Динамика культуры в эпоху глобализации: ноосферный контекст
|
Скачать 3.68 Mb.
|
1.6. Глобализация: к вопросу о дефинициях Нужно прояснить, что же собой представляет глобализация через первичную конкретизацию её особенностей, и затем уже определить её влияние на культурные процессы на разных уровнях. В методологическом плане необходимо прояснить особенности и генезис этого масштабного феномена. Будучи одним из наиболее значимых факторов современного развития во всех многочисленных его измерениях, глобализация оказалась одновременно и привлекательным, и в то же время труднодоступным объектом исследования. Само понятие «глобализация» в монографических исследованиях используется не так уж давно, с конца 80-х годов XX века. До начала 90-х годов двадцатого века понятие использовалось только в специализированных экономических текстах, а затем всё чаще употреблялось для того, чтобы объяснить как для широкой публики, так и в кругу академической аудитории явления планетарного порядка в современном мире. Различного рода книги с использованием понятий «глобализация», «глобальность», «глобальная история» или «глобальный капитализм» продолжают появляться и постоянно удлиняют список по этой актуальной тематике [McGillivray 2006: 1]. Как отмечает современный историк глобализации А. МакДжиливри, только на английском языке к началу 2005 года издано 3300 работ по данной теме. Нужно учесть также и то, что, например, во франкоязычной науке несколько ранее был принят термин «мондиализация» (фр., mondialisation), который в целом имеет то же самое значение, что и англоязычный термин globalization. При этой «поправке» тогда ещё нужно учесть, что на французском языке опубликовано более 700 названий книг. Немецкий термин globalisirung со сходным спектром значений мы можем найти в более чем 670 работах. И ещё сотни книг на русском, арабском, хинди, китайском, испанском и других языках – всего более 5500 названий [McGillivray 2006: 1]. К тому же опубликовано гораздо больше статей, диссертаций, где встречается этот сегодня, наверное, самый частотный термин. Нужно упомянуть также Интернет-сайты и экспертные блоги по теме глобализации. Многие авторы, анализируя уже существующие определения, пытаются дать свою дефиницию, планируя внести некую содержательную новизну. Как выше говорилось, во множестве опубликованных работ явно и неявно имеются разного качества уточнения термина. Немецкие историки Ю. Остерхаммель и Н. Петерсон в своём историческом исследовании феномена глобализации показывают некоторые методологические сложности точного определения слова. Они указывают на ряд непременных факторов глобализации, а именно, «большую роль экспансии, концентрации и ускорения международных отношений» [MacGillivray 2006: 5]. При этом авторы добавляют, что «Дефиниции часто содержат различные диагнозы нашей эпохи. Почти всегда там содержится вопрос о том, означает ли глобализация отмирание национального государства и приведёт ли она мир к культурной гомогенности или придаст новые смыслы концептам пространства и времени» [MacGillivray 2006: 6]. Ещё нужно учитывать мировоззренческие или, как они говорят, ценностные установки многочисленных «энтузиастов» глобализации и её противников [MacGillivray 2006: 6]. Поскольку в любом определении глобализации имеются спорные моменты, то, не входя в дискуссию о точной дефиниции, мы всё же дадим «рабочее» (предварительное) определение этого ключевого для нашей статьи слова. Учитывая многомерность, а потому и многозначность явления, нужно указать на устойчивые и очевидные его проявления в различных сферах. В первом приближении определим глобализацию как непрерывный, многоуровневый, многомерный ускоренный информационными технологиями процесс унификации экономических, правовых, политических норм и действий, стандартизации технических, политических, культурных и социальных процедур. «Локомотивом» глобализации выступает принцип эффективности: получение экономической прибыли, широты распространения и скорости распределения товаров и услуг, в том числе «культурного продукта». Чтобы проникнуть в пространства как можно большего количества локальных культур, любой продукт, в том числе и «культурный», должен быть стандартизирован и унифицирован. Конечно же, здесь учитывается специфика того или иного «культурного ландшафта», региона, национально-исторического, гендерного и культурного контекстов. Как было сказано выше, глобализация представляет собой комплексное, многоуровневое, но недостаточно чётко сконфигурированное явление (то есть это не «система», не единое «целое», не социокультурный «организм»). В связи с этим необходимо всё же выделить хотя бы базисные её составляющие. Некоторые исследователи