Мои воспоминания о детских и юношеских годах жизни в г. Симбирске Немного лиц мне память сохранила
|
Скачать 2.19 Mb.
|
Немудрено, что на первых же немецких вагонах, направлявшихся на фронт, были шовинистические надписи: «Один выстрел – и нет русского; один удар штыком – и нет француза». Но мы, настроенные весело, тогда были беспечны и по настоящему не дали политическую оценку факельцугу немецких студентов перед войной. Мы недооценивали также и презрительное отношение немцев к русскому простому народу, который они называли не как иначе как «русская свинья». Такое отношение, например, я наблюдал на волжских пароходах к матросам со стороны немцев-капитанов, которые при случае не стеснялись пустить в ход кулаки, а по-русски они ругались виртуозно. Само собою, разумеется, предел жестокости, на которую были способны немцы по своей натуре, ни перед Первой мировой войной, ни во время её ещё никому не мог быть ясен. Для этого надо было пережить Великую Отечественную войну со всеми её ужасами, концлагерями, душегубками и прочими «прелестями» «нового порядка», который повсюду хотел установить бесноватый Гитлер. 2 От Берлина до Парижа езды немного более суток, и время прошло быстро. Во французских вагонах уже не было той чистоты, тех удобств, которые были обычными на немецких железных дорогах. По сравнению с чинным Берлином Париж нам показался слишком шумным городом. Мы заняли комнаты в скромном отеле «Европа» на бульваре Капуцинов № 20 и стали обозревать Париж. Обратило на себя наше внимание огромное количество автомобилей в Париже: конные извозчики там отживали свой век и встречались в центре города гораздо реже, чем автотранспорт. Нам удалось побывать на Эйфелевой башне, конечно, не на самом её верху: там была оборудована радиостанция, и вход туда был запрещён. На Эйфелевой башне у нас появилось такое ощущение, что башня шатается из стороны в сторону и вот-вот рухнет. Днём мы были всецело заняты посещением магазинов и музеев и достопримечательностей Парижа. Парижские универсальные магазины нас поразили даже после того, что мы видели в Берлине у Вертгейма. Колоссальный магазин «О бон марте» помещался в семиэтажном здании, раскинувшемся на целый огромный квартал. Удобные эскалаторы быстро доставляли покупателей на любой этаж магазина. Обилие, разнообразие материалов, красивое оформление магазина – всё это для нас было необычным. У главного входа в магазин находилась табличка, в которой указывалось, на каком языке, кроме французского, можно говорить в данной комнате. Я помню: по-русски можно было говорить в комнате № 19. Мы, разумеется, побывали не только в комнате № 19, но бродили и по другим салонам магазина. Однако наше знание французского языка явно было недостаточным. Может быть, мы многое поняли бы их того, что нам говорили продавцы, если бы они говорили медленно. А не трещали, как пулемёт, выпуская неимоверно большое количество слов в минуту. Мой коллега слушал-слушал, да вдруг не выдержал, выругался по-русски и оглянулся вокруг, вспомнив то, что было в Берлине на вокзале. По счастью, никто его не понял, жена его была в другом конце магазина, а продавщица выпучила глаза в недоумении. На улицах Парижа обращали на себя внимание стройные фигуры парижанок и их элегантные туалеты, сделанные с большим вкусом по сравнению с безвкусицей немок и их мало изящными фигурами. Мы своими глазами видели на улицах Парижа прогулки «мидинеток» в полдень, когда у них наступал обеденный перерыв, и они выходили из своих душных контор, мастерских, магазинов на улицы. Тогда центральные улицы заполнялись массами хорошеньких девушек и молодых женщин, блиставших своей природной (а не искусственной) красотой. Непринуждённые шутки, разговор, радостный смех не умолкали ни на минуту. Летом нас особенно поразила ночная жизнь в Париже. Тогда посетители устраивались за столиками кафе и ресторанов прямо