Актуальные вопросы современной науки
|
Скачать 1.86 Mb.
|
|
ИССЛЕДОВАНИЕ ОСОБЕННОСТЕЙ ПРИГОТОВЛЕНИЯ СОЛОДА С ПРИМЕНЕНИЕМ СТИМУЛЯТОРА РОСТА А. Е. Чусова, Г. В. Агафонов, И. А. Юрицын, Н. С. Баймашова, Н. И. Алексеева, Н. В. Зуева, Т. И. Романюк Воронежский государственный университет инженерных технологий, г. Воронеж, Россия, vinodelvgta@mail.ru В течение последних лет сельское хозяйство России демонстрирует восходящую динамику. При этом увеличиваются объемы производства продукции и в растениеводстве, и животноводстве. С 2000 г. аграрная сфера в целом превратилось из убыточной в прибыльную отрасль. Новым явлением стал существенный рост инвестиций в основной капитал в сельском хозяйстве, включая даже рост прямых иностранных инвестиций, которые стали своеобразной формой частичного возврата экспортной выручки отечественных энергетических компаний. Но положительная динамика имеет место с исключительно низкого стартового уровня. Пивоваренное производство тесным образом связано с сельским хозяйством, получая от него сырье (ячмень и хмель), и с другой стороны, отдавая отходы (ростки, дробину и остаточные дрожжи), являющиеся кормом для скота. Российское пивоварение за последние годы превратилось в одно из самых высокорентабельных производств. Сейчас в России около 750 пивоваренных предприятий, из них 324 составляют крупные и средние предприятия, на долю которых приходится 90 % общего объема производства пива. Уровень рентабельности составляет около 30 %. Мощности по производству пива задействованы на 78,3 %, что позволяет и в дальнейшем наращивать объемы [1]. До 2008 года так оно и было, но затем зафиксировано снижение. Во всяком случае, есть основания полагать, что производство пива в России приближается к стадии насыщения. В конкурентной борьбе у пивоваров, да и не только у них, на первое место выходит оптимальное соотношение цены и качества продукции. Поэтому ни у кого не возникает сомнений в том, что для производства лучших сортов пива, требуется лучший солод. Существует множество разновидностей солода – светлый пильзенского типа, венский, баварский, мюнхенский, карамельный и т.д. Качество солода ощущается в "букете" пива, в его вкусе. Как говорится в старой немецкой пословице: "Солод-душа, хмель-пикантность, дрожжи - дух, а вода - тело пива". Основным сырьем пивоваренной отрасли является ячменный солод. Сдерживающим фактором в увеличении мощностей солодовенных заводов служит проблема качества отечественных пивоваренных ячменей [2]. Анализ отечественных пивоваренных ячменей показал, что многие сорта неудовлетворяют требованиям ГОСТ 29294 по содержанию мелких зерен, по крупности, белку и способности прорастания. Это отрицательно сказывается не только на качестве получаемого солода, но и на длительности технологического цикла солодоращения. Не имея возможности кардинально повлиять на качество пивоваренного ячменя можно сосредоточить усилия на улучшении технологии. Эффективным методом, не требующим изменения технологической схемы производства, ускоряющим процесс проращивания зерна и повышающий качество солода является использование стимулятора роста. Одним из наиболее перспективных веществ, использующихся в качестве стимулятора роста солодового зерна, является сульфацетамин. В Воронежской государственной технологической академии было выполнено исследование по влиянию этого вещества на ход солодоращения. Стимулятор вносили путем орошения в начале вторых суток проращивания в дозировках 7·10-3, 7·10-5, 7·10-7 г/кг ячменя. Наряду с использованием стимулятора роста зерно обрабатывали ингибитором для уменьшения потерь экстрактивных веществ на дыхание и образование ростков. В качестве ингибитора использовали бромат калия, которые вносили на третьи сутки проращивания в количестве 200 мг/кг. Изучение влияния различных дозировок сульфацетамина на изменение амилолитической способности (АС) ферментов свежепроросшего солода показало, что АС во всех образцах солода, обработанных сульфацетамином (опыт), значительно превосходит соответствующий показатель в контрольном образце. АС активно возрастает в опытных образцах до шестых суток ращения, а в контроле до седьмых суток. Потом она стабилизируется. Наиболее высокая величина АС проявляется в солоде, обработанном стимулятором роста в дозировке 7·10-5 г/кг зерна, она достигает 55,5 ед./г сухих веществ (СВ), тогда как соответствующий показатель в контрольном образце равен 46 ед./г СВ, т.