диссоциации и ассоциации. Разложить действительность на элементы, освоить их для того, чтобы потом в конкретных условиях быть способным целенаправленно воссоединить их в необходимой комбинации, - вот суть творческого мышления профессионала. В.Д.Шадриков считает, что в качестве операционных механизмов мышления выступают познавательные способности, причем в мышлении отдельные познавательные способности интегрируются, проявляются системно в режиме взаимодействия (2007, С. 236).
12. Механизм интерпретационных обобщений. Интерпретация предполагает понимание не только того, что происходит, но и того, что это значит для личности, как на нее влияет. Интерпретация в этом значении становится возможной в ситуации социального взаимодействия. Интерпретация характеризуется выработкой своего отношения к познаваемому.
13. З.Фрейд творческую активность считал результатом сублимации, смещения полового влечения на другую сферу деятельности: в результате творческого акта лежит всегда опредмеченная в социально-приемлемой форме сексуальная фантазия. Э.Фромм психологические механизмы рассматривал исходя из понимания креативности как способности удивляться и познавать, умения находить решения в нестандартных ситуациях, как нацеленности на открытие нового и способности к глубокому осознанию своего опыта (1959).
14. Механизм самооценки – оценивание профессионалом своих действий и деятельности в целом и внесение в нее на основе анализа творческих корректив.
15. Механизм саморегуляции – сознательное воздействие профессионала на самого себя с целью реализации своего творческого потенциала.
16. Операциональные механизмы – это внутренние психические образования когнитивных действий, участвующих в процессе переработки профессиональной информации и принятии решений. Механизм операционной интеграции обогащает функциональную систему познавательных процессов человека и адаптирует её к профессиональной деятельности, которую он осваивает.
17. Работа профессионала не может стать творческой, если не обеспечены её механизмы диссоциации и ассоциации. Разложить действительность на элементы, освоить их для того, чтобы потом в конкретных условиях быть способным воссоединить их в необходимой – соответственно ситуации! – комбинации, - вот суть творчества.
Таким образом, одним из способов изучения мыслительных механизмов, определяющих успешность профессиональной деятельности, может служить именно метакогнитивный анализ развивающегося отражения специалистом ситуации своей деятельности (через анализ представленности в сознании знаний о ней). Применение данного анализа позволяет отметить, что эффективность психологических механизмов возрастает, когда они выступают комплексно.
ВЕК СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ
В.А.Мазилов (Ярославль)
(Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант 06-06-90602 а/Б)
2008 год ознаменовался юбилеем социальной психологии. Прошли конференции, посвященные столетию социальной психологии, появились публикации, в которых отмечалось, что социальная психология отметила 100-летие своего существования. Основанием для подобного заключения послужил тот факт, что в 1908 году одновременно были опубликованы две книги, посвященные социальной психологии: в Лондоне была опубликована работа Уильяма Мак-Дауголла «Введение в социальную психологию» (McDaugall W., 1908), а в Нью-Йорке книга Эдварда Росса «Социальная психология» (Ross E.A., 1908).
Такая позиция является достаточно распространенной, хотя и не единственной. Некоторые исследователи связывают возникновение социальной психологии с основанием Хейманом Штейнталем и Морисом Лацарусом известного журнала “Zeitschrift fьr Vцlkerpsychologie und Sprachwissenschaft” в 1859 году. Другие авторы указывают, что есть основания связывать возникновение социальной психологии с появлением социологического направления в социологии и, соответственно, датируют 90-ми годами XIX столетия. Основателем этого направления можно считать французского социолога Густава Лебона (в 1895 году он опубликовал известный труд «Психология толпы» («Psychologie des foules»). Между тем некоторые историки психологии полагают, что говорить о социальной психологии как науке можно лишь тогда, когда она начинает использовать экспериментальные методы. В этом случае датировка меняется и датой возниконовения социальной психологии становится середина 20-х годов XX столетия, когда экспериментальные исследования в этой области развертываются достаточно широко. Как справедливо указывает Б.Д.Парыгин, «по критерию оформления социальной психологии в качестве целостной системы научного знания с развитой структурой прикладных функций этот процесс может быть отнесен даже к 70-м годам XX столетия» (Парыгин, 2003, с. 76). Таким образом, мы видим, что существует известное разнообразие мнений о времени возникновения социальной психологии как науки. К сказанному стоит добавить, что существует «тенденция, связанная с поиском более удаленного от наших дней времени становления социально-психологического знания» (Парыгин, 2003, с. 76).
