И. О. Сурмина александр невский
|
Скачать 3.96 Mb.
|
Ю. Ф. ИвановИСТОРИЯ ОДНОЙ СТАТЬИ П. Л. ЛАВРОВАПрошло более ста лет со времени смерти Петра Лавровича Лаврова (1823–1900). Интерес к его личности между тем сохраняется, чему свидетельство монография Б. С. Итенберга «П. Л. Лавров в русском революционном движении» (М., 1988), в которой подробно исследуется роль этого виднейшего идеолога народничества в русском и международном революционном движении. Но, естественно, в одной работе невозможно устранить все «белые пятна» в жизнеописании человека столь крупного масштаба. В настоящих заметках мы хотим рассказать об одном из них. Все, кому довелось заниматься отечественной историографией на рубеже 70–80-х гг. XIX столетия, знают статью П. Л. Лаврова «Противники истории». В ней говорится, как четыре человека, не названные по имени, дискутировали по вопросу: наука или не наука история. Один из участников, защищая последнее, аргументировал свои доводы тем, что доказывал отсутствие у исторического процесса законов, отрицая возможность обобщения исторических фактов и достоверность самих фактов, как сказано в статье, «отрицал самую установку оснований, из которых она (историческая наука. — Ю. И.) делает свои выводы и обобщения». Трое остальных в позитивистском духе доказывали, что исторические факты «нисколько не уступают достоверности данным в области естествознания», что историки «усваивают зависимость между фактами», т. е., говоря современным языком, выявляют причинно-следственные связи и занимаются поисками законов общественного развития. Об этой дискуссии упомянуто в воспоминаниях Н. И. Кареева. Он обронил: «В письме Лаврова ко мне от 31 декабря 1880 г. (ст. ст.) есть следующие строки: «Очень жаль, что Вас здесь не было эту осень. У нас устроились по вторникам весьма приятные собрания в Café Voltaire, все из Ваших коллег, где я один был некоторым образом intrus204, да бывали еще адвокаты. Для меня это были очень приятные собрания, и я очень был рад познакомиться и сойтись на нейтральной почве научного разговора со многими лицами, которых вовсе не надеялся узнать». Впоследствии он рассказал мне об этих собраниях, а об одном теоретическом споре, здесь бывшем, написал статью «Противники истории» в «От[ечественных] зап[исках]» под псевдонимом Кошкина»205. Поддавшись авторитету Н. И. Кареева, последующие авторы некритически подходили к описанному эпизоду. Так, в пользующейся популярностью книге о Лаврове А. И. Володина и Б. С. Итерберга сказано, что споры, изложенные в статье «Противники истории», действительно происходили в Café Voltaire осенью 1880 г. и их участниками названы историки Ф. И. Успенский и А. С. Трачевский, выступавшие против физиолога А. Н. Хорвата206. Между тем если бы названные соавторы не пользовались одним из позднейших переизданий статьи Лаврова, а заглянули в «Отечественные записки», то обнаружили, что она опубликована в августовской книге журнала за 1880 г. Следовательно, статья ни в коей мере не могла отражать разговоры русских не только осенью, но и летом указанного года. В самом деле: на написание работы в 31 журнальную страницу необходимо время. Затем в целях конспирации ее переписали чужим подчерком. Для пересылки в Петербург ждали оказии: не всякому, проходившему досмотр на границе, можно было доверить рукопись. Да и набор в типографии, держание корректур не совершались в мгновение ока. Поскольку в статье указано, что дебатировали официальные историки, получающие жалованье, то они могли приехать в Париж только в каникулярное время: летом или в первые месяцы осени. Вот и получается, что спор происходил ранней осенью 1879 года. Могли ли в таком случае Трачевский и Успенский участвовать в споре? Для решения поставленного вопроса посмотрим: откуда взяли названные авторы эти фамилии? Их привел Н. И. Кареев в комментариях к письмам Лаврова. А. И. Володин и Б. С. Итерберг не обратили внимания на то, что маститый историк не настаивал здесь на прежней версии, поскольку уточнил время выхода журнала с интересующей нас статьей. Ф. И. Успенского он называет в качестве участника дискуссии предположительно. Впрочем, процитируем нужное место: «Из ведущихся