е. в опыте АС на 17,12 % выше контроля. При дозировке стимулятора роста 7·10-7 г/кг зерна отмечена величина АС 48,3 ед./г СВ , что на 5 % выше, чем в контроле. При дозировке стимулятора роста 7·10-3 г/кг ячменя АС составляет 38,1 ед./г СВ – это на 17,17 % меньше, чем в контрольном образце. Исследования накопления протеолитической способности (ПС) в проращиваемом ячмене показали, что ПС солода при проращивании для всех образцов солода неуклонно возрастает и достигает максимума на пятые сутки ращения, причем наибольшая скорость накопления ПС наблюдается на 2-4 сутки. Максимальная величина ПС солода достигается на пятые сутки при дозировке сульфацетамина 7·10-5 г/кг ячменя и составляет 50,36 ед./г СВ. Таким образом, путем внесения сульфацетамина при проращивании солода в дозировке 7·10-5 г/кг зерна можно интенсифицировать процесс солодоращения, увеличив ферментативную способность солода, которая важна при приготовлении пивного сусла. На процесс солодоращения оказывает влияние место внесения стимулятора роста. Известны следующие варианты: I – на вторые сутки проращивания; II – на первые сутки проращивания; III – в последнюю замочную воду. Стимулятор роста (сульфацетамин) – использовали в дозировке 7·10-5 г/кг зерна. Установили, что при внесении сульфацетамина в дозировке 7·10-5 г/кг зерна в последнюю замочную воду АС солода ниже, чем при внесении на вторые сутки проращивания. Характер возрастания АС во всех случаях одинаков. Но при внесении сульфацетамина на вторые сутки проращивания максимальная АС на 6,31 % больше по сравнению с внесением стимулятора роста на первые сутки ращения и на 11,71 % больше, чем при внесении в последнюю замочную воду. Установлено, что при внесении препарата в последнюю замочную воду ПС солода ниже, чем при внесении его на вторые сутки проращивания. Характер возрастания ПС во всех случаях одинаков. Но при внесении сульфацетамина на вторые сутки ращения максимальная ПС на 1,79 % больше по сравнению с внесением стимулятора роста на первые сутки проращивания и на 6,02 % больше, чем при внесении в последнюю замочную воду. Итак, для достижения максимальной активности амилолитических и протеолитических ферментов нужно вносить стимулятор роста на вторые сутки проращивания. Исследовали такие важные показатели качества готового солода, как массовая доля экстрактивных веществ, степень растворения (разность массовых долей солода тонкого и грубого помола), цвет, кислотность. Результаты приведены в таблице 1. Как видно из таблицы 1, внесение препарата способствует накоплению ферментов, способствует гидролизу высокомолекулярных белков и углеводов, о чем можно судить по величине массовой доле экстрактивных веществ готового солода. Массовая доля экстрактивных веществ готового солода, полученного с использованием сульфацетамина составила 78,1-79,05 %, что на 1,3-2,53 % выше, чем в контрольном образце солода (без сульфацетамина). Таблица 1
Так, наряду с гидролитическими процессами во время солодоращения протекают процессы синтетические, на что тратится около половины продуктов белкового распада (таблица 2), поэтому в готовом солоде величина распада характеризуется содержанием 35-41 % растворимых белков. Однако, наибольший распад был отмечен при дозировке стимулятора 7·10-5 г/кг ячменя и составляет 38 % к общему азоту или 722 мг на 100 г экстракта, что на 11 % выше, чем в контроле. Солод считается очень хорошо растворенным, если количество растворимого азота по отношению к общему азоту, составляет выше 41 %, для хорошо растворенного солода оно колеблется в пределах 35 - 41 % и для недостаточно растворенного - менее 35 %. В результате действия протеолитических ферментов в ячменном зерне накапливаются азотистые вещества, а именно аминокислоты, необходимые для питания дрожжей и улучшения вкуса и пеностойкости пива. При использовании сульфацетамина отмечено увеличение содержания аминокислот в лабораторном сусле готового солода всех опытных образцов, но наибольший показатель достигается в образце солода, полученного при дозировке 7·10-5 г/кг зерна. Он составляет 220 мг на 100 г экстракта, что на 5,5 % выше контроля. Считают, что солод перерастворен, если в 100 г экстракта содержится свыше 230 мг, хорошо растворен – 200-180 мг и плохо растворен – ниже 180 мг. Таблица 2
Следует отметить, что слишком высокое содержание аминного азота не желательно, т.к. наличие в солоде свободных аминокислот в процессе сушки способствует меланоидинообразованию, что вызывает повышенный цвет солода. Таким образом, применение препарата сульфацетамин при солодоращении способствует повышению ферментативной активности, хорошей растворимости эндосперма и снижению развития вегетативных органов, уменьшению потерь сухих веществ на их образование. Литература 1. Алексейчева Е. Ю. Современное состояние производство пива в России [Текст] // Пиво и напитки. –2008. - №3. – С.8-11. 2. Фараджева Е.