Сергей цоколов


Скачать 4.32 Mb.
Название Сергей цоколов
страница 2/28
Тип Реферат
rykovodstvo.ru > Руководство эксплуатация > Реферат
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   28
Глава 1

Коммуникационный конструктивизм Пола Ватцлавика

«Как только становится понятным, что, вопре­ки общепринятому мнению, порядок и хаос не есть объективные истины, а, как и многое другое в нашей жизни, устанавливается самим наблюдателем, перед нами открывается возможность увидеть феномен общения и его проблематику в совершенно другом свете. И мы должны быть готовы к тому, что то, что мы увидим, может существенным образом отличать­ся от общепринятых воззрений в психологии, фило­софии и даже теологии»

[Watzlawick 1977, р.57-58]
1. Тождественность понятий «реальность» и «представление о реальности».

В своей книге по истории философии Ханс Штёриг (Hans Storig) связывает возникновение конструктивизма, прежде всего, с именем П. Ватцлавика, наряду с другими авторами издавшего в 1981 году сбор­ник на немецком языке «Изобретенная действительность» («Die erfundene Wirklichkeit»). Именно в этой работе Ватцлавик впервые предлагает использование термина «конструктивизм» в том философ­ском значении, которое легло в основу всего дискурса.

Однако, еще в 1976 году в США вышла книга Ватцлавика под названием «Насколько реальность реальна?», которая фактически ста­ла предтечей философского конструктивизма фон Глазерсфельда. Не­смотря на то, что сам термин «конструктивизм» в данной работе еще не употребляется, изложенный в ней материал, тем не менее, позволя­ет сформулировать концептуальное ядро философии конструктивизма (в дальнейшем ставшего, благодаря Глазерсфельду, более известным как радикальный конструктивизм). В сжатом, но в то же время в пол­ном виде основную идею передает следующая цитата: «Вера в суще­ствование одной единственной реальности представляет собой самое опасное заблуждение. Единственное, что существует - это множество различных версий реальности, некоторые из которых могут входить в противоречие друг с другом; все они являются результатом коммуни­кации, но не отражениями некоей извечной, объективной истины» [Watz.15 1977, p.xi]. В приведенной цитате уже содержатся практически все базовые тезисы концегщщцшйструктивизма (естественно, на той стадии формирования, к которой относится данная работа и в понима­нии данного автора):

- Так называемая «реальность» есть продукт человеческого об­щения.

- Реальность множественна, плюралистична. Ватцлавик говорит о различных версиях, вариантах реальности.

- Такого рода полиреальность не является никоим образом отра­жением или репрезентацией каких-либо вечных неизменных истин или объективной реальности.

Тем не менее, мы должны помнить о том, что практически все, что говорится Ватцлавиком о «реальности», относится к области чело­веческого (или животного) общения и нигде не выходит за пределы этой области (коммуникационной реальности). Подзаголовок книги гласит о том, что изложенный материал является «популярным введе­нием в теорию коммуникаций». Автор анализирует ситуации, в кото­рых разные варианты реальности, сформированные разными людьми, вступают во взаимодействия, некоторые из которых оказываются конфликтными. Очевидно, будучи психологом (психотерапевтом), ав­тор смещает акценты в сторону коммуникативных ситуаций, не затра­гивая глубоко сам механизм формирования различных представлений о реальности у различных людей (или животных), не приводит тех глубинных объяснений на базе особенностей строения и функциони­рования живых организмов, их нервной системы и работы головного мозга, которые мы находим у других авторов (Фёрстера, Варелы, Матураны, Рота и др.) Его работы - это фактически пояснение и развер­тывание главного тезиса о том, что реальность плюралистична, мно­жественна, что у каждого своя правда и своя собственная мера вещей.

Итак, что же, по мнению Ватцлавика, лежит в основе коммуни­кационных конфликтов и нашего неумения с ними справиться?

