18.3. Становление хозяйственной системы социализма
Экономика социализма возникла в России в результате почти бескровного государственного переворота, произведенного партией большевиков в октябре 1917 г. Фактически не встретив сопротивления, большевики превратили государственный переворот в социальную революцию - провозгласили тоталитарную в своей сущности власть Советов, декретировали насильственную ликвидацию помещичьего землевладения и уравнительный раздел помещичьей земли между крестьянами. То что не могли решить веками, произошло буквально в мгновения - до следующего лета 1918 г. помещичья земля уже была поделена, разогнали свободно избранное народом.
С осени 1918 г., когда сопротивление советской власти в стране приняло серьезный характер и разгорелась гражданская война, большевики установили в России режим “военного коммунизма”: национализировали все промышленное производство (начиная с мастерских, в которых работало 5 человек при наличии двигателя или 10 человек без него), ввели продразверстку, согласно которой крестьянин обязан был сдавать государству все зерно сверх потребления и семенного фонда (нередко забиралось и это), объявили всеобщую трудовую повинность, отменили товарно-денежные отношения, введя натуральную пайковую (карточная система) оплату труда в соответствии с ценностью гражданина для власти. Частная собственность в городе была, таким образом, ликвидирована, а в селе резко ограничена.
“Военный коммунизм” помог Советам централизовать скудные ресурсы и одержать победу в гражданской войне, но после войны этот режим стал главным тормозом в деле восстановления экономики и мирной жизни. Восстание матросов в Кронштадте, крестьянские волнения в ряде регионов заставили большевистское руководство отступить - отменить коммунистические начала в экономике и вернуться к товарно-денежному хозяйству, допустив капиталистическое производство и торговлю (НЭП- новая экономическая политика). Продразверстку заменили продовольственным налогом - натуральным, затем денежным. Получившее производственный стимул и уже не безземельное после раздела помещичьей земли крестьянство довольно быстро восстановило свое хозяйство, поставив на рынок большое количество недорогого продовольствия и сырья. Через пять лет после окончания Гражданской войны удалось в основном восстановить промышленность и стабилизировать валюту.
Решающую роль играло стремление большевистского руководства немедленно создать современную военную промышленность и тем повысить политический вес России, ввести ее в состав супердержав. Власть опасалась при этом зависимости в снабжении продовольствием и сырьем от рынка, от свободного крестьянства, и вообще, согласно большевистской доктрине, не могло быть какой бы то ни было социальной группы, независимой от коммунистической партии.
Особенно трагическими для народа были две первые пятилетки (1928-1932 и 1933-1937 гг.), когда крестьянство СССР подверглось насильственному объединению в колхозы, при обобществлении земли, инвентаря и скота, а сотни тысяч зажиточных крестьянских семей полностью лишены имущества (“раскулачены”) и высланы в дальние районы Сибири и Севера, где очень многие погибли. Через семь десятилетий после освобождения от крепостного права российские крестьяне снова стали крепостными. В качестве гарантии существования им выделялся личный приусадебный участок, как правило, площадью 0,06 га, но и с него взимался сельхозналог.
Фактически возродилась продразверстка: государство стало забирать у колхозов не только весь прибавочный, но сплошь и рядом необходимый продукт, затрагивая и семенной фонд. Последствия не заставили себя ждать: в 1932-1933 гг. в сельской местности (в городах была введена карточная система) разразился страшный голод, унесший до 10 миллионов жизней. Модернизация советского сельского хозяйства началась, таким образом, с геноцида крестьянства. Во второй половине 1930-х гг. частная собственность в советском государстве снова была ликвидирована. СССР стал первой страной победившего социализма.
Коллективизация сельского хозяйства явилась ресурсной базой для модернизации промышленности. Изъятая сельхозпродукция продавалась (нередко по демпингу) за рубежом, а за вырученную на Западе валюту были куплены и смонтированы в Союзе современные гигантские промышленные предприятия: Горьковский автомобильный завод, Сталинградский, Челябинский и Харьковский тракторные (танковые), Магнитогорский и Новокузнецкий металлургические комбинаты, Уралмашзавод, Уралвагонзавод и многие другие. Заказы СССР на промышленное оборудование способствовали погашению мирового экономического кризиса 30-х гг., причем западные поставщики не могли не знать происхождения советской валюты.
Только за годы первой пятилетки в строй ввели 1500 новых промышленных предприятий, парк металлообрабатывающих станков обновили наполовину, среднегодовой прирост продукции достиг почти 20%, выпустили первые 5 тыс. танков (рекордная цифра для давно демобилизованного Запада), сотни боевых самолетов. В итоге первых двух пятилеток СССР стал второй в мире и первой в Европе индустриальной державой, обогнав по общему объему промышленной продукции Германию, Англию и Францию.