Д. Прогрессивные методы интенсификации технологических процессов пивоварения [Текст]: учеб. пособие / Е. Д. Фараджева, В. А. Федоров; Воронеж. гос. технол. акад. Воронеж, 2007. –198 с. СЕКЦИЯ 6. Исторические науки Ближневосточная политика СССР и ее роль в возникновении шестидневной войны 1967 г.: историография и проблемы И. В. Мирошниченко БелГУ, г. Белгород, Россия, ilykha93@mail.ru Шестидневная война является одной из самых коротких войн за всю историю человечества, но в то же время ее результат определяет геополитическую ситуацию на Ближнем востоке и по сегодняшний день. В истории конфликта, проходившего с 5 по 10 июня 1967 г., наиболее дискуссионным является вопрос об обстоятельствах его возникновения. В связи с распространённым в западной историографии мнением о том, что СССР причастен к развязыванию Шестидневной войны и даже планировал ее провоцирование заранее, представляется необходимым охарактеризовать советскую ближневосточную политику в рассматриваемый период. Внешнеполитическая ситуация в Ближневосточном регионе изменилась с того момента как в феврале 1966 г. в Сирии к власти пришло левое крыло партии БААС (Партия арабского социалистического возрождения), которое в свою очередь провозгласило новую внешнеполитическую концепцию страны. В новой программе БААС указывалось, что решение проблемы арабского единства может быть достигнуто только на базе революционной идеологии и путем объединения усилий прогрессивных арабских режимов. Основное противоречие арабского мира было представлено в конфликте между “трудящимися массами и прогрессивными силами, с одной стороны, а с другой – силами, враждебными интересам этих масс, - колониализмом, сионизмом и реакцией”[1, с. 59-60]. Поскольку в Египте и Ираке деятельность коммунистической партии была официально запрещена, на тот момент Сирия могла стать первым государством социалистической направленности в арабском мире, что и стало причиной особо внимания Советского Союза, заинтересованного в распространении своей идеологии, к новому “сирийскому проекту”. С момента возникновения приоритетной ориентации на Сирию также произошло изменение в советско-израильских отношениях, которые стали более натянутыми. Осуществляя собственную внешнеполитическую концепцию, Сирия в период 1966-1967 гг. предприняла серию атак на еврейское государство, которые спровоцировали ответные контртеррористические меры со стороны Израиля. В начавшихся сирийско-израильских противоречиях советское правительство вполне предсказуемо заняло сторону своего сателлита, при этом особое внимание СССР уделял случаям концентрации израильских войск на границе с Сирией. Так, 14 октября в срочном послании, переданном послом Д. С. Чувахиным премьер-министру Израиля Л. Эшколу Советский Союз выражал озабоченность по поводу концентрации израильских войск на границах с Сирией и речи начальника генерального штаба И. Рабина, гласившей, что военные приготовления Израиля предполагались, прежде всего, против политического режима в Сирии. В связи с этим советское правительство предупреждало израильтян, что “не допустит развития событий, несущих опасность для дела мира и суверенитета независимых государств региона”[2, с. 518]. Советская сторона называла основным виновником возникновения сирийско-израильской напряженности Израиль, однако иногда осуществлялся отход от традиционной позиции. Например, в послании от 9 ноября 1966 г. заместитель министра иностранных дел СССР В.С. Семенов, говоря о приграничных конфликтах, высказал предположение “что инциденты могут быть специально организованы теми силами, которые заинтересованы в обострении напряженности, ибо для достижения своих целей они не гнушаются никакими средствами”. Под “заинтересованными силами” в послании значились империалистические державы и западные нефтяные монополии[2, С. 526-528]. Таким образом, советская дипломатия перекладывала вину за нарастание напряженности в ближневосточном регионе с израильского правительства на некие нефтяные корпорации и неназванные империалистические страны. Израильский политолог и дипломат Й. Говрин считает, что в маневрировании советской дипломатии наблюдается определенная закономерность: вместе с ростом уверенности Советского Союза в своем влиянии на Сирию смягчалась его позиция по отношению к Израилю и наоборот охлаждение советского-сирийских отношений вызывало напряженность в советско-израильских. Также, по его мнению, в данный период для политики СССР характерна своеобразная двойственность: с одной стороны советское правительство было заинтересовано в сохранении напряженности в регионе, которая способствовала упрочнению его влияния в арабском мире, с другой стороны стремилось предотвратить войну, чтобы не допустить возможности вмешательства в нее западных держав, присутствие которых в регионе было представлено 6-м флотом США, находившимся в Средиземном море[3, с. 303-305, 310]. Предельный накал в сирийско-израильских отношениях произошел после инцидента 7 апреля 1967 г., когда с сирийской территории был обстрелян израильский трактор, обрабатывавший землю в демилитаризованной зоне недалеко от кибуца Хаон (сирийцы считали, что Израиль