Первое - это смешение в процессе общения «действительности» с «представлением о действительности». Такое положение вещей при­водит к тому, что две (или более) вступающие в коммуникацию сто­роны, вместо того, чтобы попытаться найти общий знаменатель в отношении сформированной у каждой из сторон картины действитель­ности, отстаивают каждый свою точку зрения, считая именно ее вер­ной, т.е., соответствующей действительности, противоположную же -неверной, как не соответствующей объективной действительности. Понятие объективной действительности, некоей референтной «нор­мы» играет в такого рода конфликтных ситуациях роль катализатора, усиливающего степень разногласия сторон. Иногда такое несоответст­вие принимает крайние формы и в том случае, когда представление о реальности одного человека по той или иной причине существенно разница с коллективной картиной мира большинства, его объявляют душевно больным, не способным адекватно воспринимать «действи­тельную» действительность, забывая о том, что, по существу, речь идет «всего лишь» о картине действительности. «Кто страдает душев­ным расстройством, страдает не столько от "действительной" дейст­вительности, сколько от собственной картины действительности. Но эта картина и является для него действительностью...» [Watz. 1997, S.170]. Таким образом, Ватцлавик призывает не смешивать «действи­тельность» и «представление о действительности» ввиду бессмыслен­ности, мнимости первого понятия (или по-другому, их фактической тождественности), оперирование которым (в социологии, идеологии, психологии и психиатрии) способно лишь запутать конфликтную си­туацию. «...Вера в то, что чей-то взгляд на действительность и есть сама эта единственным образом возможная действительность, пред­ставляет собой самое опасное из всех заблуждений. Однако оно обре­тает еще более опасные черты, когда становится миссионерской целью - во что бы то ни стало просветить остальной мир, независимо от того, хочет ли этот остальной мир быть просвещенным или нет» [Watz. 1977,p.xiii].
2. Действительности первого и второго порядков.

Второй проблемный фактор в коммуникации - это смешение так называемых действителыюстей первого и второго порядка. Фактиче­ски, разделение Ватцлавиком картины мира на действительность пер­вого и действительность второго порядка является краеугольным кам­нем его теории и заслуживает более детального рассмотрения:

«Очень часто, особенно в психиатрии, где степень "адаптации к реальности" данного индивидуума играет особую роль в качестве по­казателя его нормальности, имеет место смешение двух весьма разли­чающихся аспектов того, что мы называем реальностью. Первый име­ет дело с сугубо физическими, объективно устанавливаемыми свойствами предметов и связан с правильным сенсорным восприятием, а также с вопросами так называемого здравого смысла, с объективной, воспроизводимой, научной верификацией. Второй аспект - это смы­словой и ценностный атрибут этих предметов, основанный на комму­никационном контексте» [Watz. 1977, р. 140-141]. В другой работе бо­лее подробно: «Когда мы говорим о действительности, то допускаем, чаще всего не отдавая себе в этом отчет, определенную двусмыслен­ность. Прежде всего, мы воспринимаем физические Двойства объектов - форму, цвет, структуру и т.д. Назовем это действительностью перво­го порядка и примем, что в данном случае различия во мнениях - по крайней мере, теоретически - всегда имеют объективные основания. Кит - это не рыба, так как он, помимо прочего, питается материнским молоком и дышит при помощи легких. Является ли предмет красным или зеленым, можно однозначно установить при помощи спектрофо­тометра по тому, свет с какой длиной волны он отражает. Правда, са­мо собой разумеется, что это возможно лишь в отношении людей, для которых звуки типа "рыба", "кит", "красный", "зеленый", либо их символическое воспроизведение посредством письменных знаков имеет одинаковое значение, т.е. в отношении людей, говорящих на одном и том же языке. [...]

Однако, помимо сугубо физических свойств объектов нашего восприятия обнаруживается еще один аспект действительности, со­стоящий из смыслов, значений и ценностей, которые мы приписываем данным объектам. Именно этот мир присвоенных объектам значений, смыслов и ценностей, мы будем называть действительностью второго порядка. И здесь, в этом мире, как уже упоминалось в связи с темой о взаимозависимости, не существует никаких объективных критериев. Действительность второго порядка является результатом более слож­ных коммуникационных процессов» [Watz. 1997, S.61].