используют термин «измерения глобализации», достаточно операциональный и в то же время междисциплинарный. Понятно, что измерения не автономны – «различные измерения взаимосвязаны и взаимодействуют» [Tomlinson 1999: 17]. Эти измерения представляют собой некую систему взаимозависимостей. «Важный момент, – считает Дж. Томлинсон, – заключается в том, чтобы зафиксировать эти «измерения» социальной жизни, а не усматривать в них отдельные дискретные сферы деятельности (discrete spheres of activity): люди не переключаются механически от «экономической работы» к «культурной работе», как если бы после «трудового дня» мы приступали «к развлечению» [Tomlinson 1999: 18]. Вопрос: «Что произошло раньше: курица или яйцо?», - имеет онтологический и методологический аспекты. Таким же образом вопрос о глобализации как реальном положении дел или некой политико-идеологической конструкции, или теоретически обоснованном концепте весьма актуален для тех, кто пытается понять природу изучаемого объекта, предпосылки его появления, генезис, импликации. Как составитель и автор первой знаковой коллективной работы «Глобализация: социальная теория и глобальная культура» [Robertson, 1990] Рональд Робертсон поставил задачу «картографировать» условия производства глобальных взаимодействий. Рассматривая глобализацию как ключевой концепт, Робертсон выделяет аналитический и эмпирический аспекты [Robertson 1990: 15]. Он утверждает, что систематическая теоретизация глобализации начинается с середины XVIII века, но это утверждение никак не подтверждено автором. Далее Робертсон ставит под сомнение адекватность концептуализации «глобального», показывая, что «глобализация» балансирует вблизи «игровой зоны» (play zone), а точнее сказать – «площадки для интеллектуальных игр» (В. Б.), поскольку это место для экспрессии остаточных продуктов (residual) социально-теоретических интересов, интерпретативных индульгенций (indulgence, компромиссов) или демонстрация идеологических преференций на планетарной шкале. Автор отмечает, что «мир-системный анализ» Валлерстайна – это не теория о мире. Это концептуально выраженный протест против тех путей, которыми шла социальная теория с середины XIX века. Робертсон считает, что всерьёз рассматривать «мир как единое целое» ошибочно. Мир как целостность – это своего рода «виртуальная реальность» [Robertson 1990: 16-18]. Социальный теоретик подчёркивает историчность глобализационных процессов. В параграфе «Глобализация и структурирование мира» он показывает, что в начале девяностых мир пришёл в состояние неопределённости после крушения мировой социалистической системы, поэтому характерной чертой глобализации является не мир как «устойчивая система», а планетарная неопределённость, которая, как считает Робертсон, стала глобально институциализированной. Пугающие идеи постмодерна и постоянные геополитические потрясения (geopolitical «earthquakes») подтверждают тезис о хронической нестабильности мира. Робертсон как бы «примеривает» различные понятия, которые уже давно в обиходе у философов, социальных теоретиков, политологов, культурологов, и показывает их нерелевантность современной теоретизации мира как целостности. Эпистемологическая недостаточность таких категорий, как «цивилизация», «интернациональное общество», «демократический капитализм», «поздний капитализм», «мировая система», «коммунизм», социализм» и других попыток концептуального захвата «глобальности», очевидны. Ещё менее соответствуют постижению эффектов глобализации мира фашистская и неофашистская идеологии с их попыткой мыслить и реализовывать проект «нового социетального и международного порядка» [Robertson 1990: 16]. Отличительными характеристиками глобализирующегося мира являются глобальная комплексность и структурная контингентность [Robertson 1990: 18]. В конечном счёте, идея о всеобщей связанности восходит к «Универсальной истории» Полибия, хотя это, конечно же, выглядит модернизация понятия, учитывая ограниченность античных представлений о «глобальном мире» греко-римскими познаниями об ойкумене. Некоторые реалии глобализирующегося мира вполне очевидны. Это «глобальная информационная система» и «мировая капиталистическая экономика» [Robertson 1990: 24]. После тщательного анализа теоретических подходов в отношении глобализации Робертсон предлагает своё решение – «минимальную модель глобализации». Она не содержит осевых характеристик, фундаментальных принципов, основных механизмов производства глобального порядка. Это, скорее, указание на тенденции конструирования мирового порядка и констатация усиливающейся компрессии мира. В условиях глобализации акцент должен быть сделан на судьбах унитарных национальных государств, а