не имеет права проводить сельскохозяйственные работы на демилитаризованной земле). Израиль открыл огонь в ответ, и вскоре артиллерийская дуэль перешла в широкомасштабные военные действия, в ходе которых были сбиты 7 сирийских самолетов советского производства. Напряженность ситуации на сирийско-израильской границе нарастала, и 12 мая на заседании партии Мапай Л. Эшкол заявил, что в случае продолжения диверсионной деятельности Сирии, у Израиля не останется другого выхода, кроме как предпринять меры, более решительные, чем те, которые он предпринял 7 апреля 1967 г. [4, p. 52] Касательно оценки дальнейших событий, произошедших в мае 1967 г., и по сей день существуют разногласия. В западной историографии утвердилось мнение, что непосредственным предлогом к войне послужило ложное сообщение о концентрации израильских войск на границе с Сирией переданное египетскому правительству от Советского Союза. Эта концепция в той или иной степени получила распространение среди современных западных исследователей и возникла еще в эпоху холодной войны, когда в 1967 г. в свет вышла англоязычная работа Р. и У. Черчилля. В ней при рассмотрении событий, предшествовавших войне, исследователи заявляли: “Все началось со лжи, русской лжи”[5, с. 48], но при этом обстоятельства передачи советских сведений о концентрации войск авторами не рассматривались. После распада СССР ситуация с дезинформацией была пересмотрена со стороны объективных, деидеологизированных позиций. Комплексный анализ майских событий был проведен Р. Паркером, который в 1967 г. был политическим советником американского посольства в Каире. Исследователь рассматривал в качестве возможных причин войны действия Египта, Сирии, Израиля, СССР и даже США. Автор не называл СССР главным виновником начала шестидневной войны, но им был приведен документ, который, по его мнению, мог свидетельствовать об участии СССР в развязывании Шестидневной войны. Это был отчет ЦРУ, датированный июнем 1967г. (Паркер считает, что это было 9 июня), в котором говорилось, что одному советскому “чиновнику среднего уровня”, имя которого в документе закрашено цензором, удалось узнать от также засекреченного источника, что СССР намеревался подстрекать египетское правительство к войне для того, чтобы создать новую горячую точку для США в дополнение к Вьетнаму. Однако по замечаниям самого автора в источнике закрашены многие важные данные – кто его написал, от кого были добыты сведения, к тому же, неизвестно в какой степени “чиновник среднего уровня” был приближен к кремлевскому руководству[6, p. 15-16]. Однако с началом нового тысячелетия вновь начала развиваться тенденция обвинения СССР в развязывании арабо-израильской войны. Нынешний посол Израиля в США М. Орен указывает на то, что советская дезинформация была передана председателю национального собрания Объединенной Арабской Республики А. Садату, когда тот посетил Москву 13 мая, после визитов вежливости в Монголию и Северную Корею. На этой встрече заместитель министра иностранных дел СССР В.С. Семенов сообщил ему, что Израиль готовит нападение на Сирию, чтобы свергнуть режим БААС. Для этого он сосредоточил от 10 до 12 бригад на сирийской границе, а наступление произойдет между 16 и 22 мая. Автор считает, что Семенов сообщил данную информацию по личной инициативе, в качестве доказательства им приводятся слова члена ЦК КПСС К. Брутенца о том, что информация о концентрации войск была неточной и нуждалась в проверке, но “Семенов не контролировал себя и передал ее египтянам”. Согласно мемуарам А. Садата, а также Х. Хейкала, главного редактора газеты “Аль Ахрам” и приближенного лица президента Египта Г. Насера, после возвращения Садата из Москвы 14 мая он направился к Насеру, где застал его вместе с маршалом А. Амером за обсуждением советских сведений о концентрации израильских войск, переданных через местного агента КГБ. В этом сообщении уточнялось, что Израиль сосредоточил до 15 бригад, а наступление произойдет между 15 и 22 мая. Орен также ссылается на воспоминания И. Дедюли, который с августа 1962 по 1967 г. был резидентом КГБ в Израиле под дипломатическим прикрытием[4, p. 53-55]. М. Орен, ссылаясь на источники мемуарного характера - М. Фавзи, Хейкала, а также на сведения из архивов ЦАХАЛа, приводит сведения о египетском оперативном плане под названием “Завоеватель”, который был разработан под руководством КГБ в 1966 г. в соответствии с советской военной доктриной[4, p. 65]. Согласно плану на Синайском полуострове были возведены 3 укрепленные линии обороны. Первая была слабо укреплена и должна была служить приманкой для израильского фронтового наступления. После прохождения первой линии обороны израильские войска, отрезанные от снабжения, оказывались в пустыне, где они должны были быть остановлены и разбиты встречной контратакой войск