В данной связи можно указать на мнение Гордона Олпорта, связывавшего возникновение социальной психологии с творениями выдающегося философа Платона. А немецкие исследователи Ганс Гибш и Манфред Форверг полагали, что «с тех пор как существуют люди, которые вместе трудятся и живут, с того момента, когда они осознали необходимость осмыслить общественное бытие человека, существует без сомнения «социально-психологиеское» мышление как один из аспектов всеобъемлющей работы мысли – с целью понять и сформулировать отношение человека к более крупным социальным структурам. С развитием человечества это мышление находит выражение в исторически существующих объективациях: в социальных и общественных институтах, в мифах и сказаниях, в философских концепциях и, наконец, в постепенно формирующихся специальных научных дисциплинах» (Гибш, Форверг, 1972, с. 13). Впрочем, сами Гибш и Форверг по сути повторяют известный афоризм Эббингауза (психология “имеет длинное прошлое, но краткую историю”) по отношению к социальной психологии: «Насколько древней представляется история социально-психологического мышления, настолько коротка история социальной психологии как относительно самостоятельной научной дисциплины в рамках психологической науки. Если первая насчитывает столетия, то вторая немногим более полувека» (Гибш, Форверг, 1972, с. 13).
Отметим, кстати, что немецкие авторы называют следующие источники возникновения социальной психологии: «Мы полагаем, что три истока социальной психологии составляют следующие теории: психологии народов – течение, возникшее преимущественно в Германии, психология масс – теория, которая в основном развивалась в романских странах (Италия, Франция), и различные теории об инстинктах социального поведения, которые были сформулированы в Англии и США в начале XX столетия» (Гибш, Форверг, 1972, с. 19).
Таким образом, еще раз отметим, что существует значительное многообразие взглядов по поводу датировки появления социальной психологии как научной дисциплины. Обычно такая ситуация связана с недостаточной разработкой методологических вопросов. Обратимся к рассмотрению этих обстоятельств более подробно. Глубокий анализ этого вопроса содержится в фундаментальной работе Б.Д.Парыгина (2003). Парыгин отмечает, что различие во взглядах «вызваны прежде всего склонностью ряда исследователей к видению ее генезиса в качестве одноактного и однозначного феномена, что особенно очевидно в случаях фиксирования даты рождения науки подобно тому, как мы говорим о рождении ребенка. Сказывается при этом недостаточная договоренность о предмете науки, разнобой в критериях при определении ее истоков в лоне различных научных дисциплин» (Парыгин Б.Д., 2003, с.77).
Таким образом, позиция, согласно которой социальная психология ныне отмечает столетний юбилей, имеет право на существование, хотя более оправданной представляется точка зрения классика отечественной социльной психологии Б.Д.Парыгина, согласно которой «становление мировой социально-психологической мысли и науки – многоактный, многозначный и протяженный во времени процесс перехода от очень удаленных и первоначально научно неосознаваемых предпосылок, практического опыта общения к попыткам его осмысления и анализа, постепенно перерастающим в течение социально психологической мысли, а затем и в систему научного знания» (Парыгин Б.Д., 2003, с.94). Основными моментами в этом процессе (Парыгин Б.Д., 2003, с.94-95) являются:
эмпирические предпосылки социальной психологии как опыта практических действий;
философские истоки социально-психологической мысли;
непосредственные исторические условия;
формирование социаотно-психологического направления в человекознании;
становление социальной психологии как экспериментальной науки;
оформление социальной психологии в систему научного знания.