тогда П[етром] Л[авровичем] разговоров возникла его статья «Противники истории» (Отеч[ественные] зап[иски], 1880, август), в которых собеседниками являются кроме самого Петра Л[авровича] «натуралист»... и два настоящих ученых историка (один из них Трачевский, другой, кажется, Ф. И. Успенский, что сам он считает возможным). Статья была подписана «С. Кошкин», она перепечатана в собрании сочинений (cep. IV, вып. 1, с. 172–204). Противником истории П[етр] Л[аврович] выводит Хорвата»207.. Но при чтении комментариев может возникнуть сомнение и в том, что А. С. Трачевский был одним из спорщиков, так как Н. И. Кареев страницей ранее указал, что познакомили его с Лавровым лишь летом 1880 г. Дабы разобраться в клубке различного рода противоречий, обратимся к статье. Она начинается словами: «Недавно несколько человек пили вместе кофе на обширном дворе одного из отелей за границей. Разговор шел по-русски, и, к удивлению, не о сравнении русских кушаний с иностранными, не о восточной политике, не о Бисмарке, Биконсфильде или Гамбетте, даже не о падении курса, а вообразите себе! — об истории» (С. 375). Мы специально привели столь обширную выдержку, чтобы показать, что речь в статье идет о конкретном случае. Итак, двор отеля, а не кафе. Кстати, раз собрались под открытым небом, значит, в теплую погоду. Это косвенно подтверждает наше предположение. Пойдем дальше: как уточнить состав беседующих? Мы попробовали найти в самой статье приметы спорщиков. Намеки на них есть. Двое из собравшихся были профессиональными историками, или, как пишет П. Л. Лавров, «оба уже повытаскивали... немало «в высшей степени интересных» документов, которые до тех пор оставались незамеченными» (С. 375). Кавычки в середине фразы означают определенную иронию. Оставим их пока в стороне. Суть в другом. Фраза никак не может относиться к Ф. И. Успенскому. Он писал свои работы на опубликованных источниках, давая им иногда очень оригинальную интерпретацию. К А. С. Трачевскому фраза подходит, поскольку он использовал неизданные исторические памятники. Вполне понятно, что на основании такого шаткого намека трудно с уверенностью сказать, что именно этот ученый был во дворе гостиницы, и невозможно определить второго. Но в статье содержатся дополнительные указания. Раскрывая их смысл, надо учитывать, что науку Лавров именует океаном. Цитируем: «Один составил себе немалую известность трудясь и открывая жизнь в таком углу, в котором никто уже и не думал отыскать что-либо живое и сколько-нибудь «интересного». Другой попытался даже начертать картину подводных высот и низменностей этого океана, указать его гольфстремы, приносящие теплоту и жизнь, и его полярные течения, с их массами плавающих ледяных гор — источники холода и омертвления жизни» (С. 375). Попробуем разобраться в приведенном загадочном, как всякое иносказательное, рассуждении. Прежде всего «примерим» его первую часть к двум указанным историкам. Чем составил себе известность Федор Иванович Успенский? К тому моменту выпустил три крупные работы. Студенческое сочинение «Первые славянские монархи на северо-западе» (СПб., 1874) главным образом касалось международных отношений в Центральной Европе в первый период феодализма (до XI в.), внутренних процессов у придунайских славян, образования и гибели Великоморавской державы. Хотя по ряду затронутых вопросов студент высказывал собственное зрелое мнение, он все же во многих проблемах зависел от своих предшественников, и к концу десятилетия стала видна несостоятельность тех его оценок, которые были данью славянофильским концепциям208. Его магистерская диссертация «Византийский писатель Никита Акоминат из Хонт» (СПб., 1876) и докторская «Образование Второго Болгарского царства» (СПб., 1879) были связаны с проблемами истории Византии, значительнейшего государства средневековья, которое невозможно назвать углом, поскольку оно в иные периоды играло определяющую роль в социальных и политических сплетениях региона. Затронутые историком вопросы представляли большой научный интерес, но сказать об Успенском, что он открывал жизнь, никак нельзя. Византия интенсивно изучалась исследователями ряда стран. К концу 70-х