Следует заметить, что главным тезисом конструктивистской эпистемологии является то, что любая действительность, а не только действительность второго порядка конструируется наблюдателем. По­зиция плюралистической интерпретации и придания смыслов и ценно­стей некоей объективной данности ведет не к конструктивизму, а к релятивизму, допускающему существование объективной реальности. В связи с этим подчеркнем, что Ватцлавик является конструктиви­стом, так как признает конструирование не только реальности второго порядка, но и реальности первого порядка - объективно, научно вери­фицируемой. Не следует впадать в заблуждение, будто бы разделение Ватцлавиком действительности на два аспекта аналогично делению на объективные и субъективные истины в корреспондентских теориях познания, на мир-как-он-есть и мир-как-ои-нам-кажется. Дело в том, что сама наука, в свою очередь, представляет собой лишь одну из раз­новидностей картин мира, а не отражение единственно возможной ре­альности. «То, что никакая научная теория или объяснение не может быть чем-то большим, чем представлением о мироздании, какой-то определенной интерпретацией мира, но не самой реальностью как та­ковой, подчеркивалось неоднократно некоторыми мыслителями со времен Джамбатиста Вико...» [Watz. 1997, S.222]. «Объективность» реальности первого порядка у Ватцлавика не имеет ничего общего с объективностью, допускаемой традиционной эпистемологией: «Эта действительность [первого порядка] представляет собой, соответст­венно, универсум всех тех "фактов", которые установлены в совер­шенно определенных рамках данного наблюдения и/или эксперимента (самих являющихся, естественно, конструкциями лежащих в их основе теорий) и только потому признаются "объективными", что повторение одного и того усе опыта приводит к одному и тому же результату не­зависимо от того, кем, когда и где данное повторение осуществляется» [Watz. 1997, S.223]. Т.е. фактически, у Ватцлавика, как и у других кон­структивистов, «объективность» означает повторяемость практическо­го опыта, одинаковую результативность одинаковых поступков.

Таким образом, разделение представлений о действительности Ватцлавиком на два аспекта (два порядка) носит искусственный ха­рактер, вполне, однако, обоснованный в рамках того коммуникацион­ного контекста, в котором автор проводит свои профессиональные ис­следования как психолог, психотерапевт. Отделив «мир смыслов и ценностей» от «мира голых физических фактов», оказывается гораздо проще проводить эффективное лечение разного рода психических рас­стройств, корректировать мировосприятие пациентов, анализировать запутанные ситуации, возникающие в сложных коммуникационных контекстах, например, при синхронном переводе или идеологическом воздействии противника.

В более широких рамках конструктивистской эпистемологии о двух «действителыюстях» Ватцлавика можно говорить как о конст­руктах с разной степенью их осознанности. Совершенно очевидно, что осознать, постигнуть конструктивную природу таких фундаменталь­ных представлений, как время, пространство, причинность и многих других, знакомых нам с детства, и вне которых мы не в состоянии мыслить, гораздо сложнее, чем увидеть конструктивность искусствен­ных, зачастую заведомо ложных «истин» идеологических систем или догматических учений. Тем не менее, и элементарные психические конструкты, изученные Пиаже, и теоретическое конструирование ре­зультатов любых экспериментов, проводимых физиками/и фантасма­горические картины бытия душевно больного, и откровенная ложь «правды», рисуемой политиками и идеологами - все это явления одно­го порядка, имеющие не качественное, а лишь количественное, хотя и существенное, отличие.
3. Конструктивизм и психиатрия.

Как уже говорилось, Пол Ватцлавик по специальности является психотерапевтом, много лет проработавшим под руководством Г. Бэйтсона в институте психических исследований в Пало-Альто, в Ка­лифорнии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он унаследо­вал основные идеи хорошо известного антрополога, психолога и фило­софа, одного из предтеч эпистемологии радикального конструктивиз­ма, которым являлся Грегори Бэйтсон. Соединение идей конструкти­визма с практикой врача-психотерапевта позволили Ватцлавику с дру­гими сотрудниками института выработать несколько новых методик, оказавшихся эффективными при лечении ряда психических наруше­ний. Достаточно подробно суть конструктивистского подхода в психи­атрии изложена в прилагаемом переводе, а также в многочисленных работах, специально посвященных данному вопросу. Здесь же мы обо­значим лишь те основные положения, которые имеют философское значение и важны для понимания конструктивистской парадигмы в целом.

