6. Организация как процесс
В отличие от классического понимания организации как системы, концепция организации как процесса призвана, прежде всего, подчеркнуть ее процессуальный, развертывающийся в пространстве и во времени характер деятельности, обусловленный сознательными усилиями ее членов. Концепция организации как процесса соответствует метафоре «договорного порядка» [Чириков, 2009].
Среди исследователей, внесших значительный вклад в разработку процессуальной концепции организации, стоит выделить А. Стросса, Д. Мэйнса и П. Холла. Пик развития этого направления пришелся на 60-70-е годы прошлого столетия. Работы этого периода были сосредоточены главным образом в сфере социологии медицины. В отечественной социологии развитие теории организации как процесса было продолжено российским социологом И. Чириковым.
Ключевым аспектом процессуальной теории организации является мысль о том, что в процессе повседневных практик соглашений и переговоров члены организации создают социальный порядок – основания для согласованного действия – которые в дальнейшим постоянно повторяются и воспроизводятся участниками. [Livingston, 1987]. Стоит отметить, что переговоры становятся необходимым элементом организационной структуры в особо проблемных ситуациях, когда обычные действия коллективных акторов, а также привычный рутинизированный набор действий являются неэффективными. В таких сложных ситуациях переговоры выступают нетривиальным и мощным механизмом достижения социального порядка. В ходе ряда уникальных ситуационных социальных взаимодействий с третьей стороной делегированные акторы применяют свои креативные способности для достижения максимально выгодного для данной организации результата. Переговоры выступают своего рода интерактивным процессом взаимодействия сторон, характеризующимся своей нетривиальностью и творческой составляющей.
Стоит отметить, что метафора организации как договорного порядка, по сути, понимает организацию как совокупность социальных сетей, ориентированных на взаимодействие с внешними индивидуальными и коллективными акторами. В этом отношении подход к организации как к процессу в определенной степени близок сетевому подходу в организационном анализе, речь о котором пойдет в следующем разделе.
В целом можно сказать, что процессуальный подход к организациям представляет собой перспективную область в социологии организаций, исследования которой могут принести много интересных результатов.
7. Новый институционализм и сетевой подход в организационном анализе:
сопоставление подходов
В рамках данного исследования особое внимание будет обращено на две теории организационного анализа, получившие развитие в рамках экономической социологии: новый институционализм и сетевой подход к анализу организаций.
Стоит отметить, что приведенный выше обзор основных подходов в организационной теории позволяет очертить достаточно четкие концептуальные рамки, в которые вписывается почти каждая из упоминавшихся концепций. В общей сложности мы имеем четыре концептуальные группы: классическая модель организации как закрытой рациональной системы, во многом противостоящее ей понимание организации как закрытой естественной системы, а также революционный подход к организациям как к открытым системам, в рамках которого также выделились сторонники как рациональной, так и естественной модели.
Однако далеко не всегда ту или иную теорию возможно четко вписать в сложившиеся концептуальные рамки. Это утверждение в полной мере можно отнести как к описанной выше процессуальной теории, так и к новому институционализму и сетевой теории применительно к организационному анализу.
Что касается нового институционализма, то эту теорию однозначно вписать в приведенную выше концептуальную рамку можно лишь с определенной долей условности. Безусловно, основной предпосылкой является положение об открытости организации внешнему миру. Однако если классическая институциональная теория (модель открытой естественной системы) говорит о факте взаимодействия организации с внешним локальным обществом, включающим в себя другие организации, их ассоциации, государственные структуры и т.д., то неоинституционализм проблематизирует это взаимодействие, рассматривая внешних игроков не просто как группу коллективных акторов, а как организационное поле, представляющее из себя институционализированную сферу жизни [Чириков, 2012]. Внимание исследователей в области нового институциоанлизма сосредоточено на тех процессах, которые протекают на границах организаций и институциональных сред, а также на тех механизмах, при помощи которых организационные структуры усваивают внешние институциональные импульсы и изменяют правила своего функционирования в соответствии с внешним давлением.
Что касается сетевого подхода в организационном анализе, то он представляет собой синтез сразу нескольких теоретических концепций, и понимается скорее как определенный способ взгляда на организации, чем как отдельная теория в организационном анализе. Сети являются своего рода инструментом, методом исследования, который может быть привлечен для анализа того или иного явления11. Основной вопрос заключается в эффективности и плодотворности применения этого инструмента к определенному эмпирическому случаю.
Представляется, что два рассматриваемых подхода обладают значительным потенциалом в сфере организационных исследований. Дальнейший краткий обзор основных положений нового институционализма и сетевого анализа не имеет своей целью противопоставить эти две теории, также как и выделить преимущества одной из них по сравнению с другой. Представляется, что различие этих двух теорий заключается в своеобразии того угла зрения, под которым рассматривается организация в том или ином случае, а не категоричном отличии научных школ: новый институцилнализм проблематизирует давление внешней среды и последующий за этим организационный изоморфизм, тогда как сетевой подход определяет организацию в первую очередь через ее укорененность в сети социальных отношений.