гг. в международном византиноведении ведущую роль играл В. Г. Васильевский, работы которого неизменно составляли открытие. Добавим, что один из основных источников, использованных Ф. И. Успенским, – хроника Акомината (правильнее – Никиты Хониата) давно привлекала внимание исследователей и в 1860 г. была переведена на русский язык. Словом, не умаляя научных заслуг Успенского, следует констатировать, что характеристика, данная Лавровым, к нему не применима. Посмотрим, что опубликовал Александр Семенович Трачевский. Он получил известность магистерской диссертацией «Польское бескоролевье по прекращении династии Ягелонов (1572–1573)» (М., 1869), основанной на свежем материале архивов. Монография нарушила молчание вокруг прошлого Польши, установившегося в официальной русской историографии с той поры, когда часть польской территории превратилась в выступающий на запад угол царской империи209. Русские революционеры внимательно наблюдали за событиями в славянских землях210. Сам П. Л. Лавров, тесно связанный с польским освободительным движением211, интересовался историей Польши. Трачевский импонировал ему тем, что в своем труде, посвященном прошлому, проанализировал зародыши будущих потрясений страны, обвинил польскую шляхту в узкоместнических интересах и рассматривал Польшу как часть общеевропейской структуры. Исходя из всего изложенного, можно предположить, что Лавров именно Трачевскому посвятил приведенные слова об открытии жизни там, где ее открыть не надеялись. Есть еще один весомый аргумент в пользу этого историка, но об этом чуть ниже. А сейчас займемся выяснением подтекста высказывания Лаврова о теплых и холодных течениях. Истолковывается оно однозначно: второй историк пробовал теоретически истолковать данные своей науки и представить поступательное развитие общества в качестве борьбы прогресса и реакции. При таком толковании нам легко установить, кого имел в виду П. Л. Лавров. В первой половине 70-х гг. лишь Иван Васильевич Лучицкий (1845–1918) делал серьезные попытки исторического теоретизирования. Его труды в этой области были столь интересными, что на них обратил внимание К. Маркс212. Лучицкий намеревался написать специальную монографию по философии истории, объявил об этом в печати, но обещания не исполнил из-за увлеченности конкретно-историческими исследованиями. В связи с выдвинутым нами предположением стоит вспомнить, что Лучицкий, по определению Кареева «бывший большим приятелем П[етра] Л[авровича]», Трачевский, Кареев и Лавров как раз тогда задумали выпустить «Всемирную историю»213. Обговаривая план издания, они задались целью устранить бессистемность и случайность исторического материала, собранного в ряде аналогичных изданий. Последнее обстоятельство делает нашу гипотезу об участии Трачевского и Лучицкого в дискуссии более убедительной. Но, естественно, хотелось бы найти прямое подтверждение участия И. В. Лучицкого в таких важных дебатах, поскольку он был тогда ведущей фигурой среди профессоров, занимающихся новой историей. Близость ученого к Лаврову не составляет тайны. После Октябрьской революци Лучицкий предложил журналу «Былое» написать воспоминания об этом представителе русского освободительного движения. Сотрудничавший в редакции Е. В. Тарле – ученик Лучицкого, знавший по рассказам учителя, сколь интересны были его парижские встречи, тотчас ответил: «О Лаврове [воспоминания], конечно, пишите и присылайте...»214 Однако у Лучицкого уже не хватило сил реализовать замысел. Вскоре он умер. Изучающие наследие Лаврова так и не получили в свое распоряжение источника, который мог бы оказаться в высшей степени ценным, учитывая высокий научный уровень историка и его демократические симпатии. Чем же восполнить недостающий материал? Мы обратили внимание, что С. В. Оболенская и С. Н. Гуревич, авторы вводной статьи к публикации писем Лучицкого, отправленных Лаврову, использовали воспоминания жены ученого — Марии Викторовны Лучицкой (1852–1924), которые хранятся у правнучки Лучицких С. И. Лучицкой215. Познакомившись с рукописью, мы нашли нужное место. Мария Викторовна пишет, как на следующий год после свадьбы, т.