второй и третьей линий с ее последующим развитием на территории противника. В связи с этим Орен считает, что СССР подготавливал рассматриваемый конфликт еще за год до его начала - сообщения о концентрации должны были подтолкнуть Насера к выходу на израильские границы, а израильтян - к превентивному нападению на первую линию обороны Египта. В качестве целей, которые преследовал Советский Союз, провоцируя войну, исследователь называет защиту режима в Сирии, а также объединение арабского мира под эгидой президента Египта - Г. Насера[4, p. 66]. Также точку зрения М. Орена разделяет израильская публицистка И. Гинор. Данный исследователь указывает, что египетский план “Завоеватель” был скоординирован с сирийским оперативным планом под названием “Победа”, документация которого была захвачена израильскими войсками на Голанских высотах в 1967 г. Операция предполагала вторжение сирийских дивизий на территорию Израиля и одна из тактических схем плана, по сведениям автора, была написана советскими инструкторами полностью на русском языке[7, p. 69-70]. Выражая солидарность с Ореном, И. Гинор указывает, что для начала реализации данных планов была необходима провокация. При этом исследователь выделяет 2 события, которым отводилась роль провокации. Первое - сообщение Семенова 13 мая, которое, по мнению Гинор, было официально санкционировано Политбюро ЦК КПСС, и привело к эскалации конфликта. В данном вопросе исследователь опирается на обнаруженную в архивах Штази (Министерство Государственной Безопасности ГДР) машинописную копию перевода неопубликованной речи Л.И. Брежнева на июньском пленуме ЦК КПСС 1967 г. В ней приводятся следующие слова генерального секретаря: “В середине мая, и на это я хочу обратить ваше внимание, до нас дошли сообщения, что Израиль намеревался начать военное наступление на Сирию и другие арабские государства. Политбюро решило довести эти сведения до внимания правительств ОАР и Сирии”[8, p. 36]. Другой провокацией, согласно И. Гинор, стали 2 разведывательных полета новейшего советского истребителя-перехватчика МИГ-25 над Димоной. История этих событий вкратце такова: О.А. Гриневский - тогдашний сотрудник центрального аппарата МИДа СССР зафиксировал воспоминания министра иностранных дел СССР А. И. Громыко о том, что 17 мая над территорией города Димона, возле которого находился израильский атомный реактор, пролетели 2 египетских МИГа-21. Охранявшие реактор комплексы израильских ракет ПВО “Хок” почему-то не открыли огонь по нарушителям, и самолеты вернулись обратно. Маршал Египта А. Амер, удивившись тем, что МИГи вернулись обратно, отдал приказ совершить повторный полет над Димоной, что и выполнили 26 мая уже 4 египетских МИГа. В результате Амер отдал приказ разбомбить реактор под Димоной. Но в то время СССР потребовал отменить приказ, однако Громыко сделал интересное признание: “Думаю, что если бы мы четко тогда представляли, что главная цель этого удара - уничтожить ядерный потенциал Израиля, то не стали бы отговаривать Насера”[10, с. 108-109]. Несколько иную интерпретацию воспоминаниям Громыко придают сведения советского летчика А.И. Выборнова, полученные от него в интервью все той же Гинор. Выборнов признался, что пилотировал МИГ-25 во время двух разведывательных полетов египетских истребителей над Димоной в мае 1967 г. Пилот утверждал, что не знал с какой целью он осуществляет разведывательные полеты, каждый из которых выполнялся им по личному приказу министра обороны СССР А.А. Гречко[7, p. 125-132]. До сих пор остается спорным вопрос о наличии или отсутствии атомного оружия у Израиля, некоторое освещение данной темы дается в ряде документов того времени. Например, 13 декабря 1965 г. один из руководителей коммунистической партии Израиля товарищ Снэ информировал советского посла в Тель-Авиве о своей беседе с советником премьер-министра Израиля Гариэлем, в которой тот заявил о намерении еврейского государства производить собственную атомную бомбу[2, с. 487]. В дополнение к этому в послевоенном документе американской разведки содержались следующие сведения о ядерном потенциале Израиля: “Реактор Димоны не находится под контролем МАГАТЭ, но был осмотрен США. Этот реактор способен на производство достаточного количества плутония для создания одной ядерной бомбы ежегодно”[11]. Как бы то ни было, остаются открытыми вопросы – знал ли СССР об атомном реакторе под Димоной? Могла ли египетская разведка знать о том, о чем не догадывалась советская? И. Гинор считает, что Советскому Союзу было известно о реакторе под Димоной, а А.И. Громыко слукавил, поскольку во время диалога, который зафиксировал О.