Основная задача данной работы сводится к обоснованию того, что как новый институционализм, так и сетевая теория могут быть применены при анализе одного и того же объекта – формальных волонтерских организаций. Вместе с этим мы утверждаем, что применение той или другой концептуальной рамки может быть релевантно в большей или меньшей степени той или иной группе эмпирических единиц. Применительно к данной работе в качестве основной мы выдвигаем гипотезу о том, что формальные волонтерские организации в России в большей степени соответствуют логике сетевого подхода. Для интерпретации результатов экспертных интервью с лидерами волонтерских ассоциаций мы воспользуемся теорией, объясняющей реакцию на неопределенность внешней среды – концепцией гетерархии, предложенной американским ученым Д. Старком. Мы предполагаем, что аналогичные организации во Франции могут быть наиболее эффективно объяснены при помощи инструментов, предоставленных теорией нового институционализма. Стоит отметить, что особое внимание будет уделено тому, как в рамках каждого из подходов концептуализируются границы организации, так как их формирование и понимание представляет богатый иллюстративный материал как для понимания общего функционирования организации, так и для сопоставления различных теоретических рамок [Павлюткин, 2012].
7.1. Новый институционализм в социологии организаций
Институциональные теории в экономике
В целом развитие институционализма как направления в социальных науках может быть разделено на два периода: «старый», традиционный институционализм и новый институционализм (неоинституционализм).
«Старый» институционализм представляет собой течение в экономике, возникшее на рубеже XIX-XX веков и тесно связанное с новой исторической школой, видными представителями которой являлись Ф. Лист, К. Бюхер и Г. Шмолер. Базовой предпосылкой традиционного индивидуализма является идея о необходимости вмешательства общества в экономическую жизнь, установления социального контроля над экономическими процессами [Вольчик, 2002]. Подвергая критике неоклассическую теорию, институционалисты стремились установить связи между экономикой и другими науками об обществе – социологией, политологией, правом, в связи с чем ранние работы в этом направлении во многом носят междисциплинарный характер. Наиболее значимыми представители «старого» институционализма являются Т. Веблен, У. Митчелл, Д. Коммонс и Дж. Гелбрейт. Основным объектом анализа институциональной теории являются социальные институты, а не отдельные группы индивидов.
Родоначальником нового институционализма в экономике принято считать американского экономиста Р. Коуза, который в 30-х годах прошлого века представил свою работу под названием «Природа фирм» [Радаев, 2001]. Значительный вклад в становлении нового концептуального течения внесли американские экономисты Д. Норт и О. Уильямсон. Считается, что у интеллектуальных истоков нового институционализма в экономике стоят экономисты Австрийской школы К. Менген и Ф. фон Хайек [Вольчик, 2002].
В целом можно сказать, что новый институционализм в экономике опирается на основные предпосылки неоклассической экономической теории, однако критикует ряд ее элементов и достраивает микроэкономические положения [Радаев, 2001]. Так, предпосылка о методологическом индивидуализме и максимизации полезности распространяется за пределы экономической сферы на все остальные сферы жизни общества. Таким образом, в отличие от «старых» институционалистов, целью которых являлся анализ экономической теории при помощи других общественных наук, «новые» институционалисты расширяют сферу применения экономических законов на неэкономические проблемы в сфере права, политики, семьи и т.д. Исходя из принципов общей неоклассической экономики, неоинституционалисты стремятся анализировать конкретные явления повседневной жизни. Позже этот подход получил название «экономического империализма». Ярким представителем этого направления является лауреат нобелевской премии по экономике Г. Беккер, который в своих работах стремился распространить микроэкономический анализ на аспекты человеческого поведения в нерыночных сферах.
Вместе с этим неоинституционалисты подвергли значительной критике неоклассическую посылку о рациональности поведения, принимая описанную выше концепцию ограниченной рациональности Г. Саймона. Значительный вклад в развитие течения внес анализ асимметрии информации и оппортунистического поведения О. Уильямсона. В совокупности принятие во внимание факторов ограниченной рациональности и рисков оппортунистического поведения со стороны хозяйственных агентов обуславливает необходимость существования хозяйственных организаций как противоположность рынка [Радаев 2001].
Значительным вкладом неоинституционалистов являлось введение ненулевых транзакционных издержек в процесс обмена, что противоречит основной предпосылке неоклассической теории. Этот факт обуславливал необходимость изучения влияния социальных институтов на функционирование рыночного механизма [Вольчик, 2002]. Кроме того, в рамках неоинституциональной теории в экономике были осуществлены попытки пересмотра неоклассических тезисов о доступности и полноте информации, а также тезис о нейтральности распределения прав собственности.
Новый институционализм в социологии
В отчетливой связи с новой институциональной экономикой находится направление нового институционализма в социологии, начавшее свое активное развитие в конце 80-х начале 90-х годов прошлого столетия. Это направление получило свое развитие во многом благодаря деятельности американской школы социологии в организационном анализе, а также развитию нового институционализма во Франции. Новый институционализм в социологии характеризуется отчетливыми заимствованиями из новой институциональной экономики, включая положения о транзакционных издержках, отношениях собственности и управления [Радаев 2001].