е. в 1875 г., она с мужем поехала в Париж, где Лучицкий занимался в архивах. У супругов была традиция устраивать журфиксы. На них приходили участники Парижской Коммуны, с которыми Иван Васильевич познакомился в свое первое пребывание во Франции в начале 70-х гг., когда занимался магистерской диссертацией. Среди коммунаров Лучицкому особенно были близки два историка – П. Корье и П. Ланжелле. Приходил регулярно торговец эстампами исторического содержания Винавери. Родом египтянин, он воспитывался в Париже и принял участие в событиях 1871 г. Состав являвшихся на прием к Лучицким определял и направление их бесед. О чем гости ни говорили бы, они непременно возвращались к теме Парижской Коммуны. Об этом мы рассказываем, чтобы был понятен цитируемый отрывок из воспоминаний, отнесенных Марией Викторовной к 1875 г. От идеологической его оценки мы воздержимся. Нам важна содержательная сторона. «Вечерние собрания по вторникам продолжались у нас все время нашего пребывания в Париже, до отъезда на берег моря в Бретань, где я провела месяц по предписанию врача. На эти вечерние собрания являлись и многие другие лица, на них я познакомилась с известным эмигрантом П. Л. Лавровым, который, поселившись в Париже после бегства из России, пережил в приютившей его стране все приключившиеся с нею бедствия: и войну, и осаду Парижа, и нужду, и голод. Он очень сочувственно относился к Парижской Коммуне, при возникновении, расцвете и поражении которой он присутствовал. «Много клевет распространялось о Коммуне по миру, – говорил Лавров, – распространяли даже в той самой Франции, болями которой она искренне страдала и терзалась. Много рассказывали о грабежах, о насилиях во время Коммуны между тем, как на самом деле во время Коммуны воровство и грабежи прекратились как по мановению руки». Тут Лавров стал приводить сравнительные цифры случаев грабежа и воровства до Коммуны и после нее и во время нее. Разница получалась поразительная. Лавров пригласил нас к себе на чашку чая, и мы через два дня отправились к нему. Он жил в верхнем этаже дома, расположенного во дворе, занимая в нем две смежные небольшие комнаты, сплошь заваленные книгами. Книги кучами и в беспорядке лежали на полу, на кровати, на столах, на всей мебели, так что я сначала остановилась в недоумении, не зная куда ступить. «Не бойтесь, – произнес ласковым тоном хозяин. – Смелее пройдите к столу, здесь самоварчик Вас поджидает. Ступайте прямо по книгам», – добавил Лавров, увидев, что я колеблюсь. Лавров как раз писал заказанную ему статью для «Отечественных записок», и нужные ему для нее материалы лежали прямо на полу, подобранные для использования их. По окончании статьи они раскладывались обратно на полки. «Таким образом мне все нужное под рукой. Дело и спорится. Ведь теперь мой единственный источник существования – журнальная работа, работа в русских и иностранных журналах. А известно, жить здесь дорого. Кто не работает, тот не ест». И он начал рассказывать, как его неудержимо тянет на родину. Тянет в страну неограниченных возможностей, по выражению Щедрина. «Хоть бы мне умереть на родине, – повторил он несколько раз с тоской. – Не хочу, чтобы мое тело лежало за границей, хочу умереть в России». Не исполнилась излюбленная мечта старого революционера, он не вернулся в Россию, а умер во Франции, там и похоронен Лавров. Лавров часто заходил к нам в Париже. И, когда ему случалось заставать у нас кого-нибудь приехавшего из России, разговор затягивался до глубокой ночи, так сильно затрагивали его новости, полученные из России, и так сильно интересовался он всеми явлениями русской жизни. Когда мы прощались, он преподнес мне на память произведения Сервантеса на испанском языке216. Мы уехали, он не забывал нас и всегда, при всяком удобном случае посылал нам привет, так что иногда к нам заходили малознакомые люди и передавали поклон от Лаврова. Один из разговоров о русской жизни, проходивший у нас в палисаднике, при доме в Париже, описан без упоминания имен в одном из номеров «Отечественных записок» за 1875 г.» Прежде всего, следует констатировать, что у М. В. Лучицкой, когда она писала мемуары (в начале 20-х гг.), хронологические представления были размыты, как это часто