на тротуарах. Здесь же были устроены эстрады, на которых певцы и музыканты показывали своё искусство. Особенно нам бросилась в глаза простота парижских нравов, которую в России обязательно бы приняли за распущенность. Проходя вечером мимо одного ресторана, мы с изумлением увидели следующую картину: около одного столика на коленях у молодого мужчины сидела молодая миловидная женщина. Не обращая ни на кого внимания, они целовались, прерывая поцелуи ласковыми словами. Видно было, что оба они были вполне трезвы. Все окружающие, по-видимому, находили это в порядке: никто им не сделал ни одного замечания и никто не обращал на них внимания. Увидев такую картину, мы словно окаменели. Женщина, заметив наше удивление, должно быть, приняла нас за провинциалов. Не переменяя своей позы, она послала нам воздушный поцелуй и рассмеялась. «Разве можно было бы вообразить себе подобную картину на улицах Москвы или Петербурга? – подумал я. – Там полиция немедленно вмешалась бы и посадила мужчину и женщину в кутузку за оскорбление нравственности». Удалось нам побывать и в знаменитом Булонском лесу, где обычно дворянская аристократия и капиталисты показывали свои туалеты, дорогих лошадей и пр. Народу в этом лесу было очень много. Изящные туалеты дам, украшенные бриллиантами, действительно были великолепны. Обычно за каждой коляской следовали всадники, встречались также и амазонки. Посетили мы и знаменитый Версаль с его старинным дворцом французских королей. Версальские фонтаны невольно нас перенесли в Петергоф, который во многом близок Версалю по внешнему виду. Версальский парк произвёл на нас большое впечатление. Здесь, как и в парижских парках, поразило нас то, что за сидение в парке на стульях надо было платить, правда, небольшую сумму денег: бесплатно можно было сидеть только на скамейках. Мы были очень удивлены, когда, встав со стула, были остановлены женщиной, у которой через плечо была перекинута сумка, как у трамвайного кондуктора. Конечно, мы побывали и в «Нотр Дам де Пари» (Собор Парижской богоматери), и на кладбище Пер-Лашез, у стены коммунаров и во многих других достопримечательностях столицы Франции. Посещали мы и театры. В театре французской комедии нам удалось посмотреть «Синюю птицу» М. Метерлинка. В «Большой опере» мы видели «Фауст» Ш. Гуно. Голоса певцов произвели на нас хорошее впечатление, но исполнение показалось нам трафаретным и не мудрёное: ведь в «Фаусте» мы слышали Шаляпина. Опера «Кармен» Ж. Бизе, которую мы видели в «Опера комик», понравилась нам гораздо больше. Партию Кармен исполняла молодая певица, должно быть начинающая артистка, но её свежий, сильный голос, которым она владела свободно, задушевность интонации захватывала зрителей. Она держалась на сцене просто. Зал ей шумно аплодировал. Мы также присоединились к всеобщему ликованию. Другие исполнители играли и пели хорошо, так что от спектакля сохранилось целостное впечатление. Удалось нам побывать и в знаменитом ресторане «Максим», и в «Мулен Руж», где русские великие князья и аристократы устраивали умопомрачительные кутежи, разбрасывая на ветер народные деньги. Наше совместное путешествие закончилось. Мой коллега направился в Бад-Наугейм, где он должен был принимать ванны, а я один отправился отдыхать в Швейцарию, ещё не подозревая близости войны. Так началась новая страница эпопеи моего заграничного путешествия. 3 Швейцария – всемирно известный курорт: она вся целиком состоит из санаториев, гостиниц, дач и т.п., куда стекаются массы туристов из Старого и Нового Света. Там можно услышать разговор чуть ли не на всех языках мира, но жители Швейцарии сами говорят на немецком и французском языках. Есть, правда, и Итальянская Швейцария, но территориально она невелика. Итак, я отправился в Швейцарию. Невольно вспомнился мне князь Нехлюдов с его переживаниями. Само собой разумеется, в то время ещё не имел понятия о том, что в Швейцарии одно время жил В.