Принимая во внимание более широкие теоретические рамки неоинституционализма в организационном анализе, стоит обратить внимание на тот факт, что это направление во многом является результатом концептуальной борьбы в социологии между материалистическим и идеаторным пониманием человеческого поведения, уходящей корнями в классическое противостояние теорий Спенсера и Дюркгейма, Вебера и Маркса, Парсонса и Миллса [Hinings, Tolbert, 2008].
Стоит отметить, что новый институционализм в социологии является попыткой установления и укрепления связи между экономической теорией и социологией [Радаев, 2001]. В своей знаменитой статье «Экономические институты как социальные конструкты: рамки анализа» М. Грановеттер представляет модель экономико-социологического человека, который является синтезом человека экономического и человека социологического [Грановеттер, 2004]. Человек экономический, располагая способностью к активному сознательному выбору, независимости и рациональности, страдает от отсутствия социальной составляющей. Человек социальный, напротив, полностью подчинен социальным нормам, слабо информирован и неспособен к калькуляции. Однако, несмотря на очевидное различие, каждая из описанных выше концепций опирается на единую предпосылку об автономности индивида, неподверженного влиянию социальных отношений. «Недосоциализированная» концепция человека игнорирует социальную составляющую в его деятельности, тогда как «пересоциализированная» концепция говорит о тотальной подчиненности человека социальным нормам, которые, будучи освоены единожды, оказывают влияние на поведение людей в течение всей жизни [Грановеттер, 2004].
Грановеттер предложил совместить достижения традиционной социологии и новой институциональной экономики, предлагая модель экономико-социологического человека. Взяв самое лучшее от экономической и социологической концепций, экономико-социологический человек отличается важнейшей предпосылкой о включенности социальной составляющей в экономическую деятельность индивида [Грановеттер, 2004].
Исходя из описанных выше теоретических наработок, новый институционализм в социологии понимает институты не как абстрактные идеальные стандарты и формальные схемы поведения, а как формальные и неформальные правила, регулирующие будничные практики и базирующиеся на их постоянном воспроизводстве в повседневной жизни [Радаев, 2005].
Новый институционализм в организационном анализе
Стоит отметить, что неоинституционализм как направление получил свое развитие именно в сфере социологии организаций. Изначально он был использован в качестве концептуальной рамки в исследованиях именно некоммерческого сектора, а позже был распространен на анализ коммерческих организаций.
Основными представителями нового институционализма в социологии организаций являются американские социологи Дж. Мейер и Б. Роуэн, П. ДиМаджио и У. Пауэлл, Л. Зукер, У. Бэйкер, Н. Биггарт, В. Ни, Н. Флигтин. Также значительную известность получила французская школа нового институционализма, среди основных представителей которой можно назвать Ж.-П. Дюпюи, Р. Сале, Ф. Эмар-Дюверне, Л. Тевено, и Л. Болтански. Среди значительных достижений французского неоинституционализма можно отметить экономическую теорию конвенций, а также теорию множественных порядков обоснования ценности, разработанную Л. Тевено и Л. Болтански [Радаев 2001].
В рамках данного исследования целесообразно рассмотреть положения современной новой институциональной социологии применительно к анализу организаций. В данной работе мы обратим внимание на четыре основополагающих работы в данном направлении: Мейер и Роуэн (1977), Цукер (1977), Димаджио и Пауэлл (1983) и Скотт и Мейер (1983).
Однако прежде чем обращаться к основным положениям нового институционализма в организационном анализе, целесообразным представляется выделение основных характеристик, отличающих его от «старого» институционализма (Т. Парсонс, Ф. Селзник). Во-первых, представители нового и старого институционализма значительно расходятся в вопросе определения внешней окружающей среды [Чириков, 2012]. Если первые рассматривают ее лишь как совокупность локальных акторов, с которыми происходит непосредственное взаимодействие и обмен, то вторые рассматривают внешнюю среду как организационное поле – совокупность организаций, составляющих идентифицируемую сферу институциональной жизни [Димаджио, Пауэлл, 2010]. Вторым важным вопросом является представление о движущей силе действий членов организации [Чириков 2012]. В рамках старого институционализма акцент делался скорее на общие для членов организации и локального общества нормах и ценностных установках. Новый институционализм подчеркивает безусловную важность в этом отношении правил, классификаций и схем, сформировавшихся в ходе когнитивного процесса.