случается с людьми, взявшимися вспоминать на склоне лет. Процитированный эпизод, напомним, отнесен ею к 1875 г. Между тем их встреча не могла произойти в то время, поскольку П. Л. Лавров еще в 1872 г. оставил Париж и перебрался в Цюрих, а в 1874 г. уехал в Лондон. Во французскую столицу он возвратился лишь в начале мая 1877 г. В августе Лавров снял двухкомнатную квартирку на улице Сен-Жан, 328, вблизи от Латинского квартала, в центре которого, в одной небольшой гостинице, постоянно селились Лучицкие, находясь в главном городе страны научных интересов Ивана Васильевича. Но в этот год их здесь как раз не было. В апреле у них родился сын Владимир, будущий крупный ученый, геолог. Из-за новорожденного пришлось поездку отложить. Не путешествовали супруги и в следующем году. Они приобрели под Полтавой хуторок Каврай, 32 десятины земли, и занялись его благоустройством. Затем Лучицкий выставил свою кандидатуру на выборах в Золотоношское земство, был избран и добросовестно выполнял свои новые обязанности. Встреча состоялась в 1879 г. Лучицкие пробыли тогда в Париже до начала октября, и это обстоятельство служит подтверждением наших расчетов. Кстати, тогда Лавров встречался у Лучицких с коммунарами неспроста – он писал книгу о Коммуне. В его автобиографической справке говорится: «В 1879 г. он произнес у себя на квартире по поводу Коммуны 1871 г. речь, которая в 1880 г. была напечатана в очень распространенной форме особой брошюрой...»217 Понимая, что год опубликования статьи в «Отечественных записках» мемуаристка указала неправильно, мы во избежание ошибок просмотрели комплекты журнала именно с этого времени и вплоть до начала 1884 г., когда после выхода четвертой книги «Отечественные записки» были запрещены. Мы встречали много статей, подписанных различными псевдонимами Лаврова, но все они не имели ничего общего с беседой, а вернее, спором в палисаднике небольшого отеля на rue de Seine. Таким образом, наши уточнения можно считать достоверными. Остается выяснить, кто был третьим участником спора. В статье «Противники истории» сказано, что присутствовал «литератор» – страстный любитель исторических работ. В нем не сложно узнать самого П. Л. Лаврова. Заключение слова «литератор» в кавычки означало определенную долю самоиронии. В самом деле, как назвать себя в подцензурной печати, когда приходилось подписываться псевдонимами? В то же время, ему ли, особенно сблизившемуся тогда с И. С. Тургеневым, не знать цену такого высокого понятия! Вот теперь можно сказать, что заключение в кавычки слов о «в высшей степени интересных документах» тоже означает иронию. Иронию в отношении Лучицкого. Демократические круги не одобряли его увлечения религиозными войнами во Франции XVI в. и считали, что талантливый историк должен заниматься темами более близкими нуждам русского общества218. Вот и Лавров мягко подсмеивался над этим увлечением. Кто же противостоял историкам? Им являлся натуралист, «завоевавший в лабораториях право плавать под собственным флагом по другому океану, столь же широкому и глубокому. Это был скептик пред всякими общественными истинами» (С. 376). Он «с едким скептицизмом... отрицал всякое научное достоинство в истории» (там же). К Алексею Николаевичу Хорвату данная характеристика вполне подходит. Хорват среди окружающих слыл за весьма эксцентричного человека, всегда готового начать дискуссию. Окончив военное училище, он поступил в гусары и участвовал в Крымской войне. Выйдя в отставку, Хорват поступил на медицинский факультет Киевского университета. Закончив его, он поехал за границу и 13 лет занимался различными проблемами физиологической науки в лабораториях лучших западноевропейских профессоров. Магистерскую диссертацию защитил в 1876 г. «Об охлаждении поперечно – полосатых мышц лягушки». И хотя работа дала исследователю право «плавать под собственным флагом», он только в 1883 г. получил кафедру общей патологии в Казанском университете. Выпады А. Н. Хорвата против истории являлись отражением взглядов определенных представителей так называемых точных наук, полагавших, что только лабораторные опыты дают результаты, которые можно объективно проверить. А раз исторический