Главная особенность советского социалистического хозяйства состояла в тотальной милитаризации, полном подчинении экономики страны выпуску вооружения. Во все времена производство военной техники пользовалось приоритетом, но данный случай был поистине уникальным - на войну работали буквально все отрасли хозяйства, вооружение и снаряжение составляли 70-80% валовой промышленной продукции (поскольку она формально зачислялась в состав продукции мирных предприятий и отраслей, точно определить подлинный размер военных расходов СССР было очень трудно).
В милитаризации экономики кроется смысл и такого характерного для советского хозяйства явления как крайний дефицит запчастей: к чему их выпускать, если жизнь автомобиля или трактора в военное время исчисляется буквально днями?
Потребление, жилье, просвещение, здравоохранение, культура пользовались остатком от военных расходов (такие перспективные современные научные направления, как кибернетика и генетика, получили право на существование тоже по военным соображениям). Тотальная милитаризация народного хозяйства, конечно, сыграла свою роль в Отечественной войне (хотя для победы над Германией потребовалась огромная экономическая помощь со стороны США), но она таила в себе гибельные для тоталитарной советской системы последствия.
Тотальное недоверие вылилось в тотальное подозрение, и далее - в тотальное уничтожение всех подозреваемых. Ими стали, в первую очередь, руководящие партийные, государственные, военные кадры (некоторые видные большевики были действительно потрясены геноцидом крестьянства в годы коллективизации). Во второй половине 30-х гг. советское государство развязало большой террор, жертвой которого стали многие миллионы руководящих работников и члены их семей (уничтожение кадров проводилось с огромным запасом прочности, охватив и множество рядовых работников). Террор привел к настоящей кадровой революции, отрицательно повлиявшей на развитие народного хозяйства, поскольку кадры, заменившие физически уничтоженных специалистов, как правило, серьезно уступали им в профессиональном и культурном отношении.
Тотальная милитаризация экономики породила специфический для социализма кризис потребления: стабильное отставание предложения от платежеспособного спроса (противоположное стабильному отставанию спроса от предложения при капитализме). В советское время (более 70-ти лет) этот феномен принимал самые различные формы: карточная система, талоны на отдельные товары, постоянные очереди за дефицитными товарами в магазинах и вокруг них (чем ценнее был человек для системы, тем проще для него решалась проблема дефицита). Достигнув невиданного военного могущества, страна, способная буквально за полчаса уничтожить весь мир, не могла убрать собственный урожай. Более 30 лет (с 1963 г.) СССР покупал хлеб в Канаде и США, собственные же хлеб и овощи сплошь и рядом уходили под снег. Неудивительно, что, по социальным критериям ООН, Канада и США занимают первое и второе места, а наша страна находится на 47-м месте, среди стран “третьего мира”.
В 60-х гг. в Советском Союзе начали функционировать новые нефтеперерабатывающие предприятия в Западной Сибири. В начале 70-х гг. мировые цены на нефть повысились примерно в десять раз. Благодаря этому были заработаны сотни миллиардов долларов. Миллиарды эти, к сожалению, пошли главным образом на совершенствование военной техники и укрепление милитаристских режимов в Эфиопии, Анголе, Афганистане. Хотя на Западе закупалось немало современного промышленного оборудования, должного усиления инвестиционный процесс так и не получил: капитальное строительство не справлялось с возведением новых цехов. В результате новая техника физически и морально устаревала. В конце 70-х гг. экономический рост страны фактически прекратился.
Милитаризация поясняла (вернее, освящала) в народном сознании неизбывность дефицита товаров как народной жертвы во имя обороны страны от врагов. В литературе существует точка зрения: внешняя опасность в качестве главной идеи жертвенной советской жизни в 60-х гг. сменилась идеей стабильности.
С модернизацией экономики неизбежно произошла смена церкви: вместо почти уничтоженной к началу 30-х гг. православной религии заняло большевистское учение с неимоверно гипертрофированным культом личности, которое стало предметом изучения (в той или иной форме) всеми советскими людьми. Однако этикой большевизма советский человек пользовался в своей публичной жизни, вполне искренно одобряя и защищая политику государства (в том числе террор). В частной жизни путеводную роль играл обычный здравый смысл, помогающий большинству населения как-то увеличивать скудный прожиток, выделяемый ему государством.