Если говорить о выделении социальной психологии в самостоятельную дисциплину, полезно учесть опыт исследований становления психологии как самостоятельной науки (см. Мазилов, 1998, 2007). При этом необходимо учитывать как внутреннюю, так и внешнюю историю выделения психологии в самостоятельную дисциплину (Мазилов, 1998). Напомним, что Вундт поставил задачу конституировать психологию как самостоятельную дисциплину. Прежде всего ему пришлось доказать, что психология, вопреки кантовской критике, соответствует образцу эмпирической науки. Он реализовал так называемую «двойную программу», неявно заданную Кантом (см. Мазилов, 1998), т.е. реализовать принятый научным сообществом (в отношении психологии) стандарт. Далее ему понадобилось определить предмет психологии, отличный от философского, выработать метод, задать логику этой дисциплины (через определение базового понятия и системы психологических категорий). Остановимся на этом несколько подробнее.
Для отделения психологии от философии и превращения ее в самостоятельную науку должны были сформироваться предпосылки. Среди предпосылок: философско-методологические (концепция сознания Декарта-Локка, картезианское понятие рефлекса); развитие научных областей, на которые психология должна опираться (физиология, биология); развитие экспериментального метода (в физиологии органов чувств). Среди факторов, влиявших на выделение психологии можно назвать еще многие. Среди них и те, которые имеют непосредственное отношение к логике развития знания, заставляющие его переходить на новый уровень.
Итак, по внутренним критериям физиологическая психология, безусловно, становится наукой. Метафизика решительно изгоняется из психологии. Вундт соглашается рассматривать душу лишь как собственно "логический субъект внутреннего опыта" (Вундт, 1880, c.9). Существовавший ранее необходимый "образец" (напомним, им для Вундта была химия) становится уже не так нужен. Вместо того, чтобы утверждать, что психология должна строиться по образцу физики или химии, достаточно заявления, что психология должна изучать структуру опыта. Это важное отличие. Оно означает, что психология начинает руководствоваться собственной логикой. Не статика и механика, но структура, процесс. И имеющие принципиально иное происхождение история, генезис, уровень. В основу кладутся иные понятия. Вундт говорит, что только тогда можно будет установить истинное значение классификационных понятий, когда "будут разобраны элементарные проявления нашей внутренней жизни" (Вундт, 1880, c.11). Подведем итоги. Психология стала наукой. В чем это заключалось? Благодаря чему это произошло?
История показала, что кантовская критика возымела действие. Психология стала использовать и эксперимент (в физиологической психологии) и математику (что предлагал еще Гербарт, что внедрил в психофизику Фехнер, а психология Вундта использовала, ассимилировала, "включив" в пространство физиологической психологии).
По канонам позитивизма, психология стала по настоящему опытной позитивной наукой. Она отказалась от метафизики, от априорных концепций и принялась изучать феномены и находить их законы.
Благодаря принципу психофизического параллелизма психология сохранила теснейшую связь с физиологией, которая, несомненно, являлась естественной наукой, но, тем не менее, оказалась не сводимой к физиологии, отличной от нее.
Благодаря этим обстоятельствам психология смогла в глазах научной общественности претендовать на самостоятельность и независимость от философии. Это, кстати, объясняет парадоксальный факт - Вундт, окончивший медицинский факультет, и занимавшийся впоследствии физиологией, "выделил" психологию из философии, хотя был противником полного отделения, считая, что психология – философская наука и отрыв от философии повредит в первую очередь самой психологии. Это, так сказать, "внешняя" история выделения психологии. Внешняя в том смысле, что "решение" о выделении принимает научное сообщество. Официальная институализация (решения правительств, создания институтов, проведение мероприятий, открытие кафедр и т.д.) в конечном счете зависит от признания научного сообщества. Именно поэтому психологии важно было соблюсти внешние признаки научности, сориентироваться на идеал "естественных" наук. Вундт это сделал, хотя он прекрасно понимал, что "естественнонаучной" модели соответствует только часть психологии (физиологическая психология). Таким образом, ценой выделения психологии в самостоятельную науку было ее расчленение на две части: физиологическую психологию и психологию народов. К чести Вундта, нужно сказать, что он сделал все, чтобы сохранить преемственность и взаимодействие между "психологиями". Тем не менее раскол состоялся.
