Дипломная работа
|
Скачать 0.88 Mb.
|
| Глава 4 Закрытие скита Революционные процессы, происходящие в русском обществе в начале ХХ в., не оставляли равнодушными насельников скита. Немало страниц «Летописи скита» за эти годы содержат размышления о происходящем. Не вызывали одобрения составителей летописи (в том числе будущего старца Варсонофия) происходящие реформы – созыв Государственной думы и особенно свобода вероисповедания. Традиционализм и монархизм скитской братии особенно проявились в дни февральской революции 1917 г. Весть об отречении Императора в скиту была встречена как настоящее несчастье, что отличалось от мнения, господствовавшего в Церкви 121. Чуть позже, оценивая события 1917 г., скитской летописец делает следующее заключение, по-видимому, отражающее мнение братии: «Народ настолько помутился в разуме от гордыни сердца, что свергнул с престола своего законного правителя – Царя» 122. События 1917 г. развивались стремительно, и скитская летопись этого периода изобилует такими словами: «отчаянное состояние России», «грозные и страшные дни», «положение безнадежно. Запись от 1 сентября говорит о действительном ухудшении положения: «В скиту, по тяжелым условиям пищевого довольствия, хлеба будет выдаваться 1 фунт на брата ежедневно. Хлеб будет выдаваться с нынешнего дня на два следующих по 2 фунта» 123. Конец октября, ознаменовавшийся восстанием большевиков в Петрограде, в монастыре и скиту проходил очень тревожно. «В монастыре на стене появилась зловещая, дерзкая надпись с угрозой прийти ограбить монастырь. (Черновик: неизвестно, кому принадлежит эта надпись, но она соответствует духу и настроению мирских соседей Обители и вообще духу и знамениям времени.) Подобные заявления приходится слышать и изустно. В монастыре уже предприняты некоторые меры на случай нападения и установлено совершение молебных и акафистных пений пред Чудотворным образом Божией Матери и панихид по почивающим Старцам. (Черновик: Так, решено, что по предложению заступающаго место о. Настоятеля (он находится в Москве <�зачеркнуто: участвуя в заседаниях> на Всероссийском Церковном Соборе), о. Казначея в случае нападения братия должны собраться по удару колокола к Казанскому собору, чтобы сообща встретить насильников. Для устрашения злоумышленников послушники вооружаются дрекольем и даже револьверами и таким образом составляется ополчение человек в 50. < внизу листа: «Но аще не Господь сохранит» Обитель, всуе бде стрегий». Поэтому обитель прибегла к надежнейшей защите: установлено совершение акафистов пред чудотворной иконой Божией Матери и паннихид по Старцам>. Сегодня на вечернем благословении о. скитоначальник предложил и скитской братии подумать о мерах к защите скита от возможнаго нападения. Старец о. Нектарий призывал братию к молитве о защите Скита»124. В ближайший воскресный день, 29 октября, богослужение в скиту совершалось не рядовому святому, а покровителям скита – Небесным бесплотным Силам, Иоанну Предтечи, а так же всем святым. После литургии был совершено «молебное пение о спасении державы Российской и утолении в ней раздоров и нестроений». После на Амвросиевском колодце у ворот скита совершенно водоосвящение, а затем последовал крестный ход «внутри стен» скита с иконами и святой водой 125. Созданное после Октябрьского переворота правительство (Совет народных комиссаров) издало 23 января 1918 г. декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». В соответствии с 12 и 13 пунктами декрета, религиозным организациям запрещалось владеть собственностью и иметь права юридического лица. Все церковное имущество объявлялось народным достоянием 126. Этот документ стал основанием для последующего изъятия церковного имущества и закрытия монастырей и храмов. Во исполнении этого декрета, 25 февраля в 11 часов дня в скит явился отряд красногвардейцев из пяти человек. Потребовав к себе скитоначальника, командир отряда заявил, что им необходимо осмотреть храмы и все помещения скита, так как «про скит ходят слухи, что здесь много лежит серебра и золота». В сопровождении скитоначальника красногвардейцы осмотрели оба действующих храма скита, составили опись имущества, «при осмотре безбожники до многих св. предметов касались руками, чего по правилам Церковным никак не подобает делать». Была осмотрена колокольня, так как там предполагали найти пулемет. После осмотра и описи, ничего не изъяв, отряд отправился в монастырь. На следующий день храмы и святыни скита были освящены «от