И. Ленин. После длительного путешествия по немецкой Швейцарии я приехал в Женеву, где и поселился в одном из пансионатов. Меня очень поразила дешевизна жизни в Швейцарии, отличное питание в пансионе, стоившее буквально гроши. Пансионат находился на берегу Женевского озера среди живописной природы и полнейшей тишины. Голубое озеро мне очень понравилось. Я часто сидел на острове Руссо и любовался рекой Роной, вытекающей из озера. Из Женевы я ежедневно выезжал на прогулку по озеру в курортные места – Лозанну, Бевё, Монтрё и другие, расположенные по берегам озера. Меня заинтересовал знаменитый Шильонский замок на озере, воспетый многими поэтами, в том числе и В.А. Жуковским, и я поехал туда. Огромный зал с его старинной громоздкой мебелью, в котором обычно пировали рыцари, показался мне слишком мрачным и суровым. Группе экскурсантов, вместе с которыми я осматривал замок, показали то место, где томился гражданин Бонивар, и тот люк, через который выбрасывали в озеро трупы людей, Казнённых по приказу жестоких герцогов Савойских. С компанией экскурсантов я совершил путешествие в швейцарские Альпы. Мы приехали на Монблан в Шамони, где мы поднимались в район ледяного моря на фуникулёре. И странно было видеть вокруг лёд, а недалеко вверху вершины гор, покрытые вечным снегом, в то время как внизу было жарко. Подниматься на горы на фуникулёре – подвесной канатной дороге – для нас было делом совершенно новым, а поэтому жутким. С непривычки невольно приходилось закрывать глаза. Сердца пассажиров сжимались от ужаса: казалось, вот-вот канат обязательно должен оборваться, и вагон вместе с пассажирами рухнет в бездонную пропасть и разобьётся вдребезги. А некоторые пассажиры вбили себе в голову, что вагон может застрять где-нибудь на полпути и тогда люди успеют умереть с голоду прежде, чем кто-нибудь сможет прийти им на помощь. Опытные пассажиры, поднимавшиеся на фуникулёре уже не в первый раз, старались успокоить пассажиров, внушали им, что все их опасения неосновательны, что фуникулёром пользуются многие тысячи людей и никаких катастроф не бывает. На площадке ледяного моря пассажиры надели специально им выданные тёмные очки: иначе нельзя было смотреть на лёд, сверкающий в лучах солнца. В Женеве я посетил остатки старинных бастионов, в черте которых был разведён великолепный сад – любимое место отдыха женевцев. В Женеву я попал как раз тогда, когда праздновался столетний юбилей присоединения Женевы к Швейцарскому союзу. Торжество было пышным. По улицам проходила торжественная демонстрация. На озере было много украшенных кораблей. В полдень на одной из площадей был митинг, завершившийся салютом из пушек. А вечером на берегах озера было народное гуляние, сопровождаемое красивым фейерверком. 4 И вот среди этого праздничного настроения зловеще прозвучал выстрел в Сараеве. Убийство австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда студентом Гаврилой Принципом всех встревожило не на шутку. У меня невольно мелькнула в голове мысль: «Не вернуться ли мне сейчас же домой, пока не случилось никакой катастрофы?». Очень уж мне не понравилось сараевское убийство: я опасался, как бы оно не повлекло за собой войны. Но мои соседи по пансионату, русские, подняли меня на смех: – Как бы чего не вышло?! Да чего ради Вы задумали походить на Беликова? – говорили они мне. – Вам, учителю, не к лицу быть человеком в футляре в ХХ веке. Что-то раньше мы не замечали у Вас паники? Да и с чего это Вы взяли, что обязательно будет война? Откуда Вы это взяли? – Конечно, наверняка я ничего не могу сказать, – возражал я, – но политическая обстановка в Европе мне не нравится, да и европейская пресса настроена как-то нервозно. Вскоре после сараевского убийства газеты перестали о нём писать, и я успокоился. – Ну, вот видите: Все Ваши опасения оказались напрасными, везде