А зори здесь тихие
|
Скачать 1.19 Mb.
|
— Стреляй, Рита!.. Стреляй! — кричали зенитчицы. А Рита ждала, не сводя перекрестия с падающей точки. И когда немец перед самой землей рванул парашют, уже благодаря своего немецкого бога, она плавно нажала гашетку. Очередью из четырех стволов начисто разрезало черную фигуру, девчонки крича от восторга, целовали ее, а она улыбалась наклеенной улыбкой. Всю ночь ее трясло. Помкомвзвода Кирьянова отпаивала чаем, утешала: — Пройдет, Ритуха. Я, когда первого убила, чуть не померла, ей-богу. Месяц снился, гад... Кирьянова была боевой девахой: еще в финскую исползала с санитарной сумкой не один километр передовой, имела орден. Рита уважала ее за характер, но особо не сближалась. Впрочем, Рита вообще держалась особняком: в отделении у нее были сплошь девчонки-комсомолки. Не то чтобы младше, нет: просто — зеленые. Не знали они ни любви, ни материнства, ни горя, ни радости, болтали о лейтенантах да поцелуйчиках, а Риту это сейчас раздражало. — Спать!.. — коротко бросала она, выслушав очередное признание. — Еще услышу о глупостях — настоишься на часах вдоволь. — Зря, Ритуха, — лениво пеняла Кирьянова. — Пусть себе болтают: занятно. — Пусть влюбляются — слова не скажу. А так, лизаться по углам — этого я не понимаю. — Пример покажи, — улыбнулась Кирьянова. И Рита сразу замолчала. Она даже представить не могла, что такое может случиться: мужчин для нее не существовало. Один был мужчина — тот, что вел в штыковую поредевшую заставу на втором рассвете войны. Жила, затянутая ремнем. На самую последнюю дырочку затянутая. Перед маем расчету досталось: два часа вели бой с юркими «мессерами». Немцы заходили с солнца, пикировали на счетверенки, плотно поливая огнем. Убили подносчицу — курносую, некрасивую толстуху, всегда что-то жевавшую втихомолку, легко ранили еще двоих. На похороны прибыл комиссар части, девочки ревели в голос. Дали салют над могилой, а потом комиссар отозвал Риту в сторону: — Пополнить отделение нужно. Рита промолчала. — У вас здоровый коллектив, Маргарита Степановна. Женщины на фронте, сами знаете, — объект, так сказать, пристального внимания. И есть случаи, когда не выдерживают. Рита опять промолчала. Комиссар потоптался, закурил, сказал приглушенно: — Один из штабных командиров — семейный, между прочим, — завел себе, так сказать, подругу. Член Военного совета, узнав, полковника того в оборот взял, а мне приказал подругу эту, так сказать, к делу определить. В хороший коллектив. — Давайте, — сказала Рита. Наутро увидела и залюбовалась: высокая, рыжая, белокожая. А глаза детские: зеленые, круглые, как блюдца. — Боец Евгения Комелькова в ваше распоряжение... Тот день банным был, и, когда наступило их время, девушки в предбаннике на новенькую, как на чудо, глядели: — Женька, ты русалка! — Женька, у тебя кожа прозрачная! — Женька, с тебя скульптуру лепить! — Женька, ты же без лифчиков ходить можешь! — Ой, Женька, тебя в музей нужно! Под стекло на черном бархате... — Несчастная баба! — вздохнула Кирьянова. — Такую фигуру в обмундирование паковать — это ж сдохнуть легче. — Красивая, — осторожно поправила Рита. — Красивые редко счастливыми бывают. — На себя намекаешь? — усмехнулась Кирьянова. И Рита опять замолчала: нет, не выходила у нее дружба с помкомвзвода Кирьяновой. Никак не выходила. А с Женькой вышла. Как-то сама собой, без подготовки, без прощупывания: взяла Рита и рассказала ей свою жизнь. Укорить хотела отчасти, а отчасти — пример показать и похвастаться. А Женька в ответ не стала ни жалеть, ни сочувствовать. Сказала коротко: — Значит, и у тебя