Коль скоро мы принимаем, что существование некоей объектив­ной единственно верной действительности невозможно в принципе, то, соответственно, у нас не остается инструмента для определения того, что является объективной нормой психического поведения, почему по­ступки одних людей мы считаем нормальными, а действия других - патологическими, а скажем, не наоборот? Фактически, единственный критерий нормальности допустим лишь по отношению к самому субъ­екту поведения, его конструктору (причем безразлично, будь он врач или пациент). Если та или иная активность данного человека позволяет ему существовать как живому существу, как социальной единице, из­бегать страданий и конфликтных ситуаций, то его реальность a priori может быть признана нормальной, правильной вне зависимости от то­го, как он сам ее изображает, как объясняет, интерпретирует, осмысли­вает и оценивает. Не будем забывать о том, что изложение содержания такого рода реальности второго порядка одного человека может пока­заться другому человеку сущим бредом, даже если речь идет не о психиатрии, а просто о разных культурах, религиях, социальной среде или семейном воспитании. Как тогда разобраться, кто из них нормальный, а кто - нет, кто должен казаться врачом, а кто - пациентом, если оба ведут себя адекватно той ситуации, в которой находятся, но при этом интерпретируют ее совершенно по-разному, вероятно, даже противо­положным образом?

Другое дело, если речь идет о душевных страданиях, переживае­мых человеком в результате того или иного видения мира. В таких случаях вместо того, чтобы заставить «пациента» «правильно» смот­реть на вещи, пытаться адаптировать его психику к «единственно вер­ной реальности», конструктивистски ориентированные психотерапев­ты предлагают ему сменить саму реальность, сконструировать новую действительность второго порядка, которая сама больше подходила бы образу жизни и коммуникативной ситуации данного человека. Как по­казывает Ватцлавик, существует ряд конкретных психотерапевтиче­ских методик (известных, впрочем, с давних времен мудрецам, опыт­ным дипломатам, религиозным лидерам), помогающих эффективно скорректировать картину действительности и тем самым избежать конфликта с действительностью второго порядка других людей (ком­муникационной средой) и, соответственно, тех страданий, к которым он может привести или уже привел.

Одним из ярких примеров конструктивистской коррекции ду­шевных расстройств может служить техника «как если бы». Ватцлавик сравнивает ее с введением в реальные вычисления, которые в конеч­ном итоге приводят к практическим результатам, мнимых чисел. В данном случае роль мнимого числа играет заведомо вымышленная интерпретация событий, поступков, жизненных ситуаций, которая в конечном итоге приводит к другим поступкам и ситуациям, имеющим менее болезненные последствия для «пациента». Обозначая такого ро­да метод как терапию «как если бы», Ватцлавик ссылается на труд Ханса Файхингера «Философия как если бы» (и его использование в психоанализе Альфредом Адлером), в котором мнимой действитель­ности придается философское значение. По сути, не только заведомо вымышленная, но вообще любая картина действительности является фикцией, мнимой величиной, которую при желании можно сменить и в результате этого добиться каких-то практических изменений. Со всей очевидностью сила действительности «как если бы» видна на примере так называемых «самосбывающихся пророчеств», т.е. в тех случаях, когда событие происходит лишь по той единственной причине, что оно было предсказано (как в «Царе Эдипе»). Как говорит Ватцлавик: «Предполагаемое последствие (эффект) на самом деле оказывается деятельным началом (причиной); "решение" проблемы Ъоздает саму проблему; предсказание события и приводит к предсказаньюмусобы-тию» [Watz. 1998, S.93].