осквернения через прикосновение еретических рук» 127. Вместе с тем, скитская жизнь шла своим чередом и в возможность закрытия обители еще мало верилось. Так, 4/17 мая 1918 г. настоятель монастыря архимандрит Исаакий, обращается к преосвященнейшему Феофану, епископу Калужскому и Боровскому, с просьбой выдать новый антиминс для храма свт. Льва Катанского и преп. Иоанна Рыльского, взамен старого «несколько разорвавшегося на сгибе» 128. Обстановка вокруг скита накалялась. Летописец отмечает, что «часто в окрестностях раздаются одиночные ружейные выстрелы». Значительно ухудшилось снабжение, хотя не так сильно, как в округе: «Братии выдается в день по 1 фунту (хлеба – авт.), что для скита есть явная милость Божия, ибо кругом царит настоящий голод» 129. Для решения продовольственной проблемы, скитской садовник отец Павел (Драчев) с несколькими братиями, начал осваивать под огород и сад все свободные участки земли в стенах скита 130. Последняя запись Летописи от 4 июня 1918 г. сообщает о том, как два скитских брата, отправленные за хлебом, привезли 25 пудов пшеницы. Летописец передает великую радость скитян по этому поводу, что свидетельствует о сложности положения и ценности даже такой, относительно небольшой, поставке пшеницы. «Святые старцы своими святыми молитвами явно помогают своему родному скиту» 131, – последние слова скитской летописи. В этих условиях, основной задачей оптинской братии, помимо физического выживания в условиях революционной бури, стала оформление своего статуса в совершенно новых условиях. «Декрет об отделении церкви от государства» не позволял религиозной организации сохранять свои права на недвижимое имущество монастыря и скита. 26 июня 1918 г. был конфискован монастырский дом и другие постойки при мельнице на реке Другузне. 23 июля 1918 г. иеромонах Никон (Беляев) 132, по благословению настоятеля проводивший переговоры с представителями советской власти, докладывал епископу Феофану (Тулякову) о планируемой конфискации всех без исключения лошадей, и что цель конфискации вовсе не нужды армии, как об этом заявляется, а закрытие монастыря. К 10 августа было решено удалить из Оптиной всех монахов. В монастырской гостинице на двери одной из комнат уже висела вывеска «Козельский уездный военный комиссар». Среди козельских комиссаров обсуждался вопрос о том, что нужно предложить всем монахам остричь волосы и поступить на советскую службу. 5 августа 1918 г. уездный Комиссариат социального обеспечения потребовал от монастыря предоставить два корпуса для создания детского приюта и богадельни 133. Чиновники из советских учреждений, расположенные к обители, в частных разговорах неоднократно советовали братии для спасения монастыря и его хозяйства зарегистрироваться в качестве трудовой общины или артели. В 1919 г. Оптинский монастырь был преобразован в племенное хозяйство, которое возглавил один из монастырских послушников. Основанием для создания племхоза было сохранение монастырского стада и уникальной оптинской породы крупного рогатого скота. Новообразованное хозяйство пользовалось по договору всеми постройками монастыря, кроме части скитских строений 134. 18 мая 1919 г. на территории монастыря и скита был создан музей «Оптина Пустынь» 135. В его ведение в скиту были переданы хибарки старцев и библиотечный корпус. Таким образом, на территории скита действовало две организации (племхоз и музей), причём обе были призваны сохранить Оптину пустынь в смутное время как культурное явление и хозяйственный организм. Отличием этих двух организаций было то, что племенное хозяйство было добровольным (по типу артели) объединением оптинской братии, а музей создавался с участием государства (Народного комиссариата просвещения и Козельского исполкома). Созданию музея предшествовала телеграмма Коллегии по делам музеев и охраны памятников искусства и старины Народного комиссариата просвещения от 7 мая 1919 г., в которой сообщалось, что «монастырь и скит и историческая роща между ними со всеми зданиями и художественными предметами взяты на учет на основании декрета» 136. Архивные документы, относящиеся ко времени создания музея, позволяют утверждать, что эти действия были направлены на сохранение уникального оптинского наследия от разрушения со стороны местных советских органов власти. 