личный счет имеется. Сказано было так, что Рита — хоть и знала про полковника досконально — спросила: — И у тебя тоже? — А я одна теперь. Маму, сестру, братишку — всех из пулемета уложили. — Обстрел был? — Расстрел. Семьи комсостава захватили и — под пулемет. А меня эстонка спрятала в доме напротив, и я видела все. Все! Сестренка последней упала — специально добивали... — Послушай, Женька, а как же полковник? — шепотом спросила Рита. — Как же ты могла, Женька... — А вот могла! — Женька с вызовом тряхнула рыжей шевелюрой. — Сейчас воспитывать начнешь или после отбоя? Женькина судьба перечеркнула Ритину исключительность, и — странное дело! — Рита словно бы чуть оттаяла, словно бы дрогнула где-то, помягчела. Даже смеялась иногда, даже пела с девчонками, но самой собой была только с Женькой наедине. Рыжая Комелькова, несмотря на все трагедии, была чрезвычайно общительной и озорной. То на потеху всему отделению лейтенанта какого-нибудь до онемения доведет, то на перерыве под девичье «ля-ля» цыганочку спляшет по всем правилам, то вдруг роман рассказывать начнет — заслушаешься. — На сцену бы тебя, Женька! — вздыхала Кирьянова. — Такая баба пропадает! Так и кончилось Ритино старательно охраняемое одиночество: Женька все перетряхнула. В отделении у них замухрышка одна была, Галка Четвертак. Худющая, востроносая, косички из пакли и грудь плоская, как у мальчишки. Женька ее в бане отскребла, прическу соорудила, гимнастерку подогнала — расцвела Галка. И глазки вдруг засверкали, и улыбка появилась, и грудки, как грибы, выросли. И поскольку Галка эта от Женьки больше и на шаг не отходила, стали они теперь втроем: Рита, Женька и Галка. Известие о переводе с передовой на объект зенитчицы встретили в штыки. Только Рита промолчала: сбегала в штаб, поглядела карту, сказала: — Пошлите мое отделение. Девушки удивились, Женька подняла бунт, но на следующее утро вдруг переменилась: стала за разъезд агитировать. Почему, отчего — никто не понимал, но примолкли: значит, надо, Женьке верили. Разговоры сразу утихли, начали собираться. А как прибыли на разъезд, Рита, Женька и Галка стали вдруг пить чай без сахара. Через три ночи Рита исчезла из расположения. Скользнула из пожарного сарая, тенью пересекла сонный разъезд и растаяла в мокром от росы ольшанике. По заглохшей лесной дороге выбралась на шоссе и остановила первый грузовик. — Далеко собралась, красавица? — спросил усатый старшина: ночью в тыл ходили машины за припасами, и сопровождали их люди, далекие от строевой и уставов, — До города подбросите? Из кузова уже тянулись руки. Не ожидая разрешения, Рита встала на колесо и вмиг оказалась наверху. Усадили на брезент, набросили ватник. — Подремли, деваха, часок,,. А утром была на месте. — Лида, Рая — в наряд! Никто не видал, а Кирьянова узнала: доложили. Ничего не сказала, усмехнулась про себя: «Завела кого-то, гордячка. Пусть ее, может, оттает...» И Васкову — ни слова. Впрочем, Васкова никто из девушек не боялся, а Рита — меньше всех. Ну, бродит по разъезду пенек замшелый: в запасе двадцать слов, да и те из уставов. Кто же его всерьез-то принимать будет? Но форма есть форма, а в армии особенно. И форма эта требовала, чтобы о ночных путешествиях Риты не знал никто, кроме Женьки да Галки Четвертак. Откочевывали в городишко сахар, галеты, пшенный концентрат, а когда и банки с тушенкой. Шальная от удач Рита бегала туда по две-три ночи в неделю: почернела, осунулась. Женька укоризненно шипела в ухо: — Зарвалась ты, мать! Налетишь на патруль, либо командир какой заинтересуется — и сгоришь. — Молчи, Женька, я