точнее, на судьбах национальных обществ. «Гомогенизированное национальное государство, гомогенность, понятая в смысле культурно-гомогенизированного, административно и граждански гомогенизированного общества, - это конструкция определённого образа жизни...» [Robertson 1990: 27-28]. Глобальная система – это не результат изначально интра-социетальный и не результат развития межгосударственных систем. Это намного более сложный и культурно богатый феномен, чем какой-либо политический проект [Robertson 1990: 28]. Йенс Бартельсон в своей статье «Три концепта глобализации» (2000) обращается к классической методологической процедуре: уточнению ключевого понятия «глобализация». Эта работа презентует специальное исследование смыслов и функций концепта глобализации в рамках социальных наук за период последних десяти лет (1990-2000), со времени активного обсуждения темы. Описаны онтологические предпосылки (ontological presuppositions) и историческая траектория (historical trajectory) концепта глобализации. Автор проводит различия между тремя смыслами идеи глобализации: перенесением (transference), трансформацией (transformation) и трансцендентностью (transcendence). Доказывается, что эти смыслы постепенно «всплывали» внутри дискурса о глобализации. Демонстрируется то, как развёртывание этих коннотаций дестабилизировало онтологические основания теории международных отношений (international theory), при этом «глобальное» конституировалось как новый объект теоретических исследований и практик. Это, по мнению Бартельсона, дало импульс освобождению политического воображения от ограничений, накладываемых стереотипами о статическом существовании мира. Мало кто сегодня сомневается в существовании эмпирической проявленности глобализации, однако едва ли кто может точно сказать, что это такое как комплексное явление. Возникает вопрос о причинах и следствиях глобальных изменений, о фактуальности и актуальности глобального как такового. Йенс Бартельсон заостряет проблему обнаружения глобализации таким образом: «Откуда и куда движется глобализация»? Автор считает, что «Принятие глобализации как некоего факта само по себе уже является социальным фактом, который необходимо дополнительно изучать» [Bartelson, 2000: 180]. Здесь необходимо разграничить «знание о глобализации» и «уверенность в том, что глобализация существует» [Bateson, 2000: 181]. Онтологические предпосылки и историческая траектория концепта глобализации могут быть прояснены в ходе многочисленных дебатов о природе глобализации. Проблема конституирования «глобального» как многомерного объекта должна быть решена до конструирования дискуссии относительно дальнейших теоретических исследований и перспективном планировании постглобального мира. Концепт «глобализации» трактовался как выражение капиталистической идеологии у Фергюссона [Ferguson, 1992]. Или интерпретирован у Бурдье как указание на эпифеномен развития, нечто близкое современному империализму, культурному экуменизму, экономическому фатализму. В общем, это такое явление, которое на транснациональном уровне обладает нейтральной ползучей необходимостью. Зигмунд Бауман считает, что «глобализация», как и всякое модное словечко, на первый взгляд, понятное и претендующее на «опрозрачнивание» предмета обсуждения, делает этот предмет ещё менее понятным и фактически затемняет его суть [Bauman, 1998: 1]. Эти аналитические штудии имеют смысл, когда мы переходим из области публицистики и политической риторики к научному изучению комплексного многоуровневого и многомерного явления. Признавая реальность глобальных изменений, которые в корректной объективирующей форме могут быть названы «глобальными трансформациями», а в упрощённом (но деидеологизированном) варианте – «глобализацией», выделим очевидно существующие фундаментальные характеристики, которые отдельные авторы номинируют как «измерения глобализации». Ситуация с поиском адекватных дефиниций глобальных изменений осложняется тем, что, наряду с термином «глобализация», используются зачастую синонимично такие понятия, как «мондиализация», «вестернизация», «американизация», «интернационализация» и другие. Здесь нужно указать на специфическое значение этих альтернативных номинаций, связанных с выделением ключевых смыслов. Так, понятие «мондиализация», французское по своему происхождению (50-е годы XX века), означает идеологический процесс европеизации, культурно-политический проект для третьего мира, часто используется также в значении новых стратегий постколониализма освободившихся стран третьего мира, неоколониализм, проводимый «ненасильственным образом». Когда речь идёт о «вестернизации», то необходимо также иметь в виду такую тему, как уходящий