А. Гриневский, он занимал государственный пост и не мог сообщить компрометирующую СССР информацию. В качестве причин побудивших СССР совершить 2 провокации исследователь называет желание советского правительства уничтожить израильский атомный реактор под Димоной при помощи непосредственного военного вмешательства в начавшуюся арабо-израильскую войну[7, p. 147-150, 205]. Одним из недостатков указанных западных исследований являлось отсутствие опоры на российские архивные источники. Рассмотренные работы в основном опирались на мемуарные и документальные сведения из ближневосточных стран и США. Это упущение было восполнено в совместной работе Я. Рои и Б. Морозова “Советский союз и шестидневная война в июне 1967”, где авторы выдвигают противоположное мнение в ответ на соображения И. Гинор. Задействовав ряд документов РГАНИ (Российского государственного архива новейшей истории), в том числе доклад Брежнева от 20 июня 1967 г. “О политике Советского Союза в связи с агрессией Израиля на Ближнем Востоке” на пленуме ЦК КПСС, исследователи предлагают несколько иное содержание и развитие майских событий. Б. Морозов указывает, что еще 12 мая Политбюро дало указание советскому послу в Сирии А. Барковскому предупредить сирийского министра иностранных дел И. Махуса о возможной израильской атаке, которая могла быть серьезней, чем случай 7 апреля 1967 г. Предполагалось задействование воздушных и наземных войск в операции, а также высадка десанта на территории Сирии. Данная информация не гарантировалась, однако 14 мая Барковский вновь получил указание от Политбюро предупредить сирийского премьер-министра Ю. Зуэйина об израильских военных приготовлениях. Наконец, 20 мая Политбюро дало инструкцию послу в Египте Д. Пожидаеву информировать министра иностранных дел М. Риада и военного министра Ш. Бадрана о ситуации на сирийско-израильской границе. Сообщение Пожидаева включало информацию (датированную 13 мая) о развертывании 2 израильских контингентов поблизости от сирийской границы - один к северу, другой к югу от Галилейского моря, в составе каждого было по 4 бригады[12, p. 46-47]. Приведенная выше информация в совокупности с доступными исследователю советскими внешнеполитическими документами позволяет реконструировать рассматриваемые события. Итак, после передачи советской информации 12 мая в МИД Сирии на следующий день состоялась встреча между А.А. Громыко и А. Садатом, в протоколе которой ничего не упоминалась о концентрации израильских войск на границе с Сирией[2, с. 551-553]. Бывший глава отдела США в аппарате советского МИДа Г. Корниленко указывает, что по версии египетской стороны 13 мая сведения о концентрации были переданы А. Садату в Москве В.С. Семеновым, а в Каире - через местного агента КГБ и повторены в тот же день послом Д.П. Пожидаевым. Однако это не подтверждается российскими источниками. Корниленко высказывает предположение, что Пожидаев и Семенов, любивший узнавать какие-либо сведения от разведки для своих собственных бесед, сообщили эту информацию по личной инициативе без санкций Политбюро[13, с. 275-278]. Как бы то ни было, 14 мая сведения о концентрации были вновь переданы Сирии советским правительством. В этом свете странными выглядят слова военного министра ОАР Ш. Бадрана, зафиксированные в протоколе переговоров с советским послом Д.П. Пожидаевым 16 мая 1967 г.: “египтяне узнали от сирийской стороны, что Израиль сконцентрировал на границах с Сирией 12 бригад. По египетским оценкам, число израильских солдат может быть несколько меньше, но наличие больших скоплений войск несомненно” - при этом Бадран “весьма серьезно подчеркивал возможность перехода израильтянами сирийской границы на севере”[2, с. 554]. 20 мая Д.П. Пожидаев передал египтянам подтверждение сведений о концентрации, после чего 22 мая египетский президент выразил благодарность “за ценные соображения относительно напряженности на Ближнем Востоке, а также за информацию, переданную ранее военному министру ОАР Бадрану”. Также президент Египта отметил, что “до получения этой информации они находились в затруднении, поскольку не имели достаточных сведений о численности и дислокации израильских войск”[2, с. 561]. Так или иначе, Б. Морозов считает, что, передавая сведения о подготовке израильского нападения, СССР не собирался подталкивать враждующие стороны к войне. Советскому Союзу было известно о плачевном состоянии сирийской и египетской армий, что констатировалось в докладе главы ГРУ П. Ивашутина. По мнению автора, советское правительство лишь пыталось повысить напряженность в регионе, чтобы создать для Израиля возможность войны на два фронта и соответственно охладить его пыл, а также объединить просоветские страны Ближнего Востока[12, p. 49-50, 52]. Очевидно, советское руководство недооценило степень самостоятельности Г. Насера, а когда СССР был поставлен перед фактом вывода буферных войск ООН из Синая и ввода туда египетских войск 17 мая, а также закрытия Тиранского пролива для израильских судов 22 мая, было уже поздно что-либо предпринимать. Возникновение новой арабо-израильской войны было вопросом времени. При всем этом в данной истории остается много белых пятен: какие конкретные цифры о концентрациях передавал СССР, как информация была воспринята арабскими странами, насколько она была достоверна и т.