везучая! У самой от счастья глаза светятся: разве с такой серьезно поговоришь? Женька только расстраивалась: — Ой, гляди, Ритка! То, что о ее путешествиях Кирьянова знает, Рита быстро догадалась по взглядам да усмешечкам. Обожгли ее эти усмешечки, словно она и впрямь своего старшего лейтенанта предавала. Потемнела, хотела одернуть — Женька не дала. Уцепилась, уволокла в сторону: — Пусть, Рита, пусть что хочет думает! Рита опомнилась: правильно. Пусть любую грязь сочиняет, лишь бы помалкивала, не мешала, Васкову бы не донесла. Занудит, запилит — света невзвидишь. Пример был: двух подружек из первого отделения старшина за рекой поймал. Четыре часа — с обеда до ужина — мораль читал: устав наизусть цитировал, инструкции, наставления. Довел девчонок до третьих слез: не то что за реку — со двора зареклись выходить. Но Кирьянова пока молчала. Стояли безветренные белые ночи. Длинные — от зари до зари — сумерки дышали густым настоем зацветающих трав, и зенитчицы до вторых петухов пели песни у пожарного сарая. Рита таилась теперь только от Васкова, исчезала через две ночи на третью вскоре после ужина, а возвращалась перед подъемом. Эти возвращения Рита любила больше всего. Опасность попасться на глаза патрулю была уже позади, и теперь можно было спокойно шлепать босыми ногами по холодной до боли росе, забросив связанные ушками сапоги за спину. Шлепать и думать о свидании, о жалобах матери и о следующей самоволке. И оттого, что следующее свидание она может планировать сама, не завися или почти не завися от чужой воли, Рита была счастлива. Но шла война, распоряжаясь по своему усмотрению человеческими жизнями, и судьбы людей переплетались причудливо и непонятно. И, обманывая коменданта тихого 171-го разъезда, младший сержант Маргарита Осянина и знать не знала, что директива имперской службы СД за ° С219/702 с грифом «ТОЛЬКО ДЛЯ КОМАНДОВАНИЯ» уже подписана и принята к исполнению. 3 А зори здесь были тихими-тихими. Рита шлепала босиком: сапоги раскачивались за спиной. С болот полз плотный туман, холодил ноги, оседал на одежде, и Рита с удовольствием думала, как сядет перед разъездом на знакомый пенек, наденет сухие чулки и обуется. А сейчас торопилась, потому что долго ловила попутную машину. Старшина же Васков вставал ни свет ни заря и сразу шел щупать замки на пакгаузе. А Рита как раз туда должна была выходить: пенек ее был в двух шагах от бревенчатой стены, за кустами. До пенька осталось два поворота, потом напрямик, через ольшаник. Рита миновала первый и — замерла: на дороге стоял человек. Он стоял, глядя назад, рослый, в пятнистой плащ-палатке, горбом выпиравшей на спине. В правой руке он держал продолговатый, туго обтянутый ремнями сверток; на груди висел автомат. Рита шагнула в куст; вздрогнув, он обдал ее росой, но она не почувствовала. Почти не дыша, смотрела сквозь редкую еще листву на чужого, недвижимо, как во сне, стоящего на ее пути. Из лесу вышел второй: чуть пониже, с автоматом на груди и с точно таким же тючком р руке. Они молча пошли прямо на нее, неслышно ступая высокими шнурованными башмаками по росистой траве. Рита сунула в рот кулак, до боли стиснула его зубами. Только не шевельнуться, не закричать, не броситься напролом сквозь кусты! Они прошли рядом: крайний коснулся плечом ветки, за которой она стояла. Прошли молча, беззвучно, как тени. И скрылись. Рита обождала — никого. Осторожно выскользнула, перебежала дорогу, нырнула в куст, прислушалась. Тишина. Задыхаясь, кинулась напролом: сапоги били по спине. Не таясь, пронеслась по поселку, забарабанила в сонную, наглухо заложенную