своими истоками в далёкую историю «конфликт культур» (изначально «Запада» и «Востока», а позднее «Севера» и «Юга»). При этом нужно отметить, что сначала экономическая и военная, а затем культурная экспансия европейских стран значительно изменила незападные общества. После деколонизации, в 60-70 гг. XX века, национальные элиты освободившихся от колониализма стран стали активно бороться с «пережитками» колониального прошлого, поэтому понятие «вестернизация» отражает категорический протест против любой формы культурной глобализации, поскольку она воспринимается как «новая волна постколониализма». Такая же непростая ситуация складывается и с понятием «американизация». Здесь имплицитно выражен эмоциональный протест против явного или завуалированного навязывания североамериканских, англо-американских культурных паттернов, ценностей и стандартов, чуждых не только для культур в развивающихся странах («третий мир»), но также чужеродных для постиндустриальных стран Европы и Азии. То есть «американизация» рассматривается как специфический вариант «вестернизации». Более сложный и комплексный характер имеет понятие «интернационализации», поскольку отражает принцип культурно нейтральной унификации экономических, технологических, политических (в плане международной политики), негосударственных, академических, образовательных и других форм деятельности и отношений. Достижение эффективности работы граждан, организаций и государств напрямую зависит от степени их включённости в международные структуры, проекты, рынки, то есть от их интернационализации. При этом в глобализации присутствуют элементы мондиализации, вестернизации, американизации и интернационализации, откуда и появляются основные противоречия, конфликты и диаметрально противоположные интерпретации, а за ними и оценки глобальных трансформаций. Наиболее репрезентативна и многообразна культурная сторона планетарных изменений. Шкала культурного глобализированного контента широка: от предметов роскоши и аукционных артефактов «Сотбис» до «мыльных опер» и меню ресторанов быстрого обслуживания «МакДональдс» (феномен «макдональдизации» как субформы культурной американизации). |
Похожие:
 |
И. о директора департамента культуры молодёжной политики и спорта Динамика сети учреждений культуры, образовательных организаций в сфере культуры 6 |
|
«Утверждаю» Начальник управления культуры, туризма и спорта администрации Сургутского района Динамика сети учреждений культуры, образовательных организаций в сфере культуры 6 |
|
И. Т. Касавин Текст, дискурс, контекст И. Т. Касавин. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка |
|
Учебно-методический комплекс Музыкальная культура и искусство Великобритании... Развитие английской музыкальной культуры в эпоху Возрождения (XV – начало XVII вв.) |
|
Уральский государственный педагогический университет русская рок-поэзия:... Р 66 Русская рок-поэзия: текст и контекст: Сб науч тр. – Екатеринбург; Тверь, 2011. – Вып. 12. – 300 с |
|
Международная научно-практическая конференция «предпринимательская... «предпринимательская деятельность в условиях глобализации и интеграции экономики» |
|
Аврамов К. В. Нелинейная динамика упругих систем. Т. 1 Аврамов К. В. Нелинейная динамика упругих систем. Т. 1 — М.: R&C dynamics; Ижевск, 2010. — 703 с |
 |
Вестник научный журнал Кудрявцева Е. Л. Общество как «контекст» произведения искусства и феномен цитирования |
|
Отчет контекст: "pr-агентство Фабрика Новостей" Временной период:... |
|
Бычкова Марина Николаевна Прежде всего, хотелось бы обозначить контекст, в котором живет и действует современная школа |
|
Годовой отчет о деятельности государственного областного автономного учреждения культуры ... |
|
1. Контекст проекта Проект «Реформирование лесоуправления и меры по борьбе с лесными пожарами в России» (Лесной проект-2) |
|
Дэвис, Э. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху... Дэвис, Э. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху / Э. Дэвис; пер с англ. С. Кормильцсва, Е. Бачининой, В. Харитонова.... |
|
Уста в муниципального учреждения культуры «Бакчарский районный дом культуры» «Бакчарский районный дом культуры» (далее по тексту Учреждение) является некоммерческой организацией культуры создано постановлением... |
|
Управления культуры администрации находкинского городского округа за 2012 год В 2012 году координация деятельности подведомственных муниципальных бюджетных учреждений культуры осуществлялась управлением культуры... |
|
Поколению, которому сейчас за 40, было проще начинать бизнес в эпоху... Поколению, которому сейчас за 40, было проще начинать бизнес в эпоху Перестройки – только вдумайтесь (!) – не было налоговой инспекции,... |