Несколько особняком стоят случаи излечения соматических за­болеваний из-за перемены душевного состояния больного, вызванного сменой реальности второго порядка (см. анекдотический случай со словом «moribundus», описанный в прилагаемом переводе на стр.42). По-видимому, физиологический механизм эмоционально-суггестивных излечений, а также благотворное влияние плацебо выхо­дит за пределы объяснительной компетенции конструктивистской психиатрии, однако метод, при помощи которого удается добиться не­обходимого эмоционального подъема (и уже потом благодаря ему -соматического эффекта) - это непосредственная задача (и заслуга) конструктивистского подхода.
4. Конструктивность идеологических систем.

Идеологическими системами Ватцлавик считает любые учения, теории, концепции, претендующие на объяснение порядка мироздания, т.е. носящие онтологический характер. В данном аспекте акцент дела­ется не на политическом или социальном значении идеологий, а на той роли, которую они играют в эпистемологии вообще. Любая идеологи­ческая система претендует на полноту объяснения, на своего рода все­знайство, в противном случае она не могла бы выполнять свои основ­ные социальные функции - с одной стороны, обеспечивать членов об­щества каким-то минимумом мировоззренческих истин (что является неотъемлемой потребностью любого мыслящего существа), а с дру­гой стороны, на базе этих истин консолидировать групповое сознание, приводить разрозненные индивидуальные представления о реальности к единому мировоззренческому знаменателю, обеспечивая тем самым взаимопонимание и слаженность действий внутри данной идеологиче­ской группы.

Такого рода всезнайство становится возможным благодаря логи­ческой замкнутости любой идеологической системы, т.е. каким бы разветвленным и запутанным ни казался ее объяснительный аппарат, в конечном итоге оказывается, что факт (догма) А доказывается сущест­вованием факта (догмы) Б, а факт Б- существованием факта А. Самый простейший пример: Бог есть, так как об этом написано в Библии, а Библия всегда говорит истину, так как она дана человеку Богом. Не выходя за рамки подобного замкнутого цикла объяснить можно все, что угодно. Необъяснимым остается лишь основополагающий постулат, догма. «Если некое объяснение мироздания, например, в лице идеологии, утверждает о своей возможности объяснить буквально все, то необъяснимым остается лишь одно, а именно - сама объяснительная система» [Watz. 1997, S.202]. Заметим, что приверженцы той или иной идеологии от этого не страдают, поскольку феномен объяснения объ­яснения («объяснения в квадрате») сродни феномену слепого пятна в нашем зрительном поле, т.е. в повседневной жизни мы его просто не замечаем. Однако это не означает, что его нет (необходимость его су­ществования диктуется тем обстоятельством, что в самой сетчатке должно существовать какое-то физическое пространство, в котором сходятся нейронные окончания от отдельных зрительных рецепторов, образуя зрительный нерв; естественно, в этом месте зрение невозмож­но). В случае, если вдруг мы все же обнаруживаем дефицит такого объяснения объяснения (как при помощи специального эксперимента обнаруживаем эффект слепого пятна (см. стр.165 данного издания)), то в силу вступают такого рода доводы, как высказывание Тертуллиана: «Credo, quia absurdum est»6, или сентенция Гегеля «тем хуже для дей­ствительности»7.

Доказать истинность идеологической системы, не выходя за ее пределы, т.е. не привлекая доводы (постулаты, догмы) извне, невоз­можно. Однако это вовсе не означает, что истинность одной (меньшей) идеологической системы может быть окончательно доказана в рамках другой (большей) объяснительной системы. В конечном счете, мы упираемся в необходимость доказывать истинность внешней системы, что невозможно сделать, не выходя, в свою очередь, за ее пределы. Данный феномен хорошо известен в философии науки под названием парадокса Рассела. В строгой форме такого рода замкнутость объясни­тельных систем проанализирована (доказана) К. Гёделем в отношении формальных систем с арифметическими свойствами. «Отныне для нас со всей научной очевидностью, которая присуща математике, прежде всего, благодаря хорошо известным эпохальным работам Гёделя (1931)8 о формально неразрешимых предложениях, является доказан­ным тот факт, что ни одна система, чья сложность соответствует по крайней мере сложности арифметики, никоим образом в своей логической закрытости и последовательности не может быть выведена сама из себя (т.е. без рекурсивного обращения к недоказуемым в ее преде­лах теоремам, принадлежащим некоей более общей системе)» [Watz. 1997, S.176]. Фактически, в этом заключается конструктивность любой формальной системы, любого объяснительного аппарата, любой идео­логии. Коль скоро мы не в состоянии доказать, логически опереться на некую конечную инстанцию, расположенную где-то извне, во внешней объективной действительности, по ту сторону нашего человеческого мышления, то нам остается признать мнимость любых идеологических систем (к которым, в том числе, относится и наука), их принципиаль­ную плюралистичность, относительность, их конструктивность, или по-другому, конструируемость наблюдателем.