Двоемыслие и двойная хозяйственность стали важным отличием советского образа жизни. Подпольные миллионеры, подкупая власти, создавали мафиозные структуры, господствующие на потребительском рынке. Скудость легальных доходов породила и большой слой профессиональных воров, живущих по своим специфическим законам (после распада социалистической системы они, объединившись с мафией и создав из молодежи более чем полумиллионную подпольную армию, предъявили претензии на управление рядом наиболее доходных отраслей). Есть мнение, что в общем расхищалось примерно 10-12% национального дохода страны.
18.4. Экономические реформы 80-90 гг.
В начале 70-х годов стало очевидным, что реформа 1965 года не дала ощутимых результатов. Продолжался неуправляемый рост запасов и капитальных вложений, разрасталось финансирование оборотных средств за счет кредита, особенно платежного. В 70-е годы импульс, данный реформой 1965 года, постепенно затухал, замедлился, а затем и остановился рост производства, нарастало инфляционное разведение оборотных средств, всех видов доходов и финансовых фондов.
Новая экономическая политика с 1985 г. получила название “курс ускорения”. Основной целью объявлялась интенсификация общественного производства за счет приоритетного развития научно-технического прогресса, структурной перестройки, эффективной системы управления, организации и стимулирования труда. Спустя год понятие “ускорение” выходит из употребления и заменяется термином “перестройка”.
В 1987 году была принята программа коренной перестройки управления экономикой. Она предусматривали ее социальную переориентацию, структурные преобразования, реформу ценообразования, перестройку финансово-кредитной системы при общей направленности к регулируемой рыночной экономике.
Но все предлагавшиеся программы практически не были реализованы. Экономика все больше становилась заложницей политики, что сделало все программы (Абалкина - Рыжкова, “500 дней”, компромиссная программа, разработанная под руководством М. Горбачева) несостоятельными.
Важной особенностью периода до 1989 года следует считать массированную атаку на, так называемую, “командно-административную систему”. В результате возникла ситуация хозяйственного безвластия, приведшая в конечном итоге к распаду СССР.
После августа 1991 года был выбран монетаристский путь реформы в шоковом варианте (достижения рыночного равновесия посредством одноразового размораживания цен, сокращения дефицита бюджета и удорожание кредита). Предполагалось, что быстрый переход к свободным рыночным отношениям автоматически создает стимулы для структурной перестройки и преодоления кризиса. Этот путь на практике оказал негативное влияние на народное хозяйство, систему налогообложения, кредитную систему (цена кредитов составила 200%), усугубил кризис, умножил невзгоды широких слоев населения.
Особенно пострадало сельское хозяйство - “ножницы” подорвали основы воспроизводства и привели к сокращению посевных площадей и поголовья скота. Практически во всех отраслях оказалась невозможной рентабельная работа многих предприятий.
Одной из причин провала реформы считают попытку наложить монетаристский подход к оздоровлению экономики на совершенно чуждую ему систему - государственную централизованную экономику.
Когда отрицательные последствия реформы стали проявляться достаточно явно, предпринимается попытка форсировать приватизацию и разгосударствление на основе акционирования и ваучеризации.
Развал СССР привел к разрушению налаженных связей. Это усугубилось войной цен и повлекло развал рублевой зоны и гиперинфляцию.
Милитаризованная экономика сколь могуча, столь и хрупка: если она проигрывает потенциальному противнику в каком-либо решающем звене, она ломается и дальнейшее накопление вооружений, как и жертвы, принесенные народом во имя этого, становятся бессмысленными. Должна произойти перестройка всей системы. Именно так получилось в Советском Союзе, ставшем после Второй мировой войны супердержавой, властвовавшей над двумя десятками социалистических государств от Адриатики до Океании. Военно-промышленный комплекс СССР, буквально высасывая все соки из народного хозяйства (например, первая атомная бомба стоила столько, сколько вся Отечественная война), сумел побиться равенства в ракетно-ядерных вооружениях с США, но оказался бессильным ответить на перспективу создания на пути советских баллистических ракет американского лазерного щита (имеется ввиду система СОИ). Что бы ни представляла собой перспектива “звездных войн” в 80-х гг., но, коль скоро эта перспектива появилась, дальнейшее накопление наличных вооружений и вся милитаризация экономики стала бессмысленной, неоправданной. Неоправданным оказался и весь тоталитарный советский строй. Все, что последовало за этим, было неизбежно.