дверь: — Товарищ комендант!.. Товарищ старшина!.. Наконец открыли. Васков стоял на пороге — в галифе, тапочках на босу ногу, в нижней бязевой рубахе с завязками. Хлопал сонными глазами: — Что? — Немцы в лесу! — Так... — Федот Евграфыч подозрительно сощурился: не иначе, разыгрывают... — Откуда известно? — Сама видела. Двое. С автоматами, в маскировочных накидках... Нет, вроде не врет. Глаза испуганные... — Погоди тут. Старшина метнулся в дом. Натянул сапоги, накинул гимнастерку, второпях, как при пожаре. Хозяйка в одной рубахе сидела на кровати, разинув рот: — Что там, Федот Евграфыч? — Ничего. Вас не касается. Выскочил на улицу, затягивая ремень с наганом на боку. Осянина стояла на том же месте, по-прежнему держа сапоги за плечом. Старшина машинально глянул на ее ноги: красные, мокрые, к большому пальцу прошлогодний лист прилип. Значит, по лесу босиком шастала, а сапоги за спиной носила: так, стало быть, теперь воюют. — Команду — в ружье: боевая тревога! Кирьянову ко мне. Бегом! Бросились в разные стороны: деваха — к пожарному сараю, а он — в будку железнодорожную, к телефону. Только бы связь была!.. — «Сосна«! «Сосна»!.. Ах ты, мать честная!.. Либо спят, либо поломка... «Сосна«!.. «Сосна»!.. — «Сосна» слушает. — Семнадцатый говорит. Давай Третьего. Срочно давай, чепе!.. — Даю, не ори. Чепе у него... В трубке что-то долго сипело, хрюкало, потом далекий голос спросил: — Ты, Васков? Что там у вас? — Так точно, товарищ Третий. Немцы в лесу возле расположения. Обнаружены сегодня в количестве двух... — Кем обнаружены? — Младшим сержантом Осяниной... Кирьянова вошла, без пилотки, между прочим. Кивнула, как на вечерке. — Я тревогу объявил, товарищ Третий. Думаю лес прочесать... — Погоди чесать, Васков. Тут подумать надо: объект без прикрытия оставим — тоже по голове не погладят. Как они выглядят, немцы твои? — Говорит, в маскхалатах, с автоматами. Разведка... — Разведка? А что ей там, у вас, разведывать? Как ты с хозяйкой в обнимку спишь? Вот всегда так, всегда Васков виноват. Все на Васкове отыгрываются. — Чего молчишь, Васков? О чем думаешь? — Думаю, надо ловить, товарищ Третий. Пока далеко не ушли. — Правильно думаешь. Бери пять человек из команды и дуй, пока след не остыл. Кирьянова там? — Тут, товарищ... — Дай ей трубку. Кирьянова говорила коротко: сказала два раза «слушаю» да раз пять поддакнула. Положила трубку, дала отбой. — Приказано выделить в ваше распоряжение пять человек. — Ты мне ту давай, которая видела. — Осянина пойдет старшей. — Ну, так. Стройте людей. — Построены, товарищ старшина. Строй, нечего сказать. У одной волосы, как грива, до пояса, У другой какие-то бумажки в голове. Вояки! Чеши с такими лес, лови немцев с автоматами! А у них, между прочим, одни родимые, образца 1891-го дробь 30-го года... — Вольно! — Женя, Галя, Лиза... Сморщился старшина: — Погодите, Осянина! Немцев идем ловить — не рыбу. Так чтоб хоть стрелять умели, что ли... — Умеют. Хотел Васков рукой махнуть, но спохватился: — Да, вот еще. Может, немецкий кто знает? — Я знаю. Писклявый такой голосишко, прямо из строя. Федот Евграфыч вконец расстроился: — Что — я? Что такое я? Докладывать надо! — Боец Гурвич. — Ох-хо-хо! Как по-ихнему — руки вверх? — Хенде хох. — Точно, — махнул-таки рукой старшина. — Ну, давай, Гурвич... Выстроились эти пятеро. Серьезные, как дети, но испуга вроде пока нет. — Идем на двое суток, так надо считать. Взять сухой паек, патронов... по пять обойм. Подзаправиться... Ну, поесть, значит, плотно. Обуться по-человечески, в порядок себя привести, подготовиться. На все — сорок