Основной фокус исследований организаций в рамках неоинституционального подхода сосредоточен на проблематизации взаимоотношения организации и окружающей ее внешней среды. В русле данного подхода активно изучается процесс организационных изменений в целях соответствия институциональной среде. Основная идея неоинституционалистов заключается в том, что внутреннее устройство и направление деятельности организации определяется вовсе не рациональным представлением акторов (такой взгляд соответствует сторонникам рациональной модели), а той институциональной средой, в которую она вынуждена встраиваться с момента своего образования [Павлюткин, 2011]. Таким образом, понятие о рациональности как таковой и нормы внутриорганизационного действия возникают не внутри самой организации, как следствие ее специфических целей и особенностей сферы функционирования, а задаются внешними коллективными акторами, которые обладают силой принуждения [Meyer, Rowan, 1977]. Другими словами, в своей деятельности организации ориентируются не на достижение наибольшей эффективности в их субъективном понимании, а на соответствие требованиям, диктуемым внешней институциональной средой. Таким образом, организации проявляют тенденцию к институциональному конформизму [Scott 1991, Павлюткин 2011].
Стоит обратить внимание на тот факт, что одним из важных теоретических оснований нового институционализма является концепция социального конструирования реальности, разработанная П. Бергером и Т. Лукманом. Институционализированные правила и классификации, усваивающиеся акторами из внешнего организационного поля являются продуктом процесса институционализации, которая, по Бергеру и Лукману, проходит три этапа: экстернализацию, объективизацию и интернализацию [Бергер, Лукман, 1995]. С этой точки зрения представители нового институционализма заинтересованы в определении общих для всех организаций элементов идентичности [Чириков, 2012].
Описанные выше базовые концепции неоинституционализма в организационном анализе во многом были представлены в работах В. Мейер и Б. Роуэн [Meyer, Rowan, 1977]. Основой для построения их предпосылок послужила концепция рационально-легитимного господства М. Вебера и теория институционализации и социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана [Hinings, Tolbert, 2008]. Критикуя модель организации как закрытой и рациональной системы, Мейер и Роуан подчеркивают, что представления о том, как организация должна функционировать, приходят из внешней институционализированной среды. Мейер и Роуан исследуют влияние сложных сетевых отношений между организациями как механизм облегчения распространения идей и пониманий о том, какой должна быть организация. В этом процессе также активную роль принимают государственные структуры и влиятельные негосударственные образования. Организации стремятся соответствовать навязанным извне правилам для того, чтобы получить статус легитимности. По мнению Мейер и Роуан, формальная структура организации в этом случае должна быть рассмотрена как результат адаптации к внешним институциональным правилам.
Эмпирическое обоснование положением теории Мейера и Роуэн было предложено американским социологом Л. Цукер. В отличие от анализа макро-уровня, предложенного Мейер и Роуэн, Цукер сформулировала на основе своих исследований понимание институционализации организаций на микро-уровне [Hinings, Tolbert, 2008]. Любопытным результатом ее исследований является демонстрация того факта, что при условии восприятия себя организаций как институционализированного актора, а не простого участника, вовлеченного в неформальные отношения с остальными, она будет гораздо более восприимчива к влиянию других организаций. Более того, в случае институционализированности организации результаты подобного внешнего влияния будут сохранены и переданы от одних акторов к другим как в пространстве, так и через смену поколений. Одним из результатов исследований Цукер также являлся тот факт, что другие члены организационного поля склонны рассматривать поведение представителей институционализированных организаций как рациональное и объективное, что увеличивает вероятность передачи моделей такого поведения к другим акторам. Результаты, полученные Цукер, послужили основой для дальнейших исследований в данном направлении, проведенных Толбертом, Палмер, Дженнингс и др.
Значительным вкладом в развитие нового институционализма в организационном анализе являются работы П. Димаджио и У. Паулла, посвященные институциональному изоморфизму. Исследователи отталкиваются от веберианского понимания рационализации всех сторон жизни как ведущей силой индустриализации, итогом которой является превращение общества в «железную клетку» [Димаджио, Пауэлл, 1983]. Димаджио и Пауэлл утверждают, что в действительности причиной бюрократизации и рационализации современного общества является превращение модели «железной клетки» в своего рода стандарт, который навязывается акторам внешней институциональной средой.
Естественным следствием из этой предпосылки является вывод о том, что организации, находящиеся в одной и той же институциональной среде, по сути, являются очень близкими между собой в плане внутренней структуры, используемых процедур и методов. Таким образом, с течением времени общее организационное поле сглаживает различия и приводит к гомогенности организационных структур. В стремлении следования общим институциональным правилам, сами не осознавая того, организации становятся все больше похожими друг на друга. Этот процесс получил название институционального изоморфизма в терминологии Димаджио и Пауэлла. В зависимости от характера внешнего влияния, Димаджио и Пауэлл выделяют три механизма институциональной изоморфоности: принудительный изоморфизм, подражательный изоморфизм и нормативный изоморфизм.
Принудительный изоморфизм (coercive isomorphism) имеет место в случаи давления со стороны государства или других международных источников обязательств. Этот тип изоморфизма включает в себя как формальные, так и неформальные предписания, которые могут исходить как со стороны государства, так и со стороны влиятельных профессиональных сообществ.
Подражательный изоморфизм (mimetic isomorphism) является механизмом гомогенизации практик в случае неопределенности внешней среды и внутренней содержательной неоднозначности организации. Смысл этого механизма заключается в заимствовании методов и практик менее успешными организациями у более успешных в случае, когда сильные и успешные акторы однозначно определены в институциональной среде. Также подражательный изоморфизм играет значительную роль в случае такой организационной проблемы, как неопределенность.