всё спокойно. Теперь пойдёт война дипломатическая. А оружие никто не осмелится пустить в ход: палка о двух концах, – успокаивали меня мои собеседники. Я спокойно продолжил свои путешествия по Швейцарии. Посетил я академию изящных искусств в Женеве. Там увидел я много по-настоящему замечательных картин и скульптур, от которых нельзя оторвать глаз. Но там была в тот момент открыта выставка произведений художников-абстракционистов, точное название их школы я теперь не помню, но они во многом походили на футуристов. Раньше как-то таких картин мне не приходилось видеть, и они меня прямо-таки ошеломили. На этих картинах человеческие фигуры состояли из нагромождения всевозможных геометрических фигур: треугольников, призм, квадратов и т.п. Всё это было в состоянии повергнуть в недоумение человека, увидевшего впервые их в невероятном сочетании красок. Названия картин, ни в какой мере, не соответствовали их содержанию. И всё-таки некоторые посетители этой выставки, по всей вероятности, ничего не понимавшие в живописи, а только рабски следовавшие моде, вслух восторгались этими «замечательными произведениями искусства». Мало того, они ещё позволяли глумиться над произведениями художников-реалистов – этих замечательных мастеров прошлого, уже стяжавших мировую известность. В Женеве я неожиданно встретил своего хорошего знакомого Ивана Семёновича Горнова. Он в одно время со мной учился в Петербурге, только не в институте, как я, а в консерватории на дирижёрском факультете. По окончании консерватории Иван Семёнович получил предложение занять должность регента хора церкви в Женеве. Церковные службы там обычно происходили только в субботу вечером да в воскресенье утром, если на неделе не было праздников. А в остальное время Иван Семёнович у себя на квартире проводил репетиции хора, который был небольшим – человек 18–20, но пел весьма слаженно и с большим искусством. Иван Семёнович однажды меня пригласил на репетицию. И тут я, к величайшему своему удивлению, узнал, что все хористы – французы. Церковная служба как тогда, так и теперь, ведётся на церковно-славянском языке. Однако хористы-французы выговаривали чужие им церковно-славянские слова настолько правильно, что ни один русский человек не мог бы догадаться, что поют иностранцы. В этом была огромная заслуга Ивана Семёновича, которому пришлось немало поработать с хористами, чтобы добиться правильности произношения и чистоты звучания. – Ну, а с музыкальной стороны, – пояснил Иван Семёнович, – дело обстояло гораздо проще, все мои певцы имеют музыкальное образование, и свободно читают ноты с листа, как бы трудны они ни были. Посольская церковь была не очень велика, но красива. Каждую службу она сплошь была заполнена людьми, так как в Женеве всегда было много русских туристов. Кроме того, отличный хор и самая пышность церковного богослужения привлекали сюда не только верующих, но и иностранцев, желающих бесплатно посмотреть любопытное зрелище. Однажды в воскресенье утром, я пошёл с Иваном Семёновичем в посольскую церковь, находившуюся в центре города. Мы явились туда рано, когда там никого не было и, беседуя, сидели в небольшом скверике у церкви. Народ мало-помалу начал собираться. – Вот сейчас батюшка (священник) придёт, и начнём службу, да вот и он идёт, – сказал Иван Семёнович. Я озирался вокруг, тщетно стараясь увидеть привычно знакомую фигуру священника в обычной для него форме – в широкой рясе, с длинными волосами, но увидеть ничего подобного не мог. – Да Вы не туда смотрите – поправил меня Иван Семёнович, – вон батюшка переходит через дорогу, направляясь к скверу. Я посмотрел в указанном мне направлении и увидел довольно плотного человека уже в годах с проседью в волосах на голове и в аккуратно подстриженной бороде. Одет он был в модный светло-серый костюм с галстуком, на голове у него была мягкая шляпа новейшего фасона. В