д. Например, бывший министр обороны Египта М. Фавзи в своих мемуарах писал: “И Гамаль Абдель Насер, и маршал Амер разъясняли мне, что они хотели ухватиться за любую международную или региональную ситуацию, которая позволила бы покончить с этими силами (миротворческими войсками ООН)”[6, p. 14]. Также после войны М. Риад во время беседы с госсекретарем США Д. Раском жаловался, что “египетские генералы преувеличили информацию переданную Насеру”[14]. Другой проблемой является достоверность сведений о концентрации израильских войск на границе с Сирией, поскольку это напрямую связано с ответственностью за развязывание Шестидневной войны. Согласно отчету 14 мая М. Фавзи: “Не было никакого признака концентрации израильских отрядов и у русских, должно быть, были галлюцинации”[9, p. 45]. Но при этом Фавзи также сообщал, что сирийцы, не смотря на их опасения о скором наступлении Израиля, сами не были в состоянии боевой готовности[6, p. 13]. Доклады наблюдателей Органа ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия (ОНВУП) “подтвердили отсутствие сосредоточения и значительного передвижения войск по обе стороны границы”[15]. Интересные сведения по данному вопросу оставили современники анализируемых событий. Например, в меморандуме Н. Дэвиса под заголовком “Советский сценарий войны” говорится: “Вероятно, в начале мая советские агенты действительно добыли сведения о запланированном израильском наступлении на Сирию. Я не был бы удивлен, если эти данные частично верны. Израильтяне совершали такие рейды прежде; они были под сильной провокацией; и они сохраняют довольно хорошую секретность (таким образом, мы не можем наверняка знать о запланированном вторжении)”[16]. Данное предположение имеет право на существование, поскольку еще 9 мая 1967 г. комитет кнессета (парламент Израиля) по внешним делам и безопасности поручил правительству достигнуть решения о военной операции против Сирии[12, p. 46]. К сожалению, материалов о развитии данного решения у исследователя нет, но некоторая информация по этому поводу сообщается американской стороной, с которой Израиль в то время находился в тесном сотрудничестве. Так, эксперт по национальной безопасности США на Ближнем Востоке Г. Сондерс 15 мая 1967 г. предлагал одобрить израильскую операцию против Сирии. Его предложение было принято, и У. Ростоу сообщал президенту: “Мы сочувствуем требованию Эшкола остановить эти (палестинские) набеги и неохотно признаем, что ограниченное нападение (на Сирию) может быть его единственным ответом”[4, p. 103-104]. После войны Сондерс составил меморандум на имя управляющего делами специального комитета Совета Национальной Безопасности (СНБ) США М. Банди, в котором отмечал, что израильская агрессия действительно намечалась, но это была локальная операция, а не широкомасштабное наступление[4, p. 342]. В добавление к этому Р. Паркер выдвигает версию, что возможно СССР сумел добыть израильский план крупномасштабного наступления на Сирию в случае чрезвычайных обстоятельств, составленный еще в 1957 г., а глава разведки ОАР С. Шараф убедил Насера в том, что этот план относится к 1967 г. Также Паркер выдвигает гипотезу, что советская разведка могла стать жертвой израильской дезинформации о готовящемся нападении на Сирию[6, p. 8-9, 20-21]. Таким образом, можно отметить, что в период 1966-1967 гг. в противоречиях арабо-израильского конфликта СССР оказывал поддержку арабским странам. Существуют разные точки зрения на роль этой поддержки в приближении военного столкновения. Согласно одному из последних исследований Советский Союз не хотел возникновения июньской войны 1967 г., но передача информации о концентрации войск повлекла за собой эскалацию конфликта. Необходимо дальнейшее изучение вопросов о достоверности переданных сведений и их восприятия арабскими странами для объективного ответа на вопрос значения советских посланий в зарождении конфликта. Литература 1. Г.М. Григорян. Позиция Сирии в Ближневосточном конфликте. Ереван. АН АССР, 1989 г. - 192 с. 2. Ближневосточный конфликт: Из документов Архива внешней политики РФ. 1947-1967: В 2 т. Том 2: 1957-1967. Отв. ред. В.В. Наумкин. М.: МФД, 2003 г. - 704 с. 3. Й. Говрин. Израильско-советские отношения 1953-1967. М.: Издательская группа “Прогресс” - “Культура”, 1994 г. - 336 с. 4. Michael B. Oren. Six Days of War. June 1967 and the Making of the Modern Middle East. New York: Oxford University Press, 2002 - 446 pp. 5. Р. и У. Черчилль. Шестидневная война. М., Иерусалим: Мосты Культуры, Гешарим. 2003г. - 320 с. 6. Richard B. Parker. The June War: Whose Conspiracy?