Однако, вернемся к той основной проблеме, которую Ватцлавик пытается разрешить в своих работах - к проблеме возникновения кон­фликтных ситуаций в области коммуникационной действительности. Одним из ярких примеров такого рода ситуаций служат конфликты между разными идеологическими утопиями, систематически случаю­щиеся на протяжении всей истории человеческой цивилизации. Мир­ному разрешению конфликтов зачастую мешает убежденность каждой из сторон в истинности (реальности) своей идеологии и ложности (ил­люзорности) идеологии противника. Сложность таких ситуаций за­ключается в том, что такого рода споры происходят на уровне дейст­вительности второго порядка, где, согласно Ватцлавику, в принципе не может существовать никаких объективных, научно верифицируемых истин:

«Если в области действительности первого порядка имеет смысл в случае расхождения мнений попытаться установить, чье мнение от­носительно того или иного факта является верным, а чье - неверным, то в области действительности второго порядка спорить о научно ус­танавливаемой "истине" или привлекать таковую для разрешения кон­фликта просто бессмысленно. Приведу лишь один из многочисленных примеров: в конфликте между арабскими государствами и Израилем не существует никаких "научных", "объективных" решений, точно так же, как их не существует в конфликте между двумя общающимися ин­дивидуумами. Общение не принадлежит к области реальности первого порядка, чья "истинная" природа может быть как-то установлена. Оно является чистой конструкцией общающихся сторон и как таковая от­вергает любую объективную верификацию» [Watz. 1997, S.225].
5. Коммуникационная действительность и природа обще­ния.

Конструктивистский подход к вопросу о том, что представляет собой реальность, позволил Ватцлавику не только обозначить два ключевых аспекта действительности, указав при этом на их «мнимый» характер, но и внести определенный вклад в понимание феномена коммуникации, широко обсуждаемого в конструктивистском дискурсе. Называя действительность второго порядка коммуникационной дейст­вительностью, не мыслимой вне контекста общения двух или более существ, обладающих когнитивными способностями (речь идет не только о человеческом обществе, но и о животных сообществах, об общении между животными и человеком и даже о контакте с гипоте­тическими внеземными пришельцами), анализируя проблемы этой действительности, Ватцлавик фактически пытается понять природу общения как такового. В чем же суть базовых тезисов его концепции коммуникаций?

В традиционно ориентированных теориях общения, основы­вающихся на корреспондентных представлениях об истине, информа­ции, смыслообразовании, общение (и понимание) между двумя инди­видуумами возможно постольку, поскольку обе стороны одинаково правильно отражают окружающую их объективную действительность. В случае конфликта всегда можно выяснить, кто из собеседников прав, а кто - заблуждается. Для этого достаточно призвать в судьи эту са­мую объективную действительность и посмотреть, чье мнение соот­ветствует ей в большей мере. К сожалению, на практике этот рецепт оказывается неэффективным именно ввиду отсутствия какой-либо ре­ферентной системы, реальности, внешней по отношению к контакти­рующим сторонам. Любая система оценок, смыслов, интерпретаций конструируется самими индивидуумами в процессе общения, образуя так называемую «общечеловеческую реальность» («zwischenmenschliche Wirklichkeit» [Watz. 1997, S.21]). «Суть человеческих отношений, как уже было упомянуто в начале, - это чистое конструирование, ле­жащее в области представлений, которые в большей или меньшей сте­пени совпадают у контактирующих сторон» [Watz. 1997, S.54-55].