факт нельзя повторно воспроизвести, он остается за пределами науки. Защитники истории горячо это опровергали, но их аргументация имела несколько слабых мест, из которых главным, пожалуй, было утверждение, что установление правильной перспективы исторических фактов, уяснение их смысла зависит от самого историка. Статья заканчивается словами, что историки «расширяют картину, которую они изображают потому, что во имя лучшего понимания отношений не могут сделать иначе» (С. 406). Субъективный критерий деятельности историка не мог не породить продолжение спора и в кафе «Вольтер», и в других местах, но это уже в известной мере было обсуждение статьи. Таким образом, наша работа вносит определенную поправку в существующие жизнеописания П. Л. Лаврова и прибавляет к корпусу источников о его деятельности новый. Она также показывает, что исследователи жизни и творчества Лучицкого должны обратить серьезное внимание на мемуары Марии Викторовны и ввести их в научный оборот. Наконец, весь приведенный материал заставляет вновь повторить известную истину: любой факт, использованный исследователем, должен быть тщательно проверен.  |
Похожие:
 |
Открытое акционерное общество «Торговая фирма «Невский» Открытое акционерное общество «Торговая фирма «Невский» (оао «тф «Невский»), именуемое в дальнейшем Покупатель, в лице заместителя... |
|
Оао «Невский 25» 30 апреля 2010 года Preliminary approved by the Board oao ‘Nevsky 25’ Оао санкт-Петербургское акционерное общество по развитию недвижимости (Невский 25) |
|
В. П. Ермакова Коллектив Ермошин Александр Михайлович, Литвиненко Инна Леонтьевна, Овчинников Александр Александрович, Сергиенко Константин Николаевич |
|
Техническое задание на выполнение работ по текущему ремонту усиленных... Предмет выполнения работ: текущий ремонт усиленных жалюзи, установленных в уличной части вестибюля ст. «Невский проспект-2» |
|
«Поставщик», с одной стороны, и Открытое акционерное общество «Средне-Невский... Невский судостроительный завод» в лице первого заместителя генерального директора Софронова Алексея Юрьевича, действующего на основании... |
 |
Техническое задание на оснащение системой вентиляции помещений №016,... Предмет выполнения работ: оснащение системой вентиляции помещений №016, 016А, 013,012,011 станции «Невский проспект 2» |
|
Александр Лоуэн. Депрессия и тело Доктор Александр Лоуэн — создатель биоэнергетики, революционного метода психотерапии, направленного на то, чтобы восстановить тело... |
|
Ппов) Битвы духа (III часть Об авторе: Александр Леонидов (Александр Леонидович Филиппов) родился 19 октября 1974 года в г. Уфе. Окончил исторический факультет,... |
|
Александр Александрович Бушков Екатерина II: алмазная Золушка Александр... Фридрихом в полной мере относится и к нашему нынешнему времени: и наука не в пример развитее, и воспитание располагает немыслимыми... |
|
«Инструкция о порядке согласования и выполнения работ по прокладке... «Невский проспект 2» со служебными помещениями в части перепланировки (расширения) касс |
|
Общее вступление. На этом сайте собраны посвящённые здоровью материалы,... Александр Бруснёв. Подборка представляет собой: 3 книги, неоднократно изданные ранее; разделы информации о здоровье, духовном развитии,... |
|
Широкова Татьяна я пью свое бессмертие вода для молодости и долголетия Защиту интеллектуальной собственности и прав Издательской Компании «Невский проспект» осуществляет юридическая компания «Усков и... |
|
Информационный бюллетень Администрации Санкт-Петербурга №12 (1013) от 17 апреля 2017 г Выставка-фотопроект Виктора Холоднякова «Библиотека в лицах» (Библиотечный, информационный и культурный центр по искусству и музыке... |
|
Наименование основных данных и требований Основные данные и требования... ... |
|
Годовой отчет за период с 1 января 2010 года по 31 декабря 2010 года I введение Оао «Санкт-Петербургское акционерное общество по развитию недвижимости (Невский 25)» |
|
Информационный бюллетень Администрации Санкт-Петербурга №11 (1011) от 3 апреля 2017 г Пресс-конференция, посвященная старту городского Месячника антинаркотических мероприятий (Медиацентр Правительства спб Невский пр.,... |