18 мая 1919 г. состоялось совместное заседание представителей Козельского исполнительного комитета и наркомпроса по вопросу организации Оптинского музея. Протокол этого заседания сообщает о различных точках зрения. По-видимому, одним из возможных вариантов рассматривалось создание музея под руководством самих оптинских монахов. Об этом, в частности, свидетельствует упоминание о том, что первое время заведующим музеем числился оптинский иеромонах Никон (Беляев) 137. Однако, это вызвало решительное несогласие представителей советской власти. «…Сохранить искусство наш долг. Монахи не могут быть хранителями искусства, они извращают его, надо выбрать других лиц для охранения его», – заявил председатель земельного отдела Козельского исполкома Т. Костриков 138. Другим представителем власти было заявлено, что «музей если будет под веденьем монахов, то будет недоступен народу» 139. На этом объединенном заседании 18 мая 1919 г. принимал участие в качестве эмиссара Коллегии по делам музеев и охраны памятников старины выдающийся реставратор Н.Н. Померанцев 140, сыгравший значительную роль в спасении от разрушения многих памятников архитектуры и искусства в первые годы Советской власти. Он также высказался против сохранения музея под контролем монахов, ввиду того, что часть помещений монастыря предлагалось передать Козельскому отделу просвещения: «неудобно держать детей в монастыре и подвергать их монашескому влиянию» 141. Особое внимание было уделено Скитской библиотеки, которая, по мнению участников заседания, имела «мировое значение» 142, в силу чего она была выведена из подчинения музею. В скитской библиотеки хранились как древние рукописи, так и письма выдающихся деятелей культуры. Статья III Акта о создании музея гласит, что «основная монастырская библиотека и библиотека скита остаются, как и до сих пор, в ведении Библиотечного отела Нар. ком. прос. Обе библиотеки, главнейше библиотека скита, представляют исключительную ценность и должны быть сохранены совершено в своей полной цельности и неприкосновенности. Библиотека Оптиной пустыни снабжена особой охранной грамотой, библиотекарь её получает вознаграждение по штатам отдела Нар. ком. прос.» 143 Всего музею «Оптина Пустынь» были переданы 120 разных строений монастыря (таким образом, владения племхоза были значительно ограничены), сад, в котором было около тысячи фруктовых деревьев, кожевенная мастерская. Штат рабочих и служащих музея, первоначально был утвержден в составе 22 человек, значительную часть которых составили оптинские монахи 144. Однако монашеское братство продолжало фактически существовать в стенах скита, что вызывало сильное раздражение местных советских властей. В январе-феврале 1920 г. «Комиссия по ликвидации монастыря Оптина пустынь» обследовала скитские строения и обнаружила, что там еще проживает много монашествующих. Часть помещений были опечатаны, произведена опись и изъятие церковного имущества. Был приглашен «представитель Комитета монастыря для дачи правильного названия вещей, входящих в опись» 145. Среди прочего, были изъяты бережно хранящиеся в скиту монашеские облачения препп. старцев Моисея, Макария, Амвросия, а также схима одного из первых насельников скита отца Вассиана 146. 9 марта 1920 г. не стало скитоначальника схиигумен Феодосия (Поморцева), настоятельствовавшего с 1912 г. Скитоначальником на его место был назначен преп. старец Нектарий, и по примеру своих предшественников в апреле того же года он принял постриг в великую схиму. Схиигумен Феодосий был похоронен в монастыре у правого предела Введенского собора. До этого произошли последние захоронения на скитском кладбище – схимонаха Иоанникия 8 августа 1918 г. и схимонаха Мефодий 20 ноября 1919 г. 28 августа 1920 г. комиссия заявила об окончательной ликвидации монастыря. Однако это еще совершенно не свидетельствовало о прекращении монашеской жизни в скиту. Наоборот, Л. Защук (духовная дочь преп. Нектария, впоследствии приняла схиму с именем Августа, расстреляна в 1938 г., канонизирована в 2001 г.) незадолго до этого ставшая заведующей музеем, предприняла решительные меры для сохранения братства, используя самые неожиданные аргументы. Так, в официальном акте, она писала: «…весь скит является живой иллюстрацией к ушедшему укладу русской жизни начала ХХ в. Привлекая к трудовому продовольственному строю насельников скита, являющихся как бы живыми статуями (!) музея, хранитель оного (Л. Защук – авт.) имеет в докладах своих сообщать Всероссийскому отделу (по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпросса – авт.) о всех недочетах материальной, гигиенической и социальной стороны их коммунальной жизни» 