В конструктивистской эпистемологии соотношение действи­тельности и знания о действительности носит противоположный ха­рактер таковому в корреспондентных теориях познания. Представле­ние о реальности, будучи вначале сконструированным в процессе об­щения (которое надо понимать в самом широком смысле как социум), затем «попадает наружу», за пределы сознания, ее породившего. Как это происходит, хорошо иллюстрируется Ватцлавиком на примере процессов смыслообразования и «открытия» упорядоченности в пер­возданном хаосе:

«Если мы перетасуем колоду карт, а затем обнаружим, что все карты распределились строго по мастям и в числовом порядке, мы воспримем это как нечто невероятное. Если же математик скажет нам, что такой исход является в такой же степени вероятным, как и любой другой, то первоначально мы можем ему даже не поверить, пока до нас наконец-то ни дойдет, что, и действительно, любая последователь­ность, выпавшая после перетасовки карт, является в такой же мере ве­роятной или невероятной, как упомянутая. Данная последовательность кажется необычной по причине, не имеющей ничего общего с вероят­ностью как таковор, а лишь с нашим представлением о порядке; мы приписали особый смысл, важность, ценность именно этой последова­тельности, объединив все другие как не имеющие порядка, или, выра­жаясь технической терминологией, как случайные)) [Watz. 1977, р.55-56].

Продолжая мысль Ватцлавика, зададимся вопросом, одинаково или по-разному будут видеть мир существа, придающие различный смысл и значение различным последовательностям карт, явлений, со­бытий? «Упорядочивая последовательности тем или иным образом, мы создаем то, что без всякого преувеличения может быть названо разны­ми реальностями» [Watz. 1977, р.62]. Нечто подобное происходит и в отношении смыслообразования, т.е. присущ ли миру некий априорный смысл, который нам предстоит лишь постигать? «Этот вопрос носит возвратный характер, так как сама его постановка - это следствие уже существующего ответа, т.е. следствие приписывания, придания смыс­ла, что вообще делает возможным вести речь (спрашивать) о смысле» [Watz. 1997, S.169]. И далее: «...Мир не содержит или не содержит какой-то смысл вообще, - сама постановка вопроса о смысле является бессмысленной» [Watz. 1997, S.I90]. Весьма показательным является тот факт, что человек не может существовать вне определенного смы­слового пространства, не конструируя, таким образом, ту или другую действительность. Не имея доступа к «реальной» реальности, мы, как когнитивные существа, тем не менее, не можем существовать вне ре­альности сконструированной, не набрасывать смысловую сеть на пе­реживаемые события:

«Уже тот страх, который может возникнуть даже в относительно незначительной ситуации непонимания происходящего, указывает на наличие необходимости налагать порядок на события, осмыслять их последовательность, - на необходимость, присущую как человеку, так и животным. Если люди оказываются в ситуации настолько для них новой, что прошлый опыт не в силах им помочь, они, тем не менее, все-таки как-то ее осмысливают, зачастую не осознавая этого. [...] ...Невозможно не осмыслять ход событий, как невозможно придумать заведомо случайную числовую последовательность» [Watz. 1977, р.93,94].

В то время, когда Ватцлавик работал над книгой «Насколько ре­альность реальна?» (в середине 70-х годов), конструктивизм еще не был столь популярным и не вызывал таких острых дискуссий, которые проходили в последующие десятилетия. Одной из ключевых тем, до сих пор актуальных в философских спорах о радикальном конструкти­визме, является вопрос о том, как избежать обвинения в солипсизме, если конструктивистские авторы утверждают, что реальность сущест­вует лишь в голове наблюдателя? Подробный анализ этого вопроса дан в следующих главах, посвященных другим конструктивистам. Здесь же хотелось бы отметить то, как Ватцлавик еще на заре зарождения конструктивистского дискурса сформулировал данную философскую проблему в терминах присущих ему рассуждений о наличии или от­сутствии некоего априорного порядка:

«Мы видим, что вопрос о том, имеет ли наша реальность какой-то порядок, является вопросом первостепенной важности. На него су­ществует три возможных ответа:

1. Реальность не имеет порядка. В таком случае реальность пред­ставляется равнозначной неразберихе и хаосу, а жизнь - психоделиче­ским кошмаром.