Однако была и "внутренняя" история выделения. На место существовавших представлений о душе или внутреннем опыте Вундт ставит непосредственный опыт. Таким образом, психология приобретает новый предмет. Кстати, по утверждению Вундта, предмет уникален. Только психология имеет дело с непосредственным опытом. В этом заключается психологизм Вундта. Все остальные науки используют опосредствованный опыт. Уже поэтому психология имеет право на самостоятельность. Вундт прекрасно понимал, что предмет психологии (наука о непосредственном опыте) предполагает определенный метод и этот метод, несомненно, внутреннее наблюдение, интроспекция. И Кант, и, позднее, Конт, как известно, весьма скептически отзывались о возможностях этого метода. Поэтому он нуждался в модификациях. Они были осуществлены Вундтом.
Другой важный момент состоял в том, что, в соответствии с позитивистской моделью науки, психология, по утверждению Вундта, должна была становиться все более непосредственной наукой. Первично изучение фактов, из них выводятся законы. Вундт допускает возможность вспомогательных гипотез, как необходимого научного инструмента. Метафизические понятия (изначально) отвергаются. Так, Вундт отказывается использовать понятия "сил" и "способностей". Но глобальных расчленений внутри психологии избежать не удается. Вундт фактически использует классификации, восходящие еще к Платону (познание, чувствование, желание) и Аристотелю (ощущение и мышление), хотя и настаивает на их соответствии данным внутреннего опыта. Как пишет Вундт, "если психология действительно не в состоянии положить в основу своих объяснений и выводов понятие о силе, в том смысле, в каком оно утверждено физическими науками, то лучше воздержаться от преждевременных выводов, чем исходить из понятий, принятых в ложном смысле. Однако, мы впоследствии убедимся, что и в области внутреннего опыта понятие о силе получит истинное значение, если мы перестанем видеть в явлениях внутренней жизни проявления метафизической субстанции, или изменения ее под влиянием внешних воздействий, но будем изучать элементарные явления психической жизни в их непосредственном взаимодействии" (Вундт, 1880, c.21). Последнее утверждение, на наш взгляд, чрезвычайно важно, т.к. оно проливает свет на замысел Вундта. Психология, во всяком случае на первых этапах, должна исследовать структуру непосредственного опыта. Здесь может быть прослежена аналогия с химией, но это только аналогия. У психологии теперь своя - если угодно - научная логика. Выявив свой предмет, психология у Вундта формирует строй понятий. Для этого используются те, которые использовались в психологии традиционно, но все они наполняются новым содержанием. По нашему мнению, понятие "структура", выделенное в системе Вундта, играет совершенно особую, конституирующую роль. Если это так, то аналогичные понятия должны обнаруживаться и в других психологических концепциях. Отказ от метафизических основоположений заставлял искать какую-то иную логику для построения науки. Физиология могла дать это лишь в очень ограниченной области. Физика и химия тоже могли выступать лишь источником аналогий. В пятом издании "Основ физиологической психологии" Вундт попытался осмыслить, каковы действительные основания физиологической психологии. Ограниченность метода была очевидной. Без гипотез не обойтись. И здесь на помощь приходит понятие "структура". Впрочем, Вундт недаром был эклектиком. В его концепции находится место и идее развития, и идее процесса.
