О.А. Садовникова*
Гендерные аспекты социальной политики в США в период Прогрессивной эры
Прогрессизм, который отечественные американисты хронологически относят к 1900–1914 гг., являл собой комплекс разнообразных идейно-политических течений, представителей которых объединяла общая вера в прогресс и демократию1. Сторонники реформ были убеждены, что преобразования в различных сферах отвечают «наиболее насущным потребностям развития американского общества и способны кардинальным образом изменить его»2.
Прогрессистское движение вобрало в себя широкий круг социально-экономических и политических проблем – регулирование деятельности «большого бизнеса» в экономике и политике, изменение тарифных ставок и банковской системы, демократизация политического строя, защита прав рабочих, консервация природных ресурсов и многое другое1. Охватывая различные слои общества, образуя сложное, порой противоречивое сочетание социальной критики и политического регулирования, реформистские инициативы Прогрессивной эры явились ответной реакцией на кардинальные изменения в США на рубеже XIX-XX вв.
Следуя политике невмешательства государства в экономику и социальные отношения, американское правительство фактически в течение долгого времени игнорировало проблемы, вызванные на повестку дня бурными процессами индустриализации и урбанизации. В стране не только отсутствовала система социального обеспечения, но и хоть какие-нибудь элементарные виды социального страхования2. По свидетельствам современников, Соединенные Штаты, по сравнению со многими цивилизованными странами, в решении этих вопросов находились на самом примитивном уровне3.
«Социальный вопрос», воплощая множество проблем американского общества, по сути дела, оказался в центре внимания многочисленных женских организаций. Наряду с требованиями предоставления политического равноправия, американские женщины принимали активное участие в социальной деятельности. С одной стороны, создавая всевозможные клубы и ассоциации на всей территории страны и занимаясь «муниципальным домоводством»4, американки, под влиянием гендерных стереотипов, глубоко укоренившихся в массовом сознании, действовали исключительно в отведенной им сфере компетентности, не выходя за рамки традиционных женских обязанностей. «Задача женщины – заниматься домашним хозяйством»,- писала журналистка Р. Дорр, но «оно не ограничивается четырьмя стенами, дом - это все общество, город - это семья, а школа – детская комната, которые нуждаются в постоянной материнской заботе»5.
С другой стороны, расширив диапазон деятельности от домашнего пространства до масштаба городов, женщины все более активно заявляли о себе на политической арене. Призывая к борьбе с антисанитарией и ужасающими реалиями жизни в городских трущобах, алкоголизмом и проституцией, агитируя за введение инспекции на предприятиях и принятии трудового законодательства, учитывающего интересы женщины, тем самым они волей-неволей противопоставляли себя официальной власти – все эти действия носили политический характер1. Если цель благотворительных организаций заключалась в том, чтобы просто помочь нуждающимся, то действия Женского христианского союза трезвости (1874), Национальной лиги потребителей (1899), Женской тред-юнионистской лиги (1903) и ряда других реформистских ассоциаций исходили из принципа социальной справедливости. Выступая за введение судов по делам несовершеннолетних, запрет детского труда, за пособия для матерей, улучшение условий труда, эти объединения, пытаясь изменить социально-экономическую систему общества, лоббировали на законодательном уровне прежде всего интересы женщин и детей.
Благотворительность стала своеобразной ареной приложения сил для обеспеченных американок, на чьи средства стали содержаться детские приюты, школы, пансионы для бедных по примеру Халл-Хауза, открытого в Чикаго в 1889 г. Дж. Адамс и Э. Старр. Пансионы подобного типа получили широкое распространение в крупных городах и к 1900 г. их насчитывалось около 100, основанных в основном женщинами2. Являясь центрами социальной реабилитации, пансионы способствовали адаптации иммигрантов к жизни в США, давали возможность молодым девушкам, приехавшим на заработки из глубинки в город, за небольшую плату иметь приличное жилье, получать квалифицированную медицинскую помощь, посещать библиотеку, учиться, что в ином случае было бы недоступно для многих из них3.
Однако особый интерес для так называемых «социальных феминисток» представляли задачи, решение которых было направлено на улучшение жизни женщин и детей. Усилия активисток женского движения сконцентрировались на реформировании федерального и, в первую очередь, штатного законодательства по двум основным направлениям: изменение трудового законодательства в отношении женщин и детей, и предоставление пособий матерям.