147. Тогда же была достигнута договоренность о передачи храма преп. Илариона Великого при бывшей монастырской больнице из ведения Здравотдела в ведение музея. Причем было оговорено, что в этом храме, ставшем частью музея, в исключительных случаях допустимо совершение богослужений, но с общего разрешения Здравотдела, музея и коменданта Оптиной пустыни 148. Таким образом, руководство музея, опираясь на авторитет и определенную поддержку из Народного Комиссариата Просвещения, смогло какое-то время противостоять стремлению местных властей выселить монахов из скита. В 1921 г. была предпринята попытка изъять скит из ведения музея и передать его отделу социального обеспечения Козельска (собесу). Л. Защук обратилась за помощью в Главмузей, откуда 30 сентября пришла очень красноречивая телеграмма с громкой подписью: «Главмузей предлагает предоставить корпус Здравотдела у больничных ворот собесу. Скит сохранить. В случае необходимости обращайтесь за содействием. Политбюро 9031. Зав. Главмузеем Троцкая» 149. Можно представить, какое впечатление в козельской глубинке произвела телеграмма, подписанная такой фамилией, во время самого зенита карьеры Троцкого. Составленный 23 июля 1921 г. «Список лиц, живущих в музейных зданиях Главного Управления по делам музеев и охраны памятников искусства, старины, русского быта и природы в Оптиной Пустыни» свидетельствует о том, что в стенах скита проживали в основном монахи и всего несколько мирских сотрудников музея. Большинство монахов, отмеченных в последних перед революцией списках скитского братства, также отмечены в этом списке. Скитское монашеское братство, не смотря на неоднократные заявления о ликвидации монастыря, продолжало жить. Местом работы у большинства отцов указано садоводо-огородческое товарищество, лишь у одного (отца Иосифа (Полевого), бывшего скитского библиотекаря и летописца) местом работы являлся музей 150. Таким образом, и музей и садово-огородническое хозяйство, созданное частью оптинской братии, сосуществовали и являлись возможностью сохранить монашеский уклад в скиту. В келлиях скита были организованы павильоны монастырского быта 151. Отец Иосиф (Полевой) помогал восстановить обстановку хибарки старцев. «По его указаниям и под его руководством в сравнительно короткий срок келья старца приняла свой прежний вид. …В «прихожей» даже висела монашеская одежда, а на полке над вешалкой помещались головные уборы. Мужская приемная (вход из скита), самая большая комната в домике (направо от крыльца) была обставлена старинной мебелью: большой, обитый черной кожей диван; два или три таких же кресла и несколько стульев. На стенах – портреты. В простенке между окон – кресло, на котором всегда сидел Н.В. Гоголь во время своих приездов. Над этим креслом, в рамке под стеклом, висело на стене его подлинное, пожелтевшее от времени письмо к одному из старцев» 152. Можно сказать, что попытка заведующей музеем Л. Защук сохранить скит, как «живую иллюстрацию», на тот момент увенчалась успехом. Летопись скита, до самых последних своих строк, относящихся к июню 1918 г., сообщает о совершении богослужений в обоих скитских храмах – Иоанна Предтечи и свт. Льва Катанского. О точном времени окончания богослужения нет сведений. В мае 1919 г. скит и его храмы были переданы в ведение вновь созданного музея «Оптина Пустынь». Заведующая музеем Л.Защук всячески способствовала сохранению монашеского скитского братства, именуя насельников в официальных документах «живыми статуями музея». Также уже упоминавшийся документ сообщает о передачи музею храма преп. Илариона Великого в больничном корпусе монастыря в 1920 г. Однако, в скором времени был составлен акт, тщательно оговаривающий правила совершения богослужения в этом храме (лишь в крайних случаях и по совместному решению музея, здравотдела и коменданта Оптиной пустыни). На наш взгляд, это свидетельствует о недовольстве со стороны местной советской власти покровительству музея в совершении богослужений в храмах. Л. Защук с первого же времени своей работы в музее прониклась монашеским оптинским духом. Представляется, что под её покровительством в храмах скита, населенного почти исключительно монахами и иеромонахами, могло совершаться нерегулярное богослужение, по крайней мере до 1923 г. Отсутствие свидетельств об этом в источниках объясняется осторожностью заведующей музеем, тем, что разрешения на богослужения могли отдаваться лишь устно и не афишировались. В апреле 1923 г. оптинская сельхозартель была закрыта. Только 15 человек из бывших членов артели были оставлены в монастыре как музейные работники, в основном сторожа. Остальные монахи покинули скит, некоторые были арестованы. Очевидец описывает арест преп. Нектария: «Постом на Страстной недели (1923 г. – им. С.) по мартовской обледенелой дорожке уводили из скита отца Нектария. Слабенький старец шел и падал. Монастырский хлебный корпус был превращен в тюрьму, куда привели едва держащегося от слабости старца. А когда ударили в монастыре к чтению 12 Евангелий, подъехали розвальни и увезли его в городскую тюрьму» 153. 