Однако надеждам миллионов людей на скорое наступление благополучной жизни не суждено было сбыться. Хотя новой власти удалось покончить с дефицитом и довольно быстро насытить потребительский рынок путем отпуска цен, но это было достигнуто ценой гибели сбережений миллионов людей. Социально-экономические преобразования, последующие за крахом социализма, были проведены, насколько можно судить, без единой концепции, стратегической модели. В результате приватизации на начало 1997 г. 55% промышленных предприятий изменили форму собственности, они производят около 70% валового национального продукта и осуществляют 74% всех инвестиций. Однако поспешное разгосударствление привело к тому, что большинство акций ряда мощных предприятий за бесценок приобретен директорским корпусом, не имеющим навыков работы на рынок в условиях конкуренции и лично не заинтересованном в этом, поскольку руководство самостоятельного предприятия может произвольно устанавливать себе зарплату.
Происходит постепенная конверсия ВПК, 70% продукции которого сегодня уже составляют гражданские товары. Но большинство оборонных предприятий еще не приспособилось к требованиям рынка и влачит жалкое существование. Государство остается самым крупным собственником в стране, но управляет своим имуществом неэффективно. Целому ряду предприятий и компаний предоставлены значительные налоговые льготы, в результате большая часть доходов минует федеральный бюджет. Три так называемые естественные монополии - на топливо, энергию и перевозки: Газпром, Единые электросети России и МПС - своими сверхвысокими тарифами практически душат свободную конкуренцию.
В селе колхозно-совхозное производство, став формально акционерным, фактически сохранилось под властью старого руководства. Причины в основном носят социально-психологический характер: ВПК успел при советской власти выбрать на свои предприятия и стройки большинство социально-активного населения сельской местности, а жизнь оставшихся селян полностью зависит от разбогатевших и фактически бесконтрольных руководителей коллективных хозяйств, сменивших вывеску. Хотя их зерновая производительность после отделения союзных житниц - Украины и Казахстана ничтожна, всего 13 ц/га, формально они господствуют в стране. Фермеры и вообще частные сельские хозяева любых видов (те же колхозники в своих личных хозяйствах и даже дачники) в значительной степени представляют собой неформальную, подпольную экономику - они производят больше половины мяса, молока, овощей и фруктов в стране, но скрывают фактическую производительность, опасаясь усиленного налогообложения, а также ввиду отсутствия частной собственности на землю и нормального сельскохозяйственного кредита.
По сути в стране второй раз происходит первоначальное накопление капитала. Как и на Западе в XVI- XVIII вв. и в России в XVIII - XIX вв., этот процесс в значительной степени носит насильственный характер, но не путем колониальных захватов или огораживания земель, а путем криминализации экономики. Считается, что вне официальной экономики производится около 20% ВВП. В кредитно-финансовой сфере действуют около тысячи организованных преступных групп. Сюда относятся мошеннические финансовые компании, успевшие присвоить более 20 трлн. руб. доверчивых клиентов (если общее количество вкладчиков, как сообщает печать, составляет 89 млн., то средний вклад равняется всего около 225 тыс. руб., т.е. ограблены самые малоимущие слои населения). К криминальной экономике относятся также подпольные банки, аккумулирующие доходы от рэкета, проституции, воровства, игорного дела, они кредитуют под охраной вооруженных банд - малый бизнес в наличной валюте (“черный нал”) под огромные проценты. Сюда же относятся бизнесмены, не возвращающие в страну экспортную выручку, а также использующие государственный кредит не по назначению; злостные неплательщики налогов (в 1966 г. ”укрыто” 40% сделок); лихоимцы из госаппарата (ныне он превысил по численности бывший советский); расхитители армейского вооружения; производители безакцизного спирта и пр.
Располагая огромным “черным налом”, криминальный сектор не испытывает недостатка в средствах обращения. По этой причине в легальной экономике денежной массы хватает только на 20% оборота. Легальный оборот в значительной степени стал натуральным (бартер). Хронические неплатежи, в том числе зарплат и пенсий, очень тяжело отражаются на положении людей.
Криминализация экономики вызывает нежелание народа, на руках у которого находится от 30 до 60 млрд. долларов, участвовать в инвестиционном процессе. Нестабильность социально-политического положения отпугивает западных инвесторов. Естественное следствие - резкий спад производства. За 1992-1996 гг. ВВП снизился на 28% - больше, чем за годы Гражданской (23%) и Второй мировой (21%) войн. Страна живет экспортом газа и нефти, леса, металлов, новейшего вооружения и импортом потребительских товаров. Промышленность, в общем, неприбыльна. Самый большой доход приносят: торговля (особенно валютой, недвижимостью, жидким топливом, безакцизным спиртом), банковское дело, госслужба (поборы), биржевое брокерство и простое воровство.
Гармоничное развитие народного хозяйства новой России и повышение уровня жизни народа зависит, в первую очередь, от решения двух тесно связанных между собой проблем - ликвидации криминального бизнеса и налаживания инвестиционного процесса.
|
