Дёмин А.Н., Литвин А.В. (г. Краснодар)
Ментальные географические карты как объект исследования
Отношение человека с пространством – одна из фундаментальных характеристик его жизни. Способности человека видеть, слышать, осязать пространство психологи изучают давно. Эти исследования проводились, прежде всего, в рамках психологии среды. Исследователи пространства касались в своих трудах жизненной среды, жизненного пространства, личного пространства (тщательно разработав такую область знаний как проксемика), рабочего места, бытового пространства. Дж. Гибсон, изучая получение людьми информации об окружающем мире, указывал, что воспринимать, осознавать мир – значит воспринимать возможности своей жизнедеятельности, которые предоставляет этот мир через среду. Следовательно, переход пространства в среду через осознание этого пространства есть общий механизм детерминации жизнедеятельности.
Пространство и психика тесно связаны друг с другом. Эту связь можно проследить в механизмах сознания. В.П. Зинченко выделил в бытийно-деятельностном слое сознания биодинамическую ткань действия и чувственную ткань образа – «строительные материалы» действия в пространстве и образа пространства. Эти ткани обладают свойствами обратимости: движение, совершающееся в реальном пространстве, трансформируется в симультанный образ пространства; и пространственный образ может развернуться в рисунок движения. Образ пространства и действий в нем есть компоненты сознания.
Рассматривая порождение образа мира у человека, А.Н. Леонтьев отметил, что человек живет в предметном мире, выступающем как четырехмерный – это трехмерное пространство и время. Человек «воспринимает мир не только в его пространственных измерениях и во времени, но и в его значении». Значения, таким образом, несут в себе особую, пятую, мерность. Таким образом, существуют пять равнозначных измерений: они сосуществуют вместе, а значит, при восприятии пространства задействованы все пять измерений. Психическое и предметно-пространственное есть моменты единого континуума «бытие-сознание».
Сошлёмся также на подход Л.М. Веккера. Он полагал, что классическая характеристика любого ощущения есть отражение места в пространстве; Исходная характеристика пространственно-временной структуры ощущения есть отображение движения как единого пространственно-временного свойства объектов. Согласно Л.М. Веккеру именно элементарные тактильно-кинестетические ощущения первичны в формировании психики. Получается, что отражение движения объектов в пространстве принципиально важно для наполнения психики содержанием.
Отношения «человек-пространство» можно рассматривать на микро-, мезо- и макроуровнях. В первом случае речь идёт о бытовом, производственном и т.п. пространстве. Во втором случае – об организационном и городском пространствах (психология архитектуры хорошо демонстрирует данный случай). Обращение к макропространству (региональному, национальному, федеральному и т.д.) практически не изучается, хотя, пожалуй, именно здесь нам могут открыться психологические истоки экологических проблем, мотивации путешествий и туризма, целого ряда социально-политических и социально-экономических решений, направленных на развитие тех или иных территорий. Макромасштаб отношений человека с пространством воплощается в картографировании (высказывается мнение, что географические карты появились до происхождения письменности). Вероятно, изучая психологию макропространств, мы можем затронуть глубокие, архетипические слои психики. Макромасштаб отношений человека и пространства составляет содержание психологического подхода к географии, важную часть экологической психологии и экологичной экономики.
Нас особо интересует проблема осознания пространства России ее гражданами: каким образом люди воспринимают и осознают пространство России как комплексное природно-социально-экономическое явление? Очевидно, что у разных людей разные полнота, детализация, набор признаков, характеристик и т.п. этого восприятия и осознания. Существует два типа активности в пространстве: практический (предполагает практическое преобразование пространства); ментальный – формирование когнитивно-смысловой карты, в которой пространство осознаётся и переживается.
По-видимому, практическое преобразование пространства осуществляется на основе некоего образа пространства (данного и желаемого), его ментальной карты, хотя возможно и обратное. Человек строит ментальную карту пространства, включая в нее не только различные объекты (социальные, административные, экономические, физические) и отношения между ними, но и наделяя их смыслами, переживая их, т.е. карта «заполняется когнитивными, эмоционально-оценочным и смысловыми образованиями» (В.П. Зинченко). Процесс формирования такой карты мы называем ментальным географическим картографированием, который – если признать, что ментальная карта является частью образа мира – влияет на активность человека в пространстве.
В настоящее время нами разрабатываются способы изучения ментальных географических карт. Условно их можно разделить на две группы: методы выделения и анализа субъективных репрезентаций географического пространства; методы анализа поведенческих объективаций географического пространства (маршруты перемещений, в том числе миграционные, транспортные потоки и т.п.).
Рассмотрим методику, связанную с графическими пробами, в рамках которых испытуемым предлагается в свободном, наиболее приемлемом и понятном для них виде нарисовать карту России. Обобщение уже полученных данных позволяет, во-первых, утверждать, что ментальная географическая карта России и её реальные физические и прочие объективные параметры не совпадают, порою – до неузнаваемости. Во-вторых, эта карта конструируется, по крайней мере, по нескольким направлениям:
1) выделение экономико-географических (внутренние административные границы, анклавы, экономические зоны, столица и другие города, пути сообщения), политико-географических (указание внешних границ, соседних государств, территорий, ранее принадлежавших России), физико-географических (горы, острова, реки и озёра, моря, омывающие территорию России), символико-географических (цветовые, архитектурные и другие обозначения, персонификация территорий, т.е. привязка их к конкретным людям) показателей;
2) выстраивание приоритетности данных показателей, а также их комбинирование; за этим, возможно, стоят типы ментальных географических карт – как «чистые», так и смешанные;
Рисунок 1. Варианты графической пробы, воспроизводящие ментальную географическую карту России
3) полнота и детализация показателей; фокусировка на отдельных территориях; по-видимому, люди отличаются друг от друга склонностью к тому или иному масштабу оперирования ментальными географическими картами.
На рисунке 1 представлены два варианта графической пробы, воспроизводящие ментальную географическую карту России. Пробы получены на молодёжной выборке (19-25 лет).
Представленные пробы не только иллюстрируют своеобразие субъективных репрезентаций географического пространства нашей страны, но и позволяют поставить вопрос о возрастной и социально-групповой обусловленности этих репрезентаций.
В качестве общей гипотезы дальнейших исследований мы предполагаем, что характер и результативность обсуждения экологических, политических, экономических вопросов локального, регионального или федерального масштаба опирается, в том числе, на совпадение–несовпадение ментальных географических карт участников обсуждений, на соответствующие особенности (предварительно назовём их ментально-географическими) субъектов принятия решений, включая население территорий.
|