Можно предположить, что некоммерческие организации будут пытаться минимизировать свои издержки, выбирая методы и техники, уже зарекомендовавшие себя как эффективные благодаря их успешному применению в других как коммерческих, так и некоммерческих организациях. Ряд эмпирических исследований доказывает правомерность этого утверждения. Так, например, было выяснено, что канадские некоммерческие организации действительно стремятся имитировать коммерческие фирмы для достижения финансовых целей (получение грантов и пожертвований), организационных целей (более эффективное управление персоналом и проектами), а также задач по созданию имиджа организации (пиар, реклама) [Dart, 2004]. Предполагается, что такие заимствования являются вынужденной мерой для тех НКО, которые подверглись значительному сокращению государственного финансирования и вынуждены выживать самостоятельно [Knutsen, 2012].
Нормативный изоморфизм (normative isomorphism) соотносится с теми требованиями, которые предъявляются работникам их профессиональной средой и во многом усваиваются в процессе обучения в университете, а также более поздним включением в деловые сети. Посредством организации ассоциаций, проведения встреч, конференций и семинаров работники одной сферы впитывают в себя образцы поведения, принятые в том или ином профессиональном сообществе.
Димаджио и Пауэллу также принадлежит заслуга определения такого важного понятия в организационном анализе как организационное поле. Под организационным полем понимается вся совокупность организаций, которая представляет собой сферу институциональной жизни, включая ключевых поставщиков ресурсов, потребителей, конкурентов и регулирующие организмы [DiMaggio, Powell, 1983]. Введение этого термина призвано, в первую очередь, подчеркнуть существование разнообразных внешних по отношению к организации акторов, совокупное влияние которых может стимулировать процессы институционального изоморфизма.
Таким образом, теория нового институционализма в организационном анализе полагает, что при условии высокой институционализированности и упорядоченности среды, организации стремятся согласовывать свою деятельность с внешними логиками и паттернами, следование которым гарантирует легитимность организации. В этом случае внешние институты осуществляют работу по стабилизации как внутренней, так и внешней стороны организации посредством контроля и координации извне [Павлюткин, 2012]. Результатом описанных процессов институционального изоморфизма является ощущение стабильности и упорядоченности внутри организации, что самым положительным образом влияет на ее выживаемость [Мейер, Роуэн, 2011].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что теория нового институционализма в социологии организаций прежде всего позволяет ответить на вопрос о том, как устанавливаются и поддерживаются границы в организациях, а также почему эти границы остаются неизменными со временем. Подчеркивая роль институционального окружения, теория нового институционализма рассматривает отдельные организации не как единицы, контактирующие между собой и окружающей средой, а как «сосредоточение рационализированных мифов», характерных для той или иной организационной среды [Мейер, Роуэн, 2011].
Подводя итог произведенному выше обзору теории нового институционализма в организационном анализе, представляется обобщить ее основные положения посредством определения понятия «институционализированная организация».
Итак, согласно концепции нового институционализма, современные формальные организации возникают в сильно институционализированных средах. Таким образом, только что появившейся организации для выживания и успешной деятельности необходимо встраиваться в уже существующие практики и процедуры, принимать нормы, которые являются продуктом коллективного представления о том, как организация такого типа должна работать, и нституционализированы в обществе [Мейер, Роуэн, 2011], Стоит отметить, что вне зависимости от того, являются ли внешне навязанные практики действительно эффективными, новая организация будет стремиться перенять их для того, чтобы повысить свою легитимность и шансы на выживания. Мейер и Роуэн применяют метафору «влиятельных мифов» по отношению к внешним институционализированным правилам и метафору «церемониала» по отношению к процессу их интернализации. Однако процесс интернализации не всегда соответствует критерием эффективности или внутренним правилам организации. Для того, чтобы получить статус легитимности, стать «институционализированной организацией», признанной внешней организационной средой, организация использует специальные механизмы поддержания ритуальной конформности, которые воспроизводят институциональные правила и в то же время отгораживают свою реальную деятельность от непосредственного внешнего оценивания [Мейер, Роуэн, 2011]. Таким образом, согласно Мейер и Роуэн, изоморфизм по отношению к развитой институциональной среде осуществляется благодаря:
Механизмам расцепления структурных подразделений с деятельностью и между собой;
Ритуалам уверенности и добросовестности;
Избеганию внешнего оценивания.
Более подробно перечисленные выше механизмы будут опии описаны в части, посвященной концептуализации организационных границ.