2. Мы справляемся с нашим экзистенциальным состоянием неве­дения путем придумывания порядка, забывая о том, что мы сами его изобретаем, а затем переживаем как нечто "по ту сторону", именуемое нами реальностью.

3. Порядок существует, являясь творением некоего высшего Су­щества, от которого мы зависим, но который сам от нас не зависим. Общение с этим Существом становится, таким образом, самой важной задачей человека.

Большинство из нас в состоянии отвергнуть вариант 1. Однако никому из нас не удается избежать принятия решения - не имеет зна­чения, насколько неявно, неосознанно - в пользу варианта 2 или 3» [Watz. 1977, р.212-213].

Совершенно очевидно, что вариант 2 - это позиция конструкти­визма, расположенная, по выражению Матураны, между Харибдой со­липсизма (вариант 1) и Сциллой репрезентационизма (вариант З)9.
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   28

Похожие:

Сергей цоколов icon Рассмотрение заявлений адвокатов. Вопросы текущей деятельности. Голосовали: единогласно
Присутствовали: Басов Юрий Романович, Гордеева Ольга Геннадьевна, Леднев Сергей Федорович, Мухаметов Ринат Равилевич, Ногин Сергей...
Сергей цоколов icon Сергей Потапов: Горе не пришло в 147 белгородских семей
Литвинов депутат Белгородской областной Думы Сергей Литвинов отметил также эффективность работы системы «112». С её помощью можно...
Сергей цоколов icon Горин Сергей, Огурцов Сергей Соблазнение
Огурцов: И, раз уж так все складывается, то мы можем выступить в качестве соавторов. Но подумай, о чем мы с тобой можем написать...
Сергей цоколов icon Оао «кск» г. Москва 25 июня 2015 г
Исаев Сергей Петрович, Синицина Ольга Алексеевна, Артамонов Юрий Александрович, Иванов Николай Васильевич, Плешаков Александр Григорьевич,...
Сергей цоколов icon Оао «кск» г. Москва 24 июня 2015 г
Исаев Сергей Петрович, Синицина Ольга Алексеевна, Артамонов Юрий Александрович, Иванов Николай Васильевич, Плешаков Александр Григорьевич,...
Сергей цоколов icon Сергей Минаев Сергей Минаев The Телки. Повесть о ненастоящей любви Роман оглавление
Еще пару лет, honey. Получу пост head of purchasing, осуществлю some investments, и все. Быстро делать карьеру и состояние можно...
Сергей цоколов icon Сергей Петрович "Разорванный рубль"

Сергей цоколов icon Михалков Сергей Владимирович Это стабильная версия, проверенная

Сергей цоколов icon Игнатьев Сергей Михайлович Председатель Центрального банка Российской Федерации, Москва
Игнатьев Сергей Михайлович -председатель Центрального банка Российской Федерации, Москва
Сергей цоколов icon Баученков Сергей Андреевич Цифровые методы топографических съёмок...

Сергей цоколов icon Сергей Львович Киселев, д б. н., проф., зав лаб молекулярной генетики...

Сергей цоколов icon Меллори Елена, Сворн Турайсеген, Ула Сенкович, Разов Олег, Решетняк Сергей, Argentum Agata

Сергей цоколов icon Новости властных структур
Вице-премьер правительства рф, министр обороны Сергей Иванов посетил Росавиакосмос
Сергей цоколов icon Информационный обзор материалов интернета
Исполняющий обязанности губернатора Сергей Ситников уже завтра начнет работать 14
Сергей цоколов icon Новости 9
«главное чтобы контроль не обернулся тотальным доносительством», сергей степашин, председатель счетной палаты российской федерации...
Сергей цоколов icon Александр Котлячков Сергей Горин предисловие от
Iii. Гипнотическое поведение наводящего порчу: составные части компоненты порчи

Руководство, инструкция по применению




При копировании материала укажите ссылку © 2024
контакты
rykovodstvo.ru
Поиск