Секция кафедры архивоведения
и специальных исторических дисциплин
АНГЛИЙСКИЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ О РОССИИ
ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в.
Кулакова Е. А — студ. 2 курса
Научный руководитель — к. ист. н., доц. Жуковская Т. Н.
Восприятие разными нациями друг друга непосредственно влияет на взаимоотношения между странами и отражает уровень и качество этих отношений. В XIX в. английские путешественники нередко посещали Российскую империю. Многие иностранцы оставили свои наблюдения
и заметки о России, которые были опубликованы в XIX в. На русский язык воспоминания английских путешественников практически не переводятся. В основу данной работы положены путевые заметки англичан (J. G. Kohl, R. Bremner, E. M. Leveson), не переведенные на русский язык и даже не переиздававшиеся на английском языке после первого их опубликования в XIX в. Целью нашей работы является реконструкция образа России, сложившегося у англичан, и попытка интерпретировать отдельные его составляющие.
Приезжая в Россию, иностранцы не ожидали увидеть большего, чем «страну, погрязшую в варварстве и лени», поэтому «первым бесспорным признаком русской жизни» английская путешественница определяла «длиннобородых руссов в свободных восточных одеждах». Любовь русских к заимствованию у других народов и преклонение перед иностранцами и всем иностранным хотя и встречали у англичан непонимание, но признавались типичной чертой национального характера
и свидетельствовали о некоторой отсталости государства. Чаще всего англичане посещали столицу России Санкт-Петербург, который в целом производил на них благоприятное впечатление, но из-за равнинности рельефа навевал мысли об однообразии и иногда даже «больше походил на тень, чем на реальный город». Всем русским была присуща глубокая религиозность, но христианская религия в Российской империи подвергалась сильному русскому влиянию и оттенялась им. К другим религиям русские относились довольно терпимо: так, копии икон католических святых продавались наравне с греческими, а рядом с православным храмом можно было увидеть мусульманскую мечеть. Нетрудно представить, как удивляло англичан и то, что любимым занятием всех слоев русского общества, особенно слуг и торговых людей, было чтение.
В целом образ России у англичан оставался размытым. Стереотипные оценки сталкивались с реальными фактами русской действительности. Характеристика России, данная англичанами, поверхностна, они описывают то, что видят, не пытаясь найти объяснения в деталях быта, социального положения или ментальности русских людей. Таким образом, культурные связи Англии и России, в отличие от уже широко распространенных торговых отношений, только начали зарождаться в первой половине XIX в., а Россия оставалась для англичан сказочной, полуварварской страной.
НЕОФИЦИАЛЬНАЯ ТОПОНИМИЯ ПЕТРОЗАВОДСКА
Басалаева И. В. — студ. 3 курса
Научный руководитель — к. ист. н., доц. Кожанов А. А.
Все населенные пункты имеют свои ойконимы (названия) и урбанонимы (внутренние топонимы), которые являются незаменимым источником для изучения жизни города и горожан. Урбанонимы — элементы внутригородской топографии — делятся на агоронимы (названия площадей), годонимы (названия улиц), дромонимы (названия внегородских дорог), эргонимы (названия предприятий). Помимо официальных урбанонимов существуют неофициальные названия городских объектов (неофициалы). С октября 2001 г. мною было собрано более 209 топонимов-неофициалов. Материалы о неофициальной топонимии включены в сайт «История города: время, события, люди», посвященный 300-летнему юбилею Петрозаводска (history.ptz.ru.).
Топонимы, как и вообще слова, образуются по-разному. Самое общее представление об этом нам дает первичная лингвистическая классификация — синтаксическая, отражающая то, какую единицу синтаксиса представляет собой топоним: 1) словоформа — «Рыбнадзор», «Рунопевцы», «Под судом», «У скелета» (66% собранных нами топонимов); 2) словосочетание — «Юность Максима», «Белые ночи» (30% топонимов); 3) сочетание слов, связанных сочинительной связью, — топонимы этого типа в нашем массиве пока не зафиксированы; 4) предикативные единицы (предложения) — «Двое ждут третьего», «Дистрофики борются с паутиной» (4%). В свою очередь, словоформы подразделяются на образованные морфологическим и неморфологическим, преимущественно лексико-семантическим, ассоциативным путем.
Предметом нашего рассмотрения являются топонимы последнего типа. Как правило, любые ассоциации возникают тремя основными путями: на основе контраста, сходства (метафоры) и смежности (метонимии). Мы признаем некоторую схематичность лингвистической классификации, так как многие топонимы представляют собой одновременно соединение и морфологического и лексико-семантического способов образования.
Народная фантазия — вещь непредсказуемая и неуправляемая. Поэтому и впредь длинные, неудобные для разговорной речи официальные названия будут превращаться в емкие и точные синонимы-прозвища. Они уже давно живут в нашем обиходе и успешно конкурируют с названиями, утвержденными городской властью. Вся совокупность городских названий, и официальных и неофициальных, — это своеобразный, очень ценный источник информации. Изучение этого источника дает информацию и для историка, и для краеведа, и для социолога, и для культуролога, потому что названия городской среды отражают ценности, нормы, традиции отдельных эпох и поколений.