7.2 Сетевая теория в организационном анализе
Сетевая теория в экономической социологии
Как уже было сказано выше, один из самых активно развивающихся подходов в экономической социологии – сетевой подход – предоставляет широкие возможности для исследования организаций. Вместе с этим, один из создателей сетевого подхода – М. Грановеттер - склонен расценивать сети скорее как метод, инструмент исследования, который может быть применен к большинству объектов социологии, чем как отдельную научную школу12. По мнению Грановеттера, сети являются важнейшим аналитическим инструментом, благодаря которому исследователь имеет возможность соотнести микро- и макроуровни анализа, связать в единой объяснительной схеме отдельные группы индивидов с широкой институциональной средой. Таким образом, можно говорить об универсальности и самостоятельности сетевого подхода [Радаев, 2008].
Говоря об интеллектуальных истоках сетевого подхода, стоит отметить его очевидную связь и содержательное единство со структурными теориями обмена М. Мосса и К. Леви-Стросса [Радаев, 2005]. История сетевого анализа в экономической социологии начинается с публикации в 1981 г. статьи Х. Уайта «Откуда появляются рынки», а также во многом программных работ М. Грановеттера. Значительный вклад в развитие направления внесли американские экномсоциологи Р. Берт, У. Пауэлл, Л. Смит-Дор и Д. Старк.
Основная идея сетевого подхода заключается в том, что экономическое хозяйство представляет собой совокупность устойчивых связей между акторами, которые проявляются в виде образования социальных сетей взаимодействия. При этом участники свободного рыночного обмена стремятся реализовывать сделки, опираясь на опыт предыдущего взаимодействия, что обуславливает вступление в контакт с теми акторами, которые включены в сеть непосредственного взаимодействия и проверены с точки зрения их надежности. Большую роль в сетевых отношениях играет доверие, а также принципы реципрокности [Барсукова, 2009]. Таким образом, утилитаристские концепции формальной калькуляции издержек и выгод, характерные для теории обмена Дж. Хоманса, отступают на второй план перед использованием ресурсов социального капитала [Радаев, 2005]. В процессе рыночных транзакций между агентами возникает избирательность, основанная на сформированном внутри сети представлении об общих разделяемых участниками признаках. Таким образом, участники рынка находятся в состоянии связанности и взаимозависимости, обусловленной принадлежностью к тем или иным социальным сетям [Радаев, 2005].
Основополагающие предпосылки сетевого анализа в экономической социологии выражены в программной статье М. Грановеттера «Экономические институты как социальные конструкты: рамки анализа» [Грановеттер, 2004]. Грановеттер критикует неоклассическую теорию и институциональную экономику за игнорирование социальной составляющей в поведении людей. Взамен он предлагает три предпосылки для продуктивного анализа хозяйства [Грановеттер, 2004].
Преследование экономических целей всегда влечет за собой преследование неэкономических целей, таких как одобрение, статус, власть;
Экономическое действие является социальным действием (содержит внутренний смысл и ориентировано на субъективные смыслы других людей (Вебер)). Экономическое поведение не может быть объяснено только лишь индивидуальными мотивами, оно укоренено в непрерывных сетях отношений;
Экономические институты не возникают автоматически, они являются социально сконструированными.
Согласно Грановеттеру, экономические институты не могут возникнуть автоматически лишь в ответ на объективные экономические потребности. Экономические институты конструируются индивидами, действия которых всегда закреплены в социальных сетях. Именно поэтому ни один экономических институт не может возникнуть без такой составляющей как доверие между его акторами, которое необходимо для обмена ресурсами и делегации власти.
Сетевой подход позволяет осуществлять анализ самых разнообразных сфер человеческой жизни. Так, благодаря сетевой теории было выяснено, что слабые связи играют намного большую роль при поиске работы, чем сильные [Granovetter, 1975]. Предпринимательская деятельность с точки зрения образования структурных пустот и нередуцируемых связей была проанализирована Р. Бертом. С помощью сетевого подхода стало возможным объяснить феномены этнического предпринимательства (Радаев, Олдрич) и переплетенного дирекората в бизнес-группах (Минц, Шварц), глубже понять систему цепей поставок (Каплински), а также объяснить успех сетевого маркетинга прямых продаж (Биггарт).
Сетевая теория применительно к социологии организаций
Применяя подход сетевой теории к анализу организаций, исследователи делают вывод о том, что организация представляет собой замкнутую сеть социальных обменов между ее членами, преследующими общую цель. При этом вся деятельность организации укоренена в сетях взаимодействия между акторами как внутри организации, так и за ее пределами [Чириков, 2012].
Инструменты сетевого анализа позволяют рассматривать организацию именно с точки зрения значения социальных сетей, которые обуславливают реципрокный характер коммуникации и обмена как внутри организации, так и за ее пределами. Сетевые формы организации одновременно противостоят как иерархичной, так и рыночной модели именно благодаря исключительной важности отношений, взаимных интересов и репутации внутри организации [Powell, 1990].
В целом, сетевой подход к организациям концентрируется на связях между людьми, вместо того, чтобы обращать внимание на их конкретные характеристики в терминах эффективности или компетентности. Исследователь в большей степени заинтересован силой чувств, которые члены организации испытывают друг к другу, направлениями потоков информации или других нематериальных ресурсов. В процессе изучения той или иной организации исследователь имеет возможность открыть невидимые неформальные паттерны коммуникации, которые сосуществуют с формальной организационной структурой. Исследуя неформальные практики взаимоотношений между членами организации, представляется возможным глубже понять ее истинные принципы функционирования.