Назначение женщин в качестве фабричных инспекторов стало одним из первых шагов в этом направлении. Так, в Иллинойсе по закону 1893 г. в обязанности женщины-инспектора входила проверка всех промышленных предприятий, занимавшихся изготовлением одежды, на предмет условий работы, продолжительности рабочего дня для женщин и соблюдения законов о применении детского труда4. Однако в большинстве штатов фабричные инспекции были представлены только мужчинами. По мнению Ф. Келли, активной деятельницы в области социального реформаторства, это являлось результатом того, что «основанием для приема на данную должность служила не квалификация будущего работника, а партийная принадлежность и возможная выгода»1.
Физиологическими особенностями женского организма, и особенно стремлением уменьшить отрицательное воздействие неблагоприятных условий труда на репродуктивную функцию женщины, объяснялась необходимость защиты их прав в области трудового законодательства2. В показательном судебном процессе Мюллер против штата Орегон (1908) решение судьи в пользу установления 10-часового рабочего дня для женщин было обосновано желанием оградить «женщину и ее будущих детей» от «жадности и пыла мужчин»3. С 1909 по 1917 гг. в 41 штате были приняты соответствующие законы о сокращении продолжительности рабочего дня для женщин, ночной работы, работодатели должны были обеспечить сидячие места для сотрудниц универмагов и многое другое4. Вместе с тем, механизм защитного регулирования, создаваемый в интересах женщины, начал действовать против них. Функция материнства, понятие хрупкости женского организма составили основу специального законодательства для женщин и служили оправданием для установления барьера для занятия ими определенных должностей, особенно высокооплачиваемых, и как бы закреплении за ними «женских» низкооплачиваемых видов работ, что не могло не способствовать сохранению разделения рынка труда на основе гендерной принадлежности.
Категория работающих матерей оказалась в сфере особого внимания прогрессивной общественности в США в начале XX в., так как вопросы развития и воспитания будущих граждан волновали многих реформаторов5. Заявлялось, что постоянная работа разрушает институт семьи6. Поскольку эти женщины не могли выполнять надлежащим образом свои материнские обязанности, что, по мнению общественности негативно сказывалось на развитии ребенка, очевидно, что государство должно было принять меры для решения проблем в данном направлении. Так, по закону 1908 г. в Оклахоме вдовствующие матери, имеющие детей школьного возраста, получали пособие – «школьную стипендию» – в сумме равной заработку ребенка, в случае если существовала необходимость в этом дополнительном заработке. В Мичигане были введены подобные выплаты с целью, чтобы дети могли посещать школу. Согласно закону 1911 г., принятому в Иллинойсе, родители, которые не могли обеспечить нормальное существование своих детей, получали денежное пособие, чтобы сохранить целостность семьи (существовала практика помещения детей из бедных семей в приюты). «Дешевле платить матери, чтобы она заботилась о собственных детях, – заявил судья, – чем платить различным организациям»1.
Благотворительные организации были не в состоянии обеспечить соответствующую помощь всем нуждающимся детям, поэтому поддержка должна была исходить со стороны государства. К 1921 г. 40 из 48 штатов оказывали в том или ином виде вспомоществование работающим матерям. Следует отметить, что помощь осуществлялась только женщинам, заслуживающим этого права. Семьи, получающие пособия, постоянно посещали социальные работники. В случае выявления фактов курения, злоупотребления алкоголем, существования внебрачных отношений, совершения правонарушений несовершеннолетними, открытого игнорирования своих материнских обязанностей, женщина лишалась права на получение помощи со стороны государства. Интересно, что в большинстве штатов, за исключением Колорадо, Флориды, Миннесоты и Висконсина, только женщины имели право на получение пособий, поскольку в целом законодательство рассматривало заботу о детях как женскую прерогативу. Однако система выборки по определению женщин, достойных получения помощи, оставляла в стороне сотни других, особенно афро-американок, которым ничего не оставалось делать, как продолжать работать. Поэтому реформы в данной области в начале XX в. носили половинчатый характер.
Характерно, что именно женщины первыми осознали необходимость социального обеспечения матери и ребенка. Они внесли существенный вклад сначала в формирование частных благотворительных проектов, а затем активно лоббируя принятие соответствующего законодательства в штатах. Многие мероприятия, инициированные ими на локальном уровне, получили развитие на федеральном уровне, начиная от создания детских площадок и заканчивая введением судов по делам несовершеннолетних, от оказания единовременной помощи бедным семьям до институционализации системы вспомоществования. Благодаря деятельности разнообразных женских клубов и организаций социального и политического толка оказалось возможным решение противоречивых социальных проблем американского общества в период Прогрессивной эры.
|