НАПОЛЕОН В ВОСПРИЯТИИ
РУССКИХ СОВРЕМЕННИКОВ
Осипова Д. В. — студ. 3 курса
Научный руководитель — к. ист. н., доц. Жуковская Т. Н.
Наполеон навсегда запечатлен в исторической памяти русского общества, в русской общественной мысли и художественной литературе XIX в. В периодической печати эпохи наполеоновских войн, дневниках и воспоминаниях современников высказывались подчас совершенно противоречивые суждения о личности, военном гении, политическом значении Наполеона для судеб Франции и России. Для большинства русских современников не было сомнений в агрессивной, завоевательной сущности Наполеона. Это отношение отразилось на тоне их отзывов о Бонапарте, которые в значительной степени продиктованы чувством ненависти к властолюбивому «баловню удачи», страхом пред его деспотической волей, военным честолюбием. До своего провозглашения императором Наполеон воспринимался как наследник революции, военный гений. Но и после того, как в официальной пропаганде эпохи франко-русского противостояния (1805—1807 гг.) он был изобличен как тиран, властолюбец, «похититель свободы народов», русские не перестали видеть в нем великого человека, управляющего собственной судьбой и судьбами народов, в духе античного «героя». Народу образ «тирана», вызывающий определенные культурные ассоциации у европеизированной элиты, был непонятен, зато естественным было религиозное отторжение врага как «Антихриста», покусившегося на православное царство. Формулы пропаганды, рассчитанные на простых людей, между 1805 и 1812 гг. практически не изменились. Восхваление Бонапарта, заданное официальными изданиями, снова обнаруживается после Тильзитского мира.
Галломания, господствовавшая в обществе уже несколько десятилетий, к 1812 г. сменилась яростной франкофобией. С началом Отечественной войны официальная пресса развернула особенно яростную пропагандистскую кампанию. Такие эпитеты, как «Атилла девятнадцатого века», «хищник», «изверг», «чудовище», обильно уснащали страницы печатных изданий. Этот образ управлял сознанием русских современников, что фиксируют их военные дневники и написанные позднее мемуары.
Образ Бонапарта занимает важное место в литературной мифологии XIX в. Его литературные воплощения заведомо отделяются от исторической оценки и носят название «наполеоновской легенды». Русская поэзия, устами Пушкина, Тютчева, Жуковского славившая гибель пришельца, немедленно после его падения исполняется снисхождением
к поверженному врагу. После смерти в 1821 г. Наполеон снова воспринимается как «сверхчеловек», как гений. Если Пушкин сказал о Байроне, погибшем в Греции: «Другой от нас умчался гений, другой влаcтитель наших дум», то всем было ясно, кто «первый гений» — умерший
9-ю годами раньше на о. Св. Елены...
ОСОБЕННОСТИ ГОРОДСКОЙ ГЕРАЛЬДИКИ В РОССИИ
ПРИ ЕКАТЕРИНЕ II: СИМВОЛИКА ВЛАСТИ
Дроздов В. В. — студ. 3 курса
Научный руководитель — к. ист. н., ст. преп. Савицкий И. В.
В городском герботворчестве при Екатерине II можно выделить ряд особенностей. Одним из ярких примеров является применение той или иной символики в гербах, а точнее, в их основе — щитах. Одним из результатов исследования был вывод о том, что символика губернских
и уездных гербов существенно различается.
Такое утверждение позволил сделать контент-анализ, основанный на количественном анализе информации в источниках. Так, после изучения источников (указы о предоставлении городам гербов из ПСЗ РИ-1, изображения гербов и их блазоны) были выделены две основные смысловые единицы: цвет поля (финифти, металлы) и элементы поля. В группу «элементы поля» были отнесены «животный мир», «растительный мир», «легендарные фигуры», «элементы ремесла и торговли», сельское хозяйство (далее — с/х) и т. д.
Особый интерес представляет группа «символы власти»: короны, скипетр и держава, царские подушки и прочее. Если взять статистику по уездным городам, то видно, что наиболее употребляемыми элементами щитов были «животный мир», символы ремесла, торговли, «растительный мир»; если рассматривать только губернскую — то символы власти (наравне с «животным миром», при этом животные чаще всего «аристократические» — львы, орлы). Видимо, этим подчеркивалась значимость губернских городов с политической точки зрения.
Еще одним подтверждением гипотезы является очень небольшой процент изображения в губернских городах элементов с/х, ремесла и торговли.
Получается своеобразный противовес: для главных городов империи используется символика, которая как бы возвеличивает город; для уездных — чаще берутся изображения, символизирующие экономическую жизнь (ремесла, с/х), особенности географической среды (флора, фауна).
С субъективной точки зрения, этим все-таки подчеркивалось отличие провинциальных городов от центральных (приземленностью, определенной простотой композиции щита герба). Нельзя не согласиться
с тем, что изображение короны, скипетра или державы подчеркивает значимость города в политической жизни, в какой-то мере создает ауру царственности, силы и мощи того или иного города.
|