5 августа 1923 г. было предъявлено требование о выселении из Оптиной пустыни в двухдневный срок всех монахов, в том числе и музейных сторожей, а на следующий день был запечатан последний действующий (уже как приходской) храм обители – Казанский 154, а помещения музея были осмотрены (ревизированы) калужским и козельским прокурорами. Л. Защук не смогла воспрепятствовать выселению монахов, в этом же году началось в отношении её следствие, а в апреле 1924 г. она была окончательно отстранена от должности зав. музеем. Покровитель музея Н. Седова (Троцкая), по-видимому, не могла уже помочь в сохранении скита, так как ее недавно еще всевластный супруг ввязался в жестокую и неудачную внутрипартийную борьбу. 15 мая 1924 г. вновь пришла телеграмма заведующей Главмузея Н .Седовой (Троцкой) на имя зам. директора Оптинского музея М. Таубе, но последствием телеграммы стало лишь освобождение на следующий день из-под ареста Л. Защук 155. Монашеское братство в стенах Иоанно-Предтеченского скита к этому времени уже прекратило свое существование. Советской власти было ненавистно даже само имя Оптиной пустыни. 30 августа 1924 г. на заседании Оптинской (!) ячейки РКП(б) решался вопрос о переименовании «былого гнезда монахов» в поселок имени А.В. Луначарского 156. Иоанно-Предтеченский Скит в годы революции прошел все этапы, которые не избежали и другие православные обители России: а) негативное отношение к свержению самодержавия; б) молитва о прекращении смуты; в) попытка узаконить свое существования при новой власти; г) разгон и аресты братии. Оптина пустынь, и в особой степени ее скит, явила выдающийся светлый опыт монашества в годы гонений – семнадцать новомученников и исповедников Оптинских входят в Собор святых Русской Православной Церкви. |
Похожие:
 |
Дипломная работа по теме: “ Интерактивная база данных по дендраклиматологии” Работу Моя дипломная работа очень актуальна, потому что дендроклиматология – малоизученная и малоизвестная область биологии. Дендроклиматология... |
|
Негосударственное образовательное учреждение среднего профессионального... ... |
|
Дипломная работа содержит таблиц, литературных источников 11 и графических приложений 4 Дипломная работа содержит таблиц, литературных источников – 11 и графических приложений – 4 |
 |
Дипломная работа Факторы, влияющие на решение по выбору системы электронного документооборот |
|
Дипломная работа Квалификация: Художественный руководитель музыкально-инструментального коллектива, преподаватель |
|
Дипломная работа Защита персональных данных: ответственность за нарушения трудового законодательства |
|
Дипломная работа проектирование и внедрение Охватывают почти все действия с платформой Asterisk |
|
Дипломная работа Институт переподготовки и повышения квалификации кадров по финансово-банковским специальностям |
|
Дипломная работа Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
|
Министерство образования и науки Челябинской области гбу дпо «Челябинский... Использование активных форм обучения как условие формирования профессиональных компетенций |
|
Дипломная работа Современное состояние конъюнктивальной микрофлоры пациентов до и после хирургического лечения катаракты |
|
Дипломная работа реализация механизма аутентификации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования |
|
Дипломная работа Средства анализа эффективности выполнения программ на языке Fortran dvmh на кластере с графическими процессорами |
|
Дипломная работа «Допущена к защите» Введение Глава 1 Эволюция международного туризма как формы внешнеэкономической деятельности |
|
Дипломная работа Анализ состояния геоинформационных технологий в решении типовых задач управления региональной недвижимостью Тульской области |
|
Дипломная работа на тему: «Реализация сервисов многоцелевого поиска и заказа группы товаров» Научный руководитель к ф м н., доц. Н. Г. Графеева |