Несмотря на то, что "ни одно из положений вундтовской программы не выдержало испытания временем" (Ярошевский, 1985, с.225), В.Вундт считается создателем научной психологии, т.к. главная цель была достигнута - психология заявила о себе как о самостоятельной науке, что было принято научным сообществом и закреплено институционально. В.Вундт, создавая психологию, обратился к химии как ее модели. Как справедливо отмечает Э.Боринг, элементаризм системы дополнялся ассоцианизмом с целью обеспечения задач синтеза. Вундт выделял аналоги атомов (ощущения, простые чувства и образы). Аналогами молекул выступали "представления (Vorstellungen) и более сложные образования (Verbindungen)" (История психологии, 1992, c.24). Центральным моментом в любом психологическом подходе, претендующем на новизну, на создание новой психологии является определение предмета науки. Как известно, В.Вундт объявил предметом психологии непосредственный опыт. Задачу психологии В.Вундт видел в том, чтобы раскрыть структуру непосредственного опыта. Вундт различал собственно самонаблюдение (интроспекцию) и внутреннее восприятие. Для того, чтобы заниматься интроспекцией, испытуемый должен пройти предварительную тренировку. Экспериментальные процедуры использовались в вундтовской лаборатории для того, чтобы лучше структурировать самонаблюдение. "Психологическое самонаблюдение идет рука об руку с методами экспериментальной физиологии, и из приложения этих методов к психологии возникают, как самостоятельные ветви экспериментального исследования, психофизические методы. Если иметь в виду главным образом самостоятельность метода, то нашу науку можно назвать экспериментальной психологией, в отличии от психологии, основанной исключительно на самонаблюдении" (Вундт, 1880, c.2). Э.Боринг отмечает: "Вундт настаивал на тренировке испытуемых. Даже в экспериментах на время реакции в Лейпцигской лаборатории испытуемые должны были долго тренироваться для выполнения предписанных актов перцепции, апперцепции, узнавания, различения, суждения, выбора и т.п., а также сразу сообщать, когда сознание отклоняется от требуемых задач. Так, Вундт указывал, что ни один испытуемый, который выполнил менее 10000 интроспективно проконтролированных реакций не подходит как источник сведений для публикации из его лаборатории" (История психологии, 1992, с.25) Самым интересным моментом здесь, безусловно, является следующий: зачем необходимо такое большое число предварительных испытаний? Ответ, очевидно, чрезвычайно прост: для того, чтобы обучить испытуемого описывать то, что необходимо (исходя из задачи) - именно структуру опыта. Причем, структура понималась как единство частей. В интроспекции недостаточно было расщепить содержание опыта "на атомы", надо было найти следы "творческого синтеза". Вот как характеризует его сам В.Вундт: "Какой бы процесс среди тех, которые мы называем "психическими соединениями" в широком смысле слова, или - так как все душевные процессы сложны, т.е. являются соединениями - какое бы психическое явление вообще мы не взяли, всюду и всегда мы натолкнемся на следующую яркую, характерную черту: продукт, возникший из определенного числа элементов, представляет собою нечто большее, чем простую сумму этих элементов; нечто большее, чем продукт, однородный с этими элементами и лишь так или иначе, качественно или количественно, отличающийся от них по своим свойствам: нет, такой продукт представляет собой новое образование, совершенно несравнимое по своим наиболее существенным качествам с факторами, создавшими его. Это основное качество психических процессов мы называем принципом творческого синтеза" (Вундт, б/г, с.118). И далее: "С этим принципом в его простейшем виде мы встречаемся при образовании чувственных представлений. Звук есть нечто большее, чем сумма его частичных тонов. При слиянии их в единство, обертоны, вследствие своей малой интенсивности, обычно исчезают как самостоятельные элементы, зато основной тон получает, благодаря им, звуковую окраску, делающую его гораздо более богатым звуковым образованием, чем простой тон. Благодаря бесконечному многообразию продуктов, которые могут получиться из таких соединений, на основе простых тонов, отличающихся лишь высотою и глубиною, поднимается бесконечно разнообразный мир звуковых окрасок" (Вундт, б/г, с.118). Аналогичные явления имеют место в процессе восприятия: "в процессах ассимиляции, соединяющихся с каждым процессом восприятия, воспроизведенные элементы входят в состав вновь образовавшегося продукта: из прямых впечатлений и многообразных отрывков прежних представлений создается синтетическое воззрение" (Вундт, б/г, c.118-119). Таким образом, понятно, что задача испытуемого уточняется. Он должен научиться с помощью самонаблюдения вычленять в непосредственном опыте нужные элементы. Тренировка необходима, она представляет собой своего рода обучающий эксперимент. Понятно, что испытуемые в Лейпциге обнаруживали структуру опыта. В отличие от предшественников (напомним, И.Тэн говорил, что самонаблюдение открывает "полипняк" образов (Тэн, 1894)). В.Вундт хочет создать научную картину: для него научность воплощается в структурности, мы получаем в результате психическую химию. В свете вышеописанного совсем не удивительно, что требования Вундта к интроспекции весьма либеральны. Э.Боринг в этой связи отмечает: "В целом понимание интроспекции Вундтом было гораздо либеральнее, чем обычно думают: в формальной интроспекции он оставил место и для ретроспекции, и для непрямого отчета" (История психологии, 1992, с.25). И это совсем не удивительно. Результаты "творческого синтеза" становятся видны не сразу: для этого и используется ретроспекция. Можно сказать, что сложный состав метода, его неоднородность является результатом двойственности задач выявления структуры опыта по Вундту. Как показала жизнь, испытуемые достаточно легко обучаются структурному интроспективному описанию опыта.