руках отец Михаил – так звали священника – держал красивую тросточку с набалдашником из слоновой кости. На ногах у него были модные жёлтые туфли и красивые шёлковые носки. Одним словом, по наружности и по костюму отец Михаил, скорее всего, был похож на представителя интеллигенции, а не на служителя религиозного культа. Я выразил своё удивление тому, что в Женеве священник не носит традиционного облачения, установленного в России православной церковью. – А это абсолютно невозможно, – пояснил мне Иван Семёнович. Одно время, пробовали, было, священники ходить за границей в той одежде, в какой они обычно ходят в России, да вынуждены были отказаться от этого: мальчишки за ними ходили табунами, сопровождали их появление на улицах свистом, криком, оскорбительными замечаниями, так что от этого пришлось отказаться. |
Похожие:
 |
Социалистические Штаты Америки «хот-догами» скрывались малосъедобные сосиски, по сравнению с которыми наша «чайная» колбаса показалась бы деликатесом. И мне даже... |
 |
Председателя секции московских спаниелистов в годы ее процветания посвящаю «злым утятником», не мысля себя без результативной утиной охоты, я завел себе в пятидесятых годах первого спаниеля. Он не был удачен.... |
|
М. А. Ульянов. Рыцарь театра 3 Читать Михаил Астангов: Статьи и воспоминания. Статьи и воспоминания о М. Ф. Астангове / Сост. Н. Э. Альтман и О. Н. Россихина. М.: Искусство,... |
|
Ионизаторы воздуха, "Цептер" и его новинки. Письмо Нам обоим одинаково нравиться Ваш подход к своему душевному состоянию и здоровью. Мне 40 лет, а дочке 16. Дочка даже попросила распечатать... |
|
Юркова Надежда Григорьевна Но вот занятие журналистикой (пусть и на таком локальном уровне), а уж тем более написание статей никогда ранее не входило в сферу... |
|
Дар тому, кто рожден летать Но мне почему-то никак не удавалось заставить его в это поверить редчайший случай встречи с испуганным до патологического состояния... |
|
Комитета Государственной Думы по охране здоровья на тему: " Законодательные... Председательствующий. Добрый день, уважаемые коллеги, приглашенные, гости. Позвольте мне открыть парламентские слушания, посвященные... |
|
Майя Новик «Зона свободы» Впрочем, недавно, то есть всего десять дней назад, я была уверена в собственной тренированности и выносливости, и даже в том, что... |
|
Мне не раз доводилось слышать от разных людей: "Энергетики особенные люди". Почему? Мне не раз доводилось слышать от разных людей: "Энергетики — особенные люди". Почему? Все отвечали одинаково: "Они ходят под таким... |
|
Дорогие мои земляки москва Вд в 1945 году, 11 февраля, русский, женат. Мои родители были жертвами политических репрессий, имевших место в СССР в различные годы.... |
|
Собачья жизнь Собаки бывают разных пород, мастей и размеров. Они наши самые верные и преданные друзья. Их мысли поглощены только нами, но и немного... |
|
Собрание представителей сердобского района пензенской области решени е В целях обеспечения эффективности функционирования экономики Сердобского района и повышения качества уровня жизни населения в 2010-2013... |
|
Томпсон Ангелы Ада перевод Алекса Керви Оглавление Моим друзьям, которые подбрасывали мне деньжат и милостиво позволяли мне быть безработным. Ни один писатель не сможет без них творить.... |
|
Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется,... «Человечество приходит ко мне разными путями, но каким бы путем человек не приблизился ко Мне, на этом пути я приветствую его» |
|
Инструкция по охране жизни и здоровья детей в д/с и на детских площадках.... Цель: сохранение и укрепление физического и психического здоровья детей с учётом их индивидуальных особенностей |
|
Инструкция по охране жизни и здоровья детей в детском саду и на детских... Сохранение и укрепление физического и психического здоровья детей с учетом их индивидуальных особенностей |