//Journal of Palestine Studies, Vol. 21, No. 4 (Summer, 1992) p. 5-21 URL: http://www.palestine-studies.org/files/pdf/jps/1582.pdf 7. I. Ginor, G. Remez. Foxbats over Dimona: the Soviets' Nuclear Gamble in the Six-Day War. New Haven, Conn.: Yale University Press, 2007 - 287 pp. 8. I. Ginor. The Cold War's Longest Cover-Up: How and Why the USSR Instigated the 1967 War//Middle East Review of International Affairs, Vol. 7, No. 3 (September 2003) p. 34-59 9. I. Ginor. The Russians Were Coming: The Soviet Military Threat in the 1967 Six-Day War//Middle East Review of International Affairs, Vol. 4, No. 4 (December 2000) p. 44-59 10. О. А. Гриневский. Сценарий для третьей мировой войны. Как Израиль чуть не стал ее причиной. М.: Олма-Пресс, 2002 г. - 384 с. 11. Документ, представленный контрольной группой специальному комитету Совета Национальной Безопасности США URL: http://history.state.gov/historicaldocuments/frus1964-68v19/d305 12. Y. Ro’i, B. Morozov. The Soviet Union and the June 1967 six day war. Washington: Stanford University Press, 2008 - 369 pp. 13. Г.М. Корниенко. Холодная война. Свидетельство ее участника. М.: Олма-Пресс, 2001г. - 413 с. URL:http://wap.fictionbook.ru/author/georgiyi_markovich_kornienko/holodnaya_voyina_svidetelstvo_ee_uchastnika/download.a6.pdf 14. Телеграмма от делегации США в ООН в Госдепартамент от 3 октября 1967 г. URL: http://history.state.gov/historicaldocuments/frus1964-68v19/d454 15. Доклад Генерального Секретаря ООН в Совет Безопасности от 19 мая 1967 г. URL: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N67/115/42/PDF/N6711542.pdf?OpenElement 16. Меморандум сотрудника Совета Национальной Безопасности США Н. Дэвиса советнику президента по национальной безопасности У. Ростоу от 2 июня 1967 г. URL: http://history.state.gov/historicaldocuments/frus1964-68v19/d136 |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Похожие:
 |
Актуальные вопросы финансирования Актуальные вопросы финансирования и развития здравоохранения ростовской области в свете 20-летия обязательного медицинского страхования... |
 |
Актуальные вопросы фтизиатрии Буканова А. В., Гордашников В. А. «Актуальные вопросы фтизиатрии»: Учебное пособие/ Владивосток; 2007. 320 с |
|
«актуальные вопросы экспериментальной и клинической морфологии» Рамн, Заслуженного деятеля науки рф, доктора медицинских наук, профессора В. Б. Писарева |
|
Актуальные проблемы современной когнитивной науки Материалы шестой... Ивановское региональное отделение Научного совета по методологии искусственного интеллекта ран |
|
Кгбпоу «вбмк» актуальные вопросы здоровьесбережения сборник материалов «Актуальные вопросы здоровьесбережения»: материалы региональной студенческой научно-практической конференции. Владивосток: кгбпоу... |
|
Актуальные вопросы развития экономики и профессионального образования в современном обществе Актуальные вопросы развития экономики и профессионального образования в современном обществе: Материалы XII международной молодежной... |
|
Актуальные вопросы менеджмента современной организации «Экономика и управление»; Т. П. Лагунова, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры «Менеджмент»; Е. С. Чухланцев, кандидат... |
|
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... Актуальные проблемы рекламной деятельности: теория и практика : сб науч тр. / отв ред. А. В. Прохоров; м-во обр и науки рф, г оувпо... |
|
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального... Актуальные проблемы рекламной деятельности: теория и практика : сб науч тр. / отв ред. А. В. Прохоров; м-во обр и науки рф, г оувпо... |
|
Тема: Актуальные вопросы взаимодействия кадастровой палаты с муниципальными... Слайд 1 Тема: Актуальные вопросы взаимодействия кадастровой палаты с муниципальными образованиями Республики Татарстан |
|
Новости Форум Актуальные вопросы проектирования предметной информационно-образовательной среды учителя предметника |
|
Курсы: Организация документооборота и архива Актуальные вопросы технического обслуживания и ремонта промышленного оборудования |
|
Российской федерации фгбоу впо «белгородская государственная сельскохозяйственная... «Актуальные вопросы экономической науки и практики» Материалы международной научно производственной конференции. Белгород, 20 – 21... |
|
Актуальные вопросы информационно-коммуникационных и компьютерных технологий Государственное бюджетное образовательное учреждение среднего профессионального образования |
|
Ответы на наиболее актуальные вопросы организации и осуществления Снижение излишней административной нагрузки с субъектов малого и среднего предпринимательства |
|
Российской федерации Актуальные проблемы современной молодежи (социально-психологический аспект). /Материалы студенческой научно-практической конференции... |