Как уже отмечалось, Вундт широко использовал метод эксперимента, сделав психологию экспериментальной научной дисциплиной. Программа, некогда провозглашенная Френсисом Бэконом, согласно которой природа легче открывает свои тайны, когда ее "пытает наука", оказалась распространена и на человеческую душу. В психологии стал использоваться эксперимент и (вспомним знаменитый кантовский тезис) она все же стала наукой.
В чем видел роль эксперимента в психологии В.Вундт? Напомним, В.Вундт выделил особую область - физиологическую психологию: "Мы называем нашу науку физиологической психологией, потому что она есть психология, изучаемая с физиологической точки зрения" (Вундт, 1880, c.2). "Проблемы этой науки как ни близко касались они физиологии, раньше большею частью относились к области психологии; средства же к решению этих проблем заимствованы от обеих наук. Психологическое самонаблюдение идет рука об руку с методами экспериментальной физиологии и из приложения этих методов к психологии возникают, как самостоятельные ветви экспериментального исследования, психофизические методы" (Вундт, 1880, c.2). Вундт указывает, что если подчеркивать самостоятельность метода, то физиологическую психологию можно называть экспериментальной (в отличие от психологии, основанной исключительно на интроспекции). Главная область физиологической психологии - ощущения и произвольное движение. Вундт подчеркивает, что задача физиологической психологии заключается в исследовании элементарных явлений психической жизни. Исходной точкой эта психология должна иметь физиологические явления, с которыми психологические явления имеют теснейшую связь. Вундт резюмирует: "Таким образом, центр тяжести нашей науки не лежит в собственно в сфере внутреннего опыта, в который она старается проникнуть как бы извне. Именно поэтому-то она и может пользоваться экспериментальным методом, этим могущественным рычагом естествознания. Сущность эксперимента состоит, как известно, в произвольном, и, – поскольку дело идет об открытии закона отношения между причинами и их действиями, - в количественно определенном изменении условий явлений. Но искусственно могут быть изменяемы только внешние, физические условия внутренних явлений, и только они одни доступны внутреннему измерению. Отсюда очевидно, что может быть речь о применении экспериментального метода только собственно к психофизической области" (Вундт, 1880, c.5).
В целом справедливо будет сказать, что метод эксперимента использовался Вундтом как вспомогательный, создающий оптимальные условия для самонаблюдения. Именно самонаблюдение давало информацию о внутреннем опыте. Метод эксперимента имел ограниченное значение еще потому, что распространялся, как мы видели, только на область физиологической психологии.
Было бы недальновидно полагать, будто рассуждения Вундта о методологических вопросах психологии целиком принадлежат прошлому. Мы уже приводили высказывание М.Г.Ярошевского, согласно которому «ни одно из положений вундтовской программы не выдержало испытания временем». В значительной степени это так. Но, как ни парадоксально, идеи Вундта, «конструктивно заложенные» в научную психологию, продолжают жить в виде неявных методологических допущений. Представители основных психологических школ и более поздних направлений использовали ту же логику задания научного предмета. И в этом отношении современная научная психология является «наследницей по прямой» вундтовской психологии. Логика обоснования научной психологии и общая направленность ее развития до сих пор в значительной степени определяется вундтовской психологией. Впрочем, это тема для отдельной статьи.
Вернемся к зарождению социальной психологии. В социальной психологии сутация в значительной степени была иной. Авторы работ по социальной психологии не ставили задачи конституирования новой науки. Поэтому при разработке социальной психологии они шли не от искусственно задаваемого предмета, а, скорее, очерчивали предметную область социальной психологии. Методологический анализ средств, которые для этого использовались, представляет собой задачу специального исследования.
|