минут. Р-разойдись!.. Кирьянова и Осянина — со мной. Пока бойцы завтракали и готовились к походу, старшина увел сержантский состав к себе на совещание. Хозяйка, по счастью, куда-то уже смоталась, но постель так и не прибрала:две подушки рядышком, полюбовно... Федот Евграфыч угощал сержантов похлебкой и разглядывал старенькую, истертую на сгибах карту-трехверстку. — Значит, на этой дороге встретила? — Вот тут, — палец Осяниной слегка колупнул карту. — А прошли мимо меня, по направлению к шоссе. — К шоссе?.. А чего ты в лесу в четыре утра делала? Промолчала Осянина. — Просто по ночным делам, — не глядя, сказала Кирьянова. — Ночным? — Васков разозлился: вот ведь врут! — Для ночных дел я вам самолично нужник поставил. Или не вмещаетесь? |
Похожие:
 |
Здесь я размещаю материалы по инкубации яиц сельхозптицы(свои и «из интернета») ... |
 |
Зори театрального Октября Весной 1918 года в Советской России миновала пора «красногвардейской» атаки на капитал и наступил период относительной передышки |
|
Книга Зиновия Тененбойма о Школе-колонии "Красные зори" (осень 1919-1941) Этот мой файл во многом сырой, но сильно править и сильно исправлять – "прыти нет". Да и в целом – книга не плохая |
|
Решение вступает в силу с момента опубликования в газете «Сылвенские зори» В соответствии с решением Земского Собрания Кишертского муниципального района от 29 октября 2009 г. №460 «О структуре администрации... |
|
Открытый одноэтапный конкурс в электронной форме без квалификационного... Доставка продукции Грузополучателю осуществляется силами, средствами и за счёт Поставщика, до склада Грузополучателя, расположенного... |
|
Руководство по эксплуатации и техническому обслуживанию если все... Руководстве по эксплуатации и техническому обслуживанию описываемых здесь электронасосов, соблюдаются в соответствии с номерами моделей... |
|
Начальник отдела по культуре и делам молодёжи Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Дом культуры н п. Африканда» отдела по культуре и делам молодёжи администрации г. Полярные... |
|
Облачных вычислений (cloud computing) сегодня очень популярна в России... Оказалось, что хотя про облачные вычисления много говорят и пишут, у заказчиков наблюдается полное смешение понятий и неверное понимание... |
|
Сценарий вечеринки Станислав Владимирович! У нас телефоны с собой. А здесь по производственному вопросу |
|
Нэс «Академик Трешников» 16 декабря отошел от причала «Адмиралтейских... Нэс «Академик Трешников» 16 декабря отошел от причала «Адмиралтейских верфей» и пришвартовался на 87 причал пкт. Здесь идет погрузка... |
|
Большая тема по dc-dc преобразователям здесь Рис. Преобразователь однополярного напряжения в стабилизированное двухполярное со средней точкой |
|
Культура византии IV- первая половина VII в В фигурные скобки {} здесь помещены номера страниц (окончания) издания-оригинала |
|
Здесь и далее понятие "р/м" значится как "Рулевой механизм zf типа... Здесь и далее понятие "р/м" значится как "Рулевой механизм zf типа винт—шариковая гайка—рейка—сектор с гидроусилителем" |
|
Инструкция по эксплуатации: grand master hunter cx III Ознакомьтесь с регуляторами на панели управления. Их основные функции описываются здесь |
|
Уважаемые коллеги! Доброе утро. Начинаем заседание итоговой коллегии... Коновалов А. В: Уважаемые коллеги! Доброе утро. Начинаем заседание итоговой коллегии Министерства юстиции Российской Федерации. Здесь,... |
|
Отопительные установки, работающие на жидком топливе Перед запуском/ использованием устройства внимательно прочтите приведенные здесь руководства к действию! |