В ходе многочисленных эмпирических исследований было выяснено, что укорененность организации в сетях отношений позволяет акторам повысить ее устойчивость и выживаемость. Так, согласно Б. Уцци, сети поддерживают доверие внутри организации, что повышает ее устойчивость [Uzzi, 1997]. Также отношения в рамках сети позволяют членам организации накапливать как индивидуальный, так и коллективный социальный капитал [Burt, 1992; Putnam, 2000]. Многие исследователи отмечают способность сетей распространять технологии, инновации и организационные практики [Rogers, 1962; Owen-Smith and Powell, 2004]. В целом же можно сказать, что основным преимуществом сетевой формы организации является быстрый доступ к нужной информации через неформальные каналы, надежность и оперативность ресурсного обмена, а также общее сокращение неопределенности. Последнее замечание является особенно релевантным в рамках данного исследования.
Гетерархия. Организационная форма для разрешения запутанных ситуаций
В последнее время организации сталкиваются с все большим усложнением внешней окружающей среды: происходит ускорение процессов, взаимосвязи между действующими в одном организационном поле субъектами становятся все более комплексными и сложными [Дафт, 2005].
Причинами подобных изменений является активное развитие коммуникационных технологий, ускорение процессов глобализации и информатизации, усиление глобальной конкуренции. Все это приводит к необычайно высокой динамике внешних изменений: технологические нововведения сочетаются с перераспределением и пересегментацией рынков как в локальных, так и в глобальных масштабах [Шаранин, 2012]. Высокие темпы изменения внешней среды не позволяют организациям делать какие-либо прогнозы относительно ее дальнейшего развития. Более того, полная адаптация к окружающей среде в ее настоящем состоянии больше не дает организациям конкурентных преимуществ, так как в скором времени внешнее организационное поле будет вновь переформатировано, а новая адаптация займет слишком много времени и сил.
Другими словами, организации сталкиваются с глобальной неопределенностью внешней среды, высокие темпы изменения которой делают бессмысленными как попытки прогнозирования, так и полную адаптацию к ее текущему состоянию. Результатом является закономерное усложнение организационных структур. На первый план выходит способность организации к постоянной внутренней перестройке, к функционированию в условиях постоянных изменений и неопределенности.
В ответ на описанные выше процессы в рамках сетевой теории в организационном анализе была сформирована так называемая теория организационных инноваций – организационная концепция, объясняющая реакцию организаций на неопределенность. Организационная форма, соотносящаяся с данной теорией, получила название гетерархии (archē - с гр. «власть»; heteros – «другой», «иной») [Олтяну, 2006] и впервые была введена в организационный анализ американским социологом Д. Старком.
В самом общем смысле термин гетерархия означает организационную форму, возникающую как адаптивная реакция в ответ на неопределенность внешней окружающей среды [Старк, 2002]. В этом смысле показательно определение гетерархии, сформулированное самим Старком: «Гетерархия представляет новую модель организации, которая не является ни рынком, ни иерархией. Если иерархия включает отношения зависимости, а рынок подразумевает независимость, гетерархия подразумевает отношения взаимозависимости» [Старк, 2002]. Стоит отметить, что концепция гетерархии находится в полном согласии с описанными выше общими предпосылками сетевого подхода.
Неопределенность внешней среды, традиционно являющаяся негативным фактором для продуктивного функционирования организации, трансформируется организациями в ее главное достоинство. «Эксплуатируя неопределенность», акторы создают неоднозначность внутри самой организации, а организационные границы, устанавливаемые в ситуации неопределенности, призваны дестабилизировать организационную структуру. Основная идея Старка заключается в том, что гетерархические формы, в отличие от других организационных форм, не стремятся избегать запутанных ситуаций, которые являются отличительной чертой нестабильной окружающей среды. Более того, гетерархии поощряют такие неоднозначные формы внутри организации, которые самостоятельно воспроизводят неопределенные ситуации. Такая модель функционирования и является тем ключом к успеху, который позволяет организациям не только выживать, но и успешно развиваться в крайне нестабильной среде.
Таким образом, создавая условия для внутреннего разнообразия и неопределенности, организация повышает свои шансы на выживание и получает преимущества для дальнейшего развития.
В своей работе Старк отмечает две принципиальные особенности гетерархии: наличие поперечно организованных сетевых структур, отражающих сложные внутриорганизационные зависимости, и присутствие соперничающих принципов оценивания, свободных от иерархических отношений любого рода [Старк, 2010].
Поперечные сетевые связи являются неотъемлемой характеристикой гетерархии, которая, по сути, представляет собой широкую многообразную горизонтальную структуру. Происходит сглаживание привычной иерархии: основу организации составляют разветвленные горизонтальные связи, соединяющие всех акторов организации. В этом смысле важное свойство гетерархии – это рассредоточение центров принятия решений, что проявляется в том, что каждый актор в организации является потенциальным менеджером и руководителем. Роль принимающего решение меняется в соответствии с изменением текущих проектов, задач, направлений работы.
Одновременно происходит усиление взаимозависимости между различными акторами организации и отделениями, возрастает автономия от центра. Закономерным результатом является тот факт, что все члены организации получают возможность участвовать в поиски новых инновационных решений. Гетерархия характеризуется интенсивной динамикой: происходит непрерывное преобразование как внутренних, так и внешних границ, перегруппировка ценностей, меняется расстановка акцентов.
Соперничающие принципы оценивания, согласно Старку, являются ценным организационным ресурсом в условиях постоянно меняющейся окружающей среды. Именно в этом смысле происходит «эксплуатация неопределенности». Сосуществование различных критериев оценки во многом связано с появлением все более автономных от центра, но зависимых между собой рабочих групп, между которыми происходит распределение организационной власти. Параллельные равноправные системы оценивания позволяют избежать конфликтов и обеспечить взаимодействие между рабочими группами: один и тот же результат работы будет оцениваться совершенно по-разному группой, которая выполнила поставленную задачу, другими рабочими группами, непосредственно центром организации, внешними акторами различных типов и другими участниками организационного поля. Таким образом, гетерархии создают свое внутренне многообразие и богатство благодаря допущению множества мировоззренческих позиций и систем верования в своей внутренней структуре.
Специфической особенностью гетерархии является «конструктивная организационная рефлексивность» [Старк, 2010], которая означает способность организации к непрерывному обучению в постоянно меняющейся окружающей среде. В условиях постоянных изменений такое качество является одним из первостепенных, так как способность организации к самообучению, к перманентному изменению своего внутреннего содержания и отношений с окружающей средой, позволяет ей достигать продуктивности в тех случаях, когда, казалось бы, это совершенно не возможно. Способность к обучению является наиважнейшей характеристикой гетерархии, простая адаптация уже не является достаточной: совершенная адаптация к среде в ее сегодняшнем состоянии приводит к невозможности адаптирования к ней на последующих этапах, которые, в условиях нестабильной среды, заявляют о себе довольно быстро.
Представляется, что гетерархия стремится к развитию адаптационных способностей организации в долгосрочной перспективе: непрерывное изменение, в отличие от единовременного приспособления к конкретному типу изменений, позволяет избежать проблем, связанных с краткосрочной рациональностью [Олимпиева, 2006]. Способность к постоянному переопределению, рекомбинации ресурсов и ценностей, саморефлексивность и общая организационная гетерогенность характеризуют гетерархию как организационную форму.
Привлекая модель, разработанную российскими исследователями Р. Червоткиным и В. Тарасенко, в гетерархической организационной структуре можно выделить следующие особенности [Червоткин, Тарасенко, 2006]:
Отсутствие единого центра управления для всей организации, функции управления рассредоточены (по отделам или участникам), разветвленная горизонтальная сеть элементов, постоянная смена ролей «подчиненных» и «управляющих»;
В связи с отсутствием четкой вертикальной подотчетности возрастает роль менеджеров отдельных рабочих групп, организационная стратегия вырабатывается в процессе договоренностей и коалиций;
Критерием успеха работника гетерархической структуры является не его восхождение по вертикальной карьерной лестнице, а полученный опыт и ротация в различных видах деятельности;
Наличие постоянно изменяющейся системы норм и ценностей, сосуществование соперничающих моделей оценивания;
Части/отделы/рабочие группы организации могут работать независимо друг от друга, но в процессе своей деятельности со всеми другими членами организации заключаются союзы, коалиции, договоры. В этом смысле гетерархия - это соединение уникального набора элементов с потенциалом синергии. При этом последовательность и форма соединения элементов находятся в постоянном движении и изменении. Автономия различных частей организации позволяет укрепить отдельные элементы и получить максимальное преимущество от быстрых перемен внешней среды. Каждая часть организации, будучи элементом единого целого, стремится к самосовершенствованию в соответствие со своими индивидуальными особенностями, а не ждет распоряжения из единого центра относительно стратегии и методов работы. Однако при этом все части гетерархической структуры должны быть в курсе и действовать соответственно некому общему направлению, отвечающему основным целям и ценностям организации;
Отказ от формализации, бюрократических процессов для максимально оперативной реакции на изменения внешней среды;
Создание единого информационного поля, взаимная информированность, для создания общей системы знаний, что позволяет решать проблемы быстро и эффективно;
Самодисциплина, самообучаемость и самосовершенствование отдельных элементов;
Выполнение нескольких ролей в рамках одной должности, совмещение роли менеджера и архитектора проекта, что повышает общую эффективность, так как исчезает разрыв между идейным содержанием проекта и технической стороной его реализации;
Каждый отдельный участник организации несет ответственность за общий результат.
Для лучшего понимания отличительных особенностей гетерархической структуры представляется целесообразным провести контрастное сравнение иерархии и гетерархии. Сравнение гетерархических и иерархических структур представлено в Таблице 3.
Таблица 3
|
